Боги Яви. Книга первая

— Ты не напрягайся... Смотри на огонь, я всё сделаю сам, — расплывчатый образ Якута мелькнул средь красных языков пламени. Градомир вместе с Васькой отошли на безопасное расстояние от греха подальше, на берег озера. Всё же суеверные эти тёмные. Васька, как всегда, в своём репертуаре.

— А шо? Вдруг засосёт!.. Гы-гы-гы!

Раздался звук открывающейся банки пива, и оно красиво и так до боли знакомо пеной зашипело. 'Вот же сучата! Тоже мне, подтанцовка хренова!' Сразу видно, как они сильно переживают за Серёжу. Тембр инструмента нарастал, словно рок. Его магическая сила стала проникать в мою душу, стараясь заполнить каждую клетку моего сознания. Да ладно! Я 'Металлику' пережил, 'Сектор Газа', 'Красную Плесень', 'Гражданскую оборону', мне даже в машине, когда еду на работу, по 'Питер FM' приходится Киркорова слушать, а тут какая-то северная балалайка меня в транс введёт? Фу! За кого вы меня принимаете. Коля Басков не ввел, а тут Якут!..

Красный цветок пламени потянулся к моему лицу, лизнув его, словно преданная собака, и мне на миг показалось, что из огненного лепестка скрутилась алая дуля.

