Славу охватил такой мощный кайф, что сознание его полностью заволокло блаженством и он плохо воспринимал, что́ происходит вокруг. Лишь мощные волны удовольствия, следующие одна за другой, подсказывали ему, что секс продолжается. И это было очень круто! Просто потрясающий восхитительный аттракцион, в котором смешивались "водная", "огненная" энергии и энэк. Напряжение стремительно нарастало, блаженство переполняло юношу и в какой-то момент рвануло как бомба, пронзая кайфом каждую его клеточку и унося в рай!
"Мамочка! — восторженно подумал Слава, сотрясаясь от оргазма. — Если я помру сейчас, это будет самая классная смерть!"
* * *
Живцов проснулся внезапно и основательно, словно сознание его включили, как только тело полностью отдохнуло. Он и чувствовал себя бодрым и полным сил.
"Не помер, — с улыбкой подумал юноша. — Это хорошо".
Он сел в постели, глянул на настенные часы и чуть не подпрыгнул от избытка чувств.
"Десять ноль семь?! Серьёзно?! А-а-а-а! Караул! Опоздал на занятия!"
Слава вскочил с постели и заметался по спальне в поисках своей одежды. Он ни разу ещё не пропускал уроки без уважительной причины, и случившееся событие его шокировало.
"Блин, Машка! Почему не разбудила?! А может, добудиться меня не смогла? Может, оставила меня дома, а сама на занятия упилила? Боже! Что скажут родичи?! Первый день самостоятельной жизни — и такой прокол! А-а-а-а!"
"Так, давай успокаивайся и чеши на кухню, — пришёл от Маши спокойный телепатический ответ. — Уроки сегодня отменяются, так что не переживай".
Слава замер на полушаге и опустил ногу на пол.
"Как отменяются? Почему?"
"Так и по кочану́. Сказала же, иди на кухню, здесь всё расскажу. Причина уважительная, не беспокойся. В общем, мы тут с Мокой завтракать собрались и уже всё накрыли. Только тебя для полного комплекта не хватает".
"Вы меня что, тоже за блюдо держите?" — попробовал пошутить Живцов.
"Иногда да, особенно Мока, — ответила Маша, сопроводив свою мысль картинкой подмигивающей себя. — Эта проглотка и сейчас готова высосать твои соки. Но не переживай, я её вкусняшками всякими отвлеку. В общем, давай к столу, муженёк. Отметим первую нашу семейную трапезу. А заодно и поговорим о насущном".
Слава вздохнул и опустил взгляд на своё голое тело.
"Маш, а ты случайно не видела мою одежду? Чего-то я её найти никак не могу. Вчера вроде в спальне раздевался".
"Даже не знаю, — ответила футка нарочито безразличным тоном, от которого у парня враз проснулись подозрения. — Трусы́ твои вроде Вика забрала, сказала, что военным трофеем её будут".
"Чего? — возмутился Живцов. — Зачем ей мои трусы? Что она собирается с ними делать?"
"Откуда я знаю... Может, нюхать".
"Чё?!"
"Ну не носить же. Они на её широкую попу не налезут. Да и вряд ли ей понравится носить мужские трусы. Тем более ношеные".
Слава готов был уже вспыхнуть от негодования, но вдруг вспомнил недавний разговор с Викой и её рассказ о футках как о любительницах приврать.
"Маш, а ты меня не разыгрываешь? — уточнил он осторожно и по взрыву смеха, донёсшемуся с кухни, понял, что оказался прав. — Бли-и-и-ин! — простонал юноша, — ну ты и коза бессовестная! Где одежда?! Колись!"
"Её Мока постирала, когда игр... ну типа осваивалась со стиральной машиной в нижней душевой. И твои шмотки постирала, и мои, хотела ещё и постельное бельё, да я не дала. Оно чистое".
"И что мне, голым теперь ходить?"
"Не-э-э, голым лучше не надо, — весело ответила Маша, продолжая хихикать. — А то мне Моку от тебя вкусняшками не отвлечь, ты в обнажённом виде для неё привлекательнее любой жрачки будешь. Загляни в ванную. Там возле бассейна на шезлонге для тебя домашний халат оставлен. Думали, что ты раньше проснёшься и искупаешься с нами, но ты до десяти продрых. В общем, давай, одевайся, умывайся и к нам. Жду тебя, мой ангелочек". — Супруга послала ему мысленный воздушный поцелуй и отключилась, а Слава в ванну побрёл.
