Наташа краснела, потупив глазки, в ожидании остракизма. Не дождалась.
— И всё? — удивилась Галка и покосилась в сторону одноклассниц, сидящих тесно: Алла с Ритой, Оля с Таней...
— И всё, — пожала плечами Наташа.
— Да, а что ещё? — и так потом... — Ира не договорила и покраснела, Наташа — за нею вслед.
И всем стало ясно, что подружки свой поцелуй (как бы не единственный!) считали жутким развратом. Недаром истории о мальчиках слушали, затаив дыхание.
— Ну... хотя бы по попе погладить подружку... — задумчиво предположила Рита.
— Грудь потрогать, — добавила Оля, — просто, для сравнения...
— Раздеться и друг дружку рассматривать, — мечтательно вздохнула Вита, а Галка с интересом на неё...
В бассейне... и в самом, и в дУше (до, и после) Галка именно этим иногда и занималась: рассматривала одноклассниц. Старалась, конечно, незаметно пялиться... не потому, что к девочкам тянуло, просто... вот правильно — для сравнения! Убедиться, что у самой — не хуже.
— Пообниматься голенькими... — поддержала Галя, и Виткин внимательный взгляд из-под ресниц перехватила.
Да, да, именно этого Галке и хотелось — прижаться к чужому обнажённому телу. И ничего, если к девичьему... для начала. Виту в этих разглядываниях она особо выделила. Такая грудь! Завидно чуть-чуть... и потрогать (для сравнения, ага) не отказалась бы... кажется, никто тогда интереса не заметил... кроме, получается, Витки?
— Душ вместе принять... — нагнетала Таня.
— ...или ванну, — добила Алла.
— А что, разве так можно? — расстроилась Ира.
— Вы прикалываетесь, да? — недоверчиво оглядела советчиц Наташа.
— Да, нет... — пожала плечами Клюева, — это всё может быть... чисто теоретически, конечно.
— Просто фантазии! — кивнула Рита, и рукой помахала, подчёркивая эфемерность.
— Все иногда представляют... разное, — объяснила Вита.
— Мы-то сами — не...
— Даже пальцем...
— Ни-ни-ни! — хором уверили собеседницы, но сарказм зашкаливал.
— Я — не я буду, если не попробуют однажды! — шепнула Ольга Рите, когда Ира с Наташей отлучились в туалет.
— Ну, и на здоровье! — девушки с пониманием переглянулись.
— По-моему, не только они, — так же, негромко, заметила Алла, глядя на увлечённо шепчущихся Галку с Витой.
Эти тоже в туалет двинули... едва ли не под ручку. Правда, Катю с собой прихватили. Не для конспирации ли?
— По-моему, мы этих, — Рита кивнула в сторону двери, — лесбиянством заразили. Ты не кусала?
— Я — нет! Может, они? — Алла кивнула подружке в сторону Ольги с Татьяной, которые тоже шушукались и посмеивались, поглядывая временами на оставшихся одноклассниц.
— Интересная игра. Мы знаем, что они знают... но не точно!
— А мы — неточно знаем про них. И все молчат! Хорошая игра... — подтвердила Алла.
Ольга с Татьяной, меж тем, развлекались, зацепившись за сказанное кем-то 'даже пальцем...'.
— Девчонки! — обратилась к присутствующим Ольга, когда народ снова собрался, — только честно, кто?.. — и сделала характерный жест средним пальцем.
Неловкое молчание послужило ей ответом.
— Что, — удивилась девушка и обернулась за поддержкой к подруге, про которую точно знала, что 'да', — никто не?..
— Ты спросила неправильно, — объяснила Рита, — надо так: девочки, кто НЕ, — и повторила жест.
Одноклассницы захихикали, но руку никто не поднял.
— Ага! — удовлетворённо кивнула Оля, — ненормальных нет.
А дальше последовал обстоятельный разговор о том, кто как. Уяснив, что в этой компании никто ни над кем не смеётся, и за изощрённые фантазии на ниве мастурбации 'ковырялкой' не обзовут, Ира с Наташей поведали о своих достижениях — уж в этом-то они от одноклассниц не отстали! Но — не сильно и обогнали.
