Невыразимец

— Мисс Грейнджер, прошу, — и протянул кошель. Гермиона непонимающе посмотрела на артефакт, на что гоблин подробно объяснил ей правила пользования. По мере объяснения в глазах Гермионы было всё больше понимания, после чего она сердечно поблагодарила гоблина и развернулась ко мне.

— Так, Гарри, а теперь объясни мне такую малость. Откуда у меня счёт в Гринготтсе?

— Как откуда, Гермиона? Только что появился, конечно же.

Но девушка была непреклонна и, кажется, чем-то расстроена.

— Ты открыл мне счёт? Но зачем? И вообще, если я откажусь?

— Так, стоп, Гермиона, тебе понадобятся деньги, так что это вполне логично.

— Но его же открыл ты! И там твои деньги! — возмутилась Гермиона, на что я устало вздохнул. Неужели она не понимает таких простых вещей?

— Гермиона, дорогая, ты моя девушка, так? — спросил я её, на что Гермиона машинально кивнула.

— И нам предстоят траты всё рождество, так? — Гермиона снова кивнула. — И я твой парень, так что обязан взять все расходы на себя, — подытожил я, глядя на свою девушку.

Гермиона подумала несколько минут, но снова согласно кивнула.

— Вот и отлично, так что давай не будем думать о деньгах и просто насладимся моим любимым занятием — шопингом, — улыбнулся я ей.

— Тогда ладно. Сколько там хоть денег? — спросила она, прищурившись.

— Ну... Достаточно, чтобы пока что не думать о цене покупок, — уклонился я от прямого ответа, но это подействовало, и Гермиона, удовлетворив любопытство, пошла рядом со мной, к выходу.

Сразу же двинули к мадам Малкин и, не особо разбирая, забрали пару костюмов, почти одинаковых, разве что у Гермионы костюм был чуток побольше в груди и несколько по иному скроен, изящнее и женственнее. Переодевшись, вышли из кабинок — Гермиона даже прыснула со смеху — смешно выглядели мы в одинаковой одежде. Причём на моём фоне Гермиона смотрелась ещё краше, что я и не постеснялся ей сообщить, вызвав тем благодарную улыбку от неё и перешёптывания от продавщиц.

А вот в книжном... Боже, за что мне это? Гермиону остановило только то, что сумки не бесконечные, и всё равно она с сожалением поглядывала на остальные книги. Жаль, но придётся смириться с её любовью к книгам в самой острой стадии буквоедства. И потихоньку лечить — в жизни есть вещи интереснее книг.

— Гермиона, между прочим, поезд прибывает через три часа, и нам ещё надо успеть до Кингс-Кросс, — напомнил я девушке, зарывшейся в книги и выбирающей, что именно она утащит с собой. Вообще-то потащу я, но на сумке чары, так что не особо грущу по поводу веса — утяну.

— А? Да, да, прости, Гарри, — виновато улыбнулась Гермиона и пошла к кассе, захватив обе книги. Похоже, всё-таки придётся лечить — нельзя же все каникулы развлекаться, читая книги.

До вокзала Кингс-Кросс домчались на такси. Классическом английском, между прочим, после чего, дав на чай вежливому маглу-таксисту, отправились искать родителей Гермионы.

Особенно девушка переживала по поводу внешности — заметят, обязательно заметят, да ещё со мной, да ещё и в почти одинаковых костюмах... не совсем одинаковых, конечно, но всё-таки бросается в глаза, и намекает, что выбирали одежду друг к другу.

— Ой! — Гермиона показала пальчиком куда-то, и я проследил за направлением. Вообще-то невежливо показывать пальцем, но Volvo-760, на который она показывала, не стал предъявлять претензии и вообще привык к такому отношению.

— Это папина машина. Они уже здесь, — пояснила мне Гермиона, на что я с волнением и не в тему ответил:

— Хороший вкус у твоего папы. Семьсот шестидесятый — хорошая машина.

Но Гермиону мои познания в автопроме не волновали, так что она потянула меня за руку в сторону входа.

