Мир в огне

— Ладно, ладно. Уговорил, — насупилась девушка. — А теперь давай рассказывай. Только... Что у тебя с волосами?

Родерик непонимающе посмотрел на сестру, затем провёл рукой по волосам и бороде — не растрепались ли, взглянул в стоявшее на столе в углу небольшое зеркало и затем понимающе рассмеялся.

— А-а-а, ты про цвет? На Бадахосе светлые — редкость, а я там жил несколько лет. Вот, чтобы в глаза примета не бросалась, зашёл к одному магу. Мне пообещали, что это не насовсем, и года через три-четыре всё вернётся.

Лейтис демонстративно надула губки, потом рассмеялась.

— Ты забавно выглядишь. Но мне не нравится. Дай исправлю. Тут всё очень просто.

Девушка протянулась рукой и начала гладить волосы брата ладонью. И там, где она касалась, чернота тут же сползала, а волосы становились тёмно-русыми. Родерик передернул плечами от неожиданности — ощущения были странными, будто тебя щекочут сразу в нескольких местах. Потом схватился за зеркало: оттуда смотрела лицо, помолодевшее лет на пять — Лейтис заодно убрала старившие мелкие морщинки на лбу и в уголках глаз.

— Ну и ну! Сказал бы кто — не поверил! И где ты такому научилась?

— Нет уж. Сначала ты.

Родерик пожал плечами и начал подробный рассказ. Как попал в Шахрисабзс, что случилось там. Времени это заняло немало, так как временами Лейтис переспрашивала, начинала делиться своими впечатлениями о поездке через владения падишаха. Потом, спохватившись, останавливалась и требовала, чтобы Родерик продолжал. Кайристина к тому времени закончила дела в гостиной и ушла готовить спальню, поэтому без посторонних разговор пошёл свободней. Но и беспорядочней, так как Родерик спросил про родителей, и уже оба рассказывали попеременно, переплетая истории друг друга.

Когда старший брат дошёл до продажи на корабль в Матарам и побега, Лейтис попросила назвать точную дату, беззвучно шевеля губами, что-то быстро посчитала и сказала:

— А знаешь? Один человек как-то мне сказал, что мы пишем "сегодня" на страницах прошлого и создаём этим будущее. Я сейчас вот вспомнила. Там, в Радуге, я видела именно этот дом. И мечтала снова встретить тебя. Вот Радуга и навеяла хозяину школы эту самую жадность.

— Хорошие слова. А что за человек?

Лейтис внезапно замялась, чуть покраснела. Потом посмотрела за окно, что-то выглядывая в подступающих сумерках: лампы в комнате включать не стали. Но всё же с запинкой ответила:

— Эти слова мне сказал один человек... Я встретила его в Зимногорье, возле фонтана-нимфы. Я не знаю его имени, я искала его — и не нашла. Но до сих пор, кажется, чувствую, как его рука держит мою. Позови он тогда — бросила бы всё и пошла за ним. Но он не решился... и я не решилась. Я, кстати, поэтому сдуру чуть замуж и не выскочила. Мне казалось, балбес из Тейна был похож на того, из Зимногорья.

Кайристина в это время прибирала соседнюю комнату. Нет, девочка не старалась подслушивать специально. Но Лейтис и Родерик говорили, не снижая голосов, а ей было очень любопытно. К тому же Криси убедила себя — леди Мирна обязательно должна знать, что за гости приехали. Поэтому девочка старалась запомнить каждое слово... На рассказе про встречу в Зимногорье Кайристина от неожиданности выронила металлическую подставку для цветов, которую хотела переставить на соседнее окно. Та упала с громким звуком, ударилась о ножку комода. Девочка испуганно сжала плечи — если сейчас Лейтис заглянет и застанет за подслушиванием? Но брат с сестрой были так увлечены разговором и привыкли — из остальных комнат время от времени доносится рабочий шум — что ничего не заметили. И рассказ о приключениях неторопливо полился дальше.

