Те самые светлые (общий файл)

Остаток пути до зала приемов обиженный Тиллийс молчал — его отвергнутое сердце болело, но он не все шансы использовал. Когда темная получит подарок, то непременно смягчится. Женщина же, а они все на подарки падкие! Эльф устроился на троне, потребовал письменные принадлежности и веле открыть двери своим любимым подданным. Слушал Император впол уха. Его внимание поглотила дарственная. Он никак не мог решить начать ему документ со слов "дорогая" или сразу "любимая". Через пять минут мужчина отложил перо и бумагу с мыслью, что дарить подарки женщинам невероятно сложное занятие.

Какой проситель замер в поклоне? Третий? Четвертый? Тиллийс пересчитал десяток голов на скамейках у окон, сбился, повторил попытку и замер, увлеченно рассматривая свои пальцы. Удивительно, если считать их слева направо, то из девять, а если наоборот то одиннадцать. В точности, как с просителями! Надо будет велеть казначею пересчитывать стратегические золотые запасы государства с права на лево: они же так гораздо богаче будут.

Прежде чем ответить эльфу на вопрос, о котором владыка успел забыть, мужчина взглянул на длинную очередь посетителей, чей хвост виднелся далеко за пределами зала приемов, и вздохнул. Нет, это совсем не то, чем он хотел бы сегодня заняться. Пожалуй, еще пара поданных и хватит работать. Ему еще Кель уговаривать подарок принять, а это неимоверно трудное дело.

Тиллийс заметил в очереди рыжую макушку упитанного ребенка и тут же возмутился — неужели не стыдно заставлять дитя ждать вместе со всеми? Стражники немедля кинулись исполнять волю владыки. Они выдернули рыжего из очереди и под белы рученьки доставили к тронному возвышению.

Император скривился: до чего уродливый ребенок! Еще мал, а уже борода и усы до пят, нос круглой картофелиной и уши круглые. Проникнувшись несчастием эльфенка, Тиллийс усадил его к себе на колени, погладил по голове и поинтересовался ласково:

— Чего тебе, милый ребенок? — еще и ужасно тяжелый, но эльф то последнем факте тактично умолчал. Незачем внимание на недостатках акцентировать.

На коленях у Императора Боршхмейстер чувствовал себя мягко говоря неуютно. Одно дело, когда женщина его расы руки заламывает и на свой бедренный плацдарм сажает, другое тело на коленях у тощего мужчика ютиться. Как то не по-гномьи получается, свои узнают — засмеют чего доброго!

А эльф еще и обзывается. Ишь чего удумал, буяна милым ребенком назвать! Кто из них еще ребенок, тем более милый... Императору бы не прием посетителей с утра пораньше устраивать, а голову свою поискать, ибо с вечеру очевидно он ее где-то оставил.

— Ваша светлость, может вы меня отпустите? — прозрачно намекнул на неудобное положение гном.

— Куда же я тебя отпущу, радость моя? — потискал красные щеки гнома мужчина. Боршхмейстер икнул и потянулся к боевому топору на поясе. Похоже, придется прорываться с боем.

— До хоть на пол поставьте! — попросил гном, отстегивая топор.

Конечно, спасибо Императору, что не заставил в очереди маяться, ибо опоздал гном, припозднился на завтраке за кружечкой местного эля, но терпеть подобное обращение не в гномьих правилах. Только как бы ударить так, чтобы Тиллийс остатки разума не растерял? Тут точность нужна и аккуратное приложение сил.

— А давай я тебя лучше усыновлю? Кому ж ты еще такой кроме меня нужен? — от всего сердца предложил владыка. Он чувствовал себя обязанным сделать хоть что-то для обиженного судьбой ребенка. Принца ведь обижать не будут? Не посмеют! А там глядишь и вырастет на любви и ласке из гадкого утенка, ну не прекрасный, но вполне сносный эльф. — Хотя нет. Не могу... — покачал головой Тиллийс.

