"Тебя они встречали с большим почтением, — с затаённой радостью усмехался градоначальник. — Впрочем, не об этом нужно думать. Государь слишком беспечен. Его сейчас можно убить, словно куропатку..."

И он с удвоенным вниманием следил за происходящим вокруг.

К счастью, никто из возможных злоумышленников не появился. Похоже, им просто в голову не могло прийти, что король покинет Хард в такой час, да ещё и со столь малочисленной охраной.

Путники вошли в тюрьму. Господин Бертгард взял на себя роль провожатого. При этом мужчина старался избегать самых грязных и дурно пахнущих мест. И всё же, с каждым новым шагом король хмурился всё больше и даже забавные попытки толстого тюремщика услужить важным гостям не смогли развеселить его.

Когда оставалось пройти совсем немного, градоначальник шепнул тюремщику:

— Приведи художника в камеру Верака.

Тот ревностно взялся за исполнение приказа, поэтому не успел ещё господин Бертгард отворить дверь камеры, где держали купца, а тюремный художник — высокий худощавый старик в сером, испачканном краской кафтане, — уже склонился перед королём до самой земли. Хильдеберт даже не взглянул на него.

Мужчины вошли в камеру. Градоначальник поднял над головой факел и осветил им помещение. В дальнем углу, прислонившись спиной к стене, сидел купец. Голова его была низко опущена.

— Встаньте! — приказал господин Бертгард. Верак даже не шелохнулся. — Встаньте и окажите почтение государю! — Купец продолжал неподвижно сидеть в углу. — Проклятье! — побагровел градоначальник. — Что всё это значит?

Он бросился к строптивому свидетелю.

— Вы поплатитесь...

Господин Бертгард не договорил. Свет факела выхватил из полумрака лицо купца, искажённое гримасой непередаваемого ужаса.

Этельберт Верак был мёртв.

Глава 7

— Пусть демон ночи сожрёт тебя! — закричал господин Бертгард и кинулся к тюремщику. — Что здесь произошло? Ты можешь объяснить?

Он схватил толстяка за ворот кафтана и принялся трясти из стороны в сторону.

— Я... не... знаю... — выдавил тюремщик.

— Ах, не знаешь?! Тогда я отведу тебя в камеру пыток и сам возьмусь за дело — это прекрасно возвращает память!

— Пощадите... — закатил глаза толстяк. Пальцы градоначальника вместо воротника сомкнулись на его шее.

Господин Бертгард выпустил свою жертву и, тяжело отдуваясь, посмотрел на короля. Затем перевёл взгляд на Геральда. Тот кусал губы, чтобы подавить торжествующую улыбку.

— Вижу, — холодно произнёс Хильдеберт, — свидетеля мы так и не услышим. Что ж, я разочарован. И вовсе не тем, что без толку потратил столько времени. Вы обещали пролить свет на тайну гибели моего верного слуги — и не сдержали слово.

— Полагаю, государь, — подхватил капитан стражи, — поход ваш был обречён на неудачу с самого начала.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил господин Бертгард.

— Не удивлены ли вы, государь, — даже не взглянул в сторону врага Геральд, — внезапной смертью свидетеля — во всяком случае, так его называет господин Бертгард, — которая случилась перед самым вашим визитом сюда? Да и впрямь ли этот человек что-нибудь знал? Может, и не слышал о смерти сеньора Хельменфельда? Или напротив, поведал бы о таких вещах, которые господин Бертгард хотел бы сохранить в тайне?

— Прекрати, Геральд, — поморщился король.

— Я не могу молчать, когда вижу: вас пытаются обмануть, словно считают несмышлёным младенцем.

Градоначальник сжал кулаки.

— Это уж слишком! Если хотите, я принесу записи секретаря — там передан весь рассказ свидетеля. От первого слова до последнего.

— Кто поручится в их подлинности? Может, секретарь состряпал этот документ пару часов назад? По вашему приказанию.

