Алла быстро 'сориентировалась': схватила подушечку, и положила мне на живот. Поздно, конечно! Но мама её повела себя неожиданно: по девчачьи прыснула в кулачок, потом хохотнула и с улыбкой до ушей развернулась к двери. Обернулась и пальцем поманила дочку за собой.
Алла, красная, как рак, побрела (нога за ногу) следом и узрела странное: мама на кухне изобразила попой какое-то танцевальное па, потом, запрокинув лицо, подняла руки к потолку и... вроде как кого-то за что-то возблагодарила? И главное, весёлая такая...
А потом повернулась, дочку обняла и в ушко шепнула:
— Про контрацепцию знаете?
— Мам, — возмутилась Алла, — мы не...
— А, — догадалась мама, — так вы просто мальчика мучаете? Ну, ладно... садюги, — по голове погладила, и не отпускает!
— Ма, — мы... давай, без подробностей?
— Давай, — легко согласилась Лариса Ивановна, но спросила таинственным шёпотом, тыча пальцем в сторону дочкиной комнаты: — а он чей?
Алла поняла уже, что репрессий не будет, закатила глаза под лоб и объяснила непонятливой родительнице:
— Наш. Общий! — прижалась и шепнула: — мы ж не замуж... пока — так... играемся...
Лариса Ивановна поразмыслила, и решила, что — пусть... в конце концов, было у неё время подумать о жизни долгими одинокими ночами. Может, так и лучше? Пусть подружки опыт какой-никакой приобретут, чтобы не млеть под рукой первого попавшегося самца... и в стог с ним не прыгать! Хоть результат и хорош — на загляденье дочка, и не дура. Вроде.
Ворота дёгтем нынче не мажут (по крайней мере — в городе), так что, если даже... ну, будет молодой бабушкой. Главное — что не лесбиянки! Или — не совсем лесбиянки?
Ой, хорошо-то как!
Женщина порылась в сумочке и добыла ленту презервативов, оторвала парочку, посмотрела на зардевшуюся дочку, подумала, пошевелила пальцами, что-то подсчитывая, и оторвала ещё два.
Дочку в темечко поцеловала:
— На здоровье! Благословляю! Если доиграетесь — чтобы под рукой...
— Ну, мам... нет слов! Ты у меня... пусть будут. Если что — первая узнаешь...
— А это? — Лариса Ивановна показала на уполовиненную бутылку и скудную закуску.
— Толя принёс. Вкусно! Мы немножко...
— Наливай! — скомандовала мама, и покорная дочь плеснула в бокал.
— Действительно... — распробовала женщина, — ладно, пойду. Глупостей не наделаете?
Девушка посмотрела на презервативы, которые так и лежали на холодильнике, и покраснела:
— Сегодня не собирались...
— Пока, взрослая дочь!
— Пока, хорошая мама! — Алла родительницу расцеловала и выпроводила.
Мы с Риткой так и сидели, особо не расстроившись. Во-первых, не Ритины родители застукали, во-вторых... не голыми же? Ритка прижалась, положив голову мне на грудь — ждали возвращения Аллы и вердикта. Подушечку я не убирал. Ибо не расслабился — Ритка-то рядом...
Тем более, что обсуждали мы с ней принципиальный вопрос: что лучше — если мама застаёт двух одетых девочек с одним одетым парнем, пусть и возбуждённым, или если одну раздетую дочь с двумя голыми парнями? Ну, и представляли в деталях, как (во втором случае) это выглядит, и кто за что держится... (про Гольцман и её маленькое приключение мне подружки рассказали).
Хлопнула входная дверь — Лариса Ивановна убыла, потом Алла вошла, походкой 'от бедра', и с загадочной улыбкой.
— Ну, и? — вскинулась Рита.
— Вот, — Аллочка выложила на подушечку добычу.
— Это что? — хором спросили мы с Ритой.
— А, вы не знаете... — обрадовалась Алла, — это такие резиновые штучки, когда... — и попыталась жестами что-то такое объяснить.
— Укушу! — пообещала Рита.
— Материнское благословение! — быстро созналась подруга.
— Ага... — все озадаченно затихли.
