Мир в огне

Дело пахло с каждым днём всё более скверно. Зацепок же почти не было, а на днях Фиона Раттрей предупредила, что заместитель министра торговли вскоре подпишет указ о "комиссии для выяснения обстоятельств". Поэтому, как только нашёлся информатор, готовый за солидное вознаграждение сообщить "интересные сведения", и Харелт проверил, что мужичок, кажется, не врёт — то согласился на все условия встречи. Условия странные: во второй половине дня, в выходной, в глубине складов. И узнают Харелта по тому, что он оденется как подданный страны за пределами Империи.

Закончив, наконец, вытряхивать снег, Харелт посмотрел на большую надпись на стене: "69 — 35". Значит, до нужного склада недалеко. Сейчас до перекрёстка, потом ещё три заледенелых "кирпича", и на месте. Принявшись насвистывать какую-то весёлую мелодию и внимательно теперь смотря под ноги, Харелт неторопливо двинулся дальше. До назначенного срока уйма времени, так что вполне успеется не только дойти до нужного склада, но и внимательно проверить само здание и окрестности. Чтобы, если информатор окажется недостаточно разговорчивым, не нарушать слова "не принуждать в месте встречи"... а аккуратно проследить. Дать отойти подальше в город, схватить и приставить к горлу кинжал.

Харелт успел добраться до конца шестьдесят девятого склада, когда со стороны перекрёстка вдруг раздались смазанные эхом и расстоянием крики, и звон стали. К пересечению улиц Харелт мчался бегом, но, добравшись до перекрёстка, выскакивать не стал, а сначала аккуратно выглянул из-за сугроба. Происходящее было понятно сразу. Три десятка в свободных лиловых плащах с двумя большими нашитыми белыми вложенными друг в друга кольцами — Чистые братья. Возникшее несколько лет назад движение "за возврат к истиной чистоте нравов Единого". В последние полгода оно неожиданно набрало в столице популярность и силу. Чистые уже не просто проповедовали на площадях, а устраивали шествия, молитвенные ходы. Или как сейчас — собравшись толпой, отправлялись "устранять скверну". Например, бить "подданных Империи, потакающих разврату и нечистым чужеземным обычаям".

Вот только широкоплечий чернобородый мужчина с морской полусаблей в руке вжавшийся спиной в стену склада — не богатенький сопляк-щёголь, надевший костюм бадахосца из моды. И тёмно-синий короткий плащ, и пурпуан под ним — ношеная повседневная одежда, да и оружием сегодняшняя жертва владеет хорошо. На снегу уже алело пятном одно тело, а ещё двое стоящих в задних рядах "братьев" явно зажимали раны. Простым мордобитием теперь дело не закончится.

Несколько мгновений Харелт размышлял, вмешиваться или нет — как Чистые братья решили за него. С криком: "Ещё один вкусивший чужеземной скверны!" — сразу десяток бросился к новой жертве. Харелт едва успел выхватить меч. Удар, обвести вражеский клинок, колющий выпад. И невыразимое словами ощущение, когда весело играющее смертоносное железо распарывает живую плоть.

Наследника рода Хаттан учил сам великий Ренан, да и опыт не тренировочных, а боевых схваток у Харелта был не такой уж и маленький. Первый враг сразу же получил нехороший колющий удар в грудь, второй обзавёлся широким разрезом на горле. А вот дальше ситуация сложилась нехорошая. Чистые братья оценили, что противник им попался серьёзный, и нахрапом его не возьмёшь. Поэтому сразу несколько человек бросились в обход здания. А остальные тем временем связали Харелта боем. Нападали Чистые теперь аккуратно, стараясь особо не рисковать. Спешить им некуда: стоит жертве отойти из узкого места между сугробов, попытаться сбежать — на широкой улице задавят числом. Снег не настолько глубок, чтобы помешать драке. Будет жертва стоять на месте — скоро ей ударят в спину. Магия тоже не поможет. В толпе свой чародей: пусть слабенький, но с каким-то мощным защитным амулетом. Если только...

