Скаут с планеты Астрахань

Чем закончится схватка двух хищников, Клауса совершенно не интересовало. Опрометью влетев в полуразвалившееся строение, он миновал несколько заваленных строительным мусором помещений, прежде чем, наконец, остановился перевести дух. Покачал головой и недовольно поморщился — задетое когтями птерокрыла левое плечо снова начало саднить. Пробормотав какое-то ругательство на инишири, Клаус приложил к ране автоматическую аптечку. Устройство загудело, проводя анализ полученной раны и определяя методику лечения, после чего Клаус почувствовал, как в его плечо проникла доза антибиотика, впрыснутая туда под давлением встроенным в аптечку инъектором. Затем заработал распылитель наногеля, который способствовал ускоренному заживлению ран и одновременно с этим действовал в роли антисептика и защитной плёнки. И только после этого астраханец выглянул в пролом в стене, чтобы узнать, как там поживает птерокрыл.

Судя по довольному похрапыванию, доносящемуся со стороны ямы, птерокрыл вышел победителем из схватки с гигантским пауком, что подтверждалось время от времени мелькавшими над краем ямы крыльями летающего ящера. По всему было видно, что сейчас у птерокрыла наступил обеденный перерыв, а значит, с этой стороны Клаусу ничего не угрожало. Значит, пора было продолжать путь.

Развалины города Клаус пересёк за полтора часа, и никто его за это время не потревожил, хотя руины эти явно были обитаемы, о чём свидетельствовали различные звуки, раздающиеся отовсюду и вынуждавшие Клауса постоянно держать наготове свой боевой нож. Пару раз в поле зрения астраханца мелькали какие-то существа, но так как никто не пытался напасть на него, Фрайзингер сделал вывод, что то были либо мелкие хищники, либо какие иные животные, для которых астраханец не представлял никакого интереса.

Однако солнце этой системы — жёлто-белая звезда Гамельдоф — уже клонилось к горизонту, а сам газовый гигант Бессемер неспешно сдвигался в том же направлении, говоря о том, что через несколько часов он закроет собой светило и в этой части поверхности самого крупного его спутника наступят сумерки. Не совсем ночь, но всё же идти в тёмное время суток Клаус считал несколько глупым поступком. Прибора ночного видения при себе он не имел, а его эмпатические способности могли и сбой дать, так что лучше было подстраховаться.

Для ночлега Фрайзингер выбрал относительно неплохо сохранившееся здание в форме пирамиды, от верхних этажей которой ничего не осталось, но и без этого здание было довольно высоким. Правда, внутри царил беспорядок и повсюду лежали груды строительного мусора, но, по крайней мере, никаких опасных животных как внутри здания, так и рядом с ним не ощущалось. Найдя для себя подходящую комнату — или чем там в своё время являлось это помещение, Клаус первым делом основательно забаррикадировался, понатаскав к тому, что осталось от дверного проёма, разномастный мусор, после чего, очистив для себя местечко у стены слева от заваленного им проёма, привалился к стене и закрыл глаза, вытянув вперёд слегка гудящие от напряжение ноги.

Ночь — если это время суток на Бессемере-IV можно было так назвать — прошла для Фрайзингера довольно спокойно. Один раз, правда, что-то небольшое поскреблось в устроенную астраханцем баррикаду, заставив того напряжённо вжаться в стену и изготовить нож, однако существо, по всей видимости, не собиралось ни на кого нападать, а просто искало место для ночлега. Пошебуршившись за баррикадой с минуту, существо, видимо, поняло, что здесь занято, и прошаркало куда-то дальше в недра полуразрушенного строения.

Судя по высветившимся на крохотном дисплее компаса данным, Клаусу предстояло преодолеть до точки подбора ещё сто сорок два километра, причём по ходу движения ему предстояло пересечь две реки. Как он будет это делать, астраханец пока предпочёл не думать. Вот доберёмся до первой из рек — там и посмотрим.

За четыре часа Клаусу удалось без особых приключений пройти двадцать километров по относительно ровной местности без особых приключений. Один раз на него кинулся какой-то хищник, размером и повадками похожий на астраханского лесного барса, но ловкий выпад Фрайзингера, отчего хищник получил сильный удар ножом по левой передней лапе и лишился заодно части правого уха, вынудил его оставить в покое странное и, по всей видимости, опасное существо.

Треть тюбика Е-рациона вполне удовлетворила голод, а выпитый Клаусом литр воды из какого-то мелкого пруда, которая предварительно была обеззаражена специальной таблеткой, заставил астраханца почувствовать себя сытым и довольным собой. Шёл второй день экзамена, до точки подбора оставалось чуть более ста двадцати километров, которые Фрайзингер рассчитывал пройти за полтора-два дня... если не произойдёт ничего непредвиденного. Реки — что ж, любую водную преграду можно преодолеть, если приложить к этому логику и сообразительность. На худой конец, можно и вплавь, но здесь это было бы весьма экстравагантным способом свести счёты с жизнью. Водных хищников на Бессемере-IV хватало, в том числе и таких, которые могли проглотить разумного, даже не поморщившись. Правда, обитали они, в основном, в морях спутника, но и в реках, судя по всему, тоже водилась всяческая фигня, могущая доставить массу неприятностей.

