Боги Яви. Книга первая

Копьё Фриды вонзилось в хвост дракона, войдя, как раскалённый нож в топлёное масло. Дух взвыл. Огромная голова, словно из стекла, взвилась вверх, поднимая столб брызг вокруг себя, разбрызгивая их красочным дождём, направляя свою пасть в сторону пронзительной боли, стараясь откусить обидчику голову. Горыня этого и ждал, выскочив из кустов, оттолкнулся от валуна ногами, в тягучем прыжке направил свой меч навстречу его шее. Сталь не встретила сопротивления и отсекла голову. Голова водного духа лопнула, словно мыльный пузырь, освободив при этом огромное количество воды, всё это хлюпнуло в разные стороны. Хвост дракона взметнулся, стараясь ударить место, где стояла только что Фрида, и из его обрубка шеи изрыгая маленькими фонтанами воды, словно по волшебству, стала вырастать новая трёхглазая голова. Огромное красное око дракона, которое находилось ровно по центру его лба, смотрело на меня с прищуром, при этом не забывая формировать свою пасть. Первый раз встречаю такого, но времени ему не дам. Жало привычно входит ровно по центру в его глаз. Что-то неясное и булькающие раздалось с его стороны, заложив мои ушные перепонки. Дракон отшатнулся, стараясь сбить копьё своими лапами, но не тут-то было, не зря же копье назвали Жалом. Он вскинул свою голову и замотал ей, при этом стал удаляться от берега, не забывая отмахиваться мощным своим хвостом, стараясь влепить кому-нибудь из своих обидчиков. Но тут случилось неожиданное: шея дракона словно отвалилась, поток воды хлопнул в воду вместе с копьём, и его подхватило и понесло стремительным течением. Неожиданно! Без своего копья чувствую себя словно без одной руки. Дракон развернулся к нам своим туловищем, и из своего тела он стал формировать уже третью голову. Но сначала стали появляться огромные два его рога. Нет, такого точно не видел. Но духа на середине реки нам не достать, река хоть и не очень большая, в пределах метров семидесяти, но он на самой её середине. И прыгнуть в его стихию — это заведомо обречь себя на верную гибель. А он, видимо, не только меня удивил. Друзья переглянулись и стали расходиться по берегу. Горыня в центре, я слева, метрах в пятнадцати, Фрида справа от него. А тем временем у духа уже сформировалась его многообещающая зубастая пасть. Огромные, кривые, немного загнутые назад рога грозно украшали его голову, словно корона. Два глаза вспыхнули красным огнём и недружелюбно посмотрели на меня.

— По-моему, мы его обидели! — кинул в мою сторону Горыня. Я кивнул. Дух обезумел и попёр на нас в лобовое столкновение. Выпад был сделан в Горькину сторону. Зубастая пасть сомкнулась над его головой, но Горя не стал ждать, пока его лишат столь ценного органа, он увернулся, нанеся косой удар своим мечом по его пасти. Дракон яростно издал глухой рык. При этом не забывая прихлопнуть своим хвостом меня любимого. Я подпрыгнул, отсекая мечом его часть хвоста. 'А ты как думал? Это тебе не кур щипать!' Отсечённый хвост распался на берегу холодной водой, обрызгав всего меня, я заскользил по скользкому грунту и растянулся, словно на пляже, прямо с придыхом, воздух выбило из моих лёгких. Дракон постарался воспользоваться моментом и моей слабостью. Понимаю, что не успеваю банально встать. Он, рыча, двинулся на меня, а я тут разлегся как девочка, лежу на спине, ноги раздвинул. Кого жду?.. Увидев такую картину, дракон фыркнул. Похоже, он хочет надо мной надругаться, как-то мне сразу стало нехорошо. Зубастая пасть взмыла в воздух и направилась в мою сторону. Но тут случилось чудо. Вместо того чтобы откусить у меня понравившуюся часть моего тела, он выпучил на меня свои огромные глаза и издал пронзительный рёв. Дракон стал поворачивать голову в сторону своего хвоста, поднимая его над водой. На хвосте, вцепившись в него, висел наш малолетний Змей. Уловчик, однако... Он ровно по центру стал быстро вгрызаться в его тело под хвостом, словно это был кот, обхватив его своими лапами. При этом задние лапы его были направлены в заднюю, филейную часть дракона. Со стороны Змея это был удар ниже пояса, дух точно такого не ожидал. И началось! Вгрызаясь всё глубже и глубже своей пастью в духа, Змей погружался в его плоть передними лапами, при этом задние оставались свободными, и он стал рвать заднюю часть дракона. Я поднялся с мокрого берега. Водный дух бешено выл. А Змей делал своё мокрое дело, взяв духа на болевой приём. Куски плоти летели в разные стороны. Змей драл его, не щадя, с какой-то холодной змеиной яростью, начиная оттуда, откуда растёт хвост. Дух уже просто подвывал, крутясь волчком и стараясь достать змеёныша. Горька подошёл поближе и только сочувственно пожал плечами. Даже смотреть на духа было больно. Змей своими задними лапами, словно малая птаха, порхал, не останавливаясь ни на миг, ни на секунду. Дракон кружил, стараясь достать своего обидчика, но не так и легко достать его у себя под хвостом.

