"Я всему научил вас, — сказал он. — Теперь ты, Эсмерей, сможешь обратить в бегство самого Алимьера — тот испугается одного твоего вида. Тебя я отправлю первым на схватку с Семью богами. Но это не значит, будто я люблю и ценю вас меньше Эсмерея, дорогие мои ученики".

И Адемар начал по очереди подходить к каждому из них — те опускались на одно колено и целовали призрачные ладони учителя.

"Эстарот, бог лжи и коварства... — говорил Адемар. — Эсдетер, бог ненависти... Эсморель, бог войны... Эстекур, бог безумия... Эстефор, бог бури..."

Оставался последний ученик.

"Эстельфер, бог..."

"Неужели, — спросил тот, — я должен убить самого Авира? Или... тебя?"

Через мгновение "дорогие ученики" набросились на учителя. Битва была страшной, но короткой — Адемар оказался повержен. С огромным трудом он сумел бежать из собственных чертогов и с тех пор мечется по бескрайним небесным просторам, сгорая от ненависти и к Семи богам, и к предателям — ученикам, но больше всего — ко всему живому, что создал Авир.

Бунтовщики же склонили головы перед Эстельфером — это он затеял заговор — и сказали:

"Ты — самый могущественный из нас. Будь же главой Совета, подобно Авиру..."

"Нет, — ответил тот. — Я буду вашим императором!"

И он, как и Адемар совсем недавно, протянул ладонь для поцелуя...

Прервав рассказ, Фердинанд не без удовольствия заметил огорчение на лицах слушателей.

— Значит, на деле демоны — те же боги, только злые? — спросил Энгерранд.

— Похоже на то, — согласился Рево. — Надеюсь только, что они всё же не так сильны. Мы ведь наслаждаемся теплом и солнцем? Значит, Семь богов защищают нас от тёмных сил.

В это время приятели выбрались из лесной чащи и очутились у останков древнего крепостного вала, поросших кустарниками и даже деревцами. За ним виднелась деревянная башня со стенами, изрезанными широкими трещинами и покрытыми плесенью.

— Заброшенный замок! — выдохнули мальчишки.

Это и впрямь было место, которое, как мы когда-то говорили, зеленодольцы окрестили "проклятым".

— Идёмте! — в возбуждении воскликнул Энгерранд и бросился вперёд.

Друзья последовали за ним с явной неохотой.

— Что ты хочешь найти среди этих развалин? — проворчал Фердинанд. — наверное, от былого великолепия давно не осталось и следа.

— А оно когда-нибудь было? — рассмеялся Энгерранд.

Поднявшись по дрожащей, скрипучей лестнице, мальчики остановились у порога и переглянулись. Дверь была отворена.

— Наверное, кто-то побывал здесь, — огорчённо сказал Энгерранд.

— Нет! — покачал головой Рево. — Это обычай: двери замка, чей хозяин умер, не запираются, пока наследник не вступит в свои права...

— Одно другому не мешает, — пожал плечами мальчишка и вошёл внутрь.

Через секунду друзья услышали его изумлённый возглас:

— Да тут не так уж плохо!

И впрямь, если не считать толстого слоя пыли, покрывшего всё вокруг, замок выглядел так, словно хозяева покинули его несколько декад назад.

Некоторое время мальчишки осматривались, обмениваясь иногда замечаниями. Вдруг Жосс потянул носом воздух:

— Что за чудеса? Вы чувствуете запах дыма?

— Нет, — неуверенно ответил Рево.

Энгерранд промолчал.

— А ты? — обратился к нему слуга.

— Может, ты и прав...

— Значит, нужно уносить ноги, пока ничего не случилось!

Фердинанд густо покраснел и решительно сказал:

— Вот ещё! Если мы оказались здесь, глупо бояться каких-то запахов! И хватит стоять у порога — идём наверх!

И он двинулся вперёд.

— Плохая идея, — чуть слышно вздохнул Жосс, но всё же последовал за Рево. Энгерранду оставалось лишь присоединиться к друзьям.