— Мы с тобой одной крови, ты и я! — прошептал он мне, ни фига, думаю: 'А Киплинг тоже под грибами был?' Красный язык от меня шарахнулся и стал закручиваться, танцуя беспокойной спиралью, крутясь юрким волчком, превращаясь в золотой вихрь, словно это чей-то одинокий танец. Причудливый танец огня приковал мой взгляд, завораживая своей дикой пляской, он жил невидимой для меня, какой-то своей тайной жизнью. Треснуло сухое полено, рассыпав вокруг себя свои белесые искры. Искры тут же подхватил прохладный ветер, раскидав их веером по тёмному ночному небосводу, словно это космические звезды, рассыпанные бисером по нашей необъятной Вселенной. Я оглянулся, вокруг меня была космическая пустота и россыпи белоснежных холодных звёзд. Но это не планеты, как нам рисуют художники, это как хорошо сконструированная матрица. Какая-то самоделка. Как пояснил Якут, это пространство междумирья, а звезды — это врата в иные миры, в иное время. Звезды имели равное расстояние между собой, выделяясь на чёрном фоне, и также они были одинаковой величины. Ведь так не бывает! Я не вижу никаких летящих комет, ни падающих метеоритов. А где кольца Сатурна? А где сам Сатурн? Ой! А где я?! Я есть, а тела нет! Ой, как интересно... Так стоп! Мама-папа есть? Есть! Друзья мои алкаши есть? Есть! Значит, это точно я. Вопрос. Где? Видимо, в Караганде. Но ни страха, ни тревоги я не испытывал, только жуткий интерес, аж чешется в одном месте, а почесать нечего... Суперчувство! Ты вроде есть, и тут же понимаешь, что тебя нет. Вот такие, брат, дела. Может, встречу кого? Ну мало ли, вдруг йог какой залётный из Индии, или с Тибета, медитирует и в астрал вышел, а тут я весь такой MADE IN USSR мимо пролетаю за пивом. Ладно, Якут сказал, что душа Олега сама покажет дорогу. И где она? Хоть бы указатели повесили какие. Налево пойдёшь — к тёмным попадёшь, направо пойдёшь — к светлым попадёшь, а прямо пойдёшь — башку свою, Серёга, расшибёшь, вот чувствую, что так и получится. Вот они, наши народные русские сказки, мудростью своей так и веют. Где-то далеко звезда вспыхнула ярким светом. Черт, видно, манит! Я потянулся к ней сознанием, не плачь, маленькая, не плачь, хорошая. Ой! Уже и не такая маленькая и, видимо, не такая хорошая. Звезда стала приближаться с космической скоростью, стараясь ослепить меня своим холодным светом. Она затягивает меня, засранка, понял я, но было уже слишком поздно... Тррр! 'А где тут тормоз? А?..' — как-то уж совсем запоздало промелькнуло у меня в голове. И я нырнул в этот ослепительный яркий свет, как в глубокий страшный омут, своим астральным телом. Яркий солнечный свет ударил в меня, словно проглотил. Ничего не вижу, ничего не чувствую, привыкаю. Затаился. Потихоньку стали пробиваться неясные образы, словно миражи природных пейзажей. Красочные скалистые горные фьорды предстали перед моим взором, отделяя синий океан своим белоснежным хребтом от зелёной долины. Чуть приглушенное серое солнце осветило эту неземную красоту, переливаясь сказочными причудливыми белоснежными вершинами. Скалистый берег уходит далеко своим мощным уступом в густой океан тёмно-синего цвета. Силён парень!.. Могучие волны, словно огромные пенные кулаки, дробили отвесные скалы этого горного непобедимого воина, который стоит уже миллион лет на страже этой водной стихии. Волны океана откатывались, чтобы с новой силой подняться на многометровую высоту, закручивая страшную водную стихию в мощные кулаки, и обрушивались на него с новой удвоенной яростью, на эту, кажется, природную, непобедимую крепость. Дун! По горному хребту прошёл гул от невероятной силы океана. Дун! С новой силой ударил он, словно неожиданный ночной гость постучал в твою дверь. У меня от такой красоты аж дух захватило. А ведь когда-нибудь он разрушит эту тысячелетнюю природную преграду и затопит красочную долину. А долина словно дразнила этого монстра своим умиротворённым существованием, перекатываясь своими аккуратными холмами, уходя вдаль до самого светло-серого горизонта. Она жила своей привычной для неё спокойной жизнью, не обращая ни на кого внимания, тем более на столь грозного своего соседа. Теплый ветер словно играл зелёной мягкой травой, перекатывал её в своих пальцах, словно гребнем. Я огляделся. На самом высоком холме стоит древний, как само время, каменный замок. Словно списанный с картин Средневековья, окружённый неприступной стеной. Огромная арка, которую перекрывают дубовые ворота, обшита медными лентами, и три огромные его башни уходили своими шпилями в серое небо, стараясь проткнуть медленно ползущие тучи своими иглами. Блин, мне бы такой!.. Сразу проснулась моя скромная жаба. Кыш отсюда, я сказал. А коммуналку кто платить за тебя будет?! И я растворился в этой красочной долине, охватив всю её своим сознанием, словно я сама мать-природа, стараясь прижаться к ней всем своим естеством. Где-то внизу пыхтел энергичный зверёк, я почувствовал его эмоции, которые били его просто через край, и потянулся потихоньку к нему, чтобы не спугнуть. Зверь был вроде нашей лисицы, такой же рыжий и лопоухий, с огромным пушистым хвостом. Только вот вместо четырёх лап у него было их шесть. Он старательно что-то рыл в земле, помогая себе всеми шестью конечностями. И был так увлечён своим процессом, что не обращал ни на кого внимание. Я попробовал дотронуться до его рыжего уха и аккуратно потянулся к нему. Оп! Рою, рою, рою. Ещё немного, и я до неё дотянусь! Я вскинул голову, вдохнул свежий морской воздух, на холме было пусто и безопасно, никого нет. Хорошо... Жрать хочется! Голод терзал моё брюхо уже вторые сутки. Я попробовал просунуть в узкую нору свою лапу. Нуууу! Никак. 'Точно с голоду сдохну'. Немного подрыть надо, и я до неё дотянусь. Я стал старательно выгребать землю из норы, откидывая её подальше от себя. Наконец я протянул свой длинный коготь и наколол им просто огромную белую личинку. Эмоции восторга захлестнули меня с головой. Наконец! И я быстро перехватил её своей пастью, эту жирную вкуснятину. Повезло как! Она приятно лопнула, растекаясь своей вяжущей питательной слизью на языке. Терпкий вкус и немного щиплет язык, то, что надо. Перекусанная на две части белая личинка приятно поползла по горлу в мой желудок. Я почесал ухо и почувствовал какое-то жжение и зуд между задних лап, быстро скрутился бубликом и стал ловить на том самом месте, где меня грызли, мерзких надоедливых насекомых. Фу, млядь! Я выскочил из тела животного. Фу! Фу! Фу! Я стал плеваться, хотя было нечему. Я даже почувствовал омерзительный вкус этого большого и тёплого слизня, и в довесок ко всему, как мелкая блоха лопнула от моих зубов на моих яйцах.