— Вернуться в свой богами забытый ад с оторванными яйцами, это что-то новенькое! — в голосе Фриды не было ни капли сочувствия, в отличие от нас с Горькой.

— Ей не понять... — прозвучало от Грьки сдавленным голосом.

— Ага, — кивнул я. У духа, видимо, стало не хватать сил, чтобы наращивать свою плоть. Потому наш змеёныш не мог достать до его плоти ногами, и он перешёл на сам хвост дракона. Водный дракон вскинул голову к небу (видимо, молился своему Владыке) и издал протяжный вой. Хлопок — и тело дракона лопнуло, подняв тем самым полуметровую волну, которая докатилась до наших ног. Змей погрузился с ней в речную пучину, барахтаясь в холодной воде. Дух стал не материальным, а всего лишь бледной тенью былого величия, и он бессильно заметался вдоль реки серой тенью, стараясь нас хоть как-то атаковать. Но лишь лёгкий ветерок коснулся моего лица.

— Точно, своему Чёрному Владыке наябедничает! — Фрида отмахнулась от духа рукой. — Что-то жрать охота! Вы как? — она повернулась к нам, сверкнув при этом своими зелёными глазами.

— Я согласен! — поддержал её Горька. Да и я пожрать был нисколько не против.

Небольшая чёрная воронка появилась у нас над головой, и чёрный вихрь стал поглощать водного духа.

— Передай Владыке привет! — и я помахал напоследок ему рукой. — Надеюсь, мы с ним когда-нибудь встретимся, — прошептал я ему вслед. — Будем надеяться...

Глава 4. Разговор с лешим

Чёртова зараза! Я махнул рукой, стараясь её отогнать. Муха снова сделала круг и стала заходить на новый виток, как натовский бомбардировщик. Вот же сука! Как привяжется, пока не поднимет, не успокоится, я, наверное, очень красивый и сладкий, вот и прицепилась. Не зря же люди говорят, что они на это самое, на сладкое, вот, садятся, так и на меня, наверное. Попадется одна муха на весь дом, а спать никому не даст, я вздохнул и разлепил свои глаза.

Утро было прекрасное и солнечное. Как ни странно, я чувствовал себя просто замечательно, можно сказать, бодрячком. Видимо, свежий воздух и хорошая закуска благоприятно повлияли на моё здоровье и самочувствие. Шлёпая босиком по прохладному полу, я вышел из дома и потянулся. На крыльце стояли домашние шлёпки, но, ребята, их так неохота было надевать! Словно я насилую своё тело. И я шагнул на шёлковый зелёный ковёр. Ух ты! Прикрыл глаза, стоя босиком в сырой от утренней росы траве, удовольствие, я вам скажу, умопомрачительное. Земля отдавала своё накопленное материнское тепло за все тёплые деньки. Я стоял, прикрыв глаза, и наслаждался материнской лаской. Как нам этого не хватает в городе, мы словно дети нерадивые и косолапые, топчем её своими каблуками, всё топчем. А она вона какая, родная...

Осмотрелся — никого нет. И присел Иван-царевич, а скорее, не царевич, на крыльцо и задумался. А подумать ему было о чём. Эх, судьба, судьбинушка, печаль! Последний день мне приоткрыл глаза на этот загадочный для меня и удивительно глубокий, чуть-чуть таинственный мир. Выкурил сигарету. Рядом с крыльцом стояла деревянная бочка, до краёв полная студёной водой. Подойдя к ней, глянул в гладкое её отражение. А я ещё ничего! Правда, на висках немного пробивается седина, но и сорок пять уже... Зелёные глаза смотрели на меня из этого глянца. И нос немного картошкой, мамин. Рост где-то метр семьдесят. Невелик, но шустрый, просто жуть жуткая. А живот — это вообще моя прелесть. Мечта любой разведёнки. На него ноги удобно класть на диване, как на пуфик. Мда... Мужчина в самом расцвете сил. Я окатил лицо холодной водой. Постоял немного. Мало! — и окунул свою буйну голову в этот рукотворный омут Кузьмича. Брр! Хорошо...

