— Что тебя так развлекло?
Не знаю почему, но чем дольше мы разговариваем, тем меньше чувство опасности, которое аурой витает вокруг моего собеседника.
— Я представила, какие интересные дети могли бы получиться от союза даймона и человека.
— Они были бы чистокровными даймонами.
— Жаль!
— Почему?
И опять лишь ощущение искренней заинтересованности. И непривычное, но притягивающее к себе взор лицо.
— Мы очень разные. Внешностью, способностями. Могли бы получиться неожиданные сочетания.
— Как это вышло с тобой? Ведь твоя мать — человек, а отец — демон.
— Все-то ты знаешь. — Я позволяю себе усмехнуться, не столько пытаясь понять, как он воспримет такой тон, сколько по привычке. Да только он этого будто и не замечает. Или... это ничего не изменит ни для меня, ни, тем более, для него. — Но в моем случае, все не совсем так: этот эксперимент природы подкорректировали ловкие мамины руки. Правда, даже в таком варианте, кое-что получилось.
Он кивает головой. Словно соглашаясь. И неожиданно для меня заявляет:
— В тебе нет страха.
Эмпат?! Или просто очень наблюдателен? Но в любом случае он должен... Он должен разбираться в том, что он видит или ощущает.
— Я еще не успела испугаться. Вот пройдет немного времени, до меня дойдет, что скоро умру — я и закачу полноценную истерику, с покушением на все, до чего смогу дотянуться.
— Тогда мне придется приказать, чтобы все лишнее из комнаты убрали.
А вот это — открытие! У него, оказывается, и чувство юмора присутствует.
— Зря. У меня тогда не останется другого выхода, как петь неприличные песни и рассказывать не менее скабрезные анекдоты.
— Что значит — неприличные и скабрезные?
Очень интересный вопрос. А самое главное — в точку. И как прикажете ему объяснять.
Может, все, что лично я отношу к этой категории, у них таковым и не является.
— Ну... Это то, что воспитанный мужчина своей женщине рассказывает только на ушко.
Видеть, как на его лице появляется вполне человеческая улыбка... Странно и необычно. Но еще неожиданнее услышать то, что он произносит:
— Я на Лилее достаточно давно, чтобы знать значение этих слов. Но ты, все равно, меня развеселила.
— И за это ты освободишь меня от магических пут, признаешься мне в любви и предложишь сбежать туда, где нас никто не найдет?
И вновь улыбка, которая едва ли не сводит с ума списком неожиданно возникающих в голове мыслей.
— Я подумаю. — И он, накинув платок на голову, вновь берется за ручку двери.
— Эй...
— Что тебе еще? — Боюсь ошибиться, но в его голосе появился скрежет металла. Вот только... меня это уже не останавливает.
— Я хотела узнать, как мне тебя называть?
— Для тебя это так важно? — Но не бровь, тонкая изогнутая стрела с серебром у виска, ползет вверх, а зрачок словно становится больше, выплескивая из себя то, что я бы назвала удивлением, изумлением...
— Конечно. — В моем голосе сплошная обида. — Иначе я ведь не смогу сказать, прощаясь с жизнью, мол, я умираю, но буду являться к тебе в ночных кошмарах. И называть при этом тебя по имени.
— А... — А глаза продолжают сыпать искрами, как звонким смехом. — Тогда зови меня Закираль.
— Красивое имя. — Задумчиво замечаю я, пробуя его по звукам губами, языком, откликом в глубине сердца. — Оно что-нибудь значит?
— Наши имена всегда что-то значат. А мое, с одного из древних языков Дарианы, переводится как 'дарующий смерть'.
— Ты знаешь, а оно тебе подходит.
На этом наш разговор резко обрывается, и моя реплика остается не только без ответа, но и без какого-либо проявления интереса с его стороны.
Он покидает комнату, как тень, отступающая под неожиданным натиском яркого света: только была и уже нет. И остается лишь стойкое впечатление, что все это было лишь игрой собственного, окончательно потерявшего связь с реальностью воображения.
Хотя то, что его больше в комнате нет — к счастью. Потому что ничего цензурного я больше сказать не могла. И все остальные слова, что собирались вырваться из моего горла, относились к разряду тех, которые мой папенька запрещал мне произносить в приличном обществе. И если даймон к таковым явно не относился, то я... Считала себя воспитанной барышней.
Правда, не в таких ситуациях.
Так влипнуть... Капитально. И даже поплакаться в жилетку некому. Васька...
Надеюсь, моему тарагору досталось не настолько сильно, чтобы он не смог выдержать этот удар. Иначе в счете, который я намерена предъявить этой диковинной особи, появится еще один пункт: жестокое обращение с домашними животными.
И если он думает... Не хочу даже думать, о чем он думает.
Да, Таши... Попала ты... Со своими амбициями и желанием доказать некоторым самовлюбленным болванам свою способность принести пользу.
Принесла.
И что теперь с этой пользой прикажете делать? Если и маг-предатель перед глазами помаячил, да и даймон проявился. А я при этом упакована в магические путы настолько хитро, что вроде и видимость свободы присутствует (по крайней мере, чтобы справить естественные нужды не придется долго и упорно требовать отвести меня в то место, куда приличные девушки ходят поодиночке), но ничего другого сделать не могу.
