Мир в огне

— Да, конечно.

— Тогда ложитесь в дрейф, и пусть подымет сначала синий дым, потом белый, потом зелёный. Я так понимаю, вы согласны на любые условия? Вот и попытаемся, — северянин усмехнулся, — договориться. И ещё. Чтобы, когда подойдут северяне, наверху оставалась только палубная команда. Увижу хоть кого с мечом или луком — сверну шею.

Преследователи догнали остановившееся судно почти сразу. После чего один драккар подошёл борт-в-борт, а второй встал чуть поодаль, готовый в любой момент пойти на абордаж: воины с крюками и арканами так и остались стоять на носу. Северянин спрыгнул на палубу драккара, девушка осталась на каракке. Харелта потянуло за мужчиной, хотя он и желал бы остаться: очень уж дочь севера напоминала ему Тарью из Зимногорья... Но у сна — свои законы. Гостя встретил сам ярл. Совсем ещё молодой, с Харелтом не больше двух-трёх лет разницы. А также старшие левого и правого борта, чьим роскошным седым усам и бородам Харелт позавидовал чёрной завистью: у него такой никогда не будет. Остальные воины остались на своих местах.

— Здравствуй, волк моря, — чуть прищурившись и усмехнувшись краешком рта, начал ярл. — Далеко от фьордов завела тебя нить Ильматар.

— Пусть Укко-громовержец пошлёт и вам хорошей добычи, а нить Ильматар окажется гладкой, — после чего, словно получив ответ на какой-то заданный без слов вопрос, северянин обратился к одному из молодых воинов, сидевшему на вёслах. — Рад, что сын Рууно оказался достоин своего отца и пошёл его дорогой.

Парень в ответ покраснел и сделал уважительный кивок. Ярл, наоборот, нахмурился, махнул чужаку оставаться на месте, а сам вместе со старшими бортов подошёл к молодому воину. Из-за шума волн слов Харелт не разобрал, но рассказ явно пришёлся ярлу не по душе. И вернувшись обратно, смотрел хозяин на гостя уже совсем иным, отнюдь не насмешливым взором.

— Ярл Ойви Виртанен и его волки моря счастливы приветствовать столь славного воина и будут рады помочь ему добраться, куда он попросит. Как только закончим наше дело.

— У меня встречное предложение. У меня интерес на Бадахосе и мне пригодится благодарность владельца судна. Взамен я своим словом обещаю вам четверть от продажи груза в любой монете или слитках.

— Треть. В имперских тайрах.

— Принято.

На лице ярла тенью мелькнуло сожаление: продешевил, мог потребовать и половину. Но что сделано, то сделано.

— Мы заберём нашу долю в весеннюю навигацию. До тех пор поместите её в банковский до...

...за окном комнаты послышался шум, и Харелт проснулся. Несколько мгновений в душе бушевала острая как нож, жалость, что так и не удалось досмотреть до конца такой чудесный и необычный сон. Следом пришла новая мысль: с его снов хоть рисуй картинки в дополнение к вышедшей недавно книге модного столичного врача "Дух и жизнь, или о познании сокрытых сторон души". Ведь как раз перед тем, как лечь, Харелт читал извиняющееся письмо отца Энгюса. Сберегающие временно потеряли след Ивара и Лейтис. Вот только в это "временно" верилось не особо, дан Ивар уже не раз демонстрировал свои умения играть в прятки. И, значит, Лейтис он опять потерял... Как не нашёл когда-то Тарью из Зимногорья, хотя тоже, приехав домой, искал очень тщательно. Не зря ему сегодня приснилась девушка, похожая одновременно и на Тарью, и на Лейтис. Разве что моложе — по возрасту вполне сойдёт обеим за младшую сестру.

На первом этаже забили часы: половина десятого. Харелт по привычке вздрогнул, ожидая, что его придут будить, а он ещё валяется в постели... Но тут же успокоился и довольно потянулся. Всё-таки есть что-то хорошее в том, когда все ещё тебя считают больным, а ты уже давно здоров. А ведь и зацепило в Торфинсе не сильно, на иной тренировке и тяжелее доставалось. Впрочем, до обеда валяться в постели — всё равно не дело. Тем более что пока из-за "нездоровья" отец освободил от обязанностей, надо пользоваться случаем. К родителям приехал в отпуск Дугал Морей, а полк Булли стоит лагерем недалеко от столицы. Другой такой удачной возможности увидеть сразу обоих друзей может не представиться ещё долго.