Сразу проняло, сбивая остатки ночного сна. Кстати, сегодня приснилось что-то новенькое, и мне с каждым разом всё больше хотелось остаться там, в том древнем и загадочном мире.

Перед домом Кузьмича была залитая солнечным светом зелёная лужайка. А где все?.. В беседке на столе стоял и пыхтел медный самовар.

— Сейчас чай будем пить! — сзади раздался голос лешего.

— Господи! — подпрыгнул я. — Кузьмич, разве можно так пугать?! Это у тебя уже входит в дурную привычку...

Кузьмич ехидно улыбнулся и направился к самовару.

— Извини, это в крови, я же всё-таки леший!.. — Кузьмич стал подкладывать щепки в самовар и, надувая, словно в кузне меха, свои щеки, раздувать тлеющий огонь.

Под ногами путался хитрый Кукуня, словно мартовский кот. Кузьмич подставил пиалу под краник самовара и налил дымного кипятка. Запах душистых луговых трав ударил в нос. Завтрак наш прошёл на ура, оладьи со сметаной и мёдом, всё это под малиновое варенье. М-м-м... вкуснотища какая, да с дымком!

Кузмич поел, хлопнул о своё сухое колено ладонью.

— А для тебя у меня особый отвар, — он потянулся за пиалой, заливая крутым кипятком из самовара какие-то корни. Он протянул её мне. — Пей! Надо потихоньку приводить твой организм в порядок.

Я молча взял пиалу и сделал глоток.

— Фууу!

На вкус просто омерзительно, всё это очень терпко, аж вяжет язык. Утерев слезу, сплюнув тягучей слюной, я уставился на лешего.

— И что это за отрава?

— Да так, корешки кое-какие, — Кузьмич замялся, приподнял шапку и почесал макушку. — Для повышения жизненного, так сказать, тонуса. — И он, как ни в чём не бывало, улыбнулся мне своей белоснежной улыбкой. — Пей, не боись, не отравишься!

— Да мне вашего жизненного тонуса и так за прошедшие сутки хватило, аж до сих пор дрожь в коленях!.. — пробурчал я.

Как ни странно, я почувствовал облегчение, ночной туман в моей голове прошёл окончательно, уходя куда-то на задворки моего сознания. Словно я в отпуске месячном побывал. По всему телу стало разливаться приятное тепло, наполняя его какой-то детской радостью. Я стал прислушиваться к своим ощущениям. Желание вскочить из-за стола и совершить пробежку, километра на три, запросто. А потом упасть под ёлку где-нибудь и сдохнуть под ней. Я сделал ещё один глоток отвара Кузьмича. Ощущение бодрости непередаваемое, кофе рядом не стоял. Вот так и спортсмены на допинг подсаживаются, думаю. Ни фига себе энергетик, прямо мельдоний какой-то. Накопленную за долгие серые будни усталость как рукой сняло. Голова ясная, мысли чистые. Вот это да! Я косо посмотрел на Кузьмича. Притравить решил... А леший сидел, смотрел на мою реакцию и посмеивался.

— Корешки да травки — они завсегда полезнее, чем ваша городская химия!

— Кто бы сомневался, Кузьмич! — сумничал я.

Он хмыкнул. Кукуня тем временем спёр со стола оладушек, хоть бы в сметану макнул рыжая сволочь.

— Кузьмич! — начал я многозначительно, ещё сам не зная, как правильно сформулировать свой наболевший за эти сутки вопрос. — Может, ты прояснишь мне один интересный момент? То, что мы на земле не одни, я уже понял и видел. А вот что происходит?.. И зачем я вам нужен?.. Я бы хотел услышать. И эта неизвестность меня очень сильно пугает и беспокоит, — я отхлебнул живого отвара.

Леший на мгновение задумался, собираясь со своими мыслями.

