Герцога перенесли в одну из комнат и осторожно уложили на кровать. Тонкий кинжал продолжал торчать из груди несчастного, так и не успевшего насладиться своим триумфом.

Присмотревшись, Фердинанд вдруг заметил, что клинок покрыт какой-то прозрачной желтоватой жидкостью, а на рукояти его начертаны таинственные знаки.

— Глядите-ка! — воскликнул Рево. — Что всё это значит?

— Неважно, — пожал плечами один из "демонов". — Мы своё дело выполнили — пора возвращаться в залу, иначе король разгневается.

— Да, — подхватил его товарищ, — с государем сейчас лучше не шутить. Он так зол, что может не задумываясь отправить кого-нибудь на эшафот.

И "демон", подавая пример, первым вышел из комнаты. За ним потянулись остальные. Но Фердинанд, прежде чем переступить порог, оглянулся. И не зря: второй незнакомец в этот миг склонился над телом герцога.

— Что вы делаете?

"Демон" поднял голову и посмотрел на Рево.

— Что у вас в руках? — звенящим от напряжения голосом спросил молодой человек. — Вы взяли это у сеньора Герберта?

— О чём вы, сеньор? — выпрямившись во весь рост, усмехнулся незнакомец.

— Покажи...

Договорить Фердинанд не успел — в ладони "демона" вдруг сверкнул кинжал. Молодой человек едва успел увернуться, отступил на шаг и, задев чью-то ногу, упал. Незнакомец бросился вперёд, размахивая кинжалом. Никто даже не пытался остановить его.

Вскочив на ноги, Рево выбежал в коридор. Второй "демон" схватил его за плечо:

— Стойте! Не делайте глупостей. Злодею некуда деваться, ведь государь приказал запереть все двери.

Фердинанд ничего не ответил и в бессильной ярости ударил кулаком по стене.

Глава 10

Известие о бегстве одного из участников маскарада Хильдеберт воспринял куда спокойнее, чем этого можно было ожидать.

— Мы поймаем негодяя, — махнул он рукой.

— Что вы задумали, отец?

— Я найду убийцу. И сделаю это прямо сейчас. Ведь всем ясно, что был устроен настоящий заговор. Некоторые из его участников находятся здесь. Стоит обнаружить хоть одного — и весь клубок удастся распутать за несколько часов.

В коридоре послышался громкий топот.

— А вот и Геральд! — нервно потирая руки, воскликнул король.

Действительно, через несколько секунд в зале появился капитан стражников. Подбежав к Хильдеберту, он опустился на одно колено и посмотрел в глаза господина, точно преданный пёс.

— Обыщи весь дом. Нужно отыскать мужчину в чёрном одеянии — он пытался убежать. По счастью, я успел запереть все двери, и сейчас мерзавец затаился где-нибудь. Найди его, Геральд, и приведи сюда!

Капитан коротко кивнул. В следующее мгновение люди его уже рассыпались по дому. Отовсюду доносились их голоса, временами слышались страшный грохот и крики, словно в коридорах развернулась настоящая битва.

Наконец один из стражников вбежал в залу и протянул Геральду какой-то предмет. Капитан стражи с поклоном передал "военный трофей" королю.

— Что это? — спросил принц.

— Разве не видишь? — нервно расхохотался король. — Плащ, демон меня побери! Похоже, маскарад продолжается? Так я положу конец этим шуткам! — И он изо всех сил закричал: — Снимите маски сию же секунду!

Гости поспешно исполнили этот приказ. Хильдеберт увидел любимцев Эбре, Эрна и Люка, смотревших на него с обожанием и восторгом, герцога Годерика, который утирал пот своим чёрным плащом, Герлуина, чьё лицо было бесстрастным, словно у статуи...

Наградив всех зловещей улыбкой, король... вышел из залы. Послышался изумлённый шёпот, кто-то с облегчением выдохнул.

Через несколько минут Хильдеберт вернулся. Руки он прятал за спиной и шагал так медленно и неуверенно, словно постарел разом лет на тридцать.