На следующий день Лейтис обнаружила, что ей опять нечем заняться. Ислуин и Рэган с утра засели в кабинете с лордом Малколмом, не встретила их Лейтис даже за обедом — все трое уехали ещё до завтрака. Да и потом своих спутников девушка видела в лучшем случае только вечером и ненадолго. Лейтис бы с удовольствием, пока принц и магистр заняты, куда-нибудь съездила... Но Харелт задерживался по делам семьи, а лорд Малком и отец Энгюс в один голос утверждали, что парень тоже очень хотел встретиться и будет расстроен, если не застанет девушку в городе. Впрочем, на третий день Кайристина, заметив, как гостья скучает, познакомила её с сестрой Харелта. Леди Мирна оказалась не только замечательной собеседницей, но и очень чутким и тактичным человеком. Поэтому, хотя Лейтис обычно старалась незнакомых людей держать на расстоянии, сама не заметила, что начала общаться с Мирной как с давней и близкой подругой. Да и Криси рядом с младшей Хаттан теряла свою величавую вежливость образцовой горничной и становилась весёлым, временами шумным и проказливым подростком. В хорошей компании время полетело незаметно, а Мирна стала ежедневной гостьей в отведённых Лейтис покоях.

Лейтис сидела и болтала вместе с Мирной в комнате-гостиной и тогда, когда заглянула Кайристина, сообщила, что приехал Харелт, и спросила, можно ли его звать. Лейтис кивнула, потом добавила, мол, можно. После чего посмотрела на Мирну, которая с интересом наблюдала за реакцией собеседницы. Лейтис на это только пожала плечами и без слов ответила взглядом: она совершенно спокойна. Они не виделись много лет, и даже если когда-то были хорошими друзьями — теперь друг для друга самое большее давние знакомые. Поэтому когда раздался стук в дверь, снова вошла Кайристина и, как образцовая горничная, придержала перед хозяином дверь, Лейтис не почувствовала ни капельки волнения. Лейтис встала, начала делать положенный воспитанной девушке из хорошей семьи приветственный книксен... дальше всё смешалось! Харелт вдруг споткнулся от поставленной Криси подножки, Мирна толкнула Лейтис в спину. Мгновение кутерьмы — и оказывается, что Харелт сидит на полу, опирается спиной на кресло и держит в объятиях шлёпнувшуюся ему на колени Лейтис. А над ними звонко летит голос Кайристины:

— Я встретила его возле замёрзшей нимфы в Зимногорье. И если бы он меня позвал — пошла за ним на край света не раздумывая!

В ответ в один голос раздался вопль Харелта и Лейтис:

— Уйди, противная девчонка!

Мирна на это только усмехнулась: не смотря на негодование, объятий брат не расцепил, а Лейтис вырываться тоже не спешила.

— Ты, братик, не шуми. И на Криси мне оба не кричите. Она умница. А ещё напомню, что кто-то мне в своё время все уши прожужжал про удивительную девушку Тарью из Зимногорья. А ещё тайком от всех любовался изображениями одной своей сокурсницы по имени Лейтис. Вот только сам мог бы догадаться — от меня подобное скрыть довольно трудно.

После чего Мирна взяла Кайристину за руку, бросила короткое: "Объясняйтесь сами", — показала язык и обе вышли. Некоторое время девушки постояли, вслушиваясь сквозь дверь в начавшуюся перепалку "как ты мог не узнать", "а сама куда смотрела"... Потом весело переглянулись, хихикнули друг другу и ушли совсем.

Несколько следующих дней Мирна и Кайристина внимательно следили за Харелтом и Лейтис. Вот только молодые люди общались хоть и весело, непринуждённо — но сохраняли между собой ту небольшую дистанцию, которая остаётся между приятелями, и исчезает лишь между близкими людьми. К тому же Харелт неожиданно отыскал способ закрыть свои чувства от способностей сестры, и той оставалось только гадать, что у брата на душе.

Поздним вечером четвёртого дня, когда уже давно стемнело, в окно спальни Лейтис раздался аккуратный стук. Накинув халат поверх ночнушки, девушка подошла, отомкнула задвижку и впустила в комнату тяжело дышавшего Харелта.