В действительности же, я в какой-то мере увлекался магловским транспортом. Впрочем, как уверяет Ребе — для пацанов это нормально, хорошо ещё не оклеиваю слизеринскую спальню фотками coutach — чистокровные, которые машину хорошо если раз в жизни видели, такого бы не пережили. А у меня другое мнение — машина это не средство передвижения, передвигаться волшебнику можно мгновенно и без каких-либо приспособлений — аппарировать. Для меня, с того самого мотоцикла, на котором меня прокатили после побега от Дурслей, автомобиль и мотоцикл это в первую очередь возможность не передвигаться рывками аппарации или почти домашней телепортацией камином, а способ путешествия. Согласитесь, ведь между отправкой и прибытием на место человек находится в совершенно особом для него состоянии — "путешественник". Возможно, это заложено в генах, вроде миграции птиц, или около того, но в путешествии есть свои непередаваемые плюсы. Это и путешествие на Хогвартс-экспрессе, во время которого ученики готовятся к учёбе, разговаривают, делясь впечатлениями о проведённом времени. Это и путешествие на самолёте, во время которого можно смотря в иллюминатор наблюдать за оставляемыми за спиной городами и реками, лоскутным одеялом распаханных полей. Это и автомобильное путешествие, во время которого смотришь на то, как дорога гладким ковром уходит назад, а ты чувствуешь не только перемещение, но и само движение в пространстве. Мир начинает казаться не таким уж и большим, когда помнишь каждую кочку и каждый стык рельсов между пунктами "А" и "Б". Вот это мне и нравится в автомобилях, а ещё сила, которой управляешь каждым движением руля или мощь мотора, отвечающего на поворот ручки газа или педали у авто.

Мне просто Игорь дал порулить служебной машиной, что не оставило сомнений — водить мне нравится, очень даже. С тех пор я иногда читал магловские автомобильные журналы, пытаясь потихоньку вникнуть в суть. По идее Невыразимцам положено иметь право на управление всеми видами транспорта, разве что в авиации это ограничено вертолётами и лицензией пилота легкомоторного самолётика, но всё равно, будет время, и меня тоже научат.

За такими мыслями я и не заметил, как Гермиона протащила не сопротивляющегося меня в здание вокзала, и уже шла в сторону, где стояли ожидающие прибытия детей родители.

Среди них была заметна пара, которую мой зоркий (шутка) глаз заметил сразу — женщина, поразительно похожая на Гермиону, только лет эдак на двадцать старше и мужчина средних лет, гладко выбритый и в классическом английском джемпере. Они стояли чуть поодаль от остальных и всматривались в проходящих мимо людей, переговариваясь между собой о чём-то.

Словно почувствовав наш взгляд, они посмотрели в нашу сторону. Женщина улыбнулась, а мужчина чему-то нахмурился, после чего Гермиона, отпустив мою руку, за которую держалась до этого, быстрым шагом последовала к ним, а я шёл следом, стараясь не отставать в толчее не самого маленького вокзала.

Дорогие читатели, прода выходит реже, т.к. работаю и над фанфиком, в соавторстве со своей подругой. ИМХО — для первого опыта у неё очень и очень неплохо получается. http://ficbook.net/readfic/960582 буду благодарен отзывам.

13. We are all slaves of opinion. Part 2.

Мы все — рабы мнений. (Английская поговорка)

— Мама!!! — Гермиона повисла на шее у матери, но ненадолго — заметила, как та охнула от веса совсем не детского тела. Дальше девушка поприветствовала отца, а я удостоился внимания обоих родителей.

— Так значит, ты и есть Гарри Поттер, — улыбнулась женщина и представилась: — Я Эмма Грейнджер, а это мой муж, Дэниел Грейнджер, — Эмма показала взглядом на мужа и обняла покрепче дочь.

— Гарри Поттер, — представился я и крепко пожал руку Дэниелу, который тут же спросил у меня:

— Значит, это ты, друг нашей дочери... Занятно, — Дэниел прищурился, глядя на меня, но, получив тяжёлый взгляд от женской половины компании, стушевался и предложил не разговаривать посреди вокзального шума.