Задумчиво посмотрев на Ланделинда, король произнёс:

— Отойди. Уверен, ты ничего не знал о заговоре.

— Отец...

— Не говори ничего. Просто не мешай мне... — Хильдеберт на секунду задумался, затем кивнул Эрменхильде и младшему сыну: — Вы тоже можете отойти в сторону.

— Отец...

— Что ещё?

— Аньела...

— Ах демон! — криво усмехнулся король. — Боги лишили меня рассудка. Конечно, дочь моя, я даже помыслить не смею, что вы способны пойти на злодеяние... Встаньте рядом с Ланделиндом и никуда от него не отходите.

Аньела, всё ещё бледная после недавнего обморока, подбежала к принцу. Тот обнял её и прошептал несколько нежных слов.

— А теперь подошло время узнать, кто же убил моего нового камергера.

Хильдеберт устремил взгляд на графа Минстерского — юноша стоял к нему ближе всех. Герлуин оставался всё таким же спокойным. Ни один мускул на его лице не дрогнул даже в тот миг, когда глаза государя заволокло пеленой.

Прошла минута, во время которой граф и король стояли друг против друга, скрестив взгляды. Затем Хильдеберт кивнул:

— Хорошо.

Граф усмехнулся и, отойдя в сторону, стал наблюдать за тем, что будет дальше.

Следующей жертвой короля оказался Вальдеберт да Руст, который кряхтел и пыхтел под его взором очень долго. Похоже, буян этот на деле был не так уж смел: когда испытание закончилось, он едва держался на ногах.

Вскоре к Герлуину и Вальдеберту присоединились королевские любимцы. Многим, впрочем, показалось, что Хильдеберт не слишком усердствовал, заглядывая в их души.

Наконец подошла очередь сеньоры Годеливы. Женщина дерзко посмотрела в лицо короля, однако лицо её побледнело ещё больше, чем прежде, а тело начала бить мелкая дрожь. Это не ускользнуло от внимания Хильдеберта.

— Вы боитесь?

— Нисколько, государь, — прохрипела Годелива.

Хильдеберт посмотрел на женщину. Сначала он видел лишь лицо, на котором проступили розовые пятна, но вскоре пелена, всякий раз встававшая перед взором короля и овладевавшая на несколько секунд его сознанием, почти полностью скрыла от него Годеливу. Затем в сером тумане стали мелькать странные тени, которые сплетались друг с другом во всевозможные фигуры, пока вдруг не обрели ясные очертания. Король увидел несколько фигур в чёрных плащах и...

Стоявший рядом с Годеливой герцог Греундский резко дёрнулся. Мозг короля пронзила острая боль. Образы пропали, однако пелена перед глазами никуда не делась, лишь стала не такой густой. Годерик сделал шаг в сторону. Это вызвало ещё один приступ боли, куда более сильный.

— Королю плохо! — воскликнул граф Артландский.

Голос Готфрида, стократно усиленный, эхом отозвался в ушах Хильдеберта. Король попробовал коснуться лба, который, казалось, вот-вот разорвётся на части, но какая-то неведомая сила не позволила ему пошевелить рукой.

По зале прошло движение. Раздался приглушённый шёпот. И внезапно король увидел сотни образов, которые вихрем ворвались в его сознание. Хильдеберт ничего не мог разобрать в бесконечной череде видений, но вынужден был неотрывно смотреть на них, силясь сохранить остатки разума.

А затем перед глазами короля появилось лицо графа Артландского. Хильдеберт даже не понимал, что смотрит на Готфрида, не замечал, как того всё больше охватывает ужас, не догадывался, что за этой безмолвной сценой наблюдают, затаив дыхание, остальные участники маскарада...

Зазвенело стекло. Все обернулись к окну, разбитому неизвестным шутником, когда же взоры гостей вновь обратились на короля, оказалось, что тело его дёргается в страшных конвульсиях.

Первым в себя пришёл граф Минстерский и бросился к Хильдеберту. Через мгновение навстречу ему рванулся Годерик:

— Стойте!