— Почему? — пытаясь усыпить бдительность спятившего светлого разговором Боршмейстер целился ему в лоб. Да, аккуратно тюкнуть по темечку, а после бежать со всех кривых и волосатых ног отсюда. И Темную Императрицу не забыть прихватить. Жаль ее лишать развлечения, вон она как от уха до уха скалится, но вдруг болезнь эльфа заразна? Идиот из Леса Вечности — это, наверное, забавно, но сумасшедшая темная просто конец света незапланированный, однако, неминуемый!

— Ты не можешь быть в несуществующем государстве, — нетерпеливо всплеснул руками мужчина. — Это же очевидно. Разве нет? — пришурившись, владыка осмотрел ошарашенную свиту. Придворные стояли с одинаковыми выражениями на лицах, похожие, как капли дождя между собой, и не решались спросить, хотя вопросы так и роились на кончиках языков в настежь распахнутых ртах.

— Как нет? — нашел в себе силы вымолвить личный слуга Тиллийса.

— Обыкновенно, — развел руками Император. — Видишь документ? — помахал бумагой перед носом подданного. — Это дарственная.

Эльфы в едином порыве бухнулись на колени. Непонятно обрадовались или огорчились, сказать-то по-прежнему ничего не могли. Правда, и моргали они теперь с огромным трудом — веки на вылезшие из орбит глаза не налезали.

— И кому же вы себя подарили? — гном таки выбрал место для удара, осталось прицелиться... да перестанет Император головой махать туда-сюда?! Боршхмейстера одолела тошнота.

— Ей, — бумага полетела в сторону темной.

Кель ловко поймала ее на лету, развернула, прочитала. Ее лицо застыло в оплывшей маске жуткого веселья. Она встала с дивана, поднялась на тронное возвышение, схватив гнома за шкирку сняла его с колен Тиллийса и швырнула к двери, метко сбив с ног по-черному ругающимся снарядом ровно десяток ушастых, нежно погладила владыку по щеке, посмотрела в его светящиеся глаза и... совершенным боковым ударом согнутой рукой в челюсть отправила эльфа познавать тайны мира.

Темная отвернулась от тела на троне, одарила собравшихся тяжелым взглядом и приказала:

— Те кто еще на ногах, окажите первую помощь тем, кто уже лежит. И побыстрее.

Сказав, женщина будто потеряла интерес к происходящему. Ее привлекло что-то под подошвой сапога. Она нагнулась, пошарила руками по полу, подняла что-то, рассмотрела и счастливо хлопнула в ладоши. Резкий звук привлек внимание эльфов к тонкой высокой фигуре в белом. Острое зрение жителей Леса Вечности позволило им рассмотреть, что именно темная держала в руках.

— Какая прелесть! — воскликнула Кель, сунула руку запазуху, вытащила ожерелье из белоснежных зубов и примерила к нему выбитый клык Тиллийса. — Идеально подходит, правда?

Ответить ей было некому. Оказывать помощь потерявшим сознание тоже. Осмотрев усыпанный телами пол зала приемов, Кель пожала плечами, спрятала трофей в карман, взяла со столика рядом с диваном графин с водой и опрокинула его на Тиллийса. Должен же он оценить ее доброту: дарственную она могла и принять! Впрочем, Императрица и ее положила в карман — на всякий случай.

Кель

Проклятие, кажется я сустав выбила! Такое впечатление, будто я не в челюсть живому эльфу дала, а кулаком по скале заехала, но трофейный клык с лихвой компенсировал мне ущерб. Мне как раз для ровного счета одного не хватало на ожерелье, а теперь там ровно десяток болтаться будет. Только не забыть дырочку вечером просверлить, ну и красивую историю сочинить о том, как он мне достался. Не рассказывать же о банальном битие светлоэльфийской императорской морды, нет, тут надо что-то эпическое сочинить наподобие битвы добра и зла во всей их красе. Правда, большинство трофеев попали на нить так же обыкновенно, как мой, но это исключительное знание доступно лишь мне, остальные официальными версиями довольствуются.

