— Они идут.
— Зови всех внутрь. Артесий, за мной.
Они подтащили перекладину для запирания двери в тот момент, когда охрана вбежала в комнату и закрыли дверь без усилий. За дверью послышался шум, толчки, а следом первый взрыв. Хлопок был громким, так что все присели, а Эл ринулась к дверям в сад.
— Ударяем в те двери. Все. Сразу.
Артесий замешкался, Эл рванула его за одежду и оценила местное воспитание воинов высоко, они не задавали никаких вопросов. Двери рухнули с невероятным грохотом, который перемешался с шумом взламываемой двери и еще одним хлопком со стороны тюрьмы.
— В тот угол! — скомандовала Эл и указала направление.
Она и одна из женщин первыми влезли по веревке на стену, потом втащили Артесия и остальных. Они перебрались через стену достаточно быстро.
— Теперь разделимся. Вы возвращайтесь к своей хозяйке, а мы уйдем в город, — сказала Эл своей охране.
Приученные слушаться женщины по команде старшей отправились вглубь царских садов, а Эл и актер побежали в сторону театра. Артесий был легконогим, хорошо бегал и не отставал от нее. На спуске к театру они смешались с толпой.
В темноте одной из аллей они выбрали место и сели отдышаться. Артесий тяжело дышал, время от времени дыхание его перехватывало от воспоминаний.
Глава 4
Они шли минуя улицы с большим скоплением людей, обходя стороной площади. Удобные для общения места были наводнены людьми. Наконец, на темных улочках южной части Александрии стало спокойнее.
— Не представляла, что в этом городе столько людей, — призналась Эл, прислоняясь к стене.
Она замотала головой. Артесий отозвался из сумерек. Откда-то тянуло дымом. Город боялся пожаров, актер с тревогой нюхал воздух.
— Праздники. Теперь еще смута. Ты наверняка не успела побывать в театре. Вот где виден истинный масштаб этого города, — заметил Артесий.
— Да. Не видела ни одного представления. О чем, нужно сказать, жалею.
— Зато, я сегодня увидел невозможное. Что случилось с дверью?
— Она была подпилена.
— У тебя нашелся союзник в доме диойкета?
— Вообще-то, это дом Пелия.
— Верно. Этот знатный юноша не был там хозяином, но у него были доверенные люди. Дом нравился жене диойкета, она притворялась, что Пелий ей, как сын. Говорят, что ты спасла Пелия?
— Наверное. Я повиновалась той же силе, которая привела тебя ко мне. Я увезла его из города, что уберечь от обвинений. Или по крайней мере от ареста. Я думаю, если он угоден богам, они его уберегут.
— Я тоже верю в невидимые силы. Богам угодно, чтобы люди вершили их волю всеми возможными способами. Сегодня я в этом убедился, — восторженно сказал Артесий.
Они оказались на другом конце города. Вытянутая вдоль побережья Александрия поперек была пройдена ими быстро. Благодаря регулярной планировке, в городе легко было ориентироваться. Они должны были оказаться как раз над подземными сооружениями, на которые указывал Нкрума. Артесий вел ее, Эл сверяла дорогу и начинала соглашаться, писец был прав.
— Ты говорил, что опоздал ко мне. Что ты хотел сказать этим? — решила Эл лучше узнать обстоятельства их встречи.
— Я пришел в твой дом. Но тебя уже забрали, там был растерянный хозяин.
— А как ты нашел мой дом?
— Пталимарх его нашел. Я был свидетелем того, как он рассказывал обстоятельства поисков Юстиниану. После случая у храма, когда твой брат был груб с нами, Юстиниан заметил, что ты таинственная женщина, тебя сложно разыскать. Тогда Пталимарх пообещал, что найдет, где ты живешь. Уже через два дня на ужине у Юстиниана он сообщил, что узнал, где ты поселилась. Я запомнил разговор.
— Как вышло, что ты узнал Мельзиса?