Одно утешает. Точнее... Вариантов дальнейшего развития событий всего лишь два. Либо Лилее придется очень трудно, когда мои мамочка и папочка узнают что с их дочуркой случилось. Либо... Я отсюда уйду. И именно этот вариант для меня является предпочтительным. И не только потому, что моя жизнь мне дорога.
Лилею жалко...
Ну, а раз так... Пора начинать придумывать план 'Б'. То есть искать запасной выход.
Окна отпадают. Толстые решетки и высота... Хоть и не выше третьего этажа, но кругом камень. Пусть и не совершенно гладкий, но, не имея альпинистской подготовки... Короче, этот способ самоубийства я стану рассматривать в самом крайнем случае. Камина нет. Интересно, а как они зимой в этом помещении находятся. Или... Буду иметь ввиду. И последним номером нашей программы остается... дверь. Которая, опять же, запечатана магически. Да и за нею меня как раз и будут ждать с распростертыми объятиями.
Что ж... остается лишь один выход. Соблазнять даймона, влюблять его в себя и уговаривать последовать за мной...
Похоже, последнюю идею я высказала вслух. Потому что ничем иным нельзя было объяснить фразу, раздавшуюся из того угла, что как раз рядом с дверью и находился.
— А как же я?
Заклинание невидимости маревом тает, расползаясь цветными хлопьями, выпуская из своих объятий...
— Я с тобой никуда не пойду. — И я поворачиваю голову в сторону занавешенного окна. Чтобы даже тень этого предателя не коснулась моего взгляда.
— А я думал, ты будешь рада меня видеть. — И движение в мою сторону, которое я все-таки замечаю, по тому, как трепещет магия, откликаясь на его присутствие.
— Никогда больше не появляйся мне на глаза. — Эх, жаль, даже стукнуть кулаком по столу не могу — нет в этой комнате стола.
— Может, ты сменишь гнев на милость и позволишь мне тебя спасти. — И еще один шаг в мою сторону. Очень осторожно. Прощупывая все те заклинания, что переплетаясь друг с другом, создают единую сеть, которая не только удерживает меня в комнате, но и тянет силы.
— А это не противоестественно принципам драконов? Вы же предпочитаете девушек воровать. — И как я раньше не замечала в себе столько язвительности? Видно не доводили меня еще до такого состояния, чтобы оно ядовитой струей стекало с моего языка.
— Ну... — Все с той же улыбкой на своей драконьей морде. И с пляшущими бесенятами в вертикальных зрачках. — Если ты внимательнее приглядишься к ситуации, именно так оно и получается. Я вроде бы тебя и спасаю, но и краду. Из рук не очень хороших людей и даймонов.
— Я на тебя злая. — И поджимаю губы. Демонстрируя все степень своего недовольства им.
А он уже рядом с креслом, в котором я сижу. Но следующего шага не делает: внимательно рассматривает ажурное плетение, которое коконом окружает меня. И за шальным весельем, в котором он пытается меня убедить, едва ощутимо, но заметно, тщательно скрываемое напряжение.
— У нас есть только один шанс. Как только я разорву защиту, здесь станет очень весело.
И он опускается на пол напротив меня и не сводит с меня своих...
Я только сейчас обращаю внимание на то, что они у него не медовые, как у большинства драконов, а карие. И постоянно меняют свой цвет. Словно чувства, вырываясь из глубины его души, придают его глазам в разные тона.
И это очень необычно. И красиво.
— Ты мне лучше скажи, как ты здесь оказался? Только на отца не ссылайся, не поверю.
— Хорошо, не буду. — И с ехидной усмешкой, так естественно смотрящейся на драконьем лице: — Твой отец попросил присмотреть за тобой. Они каким-то образом с моим договорились. Снабдили меня кучей всяких безделушек, на все возможные случаи, и отправили вслед за тобой. Так что я в курсе почти всех событий и безумно ревную. Ну, а когда ты маячок у того постоялого двора оставила, я свой тоже подбросил. Немного опоздал, правда: появился, когда вы с тарагором уже активно сопротивлялись их желанию насильственно пригласить тебя в гости.
— Как Васька? — Воспоминание о том, как сложились крылья моего питомца, буквально смятые Хаосом, и он упал в серую пыль придорожной канавы, больно резануло по глазам, выбивая слезы. Но мне удалось сдержаться.
— Не так плохо, как выглядело издалека. Тебе не кажется, что такие беседы лучше вести в более гостеприимном доме?
— А мне и здесь нравится. Да и Закираль оказался весьма воспитанным молодым человеком.