Когда-то, давным-давно дан Ивар до зубовного скрежета заставлял своего ученика отрабатывать двухступенчатые плетения чар. Харелт эти занятия ненавидел, особенно когда требовалось согласовать половинки из разных стихий. Скажем, чтобы Огонь маскировал Землю. Несмотря на способности, профессиональным чародеем молодой Хаттан никогда становиться не собирался и необходимости осваивать мало кому известную и сложную научно-магическую школу не видел. Вот только эти уроки уже спасли один раз жизнь в стычке с сектантами... Едва с обратной стороны улицы послышался торжествующий крик, Харелт бросил назад и вперёд по огненному шару. Заклятие примитивное, защита Чистых братьев его легко отразила. Дохнувшее пламя лишь заставило врагов на несколько мгновений поморщиться. Харелту этого хватило. Вторую половину заклятия, к тому же направленную не на людей, а на окружающие предметы, ни амулет, ни чародей врага не заметили. Оба здания за спиной тут же дрогнули, сбрасывая с крыш снежные шапки: теперь, даже если кто-то из врагов выберется из-под сошедшей лавины, перебраться через огромные сугробы сможет нескоро.

Обманная атака справа, противник переводит свой клинок левее, чтобы отразить настоящий выпад — но меч летит мимо. Жалящий укол в незащищённую шею второго, сократить дистанцию с третьим и нанести удар в грудь, чтобы довернуть клинок и закончить добивающий удар первому, который споткнулся в яме внезапно просевшего под ногой снега. Дорога свободна! Мужчина в пурпуане оказался опытным рубакой. Едва услышал крик Харелта пробиваться навстречу, тоже ринулся вперёд, умело пользуясь внезапно возникающими под ногами врагов ямами. А вот Чистые братья так и остались разношёрстной толпой и сообразили в чём дело, лишь когда Харелт и чернобородый встали спиной к спине... Но стало уже поздно. Пара сражающихся вместе головорезов — уже не просто два воина, а настоящая боевая машина. Чистые ощутили это быстро. Первые четверо, кто кинулся наперерез, почти сразу закричали и захаркали кровью на снегу: оказалось, что уходя от удара первого воина, тут же попадаешь под клинок второго. А разорвать дистанцию мешала напиравшая сзади толпа. Тем временем Харелт и чернобородый перешли в наступление. Шаг, ещё шаг. Клинки махали словно лопасти стальной мельницы. Ша-а-ших — вжик — шших.

Умирать фанатики не захотели. Оставив на снегу ещё пять или шесть тел, последние уцелевшие бросились в разные стороны. Быстро добив тех, кто ещё подавал признаки жизни, чернобородый сказал:

— Не думаю, что кто-то из них побежит в стражу... Но мне кажется, лишнее внимание вам тоже не к чему?

— Вы правы. Харелт.

— Родерик.

Чернобородый пожал протянутую руку... Харелт мысленно себе кивнул: всё в порядке. Приставка "дан" не прозвучала, фамилии он не называл, а имя не такое уж и редкое. Сына лорда Родерик в нём не признал.

— Я должен перед вами извиниться. И кажется, я обязан вам жизнью. Похоже, искали меня: среди складов должна будет состояться одна встреча, а опознавательным знаком станет иноземная одежда. Приглашаю вас отобедать вместе со мной — за мой счёт, и поговорить.

— Я не скромная девица на выданье, — усмехнулся Родерик, — томно ломаться и отказываться не буду. Тем более что с деньгами у меня и в самом деле не густо. А вы, как понимаю, хотите предложить мне какое-то дело.

Трактир Харелт выбрал расположенный неподалёку, но необычный. "Три копчёных окорока" были известны тем, что ходили сюда исключительно легионеры или отставники. В крайнем случае те, кто хоть как-то был связан с армией. Поэтому, когда стоявший за стойкой хозяин не выпроводил необычных гостей, а кивнул Харелту и показал, какой столик можно занимать, Родерик удивлённо поднял бровь. Но едва оба уселись, подбежал мальчишка-официант, выслушал заказ, сразу же принёс первое блюдо — зимой хозяин всегда держал его горячим. Мужчины сосредоточились на еде, отложив разговор на потом.