Побродив немного по замку и не обнаружив ничего интересного, мальчики очутились наконец у дверей пиршественной залы. Первым туда вошёл Фердинанд и... громко вскрикнул.

— Смотрите... — прохрипел он.

На одной из стен рукой неведомого мастера была нарисована картина: круглый стол с сидящими за ним семерыми мужчинами. Даже человек непосвящённый без труда догадался бы, что это — Небесный совет, о котором совсем недавно рассказывал Рево. Но позади каждого из богов сажей были намалёваны уродливые фигуры, рожи, вызывающие омерзение, и звериные морды. На столе же в весьма непринужденной позе восседал молодой человек, в чьём облике Энгерранд угадал знакомые черты — это был загадочный незнакомец, встреченный им когда-то на поляне...

Прошло немало времени, прежде чем потрясённые мальчишки сумели наконец оторваться от созерцания осквернённой картины и принялись исследовать залу дальше.

— Книга! — воскликнул Жосс и подошел к стоявшему углу сундуку, на крышке которого и впрямь лежал какой-то фолиант.

Взяв книгу в руки, раскрыл её и принялся листать. Страницы были исписаны мелким изящным почерком, кое-где встречались искусно выполненные рисунки.

— Дай-ка и мне взглянуть! — сказал Энгерранд и потянул книгу к себе.

— Отдай! — с неожиданной злостью закричал Жосс и рванул фолиант из рук приятеля.

Во все стороны посыпались жёлтые листки. Фердинанд бросился собирать их, Жосс начал помогать ему и лишь Энгерранд ничего не делал — сжимая остатки злосчастной книги, он думал, что за помрачение нашло на них с другом минуту назад.

Вдруг взгляд мальчика упал на одну из страниц, лежавшую у его ног.

— Смотрите, что я нашёл, — подняв листок с пола, сказал он.

— Да это же тот самый негодяй, который сидит на столе! — воскликнул Жосс.

— Я видел его, — прошептал Энгерранд, — в ночь, когда мы познакомились. Он глядел на ваш замок...

— Не может быть!

— Даю вам слово.

Фердинанд осторожно взял листок и принялся внимательно его изучать.

— Кажется, я различаю какую-то надпись... — пробормотал он.

— Читай скорее! — Жосс дрожал от нетерпения.

— Сейчас... — Рево нахмурил лоб и принялся беззвучно шевелить губами.

— Ну же!

— Эстельфер, — сказал наконец он.

В окно ворвался ветер. Листки из книги взметнулись вверх. Мальчики закашлялись — им словно кто-то бросил в лицо горсть пыли, — когда же протёрли от слёз глаза, увидели странное и пугающее зрелище: чёрная фигура на стене зашевелилась.

— Что это? — пролепетал Жосс.

В ответ раздался страшный вопль: картинка на листке, который держал Фердинанд, вдруг начала испускать свет, который с каждой секундой становился всё ярче. Демон словно ожил, задвигался на ней.

— Бежим! — закричал Энгерранд.

Выхватив листок из пальцев приятеля, мальчик отшвырнул его подальше и бросился прочь из залы, уверенный, что ни Жосс, ни Фердинанд не отстанут ни на шаг. Пол под ногами беглецов мелко дрожал, по нему разбегались во все стороны кривые трещины.

Едва мальчики очутились на улице, из окон замка начали вырываться клубы чёрного дыма.

— Мы же ничего не поджигали! — завопил слуга.

— И что с того? — огрызнулся Энгерранд. — Не думай ни о чём — сейчас нужно уносить ноги!

— Но...

— Ты что, хочешь поглядеть, не появится ли из пламени сам император демонов?

Слова эти оказали какое-то магическое воздействие: в мгновение ока беглецы преодолели двор, крепостной вал, отвязали своих скакунов и, вскочив на них, помчались прочь от страшного замка. Через несколько минут от проклятого места их отделяла два ли не целая миля.

А между тем, оглянись приятели в тот миг, когда обрушилась крыша башни, из дыма вырвалась какая-то чёрно-белая фигура и устремилась к небесам...

