— Полагаю под рутиной, ты имеешь в виду изучение местности и обучение моих друзей языкам, или бурная деятельность Ники отнимает твои рабочие ресурсы? — иронизировала Эл. — Знаешь, Геликс, мне нужно проветриться.
— Куда летим?
— Займемся моей легендой. В Мантинею. В Спарту. Я заявила, что оттуда. Это было единственное название города в Спарте, кроме столицы, которое я знаю. Пришлось сболтнуть. Мне нужно увидеть местность. И еще бы в Пергам. Успеем за сутки? — Эл неопределенно помахала руками в воздухе. — А еще Игорь говорил про связь. Украшения. Мне нужно что-то взять.
Перед Эл появился длинный лоток с рядом украшений.
— Не плохой выбор, надо признать, — удивилась она.
— Ника постаралась.
— Это все муляжи?
— Действующие модели.
Эл обвела рукой арсенал браслетов, сережек, ожерелий, цепей и подвесок.
— Вы все это преобразовали в приборы? Тут на целую ораву хватит.
— Украшения имеют свойство теряться, — беззаботно заметил Геликс.
— Хорошо вы развлеклись с Игорем, — Эл опять посмотрела в потолок.
— С Лином, — поправил Геликс. — Он учил язык и работал.
Эл при всей серьезности ситуации не могла не улыбнуться и сказала:
— Не люблю побрякушки, но впечатляет. Умельцы. Вот на что ты потратил свой недюжинный творческий потенциал, да?
— Выбери себе браслет, при твоей активности — это лучшее украшение, — проигнорировал ее иронию Геликс. — Ободок с подвесками на шею или голову способен защитить от удара, выставив барьер, но при твоей подготовке, реакции и внимании тебе он будет не нужен. Есть наплечные украшения для увеличения силы мышц и защиты рук, могут пригодиться.
— Угу, — прогудела Эл. — Глаза разбегаются. Ювелирная лавка и военный арсенал одновременно. Ты Дмитрию ухо проколол?
— Это средство коммуникации. Не потеряется.
— После этого он стал выглядеть как финикийский пират. И что дает эта серьга?
— Типаж финикийца более всего ему подошел. Теперь он общается на трех местных языках включая финикийский. Кольцо в ухе — это глушитель, компенсирует его обостренный слух. К тому же я не смогу держать с ним связь постоянно, его это нервирует. Я счел, что ему это мешает и изолировал его поле от влияний, он со мной согласился.
— И все одна сережка?
— Лин ввел эту программу защиты еще до появления тут Дмитрия. Друг позаботился о друге. Так Дмитрию будет проще воспринимать реальность. А на счет пирата ты не права, он сойдет за мореплавателя, он знает карту региона и типы кораблей.
— Может быть, ты его и мореплаванию обучил?
— Да. Он озабочен своей ориентацией в пространстве. Морская навигация позволила ему чувствовать себя увереннее. Это оправдает его многочисленные навыки и силу.
Ну, вот она и образовалась, точка зрения отличная от человеческой. Состоянию Дмитрия Геликс нашел свое объяснение и решил помочь.
Эл задумалась, теребя в пальцах украшения, то одно, то другое. Она взяла крупный браслет, надела его на руку, устройство заработало само.
— Твои особенности зрения позволяют наблюдать изменение параметров воочию. Браслет состоит из независимых колец, они управляют системой настроек простым поворотом. Инкрустированный агат блокирует поворотный механизм, халцедон запускает прибор. Каждый камень — это сенсорный элемент. Климатические изменения, сводки погоды, биологические особенности вида, первичная матрица, сканер, — все это ты можешь вызывать простым нажатием. Прибор не сработает в руках кого-то не из команды, при случае ты можешь отдать его кому-то. Если функций недостаточно, я могу встроить систему коммуникации в твой медальон, ты все равно его носишь.
— Не нужно. У медальона уже есть функции. Забудь о связи. Мне она по сути не нужна. Давай антропологией займемся. Мне хочется определить под какой тип похожу я и каждый из нас в антропологическом смысле. Жрец Солон, с которым встретилась не поверил, что я из Спарты.
