— Вы — его Единственная. И связь между вами уже установилась. И только вы сможете его найти.
— А потом и вытащить из тщательно охраняемого подземелья, добраться до ближайшего портального зала или уничтожить защиту, которая не даст тебе выстроить переход прямо из того места, где ты его найдешь. — Надо сказать, что в словах Тамираса, который едва не кричит, выплескивая из себя ярость, несмотря на излишнюю эмоциональность, здравая мысль присутствует. Правда, совсем не та, которую он пытается до меня донести.
И когда наступает время говорить мне, мой голос звучит значительно спокойнее.
— Я это сделаю.
Тишина, воцарившаяся в зале, довольно ясно говорит о том, что даже от меня такого они не ожидали.
— Таши... — Радмир делает шаг ко мне, но вынужден остановиться, потому что амулета на мне нет, а искры по пальцам уже бегают.
— Я пойду с вами, госпожа. — Ну с этим все ясно: выжженное пятно на месте своей базы он, скорее всего, видел, но чья это работа — не знает. Потому и позволяет себе некоторые вольности. Да и беспокойство за своего господина подстегивает.
— А кто тебе сказал, что я куда-нибудь пойду... — но я замолкаю, наслаждаясь той идеей, что пришла в мою голову пока я говорила. — Впрочем, ты прав. Я пойду, но одна: только лишней обузы мне не хватало.
Похоже, мое мнение о достоинствах даймона его самого несколько смутило. И ни его одного: брат и дракон перекидываются настороженными взглядами, словно уже готовясь меня усмирять, а Алраэль задумчиво покачивает головой, почему-то не сводя глаз со старшего из своих телохранителей.
И лишь один в нашей разношерстной компании не выказывает ни малейшего удивления. Впрочем, я уже довольно спокойно отношусь к тому, что Карим, как впрочем, и мой отец, знает даже то, что вроде бы и знать не должен.
— Тамирас, у тебя есть какая-нибудь игрушка, что сможет устроить последствия, похожие на те, что вы видели, но без моего участия?
И снова обмен взглядами между ним и Радмиром, во время которого я острее начинаю ощущать потребность что-нибудь сломать.
— Так ты готов поделиться со мной маленькими штучками большой разрушительной силы? Или настолько оскорблен тем, что я выбрала другого, что готов отказать мне в столь маленькой просьбе?
Самое главное, не переборщить с язвительностью. А то ведь и совершенно иного эффекта можно добиться: вопреки моему желанию отправится защищать собственной грудью мое щуплое тело. И придется мне, вместо того чтобы вытаскивать Закираля из чужих цепких лапок, делать все, чтобы дракон не утроил сцену ревности и не его отправил туда, куда я спровадила тех красавцев в набиру с серебряной полосой. Словно ведь знала — эти чернокожие мне уже должны.
— Есть у меня один артефакт, но...
— Только не говори, что он из тех, с которым ты не смог справиться во время вашей последней встречи с моим женихом?
Ну и зачем я такая догадливая? Да и думать надо, прежде чем говорить... К чему было мне его так расстраивать, наводя на мысль о том, что мне известны подробности его взаимоотношений с одним конкретным даймоном.
Будем считать, что мне в очередной раз крупно повезло.
— Тебе лучше быть подальше, когда он активируется. — И я киваю головой, принимая его слова к сведению.
— Госпожа, я пойду с вами.
И как с ним Закираль справлялся? Никакого уважения к дамам.
Я поднимаю на Агираса взгляд, похожий на тот, которым мой папенька приводил в душевный трепет даже искушенных в умении буравить друг друга глазками, демонов, и который я довольно долго тренировала под чутким отцовским руководством.
— Я рада, что ты нарушил приказ своего господина, но если ты нарушить еще и мой, последствия этого для тебя будут самыми непоправимыми.