Харелт думал, как объяснить суть дела, с момента знакомства. И теперь, когда первый голод затих, и оба блаженно растеклись по лавкам в ожидании рагу, достал и положил на стол небольшой диск-медальон в половину ладони. Знак Харелт получил в канцелярии канцлера, ещё когда занимался расследованием махинаций с армейским имуществом. А дальше, пользуясь своим положением, оставил у себя. К лету, когда иссякнет вложенный заряд, амулет превратится в обычную железку — но до этого пригодится. Например, сейчас. Родерик задумчиво посмотрел, как в его руках на диске тускнеет эмблема в виде свитка и короны, положил знак обратно на доски стола и негромко задумчиво протянул:

— Вот, значит, как...

— Не совсем. Постоянно в службе канцлера я не состою. Просто меня попросили поинтересоваться одним делом в обход официальных структур.

— Понимаю, — кивнул Родерик. — Подозреваете, что где-то завелась крыса. Почему же вы уверены во мне, что даже предлагаете участие?

— Вы явно попали в дело случайно. И убивали вас вместо меня всерьёз. Я же, начиная расследование, предполагал, что в самом худшем случае дело ограничится попыткой сунуть в тёмном переулке нож под ребро. Искать другого надёжного человека нет времени. Все расходы я готов взять на себя. А вот насчёт оплаты... возьмёте долю с добычи? Скажем, пятую часть.

Харелт не стесняясь внимательно посмотрел на собеседника: правильно ли он его оценил? Родерик на это понимающе усмехнулся.

— Предложение щедрое. Согласен. Но тогда мне, я так понимаю, придётся рассказать о себе?

Харелт кивнул. Мол, да — прямо сейчас.

— Ну что же... Родился я в Ригулди, это крупный торговый порт на океанском побережье. Отец был служащим в магистрате, так что грамоту в голову забил, — усмехнулся мужчина. — Жалко вот только ума не вложил. Слышали поговорку: "Сила есть ума не надо?" Так вот, если кулаки пудовые, — Родерик посмотрел на свои руки: хотя пальцы и тонкие, даже изящные — но ударом кулака явно способны уложить быка, — думать стоит вдвое прилежнее. Я же по молодости глупый был сильно. В каждой бочке затычка. Вот в одной таверне и вступился за какую-то девицу... Шлюшку, как я теперь понимаю. Из тех, кто спать готов с кем попало не из-за денег, а по натуре своей. Вот такая и подцепила хахаля на вечер, а мужичок по пьяни начал её колотить. Ну, я морду этому сморчку и расквасил. Мне бы потом сразу затеряться, город торговый, большой — незнакомого народу полно. Я же как последний дурак отправился с девицей на всю ночь кувыркаться, "заслуженная награда герою". А мужик не просто злопамятный оказался. Он был связан с нелегальной торговлей людьми. На следующий день меня прямо у девки подловили — и на корабль обоих. Очнулся я весь в железо закованный, а сморчок этот злорадно и ухмыляется. Убить, мол, слишком легко отделаешься. Но раз ты так за девочек любишь вступаться — будут тебе девочки, высший сорт. И продали меня учебным пособием в Шахрисабзс, в школу корддами.

Харелт мысленно удивлённо присвистнул. Девушки-корддами считались лучшими телохранителями от жаркого Юга до ледяного Севера. Вот только слухи про то, как их готовят, и что творится в закрытых школах, ходили самые нехорошие. Родерик, заметив выражение лица собеседника, кивнул.

— Девочки только в самые первые годы тренируются на манекенах. Потом — всегда живые люди. И не только в спарринге, в отработке защиты и нападения. Мне повезло, меня "зачислили" не в мишени — хоть и бьют тупыми стрелами и мечами, хоть и лечат их после каждого занятия, больше полугода никто из таких не живёт. Я стал куклой — мы имитировали атаку на клиента, дрались на тренировках. Поэтому и нас учили. А чтобы стимул был — даже посулили свободу. Мол, выпускной экзамен у корддами — когда девчонку запускают против двух кукол в дом-лабиринт. Кто последний останется в живых, тот и выйдет за стены школы. Вот только, как шептали в темноте камер казармы, ещё ни разу куклам не удавалось победить. Самое большее — забрать девчонку с собой... Но надежда ведь умирает последней?