— Я приведу десяток человек, которые следили за допросом Верака!

— И все они служат вам?

Король топнул ногой -ему надоел этот спор.

— Хватит! Чему ты радуешься, Геральд? Возможно, мы лишились всякой надежды найти убийцу, а ты торжествуешь, словно полководец, который одержал великую победу. Что до вас, господин Бертгард... Нужно лучше следить за всем, что происходит в тюрьме. Уверен, в Туре такого никогда не случится. Не разочаровывайте меня больше... И прекратите — слышите? -вести бесконечные споры! Мне это надоело.

— Я повинуюсь, государь, — тотчас произнёс Геральд. — И всё же осмелюсь возразить. Мы ещё можем найти убийцу. Нужно допросить метра Энгерранда.

Глаза короля заблестели.

— И правда. Теперь-то, господин Бертгард, у вас не найдётся возражений?

— Не вижу смысла в этом допросе, государь, — пожал плечами градоначальник.

— Но вы ведь объявили метра Энгерранда важным свидетелем. Значит, ему что-то известно.

Некоторое время господин Бертгард мучительно размышлял, стараясь подобрать нужные слова. Наконец, он произнёс:

— Понимаете, государь, между моим и вашим отношением к метру Энгерранду есть небольшое различие. Я считаю его свидетелем, вы — убийцей. Значит, пока молодой человек находится в моих руках, он ничем не рискует — только бы не оказался уличён во лжи. Зато вы желаете подвергнуть его незаслуженным истязаниям и пыткам, чтобы вырвать признание в преступлении, которого — я уверен — метр Энгерранд не совершал.

Теперь настала очередь короля задуматься. И Геральд, и господин Бертгард с тревогой следили за тем, как под влиянием различных мыслей меняется выражение его лица.

— Вы правы, — улыбнулся Хильдеберт к радости градоначальника. — Не тревожьтесь. Никто не тронет вашего драгоценного свидетеля. Я просто побеседую с ним.

— Государь!.. — воскликнул Геральд.

— Я так решил.

— А вдруг он и вправду убийца?..

Король рассмеялся и ничего не ответил.

— Что же вы стоите? — обратился он к господину Бертгарду. — Ведите сюда метра Энгерранда.

Градоначальник вышел в коридор и начал отдавать приказания. Поднялась суматоха. Сразу несколько человек бросились к камере, где сидел молодой человек. Четверо служителей тюрьмы притащили большой стол и стул. Яркий свет осветил самые тёмные уголки помещения.

Прошло несколько минут. Король начал выражать нетерпение.

— Неужели и второго вашего свидетеля постигла печальная участь? — шепнул Геральд господину Бертгарду.

Тот не успел ответить — в конце коридора показались стражники, между которыми шёл Энгерранд.

— Наконец-то! — воскликнул король.

Усевшись за стол и положив ладони перед собой, он вдруг стал похож на канцлера, готового начать допрос. Впрочем, молодого человека, которого втолкнули в камеру стражники, это ничуть не смутило.

— Встань на колени! — рыкнул Геральд.

Энгерранд с презрением взглянул в его сторону, а затем низко поклонился королю.

— Садитесь, — кивнул тот. — Я нарочно решил поговорить с вами здесь, в камере, где умер человек, который утверждал, будто собственными глазами видел гибель сеньора Хельменфельда. Возможно, от слов его зависело, жить вам или умереть.

Хильдеберт указал на тело купца. Во взоре Энгерранда мелькнуло удивление. Это не укрылось от короля.

— Знаете. Когда я сидел здесь и ждал вашего появления, мне вспомнилась любопытная вещь. Впервые ваше имя я услышал от одного из придворных — тот рассказывал о событиях в Лотхарде. Кажется, тогда в городе свирепствовал демон ночи и никто не мог с ним совладать. До тех пор, пока не появились вы...

Энгерранд опустил голову.

— Странно, не правда ли? Можно решить, что демоны ночи всюду следуют за вами. И вы, полагаю, неплохо изучили их... Понимаете, о чём я думаю?