Первая река на пути Клауса встретилась астраханцу ближе к вечеру, когда он довольно-таки устал. Не столько от ходьбы — местность была относительно ровной, сколько от местной фауны. Два раза ему пришлось отбиваться от тигроволков, а в паре километров от берега реки на него из зарослей густого кустарника бросилась какая-то непонятная хрень размером с астраханского гиппопотама, только гораздо более проворная и явно желавшая пообедать инопланетянином. Инопланетянина такой расклад не устраивал, а потому Клаус "угостил" существо ударом подобранной им по пути весьма увесистой дубины по массивной голове. Существу такой расклад по нраву не пришёлся, и оно незамедлительно скрылось в зарослях, по-видимому, решив, что стоит подождать более удобную добычу.

Поцарапанное птерокрылом плечо полностью зажило, что не могло не радовать Фрайзингера. Однако это обстоятельство никак не могло помочь астраханцу переправиться через реку, на берегу которой, в полусотне метрах от уреза воды, он сейчас и стоял, раздумывая над своими дальнейшими действиями. Ближе подходить он не решался, так как ему было неизвестно, что скрывается под толщей воды.

Река имела в этом месте ширину почти в триста метров, а глубина её Клаусу была неизвестна, но очевидно, что вброд перейти её не представлялось возможным. Однако и вплавь преодолевать эту водную преграду астраханец не спешил. Никто не знал, что могло водиться в водной толще, а учитывая здешний климат и особенности фауны, вполне возможно, что в этой воде обитали какие-нибудь милые рыбки вроде пираний. Плавал Клаус хорошо, но это вовсе не означало, что ему удастся опередить какую-нибудь водную хрень.

Но путь Фрайзингера лежал на противоположный берег реки, а следовательно, ему нужно было найти какой-нибудь способ безопасно через неё перебраться. Самый лучший вариант — плот или лодка, но здесь поблизости не имелось такого количества деревьев, чтобы можно было построить плот, а лодку сделать из древесного ствола при помощи всего лишь боевого ножа тоже не представлялось возможным. Однако, какого-либо другого способа перебраться на тот берег Клаус пока не видел — следовательно, нужно было искать что-то, что могло более-менее уверенно держаться на воде.

Глава 9.

Лежащий в густой траве сухой ствол поваленного бурей дерева Фрайзингер увидел, поднявшись на верхушку довольно крупного валуна, что врос в землю метрах в сорока от уреза воды. Ствол был довольно большим для того, чтобы его можно было использовать в качестве водного транспортного средства, однако как он поведёт себя на воде, Клаус не знал, так как понятия не имел, что это за дерево такое. Судя по всему, некогда в него угодила молния, повалив наземь и расщепив на две неровные части, так как для того, чтобы достичь своего теперешнего состояния, дереву нужно было, как минимум, несколько месяцев. Однако это было лучше, чем ничего, поэтому астраханец, пробормотав под нос какое-то витиеватое ругательство и оглядев местность вокруг себя, осторожно слез с валуна и, держа наготове нож, двинулся в сторону упавшего дерева.

Гамельдоф приближался к зениту, так что времени у астраханца как бы и хватало, однако Клаус не настраивался на лёгкий вариант. Бревно — бревном, но отнюдь не каждое бревно обладает мореходными качествами. Да и хотя бы одно весло смастерить не помешало бы. Грести руками, рискуя их лишиться, Клаусу совсем не хотелось.

При жизни это дерево, судя по всему, было довольно высоким и обладало развесистой кроной, от которой, понятное дело, ничего не осталось. Удар молнии расколол ствол на две части, меньшая из которых вполне подходила для того, чтобы переправиться через реку. Правда, как уже упоминалось, нужно было из чего-то сделать хотя бы одно весло и найти способ оттащить бревно к воде. И если в качестве весла можно было использовать одну из нескольких валяющихся рядом сухих, но довольно крепких, веток, то с транспортировкой ствола к реке возникла некоторая заминка.

Психокинезом Клаус не владел, следовательно, переместить бревно к воде ментальным усилием он не мог. Оставался механический способ, но для этого требовались некоторые приспособления, как-то: прочная верёвка, катки или крепкий шест для толкания, так как Клаус сильно сомневался, что у него получится перекатить бревно к урезу воды при помощи одних только рук — уж больно здоровым оно выглядело.

Где-то неподалёку раздался очень громкий звук, сильно похожий на шипение выходящего наружу из проколотой автомобильной шины воздуха. Фрайзингер, едва лишь заслышав этот звук, тут же присел на корточки, чтобы сделаться малозаметным, и изготовил к бою нож. Что это был за звук и какая тварь его издавала, астраханец не знал, а посему решил перестраховаться и не отсвечивать.

Справа от него из травы выпрыгнуло какое-то небольшое существо и, взгромоздившись на облюбованное астраханцем в качестве лодки бревно, уставилось на человека большими немигающими чёрными глазами без зрачков. Существо походило на рогатую ящерицу, утыканною от носа и до кончика хвоста двухсантиметровыми шипами и покрытую фиолетовой чешуёй, сантиметров тридцати длиной. Поглазев на Клауса с полминуты, ящерица издала громкое шипение, высунула длинный шершавый язык, словно дразнясь, и быстро сбежала с бревна, затерявшись в траве.