Родерик вдруг замолк, чуть сгорбился, глаза посмурнели от какого-то воспоминания. Губы беззвучно шепнули чьё-то имя. Но вот мужчина взял себя в руки: теперь перед Харелтом сидел прежний сильный, уверенный в себе человек.

— Я говорил, что везучий? Вскрылось когда дело, и торговцы людьми на плаху пошли, император под угрозой войны потребовал вернуть всех украденных подданных. Школы корддами на это сначала сквозь пальцы смотрели, они всегда стояли вне законов и воли падишаха. Только вот император всерьёз начал грозить, а погань из Ригулди, на моё счастье, бухгалтерию вела. Когда, кому и сколько продали. Тут бы нас по-тихому удавить, а трупы вывезти и закопать. Да у хозяина школы вдруг жадность взыграла: здоровый молодой мужчина-раб немалых денег стоит. Вот и продал он всех в Матарам. По поддельным документам.

Родерик достал из-за пазухи стальное колечко. Харелт присмотрелся и чуть было не поперхнулся: вместо камня в кольцо была вделана обточенная кость фаланги человеческого пальца. В определённых "братствах" Бадахоса, особенно среди пиратов — популярная вещь, так делают с врагами.

— Записали нас как шахтёров из Рудных гор, добавили что "склонны к буйству, поэтому цепей не снимать". На корабль из школы пятнадцать человек угодило. Главный надсмотрщик-сопровождающий редкая скотина был, лупцевал, особенно закованных, почём зря. Три дня терпели, а как берег скрылся — первой же ночью мы замки поломали. А дальше что нам два десятка неумёх-стражников да тридцать человек матросов?

Харелт кивнул: там, в схватке с Чистыми братьями, умения Родерика он оценил. Бойцом мужчина был знатным. Пятнадцать таких головорезов и в самом деле легко отправят команду на корм рыбам. Особенно если и среди остальных рабов найдутся отчаянные люди.

— Когда на Бадахос приплыли, я домой было собрался. Да вдруг знакомого встретил, с Ригулди. Он и сказал: как я пропал, семья быстро собралась и уехала. Шепнули им добрые люди, что если не поторопятся — тоже могут исчезнуть. А куда делись — не сказали. Империя большая, где искать? Повезло ещё раз. Среди тех, кого мы из рабского трюма вытащили, немало народу с Бадахоса было. Один и рассказал про Оракула, и пообещал свести с нужными людьми — чтобы дорогу показали. Вот только им заплатить, да ещё подарок Оракулу купить денег понадобилось немало. Пришлось задержаться, даже дослужился до помощника боцмана. Говорят, этот Оракул не каждому предсказывает, но если кому ответил — ни разу не ошибся. Я услышал ехать в Турнейг и жить в городе, пока я не встречу младшую сестру.

Харелт кивнул: понятно. И чем Родерик зарабатывал, тоже можно предположить. Но лишней крови на нём нет, это отец Энгюс научил видеть. Остальное же, да ещё сделанное за пределами Империи, никого не волнует. Даже наоборот — не просто умелый боец, а ещё и знакомый с контрабандой изнутри, пусть и не на суше, а в море — сейчас приобретение ценное вдвойне. Харелт положил руку на значок и произнёс:

— Хорошо. Сделка заключена. Именем канцлера.

Металлический кругляш на мгновение затрепетал медовым светом и погас. Теперь Родерик считается официально нанятым... Вот только негласное расследование теперь перешло в официальную плоскость. Впрочем, иного выхода, кажется, уже нет.

Прежде чем собраться и выйти, Харелт попросил обождать пару минут. Сам же направился к стойке, увидев знакомое лицо: сержант Дайви из полка Булли, а вместе с ним, судя по значкам, двое солдат того же полка. Учитывая встречу с Чистыми братьями, стоило озаботиться поддержкой. Родерик на это иссверлил спину любопытным взглядом, но Харелт только отмахнулся, мол, потом объясню. И мысленно вздохнул. Родерик показался ему достойным и интересным человеком. Если он узнает, что перед ним сын одного из Великих лордов — выклянчивать для себя выгод не станет. Но может решить, что такое высокородное и беспокойное знакомство ему не к чему.