— Эту работу уже проводила Алкмена.
— Она специалист по внеземным видам.
— Эл, она занималась антропологией после визита в Вену. Вы редко общались.
— Зная ее упорство, за нас можно не волноваться. Ладно. Тебе от меня что-то нужно.
— Я бы хотел обратиться к тебе, как к главе экспедиции.
— Ты опять хочешь возвратиться к датам? Ладно. Какова вероятность, что тут уже кто-то есть?
— Большая.
— И ни мы, ни ты их не найдем, потому что если кто-то тут застрял за шесть лет произойдет почти полная адаптация, только биологическое сканирование с близкого расстояния сможет указать человека будущего.
— Такой сканер есть в браслете.
— Я весь состав патруля знаю в лицо, я два года там работала. Хотя ты прав, внешность можно сымитировать. Пойдет ли служба на такие ухищрения, чтобы менять внешность патрульных? Ради нас?
— Тебе видней.
— Геликс, а что с нашими друзьями на орбите?
— Наблюдают.
— Они раньше нас будут знать, если сюда перебросят наш навигационный комплекс.
— Но на орбите — никого. Значит, они не прибыли или были здесь до нас. Если они были здесь с ошибкой я не найду остаточный след в космосе. Последствия орбитальной переброски быстро компенсируются полем Земли.
— Вмешаются наши сообщники, если что?
— Вмешаются. Ты для них важна.
— Давай так поступим. Когда у тебя в гостях опять будет Алик, поработайте с ним над вероятностью ошибки во временной переброске. Я скажу ему о шести годах. Мне этим заниматься некогда. Теперь к моим заботам. Ты анализировал библиотеку Серапеума?
— Она составляет лишь часть всей коллекции, часть хранится в Мусейоне и Кесареуме.
— Ну в царский-то дворец нам лучше не соваться. Не Вена. Они направили меня туда, где очевиднее всего хранится нужный им символ. То, что мы ищем, относится к области медицины, магии, мифологии, религии, обрядов, космогонии, если угодно. Храм — самое хранилище для таких документов.
— В Мантинею?
— Да. И помедленнее. Прокати меня по всему региону, хочу понять, что твориться кругом. У тебя есть военные архивы?
— Местные? Ты не заказывала.
— Не местные. Геликс, ты же мысли читаешь. Догадайся.
— Что интересует?
— Полное досье Космофлота и Галактиса о деятельности Алика во время войны. У меня отчетливое чувство, что я зря не интересовалась карьерой своего мужа.
— Интересно почему?
— Тебе интересно? Хм. Да, Геликс, подыгрывать ты умеешь. Отвечаю. После войны все хотели поскорее все забыть. Но где-то там в прошлом есть маленькая зацепка, которую я проигнорировала.
— Обозначь параметры, я найду для тебя информацию. С твоих позиций не этично шпионить. А я могу.
— Меня волнует его ощущение пространства. Когда это началось? И прогноз развития способностей.
— Я сделаю, — согласился Геликс.
— Ты навязчиво стараешься сосредоточить мое внимание на задании.
— Да. Это разумно. Оно сложное.
Критерии разумности у Геликса тоже были свои.
* * *
Долина ровной гладью расположилась между двумя грядами поросших лесом невысоких гор. Мантинея — маленькое поселение. Старое циркульное укрепление опоясывало этот некогда знаменитый городок, точней его центральную часть, а вокруг росли сады, по всей долине. Амфитеатр. Храмы. Их было несколько.
С этой точки, восточнее города, из тени рощи было удобно наблюдать за местностью. У Эл родилось желание спуститься туда, к людям. То что тут текло в обычном потоке жизни для нее и тех, кто придет потом это время станет открытием.
Стоило себе напомнить, что она глубоко в прошлом.
Как и в Александрии, здесь что-то праздновали. Кем ей тут представится? Еленой из Александрии? Эл усмехнулась.
Все это напомнило миры, когда она не стремилась вмешиваться в дела смертных, а только наблюдала за их жизнью. Это Алик побудил ее воспоминать. Он поделился своими параллелями с мирами и дал ее уму повод для сравнений. Александрия напомнила ему Алмейр, а Мантинея напомнила Эл одно из малоизвестных поселений в мирах отца.