— Всегда считал, что с тёмными силами могут иметь дела лишь люди знающие: маги и жрецы. Ни разу в жизни я не проявил даже праздного любопытства, не говоря уж о том, чтобы окунаться в такие тайны с головой. На моих глазах погибло немало человек: все они полагали, что демоны — детские игрушки, которые станут послушными по первому взмаху руки.

— На мой вопрос вы не ответили, — сказал король. — Вы ведь могли узнать многое о тёмных силах, даже не желая творить зло. Например, решили избавить Лотхард от демона ночи и ради этой благородной цели попросили помощи у кого-нибудь из жрецов, который и рассказал вам всё об этих порождениях мрака.

К удивлению Хильдеберта, молодой человек засмеялся.

— Как я мог просить помощи у тех, кого следовало подозревать в первую очередь? Простите, государь, если я скажу дерзость, но... все преступления, как мне кажется, творятся вовсе не демонами и злыми духами. Это — творения человеческих рук. А тёмные силы здесь совершенно ни при чём.

— Какая глупость! — возмутился король. — Я могу привести десятки и даже сотни примеров, когда по вине тёмных сил на мир обрушивались страшные бедствия.

— Именно! "Страшные бедствия" — вот о чём говорится в любой легенде. Однако ни разу люди не слагали песен о том, как доблестный витязь победил жалкого демона ночи, который нападал на горожан.

— Я и впрямь никогда не слышал таких сказаний...

— Герои легенд всегда сражались со злом, которое, казалось бы, невозможно одолеть. И противостоял им кто-нибудь из высших демонов, а не его детище.

— Пожалуй, я соглашусь с вами... — задумчиво протянул Хильдеберт. — Действительно, с какой стати императору демонов заниматься делами, которые легко сможет исполнить кто-нибудь из его прислужников? Я ведь не готовлю еду вместе с поварами и не стою на часах, как простой стражник, так зачем ему, равному по могуществу богам, вести себя, словно расшалившемуся ребёнку? Он создал демонов ночи — и нанёс людям жестокий удар. Но дальше...

Внезапно Хильдеберт умолк: он ведь хотел допросить возможного убийцу камергера, а не вести с ним разговоры о древних сказаниях и о том, чем занимается император демонов.

— Мы отвлеклись, — сказал король. — Когда-нибудь, быть может, я и продолжу с вами столь занимательный разговор, однако прежде вы должны доказать, что не совершали преступлений, в которых вас обвиняют.

— Откровенно говоря, государь, я никак не могу взять в толк, отчего подозрение сеньора Геральда пало на меня. Я ведь приехал в столицу лишь за несколько часов до смерти камергера, о котором, к слову, никогда и не слышал — всё-таки, сеньор Хельменфельд не столь известен, как, скажем, мессер Гумберт. Уж с канцлером-то боится повстречаться ни один алленорец!.. Конечно, я мог бы сказать, что друзья мои поклянутся, что я никуда не выходил из дому в ночь убийства. Но тогда вы прибегнете к пыткам — а они ничем не заслужили мучений... Ещё я имел бы право задать вполне разумный вопрос: какой болван, очутившись впервые в столице, отправился бы в кромешной тьме на поиски дома камергера — и отыскал бы его? Кто знал бы, что Хельменфельд выйдет оттуда, и убил бы его?

— У вас мог быть провожатый...

— Кто-нибудь из моих друзей? — грустно усмехнулся Энгерранд. Король кивнул. — А что будет, государь, если ни я, ни они даже под пыткой не признаемся в убийстве? В Хеллиноре, когда такое случается с каким-нибудь несчастным, который ещё поклоняется Семи богам, жрецы Луциана говорят, что преступник не желает признавать истинного бога, и отправляют его на смерть. Вы поступите так же?

— Нет, — тихо ответил король.