— То есть, все не против, — резюмировал я, — даже твоя мама.
— Мои вряд ли будут 'за', — демонстративно загрустила Рита.
— Мы им не скажем! — успокоил я девушку.
Алла уселась на своё место и сгрябчила парочку презервативов. Рита тут же утащила оставшиеся.
— А мне? — огорчённо заныл я.
— Не плачь, маленький, — утешила Рита и погладила... под подушкой, — все твои будут!
Алла под подушку руку сунула, и тоже пожалела...
Ну, раз так — я тоже погладил... от коленок и выше, до трусиков.
Девчонки тут же руки свои убрали и мои ладошки приостановили... поставили на паузу.
— Если сейчас начнём... — задумчиво произнесла Алла, глядя исключительно на Риту...
— ...придётся кончить, — добавила Рита.
— Я хочу ещё поиграть... — теперь уже ко мне обратилась Алла.
— Мы тебя сильно мучаем?
— В меру... — действительно же, грех жаловаться!
Перепадает довольно для того, чтобы не просыпаться с мокрыми трусами, подружки разряжают, по очереди. А я — их... не знаю, достаточно ли.
И кстати, раз пошли такие откровенные разговоры-признания-обещания, не спросить ли?..
— А скажите мне, девочки мои... — начал я, и замолчал, размышляя на тему: 'а оно мне надо, знать?..'.
— Продолжай... — поощрила Рита, а Алла замерла, как перед прыжком в воду, и по тому, как девочки переглянулись, я понял, что вопрос они предвидели, и честно ответить готовы. Но лучше — не задавать.
— А, ладно, понял уже... давно понял.
— Правильно понял, — кивнула Рита
— Это — проблема? — помолчав, спросила Алла.
— С чего вдруг? Это... охренеть, как классно!
— Да-а? — хором удивились девушки.
— Да. Это — мечта... недостижимая, половины парней!
— Ха! А ты боялась! — обличительно ткнула пальцем Рита.
— Можно подумать, что ты сразу... — начала Алла, но я её прервал:
— Не ссорьтесь, девочки!
— Действительно, чего это мы?.. заняться больше нечем? — подружки потянулись губами друг к другу. И продемонстрировали тот самый поцелуй, о котором когда-то мечтали.
Н-да...
Целуются и на меня косятся, как, мол, реагирую? Нормально реагирую! Бывает 'у меня встал', а 'встал ещё сильнее' — не бывает. Сильнее — некуда.
По отдельности с каждой... уже раздевались бы... а вместе?..
— Поиграть... может, правда, поиграем?
— В карты? — оживилась Алла.
— На раздевание, — кивнула Рита.
— В дурачка, — предложил я, — одежды поровну?
— Да, — быстро сообразили девчонки.
Платье, трусики, лифчик — на каждой, штаны, футболка, трусы — на мне; все босые. Лето! Ну, не лето, май...
— Когда одежда закончится — желание, — продолжила Рита.
— Загадывает тот, у кого первого карты закончились, выполняет — совсем проигравший.
— Желания — не про себя, и не для себя, — добавила Алла.
— По нарастающей!
— Чего пока нельзя — ты знаешь...
— 'Пока' радует. Заканчиваем, когда...
— ...все кончим! — поставила точку Рита.
Девочки не на шутку разошлись... ну-ну...
— Ал, а ты дверь хорошо закрыла?
Какая это была игра! Договорились играть быстро, особо не размышляя, и время от времени делать маленькие перерывы для промежуточного подведения итогов.
Четыре раздачи — девчонки в белье, я в трусах, и подружки видят, что я их очень-очень люблю. Собственно, они это и раньше знали (и видели), но втроём... будоражит, да.
Прервались: Алка сбегала, принесла и раздала полотенца — 'чтобы голой жопой на стуле не сидеть!'.
Ещё четыре: мы с Аллой — совсем голые, и румяные, как с мороза, потому что (опять таки) втроём, и раздеваться приходится на глазах у всех, и эти 'все' видят, что трусики у Алки — мокрые, а мне приходится элегантно перебрасывать резинку через конец; а хитрая и по-прежнему почти одетая Рита оглашает желание:
— Девочку поцелуй! — мы с Аллой посмотрели на Риту, требуя конкретики, — в губы! — уточнила Рита, — а то, знаю я вас...