Похоже, осознал и проникся: голова склонена, глаза в пол. Короче, полная готовность смириться со всем, что я скажу. Если бы еще не отблеск чувства, которое я странным образом ощущаю. И вот в нем-то нет даже следов покорности.
— Что ты собираешься делать? — Уж от брата я меньше всего ожидала такого подвоха. Ведь уже давно договорились: если мне потребуется его помощь, — обращусь сама.
Так что, лучшее, что я могу — просто игнорировать его вопрос, как не имеющий отношения к создавшейся ситуации. И оборачиваюсь к Кариму, запоздало сожалея, что так и не узнала итог их разговора с Радмиром. Правда допуская, как самый возможный вариант, что каждый так и остался при своем.
— Тебе есть, что мне посоветовать? — И на лице наставника графа появляется лукавая улыбка, которая совершенно не вяжется с недоумением на лицах у остальных. Кроме, естественно, одного демона, принадлежащего к моим ближайшим родственникам и знающего, что тот, кого принимают за обычного воина, не так прост, как кажется.
— Хорошо подумать, прежде чем что-либо сделать.
Мудро, ничего не скажешь. Вот только, не слишком ли мало?
— И это все?
Но он, продолжая все также улыбаться, качает головой.
— И принять решение.
И тут до меня доходит, пусть и запоздало, что он имеет в виду: для него магии не существует — он находится вне нее. И та защита, которую выставил Закираль, в последний раз наведываясь ко мне в гости, не была для Карима преградой. И я опускаю ресницы, соглашаясь, что это именно то, что мне и придется сделать.
Понять, готова ли я принять его. Принять таким, какой он есть. С его прошлым, с кровавым следом, что за ним тянется, с гибелью двух женщин, давших жизнь его детям, с тем, что вместо привычных мне стихий, в его душе живет Хаос, с тем, что когда во мне зародится новая жизнь, ни один раз сомнения в том, кем станет наш ребенок, смочат слезами мою подушку.
И решить... Хватит ли мне сил, достанет ли внутреннего мужества, чтобы приняв это решение, следовать ему каждый день, каждую секунду всей своей жизни, не позволяя ни себе, ни ему даже допустить мысли о том, что это решение было неправильным.
Не знаю, понимают ли те, кто не сводит с меня глаз, какая борьба идет в моем сердце. И как все становится просто, стоит мне лишь вспомнить глубину его карих глаз, что искрились серебром когда его взгляд касался меня. Как уходят вопросы, когда тело откликается на тепло его рук, что надежно хранится в моей памяти. Насколько спокойнее становится дыхание, как только до меня доносится эхо моих слов, произнесенных его голосом: 'Береги себя для меня'.
И пусть ему не удалось сделать то, о чем я его просила — я сделаю это за нас двоих.
— Спасибо, Карим. — И я вижу, как в его улыбке проявляется тревога, которая немедленно отступает под натиском уверенности в моих силах, что видна в том, как склоняется его голова, признавая за мной право и на решение и на то, что я должна сделать, чтобы мое решение не осталось лишь одними словами. — Твой совет, впрочем, я этому даже не удивляюсь, как всегда оказался своевременным. — И уже совершенно иным тоном добавляю: — Мне нужен час на подготовку. Тамирас, артефакт. — И я протягиваю руку, нисколько не сомневаясь, что такие игрушки у него всегда при себе. В чем и убеждаюсь, ощутив тяжесть на своей ладони. — Да и, — и я оборачиваюсь к Алраэлю, на которого, похоже, сумела произвести самое незабываемое впечатление, — этого красавчика, — и я киваю на даймона, — подержите где-нибудь в надежном месте, чтобы он не вздумал испортить мне праздник души.
И, делая вид, что не замечаю, как восхищенно Агирас смотрит мне вслед, выхожу из гостиной. Радуясь лишь одному: этот подвиг мне придется совершать не голодной.