И мы пошли — Дэниел впереди, а следом за ним Эмма, Гермиона и я.

Гермиона активно пересказывала события начала учебного года. В сильно урезанном варианте, конечно же, но всё же с чувством, толком, расстановкой.

Дэниел Грейнджер наконец дошёл до нужной нам машины, и позвенев ключами, открыл двери. Эмма заняла переднее сиденье, рядом с мужем, а я с Гермионой — места сзади. После того как машина выровнялась на шоссе, Эмма начала допрос:

— Итак, Гарри, и давно ты познакомился с Гермионой?

— В Хогвартс-экспрессе.

— Значит, вы уже четыре месяца дружите? — спросила она, на что мы с Гермионой переглянулись. Четыре-то четыре, да только времени вместе провели...

— Да, получается так.

— И как тебе наша дочь, не надоедает с книгами? — Эмма улыбнулась своим мыслям, а Гермиона возмущённо воскликнула:

— Мама!

— Нет, ничуть. Я тоже люблю читать, — я улыбнулся, видя, как незаметно погрустнела Эмма. Наверное, записала меня в "ботаник обыкновенный", и "радость родителей". Меня это не оскорбило ничуть — ботаник я шестого октана, да и служу в местной магической спецслужбе, так что... Надо держать марку, буду притворяться таким же, как Гермиона, зачем разубеждать заблуждающегося человека, если его заблуждение мне на руку?

Дэниел свернул на какую-то дорогу местного масштаба, а Эмма вновь взялась за расспросы.

— И как успехи в учёбе?

Но вместо меня ответила Гермиона, дав мне немного отдохнуть от расспросов.

— Гарри и я — лучшие ученики первого курса. К тому же, факультативно учимся зельеварению и чарам.

Эмма кивнула, но из-за того, что Гермиона сидела прямо за ней, дочь не заметила жеста матери. Я незаметно взял ладошку Гермионы в свою и ободряюще сжал. Та ответила мне нечитаемым взглядом, видимо, стесняясь близости родителей. Наши пальцы сцепились в замочек, и Гермиона начала медленно краснеть.

Машина сделала последний вираж, заезжая в сторону гаража, и Дэниел, не проронивший за всю дорогу ни слова, поставив свой транспорт на ручник, провозгласил: "Приехали!".

Все вылезли из машины. Мне с сожалением пришлось отпустить тёплую ладошку Гермионы и тоже выбраться на декабрьский морозец. Дэн остался с машиной, а я пошёл следом за мамой Гермионы, взявшей курс на парадную дверь. Повозившись с ключами, Эмма Грейнджер открыла дверь и пропустила нас вперёд. Гермиона уверенно зашла в отчий дом, я следом, ну а Эмма, закрыв плотно дверь, подождала, пока мы пройдём внутрь и разуемся.

END OF POV

Эмма Грейнджер была разочарована. Её единственная дочь, Гермиона, наконец-то привела мальчика. "Друга, с которым вместе учится", как она написала в письме. На первый взгляд, этот мальчик оказался не таким уж и страшным, как ей казалось в начале — худой, или скорее жилистый, черноволосый, в симпатичных очках и со шрамом на лбу. Могло быть и хуже, правда. Мальчик, представленный как "Гарри" был немногословен и позволял Эмме вдосталь пообщаться с дочерью. Его удалось разговорить в машине. Хм... Любит книги? Точно, кто же ещё может вытерпеть такой характер, как у Гермионы. Всегда придерживаться правил, не перечить взрослым, прилежно учиться... Бедный мальчик...

Но дочь! Хороша, а? Всего четыре месяца прошло, а как изменилась? В мыслях, Эмма даже немного завидовала дочери. Совсем чуть-чуть, её саму в мединституте не особо замечали, только разве что Грейнджер... Но Дэн это отдельная песня, с его-то горячим характером. Достаточно было вспомнить, как возненавидели её соседки по общежитию, когда она заявила им, что встречается с Грейнджером. То-то шороху было, а? Эти мысли грели душу, но и нагоняли тоску — Дэн был первой сорвиголовой на курсе, а этот мальчик...