— Фуу! — закричало моё астральное тело в этом эфире, столь негостеприимном для меня мире. — Никогда! Слышишь меня, Серёга?! Никогда больше не прикасайся к диким неразумным животным! — А ведь мама меня всегда предупреждала: 'Серёжа! Нельзя трогать бездомных животных руками!' — так вот что она тогда имела в виду. А особенно таких маленьких, рыжих, бессовестных зверьков, у которых такие большие яйца!.. 'А, а, а, а!' — кричало моё столь ущемлённое эго и не могло успокоиться. Теперь эмоции били через край меня, но не от радости пойманной добычи, а от очень большого огорчения. Первый раз я не рад, что мне чего-то удалось поймать. Мерзость-то какая! Тьфу ты! А если бы он какать захотел! Что тогда?.. А тогда бы я, по-видимому, узнал великий секрет всего человечества: для чего коты роют ямку, когда делают это!.. Рыжий навострил свои уши и стал озираться, потом он попятился задом, прижимаясь к скале своим бессовестным задом. В эфире послышался нарастающий треск, словно сбилась радиоволна в приёмнике. Моё беспокойство тоже стало нарастать комом, и я, послушав свою интуицию, прикинулся ветошью и тоже затих, перестав вякать. Что я увидел, меня повергло в шок! За рыжим лисом прошла мелкая рябь, скала дрогнула мутной дымкой, и из неё появился огромный великан, если бы была дверь, наверное, он её вынес бы своим боевым топором, но дверей не было, и мутная серая дымка заволокла сразу же проход в огромной скале за его спиной. Я чувствовал его, считывая своим астральным телом эмоции великана, тот сразу отвесил хорошего пинка лису из тёмного мира. Который сразу же жалобно заскулил и постарался быстро ретироваться, как говорится, с глаз долой, куда-то под серый камень, судорожно дёргая своими пока ещё целыми шестью конечностями. Пока не попал под бойкую раздачу, видимо, уже встречался с пришельцем, с этим огромным агрессивным чудовищем. Сжав огромные кулаки, Один направился по горной тропе к своему замку. 'Проклятый яйцеголовый! — кипел он. — Меня! Одина Рыжебородого! Отослать на какой-то захолустный Мидгард, в приграничные районы тёмных миров', — думал и не унимался он, накручивая себя всё больше и больше, вышагивая огромными нервными шагами по дороге, ведущей к его замку.

'Чтобы провести какую-то вшивую операцию по уничтожению жрицы Морены, девчонки!.. Да они смеются надо мной. Ублюдки лупоглазые! — Он посмотрел в сторону закрытого прохода в скале. — Сами будут грабить приграничные миры Сварожьего круга! — сжимая всё сильней и сильней свои кулаки, до хруста в костях, думал и всё больше распалялся, дойдя уже до критической точки, он. — Командира диверсионного батальона, который провёл тысячу операций в светлых и тёмных мирах. У которого около пятисот боевых удачных рейдов в тылу врага, и меня, Рыжебородого, отстранить от главной операции! От великой славы, от великих побед, от главного грабежа Вселенной за последние десять тысяч лет!' Один раздражённо, если можно так сказать, сплюнул на пыльную дорогу.

'Ну вот, лапушки, вам! — Рыжий скрутил дулю и показал в сторону скалы. — Со мной так просто нельзя!' Вены его вздулись на висках от напряжения, Один ещё раз сплюнул на пыльную дорогу, попав себе на сапог.

— О ВЕЛИКИЙ! — выкрикнул он, вскинув голову к небу. — Дай мне силы удержаться, чтобы не размозжить их проклятые чешуйчатые головы! — он вскинул руку, на которой красовался золотой браслет, и слегка дотронулся до него. — Лихо вызывает первый пост! — прогудел голос этого разъярённого до безумия, чья кожа немного отливала синим, великана.

Из шипящего эфира еле-еле послышался чей-то голос:

— Лихо! Первый пост на связи!

— Командира первой сотни из диверсионного разведывательного отряда гончих Цербера срочно ко мне! — распорядился великан.