* * *
Через пять минут, умытый, посвежевший и одетый в голубенький махровый халат с поясом, юноша входил на кухню. Первое, что он увидел, — это накрытый стол, и у него сразу слюнки стали скапливаться во рту. Особенно от вида большой тарелки с выложенными в ней шашлыками, поджаренными до золотистой корочки и испускающими обалденный аромат. Рядом стояла тарелка поменьше с каким-то красненьким и очень аппетитным супом со сметанкой, лимончиком, листочком петрушки и колечками маслинок. Похоже, это была солянка, которую Слава очень любил. А на противоположном конце стола располагалась ещё одна большая тарелка с чем-то слоёным и дискообразным, напоминающим торт. Тёмно-красные свекольные, оранжевые морковные, светло-жёлтые картофельные и светло-красные рыбные слои свидетельствовали о том, что это всё же не десерт, а какое-то несладкое блюдо. Ещё на столе стояла ваза с цветами и тарелка с зелёными яблоками, но они парня заинтересовали гораздо меньше.
— Боже! Машка! Красота-то какая! — простонал Живцов.
Он осмотрелся по сторонам в поисках супруги, и тут его сзади обняли нежные руки и прижали спиной к мягкой груди.
— Что, нравится? — промурлыкала футка парню на ухо.
Мока нарисовалась с правой стороны и тоже обняла Славу.
— Правда, классненько выглядит? — с радостной улыбкой спросила она.
— Шик! — согласился парень. — А откуда вы так внезапно подкрались?
— Да телик в гостиной смотрели, пока тебя ждали, — ответила Маша и, отпустив мужа, прошла к столу. — Присаживайся, — пригласила она, сама располагаясь на стуле, стоящем ближе к газовой плите. — Мы с Мокой уже поели без тебя, но чаю за компанию попьём. Как раз чайник недавно вскипел.
Одета супруга была в оранжевый спортивный костюм, в котором проходила "опасности" лабиринта. Мока красовалась в однотонном синем платьишке с коротким подолом, скрывающим её стройные длинные ножки примерно до середины бёдер.
— А я ещё этот красненький тортик буду, — заявила цукумогами, указывая пальчиком на слоёный диск. — Ты не разрешила мне отре́зать кусочек, пока Слава не придёт. И я вся извелась прям в ожидании.
— Это не торт, Мока, а салат, — возразила футка. — Называется "сельдь под шубой".
— Ого! Под шубой? — удивилась дух. — Давай разденем, может, ей жарко.
Маша рассмеялась.
— Давай, — согласилась она. — Тащи нож.
— Ни хрена себе салатище! — поразился Живцов. — Когда вы успели всё это сделать?
— А мы не делали, — легкомысленно заявила Мока, извлекая кухонный нож из металлической "ложечницы" и белую тарелку с жёлтым ободом из "тарелочницы". — Пока ты спал, сходили на... Кухню? Правильно, Маш? И оттуда всё принесли.
Футка всплеснула руками.
— Блин! Балбеска! — расстроенно воскликнула она. — Ты чего языком треплешь? Я не хотела Славке этот секретик сразу выдавать.
— А почему? — спросила Мока, усаживаясь напротив салата на стул, стоящий рядом с окном. — Решила притвориться, что сама всё приготовила? Обманывать нехорошо.
— И ничего бы я не обманывала. Просто бы поинтриговала слегка.
— Да ладно, Маш, — примирительно улыбнулся юноша, подсаживаясь к столу рядом со своей супругой и с противоположной от цукумогами стороны. — Я и так знаю, что ты бы смогла такую прелесть сварганить.
— Ну... прям такую же вряд ли, — смутилась супруга. — Я не очень-то в готовке сильна.
— А что это за кухня, на которую вы ходили? Какая-то общая, для всего гнезда?
— Не только. В этом доме есть ресторанчик, где очень неплохо готовят и кормят не очень дорого. Это заведение нашему клану принадлежит, и там работают классные повара́. Вот на кухню этого ресторанчика мы с Мокой и ходили.
— Ясно. А зачем так много набрали? Я всего этого не съем.