Глава 16

Энгерранд умолк. Некоторое время слушатели его о чём-то размышляли, затем Верховный жрец спросил:

— Где находится Зеленодолье?

— В графстве Фотланд, среди Скалистых гор.

— Кто жил в замке, пока тот не опустел?

— Не знаю, — покачал головой молодой человек.

— Думаю, мне нетрудно будет выяснить его имя, — заметил канцлер.

Жрец пропусти эти слова мимо ушей — он был всецело поглощён разговором с Энгеррандом.

— И медальон, который позволяет открывать замки, вы отыскали именно там? В сундуке, на котором лежала книга, не так ли?

Хотя слова собеседника немало удивили Энгерранда, он ничем не выдал своих чувств и ответил совершенно спокойно:

— Не знаю, обрадует вас это или огорчит, однако медальон достался мне иначе.

— Как именно?

— Я нашёл его в лесу.

Жрец побагровел от ярости. Канцлер, увидев это, поспешно произнёс:

— Знаю, мессер Ансберт, вы хотите отдать приказ палачам. Но давайте не будем спешить — к их помощи всегда можно прибегнуть. Да и не всё ли равно, откуда медальон взялся у метра Энгерранда? Заберите его — и дело с концом.

— Мессер Гумберт, — ядовито улыбнулся Верховный жрец, — вы ведь учились в Университете и потому должны понимать, о каком артефакте идёт речь.

— Да, — кивнул канцлер. — Это один из семи медальонов, созданных демонами. Однако я не думаю, что метр Энгерранд скрывает за пазухой ещё и остальные шесть.

Уже не скрывая злости, мессер Ансберт резко произнёс:

— Вижу, вы относитесь к делу несерьёзно, а ведь оно необычайно важно. Столько лет о медальонах ничего не было слышно! Как думаете, могу я потерять след сейчас, когда небеса сделали нам такой подарок?

— Легко, — усмехнулся канцлер. — Не забывайте, что действие других медальонов... как бы получше сказать... не такое впечатляющее, как у медальона метра Энгерранда. Скажем, какой-нибудь мальчишка хочет добиться любви знатной дамы. Разумеется, он не станет применять магию в присутствии дамы сердца, а спрячется где-нибудь в укромном месте и лишь там воспользуется артефактом.

— А потом, даже когда страсть этого молодца пройдёт, несчастная жертва будет любить его до самой своей смерти... — пробормотал Верховный жрец.

— ...которая обычно наступает очень скоро, — заключил канцлер.

Энгерранд затаив дыхание прислушивался к разговору мужчин. В этот миг он был неподвижен, словно статуя — так боялся привлечь к себе внимание каким-нибудь неосторожным движением. К несчастью, мессеру Ансберту вдруг страшно захотелось чихнуть, что он и проделал самым громогласным образом. После этого Верховный жрец вновь вспомнил о молодом человеке и посмотрел на него, словно хищник на добычу.

— Теперь вы понимаете, что не выйдете отсюда, пока не расскажите всего, что нам нужно? — улыбнулся канцлер.

— Мне нечего добавить. Я ничего не знал о запретной магии, а медальон нашёл в лесу, у тела какого-то мёртвого купца.

— Пусть так. Но как вы научились пользоваться медальоном, если ничего не слышали о магии демонов?

Энгерранд вздрогнул. С трудом справившись с волнением, произнёс:

— Сами небеса помогли мне...

Впервые маска благодушия слетела с лица канцлера.

— Вы уверены в этом? — прошипел мессер Гумберт. — Остерегайтесь упоминать имя Семи богов, когда лжёте!

— Может, под видом одного из них вам явился демон лжи и обмана? — подхватил Верховный жрец. — Или сам император?

— Я уверен в своей правоте, — пожал плечами Энгерранд. — Разве я не смог бы отличить светлого духа от тёмного или бога от демона?

Жрец торжествующе расхохотался:

— Даже жрецы не способны на такое! А ты, простой деревенский мальчишка, который по воле судьбы нашёл в лесу артефакт, говоришь, будто уверен в своей правоте!