Пальчик — это понятно. С него все начинали. А вот дальше...
— Подушка... — пожала плечами Ира, мол — что ж ещё? — и одеяло тоже годится... свернуть, и...
— Валик от дивана... — призналась Наташа.
Оля припомнила, что несколько раз испытывала необычные ощущения, лазая по канату, но было это очень мимолётно — обстановка не располагала к тому, чтобы вслушиваться в позывы организма. Оно, понятно, внушает — толстая верёвка, зажатая между бёдрами, по лобку елозит (ничуть не хуже, чем подушка или валик от дивана) — но всё внимание уходит на то, чтобы не рухнуть с высоты. Хоть физкультурник страхует, и подхватит, и даже с удовольствием... как поймал однажды Галку, когда она неудачно через козла прыгнула... очень неловко получилось (или наоборот — ловко?).
— Ночь не спала!.. — призналась Галя, — вот так: хвать! — и показала двумя руками.
Девушки сочувственно кивнули: от такого мужского хвата (в тринадцать с небольшим) бессонница гарантирована.
А по поводу каната, шеста, и прочей физкультуры — посмеялись над массой разнообразных околосексуальнностей. Например, в который раз вспомнили Юрочку Зеленского, не умеющего совладать со своим организмом при виде любой круглой задницы, даже если задница мужская. И братьев Ковальчуков, заворожено наблюдавших, как Гольцман взбирается по канату (Витка краснела, но смеялась вместе со всеми). И Ирку Мирусенко, ныне отсутствующую, которая однажды напялила на физру строго-закрытый, но вызывающе просвечивающийся купальник и пренебрегла трусами, отчего пацаны этот купальник чуть взглядами не прожгли... и невероятных размеров презерватив, явно использованный, который давеча элегантно свисал с сиреневого куста возле футбольных ворот. Его, наверное, в тех кустах и наполняли! А во время кросса пришлось раза четыре мимо пробежать...
Таня упомянула волнительное кручение швейной машины с ножным приводом. Взялась себе сарафан шить... девушки обсудили обновку, и чуть было не заспорили о тряпках, но Татьяна строго вернула разговор в первоначальное русло. Так вот, шить с какого-то момента было приятно! Может быть потому, что дома — никого, и халатик — на голое тело?
Алла посетовала, что у них машина — электрическая, и нужного эффекта точно не достичь, и тут же описала свой единоразовый эксперимент с приблудившейся электробритвой...
— Велосипед... седло, в смысле. Каталась я, как-то, каталась... — мечтательно поведала Катя.
— О, а мы пробовали — ничего такого... — разочарованно протянула Алла.
— Так я тогда километров тридцать по лесу!
— Так это просто счастье было — оттого, что приехала уже!
— Не скажи, я одно от другого отличаю...
— Душ... — улыбнулась Витка.
— Да, тёплая струйка — это вещь!.. — подтвердила Рита, и многие согласно кивнули.
А которые не кивнули — взяли на заметку.
Но особо девушек потрясли Галкины откровения про то, как она предавалась разврату с игрушечным зайцем. Причём, не когда-то 'раньше', а и сейчас, время от времени...
Судя по переглядываниям, у многих ручки-ножки с детства любимых игрушек оказывались временами зажатыми между бёдрами... взрослые игры...
— Морковочка... небольшая, — девочки изумлённо воззрились на Олю, и та пояснила, — ну, у меня же... — и развела руками.
— А, ну, да... — и тут внимание присутствующих обратилось к Галке.
— Тоже, — обречённо подтвердила она, — но — очень маленькая!.. ну, если есть такая возможность, так чего?..
Девушки прикинули, что для маленькой морковочки возможность есть у всех, или почти у всех, но — боязно.
Катя рассказала анекдот про монашек: на ужин в меню морковь — всеобщее ликование, но... тёртая! — разочарование и уныние.
Рита с Аллой про пальчик подруги рассказывать не стали, потому как это уже совсем другая история...