— До вечера съедим, — пожала Маша плечами. — А может, и раньше, учитывая аппетиты нашей обжорки, — девушка потрепала цукумогами по голове. — Это она всё нагребла. В холодильнике, кстати, ещё средних размеров кастрюлька с солянкой стоит, миска с картофельным пюре и ещё несколько порций сырого шашлыка для жарки.
— Вау! Круто! Дорого обошлось?
— Для членов клана бесплатно, — подмигнула супруга. — Привыкай, Славка, мы здесь при коммунизме живём.
— Ага, — улыбнулся молодой человек, придвигая к себе тарелку с горячим и наваристым супом. — И жёны при коммунизме тоже общие.
— Я тебе покажу общих жён! — цыкнула на него футка и сунула кулак под нос. — Никаких жён, кроме имеющихся, больше не будет. Ясно тебе?
— Конечно ясно, чего же тут неясного, — миролюбиво согласился Слава, проглатывая первую ложку супа и жмурясь от удовольствия. — Я имел в виду, что в гареме между людьми отношения свободные. Верно ведь?
Маша слегка наморщила нос.
— В гареме, — проворчала она, — ну да... — пото́м девушка подумала о чём-то явно приятном, и лицо её разгладилось, а на губах появилась довольная улыбка. — А, ладно, сперма твоя всё равно заперта, так что гуляй сколько хочешь. Но только не переусердствуй там, — добавила она елейным тоном, — а то вечером на супружеской постельке помрёшь.
"Ну... я как бы и не собираюсь усердствовать, — мысленно заверил Слава, продолжая между делом есть. — Почувствовал уже сегодняшним утром, каково это — иметь трёх жён. Чуть душу вы из меня не вынули. Я вообще думаю, что дневную норму выполнил сегодня и больше мне не надо".
— Это сейчас ты так говоришь, — вслух возразила жена, усмехаясь. — Пройдёт парочка-тройка часов, и силушки восстановятся. А в гареме девочки очень горячие и бесцеремонные, только почуют твой ангельский потенциал — завалят и трахнут. Даже пикнуть не успеешь. Поэтому-то я и позаботилась о своих интересах, а иначе под ноль тебя выжмут.
Слава замер, перестав жевать, и попытался сдержать довольную улыбку, лезущую на лицо. Уж очень цепляли его описанные перспективы.
— А сперму мою ты совсем заперла? — небрежно, будто бы невзначай уточнил он. — Или до какого-то уровня?
Маша иронично усмехнулась.
— Ишь как засверкали гла́зки твои бл...дские. Видимо, утреннюю дозу секса надо повышать, чтобы на сторону не тянуло.
— Я только за! — обрадовалась Мока. Она отделила для себя треугольничек салата, как кусок торта, и положила себе на тарелку.
— Ам... н-не надо, — жалобно попросил Вячеслав. — А иначе я на уроках усну. Я... я не стану...
— Ладно-ладно, не переживай, я пошутила, — с улыбкой сказала жена. — Я совсем не против, чтобы ты с местными ребятами познакомился... и девчатами тоже.
— С ребятами меня знакомиться как-то не тянет совсем, — заверил Живцов.
— Ну не только же трахаются в гареме. Друзья не помешают никогда. А по поводу спермы твоей... У тебя сейчас два уровня блокировки. Один сохраняет запас для меня, а второй — для доверенных лиц. Должна же я и о других своих жёнах позаботиться, чтобы и они обделёнными не остались.
— Я довевенное лифо, — радостно заявила Мока с набитым ртом. Она сделала мощный глоток и добавила: — У меня "ключик" есть!
Салат цукумогами уплетала с таким удовольствием, что Славе тоже попробовать его захотелось.
— И у Вики тоже есть, — сообщила Маша. — Круг доверенных лиц пока только членами нашей семьи ограничивается.
— Разве Вике нужна моя сперма?
— Конечно нужна, она ведь ведьма и умеет манипулировать праной. Твоя ангельская энергия может значительно её усилить.
— А Лилию ты разве не включила в список доверенных лиц?
Маша вздохнула.