— Уф. Старею, — выдохнул парень. — Мальчишкой, помнится, пользовался лепниной и украшениями на стене сбегать втихаря в сад. Тут конечно, не второй, а третий этаж. Но и мне вроде не десять. А ты почему?..

— Я думала ты уже не придёшь. Поэтому не стала одеваться, когда Криси ушла.

— Меня Мирна задержала. Я как твой амулет себе повесил, так сестрёнка, — Харелт совсем по-детски хихикнул, — сама не своя. Привыкла чувствовать даже то, чего ей не положено, понимаешь. А теперь пытается выведать, уболтав меня. Но я же тебе ещё в Зимногорье обещал прогулку по ночному городу?

— Тогда отвернись. Я быстро.

Харелт кивнул и повернулся к окну, разглядывая сквозь тёмный прямоугольник окна фонари на улице, затихший парк рядом с особняком. И вдруг почувствовал, как сердце бешено застучало: стекло ощутимо зеркалило, и в нём хоть и немного мутно, полупрозрачно — но отражалось все, происходящее в комнате. Лейтис, сбросившая халат и ночнушку, оставшаяся только в невесомом, полупрозрачном белье. Одевает костюм для прогулок. Харелт напрягся, стараясь не выдать себя, пытаясь понять — что же с ним? Ведь у него были женщины, а Лейтис ему даже не подружка. Так почему же так хочется схватить девушку в объятья, касаться не ткани камзола — а бархата атласной кожи, вдыхать чуть терпкий запах золота волос, почувствовать сладкий и одновременно горький вкус первого поцелуя... Чтобы через мгновение с головой нырнуть в океан нежности поцелуя второго?

Но вот Лейтис сказала, что она готова, можно оборачиваться. Наваждение... нет, не ушло. Лишь спряталось выждать момент и вернуться снова. Харелт на это только мысленно фыркнул, наконец сумел взять себя в руки, и как ни в чём не бывало подсадил девушку сначала на подоконник, а потом помог спуститься на траву газона. Прижав палец к губам — ни звука — взял ладонь девушки в свою, и повёл к участку ограды, который не просматривался сторожем. И где уже заранее была проделана "дырка" в магической сигнализации.

— И куда теперь? — спросила девушка, когда особняк скрылся за поворотом улицы.

— Сначала на площадь Пяти стаканчиков, — ответил Харелт, и, увидев лицо девушки, рассмеялся: — Ну, это прозвище у неё такое. На самом деле называется она Пять звёзд, но на ней расположено одно заведение с вывеской из пяти вафельных стаканчиков. Там делают самое лучшее в городе мороженое. Поэтому "звёзды" уже давно существуют только в документах городской ратуши.

— Ха-а-арелт, — протянула Лейтис. — Ты надо мной издеваешься? Ночь на дворе. Какое мороженное?

Парень хитро улыбнулся:

— А летом они до утра работают. Специально для таких, как мы с тобой. Пошли.

Площадь и в самом деле встретила ярким огнями и толпой гуляющих парочек. Да и мороженое оказалось очень вкусным. Взяв с собой ещё пару стаканчиков, Харелт повёл девушку дальше. Улицы главные широкие и узкие извилистые на окраине. Набережная реки, где в воде играли своими отражениями звёзды — и дворцовая площадь, где ночь отступала перед светом созданного человеческими руками дня... До своей кровати Лейтис добралась только незадолго до рассвета. А весь следующий день зевала, старательно закрываясь ладонью от подозрительных взглядов Мирны.

Две ночи прошли спокойно и чинно. Тем более что заподозрившая неладное Мирна следила за братом вдвойне старательнее. Но ничего не происходило, сестра успокоилась... На третий вечер Харелт раздеваться не стал. Лишь скинул сапоги и устроился на кровати, гадая: как именно к нему проберётся Лейтис, как девушка собирается выбираться из города после закрытия ворот, и почему она предупредила, чтобы Харелт ждал её именно сегодня?