Она могла запросить у Геликса модель местности, прогуляться по Мантинее заочно, а ей хотелось настоящих ощущений. Что это? Тяга к прежним переживаниям? Алик на нее так действует? Зачем ей Мантинея? В Александрии никто бы не стал досконально проверять правдивость ее слов, можно этого избежать, даже если ее поймают на неточности, всегда надеется способ придумать отговорку. Нет, не ради правдивой легенды она тут оказалась, на другом конце моря, вдали от моря. Что такого притягательного в этом окружающем пространстве? Что-то ее сюда позвало.
Эл привыкла за столько лет повиноваться подобной бессознательной тяге. Есть события, которые сверх-логичны или вообще не попадают в критерии логики, но они важны. Если бы была отработанная схема действий — стало бы скучно.
На запястье юркой змейкой шевельнулся браслет. Кто-то был недалеко. На видимой только ее глазами панели загорелся значок: "визуальный контакт". Ее заметил человек. Эл не предприняла попытки уйти от встречи.
К ней, ковыляя по склону, шла женщина. Голова ее была покрыта покрывалом, руки спрятаны в складках одежды. Она сутулилась и прихрамывала. Следом шел еще человек. Это был мужчина суховатый, жилистый в короткой тунике висевшей на нем мешком, туника была слабо подпоясана, его руки были обнажены до плеч. В этих двух фигурах было что-то общее. Сутулость и хромота. Мужчина хромал чуть сильнее, скорее волочил ногу. Они шли по тропе ниже того места, где сидела Эл, и видели ее еще издали. Мужчина сошел с тропы и стал подниматься.
Эл посмотрела на него мельком и опять перевела взгляд на женщину. Та шла дальше не останавливаясь, переваливаясь устало или лениво.
Мужчина тем временем поднялся к Эл. "Гончар. Скорее всего гончар", — подумала она.
— Добро пожаловать в наши края, путешественник, — сказал он добродушно, местный диалект прозвучал певуче и воркующими нотами. — В праздник не стоит быть одному. Если тебе угодно принести жертву или вознести молитву, я помогу тебе.
Эл откинула назад свою шляпу.
— И тебе доброго дня и легкой дороги, — Эл рефлекторно повторила его интонации.
Мужчина некоторое время молчал, разглядев в ней девушку.
— Как ты одна оказалась в этих краях?
— Я путешествую одна и пришла сюда, потому что тут жили мои предки.
Неожиданно для Эл вернулась женщина, вернее сказать старушка, она видимо обошла склон, избрав более легкий подъем.
— Женщина не путешествует одна, — скорее обеспокоено, чем осуждающе сказала старуха.
Эл ответила пожатием плеч.
— Ты спартанка? — спросила старуха с удовольствием.
— Верно. Но меня воспитывали не в Спарте.
— Здесь есть твои родственники?
— Не знаю. Когда-то тут жил врач. Он мне не родственник, но знал моих родных.
Фраза была простой болтовней, Эл не преследовала цели вызнавать подробности.
— Тересий? — спросил мужчина.
— Да. Он, — согласилась Эл.
Мужчина и старушка переглянулись. Они общаясь взглядами пытались решить, кто скажет новость незнакомке. Эл избавила их от этого затруднения.
— Значит, я опоздала. Он умер.
— Да, — ответил мужчина.
Эл решительно поднялась.
— Давно?
— Два лета уж как.
— Тогда мне тут нечего делать. — Она решительно встала. Она изобразила заминку, поправляя складки хитона и нащупывая шнурок от шляпы. — Других знакомых у меня нет.
— Подожди, — остановил ее мужчина.— Тересий был уважаемым человеком. Ты оказала бы нам честь. Как твое имя? Будь гостьей дома Тересия, если не его самого.
— Меня зовут Елена. Я тут родилась. — Эл решила рискнуть.
— Мое имя Силастий, а это жена моего старшего брата, ее зовут Ниобея.
Так состоялось это ни к чему не обязывающее знакомство. Л двинулась следом за парой, предвкушая интересный вечер.
Глава 10
— Где они застряли?! — озвучила Ника мысль и тем выдала настроение Алика, он удержался, чтобы не сказать это первым.
Нику интересовал Геликс, поскольку без него она в городе чувствовала себя неуютно.
Корабль и Эл исчезли, двое суток о них ничего не известно. Алика интересовала Эл. Нику — Геликс. Думая о ней, Алик невольно повторил ее фразу:
— Кто не знает, чем они сегодня заняты?
Он изобразил, что уходит по делам, а сам спустился со второго жилого этажа во двор и заглянул в мозаичную мастерскую Эфроима. Хозяин дома работал. Ему было немногим за сорок, а выглядел он как старик. У него была большая семья, даже огромная, этот сомн родсвенников, близких и не очень обиратл на территории обширного неплохо организованного дома. И в нем еще нашлось мето для постояльцев. Семья состояла из пяти сыновей с семьями, племянников, племянниц, внутков и прочих родсвенников до непонятно какого колена, но он горевал о младшей дочке и в менбшей степени о жене. Если бы не новые чувства и затянувшаяся разлука с Эл, Алик не смог бы его понять. Может быть ему помогали новые способности. В Эфроиме постоянно присутсвоала эта тоска. Лица жены и дочери он запечатлел на стене одной из общих комнат. Их фигурки стояли в комнате с семейным алтарем. В семье с уважением относились к его чувствам, он мог бы жениться снова, но не захотел.
Эфроим вызывал его уважение.
— Доброе утро, — поприветствовал Алик.
— Доброе утро, — ответил мастер. — Не приехала твоя жена? Тревожишься.
Алик огляделся, за перегородкой он распознал внучку Эфроима по шуршанию грифеля и цоканью камешков. Девочка усердно чертила грифелем по доске и нарисовав немного выкладывала по рисунку цветные камушки. Сделать прежде рисунок, а потом выкладывать мозаику ей не позволял детские азарт и нетерпение достичь результата.
Алик заметил себе, что так же нетерпелив по отношению к Эл и улыбнулся.
— Она не совсем мне жена, — неожиданно признался он Эфроиму, чего мог не делать. — Мы еще не женаты по местным законам.
— По закону родители должны договариваться о браке детей. Ты ведь старший среди твоих спутников. Кто приведет ее в твой дом?
— У меня еще нет дома.
— У мужчины должен быть дом, куда он приведет жену, — авторитетно заметил Эфроим.
Алик усмехнулся. Если бы Эфроим знал правду... Дом-то был, но Эл там не задержалась больше, чем на день. Какая, однако, ирония.
— Но твои племянники не строят свои дома, а живут с тобой, — возразил Эфроиму Алик.
— Потому что мой дом — их дом. Когда их семьи станут большими, как моя, мы поднимем дом еще на один этаж, он станет выше и всем хватит места.
Семейство Эфроима, по мнению Алика, и без того было громадным. Он насчитал без работников в мастерской тридцать восемь человек, еще две женщины были беременны. Таким количеством народа можно заселить квартал. Они вчетвером прожили тут достаточно, Эфроим к гостям относился как к данности, будто они дальние родственники. Плата за проживание и общий ужин, как он успел определить, была ниже среднего. Как тут не приписать это практичности Ники и доброте хозяина. К тому же, Эфроим и его семейство с пониманием относилось к необычному укладу их жизни и постоянным исчезновениями из дому кого-то из гостей. То, что кто-то не приходит ночевать, скрыть невозможно. Алик не вникал в семейную иерархию этого дома, ему было некогда думать об этом. Теперь появится Эл и недоумения явно прибавится. Разумнее найти другое жилище, но пока не появится Эл и не прояснится порядок действий менять место проживания он не решится. Оля намекнула, что Эл и Дмитрий вызовут большой интерес, ему захотелось защитить Эл от глаз мужчин семьи Эфроима, а мужчин в доме больше, чем женщин. Эл привлекает внимание, она возможно не будет считаться красавицей по местным канонам, но ее манеры привлекут внимание без сомнения. "Моя женщина", — зашевелилось у него внутри.