Однако Герлуин уже успел схватить короля за руку. Из ладони того выпал предмет, при виде которого сеньора Годелива схватилась за лицо и закричала:

— О боги! Это же медальон моего несчастного мужа!

— Не болтайте вздор... — чуть слышно произнёс король — и упал к ногам своих подданных.

Глава 11

Следуя советам графа Минстерского — пожалуй, он был единственным, кто сохранил способность здраво рассуждать, — короля с величайшими предосторожностями отнесли в комнату принца. Сам Ланделинд казался совершенно неспособным что-либо говорить и тем более отдавать приказания. Впрочем, выражение лица его казалось скорее задумчивым, нежели растерянным или несчастным. Мысли, занимавшие юношу, многие, наверное, сочли бы отвратительными, однако мы считаем их вполне достойными наследника престола, поскольку Ланделинд вовсе не молился о спасении отца, зато гадал, как нужно будет поступить, если тот умрёт.

— Вы уже послали за лекарем? — вернул юношу к действительности голос капитана стражи.

Ланделинд изогнул бровь:

— Разве никто до сих пор этого не сделал?

— Нет.

— Почему? — Принц топнул ногой. — А если бы со мной тоже что-нибудь случилось? Вы так и стояли бы, словно истукан, и ждали, когда все придут в себя?

— Простите, монсеньор, — исподлобья посмотрел на него Геральд. — Все мы были слишком растеряны. Сейчас я исправлю свою ошибку.

— И не забудьте послать людей к королеве и Верховному жрецу.

— Слушаюсь.

Геральд ушёл, Ланделинд же направился в комнату, где лежал король. Придворные при виде его почтительно расступились, словно уже считали новым правителем.

Встав рядом с кроватью, юноша посмотрел на отца. Черты лица Хильдеберта заострились, словно душа его уже отлетела в мир теней.

К удивлению своему, Ланделинд не почувствовал жалости, ему не захотелось рыдать или рвать на себе волосы от горя — и вовсе не из страха выказать слабость под взглядом толпы. Перед юношей словно лежал чужой человек. Принц пытался вызвать перед мысленным взором картины детства, на которых нашлось бы место Хильдеберту, но всё было напрасно. Ласки или побои, нежности или насмешки?.. Принц не мог вспомнить ничего, словно прожил шестнадцать лет один, в глухой камере, куда не смел войти никто — даже король. И воображение настойчиво рисовало Ланделинду, как он выходит к придворным в полном королевском облачении и купается в их восторженных взорах...

Из задумчивости юношу вывели громкие всхлипывания — это сеньора Годелива не смогла сдержать слёз. Принц поморщился. Заметив это, граф Артландский шепнул женщине несколько слов — и плач прекратился.

— Где же лекарь? — проворчал Ланделинд. — Помнится, прежде он каждый час докучал отцу своими советами, зато теперь, когда нужна помощь, куда-то исчез.

Боги словно услышали принца. В коридоре послышались торопливые шаги, а вслед за ними — тонкий визгливый голо:

— Пропустите меня! Разойдитесь!

В комнату вошёл королевский лекарь: толстый коротышка с розовыми щеками и блестящей лысиной.

— Пусть все выйдут из комнаты! — не унимался он. — Все до единого, иначе я не поручусь за жизнь короля!

— Неужели это так уж необходимо? — обиженно засопел сеньор Готфрид.

— Вы разве не слышали, что сказал метр Дени? — нахмурился принц — да так грозно, что придворные в испуге попятились.

Стражники воспользовались этим, чтобы закрыть дверь и встать перед ней, скрестив пики.

В комнате остались лишь принц и лекарь. Последний склонился над телом короля и начал с весьма глубокомысленным видом производить всяческие действия, в которых Ланделинд ровным счётом ничего не смыслил.

Прошло немало времени, прежде чем метр Дени изрёк:

— Так-так...

— Жизни короля что-нибудь угрожает? — поспешно спросил юноша.

— Государю повезло, — ответил лекарь. — Явись я чуть позже, он уже испустил бы дух.

— О боги!

— К счастью, а знаю, как излечить от столь страшного недуга, поэтому — клянусь душой! — государь будет спасён.