Надеюсь, ни у кого из них даже не возникло сомнения в том, что я пущусь на эту авантюру именно тогда, когда и назначила. Иначе, от желающих последовать за мной уже не было бы отбоя. Впрочем, Карим, который слышал наш разговор с Закиралем, мог догадаться, что время-то мне как раз и ни к чему.
Я поднимаюсь в комнату и первое, что делаю, закрываю защелку и перекрываю наиболее удобный путь вторжения в мои покои, передвинув к двери приличного размера комод. Правда, вряд ли это станет преградой для парочки демон-дракон, но пока у них не появились подозрения, я могу рассчитывать на то, что желающих прервать мое одиночество столь варварским способом не будет.
Справившись с этим, сдвигаю в дальний угол комнаты столик и кресла: кто его знает, насколько непредсказуемой окажется эвакуация, а отбить об углы все свои мягкие места я явно не намерена.
Натягиваю поверх рубашки кожаный колет и, проверив, как сидит четверка кинжалов в своих ножнах, встаю в центре украшенного цветочным узором ковра.
И теперь остается самое сложное: нащупать ниточку заклинания, которой связал нас Закираль, и найти тот кончик, за который надо потянуть, чтобы его активировать.
Мое дыхание, подчиняясь выработанной годами тренировок привычке, становится спокойным и размеренным. Внутренний взор скользит по разноцветью ауры, пытаясь найти в ее контуре то, что мне не принадлежит, тянется все глубже, туда, где прячутся уже не отголоски моих чувств — где отражается моя суть, стоят мои самые надежные барьеры и лежат основами самые искренние устремления. И тогда, когда я уже готова сдаться, принять то, что мое решение не было столь однозначным, чтобы открыть мне сделавшее нас единым целым, я понимаю, что искала совершенно не то, и совсем не там. Я искала в себе чуждое, а нужно было лишь найти ту часть себя, что сильнее всего отзывается на его имя.
И как только мои губы произносят: 'Закираль', а глаза, словно воочию, видят его перед собой, передо мной раскрывается черным провал перехода, мощь которого заставляет меня поежиться от того, как откликается на нее моя магия. Как наполняется тело силой, по сравнению с которой та, что ощущалась мной в момент активации клинков, кажется каплей в теряющем очертания берегов озере.
Рукояти кинжалов оказываются в моих ладонях раньше, чем я успеваю подумать о том, что там, куда я направляюсь, они вряд ли станут мне помощниками, но, тем не менее, чувствуя себя с ними увереннее, чем без них. И делаю шаг. Надеясь лишь на то, что я не опоздала.
Закираль
Похоже, моя шутка с лабораторией довольно серьезно испортила им настроение. И когда в мою камеру входит все тот же кондер, в сопровождении... черной жрицы, я понимаю — вопросов не будет, и то, что мне предстоит, вряд ли мне понравится.
Что ж, могло быть и значительно хуже: я мог доиграться и значительно раньше, до того, как мне удалось встретиться с Наташей, до того, как она, пусть и по ошибке, но позволила мне назвать ее своей невестой, до того, как я смог ощутить, как отзывается на мои руки ее тело.
Хотя, возможно тогда и уходить было бы легче, чем сейчас: моя жизнь теперь стала для меня удивительно нужной.
— Не думал я, что заслужу внимания столь редких гостей на Лилее, как вы, госпожа жрица. — Чем дольше я общался с местными жителями, тем сильнее сожалел о том, что не могу демонстрировать ту гамму чувств, которая могла бы сделать мою речь более наполненной смыслом.
— Ради того, чтобы увидеть тебя, а тем более иметь возможность тобой заняться, я готова была забраться и значительно дальше. Так что, как только произнесли твое имя, Закираль, я бросила все и прибыла сюда. Только не говори, что ты мне не рад.
