— А из-за ваших распрей на улицах должно звенеть оружие и литься кровь? — нахмурился градоначальник. — Жаль, что ещё не принят эдикт, который запрещал бы носить оружие! — Молодые люди виновато опустили головы. — Вот что я скажу вам, и запомните хорошенько мои слова. Не вздумайте больше ссориться бароном, иначе — слышите? — я не стану смотреть, кто затеял драку и накажу по всей строгости закона.

— Вам ещё повезло, — продолжал градоначальник, сверля Энгерранда и Жосса взглядом, — что я стал свидетелем драки. А не то молодец, которого кто-то из вас так славно рубанул клинком, мог бы примчаться ко мне и потребовать штраф в две сотни денариев за порчу своей шкуры. У кого-нибудь из вас есть такие деньги? Нет?! Тогда благодарите богов, что встретились на моём пути!

— Мы будем каждый день молить Авира, чтобы он даровал вам долгую жизнь! — заверил градоначальника Жосс.

"Как же! — усмехнулся тот. — Через минуту уже забудете о своём обещании".

Вслух же господин Бертгард сказал:

— А теперь идите, куда угодно, только бы я больше не видел вас.

Приятели с радостью последовали этому приказанию — через несколько секунд их и след простыл.

Градоначальник с минуту постоял на месте — губы его кривила усмешка, — а затем продолжил путь.

Глава 2

Теперь, полагаю, настало время рассказать, куда же лежал путь градоначальника, который так удачно пересёкся с дорогами наших героев.

У самой окраины квартала Знати стоял старый двухэтажный дом, на первый взгляд ничем не примечательный. Однако очутившись внутри него, любой человек испытал бы немалое удивление, а кто-то возможно, даже испугался. Первым делом он оказался бы в крохотной прихожей, постоянно погружённой в полумрак, и тотчас почувствовал бы лёгкое головокружение от множества запахов, проникавших сквозь чёрную занавеску. За этим куском толстой ткани скрывался вход в просторную комнату, где в окружении колб со всевозможными жидкостями, склянок, полных разноцветных порошков, и развешанных вдоль стен сушёных растений сидели двое молодых людей.

На втором этаже, куда вела лестница, искусно скрытая между выступом одной из стен и массивным шкафом, располагалась ещё одна комната. Посреди неё висела толстая занавеска. И вот тут посетителю уже становилось не по себе: если в первую часть помещения, сквозь крошечное окошко ещё проникали солнечные лучи, то вторую его половину озарял лишь неверный огонёк свечи. Здесь любил проводить всё своё время хозяин дома — немолодой мужчина лет пятидесяти, — здесь он принимал гостей, которые желали прибегнуть к помощи не медицины, а магии. И заметим, что людей, веривших в могущество тёмных сил, было ничуть не меньше, нежели тех, что полагался на силу человеческого разума.

На первый взгляд исследование дома можно было бы считать завершённым, однако это было не так. За дверью шкафа прятался тайный проход, о котором знали только хозяин дома, его помощники да несколько самых влиятельных посетителей. Комнатка, куда он вёл, была совсем крошечной, но именно там творились самые мрачные ритуалы, там прибегали к магии, о чём говорили и таинственные знаки на полу, от одного вида которых становилось жутко, и отвратительные рисунки на стенах, и даже сам воздух — тяжёлый и спёртый...

Хозяин дома сидел в своей излюбленной комнате на втором этаже, когда стук в дверь заставил его вздрогнуть.

— Кто это? — спросил он.

— Откройте! — последовал ответ.

— Градоначальник... — пробормотал мужчина и поспешил впустить важного посетителя.

Тот, войдя в комнату, по-хозяйски огляделся и с усмешкой сказал:

— Что-то вы стали слишком осторожным, мессер Этельред. Помнится, в прежние времена каждый уголок здесь был полон запахов, от которых невольно возникало подозрение, что в комнате вашей побывал сам Эстельфер...