— Хвала Авиру!.. Но что делать мне? Покинуть комнату или же остаться?

— Ох, монсеньор, я не смею вам приказывать... — залепетал метр Дени.

В этот миг Хильдеберт слабо застонал.

— Он приходит в себя! — ахнул лекарь.

— И даже без вашей помощи, — усмехнулся Ланделинд. — Что же за болезнь его поразила?

— Благодарение богам! — осторожно отступая к двери, крикнул лекарь. — Они защитили государя!

Принц махнул рукой, разрешая перепуганному мужчине покинуть комнату, а затем склонился над кроватью и стал наблюдать, как к королю вновь возвращается жизнь.

Вдохнув несколько раз, Хильдеберт открыл глаза и прохрипел:

— Где медальон?

Ланделинд не ответил.

— Я спрашиваю: где медальон?! — приподнявшись, закричал король. Взгляд его показался принцу безумным.

Юноша схватил руку отца и прижал к своей груди, а затем прошептал:

— Успокойтесь, прошу вас...

При этих словах король вздрогнул всем телом и без сил опустился на подушку.

— Где я, Ланделинд? — простонал он.

— У меня в комнате.

— Что случилось?

— Вы решили использовать медальон...

— Ах, да! Можешь не продолжать... Я был уверен, что почти нашёл убийцу Герберта, но тут произошло нечто странное... — Король провёл ладонью по лицу. — Не могу вспомнить, что я увидел!

— И не нужно! Зачем мучить себя воспоминаниями? Лучше прикажите искать убийцу тем, кто обязан это делать. Градоначальнику. Геральду. Мессеру Гумберту, в конце концов! Сами же позаботьтесь о своём здоровье: вдруг опасность ещё не миновала?

— Глупости! Через пару часов я уже буду чувствовать себя лучше, чем когда бы то ни было. Вот увидишь!

Юноша с сомнением покачал головой, однако спорить не стал.

Помолчав немного, король сказал:

— Ты не ответил, куда делся медальон.

— О боги! — вскричал принц. — Неужели вам, отец, так дорог этот артефакт? Так не тревожьтесь больше: медальон у меня!

— Верни его.

— Хорошо, отец.

Едва Хильдеберт спрятал медальон на груди, чей-то властный голос у дверей произнёс:

— Пустите, глупцы. Я должен поговорить с государем.

Услышав его, король поморщился:

— А вот и мессер Ансберт! Не слишком ли поспешно он явился сюда? Должно быть, считает, что я нахожусь при смерти?

— Я сам позвал Жреца, — виновато улыбнулся Ланделинд. — Увидь вы себя со стороны в тот миг, когда потеряли сознание, вами овладел бы ужас...

— Не оправдывайся, — с усмешкой перебил его Хильдеберт.

Между тем стражники всё же уступили натиску Верховного жреца, и мессер Ансберт ворвался в комнату. Вид его был встревоженным.

— Как видите, поспешность ваша оказалась напрасной, — произнёс король.

— Я так не думаю, — возразил Верховный жрец.

— Почему?

— Вы понимаете, государь, что находились в паре шагов от гибели?

— Как видите, сделать их оказалось не так-то просто.

— Мне уже рассказали, как всё было. Полагаю, граф Минстерский заслуживает высочайших почестей: не вырви он медальон из ваших рук, в эту минуту Алленором уже правил бы новый король.

— По-вашему, мне и вправду грозила столь страшная опасность?

Мессер Ансберт изо всех сил сжал кулаки:

— Ещё раз повторяю, государь: вы едва не погибли! И виной всему ваша беспечность!

Принц, до тех пор молчавший, произнёс:

— Прошу, мессер Ансберт, объясните, что же вас так пугает. Отцу моему, должно быть, всё понятно, я же теряюсь в догадках.

Верховный жрец вздохнул:

— Государь, похоже, тоже плохо осознаёт, сколь тонким был волосок, на котором висела его жизнь, иначе никогда не поступил бы столь безрассудно... Вы ведь знаете, монсеньор, каким медальоном владеет ваш отец?