Этот голос... кажущийся таким юным и чарующим, мне слишком хорошо знаком. И присутствие именно этой представительницы элитных убийц и мастериц сделать смерть незабываемой, лишает меня практически всех шансов выбраться отсюда в подходящем для дальнейшего существования виде. Эта барышня уже не одну сотню лет ищет возможности рассчитаться со мной за то, что я отказался стать ее мужем; чего я не мог сделать по очень существенной причине — в отличие от нее, я проливаю чужую кровь в более честных схватках.
— Не скажу. Зачем же обижать даму. — И я склоняюсь в полушутливом поклоне, и пока размахиваю руками, касаюсь нескольких точек на своих ладонях, активируя встроенное в меня заклинание, которое избавит меня от излишних мучений. Так что, в те счастливые моменты, когда она будет резать меня по живому, я смогу, вопреки кодексу, мило ей улыбаться, а не криком боли откликаться на каждое ее прикосновение, доставляя ей удовольствие.
— Господин кондер, я благодарю вас за то, что вы сопроводили меня сюда. Теперь, если больше нет вопросов к коммандеру Закиралю, я просила бы вас оставить меня с ним наедине. Не стоит вам видеть то, что я собираюсь с ним сделать.
Незаметно, что перспектива стать свидетелем моих мучений, очень сильно напугала моего старого знакомца, но он предпочел не перечить Даране и, окинув меня быстрым, но весьма многообещающим взглядом, вышел из камеры.
А она так и осталась стоять в паре шагов от двери, поглаживая прекрасной огранки камень, украшающий рукоять ее кинжала, который, судя по всему, нес в себе частицу ее души.
— До меня дошли слухи, что ты встретил на Лилее Единственную. Жаль, что не могу поздравить тебя с этим событием. — И она сбрасывает на пол покрывало, оставаясь в плотно обтягивающем ее весьма привлекательное тело костюме.
Так... все значительно хуже, чем мне представлялось. Хотя, есть надежда на то, что меня просто тщательно просканировали, чего я не мог заметить, потому что мои способности блокированы.
— Ты же знаешь, не всем слухам стоит верить.
На ее лице нет ни отголоска тех эмоций, которые она должна испытывать, но глаза, черные, глубокие, смотрят на меня с таким холодным спокойствием, что даже у меня, многое повидавшего за свою жизнь, сердце сбивается с ритма.
— У тебя есть два варианта: снять набиру самому, и тогда уже через несколько часов мы будем на Дариане, и ты введешь меня в свой дом женой, или его сниму я. И тогда тебе придется долго умолять меня подарить тебе быструю смерть.
Что ж, ее всегда отличала прямолинейность. И способность находить наиболее простые пути решения тех задач, которые она перед собой ставила: не зря же в один прекрасный день я понял, что, лишь покинув свой мир, мне удастся избежать ее внимания.
— Ты сможешь решить мои проблемы с внутренним кругом?
— Я их даже решать не собираюсь. У меня на Лилее слишком широкие полномочия, чтобы они посмели сомневаться в правильности моих действий. И даже более того, не пройдет и года, как именно ты возглавишь второй эшелон армии вторжения.
Не пройдет и года... Похоже, наш ялтар не доверяет никому и то, что мы делали на Лилее было лишь прикрытием тому, чем занимались другие. Потому что одна эта база не сможет перебросить то количество воинов, которое будет необходимо для захвата этого мира.
Вот только, даже если я соглашусь на ее предложение, для меня это ничего не изменит — добившись своего и получив мое имя, она достаточно быстро избавится от того, кто посмел однажды ее унизить.
— Мне трудно выбрать — оба твои предложения звучат очень соблазнительно. Я ведь могу рассчитывать на то, что ты мне дашь время для раздумий.
— Я сожалею, но столь щедрого подарка от меня ты не заслужил. У тебя есть всего лишь одна минута, чтобы сделать свой выбор.
И почему же мне сегодня так не везет?!
— Тогда я буду вынужден выбрать второе: за столь короткое время мне вряд ли удастся найти аргументы, с помощью которых я смогу уговорить себя ответить иначе, чем уже однажды это сделал.