Помимо сустава меня волновало еще кое-что: по моему скромному мнению, которое я не спешила высказывать, Тиллийс с утра не в себе пребывал. Разве в трезвом уме и твердой памяти эльф бы написал дарственную на весь Лес Вечности на мое имя? Думаю нет. Кстати, зуб порадовал меня куда больше земельной собственности. Кажется, я прыгать до потолка должна от счастья, неожиданно успешно завершив великую миссию предков, но я в растерянности! Что мне с этим беличьим заповедником делать?!

Организовать экскурсии по теме "как жить не надо"? Устроить резервацию для редких видов летающих, четвероногих и двуногих? Или действительно сделать частью Темной Империи, наладить экономику, построить пригодную для жизни структуры? Ага, а через столетие ушастые поднимут бунт и, позабыв имена благодетелей, ринутся отвоевывать Лес Вечности, прикрывая обычное "отнять и поделить" великим "вернуть и подарить". Честно? Не виду смысла выступать в роли девочки доя битья и инвестировать золото в проект, который заведомо убыточен. Однако, бумажку я приберегу. Возможно, мне представится повод когда-нибудь извлечь ее на свет и увидеть кроваво-красные пятна румянца на щеках эльфийского Императора!

Пора Тиллийса в чувство приводить. Я тоже спать хочу, но не позволяю себе расслабиться среди бела при первой же удобной возможности. По привычке магией потянулась к графину с водой, но одернула себя: незачем показывать, что я нашла способ обойти запрет на колдовство в Лесу Вечности. Здесь зомби бродят и прочие непонятные, охочие до моей крови и ливера, личности, поэтому сохранить часть способностей в тайне лишним не будет. Взяла со стола полный графин воды и опрокинула его на эльфа.

Через минуту все еще наслаждалась его неподвижным телом: изящной линией подбородка, тонкой шеей и чувственно приоткрытые губам. Данному образцу мужественности место в одном из мужских борделей для одиноких женщин, а не на троне. Пропадает он здесь, а там бы пользу приносил и гораздо больше удовольствия получал от общения женщинами, чем от просиживания штанов на троне.

Я вздохнула и осторожно потрясла Тиллийса за плечо. Он застонал, но прекрасные глаза не открыл. Засунув деликатность куда подальше, я приподняла Императора за грудки и как следует тряхнула.

— А? — всхрапнул мужчина.

— Б, — я нахмурилась. Мне совершенно не нравился взгляд эльфа. Будто ребенок несмышленый смотрит, которого конфетками закормить хочется. До смерти! — Проснись и пой, птичка певчая.

И знаете... Тиллийс запел...

Мне пришлось ему рот рукой зажать, дабы не услышали подданные и не прибежали выяснять до чего еще их обожаемый владыка опустился.

— Заткнись! — я нервно осмотрелась по сторонам. Вроде обморочные еще продолжают в лучшем мире пребывать. — Ты что делаешь?!

— Не знаю, — абсолютно честно ответил мужчина. Он посмотрел на меня своими невероятными синими глазищами, моргнул и как-то жалко улыбнулся. — А... а ты кто? — спросил он. Его левое ухо поникло. За ним и правое приняло горизонтальное положение. — А я кто? Ты случайно не знаешь?

Тиллийс выпал из моих ослабевших рук, приземлился на тронное возвышение, дополз до трона, облокотился на него, все еще не сводя глаз с моей фигуры — он ждал ответа, но ответить мне ему нечего! Разве спросить не придуривается ли он, однако, это и так видно. Только непонятно с чего вдруг у эльфа память медным тазом накрылась? Я раздраженно топнула ногой и потерла подбородок. Камень с указательного пальца царапнул кожу. Я поднесла руку к глазам, осмотрела пустое гнездо под сапфиром в крупинках желтоватого порошка, слизнула их и тихо застонала.

В перстне хранилась доза "забвения"! Потайной замочек давно на починку просился, но я все откладывала поход к ювелиру. Очевидно от удара замок окончательно сломался, и владыка вдохнул просыпавшийся порошок. Мне конец. Меня же в попытке захвата Леса Вечности обвинят, несмотря на дарственную! Она наоборот доказательством послужит вместе с Императором, чье сознание ныне девственно чисто...