Первым делом стоило чем-нибудь перекусить, а самая короткая дорога на кухню шла через лестницу на первый этаж, дальше через одну из гостиных... Там звучали чьи-то голоса. Харелт замер, вслушиваясь: это перед своими можно показаться в одной рубахе и заправленных в сапоги штанах, перед посторонними не стоит. Впрочем, почти сразу стало понятно, что в комнате именно свои. Сестрёнка занималась обучением нового секретаря... Харелт невольно улыбнулся, вспомнив переполох, вызванный появлением Кайристины. Нет, против ещё одного личного вассала семьи никто был не против. Особенно когда стало известно, что клятву девочка принесла на поле боя. И там защищала своего сюзерена как могла. Но вот что дальше? Личный вассал слишком большая ценность, чтобы сначала отправлять Криси в школу, а только когда подрастёт, думать, к какому делу её приспособить.

В комнате Харелта тогда, кроме родителей и Мирны, собрались все доверенные люди, чьё мнение имело вес в доме: подруга и наперсница сестры — Иннес, старый Оуэн, мажордом и главная горничная, а также личный секретарь отца. Предложений сразу поступило несколько, но самым удачной казалась идея сделать из Криси личную горничную Мирны. Все уже согласились, когда вдруг вмешался до этого молчавший секретарь отца:

— Пока да. Но учить девочку я бы советовал на секретаря. Я с ней пообщался, задатки неплохие. А вам, дана Мирна, уже давно пора обзаводиться личным секретарём. Потому что очень скоро я следить за корреспонденцией и прочими делами не только лорда Малколма и дана Харелта как наследника, но и за вашей, буду не в состоянии. И раз нам повезло, что нашёлся подходящий человек, доказавший свою преданность — упускать случай не стоит.

Согласились все единогласно. А Мирна вдруг нашла удовольствие побыть не только ученицей, но и наставницей. И, судя по успехам за несколько последних месяцев, до смены статуса Кайристине осталось недолго. Харелт несколько минут слушал урок, довольно кивнул и уже было собрался шагнуть в комнату, когда раздался новый голос. И этот голос заставил замереть с кислой миной на лице — припёрлась его бывшая ненаглядная.

— Я хочу видеть моего Харелта! Я имею право его видеть.

— Господин Харелт болен, потому не принимает, — Криси ответила сразу, не успела гостья договорить.

Про девицу она уже наслушалась от прислуги и успела возненавидеть до глубины души.

— Не ври мне, ничтожество. И запомни — для таких, как ты — он дан Хаттан. А я дана...

— Между прочим, — вдруг с какой-то кошачьей ленцой прервала её Мирна, — в отсутствии сюзерена личный вассал является его рукой и голосом. И сейчас Голос Харелта тебе ответил, что мой брат болен и принять тебя не может. Оскорбление же личного вассала приравнивается к оскорблению сюзерена... Но с учётом ваших, пусть и бывших, отношений, я готова сделать одолжение и ничего не заметить. Вон! Чтобы духу твоего здесь не было. И немедленно. Ясно?

Едва стих цокот туфель, гневно стучащих по коридору к выходу, Харелт вошёл в гостиную и со вздохом сказал:

— Да-а-а, не зря отец Гилвелл любил говорить, что прошлое — это страницы книги жизни, в которых мы пишем настоящим, чтобы появилось будущее. Выдрать некоторые страницы, чтобы они не портили "завтра", очень сложно.

— Надеюсь, что эту страницу мы всё-таки выкинули, — усмехнулась Мирна. — И вообще. Шёл бы ты, братик, и не мешал нам. Криси у нас девочка, конечно, талантливая, — Кайристина как всегда, когда её хвалили при Харелте, тут же заалела, чуть ли не сравнявшись цветом с платьем, — но северные языки — штука сложная. Так что не отвлекай.

Вскоре пришлось ретироваться не только из комнаты, где занималась Мирна, но и из дома вообще. Заканчивая завтрак, Харелт из окна кухни заметил, что подъехала коляска, в которой восседала Уна — а кузина спелась с его бывшей невестой сразу и накрепко, поэтому цель нежданного визита проглядывала вполне очевидно. Двоюродную сестру Мирна так грубо выгнать не посмеет, да и Харелт от встречи увильнуть не сможет.