— Ничего нового, — шепнула Алла подруге.
— Да, всё придумано до нас. Даже морковка.
— В общем, — подвела итог разговора Таня, — каждый дрочит, как захочет!
Все согласились с формулировкой, но признали, что слово следует использовать другое. А вот какое? Взяли паузу на подумать, чтобы в следующий раз предложить свой вариант.
Часть 16 (УГЛУБЛЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ)
— Хорошая игра! — напомнила Рита старый разговор.
Алла подмигнула смущённой Ольге и положила руку на плечо подруги: 'моя!'.
После нашего памятного вечера втроём (когда нас изловила Лариса Ивановна) начался новый этап 'дружественных отношений между всеми сторонами' — раз уж девичьи шалости перестали быть для меня секретом.
Подружки делились со мной своими изобретениями, как в сексе, так и в его описательной части. Надо же как-то всё это называть? Решили, что раз подружки лесбиянят, так и я тоже лесбиянъ. По крайней мере, в такой ситуации. Потому как специального слова (тогда) не знали.
Заодно выяснилось, что я всё делаю... не то, чтобы совсем 'не так', но — не совсем так, как им нужно. Ну, и устроили мне демонстрацию, как на самом деле надо. Было восхитительно и поучительно!..
Демонстрацию поводила Рита на объекте 'Аллочка' — я наблюдал, стараясь не трогать член руками, потому что и так... но — удержался на краю, уяснил тонкости и нюансы, и был допущен до лабораторной работы. А разгорячённая Алла встала на колени рядом, обняла, прижалась грудью и жарким шёпотом подсказывала — прямо в ухо, и (заодно) яички гладила...
По Риткиным заветам 'кончили усе'...
Раз такое дело, я тоже в следующую встречу указал подружкам на ряд недочётов с их стороны при оральном удовлетворении меня, любимого. Критику они восприняли, исправились и даже достигли небывалых успехов в своём нелёгком труде.
Девочки (не привлекая меня к обсуждению) долго подбирали слово для обозначения степени собственного мастерства: от 'умелые' до 'матёрые' — всё было не то.
Потом Рита вспомнила, как в позапрошлом году папа, наблюдая в программе 'Время' за похоронами Маршала Гречко, бормотал под нос из Высоцкого:
А умудрённый кровосос
встал у изголовья
и очень вдохновенно произнёс
речь про полнокровие.*
Ну, и по аналогии...
Поржали, конечно; после — уже серьёзно — решили, что самоназвание 'умудрённые хуесоски' — это чересчур, хотя и соответствует реальному положению дел. И потом, для меня термин совсем уж обидным получается...
И вообще, оральных радостей нам уже было мало. Продолжения хотелось, и девочкам, и — в гораздо большей степени — мне.
Рита довольно скоро решилась, и приняла моё предложение... пока не замуж, нет, а для начала — присесть на серединку члена. И моментально оценила (о-о-о!) прелесть такой посадки. И поделилась, разумеется, впечатлениями с Аллой. Алла тоже прониклась, а заодно вспомнила подслушанное в пацанячьей компании выражение 'на хую с подскоком'...
Девчонки были очень похожи в такой момент: балансируя на широко разведенных коленях, закрыв глаза, закусив от усердия нижнюю губу — двигались, вертелись — шевелились, короче; то присаживаясь плотно и влажно, то дразня легчайшими щекотными касаниями...
А после падали на грудь, содрогаясь и попискивая, и можно было гладить нежные спинки и прохладные попки, предвкушая, как оно будет, когда... совсем скоро...
Во время нашей обнажённой возни довольно часто случались и ненамеренные соприкосновения возбуждённых гениталий. И было забавно наблюдать, как со временем менялось отношение девушек к таким касаниям. От 'ой, нет!' на первых порах, через 'ой, подожди... ух ты, подержи так!', через 'тихонечко, ещё чуть-чуть, так, да, ой, как вку-у-усненько!' — до прямых просьб: 'кончиком потрогай!'. Контакты случайные становились всё более целенаправленными.