— Кель, — за спиной стоял Снэйк. — Скажи, что мне это сниться, — потребовал помощник.

Я благоразумно промолчала. Села на трон Леса Вечности, обхватила голову руками и задумалась. Через двадцать минут встала, схватила в одну руку Тиллийса, во вторую кумбу и обоих дотащила до своей комнаты. Эльфа втолкнула внутрь, захлопнула дверь и прижалась к ней спиной.

— Значит так, найди мне эльфов, которым можно доверять. Пару, не больше, но учти, что они должны знать несколько вещей: первое, распорядок дня владыки; второе, где он содержит своих зомби; третье, придворный этикет. Необходимо сохранить состояние Императора в тайне, иначе мы отсюда живым не выйдем. Эльфы лес спалят, лишь бы бы в угольки превратились, — быстро прошептала я на ухо Правой Руке.

— Но где я их тебе найду?! — не менее яростным шепотом ответил мне Снэйк.

— Где хочешь! — отрезала я и подтолкнула мужчину к действию ладонью пониже спины.

— Теперь вы, — обратилась к четверке гвардейцев, несущих караул у моих покоев. — В мою комнату никого не пускать и никого оттуда не выпускать! Особенно... — дверь открылась, и из комнаты высунулся кончик тонкокрылого эльфийского носа. — Этого овоща! — я втолкнула его обратно, достала из кармана ключ и дважды провернула его в замке. Теперь не выберется. — Если кто спросит не выдели ли вы Тилийса вы ответите нет. Ясно? — гвардейцы щелкнули каблуками. Вот и отлично!

Я выдохнула, вытерла вспотевший лоб и отправилась на поиски Боршхмейстера. Сейчас каждая дееспособная и преданная боевая единица на счету. Боюсь, скоро замок придется серьезно укреплять и охранять от желающих поискать владыку, которого то тут, то там только что видели.

Гном нашелся на улице. Он сидел на ступенях среди эльфов, ждущих, что день открытых дверей продолжится. При моем появлении ушастые кинулись врассыпную быстро очистив сто метров пространства. Я приблизилась к послу, наклонилась к его волосатому уху и попросила его рысью бежать к моим покоям. Боршхмейстер скрылся из виду через секунду! Не знала, что гномы умеют так быстро бегать... Я бы даже сказала летать.

Проводив посла взглядом, развернулась к нерешительно переминающимся с ноги на ногу эльфам. Даа, при таком количестве спасёт только грубая сила: или они меня числом задавят, или я их авторитетом. Второй вариант мне больше нравится, но первый не исключен. Не любят светлые, когда на святые в их понимании вещи посягают. Владыку ушастые как раз к этой категории относят — бесполезная красивая побрякушка, коей всяким темным удобно в нос тыкать.

Обильный снегопад остудил пыл особо ретивых. Не все поверили во внезапное недомогание Тиллийса, особенно сомневались те, кто видел, как я ему косметический ремонт физиономии сделала. Их пришлось порывами ледяного ветра с территории резиденции Императора выдувать. Надеюсь, меня никто в самоуправстве и нарушении традиций не обвинит?

По дороге обратно я заглянула в зал приемов — эльфы слабо шевелились, но тут же вернулись в прежнее положение исподтишка бросая на меня полные ужаса взгляды. Эх, тридцать демонов разврата, полный дворец потенциальных врагов. От них необходимо срочно избавится, пока они партизанскую войну не развязали. Я как бы вскользь обронила, что Император перенес день открытых дверей на улицу: душно ему в замке стало, вот он и вышел воздухом подышать без отрыва от производства. Ага, вышел — вынесли его!

Я закрыла двери зала, сориентировалась и бегом направилась на кухню. Время обеденное, а мясным стэйком с кровью даже не пахнет в ажурных полупрозрачных коридорах эльфийского дворца. Еда, она умственную деятельность стимулирует и без нее вряд ли получится найти выход из сложившейся ситуации и изобрести лекарство, сводящее на нет эффект "забвения". И еще одно маленькое, но очень важное условие — сделать это все надо быстро до прихода эльфийских кланов с полным комплектом колюще-режущих предметов в руках.