Выбор, к кому из друзей отправляться первым, был очевиден. К Дугалу Морею. А от него вдвоём к Булли, попытаться оторвать уважаемого молодого легата от повседневных дел, чтобы посидеть в каком-нибудь кабачке и повспоминать о старых временах... Свою ошибку Харелт понял, едва часовой их встретил и повёл через лагерь к дому легата. Надо было договариваться о встрече где-нибудь в городе: оказавшись на территории полка, Дугал сразу же стал похож на сеттера, который почуял добычу. И не успели гости отряхнуть снег, а в кабинете Булли отзвучать приветствия, как сразу же начался разговор двух влюблённых в своё дело военных профессионалов. Разговор, в котором Харелт понимал с пятое на десятое. Потому что его, конечно, тоже учили, как и любого мужчину императорского клана... Только вот солдатами он ни разу в жизни не командовал, да и тонкости подготовки пехоты и конницы к совместным действиям от него были далеки. А Булли тем временем вызвал адъютанта, и по лагерю заиграл сигнал тревоги. После чего сначала первую половину дня все участвовали в незапланированных учениях, а потом всю вторую половину Харелт сидел на совещании, где центурионы вместе с легатом и экспертом из личной сотни генерала Доннахи, как отрекомендовали центуриона Морея, разбирали результаты.

Дугал уезжал из расположения полка с восторгом, приговаривая: "Вот это солдаты! Да я с такими парнями в огонь и воду. Сколько там полку? Пять лет всего, а уже четыре наградных венка!" Харелт в ответ отмалчивался, мечтал о кровати, куда уронит измученное тело, и давал себе клятву, что в следующий раз они втроём встретятся только в городе или в поместье Мореев. Иначе весь отпуск Дугала проведут в учебных марш-бросках — а зимой это куда неприятнее, чем летом.

Повод встретиться ещё раз нашёлся через пять дней. Так получилось, что за время своей недолгой активной светской жизни Харелт познакомился со многими, но после разрыва со своей невестой почти сразу вычеркнул из жизни всех. Исключением стал один человек — дан Ригарт, двадцатилетний солдат первого гвардейского полка Золотого легиона. Немного наивный и с самомнением, как все гвардейцы, но, в целом, парень неплохой. Оказалось достаточно оговорки, что Харелт знаком с офицером из личной сотни знаменитого генерала Доннахи, чтобы Ригарт загорелся, будто сопливый пацан, которому обещали встречу с седым заслуженным ветераном. Следующим шагом стал аккуратный разговор с сестрой — она давно хотела познакомить Иннес с кем-нибудь вроде Дугала... И предложение своей лучшей подруге Марион съездить на загородный пикник в знак того, что Харелт раскаялся, признаёт: весной он встал в ссоре с её мужем на сторону бывшей невесты — и был неправ. Мирна, когда считала, что ей надо, умела становиться очень настойчивой, поэтому и Дугал, и Булли под её натиском пали быстро. Чтобы выглядело всё благопристойно, Ригарт пригласил ещё двух знакомых девушек.

Пронзительное голубое небо, яркое солнце, на улице ещё не оттепель, снег хрустит — но и не мороз. Харелт и Ригарт арендовали на весь день загородный охотничий домик, все оставили там под присмотром егеря и грумов лошадей, и отправились на поляну неподалёку. Причём, как с удивлением обратил внимание Харелт, Дугал словно невзначай всё время оказывался неподалёку от Иннес. А девушка, вроде, и не протестовала. Кидалась в ответ снежками, обычно сдержанная — весело хохотала и дурачилась вместе с остальными. Прогулка получилась замечательной, свою долю желаемого общения получили и сам Харелт, и Ригарт... И даже две его подружки: девочки буквально прилипли к Марион, увидев в ней идеал настоящей молодой леди.

Мелкая, хотя и досадная неприятность случилась лишь за обедом, пока все стояли вокруг разложенной прямо на снегу скатерти, перекусывали бутербродами и горячим травяным настоем. Утолив голод, самая молодая из девушек, похоже, устала от расспросов и разговоров про войну и вдруг заявила:

— И без армии можно найти приключения. Правда, дан Харелт? Расскажите, расскажите, я столько слышала...