В окно гостья лезть не стала. Вместо этого от двери раздался негромкий металлический лязг, и замок тихонько щёлкнул. В комнату Лейтис зашла, засовывая в карман куртки связку отмычек. Харелт на это хмыкнул:

— Интересные у кого-то таланты.

Лейтис покраснела, было заметно даже в неверном свете уличных фонарей.

— С магистром Ислуином чего только не наберёшься. Мастер не любит ходить напролом, если что-то ищет. Но давай быстрее. У нас десять минут, иначе придётся лезть через забор. А мне не хочется.

Девушка надела лямки оставленного в коридоре заплечного мешка и пошла по главной лестнице. Харелт, натянув сапоги, поспешил за ней. Как Лейтис всё-таки собирается выходить? Ладно, в доме все спят. Но у ворот-то охранник дежурит круглые сутки. А девушка, выйдя на улицу, направилась именно к калитке у ворот... Охранник почему-то спал и там. От удивления Харелт даже замер, но Лейтис требовательно схватила его за руку и потащила дальше почти бегом. Лишь когда они отошли на квартал от дома, соизволила остановиться и объяснить:

— Всё очень просто. Список дежурств, если постоянно живёшь в доме, можно раздобыть. И постепенно, частями скормить человеку безвредное заклинание сна. А чтобы ни защита, ни амулеты не почувствовали вмешательства, надо не запускать всё "снаружи", а заложить: пусть в строго определённый час сторож сам уснёт на несколько минут. И снится ему пусть, что он бодрствует.

— Ага, просто, — ухмыльнулся Харелт. — В каждом доме у нас есть сильный маг, которому приспичило ночью тайком гулять по улице.

— Ну, так уж и сильный, — тряхнула головой девушка. — Вот ты магистра не видел...

— Про кера Ислуина не знаю, — быстро ответил Харелт, — а вот про то, как ты Родерику шевелюру исправила, шепчутся до сих пор. Ну да ладно. А как с воротами быть? То же самое? Или ты рискнула оформить ночной пропуск? И что у тебя в мешке?

— Скоро сам увидишь, — загадочно улыбнулась Лейтис.

Северо-восточные ворота располагались от особняка Хаттан не очень далеко, и добрались молодые люди быстро. Но к самим воротам Лейтис подходить не стала, а выбрала участок стены, который не просматривался из окон башни, приложила к камням ладонь и что-то зашептала. Почти сразу в стене возникла небольшая дверца, а камень вокруг прохода тут же стал прозрачным, играя в неверном лунном свете хрустальными отблесками. Девушка схватила парня за руку, и повела за собой. Но стоило обоим оказаться снаружи, как всё исчезло. Харелт даже специально провёл ладонью по стене — камень он и есть камень.

Едва молодые люди отошли достаточно, чтобы говорить, не опасаясь быть замеченными случайно остановившимся на стене стражником, Харелт восхищённо произнёс:

— Нет, я, конечно, и раньше считал тебя великим магом. Но теперь... Я отката вообще не почувствовал. Но мы снаружи!

Лейтис зарделась и ответила:

— Мне, конечно, приятно... Вот только мои таланты тут не при чём. Ты слышал, кто строил Турнейг?

Харелт пожал плечами:

— Конечно. Это в любой школе рассказывают. Финварра, эльф, которому так нравились люди, что он даже уехал из Великого Леса. Его до сих пор, и, кстати, вполне заслуженно, считают одним из величайших зодчих. Императорский дворец — тоже его работа.

Девушка только усмехнулась:

— Ну да, ему нравились люди. Однако всё равно он оставался эльфом. Высокомерным по отношению ко всем "младшим народам". Поэтому вложил в стены города лазейку для эльфов. А я стараниями магистра Ислуина теперь тоже немножко эльф. Жаль только, что с тех пор укрепления перестраивали, нужный кусочек сохранился лишь возле северо-восточных ворот.

Теперь пришла очередь Харелта улыбаться:

— А-а-а, мечтаешь посмотреть на полночное цветение водяной лилии? Это я тебе и так устрою. В следующем месяце организую поездку в поместье к Раттреям, а там до Голубого озера рукой подать.