— Прошу вас, говорите тише! — всплеснул руками маг.

— Неужели вы боитесь? Чего, интересно? Имени, которое постоянно произносите в своих заклинаниях? Или всё же Верховного жреца?

— Ещё бы не бояться! — вскричал мессер Этельред. — Я не окружён, как вы, сотнями стражников и не повелеваю тысячами людей. Я — всего лишь жалкий человек, который в любую минуту может поплатиться за связь с силами тьмы. Поэтому-то и стараюсь в последнее время не заниматься никакими магическими опытами, ведь даже ваше покровительство не спасёт от ярости мессера Ансберта, если тому захочется отправить кого-нибудь на костёр. Вспомните, во власти какого безумия оказывается временами Жрец! Тогда он начинает жечь всех без разбора: и недоучек, которые знают-то всего лишь полдюжины простеньких заклинаний, и настоящих мастеров — тех, кто умеет не только вызывать демонов, но и отдавать им приказы.

— Разве демонами можно повелевать? — притворно удивился градоначальник.

— Конечно.

— Почему бы тогда магу, который приговорён к смерти, не воспользоваться помощью тёмных сил, чтобы спастись?

Мессер Этельред горько усмехнулся:

— Как им сделать это? Чтобы вызвать демона, нужно немало времен и сил, а Верховный жрец обрушивается на своих врагов внезапно...

— Тогда почему бы магам не нанести удар первыми? — перебил его градоначальник.

— Жрецы слишком сильны. Думаете, все они бездельничают, когда обучаются в Университете? Нет! Любой священнослужитель сможет при желании без труда вызвать, скажем, демона ночи.

— Любопытно... — протянул господин Бертгард. — Выходит, даже мессер Ансберт может запираться в такой же крошечной комнате, как ваша, чертить на полу знаки, бормотать заклинания... И даже, быть может, — глаза его сверкнули, — беседовать с самим императором демонов.

Маг быстро огляделся, точно в комнате мог скрываться какой-нибудь соглядатай, и, склонившись к самому лицу градоначальника, прошептал:

— Я почти уверен в этом.

— Любопытно... — вновь произнёс господин Бертгард и о чём-то глубоко задумался.

Мессер Этельред терпеливо ждал, когда гость прервёт молчание. Прошло, однако, немало времени, прежде чем тот сказал:

— Ответьте-ка мне откровенно. Вам никогда не доводилось слышать о демоне... — и он слово в слово передал рассказ купца Этельберта Верака.

— О боги! — задрожав, воскликнул маг.

— Что такое?

— Вы только что описали мне облик одного из трёх высших демонов!

— Какого? — подался вперёд градоначальник.

— Я не знаю.

— Что за глупости?!

Вместо ответа мессер Этельред быстро подошёл к столу, на котором лежала настоящая гора из всевозможных фолиантов, открыл один из них и протянул господину Бертгарду. Изумлённому взору того открылась картинка: трое молодых мужчин в чёрных плащах, необычайно похожие друг на друга. Мастерство неизвестного художника было столь велико, что в мерцающем пламени свечи казалось: ещё немного — и загадочные незнакомцы оживут.

— Кто это? — хрипло спросил градоначальник.

— Эстельфер... Эстарот... Эсмерей... — почти беззвучно прошептал маг.

— А другие демоны... — градоначальник запнулся, — ...столь же привлекательны?

— Нет, — усмехнулся мессер Этельред. — Но лучше встретиться со всеми ними, нежели с кем-нибудь из этой троицы.

Вдруг крошечный колокольчик над дверью пронзительно зазвенел. Собеседники вздрогнули.

— Кто-то пришёл, — сказал маг. — Мне нужно будет спуститься вниз.

— Хорошо, — ответил господин Бертгард. — Я подожду. Заодно почитаю фолиант, который вы мне показали — должно быть, он очень увлекателен.