— Сию минуту будет исполнено! — так же еле слышно раздался голос из радиоэфира.

'Проклятые глушилки! — подумал Один. — А это значит, что тёмная коалиция начала своё вторжение в светлые миры Сварожьего круга, видимо, уже началось... Будьте вы все прокляты!'

Огромный мускулистый воин ростом более четырёх метров, чья кожа имела синий оттенок, про которых люди всегда говорят — голубая кровь. Заплетённая в тугую косу рыжая борода, которая свисала, как огромный гремучий красный змей, до могучего его пояса. Чьи волосы были цвета огня, развеваясь и покрывая его мускулистые, просто огромные плечи. За плечами которого находился боевой, впечатляющих размеров топор, аналога которому нет во всей обжитой тёмной и светлой Вселенной, направлялся в свой замок. С его ярко-огненных волнистых прядей сыпались искры, словно раскалённый металл, рассыпаясь по пыльной дороге, сжигая всё на своём пути. Видимо, от перевозбуждения и переизбытка огромной энергии. Вышагивая по дороге к замку, он всё сыпал свои проклятия на головы каких-то яйцеголовых.

— Кар... — чёрный ворон присел на плечо Одина.

— Кыш отсюда, вредная птица! — Один отмахнулся от неё рукой.

— Кар... — птица, подпрыгнув, встала на крыло и полетела в сторону замка.

Когда я наблюдал за уходящим великаном, в мою голову пришло только одно. Вот это ВИКИНГ!!! Мать честная! От него просто несло страшной угрозой и веяло невероятной силой. Более опасного существа я даже в наших голливудских фильмах не видел. А это, видимо, то, что хотел показать мне беспокойный дух. И я тонкой паутинкой своим сознанием потянулся за Одином, направляясь в сторону его замка. 'А тебе, засранцу, так и надо!' Поблуждав немного по замку, словно призрак, а замок его меня впечатлил, я наткнулся на тронный зал, чувствуя невероятную энергию хозяина, а моё сознание просто тянулось к великану, словно магнит. Прижавшись в углу, словно мышь, я стал наблюдать и делать вид, что меня здесь нет. А меня и нет. Викинг вальяжно развалился на деревянном резном кресле, обшитом красным бархатом. А у его ног сидело просто здоровенное животное из моих сновидений. Это пёс, понял я. Просто огромный, мощный, чёрный пёс. Чернобыльский, что ли? Его мышцы просто бугрились на его спине, перекатываясь мощью, и что меня поразило, он внимательно слушал своего хозяина. Я стал прислушиваться к разговору солнечного.

— Хороший мой! — могучая рука владельца погладила огромную голову гончего. — А у меня для тебя вкусняшка! — рука хозяина потянулась к ведру со свежим мясом. — На тебе! — снова потрепав своего боевого гончего пса по холке, он кинул свежий кусок мяса на мраморный пол.

Цербер безумно любил своего хозяина, ведь он был любимчиком у него, в отличие от всей сотни диверсионного отряда убийц, служивших ему верой и правдой, а ещё больше любил убивать людей из мира Яви, это было его любимое хобби...

— На, поешь! — уже более ласково повторил златовласый хозяин. — Это свежепривезённая ручка глупого невезучего человечка из далеких приграничных миров, ты же любишь обгладывать пальчики?.. Наш дорогой Йотун специально сегодня для тебя расстарался! — снова рука потрепала чёрного как ночь пса. Цербер попытался завилять куцым хвостом, словно огрызком початка кукурузы, показывая хозяину всем своим видом, что он очень доволен и рад доверию с его стороны. И он взял аккуратно свежеотрубленную кисть руки в свою немаленькую пасть с шестисантиметровыми клыками, а то тягучая слюна, которую он не мог уже удержать, заливала пол хозяина, образуя небольшое озеро у его сапог. Взяв её, он смачно захрустел. 'А то как-то даже неудобно перед Лихом, своим боевым командиром, скажет, слюнтяй'. Ням-ням, хрум-хрум, хрустели чьи-то пальчики и косточки. А сам пес в это время внимательно навострил свои ушки, слушая последние новости своего хозяина из приграничных миров.