Харелту захотелось в ответ выругаться: вопрос прозвучал крайне неудачно. Марион обожала чужие тайны не меньше даны Фионы, вон и сейчас навострила ушки. И память у неё великолепная. Если заподозрит, потом может попробовать разговорить Иннес, а та сейчас слишком увлечена общением с Дугалом и запросто ляпнет что-нибудь лишнее... Марион, заметив нестыковки, обязательно начнёт копать дальше. Нет, своей подруге Харелт доверял, знал — от неё ни одна тайна, которая может повредить друзьям, не уйдёт. Вот только есть обязательства перед Сберегающими, да и секреты Верящих-в-Ночь слишком опасные игрушки. Значит, надо так смешать правду и ложь, чтобы ни у кого не возникло даже тени подозрений.

— Приключения — слишком громко сказано. Глупость там была. Эти демонопоклонники с контрабандой опия были связаны, — заметив краем глаза, как кивнула Марион — про опий она тоже слышала, Харелт чуть успокоился: вроде, наживка заглочена. — А я тогда весь дёрганый был, после скандала. Даже в одну дуэль по дороге чуть не ввязался. Вот когда на контрабанде барона поймал, решил поиграть в следователя. Зря, что ли, я этим пару лет назад увлекался? Я тогда даже помощником дознавателя раз или два ездил, расследовать всякие пустяки. Потом надоело, если честно, нудное занятие. А тут вдруг вспомнилось. Ну и прикинулся, что меня их дела заинтересовали, и я поучаствовать решил. Думал, склад мне покажут, пробную партию "для доставки" прикуплю — а там сдам всех страже. Кто ж знал, что они меня за столичного дурачка держат, который мимо ехал и вроде дальше проехал... если спросят. И потому его можно в жертву принести, хватятся не скоро. Повезло, что там сплошные лавочники были, не знали с какого конца за оружие держатся. Да и Сберегающие уже давно их пасли, как раз готовились с поличным во время ритуала взять.

Ригарт, который к неблагородным сословиям относился слегка высокомерно, тут же поддержал рассказ. Мол, вот оно преимущество обучения мечному бою с раннего возраста: Харелт чуть ли не с голыми руками почти победил толпу простолюдинов. Неожиданно в разговор вмешался Булли, весь полк которого как раз и состоял из вчерашних крестьян и мастеровых. За разгоревшейся перепалкой разговор о поездке Харелта отодвинулся в сторону, потом и обед подошёл к концу. А игра в снежки гораздо приятнее скучных военных разговоров, особенно для девушек.

Время летело незаметно, а ночь зимой настаёт рано и быстро. Поэтому когда собрались ехать обратно, уже вовсю полыхал закат. К тому же, если Иннес и Марион наездницами были хорошими, то две другие девушки в седле держались средненько. Отчего ехать через лес пришлось медленно, и до тракта в город добрались уже в темноте. Дорога к этому часу обезлюдела, и телеги не мешали, но, посоветовавшись, мужчины решили коней не торопить. Стража, конечно, следит... Вот только и на лихого человека нарваться в темноте можно запросто. Десять минут спустя, словно подтверждая опасения, вдали раздались завывающие звуки и топот копыт. Дугал и Булли отреагировали сразу, поставив коней так, чтобы прикрыть девушек от нападения и не мешать друг другу. Пару мгновений спустя к ним присоединился и Харелт, положив руку на седельную сумку и приготовившись метнуть спрятанные там ножи. Пусть у него и не было такого опыта сражений, как у друзей, во время поездки Тенью в Суолахти случалось разное. И привычка сначала вслед за остальными готовиться к бою, а уже потом выспрашивать, никуда не делась. Только Ригарт остался стоять на месте, непонимающе хлопая глазами. И сообразил, лишь когда мимо промчалась кавалькада весёлых подвыпивших всадников. Парень тут же начал наливаться бессильной краской стыда: сколько он распинался о том, что гвардия — лучшие в Империи солдаты... А опасность заметил только вместе с девушками. Положение спасла Иннес, которая вдруг поцеловала Дугала в щёку и поблагодарила "настоящего защитника". После чего все добродушно шутили уже над новой жертвой смущения.