— Ну так вот, Серёга, — начал свой долгий разговор леший, объясняя мне, рядовому, не посвящённому в тайны мира сего человеку. — Когда-то очень давно, многие тысячелетия назад, между светлыми и тёмными богами началась великая межгалактическая война. И имя ей — сама смерть, для всех нас. Из-за чего она началась, никто уже и не помнит, наверное, и сами боги уже позабыли. И она не закончилась для нас, а проходит чёрной волной по нашей планете и по всем прилегающим мирам, сметая всё на своём пути. Выкашивая не только проживающие народы, но и разрушая целые цивилизации, собирая свою кровавую жатву со всех прилегающих миров в нашей Вселенной. Многое кануло в небытие с тех пор, но война снова и снова возвращается, то разрушая этот мир великим потопом, то выжигая его горячим огнём. Лишь бледные тени остались от прежних цивилизаций и народов. Великие предки не щадили ни себя, ни свою жизнь ради этого мира, ради своих близких, ради своего дома и родных, вступая с тёмными в смертельную схватку. В схватку на ВЫЖИВАНИЕ! Ты видишь лишь малую часть последствий её. Пустыни — это выжженная земля, высохшие моря, ушедшие под морскую воду целые континенты. Стёрты целые цивилизации с лица Земли, словно хлебные крошки, которые смахнули со стола. И где теперь они? Остались лишь жалкие выжившие остатки. Или ты веришь, что тысячелетние памятники древних цивилизаций обезьяны построили?! — леший усмехнулся. — Оглянись вокруг, посмотри на всё под другим углом. Мы — всего лишь мелкие мародёры, которые живут и радуются, собирая жалкие крохи нашего прежнего величия древней цивилизации. Мы — как тот страус, который закопал в песок свою голову и ничего вокруг себя не видит. Но это не значит для нас, что угроза миновала. Нет, рано или поздно к его жопе кто-нибудь незаметно подкрадется. Так и к нашей.

— Мир с нынешними технологиями до сих пор ничего путного построить не смог, всё для себя, всё за деньги, лишь бы нажива, а чего-то больше нам пока слабо. А вот ткнёт тёмный бог своим пальцем в землю, или прыщ на носу у него выскочит, и рассыплется наш мир, как карточный домик, а потому что он не настоящий. А построить что-то действительно великое для народа — нет, мир этого пока не может. Уровень у нас у всех не тот по сравнению с нашими далёкими предками. Мировоззрение у нас уже давно не то. Мы все как падальщики, пока доедаем то, что не успело догнить. Со временем всё и так сложное усложнилось. Многие тёмные, которые нашли тут свой дом, перешли на сторону светлых богов. А многие светлые — на сторону тёмных богов, и всё смешалось и перепуталось в этом уже безумном мире для всех нас. Пока боги выясняют свои отношения там, мы выясняем свои отношения тут, — Кузьмич замолчал, видимо, собираясь с мыслями. — А сейчас в мире вроде небольшого перемирия, война громыхает на других территориях далёких миров, боги отошли на другие планеты нашей Вселенной. И теперь у нас пока затишье, ни нам, ни тёмным лишняя кровь не нужна, все пока выжидают, мелко друг другу гадя. Вот так и живём... Война, словно цунами, то накатит, то отступит, чтобы набраться ярости и с новой силой повергнуть этот мир в кровавую пучину. А ведь древний мир наших предков был действительно велик. Это было сочетание величия и гармонии с самой Матерью-Природой. А сейчас что? Мы только засрали этот мир, словно мухи лампочку, посмотри на наши города. Где наше величие? Срам один! Тьфу ты! — леший сплюнул. Ну, так вот, о чём это я, а, слушай. Видишь ли... — начал леший. — Наша история Земли — одна сплошная загадка. Мы даже толком не знаем, что было сто лет назад, я уже не говорю про тысячелетия. Но наши историки методично её копают, а тёмные с таким же успехом её закапывают. Ведь правда не нужна никому, даже простым жителям Мидгарда, многим просто так проще и привычнее жить. Зачем что-то менять? Но лишь немногие историки заметили одну закономерность на Земле. В самое трудное время для земли нашей, когда беда грозит гибелью целого роду-племени людского, появляется некий воин, который всегда переламывает ход событий в ней. Это не всегда может быть воин, он может быть и хороший управленец, вроде царя, факт, а главное — он неординарный. В нашей истории множество примеров таких. Стали копать немного глубже и всё это дело анализировать, и вот что накопали. Что в самом начале второй межгалактической войны между светлыми и тёмными богами жил один молодой вождь роду-племени своего, святорусов. И звали его в старых летописях Олегом.