"Придётся присмотреться к Гермионе" — подумала Эмма, машинально поддакивая на её рассказ "лучшие ученики курса". Дэн смотрел волком на парня, который украл у него часть внимания дочери. Несмотря на степенную жизнь, Дэн Грейнджер оставался тем самым сорвиголовой, которым был в юности, и характер соответствующий — горячий.

Эмма улыбнулась своим мыслям и вгляделась в зеркало заднего вида. А шоу там было нешуточное. Сперва Эмма не поняла, что именно она видит, но потом дошло — Гарри взял Гермиону за руку. Дети не заметили, как Эмма сжала подлокотник, одновременно являющийся ручкой двери. Взгляд Эммы буквально прирос к зеркалу заднего вида, в котором Гарри, незаметно (как ему кажется) сцепил пальцы, и Гермиона ему ответила! Да так мило улыбнулся ей... Эмма не видела выражения лица дочери, но была готова поклясться, что она улыбается Гарри. Так! Миссис Грейнджер обратила внимание на то, что не дышит и тихо, что бы не привлечь внимание мужа или Гарри, выдохнула. Немного приоткрыла окно, чтобы прохладный декабрьский воздух остудил её пыл. А что бы вы чувствовали, если бы ваша любимая дочь привела домой мальчика? А если бы так нежно сжимала его руку? Эмма не могла вспомнить, чтобы Гермиона когда-то вообще относилась к людям, за исключением родителей, конечно же, настолько тепло, что позволяла держать себя за руку.

Мысли Эммы приобрели окрас, похожий на окрас мыслей Дэна — ревность. И ведь Гермиона не сказала, что они с Гарри... Близкие Друзья. Недоверие больно кольнуло мать, и она, прищурившись, ещё раз бросила взгляд в сторону мальчика. Тот не заметил, слава Богу, и продолжал держать Гермиону за руку.

Дэн Грейнджер, припарковавшись возле дома, выпустил пассажиров и остался с машиной — после поездки стоило завести её в гараж и немного почистить. Дэн искренне любил машины, а уж свою — тем более. Известие, что с этого года её снимают с производства, огорчило стоматолога, но не сильно — у всех болят зубы, и все приходят их лечить. И пока люди не откажутся от пагубных привычек есть сладкое и грызть твёрдое, пока не начнут всей планетой правильно и подолгу чистить зубы, у стоматолога будет работа и деньги на новую машину. Старая, конечно, ещё о-го-го — оцинкованный кузов, стопятидесятисильный мотор и надежность конструкции позволяли пользоваться ей ещё долго, но ездить на машине, которая уже не производится... Свои, из тусовки стоматологов, люди выше среднего достатка — не поймут, если преуспевающий глава небольшой клиники будет кататься на постаревшем Volvo. Однако Дэн думал об этом, ухаживая за своей любимицей, и прикидывал, сколько он сможет выручить за неё на рынке подержанных авто.

Пока Дэн с ветошью и мыльным раствором приводил средство передвижения в порядок, Эмма воспользовалась его любовью к уходу за автомобилем и решила поговорить начистоту. Скрытность её дочери, да и этот мальчик просто пугали и ранили материнское сердце, и она желала расставить все точки над i.

— Так, молодые люди, а теперь рассказывайте правду! — потребовала она, на что дети напряглись, думая, о какой именно правде говорит миссис Грейнджер.

Их встревоженное переглядывание не заметил бы только слепой, к коим сложно было отнести Эмму, так что мать семейства Грейнджер нахмурилась, глядя на них.

— Ну? Я жду, — требовательно сказала она и уже потеплевшим тоном продолжила: — Если вы не хотите говорить, я всё равно узнаю, что между вами происходит. "Друг", значит, да? А кто пол дороги за руки держался? — вопросила Эмма у своей дочери, на что Гермиона одновременно покраснела и испытала облегчение. Тот эпизод в ресторане не давал ей покоя, и она уже начала думать, что мама узнает, что они с Гарри зашли так далеко... Ну, если поцелуй с ласками можно назвать "далеко", вот она в книгах читала, что... Впрочем, это уже совсем другая история.