Мир в огне

— Вы пришли сюда дорогой Стражей, поэтому я вопрошаю Ищущих: хотите и вы взять на себя бремя хранителей, помогать страждущим отыскать судьбу и возвращать гармонию души алчущим перерождения?

— Надо оно мне, — фыркнула Лейтис, потом провела ладонью по своему одеянию: ткань почему-то одновременно казалась и холодной, и горячей.

Ответ же покатился, то ли отражаясь от далёких стен, то ли невидимый хор принялся повторять, выкрикивая и нашёптывая: "Надо — не надо, не надо..."

— Я понимаю: порядок есть порядок, — хмыкнул магистр. — Но могли и просто спросить без всяких фокусов. Всё равно знаете ответ, вам же в пределах острова видны тропы будущего. Хотя иллюзия, признаю, выше всяких похвал. Я, например, ощущаю всё как настоящее.

Зал тут же исчез, снова вернулась прежняя веранда. Вернулась и прежняя одежда, голоса... Только глаза хозяина острова по-прежнему горели изумрудным огнём.

— Никакого уважения к традициям, — буркнул Оракул, усаживаясь обратно в кресло. — Я понимаю, гвена Лейтис ещё очень юна. Но вы то, кер Ислуин, могли бы и подыграть. Ладно уж. Вопрос задан, ответ получен, формальности соблюдены. Вы отказались, но право на пророчество за вами сохранилось. Как и право тех, кто прошёл дорогой Стражей, но не остался: каждый из вас может в любой день и в любом месте задать мне один вопрос о тропах судьбы — и я отвечу. Достаточно лишь чётко и внятно спросить вслух Оракула и добавить "правом дороги стражей".

— Ну и зачем оно нам? — демонстративно повёл плечами Ислуин. После чего вытянул телекинезом с ближайшего дерева каждому по апельсину, достал нож и принялся чистить свой.

— Нужно. Слушайте. Один раз вы встретили своё прошлое. Вы, гвена Лейтис, решили, что сможете жить так, словно не было ни знакомства с кером Ислуином, ни путешествия. Словно вы не стали именем Радуги-в-Огнях дочерью двух народов — а прежняя дочка небогатого горожанина, смысл существования которой присматривать за домом, растить детей да повиноваться во всём мужу. Вы, кер Ислуин, надели личину и поселились возле торгового тракта, собирать новости и слухи. Словно вернулись во времена молодости, стали разведчиком среди чужого народа — а Зеркала миров никогда и не существовало. Вы дали своему прошлому неверный ответ, поэтому оно настигнет вас обоих снова. И то, что вы скажете ему в этот раз, определит вашу судьбу до последнего часа.

— Как всегда во всех пророчествах: пафосно и непонятно, — подвёл итог магистр. — Мне кажется, пора закругляться? Сколько там осталось дней? Если вы не против, я пока осмотрю остров и развалины. Очень уж вы меня заинтриговали первыми хозяевами сего места.

Ислуин встал и направился к выходу в сад. Уже на крыльце его остановил мягкий вопрос Эйлахи:

— Последнее. Что нам делать с вашим кораблём? Как только вы покинете остров, защита Ищущих перестанет на них распространяться. А такое количество головорезов будет несколько... излишне.

— Да как вам будет удобно, — пожал плечами магистр. — Мне они тоже больше не нужны. Единственно, топить в бухте не советую. Жалко портить ауру такого чудного места.

Оракул покачал головой, явно что-то собираясь сказать — но передумал. Вместо этого он произнёс:

— Корабль я, разумеется, выведу. Но вот этот ваш бедный Керубин... За вами матросы пойдут хоть в огонь и воду, особенно после прорыва границы острова. Но стоит им понять, что вы не вернётесь — никакие контракты ваших разбойников не остановят. Хорошо, если парня просто зарежут. А то попытаются выпытать что-нибудь про другие клады.

— Вот уж этого точно не жалко, — фыркнула Лейтис, вспоминая наглые ухаживания на корабле. — Наш боцман, даром, что бывший пират — и то куда симпатичнее.

— Заблудшая душа. У неё мало шансов достичь гармонии. Ну да ладно, его заберу к себе.