— Маме моей доступ не нужен, — сказала она. — Её никакие мои барьеры не остановят. Лану и Марту, скорее всего, тоже. Но ни одна футка не станет брать тебя без моего разрешения... не должны, по крайней мере. Так что барьеры эти — защита в основном только от людей. В общем, если захочешь кончить с кем-то из девушек клана, учись делать это без эякуляции. Ангелам такие вещи по плечу. — Жена хитро прищурилась и добавила: — Ну или старайся увеличить свой энергетический резервуар. Как-только заряженность твоя превысит второй барьер, так снова сможешь обычным образом кончать.
— Понятно, — кивнул Вячеслав. — Буду стараться стать ещё лучше для тебя.
— Кстати, по поводу гарема, — сказала Маша и серьёзно взглянула на парня. — Я для себя уже всё решила, устроила, как мне нравится, и никаких беспокойств у меня больше нет. А что насчёт тебя и твоей подопечной? — она покосилась на Моку.
— В каком смысле?
— Какой уровень свободы в клане ты ей разрешаешь? Сегодня на кухне у неё появился один горячий поклонник. Парнишка такими глазами на неё смотрел и так увивался вокруг, пытаясь всячески угодить, что тут и к гадалке не ходи — втюрился по самое не могу.
Слава чуть не подавился, доедая суп, но затем прокашлялся, залпом выпил последний глоток и отставил тарелку в сторону. Взглянув на цукумогами, он спросил:
— И что ты думаешь об этом мужчине?
— Хе-хе, он мелкий, хрупкий, миленький, — сказала Мока, улыбаясь и перебирая пальчиками, как будто лапала его. — И имя у него красивое — Олежка. Я бы его трахнула, — добавила она, хищно сверкнув глазами, и улыбка её стала алчной. — Прямо там бы и отымела на кухне, утащив в какой-нибудь закуток. Тем более что он сам будто напрашивался. Но... — девушка разочарованно вздохнула, — госпожа не разрешила мне. Сказала, что надо у тебя разрешение спросить. Однако я не поняла, почему. Ты же вроде разрешал уже мне проникать в мальчиков.
— Только при их согласии, — строго напомнил Вячеслав, подняв вверх указательный палец.
— Ну, я бы спросила.
— Никакого насилия быть не должно!
— Да знаю я, знаю, — небрежно сказала красотка, хитро посверкивая глазами. — Если он скажет: "Да, хочу", — этого ведь будет достаточно?
— Ну... наверно, — с запинкой ответил Живцов, нутром чувствуя, что есть в этом деле какой-то подвох, который он пока не понял.
— Значит, я могу поиграть с этим мальчиком?
Ангел хотел уже дать согласие, но тут услышал Машин голос в своей голове:
"Влюблённость. Я запретила Моке трогать этого юношу, потому что он испытывает к ней чувства".
"Блин", — подумал Слава и побарабанил пальцами по столу.
Он стал напряжённо думать, чем эта связь может быть чревата для него, Моки и для её поклонника. Олег ведь мелкий, как сказала Мока, значит...
— А сколько ему лет? — уточнил молодой человек.
— Шестнадцать есть уже, — ответила Маша. — Совсем недавно исполнилось, но даже по Российским законам проблем больше нет, если Олег не будет против, конечно. О законах клана я вообще молчу. Они ещё более либеральные.
— Ясно, — сказал Вячеслав и подумал:
"Другой вопрос, буду ли я не против допустить интим Моки с кем-то, у которого к ней сердечные чувства?"
— И что ты думаешь о его сперме? — спросил парень у своего фамильяра.
— А мне можно её взять? — уточнила цукумогами с приятным удивлением на лице.
— Ты на вопрос мой ответь.
— Ну, хи-хи, он — вкусненький. Гораздо вкуснее Коли. Но с тобой, Славочка, и рядом не стои́т. Как Луна против Солнца.
— Начальный А-класс, — прокомментировала Маша её слова.
Живцов же, внимательно глядя в глаза своей подручной, чувствуя её обожание и просто какую-то сумасшедшую беззаветную любовь к нему, вдруг понял, что только он и никто больше является для неё мужчиной, любимым, близким, родным. А остальные — это просто корм. Его девочка никогда не будет рассматривать того бедолагу чем-то бо́льшим, чем пища и сексуальная игрушка. Пусть вкусная пища, пусть даже деликатес, пусть любимая игрушка. Но всего лишь пища и игрушка.
