Затем местный священник направил в ООН письмо в знак протеста против 'вопиющего нарушения войсками ООН международных конвенций, священных для всех цивилизованных наций'. Он утверждал, что 29 декабря ирландские войска открыли огонь по пациентам в отделении больницы 'Элизабетвилль Юнион-Миньер' с близкого расстояния и что эфиопские войска убили 70 человек, чьи тела были доставлены в больницу принца Леопольда (не путать с котом Леопольдом) до конца 1962 года. Обвинения поддержали Чарльз Дж. Бауэр из Национального совета католического благосостояния США и архиепископ Брюссельский Джозеф Корнелиус.
(https://en.wikipedia.org/wiki/Operation_Grandslam см. раздел 'Civilian casualties and alleged ONUC atrocities')
Роберт Гардинер опроверг оба обвинения в открытом письме генеральному викарию римско-католического архиепископства в Элизабетвиле. В письме по первому обвинению он заявил, что ирландских войск в тот момент даже не было в этом районе. Вместо этого он уточнил, что эфиопские солдаты штурмовали здание больницы после того, как подверглись интенсивному обстрелу со стороны окопавшихся там катангских жандармов. Гардинер ссылался также на свидетельство дежурной монахини, что некоторые пациенты носили одежду цвета хаки, похожую на форму жандармов.
Комментируя в Совете Безопасности заявление Гардинера, представитель СССР в ООН Зорин выразился более конкретно:
— По утверждению мистера Гардинера, одна монахиня сказала, что пациенты носили одежду цвета хаки... А у должностных лиц ООН нет источников информации, более заслуживающих доверия?
Гардинер в письме признал, что в результате перестрелки один пациент был ранен в ногу, а другой получил травму. Он также сообщил, что в Международный Красный Крест не было направлено ни одного протеста против присутствия жандармов, и что начальник больницы свидетельствовал, что должностные лица Union Minière посоветовали медицинским властям воздерживаться от каких-либо действий против жандармов и избегать вовлечения сами в этом вопросе в целом. Что касается 70 трупов, доставленных в больницу принца Леопольда, Гардинер заявил, что 'не было представлено никаких доказательств в подтверждение этого утверждения'.
Однако, вскоре на различных каналах американских и европейских телекомпаний появился телерепортаж с киносюжетом, снятым на 8-мм любительскую кинокамеру в больнице принца Леопольда, в котором были видны ряды трупов в гражданской одежде, в том числе — женских, с огнестрельными ранениями, заснятые в морге больницы. Объявить их 'переодетыми жандармами' не получилось — отверстия от пуль на гражданской одежде совпадали с местами ранений. В прессе и на телевидении получился большой скандал.
Американский представитель в ООН Эдлай Стивенсон заявил Генеральному секретарю У Тану:
— Вы нас разочаровали, мистер Тан. Ваши миротворцы в Катанге слишком жидко обделались. Президент просил передать, что более не видит оснований финансировать этот цирк. Мы создали вашим парням тепличные условия, выключив из игры красных, но вы даже при таком раскладе умудрились всё провалить. Президент предупредил, что вычтет из следующего взноса на содержание ООН стоимость потерянных по вашей вине американских самолётов.
После подобного заявления У Тан был вынужден объявить о начале вывода миротворческого контингента из Конго. Вывод был завершён к июню 1963 г, когда было достигнуто соглашение с президентом Мванга об освобождении и депортации пленных 'миротворцев'.
15 января в Катангу прилетела советская делегация во главе с министром иностранных дел Громыко. На встрече министра с президентом Мванга были достигнуты важные соглашения. 16 января стороны подписали ряд совместных документов, в том числе Договор о дружбе и сотрудничестве Республики Катанга с СССР, об обмене дипломатическими представительствами на уровне Чрезвычайных и полномочных посланников (до того были временные поверенные в делах, т. е. уровень отношений 'поднялся'). Был также заключён ряд торговых договоров, главным образом о поставках советского вооружения и техники в обмен на полезные ископаемые. Президент Мванга принял предложение СССР о технической помощи в расконсервации урановой шахты в Шинколобве. Шахта, из которой в 40-х поставлялась в США очень богатая ураном (до 60%) руда для создания первых атомных бомб, после отделения Катанги была законсервирована, а вход в неё частично забетонирован бельгийскими владельцами. Мванга также объявил о национализации добывающих предприятий. В то же время президент не делал каких-либо заявлений о выборе 'социалистического пути развития', он лишь заявил, что Республика Катанга будет строить социальное государство на принципах свободы и равноправия для всех граждан — белых и чёрных.
