Кто бы сомневался. Первый вопрос — про своего питомца. Хотя... В способности ее защитить, он оказался более успешен, чем мы.
— Да, леди Таши. Он в вашей комнате.
Несмотря на явную агрессивность со стороны нашей барышни, Алраэль с трудом пытается удержать улыбку, которая так и просится на его губы. Еще бы... Эти несколько часов были для нас... Весьма беспокойными. Город прочесывали не только воины стражи, личная охрана лорда, но и все присутствующие в Камарише маги. Поисковые сети, маячки, настроенные на весьма специфичную магию Хаоса, опросы: кто и что видел, слышал. И — ничего. Словно нам все произошедшее приснилось.
Да и магический вестник, что принес ответ от правителя Элильяра... Наводил на не очень хорошие мысли. О том, что будет с нами, если к утру мы не сможем найти не следы даймонов (они его будто и не интересовали), а дочь повелителя демонов.
Так что радость Алраэля была вполне понятна.
Таши осматривает застывшие в разных позах фигуры и тяжело вздыхает. В ее глазах уже мечутся молнии, но она находит в себе силы продемонстрировать хотя бы видимость вежливости.
— Лорд, граф, позвольте представить вам моего спасителя Тамираса Саргане. Одного из сыновей властителя.
Первым выступает вперед, как и положено хозяину, эльф.
— Я рад, что вы появились именно таким способом. Меня известили, что вы присоединитесь к нам, чтобы найти ответы на интересующие наших правителей вопросы.
Моя телохранительница удивленно вскидывает бровь. И хотя я и догадываюсь, что ее чувство связано отнюдь не с известием о том, что появление дракона вроде как и запланировано, а с той изысканностью, с которой обмениваются приветствиями эти двое, пожимаю плечами. Не желая вытаскивать на поверхность суть происходящего.
Потому что, в отличие от нее, очень хорошо понимаю, что стоит за их кажущимися радушными оскалами: если в компании мужчин, ищущих расположения дамы появляется дракон... Все они объединяются, пока не изгонят ящера из окружения этой дамы.
Я просто киваю в ответ на приветствие Тамираса.
Если бы я знал, что именно он будет направлен к нам со стороны расы летающих проблем — чувствовал бы себя значительно спокойнее. За внешностью рокового соблазнителя, преимуществами которой он, в отличие от своих соплеменников пользуется не так часто, кроется очень изворотливый ум, способный просчитывать ситуацию на много ходов вперед. Так что, именно он в самом скором времени станет главным в этом расследовании, причем так, что мало кто это заметит. Если не будет тщательно приглядываться.
Что же касается наших с ним взаимоотношений...
Он является постоянным консультантом Магического Патруля, где мы довольно близко и сошлись. И количество выпитого нами, после очередного удачного завершения разборки с распоясавшейся нечистью, давно могло бы обрасти легендами, если бы об этом кто-нибудь, кроме нас, знал.
— Может, вместо того, чтобы заверять друг друга в самых наилучших намерениях, стоит отправить в тот дом, где меня держали, гвардейцев.
Все дружненько оборачиваются в сторону Таши, которая, не только почувствовав, но и оценив масштаб скрывающихся за ничем непримечательными репликами неприятностей, уже перебралась в самое безопасное для себя место: поближе к Кариму. И та искренняя радость, которая отражается на его лице, в очередной раз наталкивает меня на мысль о том, что, может быть, он и прав: ее место, действительно, рядом со мной.
Отвечает, как ни странно, дракон. Хотя взгляд нашей барышни и направлен непосредственно на того, кто может такой приказ отдать.
— Не думаю, что стоит сильно торопиться. Закираля там уже точно нет. Впрочем, его помощников — тоже.
— Закираля? — Это имя мне смутно знакомо. И если это тот, о ком я думаю, возвращение Таши можно считать чудом.
— Похоже, наш даймон уже успел прославиться во многих местах. А ты его откуда знаешь? — Дракон хоть и мило улыбается, но мне уже приходилось видеть такой оскал. После которого деревня, в которой резвились призрачные, выгорела дотла. Успокаивало лишь одно: живых на тот момент там уже не было.
— Он засветился у степных орков, сменив династию шаманов. Оставшийся в живых побочный сын убитого добрался тогда до нашего короля. Я с этим делом не разбирался, но косвенное отношение к нему имел, охраняя этого самого сыночка.
Улыбка та же самая, но взгляд чуть теплеет. Можно считать, временно помилован.
— И что же мы будем делать? — Таши полна справедливого гнева и желания немедленно действовать.
Да только... То, что она довольно сильно истощена, видно всем, и единственно возможным действием для нее на текущий момент будет отдых.
И есть еще что-то в том, как она отводит глаза... Что настойчиво требует немедленно разобраться в том, правда, без ее участия, что же произошло с момента ее исчезновения из этого дома и до момента появления здесь же.
Я искоса, стараясь, чтобы она не заметила моего взгляда, смотрю на дракона, и, когда он замечает мое пристальное внимание, знаками показываю: мол, надо поговорить, но без нее.
Чуть заметный кивок, и Тамирас, довольно четко определившись, кто из присутствующих здесь мужчин и как относится к нашей даме, парой танцующих шагов пересекает разделяющее его и Таши расстояние и с подозрительной нежностью обнимает ее за плечи. Но обращается при этом к стоящему рядом с ней Кариму.