— Если вам так нравится... — махнула рукой Лейтис, — то я "за". Но чтобы точно после нашего отъезда. Не хватало мне терпеть этого балбеса ещё и здесь.

Девушка развернулась и вышла в сад вслед за наставником: мол, и ей разговор надоел. Марисела и Эйлаха переглянулись:

— Они и впрямь похожи, — тихонечко произнёс эльф. — Я слышал, родство в Радуге наступает, только если есть родство душ.

— Присмотришь за ними?

— Обещаю, присмотрю.

Через три дня Эйлаха вглядывался в пронзительно-синий горизонт, где, взмахивая крыльями, таяла радужная точка. Внезапно всё расплылось, в глазах стало солоно и мокро. Оракул судорожно вздохнул... и вдруг почувствовал, как тонкие, ещё по-детски нежные руки Рафи обняли его со спины за талию.

— Не надо. Жизнь продолжается. Я начну новый круг, только... вы мне поможете?

— Обязательно, девочка. Ты права. Жизнь продолжается. И, раз уж ты только что взяла на себя обязанности хозяйки, пойдём. Надо будить Керубина. Остальные дела я тоже подзапустил.

Эйлаха ещё раз взглянул в пустое теперь небо, аккуратно взял ладонь девушки в свою и пошёл к дому. Если он замкнётся в своей тоске, то как выполнит слово, данное Мариселе? Да и мир, который взялись расшевелить от вековой спячки эти двое, нашёптывал, что скучать в ближайшие годы вряд ли получится.

[1] Боло или бола — метательное оружие, состоящее из верёвки до 1,5-2 метров и двух тяжёлых грузиков равного веса на концах (камней, металлических шариков). Третий, меньшего веса грузик крепится посередине верёвки на отдельном ремешке и служит для раскручивания и стабилизации в полёте. Боло служило в первую очередь для обездвиживания противника и его оружия (а также для охоты на крупную дичь, умело брошенное боло спутывало даже кабана). Опытный мастер бросал одновременно до трёх-четырёх боло

Пламя шестое. Высокорождённые

Великий лес. Январь, год 499 от сошествия Единого.

Перелёт над Великой пустыней Шахрисабзса утомлял. И виновата была отнюдь не жара, на высоте огненное дыхание земли совсем не чувствовалось. Но вот постоянство скал, напоминавших развалины неведомых дворцов, и бесконечного песка вводило в какой-то сон-полубред. Везде господствовал телесный цвет: шкурка персика, чешуя рыбы, отблеск перламутра. В какой-то момент чувствуешь себя насекомым, ползущим по телу великана, а сетка оврагов и высохших русел рек только усиливает сходство с обветренной задубелой кожей исполина. И тем радостнее было встретить первые пятна жухлой растительности и одинокие рощицы, вскоре соединившиеся в новый океан. Только теперь — мягко-зелёного бархата.

Впрочем, оказалось, что и буйная растительность способна быстро утомить своим однообразием. К счастью, полёт над бывшим Западным уделом продлился всего час. Дракон вежливо помог пассажирам спуститься вместе с поклажей на прогалину, кивнул на прощание и растаял в воздухе. Путники не особо расстроились, их уже охватило радостное возбуждение близкой победы. Магистр тут же начал высчитывать положение Двери, а Лейтис разобрала мешки, поставила в стороне укутанную клетку с небольшой свиньёй и принялась осматриваться. Непривычно. Ноги утопали в терпкой пене густых мхов, путешественников окружали переплетение лиан и папоротников, необычные хвойные деревья напоминали перевёрнуты ели. Но при этом сохранялось ощущение солидной сдержанности, будто здесь даже необузданные лианы стесняюлись вести себя так же нагло, как собратья возле экватора.

Ислуин перехватил взгляд ученицы и обеспокоенно сказал:

— Не нравится мне всё это. Насколько я помню, в Западном уделе должны преобладать грабы и каштаны, с вкраплениями дубрав. А не это субтропическое безобразие.

Лейтис в ответ пожала плечами:

— Мало ли что? Например, откат от Радуги...