— В те годы многие его знали. Это было еще в первый мой приезд в Александрию. Я был растерян, один. Однажды, я пошел в храм и стал молить Аполлона помочь мне. Я делал это слагая стихи. Тогда ко мне подошел человек и спросил, почему я молюсь таким необычным способом и ничего не прошу? Это и был Мельзис. Ему понравился мой хвалебный гимн Аполлону, и он попросил меня его записать. Через несколько дней меня позвали на собрание философов. Я был так смущен и растерян, что плохо помню тот вечер. Я был убежден, что я, низкорожденый, и недостоин этого ученого общества. Мельзис способствовал тому, чтобы мой талант развивался и давал мне трактаты по стихосложению. Я читал вслух на публике, оказалось, что мое чтение выразительно и нравится людям. Моя юность прошла в окружении людей очень образованных, что развило мое видение мира и очень обогатило меня. Мельзис вел беседы со мной, и я посещал некоторые занятия, которые он проводил с учениками. Перед самой эпидемией, Мельзис отправил меня из города. Я уехал и учился у одного старого актера в Сиракузах. Я возвратился в Александрию за несколько дней до его похорон. И только благодаря старым связям попал на очень скромную церемонию.
— Ты видел, как его хоронили?
— Я видел, как тело в пеленах опускали в яму, в колодец. Мельзис был приверженцем старых традиций, — Артесий что-то вспомнил и замолчал.
— Тебя удивило, что его похоронили таким способом?
— Я отношусь к церемониям свободно, если его друзьям было так угодно почтить его уход, или сам Мельзис так пожелал, мне не стоит думать о том, что правильно, а что нет, — сказал Артесий.
— Я слышала, что его считали чудотворцем и наделенным силой.
— Я этого не знаю, о сильных людях любят придумывать небылицы. Я помню его простым человеком, который обширными большими знаниями и мудростью, но мог радоваться простым вещам, вел простые беседы и скромный образ жизни. Он был умельцем в нескольких искусствах и ремесле. Он умел обрабатывать камень и металл, занл языки.
— И ты не удивился, что услышал его голос, поверил, что он из-за невидимой стены смерти говорит с тобой?
— Такие случаи известны. Тебе грозила смерть. Иногда мертвые помогают живым призывая на помощь тех, кто может помочь. Особенно в подорбных случаях.
— Да, статуи сами не ходят, — заметила Эл.
Он не среагировал на фразу. Она как заклинание действовала на тех, с кем он говорила этим вечером. Она была в записке из тайника и свзяывала участников александрийского заговора. Артесий был не из их числа. Из темноты слышался его смех.
— Ты о том, что случилось со статуей бога? О да! Я не суеверен, надеюсь, что ты не веришь в то, что это рука богов? Она деревянная и только кажется тяжелой, но сделана она из такого дерева, которое может поднять один человек, в основании постамента было крепление. За день до бунта я поднимался от театра в город и заметил, что колышек из постамента был вынут. На следующий день статуя повернулась. Я не удивлюсь, если в довершение, кто-то из фанатиков решится ее поджечь.
— Знаешь, Артесий, вспоминая нашу первую встречу, я сочла тебя немного безумным. Ты так кричал, что мне хотелось тебя усыпить.
— А что ты мне ответила? Я так испугался, что убежал от тебя.
— Я тебе подыграла.
— Ха-ха-ха. Это было талантливо. Если бы ваятель спросил у меня чей облик я бы избрал для ваяния Афины, я бы точно привел ему тебя. Но лицо у тебя не гречанки, не спартанки, какой тебя считают. Я актер, я умею читать в лицах то, что иные люди даже не заметят, я не смог бы назвать место, где видел бы такое лицо.
— Я из очень далеких земель, Артесий.
— Охотно поверю. Это, наверное, красивые места.
— Все места по особенному хороши, если там найдутся добрые люди.
— Мудрые слова. Мы почти пришли. Нам нужно зайти в один дом. Иначе стража нас не пропустит, — сообщил Артесий и перебежал через улицу. — Жаль нечем посветить. Я помню что дверь была привезена из Вавилона, на ней резьба.
— Она перед тобой, — сообщила Эл.
Артесия ее замечание не смутило, он шарил по стене, а Эл двинулась к двери, потому что видела ее.
Артесий ощупал дверь и тихо постучал. Отзыва не последовало. Тогда он стал стучать все громче.
— Кому не спиться в такую ночь? — раздалось из-за двери.
— Я Артесий. Мне важно повидать Мелада. Дело слишком неотложное, прости на неожиданный визит.
— Артесий?
Двери отворились и в тусклом свете фонаря показался грузный мужчина с бородой до середины груди, волосы копной спадали на плечи. Он мрачным взглядом осмотрел их по очереди. Его взгляд задержался на Эл.
— Что привело тебя, Артесий?
— Я слышал голос. Я слышал Мельзиса, и он велел мне привести ее сюда.
— Кто эта женщина?
— Едва ли ее имя тебе что-то скажет.
— Мне необходимо попасть в катакомбы, — заявила Эл. — Если на это требуется разрешение, то я пришла просить.
— Заходите.
Он оставил их стоять у двери и ушел.
— Он нас не ждал, — заметила Эл.
Вернулся лохматый человек с несколькими людьми, факелами, дубинами и большим мотком веревки.
— Ты идешь одна, — заявил строго мужчина. — Артесий, останься, отдыхай и ночуй в этом доме.
Эл в сопровождении все того же бородача и пятерых мужчин пошла дальше на окраину города, и вскоре они миновали каменные ворота, у которых стояло двое стражей. У ворот их группа разделилась. Бородач и Эл продолжили путешествие, а факельщики остались со стражниками.
— Дурная ночь. Я думал ты придешь вечером, Елена из Мантиней.
— Вечер у меня был занят, — заметила Эл с улыбкой.
— Надеюсь тот, кто мешал тебе не найдет это место. Если найдет, мне придется убить его.
— Лучше изловите его и держите взаперти, пока я не вернусь. Он не силен.
— Мы пришли. Это колодец. Там холодно. Очень холодно. — Бородач стянул с себя верхнюю плотную одежду и стал окутывать Эл, потом обвязал ее поясом. — Слушай и запоминай. Если ты там заплутаешь или пропадешь среди мертвых, то никто не будет тебя искать. Веревку я не срежу, не бойся. Зайти туда не трудно, но выбраться назад будет сложно. Масла в лампе ровно до рассвета. Я буду тебя ждать только, пока солнце не начнет подниматься. Не успеешь — не смей взывать о помощи. Если ты выдашь это место — ты умрешь. Сиди где-нибудь до заката, а вечером я приду проверить. Если выберешься, верни мою одежду, отдай ее тому, кто будет сторожить ворота и сообщи, что это для Мелада.
Да, пощадит тебя Аид, женщина. Только безумец спускается ночью в это царство, но видимо мертвые хотят видеть тебя. Слушай же. Я спущу тебя, ты будешь держать лампу, чтобы я видел свет, я остановлю тебя там, где тебе придется перебраться через перила, и там ты увидишь спуск вниз. Иди вниз до первого проема, там ты повернешь и пройдешь два помещения. Вот еще веревка. — Он повесил Эл на плече еще моток. — Там ты увидишь саркофаг, если сможешь отодвинуть крышку, то сама поймешь, что тебе дальше делать. Там только ты сама себе будешь помощью. Больше я не скажу, если ты действительно нужна там, внизу, то удача тебя не оставит. Молись и полезай вниз.
И Эл опять припомнила свое видение.
Он делал такую работу не впервые, обвязал Эл за пояс концом веревки и стал умело страховать, понемногу стравливая веревку. Эл уверено отперлась ногами о стену колодца и услышала сверху.
— Да кто же учит женщин такому?...
— Обстоятельства и академия Космофлота, — проворчала себе под нос Эл.
* * *
Алик дотащил человека, доведенного пытками до беспамятсятства, до ближайшего египетского храма и оставил у колонны. Конюх тут же повалился на землю. Алик не стал тщательно проверять, жив ли он, по показаниям сканера — был жив.
Алик был в крови, решил смыть ее у ближайшего водоема, который отыскал недалеко. Воды в этом городе было достаточно. Он умывался, когда появился тот, кого ему обещала Эл. Биометрические параметры высветились на сканере. Алик сделал вид, что продолжает смывать кровь, а сам готов был ринуться на пришельца и рухнуть с ним в воду.
— Ты сильнее меня, я не хочу, чтобы ты причинил мне увечья, — раздалась из темноты. — Я подойду к тебе. Можно?
— Подойди, если не боишься, — заявил Алик.
Понимал ли этот гость, что Алик его видит или догадался, но он подошел близко и встал напротив. Ростом он был выше Дмитрия. Алик приготовился на всякий случай к тому, что он либо нападет, либо применит свои способности. Но гость стоял напротив и изучал его.
— Какая искусная работа, — заявил он.
— Что?
— Ты. Ты, как она. Так похоже, что можно спутать. — Алик догадался, что он говорит об Эл. — Но...
Он поднял руку и хотел коснуться, но Алик отстранился.
— Неужели спутал?
— На расстоянии кажется, что сила одна. Я предположил, что она устала. Но рядом...
— Спутал, значит.
— Она меня обманула?
— Да. Ты шел за мной.
— Я думал, она спасает человека, который по ее вине попал под пытки.
— Так и есть. Это ты ее в тюрьму запихал? Если врать не будешь, я мирно отведу тебя на корабль и позволю там остаться. Будешь артачиться, покалечу немного и оттащу, как конюха. Силы еще остались, — Алик устало повел плечом.
— Я хочу ее найти. Это важно. Она думает, что я мешаю ей, но все наоборот. Для нее это только способ что-то сделать, а для меня — это сама жизнь.
— Слушай, добром прошу, отстань от моей жены.
Наступила пауза после чего голос его стал насмешливым:
— Как ты сказал? Жены? Ты имеешь на нее право?
— Как принято считать во всех временах и многих культурах — да, — заявил Алик. — И она под моей защитой. Ты ее не найдешь.
— Чувства, — протянул гость. — Порожденная необходимостью и данностью вечная сила рождающая все живое. Я увидел то, на что польстилось такое существо как она? Я полагал, что ее привлек бы красивый мужчина. Я привел ей такого, но она его отвергла. Оказывается у нее уже есть связь... Она не думала о тебе инее вспоминала тебя. Ты знаешь почему она избрала тебя?
— Личную жизнь я с тобой обсуждать не собираюсь, — фыркнул Алик.
— Я могу понять, на что польстился ты, но она?...
— Это у тебя стиль беседы такой — фразы не договаривать? — спросил Алик.
— С ней не требовалось заканчивать фразу, она понимала смысл.
— У меня поменьше опыта общения с такими чудиками, как ты.
Пока он осмысливал иронию, Алик рассматривал его. Лицо было вполне человеческим, ему не довелось видеть его соплеменников. Если бы Эл не предупредила, с чем он столкнется, Алик бы спутал этот экземпляр с человеком. Но теперь он оценивал внешность пришельца по тем параметрам, которым его учили. Да, это схожий с человеком образец, вполне себе, — гуманоид. Стоило Алику так подумать, и он склонил голову на бок и произнес.
— Ты мужское проявление той же силы...
И опять пауза.
Алику надоело ждать, он грубо дернул это существо за одежду на себя и скомандовал.
— Геликс, забирай.
Они оба оказались на борту, и Алик оттолкнул тело пришельца от себя:
— Ты арестован.
Чужак равнодушно отнесся к его поступку, помолчал и закончил свою мысль:
— Но вы разные.
— Правильное наблюдение, — пошутил Алик.
— Я знаю это место, я уже был здесь. Мой архив.
— Я убрал его. Не доберешься.
— Я пленник?
— На этот раз не гость. Я не так миролюбив, как моя жена.
— Ты снова назвал ее женой...
— А. Ну, у вас же нет жен, — вспомнил Алик.