— Милая Таши. — И он укоризненно покачивает головой. Продолжая улыбаться... Весьма грустной улыбкой. — Этот Закираль не столь молод, как тебе показалось. Довелось мне с ним встречаться во времена моей юности. Которая была настолько давно, что мне посчастливилось едва ли не присутствовать при рождении твоего отца. Да и с воспитанием у него не все так хорошо, как он тебе продемонстрировал. За его службу ему разрешили забрать с Лилеи двух женщин, которые дали жизнь его детям. Вот только... Эта процедура не предполагает дальнейшей жизни матери. И по поводу своего имени он тебе соврал. На Дариане его имя значит 'танцующий в ночи' и говорит о его принадлежности к роду так называемых разведчиков. Извини, конечно, что вынужден был тебя разочаровать. — И на его губах зацветает ехидство. Никак не предполагающее раскаяния, которое он пытался изобразить.
— А чего еще от вас, мужчин, ждать. То смываются с места свидания, то врут, едва ли не клянясь в вечной любви.
— Но я же вернулся. — И улыбка на его лице вновь меняется. То ли он пытается меня окончательно запутать, то ли она, как зеркало, отражает хитросплетенья его чувств, становясь настолько умоляющей, что я уже почти готова его простить и согласиться на все, что он мне предложит.
Но не успеваю. Он настороженно замирает, словно вслушиваясь в то, что находится за гранью моего слуха. И в следующее мгновение комната буквально взрывается магией, когда он в придачу к своему собственному плетению активирует очень странный артефакт, от которого меня сначала едва не размазывает по креслу, в котором я сижу, потом разрывает на множество 'я' и только после этого возвращает в привычное состояние. Но... оглушенную.
— Извини, моя дорогая, но времени на раздумья у тебя больше нет.
И запускает следующую безделушку, которая висела у него на шее.
Кружево магических матриц вокруг меня темнеет, приобретая грязно-серый оттенок, и начинает очень быстро истончаться. Да и сетка: вдоль стен, по потолку, на полу, — становится видимой, рвется, расползаясь обрывками ниток.
Дверь открывается, когда мы с драконом, уже объятые туманом перехода, считаем наш побег удачным. Причем, вполне обоснованно. Теперь, когда чужая магия не сковывает мои способности ощущать, я могу чувствовать, какого рода заклинания использует мой бывший несостоявшийся любовник. Как раз из разряда тех, которые и заставили даймонов не связываться с драконами две тысячи лет тому назад. Так что... Как говорится, в гостях хорошо... И простите, что пытались уйти не попрощавшись.
Он оказывается в комнате... Без платка, что закрывал его голову и лицо. Без черного покрывала, что прятало его тело от чужих взоров. Без... Лишь белые брюки, заправленные в высокие сапоги и стянутые на узкой талии широким ремнем, подчеркивают стройность его сильных ног. Двойная перевязь косо сползла на одно бедро. Белые браслеты на мускулистых руках. Живот — четко вычерченные кубики. Плечи, которым мог бы позавидовать и пловец. Короче, несбыточная мечта любой женщины.
Не скажу, что красота драконов или хищная грация демонов в боевой трансформации меркнет перед тем, что я вижу. Но... Становится несколько обидно, что вот это может достаться кому-нибудь другому. И это несмотря на то, что я поверила каждому слову моего друга о Закирале.
С первого брошенного в нашу сторону взгляда, он понимает, что у него нет ни одного шанса нас остановить. Слишком поздно: пространство между нами и им искривлено матрицей Порядка, связываться с которой ни один уважающий себя маг Хаоса не будет, во избежание своей несвоевременной кончины. Он опускает вниз руку, на предплечье которой закреплен цилиндрический предмет.
Шаг в нашу сторону и его взгляд касается моих глаз. И на губах распускается улыбка, в которой нет ни тени сожаления о том, что он видит.
И прежде чем портал схлопывается, он успевает склонить голову, признавая поражение и бросить мне вслед. Короткую фразу, которая, несмотря на крепкие объятия дракона, заставляет меня вздрогнуть:
— Я обязательно тебя найду, моя единственная.
Элизар Варидэр
— Вы никого случайно не теряли?
Голос раздается одновременно с весьма ощутимым ударом по всем органам чувств, которым знаменуется разрыв установленной на доме моего друга защиты и появление прямо в кабинете эльфа серого зева портала.
Лично у меня даже сомнений нет, кто может действовать столь бесцеремонно. Впрочем, судя по физиономии лорда, тот тоже уже догадался, чьему визиту мы обязаны такими разрушениями.
Вот только...
Я кидаюсь им навстречу еще до того, как переход успевает полностью раскрыться и из него вываливается мужчина (вертикальный зрачок которого лишь подтверждает нашу уверенность) жестко удерживающий в своих руках Таши.
— Эй, эй. Полегче. Я попрошу меня не лапать. А то в последнее время как-то слишком много желающих развелось. Только и знают, чуть что, к телу прикладываться. Да еще и угрожать. — Несмотря на некоторую опустошенность ее ауры и не самое хорошее физическое состояние, она буквально отталкивает меня в сторону, когда я пытаюсь ее поддержать после того, как дракон ставит ее на пол и отступает на шаг назад. Словно намекая на то, что свое дело он сделал — теперь слово за нами.
— Леди Таши...
— Спокойно, лорд. Леди отставить. — И блеснула своими темными глазищами, от чего Алраэль буквально проглотил все, что хотел сказать. — Вы моего тарагора нашли?