— В том-то и дело. В той же бывшей степи места, по которым прокатились откаты, хорошо различимы. Очень заметная "ступенька" свойств. А здесь я ничего не чувствую, словно всё появилось естественным путём. Начинаю жалеть, что дома интересовался многими вещами по принципу "пригодится — не пригодится".

Магистр сел на один из мешков и достал книгу по разработке магических конструктов. Затем открыл её на предпоследней странице.

— Вот этого трактата сейчас очень не хватает. "Там" топологическая магия в основном интересовалась незамкнутыми искажениями, то есть телепортами. А закрытые пространства, какие создавали с помощью Радуги-в-огнях, оставались уделом чистых теоретиков от магии и физики. Вот тут список изданных Академией за последние пять лет трудов по новым открытиям и теориям. В том числе книжка, которая очень бы пригодилась, — Ислуин подчеркнул ногтем нужную строчку. — "О некоторых вариантах замкнутых пространственно-временных конструкций". А теперь придётся лезть вслепую. Я так не люблю.

Магистр замолчал, убрал книжку и встал. Потом разрезал бечёвку на холстине, укрывавшей клетку.

— Ладно. Давай-ка подготовим нашего героя-первопроходца. А то вечереет скоро.

Лейтис кивнула: этот вариант они оговаривали ещё на острове. По некоторым параметрам свиньи близки к людям, поэтому заклятие-ключ понесёт к Двери животное. Лейтис как маг чистой Жизни закрепит чары на свинье и внушит ей подойти к определённой точке, которую высчитает магистр.

Усыплённая на время перелёта "первооткрывательница", словно догадываясь о своей участи, просыпаться не хотела. А потом вообще забилась в угол клетки и отказалась вылезать, пыталась кусаться... Наконец, животное поставили на землю, и нетвёрдым шагом, всё время проваливаясь в мягкий мох, оно двинулось к дальнему концу прогалины. За ней полупрозрачным маревом тут же вставали один за другим щиты. Сорок метров, тридцать, пять. Ислуин и Лейтис не заметили точно, в какой момент свинья встала в "скважину замка". Но результат ждать себя не заставил: из ниоткуда вдруг пополз горчичного и фисташкового цвета туман. Всё, чего касались его клубы, тут же менялось. От свиньи мгновенно остался один скелет, молодые деревца на глазах вырастали в могучих гигантов, падали трухлявыми старцами, а на их месте немедленно вставала свежая поросль. Щиты, едва их касалась таинственная эманация, лопались один за другим. Ислуин и Лейтис приготовились бежать... как всё закончилось. Туман рассеялся, прогалина так и осталась заросшей густыми зарослями, а рядом с костями бедного животного заиграла в отблесках предзакатного солнца бежевая плоскость исполинского квадрата, метров восьми или десяти в поперечнике.

— Лейтис, — вдруг обратился к ученице магистр, — что ты, как специалист по живому, можешь сказать про это место теперь?

Девушка осторожно просканировала ближайший участок, которого коснулся туман. Затем подошла к одному из свежих кустов, отломила веточку и поднесла её к дереву, стоявшему за границами изменённой зоны.

— Не пойму. Такое ощущение, что...

— Говори, говори. Не стесняйся.

— Это, наверное, глупо. Но ощущение, что между этим двумя растениями много столетий. Будто там, куда дотянулся туман, прошла пара тысяч лет. Очень характерные изменения почв и остального, связанные с лесами, долгое время растущими в какой-то местности.

Ислуин растерянно посмотрел на трепещущий рябью квадрат.

— Значит, мне не показалось, — после чего, почему-то смутившись, добавил: — Понимаешь, такими вот замкнутыми системами интересовались не только влюблённые в теорию учёные сухари. Это была ещё и модная тема для всякого рода писателей. Я... В общем, была маленькая слабость к таким книжкам. Особенно если хороший автор старался свои придумки обосновывать последними новостями науки. Это я к чему? Сюжет у таких романов имел в основе одно и то же исходное событие. Группа эльфов или людей отрезана на территории, где время течёт быстрее... А дальше бесконечное поле для фантазии, как эволюционирует замкнутое общество. И с чем столкнётся пришелец из внешнего мира. Когда "быстрое время" начало вытекать наружу, всё стало очень уж похоже на книжку, которую я читал незадолго до путешествия через Зеркало миров. Жаль, она осталась дома, в Киарнате. И сейчас я даже боюсь предположить, что нас ждёт внутри.