В составе советской делегации был один очень необычный персонаж — Василий Витальевич Шульгин, русский политический и общественный деятель, публицист, депутат Второй, Третьей и Четвёртой Государственных дум, во время Февральской революции принявший отречение из рук Николая II, один из организаторов и идеологов Белого движения, русский националист и монархист, впоследствии переосмысливший свою позицию по отношению к коммунизму. Взять его в Катангу предложил Иван Александрович Серов. На XXII съезд КПСС Шульгина приглашать не стали, но решили показать это чудо-юдо репортёрам в качестве примера для русской диаспоры.
Узнав, что советские солдаты и офицеры участвовали в боевых действиях на стороне Армии Катанги, хоть и неофициально, в качестве добровольцев, Шульгин заявил окружившим его западным репортёрам:
— Я уже неоднократно говорил и скажу снова: 'Красные на свой манер прославили имя русское, как никогда раньше'. Русские добровольцы в англо-бурской войне сражались против англо-сионизма. Советские добровольцы с честью поддержали эту традицию в битве за свободу Катанги.
Выступление Шульгина, особенно его слова об 'англо-сионизме', наделали больше шума на Западе, чем даже объявленное решение ООН о выводе миротворцев из Конго. В среде русской эмиграции разгорелся очередной скандал, приведший к расколу. Часть эмигрантов уже открыто заявляла, что СССР продолжает политику, завещанную Петром Великим и восхищалась дерзостью операции в Катанге.
20 января 1963 года в Элизабетвилле состоялся военный парад. 'Коммандо 4' и 'Коммандо 6', в парадной форме, вместе с другими частями Армии Катанги промаршировали по авеню Mgr Jean-Felix de Hemptinne под гремящий из репродукторов марш без слов (https://www.youtube.com/watch?v=LcTWDP_Rg8I). После парада довольный и улыбающийся Майк Хоар поинтересовался у Юджина Плавски:
— Джин, а что это за марш? Вроде раньше его не слышал. Бодро так звучит... Не знаешь, слова у него есть?
— Слова есть, — ухмыльнулся Плавски, достав из нагрудного кармана сложенный вдвое листочек из отрывного блокнота.
Слова были записаны английскими буквами, но выглядели как-то 'по-славянски'. Хоар вначале решил, что написано по-польски, всё же его друг и сослуживец был по происхождению поляком. Он продолжал читать, пытаясь вникнуть в ускользающий смысл текста на чужом языке. Плавски неоднократно говорил в его присутствии на польском с другими наёмниками из Польши, и Хоар даже начал понимать отдельные слова. Стоявший рядом репортёр щёлкал фотоаппаратом. Обычно наёмники старались не попадать в кадр, но в Конго многие из них несколько обнаглели.
(Настолько, что открыто снимались в документальном фильме 'Africa addio')
Майор вдруг поднял изумлённый взгляд на смеющегося Плавски:
— Что? 'Stolitsa, vodka, sovetskiy medved...' Это что, по-русски написано? Что такое medved?
— Bear, — по-английски пояснил Плавски, для большей понятности поднимая руки и имитируя медвежий рык.
— Не понял... Это что, русский марш?
— Ага, — ухмыльнулся Плавски. — Расслабься, Майк, красные уже не первый раз нам помогали, пора бы уже привыкнуть. Хочешь, попросим через президента Мванга мистера Громыко написать тебе рекомендацию в коммунистическую партию?
— Мне... мне надо выпить. Срочно... — на Хоара было жалко смотреть.
На следующее утро страдающий от похмелья Майк Хоар сел на поезд, идущий в Родезию.
...
Книга 8 Дотянуться до звёзд ч.3 гл 01-20