Астраханец с некоторым облегчением выдохнул и усмехнулся, поднимаясь на ноги. Кто может знать, что это за ящерица такая? Плюнет в тебя каким-нибудь нейротоксином — и привет, приехали! Уж лучше не строить из себя героя без особой на то надобности. Целее будешь. И живее.

На первый взгляд, бревно вполне подходило для переправы через реку. Клаус пнул его ногой, и оно чуть сдвинулось в сторону от своей первоначальной позиции. Значит, оно не тяжёлое и способно держаться на поверхности воды на манер поплавка. С одной стороны, это хорошо, ведь в этом случае оно не может утонуть, но, с другой, таким лёгким "судном" управлять непросто, особенно в условиях сильного течения. Хотя вода в реке вроде текла не сказать чтобы очень быстро, но, вполне возможно, что это было обманчивое впечатление. Впрочем, скорость течения можно было проверить самым простым методом, что называется, прапрадедовским.

Порыскав глазами по берегу, астраханец обнаружил лежащую неподалёку сухую ветку, вполне подходящую для данного эксперимента. Как следует примерившись, он размашистым движением зашвырнул ветку почти на середину реки и принялся за ней внимательно наблюдать.

Течение подхватило брошенную Клаусом сухую ветку и поволокло куда-то за собой. Проследив за ней некоторое время и наметив ориентиры для замера скорости, астраханец скосил глаза на компас, в который был встроен, помимо стандартного обеспечения, ещё и калькулятор.

Расстояние, принятое Фрайзингером за сто метров, ветка преодолела за тридцать шесть секунд, из чего путём несложных подсчётов Клаус определил скорость течения воды в реке. Получалось десять километров в час. Вполне приемлемая величина. Значит, переправа через реку особых трудностей не принесёт, но это без учёта того зверинца, что мог здесь обитать. Однако, не зная глубины реки в этом месте, сложно было предсказать, что здесь могло водиться. Возможно, для крупных хищников, вроде астраханской акулы-кобры или дарханского ихтиозавра, здесь и было мелко, но для менее крупных водных существ очень даже ничего.

Впрочем, это тоже можно было проверить. Достаточно было что-нибудь бросить в воду. Лучше бы, конечно, что-нибудь съедобное, но сойдёт и камень. Тем более, что поблизости не было ничего из первого разряда.

Подобрав увесистый булыжник, который лежал прямо у ног, Клаус, как следует размахнувшись, зашвырнул его едва ли не на середину реки. И принялся ждать.

Ждать долго, однако, не пришлось. Камень упал в воду, подняв небольшой водяной фонтан, и буквально через пяток секунд в том месте, куда он упал, вода буквально вскипела. При виде этого зрелища Клаус недовольно нахмурился — выходило, что в этой реке обитает какая-то разновидность пираний, а следовательно, падать в воду было бы весьма неосмотрительно.

Тем не менее, путь скаута лежал как раз на противоположный берег реки, а от того, что он стоял на её берегу и чесал "репу", переправа сама собой не осуществится. Поэтому, пробормотав себе под нос какое-то ругательство на лагошском, Фрайзингер упёрся в бревно руками и попытался сдвинуть его в сторону воды.

Несмотря на относительно небольшой вес, у него на это всё равно ушло почти полчаса. Габариты "лодки" вполне ощутимо давали о себе знать, а без дополнительных приспособлений транспортировать бревно к воде было не так просто. А перенапрягаться Клаус не хотел. Силы могли ему ещё ой как понадобиться, ведь до точки подбора, которая ознаменовывала собой окончание экзамена, ещё было далеко.

Перекатив кое-как бревно к самому краю берега и на всякий случай подперев его парой крупных булыжников, чтобы оно случайно не скатилось в воду, осложнив, тем самым, форсирование водной преграды, Клаус вернулся туда, где бревно лежало до этого, и принялся искать подходящую ветку для использования в качестве весла.

Забраковав несколько экземпляров, астраханец остановил свой выбор на довольной длинной и прочной ветке, которая была ещё и почти прямой, а значит, что при небольшой глубине реки её можно было использовать в качестве шеста. Правда, нужно было ещё что-то найти для использования в качестве лопасти, так как грести просто веткой было довольно тяжело, хотя и возможно. И нужно было ещё как-то привязать к ветке то, что планировалось к использованию в качестве лопасти. Правда, здесь особых проблем не должно было возникнуть, так как при себе астраханец имел страховочный фал, которым можно было привязать импровизированную лопасть. Если, правда, найти, что можно использовать в её качестве.

Несколько минут астраханец разглядывал окрестности, потом, пробормотав что-то себе под нос в который уже раз, вынул из ножен свой боевой нож и принялся тщательно обстругивать валявшиеся вокруг сухие ветки, обрезая сучья для того, чтобы смастерить из них хоть какое-то подобие лопасти для импровизированного весла.