Аллочка встала мне навстречу, Рита с умилением наблюдала за нашим поцелуем и руководила:
— Эй, а трогать зачем? — мы с Аллой осмотрелись и руки убрали: я — с груди, она — с устремлённого в потолок кончика.
— Машинально! — ответили чуть ли не хором.
— Успеете! Садитесь!
— Подожди, не раздавай! — Алла метнулась, принесла и расстелила на диване простыню...
Пригодится, да.
А голая девушка, разглаживающая складки на простыне, взгляды порадовала — и мне, и Рите.
Ещё четыре раздачи: Рита в трусиках, Алла целовала Риту, Алла меня целовала...
А ведь это — классно! Целоваться с одной на глазах у другой... чёрт его знает, как назвать всё это... классно, короче!
— Девочку потрогай! Как следует, потрогай! Пока не скажу 'хватит!' Алка! Руки! Толя тебя, а не ты его! Толь, ты трогай, но не целуй... ладно, в губы можно...
— Хватит!
— Зараза ты, подружка! — выдохнула Алла, падая на стул, вся потроганная, но поцелованная только в губы. А хотела бы, чтоб не только! — раздавай!
Ещё четыре: Рита без трусиков, Рита целовала Аллу, Рита целовала меня...
— Толю потрогай!
— Весь вечер на арене! Вы мухлюете! — возмущалась четырежды подряд проигравшая девушка.
— Нет! — синхронно открестились от обвинений мы с Аллой, — оно само! Играть не умеешь!
— Ладно, ладно!
И Рита меня потрогала... с выдумкой: прижалась всем телом сзади, а руками — по груди, по животу, и ниже, развернув предварительно и в Аллочку прицелившись. Алла наблюдала, и грудь поглаживала — неосознанно, а Ритка из-за спины выглядывала, и подружкой любовалась...
Исцелованные все, и потроганные, играли уже совсем небрежно — какая разница, выиграл или проиграл, если всё равно прижмётся любимое тело, если всё равно целовать горячие губы, если... короче — по нарастающей...
— Аллочку поцелуй! Там поцелуй! — Рита пальцем указала царственно.
А говорила, мы мухлюем...
— И не останавливайся... уже... — и перст свой указующий под стол убрала...
И вот уже Алла лежит поперёк дивана, а я — на коленях рядом, а Рита — наблюдает, и тоже потихоньку участвует (видно под столом)... Пока Аллочка извивалась и балдела, Ритка себя так завела, что про карты забыла. Сама желание загадала, сама и исполнила: рядом с отдыхающей подружкой меня усадила и опустилась передо мной на колени. Алка очнулась, наблюдает с интересом, всё ж такое зрелище девушке в новинку...
А потом... я тоже такого никогда не видел. Да, собственно, я до этого дня вообще ничего не видел!
Меня с дивана прогнали, и Алла на подругу буквально набросилась, разложила и приласкала, причём развернулась так, чтобы мне хорошо видно было. Заботливая! Правда, когда попробовал подкрасться и поучаствовать — обе сказали 'кыш!', чтобы не отвлекал.
— Больше двух не собираться! — добавила Рита, а потом (недолго) наблюдала сквозь ресницы за тем, как я за ними наблюдаю...
Аллочка, между прочим, сзади выглядит так... ох...
После валялись на диване — девчонки меня к себе пустили и собой почти накрыли, чтобы всем поместиться. Целовались лениво, без слов, все со всеми. Силы потихоньку возвращались.
— Я ещё хочу! — призналась Алла.
— Продолжим? Ну их, карты эти... — Рита пальцем нарисовала у меня на животе знак вопроса, — ты как?
— По-моему, Толя согласен... и продолжить готов, — предположила Алла.
И как она догадалась? Рита точку вопросительного знака пальчиком зафиксировала, а конец теперь этот пальчик пытается сдвинуть в сторону пупка. Может, это Аллочка заметила?
— Сначала всем пописать и подмыться. И умыться! — решили девчонки, ещё раз меня расцеловали и отправились в ванную, рассуждая на тему 'возможно ли случайное зачатие во время куннилинга, если он следует сразу после миньета?'
Решили, что проверять экспериментально не стОит. Мыть надо всё!!!
После второго тура все вроде согласились, что на сегодня хватит — программу перевыполнили двукратно. А потому просто лежали, обнявшись, нежничали и ленились, хотя всякие жидкости, подсыхая, кожу неприятно стягивали — идти в ванную всё-таки пришлось. Дамы — вперёд!
Пока я плескался, Алла перестелила простынку, и мы залегли снова. (Девушки раздвинулись и впустили). Одеваться не стали. Кого уж тут стесняться... а целоваться нам никогда не надоедало...
— Ты смотри, опять! — Алла обратила внимание на шевеление, Рита проверила.
— Ну, ещё не совсем, но есть надежда...
— Толечка! — высказала давно мучивший вопрос Алла, — а сколько раз ты можешь?
Дело в том, что в подростковых байках частенько звучали числительные... одно другого фантастичнее. И про размеры, и про количество раз, и про продолжительность. Своего рода 'детектор лжи' — если запредельную брехню выслушал(а) и свято поверил(а), значит, у самого(ой) ничего подобного ещё не было. В этом смысле девушки от парней не отставали, им тоже присущи преувеличения. Такие, своего рода, 'охотничьи истории', только девочки руки не так широко разводят.
Я, например, самолично слышал сказку про 'восемь палок за ночь' в исполнении одноклассника, подумал ещё, что мне такой подвиг не совершить, и устыдился собственной немощи... Вот подружки и решили прояснить фактическое положение дел. Обратились, так сказать, к первоисточнику. Врать смысла нет: поддаётся проверке, разочарования неизбежны.
— В год? В неделю?
Алла слегка укусила меня за плечо, а Рита уточнила:
— Подряд!
— Девочки, я с женщиной не был, вы в курсе?
— Догадываемся.
— Потому что мы — девочки!
— И приветствуем!
— А нахрена мне одному... — тут я сделал кистью руки красноречивый жест, — 'подряд'?
— Ну-у... — протянула неугомонная Алла, — вдруг, очень хочется?
Подружки переглянулись и дружно захихикали, уткнувшись носами мне в шею.
— Что? То есть, вы?..
— Мы расскажем... как-нибудь... потом... — продолжая хихикать, заверила Рита.
Алла, между тем, снова потрогала:
— Смотри-ка, вполне...
— Думаю, что разок и... наверно, ещё разок... — задумчиво оценила Рита мой потенциал.
— Больше — вряд ли, — честно признался я.
— А, хватит! — Алла поцеловала в щёку, — даже на двоих!
Рита тут же присоединилась с другой стороны, потом потянулась к губам, и после долгого поцелуя заметила:
— Язык ещё есть... довольно длинный.
— Пальцев много... — Алла сплела свои пальцы с моими.
— Из чего же, из чего же, из чего же
сделаны наши мальчишки?* -
спела Рита.
— Инвентаризация, да? Я вам что, суповой набор? — грозно спросил я.
Но сложно быть грозным, когда одна девочка держит за член, а вторая — поглаживает яички. Вот вошла бы сейчас Лариса Ивановна...
Алла открыла рот, чтобы развить про 'суповой набор', но Рита её одёрнула:
— Даже не думай! У них, — кивнула головой в мою сторону, имея в виду мужчин вообще, — это плохое слово! Тебе понравится, если курицей назовут?
— Нет, — потрясла Алла головой, — курицей — нет. А козой ты меня называла!
— За дело! — Ритка хихикнула, — и ты меня!
— Так, я попрошу! — (кто с двумя козами в постели?) — это тоже плохое слово!
— Ну, вот, опять не так!
— Всё так... только вот! — кивнул я вниз, где гордо стоял намятый и наглаженный, — и куда теперь?
Девочки переглянулись и какую-то информацию взглядами передали.
— Ну, наприме-е-ер... опять в рот? — предположила Рита и захлопала ресницами.