— Что будет, то будет, — пожала плечами Лейтис. — Не останавливаться же в двух шагах от цели?

Через Дверь пришлось идти, взяв друг друга за руку — чтобы попасть в один момент времени. Причём, если Лейтис несла во второй руке оба мешка с вещами, то Ислуин держал обнажённый клинок, на конце которого висела заготовка многоступенчатого магического щита. Пользоваться артефактами тоже побоялись, поэтому повязки Истинного зрения остались в сумках. И ударивший по глазам яркий свет полудня, вдвойне болезненный после царившего только что полумрака вечера, стал неприятным сюрпризом. Мешки полетели в сторону, Лейтис выхватила свой меч, магистр развернул полог заклятия и тут же встал спиной к спине ученицы, если придётся отражать нападение...

В ответ закуковала кукушка. Мирный голос птицы оказался таким неожиданным, что оба вздрогнули, нервно рассмеялись, опустили мечи и принялись осматриваться, куда их занесло. Дверь вывела на продолжение той же самой прогалину — только шумели вокруг каштаны и грабы, а в самом конце пытались отвоевать себе место несколько дубов. На взгляд Ислуина, всё как и положено в Западном уделе. Даже трели птичьих голосов — и те ничем не отличались от мест, знакомых по родному миру. Магистр опустился на колени, сорвал пару цветов и внимательно рассмотрел. Лесной тюльпан, причём только-только начал отцветать. Здесь примерно май — начало июня. А во внешнем мире — февраль.

— Проверь, — Ислуин поднялся и отдал сорванный тюльпан ученице.

— Цветок как цветок, — пожала плечами девушка. — Без нужных инструментов я могу лишь сказать, что ничего особенного я в нём не вижу. А что?

— Это хорошо, — довольно кивнул магистр. — Время внутри Барьера течёт быстрее, — Ислуин показал на примятую и начавшую жухнуть растительность. — Судя по траве — "изнутри" Дверь открыта не меньше недели-двух, а у нас прошло полдня. Насколько я помню основы замкнутых систем, некомпенсированная энергия либо уходит в откат — как с Безумным Лесом, либо на ускорение внутреннего времени. Причём ещё до того, как это "избыточное" время начнёт рвать границу изнутри, в замкнутой области пойдут мутации. И начнётся всё с ближних к Барьеру областей. Но если ты ничего не видишь, то химер пока можно не опасаться. И на этом спасибо.

Вдруг птичьи переговоры смолкли, неподалёку послышался хруст ветки под ногой.

— О! Хозяева пожаловали, — Ислуин повернулся к дальней стороне прогалины, вслед за ним — Лейтис. Там, продираясь через кусты, на свободном пространстве как раз показались пятеро эльфов. — Думаю что-то вроде стражи. Хорошо, не придётся искать кого-нибудь для расспросов.

Если не считать Оракула, это были первые "обычные" эльфы, которых видела Лейтис. Поэтому рассматривала девушка стражников внимательно, ничуть не стесняясь. Будь перед ней люди, четверым парням она бы дала лет восемнадцать, начальнику — около сорока. Все напоминали Эйлаху. Впрочем, призналась себе Лейтис, скорее всего это потому, что с непривычки чужой народ всегда на одно лицо. Разве что хозяин Острова драконов причёску, как принято в Империи и на Бадахосе, носил не очень длинную — а у этих волосы спускались роскошным хвостом ниже лопаток. Одеты тоже непривычно: нечто вроде длинных рубах чуть выше колена, голые ноги обуты в сандалии, и завершает наряд пояс высотой до подмышек с закреплённым на нём фартуком. Причём, судя по материалу плотной кожи и металлическим бляхам-нашивкам, пояс и фартук играют роль лёгкого доспеха. Против коротких, похожих на лавровый лист мечей, составлявших вооружение эльфов — самое то. Ислуин отреагировал на стражников совсем по-другому. Он ошеломленно таращился на их "рубахи" и "вооружение". И если бы встретил не эльфов, а разодетых в кружевные платья и с хлебом-солью орков — явно удивился бы меньше.