Мессер Этельред не спеша спустился на первый этаж. Едва он появился в комнате, двое посетителей — а ими были Энгерранд и Жосс — поспешно вскочили со скамьи, на которой до этого сидели, и низко поклонились.

"Вряд ли получится нажиться на этих мальчишках, — подумал маг. — Слуга знатного сеньора и какой-то бродяга... Жалкое зрелище!"

Вслух он произнёс:

— Что вам угодно? Если вы явились сюда за каким-нибудь лекарством, могли бы купить его у моих помощников. Или, может, вам нужны снадобья, изготовленные при помощи магии? Подобные вещи стоят немалых денег, и я всегда заранее предупреждаю посетителей: приходите ко мне только с кошельками, полными золота — иначе вернётесь домой ни с чем.

В ответ на эти слова раздался мелодичный звон монет. На губах мужчины тотчас появилась благожелательная улыбка.

— Мы хотим побеседовать с вами наедине, — прошептал Жосс.

— Вопрос настолько важен?

— О, да! Мы хотим поговорить о магических медальонах...

— Я и за сто денариев не соглашусь рассказать вам о таких вещах, — покачал головой маг.

— А за две сотни? — с усмешкой спросил Энгерранд.

После недолгих раздумий мессер Этельред согласно кивнул:

— Хорошо. Что именно вас интересует?

— Всё! — выдохнул Жосс.

— Хорошо.

— Постойте! — хитро сощурился Энгерранд. — Выходит, эти люди, — он указал на помощников мага, — тоже знакомы с магией, если вы готовы говорить в их присутствии? Какая жалость, что я не догадался об этом раньше! Думаю, они согласились бы и на пятьдесят денариев, а рассказали бы ничуть не меньше вас...

На несколько секунд мессер Этельред растерялся. Посмотрел на молодых людей, на своих помощников, на лестницу. Затем приказал:

— Следуйте за мной. И помните: когда разговор заходит о вещах, которые вас интересуют, нужно сохранять серьёзность...

— ...и осторожность, — добавил Энгерранд.

— Правильно, — ответил мессер Этельред.

Он провёл гостей в комнату, где совсем недавно беседовал с градоначальником, и начал торопливо и сбивчиво рассказывать:

— В дни, когда Семь богов только создали наш мир, император демонов задумал подчинить себе сердца людей. Однако ему оказалось не под силу бороться с книгами судеб, написанными на небесах, — могущество богов было слишком велико. Тогда повелитель тёмных сил затаился в ожидании, что когда-нибудь всё же сумеет добиться своего.

И вот однажды Аламор... надеюсь, не нужно объяснять, кто это?.. обратился к Авиру с необычным предложением.

"Знаешь, — сказал он, — люди — лучшие наши творения, так, может, стоит побаловать их? Разве приятно играться с куклами, такими же бесчувственными, как камень или дерево? Давай вселим в человеческие сердца страсти и желания, чтобы детища наши смогли не только слепо повиноваться книгам судеб, но и старались изменить начертанное там! Вдруг кому-нибудь такое удастся?"

"Ты жесток", — вздохнул верховный бог.

"Ты тоже. Подумай сам, как скучна человеческая жизнь — в ней нет ничего, лишь слепое повиновение".

"Хорошо, я подумаю", — произнёс Авир.

Аламор не сидел сложа руки, и когда собрался Небесный совет, все начали требовать, чтобы предложение бога любви было принято. Сам Авир не устоял перед искушением и в конце концов сказал:

"Пусть будет так".

"Тогда я хочу, — воскликнул Атидаль, — чтобы люди всегда стремились к неизведанным землям!"

"Я вселю в человеческие сердца мужество и отвагу, — перебил его Аваллет. — Пусть люди не отступают перед самыми страшными препятствиями".

Возгласы сыпались один за другим:

"А я — мудрость!.. Желание трудиться — в награду они получат несметные богатства!.. Пусть люди никогда не лгут..."

Авир с улыбкой слушал эти речи. Когда все умолкли, он сказал:

"Я так и предполагал. Все вы хотите, чтобы люди стали лучше, и даруете то, что считаете самым ценным. Но Аламор-то предлагал совсем другое... Что ж, придётся взять на себя тяжёлое бремя... Пусть люди всё время стремятся к свободе! Пусть ненавидят любые замки и запреты, которые мешают им достичь цели! Лишь тогда они смогут изменить свои судьбы".

Затем Авир спросил бога любви:

"А что ты подаришь людям?"

"Разве любовь, — ответил тот, — не является сама по себе величайшим даром?"

И Аламор расхохотался.

Когда обо всём случившемся узнал Эстельфер, он созвал остальных демонов, рассказал про замысел богов и заключил свою речь словами: "Я даже подумать не мог, что Авир настолько глуп. Поступком своим этот безумный бог открыл нам путь к сердцам людей и позволил менять человеческие судьбы. Смотрите..."

Император показал демонам семь прямоугольных предметов:

"Благодаря Адемару каждый из нас получил силу, противоположную той, которой обладают боги. Поэтому пусть каждый из вас напитает по одному из этих артефактов. Отнесём их на землю, а уж люди, когда подпадут под власть желаний, разбуженных богами, найдут применение нашему подарку".

"Но медальонов всего семь..." — проворчал демон безумия Эстекур.

"Большего не нужно, — ухмыльнулся Эстельфер. — Люди всё сделают за нас: ради этих медальонов прольётся столько крови, будет отдано столько жизней, что боги содрогнутся. Но глупость свою они осознают слишком поздно".

Так появились семь медальонов — причина многих страданий и преступлений...

Мессер Этельред умолк.

— А дальше? — спросил Жосс.

— О чём вы?

— Какой силой обладает каждый медальон? Как ими пользоваться? Мы ведь за этим сюда пришли!

Глаза мага недобро блеснули.

— Молодые люди, неужели вы полагали, что я открою тайны, из-за которых тысячи людей были сожжены на кострах или замучены во время пыток?

— Постойте, за что же мы тогда заплатили вам две сотни денариев? Даже господин Бертгард в своём дворце справедливости выписывает меньшие штрафы за убийство!

— Успокойся, — тихо сказал Энгерранд.

Слуга продолжал, всё больше распаляясь:

— Зачем мы выслушивали ваши басни? Да мой господин знает их ничуть не меньше, а рассказывает — так в сотню раз занимательнее! Что же он, тоже маг? И сам я, пожалуй, мог бы неплохо заработать — всё-таки успел за свою жизнь наслушаться легенд и о Семи богах, и о демонах — осталось только пересказывать их каким-нибудь болванам. А недавно и вовсе полдня любовался на мистерию о Хильперике Отважном...

Вдруг в комнату ворвался ветер и задул свечу.

— Что это? — бросив по сторонам быстрый взгляд, спросил Энгерранд. — Окно закрыто ставнями — так откуда здесь ветер?

Мессер Этельред страшно побледнел.

— Вы — глупцы, — прохрипел он. — Вижу, вы стали очередными жертвами медальонов, раз ведёте себя так неразумно. Уходите отсюда! И послушайтесь моего совета: забудьте о моём рассказе. Боги даровали людям право самим менять свои судьбы — так попробуйте сделать это собственными силами, без помощи тёмной магии... — И мужчина ещё раз повторил: — Уходите!

Молодые люди и сами не хотели больше оставаться в обиталище мага, поэтому через минуту уже быстро шагали по улице и обменивались растерянными взглядами.

— Знаешь, — виновато улыбнулся Жосс. — Кажется, он прав: я настоящий глупец. Сколько раз давал себе слово помалкивать — и всё равно вечно ухитряюсь сказать что-нибудь не то!

— Не о том ты волнуешься, — пожал плечами Энгерранд. — Что случилось в комнате мессера Этельреда — вот ведь загадка!