Понятно, что старался продлить очарование таких касаний 'на грани невинности', когда головка чуть раздвигает губки и упирается в ненадёжную преграду, когда ещё одно движение, и девушка превратится в женщину, но 'вкусненько' было не только девушкам, но и мне — пару раз поначалу едва успевал отдёрнуть...
— Ай, туда нельзя! — вскричала Рита, ребром ладони огораживая лобок от стекающей по животику густой струйки, и сбежала в ванную.
— Ой, опасность! — ужаснулась Алла, промокая простынкой бёдра и окрестности.
— Так, дружок, надевай-ка ты резинку! — по отдельности сделали подружки общий вывод.
С презервативами дело пошло веселее. Даже если вдруг не сдержался — тут же съехал пониже и зализал девичью обиду на неудовлетворённость. Опять-таки, всего пару раз, потом сам себя поражал выдержанностью. Хотя... очень трудно было не отключить напрочь мозги, не сорваться и не вломиться, наплевав на все обещания.
Те, презентованные Ларисой Ивановной, импортные (аж югославские!) кондомы девочки хранили до особого случая (вот, кстати, будет мне сигнал, что этот случай настал!), а в повседневной жизни использовали наши, незатейливые.
— Отдаёмся постепенно! — подытожила Рита разговор с подругой о новейших веяниях в области не проникающего секса.
— Привыкаем к члену, — уточнила Алла.
— Уже. Он, когда лежит — смешной такой! Пощекотать, потискать...
— Поцеловать маленького... болтается так... зато потом!
— Опасный!
— Красивый!
— Упругий!
— Могучий!
— Я, когда вижу... вот тут... ох... слов нет, короче.
— Ага. Классная штучка. Хочется внутрь — и сжать.
— Прям — 'Ода хую'. На два голоса.
— Пора?
— Не знаю. Я — ещё немножко, а ты — как хочешь. На меня не смотри!
— Буду-буду. Ты — первая.
— Спасибо, любимая... ты знаешь, по-моему, оно само получится!
Так, в конце концов, и произошло.
Однажды, когда после очередного 'ой, тихонько! да, да, вот так, можно чуть глубже' я, лёжа на Ритке, дразнил и нежил её кончиком, она в порыве страсти подняла ноги и пришпорила меня пятками...
Я понял — это намёк,
я всё ловлю на лету,
но непонятно,
что конкретно ты имела в виду?*
...я догадался, что делать!
Хотя, делать-то особо ничего и не пришлось. Чуть подался вперёд... лёгкая гримаска, как от попавшего под пятку камушка, сбившееся на секунду дыхание, ощущение охвата (у меня) и наполненности (у неё), капелька крови на простыне (это потом рассмотрели).
— Ой! — испугался я.
— Ой! — удивилась Рита, и тут же сквозь изумление проступило понимание и... радость!
Я остановился, опасаясь причинить дополнительную боль, но (уже не) девушка обхватила руками и ногами, и после поцелуя шепнула:
— Продолжай! — как не странно, выдержки у меня хватило до её финала.
— Я — женщина! — хвасталась Рита, принимая перед подружкой гордые позы.
Два дня хвасталась, а на третий Алла спокойно ответила:
— Не выёбывайся, я уже тоже...
С Аллой у меня возникла... не проблема, а некоторое неудобство... но девушка предложила сзади, и легла на животик (мы так пробовали уже, неглубоко), потом, постепенно, попу приподнимала... и вдруг всё получилось — тоже почти бескровно и почти безболезненно.
Девчонки это своё малокровное превращение в женщин быстренько для себя объяснили.
— Трогали, целовали, тискали, пальчиками лазили, пару раз — даже двумя, хоть и было страшно, и Толя не раз почти вставлял... растянули.
— Ну и хорошо. А то, говорят, с годами 'пластмассовой' становится. Не взломать!
По этому поводу мы устроили маленький совместный банкет. Не детвора какая-нибудь: две женщины и их общий мужчина! Почти десятиклассницы и почти выпускник!