— Постойте! — быстро произнёс молодой человек. — Что вы сказали? "По воле судьбы"? Выходит, вы признаёте, что медальон был дарован мне самими богами — ведь светлые духи пишут книги судеб по их повелению. Да и если сами священнослужители не знают истинных обликов светлых и тёмных сил, как же тогда доказать, что я стал жертвой демонов?

Мессер Ансберт до крови закусил губу и посмотрел в сторону заскучавших от безделья палачей. Энгерранд поймал этот красноречивый взгляд и с грустью подумал: "С этого можно было начинать и не морочить мне попусту голову..."

Однако Верховному жрецу пришлось на время отказаться от своих кровожадных намерений, поскольку у дверей вдруг послышалось два голоса: один — тихий, дрожащий, другой — звучный и властный, который произнёс:

— Отоприте немедленно!

Приказ этот был исполнен — и в камеру вошёл сам король. Канцлер поспешил встать из-за стола, чтобы выразить своё почтение, однако Хильдеберт лишь устало махнул рукой:

— Сидите, Гумберт.

Затем король направился к Энгерранду и, остановившись в нескольких шагах от молодого человека, начал внимательно его рассматривать. Тот опустил взор, словно не смея встречаться взглядом с государем, на деле же украдкой следил за каждым действием Хильдеберта, пытался прочесть любые чувства, которые отражались на его лице.

Наконец осмотр был завершён.

— И это — опасный преступник, о котором вы говорили, мессер Ансберт? — с усмешкой спросил король.

— Да.

— Вы допросили его? Добились признания?

— Нет ещё, — вздохнул Верховный жрец.

— Собираемся пытать его, государь, — подхватил канцлер.

— А в это есть необходимость?

— Мы полагаем, лишь так можно заставить этого негодяя заговорить, — сказал мессер Ансберт.

— Думаю, мы и без палачей со всем справимся, — усмехнулся Хильдеберт. Подойдя вплотную к молодому человеку, он приказал: — Посмотрите мне в глаза.

Взгляд Энгерранда встретился с королевским. Поначалу глаза того лучились насмешкой, но вскоре их заволокла какая-то странная пелена; теперь Хильдеберт смотрел сквозь молодого человека.

А затем Энгерранд словно погрузился в серую бездну... Сердце его замерло от ужаса, в горле застыл сдавленный крик. На миг перед взором его мелькнул бесформенный чёрный силуэт, который взметнулся ввысь и... молодой человек без сил повалился на каменный пол.

Король провёл ладонью по лицу и сказал:

— Он ни в чём не виноват.

— Государь! — вскричал мессер Ансберт. — Не делайте таких поспешных выводов!

— Вы что же, станете спорить со мной?

— Нет, но...

— Даже не думайте возражать, — произнёс Хильдеберт. — Что вы твердили сегодня утром? Что человек этот — могущественный маг! Что он разрушил добрую половину Лотхарда и покалечил отважных стражников! Что по вине его чуть не погибли люди графа Артландского! Что его нужно заключить в Тур, иначе никто в столице не сможет чувствовать себя в безопасности! Даже я — так вы сказали! И что же? Достаточно было мне взглянуть в глаза сего "злодея", чтобы понять: всё это — ложь. От первого слова до последнего...

— Государь...

— Не спорьте! Лучше порадуйтесь, что я намерен забыть про обман, благодаря которому вам удалось втянуть в свои замыслы мессера Гумберта и лучших палачей королевства. И ради чего?

Мессер Ансберт оскалился, словно волк, и, указав на Энгерранда, медленно произнёс:

— У этого мальчишки в руках оказался весьма ценный артефакт. И я хочу любой ценой узнать, как такое могло случиться.

— Что за артефакт? — поспешно спросил король.

— Один из семи магических медальонов. — Энгерранду показалось, что при этих словах Хильдеберт вздрогнул. — Тот, который позволяет открывать любые замки...

Повинуясь внезапному порыву, молодой человек воскликнул: