Боги Яви. Книга первая

Все тут же наклонились, ударив себя в грудь.

— Мир твоему дому! — прогоготали мы, как гуси.

Старик с интересом оглядел всех нас по очереди цепким взглядом, словно это не дедуля какой, а хищник лесной.

— И вашему дому мир, — ответил он и задал главарю нашей банды наболевший для него, видимо, давно вопрос. — И где тебя носит?.. Пёсья кровь!..

Дедушка укоризненно посмотрел на нашего лешего. Да так, что наш Град сжался в маленький комок шерсти, словно щенок слепой, осталось только сиську ему мамкину найти.

— Да мы там... Да я думал... — промямлил он.

— Понятно... — дед не отвёл с лешего цепкого своего взгляда. — Ты, как всегда, блохастый, думаешь, что на твою хитрую волосатую жопу хорошего самострела не найдётся?.. А видишь, как выходит: видать, нашёлся...

Град ничего не ответил дедушке, а молча стоял и, видимо, ждал его приговора. Я тоже почувствовал исходящую от старика тягучую силу, и мой давно не мытый загривок стал от этого дедушки подыматься медленно дыбом. А я-то его узнал, это тот, которого я видел в далёком прошлом, в котором просидел своим сознанием целую неделю. Меня сразу же тряхануло. Млядь... Дед перевёл взгляд на меня, потом хмыкнул.

— А ну покажи!

— Кого? — сразу не понял я, чувствую, начинаю тупить перед этим старцем.

— Ну, если бы титьку, я бы попросил её, — и он указал на Галину. — А от тебя хочу видеть благословение его.

Старик отхлебнул горячего травяного отвара. Расстраивать дедушку желания никакого не было, и я вытянул в его сторону руку и пошевелил пальцами.

— Благословляю... — прошептал я.

Золотой дождь сразу накрыл весь задний двор мелкой моросью. Старик прикрыл глаза и просидел так молча с минуту.

— Добрался, видно, всё же... — прошептал он еле слышно.

Потом удовлетворённо кивнул себе и разрешил всем сесть за свой стол, указывая рукой. Я только сейчас заметил, что наши тёмные стояли в согнутом положении, а особенно северный шаман был готов до земли склониться перед ним, словно трава падучая.

Старика звали Гараун, странное, конечно, имя для нашей родины. Мы все вместе просидели с ним до позднего вечера на заднем дворе, много говорили и рассказывали о своих приключениях. Он только кивал седой головой и внимательно слушал лешего, лишь один раз уточнил у него информацию о Поводыре. Старик оказался вегетарианцем, и мясо категорически отвергал, что для Града с Васькой хуже смерти, но нам разрешил немного рыбы. Галина с Кукуней, как и положено, крутились на его кухне, стараясь накормить всех оглоедов. В общем, своё место Галка всегда найдёт в этом мире, не пропадёт. Мы же после допроса дедушки, а вышло всё именно так, в первый раз за долгое время, как белые люди, улеглись спать, сполоснувшись в уже прохладном душе. Дедушка сказал: спите спокойно, ни одна ночная бабайка из чужого мира вас не скушает. И я ему почему-то верю, раз дедушка сказал 'не скушает' — так оно и будет.

— Град, а Град...

— Чего тебе?

— Ты спишь?..

— Сплю. А что?

— Да так, ничего... Спи...

— Чего хотел-то?

— Знаешь... — прошептал я в абсолютной темноте, словно искал на слух своего собеседника. — А это тот волхв, в котором я неделю просидел, — я даже не столько лешему говорил, сколько себе, мне, видно, нужно было выговориться.

— Да не... этого не может быть. Что ему, по-твоему, четыреста тысяч лет? — в потёмках усмехнулись.

— Не знаю... Но с виду копия того старика, да и голосом похож, и мимика его... А главное, его цепкий взгляд, словно он щупает тебя. Заметил? — я снова задумался.

— Попробуй тут не заметь... — пробурчал в темноте леший. — Может, родственник какой, ведовство ихнее, говорят, по крови передаётся. Скорее всего, он дальний потомок твоего волхва. Ишь, как кровь выворачивает... Всё она помнит... — Град притих.

— Может, и так... — ответил я лешему.

— А ты что ж, его изнутри видел?

— Да не, он когда умывался, я его отражение в реке хорошо разглядел, — тут же сбрехал я Граду.

— Ааа... — ответил он. — Выкинь лучше эту дурь из головы, и давай спать, — посоветовал мне леший.

— Давай, — согласился я с ним: может, и впрямь дурь...

Утром с тёплой постели вставать было неохота, но с кухни шёл умопомрачительный запах, да и курить больно сильно хотелось. Галка чего-то там возилось на кухне своей, Васька уже в парнике дедушки копал усердно грядки, а Федот был использован по прямому назначению, он топил баню. Града с хозяином дома не было видно. Дед курить во дворе запретил, сказал — вон, на улицу ступай, травись отравой своей там. Я вышел на крыльцо и облокотился на деревянные перила. А передо мной совсем жёлтое поле и за ним лес Урала, уже совсем тёмный и хмурый, предчувствующий скорое наступление белой проказницы зимы. Я чиркнул зажигалкой и решил присесть на порог дома, с детства люблю сидеть на ступеньках. Где-то раздался сухой щелчок, словно хрустнула сухая ветка, и мой правый бок обожгла острая боль. Я даже ничего не успел понять, как стал заваливаться на спину.

Эпилог

Седой старик одиноко стоял на крыльце и смотрел вслед уходящим гостям. Небольшая чёрная точка, разрывая пространство, незаметно появилась за его спиной и стала стремительно поедать вихрем этот мир. Кажется, что это сам Хаос явился за ним или сама Смерть пришла по его душу. Из этой дыры, которая, как показалось Гарауну, поглощала в себя Ярилов свет, вышла красивая женщина. Она тихо подошла к старцу, словно ночная хищница вышла на охоту.

— Ты всё ещё на что-то надеешься, старик?..

Слово 'старик' она проговорила с каким-то своеобразным сарказмом, словно говорила на русском, но совсем на другом диалекте. Женщина была одета в белое лёгкое летнее платье, которое сразу же невольным движением потревожил лёгкий осенний ветерок, а вместо обруча на её голове, который должен был украшать её волосы светло-голубого цвета, как холодный лёд, сиял молодой месяц. Она ласково положила руку ему на плечо. Гараун, не поворачивая головы, лишь пожал плечами.

— А знаешь, как тут говорят?.. — он всё смотрел, не отрываясь на уже пустую дорогу. — Надежда умирает последней... — и у него нервно дёрнулся правый глаз.

— А что ж ты им не помог?! — она по-девичьи фыркнула.

— Это их мир, — вздохнул он. — И им теперь всем вместе придётся это расхлебывать, что они создали. Или, ты думаешь, я им ихние задницы подтирать буду?!. Сами, всё сами... — намного тише прошептал куда-то вдаль, великой волхв России.

— А я к тебе... — женщина дохнула ледяным дыханием на рядом стоящего с ней уже молодого красивого мужчину, с серыми глазами. — Я слышала, у тебя лучшие ягодные настойки на этой планете? — она мурлыкнула, словно кошка. — Не хочешь ли ты угостить совсем юную и легкомысленную особу своим знаменитым хмельным напитком? — и она кокетливо ему улыбнулась своей белоснежной улыбкой. — Ну хватит хандрить, Велес! Пойдём, у меня к тебе важное дело...

На перекрёстке стояли четверо. Неказистый мужик высунул розовый язык и поймал первую летящую с неба белую снежинку.

— Вот и зима... — прошептал он.

— А теперь куда? — миловидная женщина вопросительно вскинула брови.

— У меня теперь есть цель в жизни, надо найти Андрея.

— Месть — это не выход... — тут же ответила она.

— Ага, — кивнул невзрачный мужичок.

— Это не месть... Это неотвратимое наказание за смерть Сергея. И я сделаю так, что его тело будут тысячу лет терзать черви... — неказистый поправил свой рюкзак на хилых плечах. — И к тому же на Мидгарде остался молодой князь, внук Серёги. И ему нужна правильная нянька...

— Няньки! — тут же поправил его рядом стоящий странный человек с сизым пером, заплетённым в тугую косу. Мужичок согласно кивнул.

— Хорошо, пусть будет две няньки.

Женщина внимательно посмотрела на своего рядом стоящего мужа, они даже чем то неуловимым были схожи между собой.

— Я думаю, там две няньки не справятся, если он похож характером на своего деда. Так что мы на Украину, и через месяц найдём вас в Санкт-Петербурге.

Собеседники согласно кивнули ей.

— Значит, у него будет четыре няньки.

Стоявший рядом с этой компанией самый молчаливый из них товарищ утёр рукавом лицо и добавил:

— Пять нянек... Их будет пять... — он внимательно смотрел куда-то в сторону деревни. А по дороге бежал то ли подросток, то ли ещё кто непонятный, но, что удивительно, у него был вот такой длинный нос, и рядом с ним, путаясь в его ногах, мельтешил маленький зверёк, за которым мчалось в припрыжку какое-то чудо-юдо, словно это морской осьминог, который вышел на сушу.

— Может, мы ему хотя бы одежду купим? А то он у нас на бомжа похож...

— Гы-гы-гы! Шлёп!

P. S. — Э-э-эй!.. Та-ам!.. А кто свет погасил? Мляяядь...