— Что ж, это радует... Однако, как я слышал, многие люди после пыток не могли больше нормально ходить. Кто-то лишался руки, кто-то — ног... И по чьей же прихоти меня ожидает такое будущее? В голову приходит лишь одно имя. Готфрид Артландский!

Хильдеберт побледнел. Ему вспомнилось, сколько людей было отправлено на пытки, а после — на смерть, по малейшему намёку кого-нибудь из фаворитов. Но то, во всяком случае, были слова верных людей, а сейчас... Почему обвинения графа, ничем не подкреплённые, вдруг заставили его взять под стражу людей, обвинить которых в убийстве мог бы только глупец, безумец или... смертельный враг.

Король машинально запустил руку под одежду, коснулся предмета, к помощи которого так часто прибегал за последнее время, однако вовремя спохватился.

"Хватит вечно просить совета у высших сил, — подумал он. — Особенно когда не знаешь, кто именно даёт его..."

— Неужели у сеньора Хельменфельда не было завистников? — прервал размышления короля Энгерранд. — Тех, кто его ненавидел? Непременно должна быть причина для убийства. Пусть сеньор Геральд или граф Артландский приведут хоть один разумный довод, хоть одно предположение, достойное внимания. Я попробую опровергнуть их слова. А сейчас я просто не знаю, что сказать...

Помолчав немного, молодой человек продолжил:

— Взгляните, государь. Градоначальник, прежде чем наказать преступника, ищет свидетелей. Если их нет — обвиняемого признают невиновным. За это его уважают в народе. Почему же королевский суд должен действовать иначе?

— Королевский суд во всём подчиняется мне, — оборвал его Хильдеберт.

— Но вы, когда взошли на трон, дали клятву богу Аллонету и обещали, что будете всегда поступать по справедливости — в соответствии с законами Алленора.

— Забавно, — криво усмехнулся король. — Вы уже не оправдываетесь, а обвиняете. По правде говоря, за такую дерзость вас можно отправить на виселицу.

— А если слова, которые произнёс я, вы услышите, скажем, от мессера Ансберта, вы и его тоже приговорите к смерти?

— Замолчите!

Хильдеберт встал из-за стола. Стражники за спиной короля невольно попятились: им показалось, что сейчас монарший гнев обрушится на всех, кто имел несчастье оказаться в этот миг в камере.

Однако ничего подобного не произошло. Король быстро пришёл в себя и обратился к Энгерранду вполне спокойно — лишь голос его едва заметно дрожал:

— Господин Бертгард назвал вас свидетелем. Значит, вы присутствовали при убийстве Хельменфельда?

— Нет. Мой друг видел вчера, как одного из горожан загрыз демон ночи. Поскольку мне довелось побывать в доме сеньора Хельменфельда в одно время с вами, государь, и даже предположить, что камергера убила именно эта тварь, я решил поделиться подозрениями с господином Бертгардом...

— Почему не со мной?

— К градоначальнику куда легче попасть такому человеку, как я, нежели к вам, государь...

— Наглец, — безо всякой злости произнёс Хильдеберт.

Молодой человек поклонился.

— Господин Бертгард! — позвал градоначальника король.

Тот выступил из-за спин стражников и подошёл к Хильдеберту, нервно кусая губы.

— Если верить вам, Хельменфельда убил один из высших демонов или человек, похожий на него. Тогда почему вы говорили, что метр Энгерранд — возможный свидетель, если друг его встретился с демоном ночи?

— Мне кажется, демон ночи мог выполнять приказ одного из своих хозяев — высших демонов, — ответил господин Бертгард.

— Клянусь, так оно и есть на самом деле! — воскликнул Энгерранд. — Иначе друг мой сейчас не сидел бы в тюрьме, а давно предстал перед Авиром!

— Кстати, государь, — подхватил градоначальник, — поглядите внимательно на метра Энгерранда. При всём желании у вас не получится найти даже каплю сходства между ним и кем-либо из высших демонов. Да и друзья его едва ли подходят для этой роли.

Король махнул рукой: