Лайзу под руки проводили в гостевой домик. Скоро там же появился Игорь.
Посмотрев на Эл, он сказал:
— Час от часу не легче. Оля, я побуду с Лайзой, сделай что-нибудь с ее волосами. Ей нельзя к людям в таком виде.
Игорь усадил Лайзу в свое рабочее кресло. Постепенно она успокоилась. Игорь сидел рядом и держал Лайзу за руку. Она сжала его кисть, слабым голосом задала вопрос:
— Что говорит вам ваш разум, Игорь?
— Мой разум? — хмыкнул он.
— Это всё — ужасно, — она с волнением набрала в грудь воздух. — Игорь, нужно спасать Эл. Мы обязаны что-то сделать.
— Да, положение трудное, — покивал он. — Если бы они вернулись на десяток дней раньше. И Самадин был бы жив, и с теорией так бы не обошлись. Нали Бхудт, хотела она того или нет, явилась главным обвинителем Эл. Но, видите ли, если Эл и является причиной — только косвенной. Судить ее не станут, просто выживут со службы. Ее ждет общественное презрение. А вот этим Эл не проймешь. Плохо и опасно совсем другое — новый виток наших исследований переживет очередную волну скептического подхода. Найдутся люди, кто свяжет смерть Бхудта и наши исследования. Если наши последние расчеты похоронят, то мы зря работали все это время. А еще нам грозит вмешательство в наше прошлое, смысл и последствия которого мы не можем угадать. Это меня тревожит больше. Эл пока их остановила. Это временно. Надо что-то предпринять. Если Эл вышибут со службы, а наши доводы отвергнуть, вот тогда — мы уже ничего не сможем сделать.
— Нали отдала Эл какие-то рисунки. Они в катере, — сказала Лайза.
— Уже не в катере, — раздался звонкий голос Ники. Она несла стопку рисунков. — Это финал.
— Не болтай лишнего, — зашипел Игорь и ринулся к Нике.
Он забрал рисунки и запер их в стол. Ника ушла злая.
— Игорь? — Лайза посмотрела на него вопросительно. — Что это за листы? Вся служба знает, что Нали рисует видения Самадина, некоторые их коллекционируют. Листы связаны с Эл?
— Лайза. Если Эл сочтет нужным, она вам расскажет. Я не выдаю чужих тайн.
— Нали их не обнародовала, — сказала Лайза. — Значит...
— Это личное, — строго отрезал Игорь.
— Значит, Эл и Самадин действительно экспериментировали? — Лайза снова побледнела. — Это правда.
Вошла Эл с мокрыми, тонированными волосами. Она устало посмотрела на Лайзу и заговорила:
— Мы хотели помочь Дмитрию и Диане. Я хотела найти способ пробиться к ней. Вы его сами видели, я это делала ради него и ради нее. По моей просьбе Самадин погрузил меня в видение. К сожалению, эксперимент не удался. Я увидела нечто такое, куда простому смертному лучше не заглядывать. Самадин убедил меня, что больше этим не занимается. Я ему поверила. Он погиб пытаясь помочь мне. Это правда. На рисунках то, что его убило.
— Он делал это без вашего ведома?
— Самадин не обязан был отчитываться передо мной. Он — мастер, я — никто.
— Эти рисунки могли бы вас оправдать? — спросила Лайза с надеждой.
— Да. Но я скорее позволю втоптать себя в грязь. Даже если меня вышвырнут с планеты, из этого времени, я их не обнародую. Давайте займемся более насущным делом. Нашими братьями по цивилизации на орбите Юпитера готовыми к временному скачку. Не сегодня-завтра они потеряют терпение. Я выторговала нам право составить им компанию.
Игорь просиял:
— Эл, хоть одна хорошая новость!
— У вас расчеты готовы?
Лайза и Игорь одновременно кивнули.
— Вот и славно. Мне нужно побыть одной, проветрить голову. Когда все соберутся, пошлите за мной Нику или Дмитрия. И еще. С Никой что-то твориться странное, осторожней с ней. Возможно, что не из-за Дмитрия. Надеюсь это подростковое.
Эл ушла. Лайза сочувственно посмотрела ей в след.
— Она такая сильная. Она так мужественно держится.
— Это значит, что ей очень плохо, — сказала вошедшая к ним Ольга. — Впервые порадовалась, что сейчас с нами нет Алика.
— Как Уэст ситуация, обложили со всех сторон, — посетовал Игорь. — Только на этот раз Галактис нам не поможет.
— Когда ты стал пессимистом? — заметила Оля.
— Одновременно с тем, как ты стала оптимисткой, — парировал он и сгладил резкость виноватой улыбкой.
Игорь нервничал, как все, он чувствовал меру своей ответственности за будущее временных расчетов, что взвинтило его нервы до предела.
Лайза невольно тоже улыбнулась, подумав, что они замечательная пара.
* * *
Эл ушла в лесистый закуток острова. На берегу ее слишком легко найти. Ей сейчас было не до собраний. Разогнать бы всех. Яростный протест против поступка Самадина не давал ей покоя. Она бродила среди широко рассаженных тропических деревьев, зной и влажность ее не раздражали.
Она прокрутила в голове последний разговор с Самадином. Ничто не выдало тогда его намерений. Старик либо не замышлял ничего до ее отлета, либо умело скрыл это. Самадин путал Нику. А Эл не проверяла Самадина, между ними было абсолютное доверие. Упрекнуть Самадина в скрытом умысле, Эл не посмела бы.
Она бродила в одиночестве и не собиралась возвращаться. Ника и Дмитрий поймут ее лучше других и подыграют.
Потом, долгое время спустя, в просвете деревьев замелькал белый силуэт. Эл не сразу узнала Бишу в защищавшем от жары белом комбинезоне.
— Ты похож на призрак. Не верю глазам своим. Ты слез с гор? Ради меня? Сюда?
— Как только узнал, что ты уже возвратилась.
— Как ты меня здесь нашел? Ты не знаешь острова.
— Вообще-то я тут уже бывал. В доме собирались поднять катер, чтобы тебя найти, потому что Дмитрий и твоя Ника "растворились", совсем, как ты. Дмитрий надо мной сжалился, вышел навстречу и сообщил, где ты находишься, что ты не хочешь ни с кем встречаться.
— Ты его переубедил?
— У меня есть, что тебе сказать. Это касается старика.
Эл изобразила внимание.
Бишу отвернулся от солнца, которое било ему в глаза.
— Давай пойдем самой длинной дорогой. Медленно, но все же к дому. Тебя там ждет уйма людей. Они пришли ради Самадина и его труда. Ради ваших исследований. Эл, тебе придется что-то им сказать. Судя по настроениям, уходить никто не намерен.
— Ты уже знаешь?
— В общих чертах. Самадин был у меня накануне.
Он сделал паузу. Эл посмотрела внимательно, чего он добивался молчанием.
— Без Нали, — продолжил он. — Он, каким-то образом, сам добрался до поселка и пешком пришел ко мне. Самадин никогда не был чудаком, как многие его считали. Его мягкий нрав принимали за слабость, а мудрое молчание, за неумение настаивать. Но он всегда, сколько его знаю, делал все уверенно и мудро. В этот раз тоже, поверь мне. Я убежден, что это не благодарность тебе за его воскресшую теорию. Он был скромно убежден, что это право людей — принимать его труд или нет. Тут вы похожи. Вопреки всему делаете то, в чем убеждены. Я не всегда понимаю, кто ты и почему так поступаешь. Зачем ты здесь? Он это понимал, когда вы еще не были знакомы, потому что умел видеть. Я рассказал ему о тебе еще во время войны, когда ты улетела из моего дома. До того, как ты окончательно пропала.
— Меня не покидает убежденность, что он дождался, когда я улечу, — не выдержала и призналась Эл в след своим мыслям.
— Да. Возможно так, — кивнул Бишу. — Ты могла стать препятствием в его замысле. Мы в тот вечер говорили о тебе.
Бишу было легче говорить на ходу. Эл его не обгоняла. Шла сзади, он точно разговаривал сам с собой. Бишу остановился и предложил ей взять его под руку. Она смутилась, улыбнулась. Засунула руки в карманы и пошла рядом. Бишу вспомнил, что она остро чувствует.
— Мы не в горах, чтобы ходить цепочкой, — сказал он.
— Я буду идти рядом, — согласилась она.
— Эл. Он понимал, что рискует. Я знаю только о начале вашего эксперимента. Что было, потом я не знаю. Самадин сказал, что твое видение поглотило все его мысли. Он много над этим размышлял. Оттуда, из его размышлений, родилась идея помочь тебе. Он понимал, что делает.
Бишу посматривал на нее время от времени и заметил, как Эл сжала кулаки в карманах.
— Самадин! Зачем? Бишу, Нали права, я, действительно, убийца. Я бы в жизни не стала проводить этот эксперимент, знай я все это. Это не похоже на Самадина. Он был осторожен. В голову не помещается, зачем он на это пошел? Рано или поздно я бы сама узнала, без жертв.
— Он сказал, что ты так скажешь. Он знал об опасности. Хорошо если рано, а если бы поздно? Если ты веришь Самадину, ты первая должна его понять. Он не сказал, что может умереть, но поделился опасением, что это повредит его разум. Его тревожное состояние было результатом попыток проникнуть за какую-то грань, как он сказал.
— Нали знала, — обреченно выдохнула Эл. — Она не проговорилась во время нашей последней встречи, но видеть меня не желала. А вот Самадин... Я его не заподозрила.
— Эл, кто как не ты понимала, кто такой Самадин Бхудт! Когда я рассказал ему о тебе, он сразу дал мне совет: не мешать. Он сказал, что ты фигура не моего масштаба. Впрочем, мне и Лондер так же говорил. Когда ты пропала, я был словно в трауре. Самадин сказал, еще в те времена, еще когда мальчишки твои не кинулись тебя разыскивать, что ты возвратишься назад. Что он тебя видел здесь. Это было в те времена, когда твое возвращение трудно было представить. Я ему безоговорочно поверил. Я не знаю случая, чтобы Самадин ошибся. Вот и в последний раз он сказал, что помочь тебе для него означает — сделать что-то окончательно важное. Для будущего. Я полагаю, что остановить его было нельзя. Ты знаешь о смерти больше меня. Такие, как Самадин, не уходят просто. Я чувствую, что у него получилось. Получилось, Эл?
Она согласно кивнула.
— Значит, прими это, как подарок от него, как долг.
— Только его некому отдать.
— Ты ли это говоришь? Думаю, что мироздание как-нибудь напомнит тебе об этом долге. Дурно быть должником у зла, и честь — у Самадина. Согласна?
— Утешаешь?
— Жду, когда ты расплачешься. Тебе это необходимо, а то тебе скоро краска для волос не поможет. Не мучай себя. Согласись с его выбором.
Она хмурилась и шла рядом.
— Эл. Хочешь отдать Самадину долг? Тогда тебе не следует бросать людей в службе. Сами они не выплывут. Что у вас там стряслось, что Рассел меня позвал?
— Меня вот-вот попрут с этой самой службы, а нам грозит проникновение в наше прошлое из другой культуры.
— Ты известный серый кардинал. Статус для тебя — ничто. Не делом, так советом. Не отступай.
— А я и делом могу. Шумиха будет страшная, как бы патруль заново не открыли ради нас, — сказала она сердито.
— Сделай, раз считаешь нужным. А мы поможем.
— Ты же писатель, политикой, кажется, бросил заниматься?
— А я, как Рассел Курк, — пожизненный инспектор. Не переделаешь.
— Я думаю, Самадину вся эта возня была бы не интересна.
— Хм, от работы его теории зависят жизни людей. Или я чего-то не понимаю? Самадин сказал, что ты важна, что от тебя зависит будущее.
— Я собираюсь уйти из этого будущего и с радостью больше не появляться здесь. Мне осточертели эти проволочки, возня за спиной, трусость и интриги. Серпентарий какой-то, а не научное сообщество. Те, кто это устраивает жизнями не рискуют.
— Не горячись, на тебя не похоже.
— Я не буду дожидаться, пока меня попросят уйти. Я просто уйду. Туда, куда мне хочется.
— Правда? Но ты из тех, кто уходит громко хлопнув дверью. Так размахнись по сильнее напоследок. Пожалуйста. Ты бы хотела, чтобы под шумок похоронили то, над чем всю жизнь работал Самадин?
— У него полно учеников, кто-нибудь все это возглавит.
— Я не о видениях. Я о механизме переброски.
— Ты-то откуда об этом знаешь?
— Эл... Я помню Самадина, когда он был безвестным чудаком, который всем показывал свои временные пропорции.
"А я его помню...", — Эл остановила свою мысль.
Бишу посмотрел на задумавшуюся Эл. Ему самому стало бы легче, если он мог ее сейчас обнять и увидеть, как она плачет. Слава небу, он хотя бы не увидел тот леденящий взгляд капитана Нейбо, как тьма пещер его любимых гор. Наверное, климат и обстановка вокруг не позволяют ему увидеть в ее взгляде эту чертовщину. Эл нынешняя, шла рядом, погруженная в свои мысли, не смотревшая под ноги, но ступавшая четко и твердо. Весь этот промежуток времени между отчаянием и решимостью она была недосягаемо далеко.
И где-то в этом самом промежутке с берега на них вышел Дмитрий. Бишу плохо помнил парня, но не мог не заметить седину в волосах и надлом, характерный для человека пережившего трагедию. Он покосился на Эл и подумал, что сединой его не удивишь. Он поймал на себе благодарный взгляд молодого человека. За что именно он благодарил его, Бишу мог только предполагать. Имея большее право на выражение чувств, чем Бишу, Дмитрий обнял Эл за плечи и пошел рядом, примеряясь к ее шагу. На них выскочила Ника.
— Сколько их там? — спросила у нее Эл.
— Человек сорок. И Рассел сказал, что кто-то еще на подлете. Дубов здесь, только что высадился.
— Ошиблась Лайза, — заметила Эл.
Глава 9
1998 год. Пригород Москвы.
Была вторая половина дня среды. В этой части поселка все домики сплошь были раскуплены дачниками. К середине осени все пустело, по хорошей дороге сюда добирались на пикники по выходным. В середине недели жителей было немного.
Алик стоял на крыльце, вдыхая осенний воздух, успокаивая свое снова возникшее тревожное чувство. Когда на дороге послышался звук двигателя, он не сомневался, что гости будут у него. Сквозь почти облетевшую листву кустарника у забора он увидел, что неновая иномарка серо-зеленого цвета подкатила к воротам, но не повернула на въезд. Он не видел, кто в салоне из-за тонированных боковых стекол. Сердце екнуло, он с надеждой закусил губу. С водительского места поднялась она. Эл прошлась до калитки и сразу нашла рычажок. Скрипнули петли. Алик пошел ей на встречу, вниз по ступенькам.
Он схватил ее в охапку и прижал к себе. По ответному объятию понял, что скучал не только он. Слов не требовалось. Замереть вот так и протянуть подольше эти мгновения.
К ощущению счастья примешались и боль, и комок в горле. И его тревога только усилилась. Что-то случилось. Но сейчас, он не хотел ничего знать. Отпустить ее требовало волевого усилия.
— Ты не одна. Кто в машине?
— Сам посмотри.
Алик бросил неуверенный взгляд в сторону машины. Его посетило сомнение.
— Дмитрий?
Эл кивнула.
— Надо бы машину во двор загнать, — сказала она. — Он за руль не сел, а у меня немного рука побаливает.
— Я лучше сам. Ворота пока узкие. Еще доски у забора свалены. В гараже места мало.
— А ты как добираешься?
— У меня водитель с машиной. Вызываю из Москвы, когда нужно. — Он снова всмотрелся, старясь, что-нибудь различить сквозь стекло машины. — Как он? Он стабилен?
— Да.
Алик неуверенно пошел в сторону ворот. Он не мог понять, что увидит, щупальца его восприятия ловили пустоту. Не подтверди Эл его догадку, он мог и не узнать его. Алик открыл ворота и с волнением подошел к машине, сел за руль и только потом повернул голову вправо. Дыхание сжало.