— Нашей барышне требуется много вкусной пищи и несколько часов крепкого сна. Не могли бы вы организовать все это и побыть с ней. На всякий случай.
Она пытается вырваться, но насколько жестким является его захват, видно довольно ясно. И она лишь обиженно опускает глаза и, хмыкнув, уже от самой двери, где дракон передает ее под опеку моему бывшему наставнику, заявляет:
— Так бы и сказали — девушкам здесь не место.
И тяжело вздыхает, глядя на старого воина, который даже не пытается скрыть от дракона свои не очень дружеские к нему чувства.
Или...
— Лично я всегда тебе об этом говорил: хорошим девочкам место в кроватке. Но ты никогда не хотела меня слушать.
Или... Он знает о тех отношениях, что связывают Таши и Тамираса.
— Лично ты не говорил про кроватку. Ты говорил про одну конкретную кровать. — Уже совсем шепотом. Но очень четко раскрывая то, что между ними было.
Эх, и почему я не могу отправить ее обратно в замок. Ради сохранения собственного спокойствия и спокойствия тех, с кем нам придется заниматься этим весьма непростым делом.
Наконец, дверь за ней и Каримом закрывается. И выражения лиц всех присутствующих мгновенно меняются. Уже не пряча за вежливыми улыбками то, что творится внутри.
И у дракона это гнев. Ярость жаркой волной растекается по комнате, заставляя отступать как можно дальше от его взгляда.
— Вы что, за ней присмотреть не могли? Неужели трудно было понять, что она, чтобы выполнить просьбу отца готова на любое безрассудство.
— Остынь. — Лорд, хоть и ощутил скрытую мощь нашего крылатого друга, даже не поморщился в ответ на его эмоциональную речь. — Она сюда не для развлечений приехала. А подготовка у нее достаточна для того, чтобы думать, прежде чем делать. Кстати, ты не покажешь, где находится тот дом, где ее держали. Я согласен, что никого там уже нет. Но посмотреть все же не помешает.
— А ты думаешь, я знаю, где он находится?! Я шел порталом по ее следу. А на то, чтобы осмотреться, времени у меня не было: я рассчитывал на встречу с демонами Хаоса, а увидел... Могу только предположить, что это где-то рядом с южными воротами. Трехэтажный каменный дом.
— И за это спасибо. Веркальяр. — И тот вновь появляется быстрее, чем заканчивает звучать его имя. Наводя на мысль о том, что есть иной способ вызова охраны, чем голос. А это — лишь для видимости. — Трехэтажный каменный дом у южных ворот. Скорее всего те, кто там находился, уже его покинули. Но... Будьте осторожны. Возьмите защищающие от Хаоса амулеты.
Четкий кивок и никого лишнего в кабинете больше нет. Муштра в академии для Алраэля даром не прошла, дисциплине можно только позавидовать.
— Так это действительно был Закираль?
Я лишь краем глаза следил за распоряжениями эльфа, продолжая настойчиво смотреть на дракона и приглашая его рассказать о неожиданной встрече с даймоном.
— Он самый. Хотя я и был уверен, что на Лилее его уже давно нет.
— Тебя именно это так злит?
— Это?! — Он пристально смотрит на меня, и его зрачок сливается в тонкую линию, выдавая крайнюю степень раздражения. — Это?! — Вновь повторяет он. И это уже не голос — шипение потревоженной змеи. — Он не только позволил себе обнажить лицо перед Таши, но и появился перед ней без покрывала. А я был совсем рядом, и ничего не мог сделать, чтобы этого не допустить.
— И что? — Судя по тому, как растерянность вольготно чувствует себя на лице моего длинноухого друга, это что-то значит. И они оба очень хорошо об этом знают.
— Это значит, что он выбрал эту женщину для себя. И если он не добьется своего — он должен будет расстаться с жизнью. Как потерявший честь. Но и это еще не самое страшное. После его смерти в списке моих проблем на одну большую проблему стало бы меньше. А вот то, что она сама попросила его об этом...
На эльфа спокойно смотреть невозможно. Сейчас он был бледнее, чем, когда узнал, чьей дочерью является Таши. Да и наигранности тогда было значительно больше.
— Может, ты расщедришься и на дальнейшие объяснения?! — Я уже не кричу. Я рычу. Понимая, что не хочу слышать то, что он мне скажет.
— Это значит, что она предложила себя ему в жены. А он — принял ее предложение. Так что фактически Таши Арх'Онт с того момента является невестой даймона Закираля. И я не думаю, что готов сказать об этом ее отцу.
И мы с эльфом, выражая удивительное единодушие, с этим соглашаемся. Понимая, что единственное, что мы может в этой ситуации сделать — убить его. Причем до того, как она узнает о своем новом статусе.
Глава 11
Наташа
Я крепилась ровно до тех пор, пока Карим, едва ли не в приказном порядке, не заставил меня лечь в постель. Пригрозив при этом, что не покинет мою комнату до тех пор, пока не убедится, что сон, который я буду ему демонстрировать, не перестанет быть притворным.
Правда, стоило моей голове лишь коснуться подушки...
Я не уплыла в сновидение — я в него свалилась. Со странным ощущением пустоты, которая обволакивала меня и тянула в раскрашенную в черно-белые цвета бездну. С блеском серебра на кончиках дрожащих ресниц, с всполохами бесцветного пламени, что проявляло себя струящимся маревом горячего воздуха.
И первое, что меня встретило в том, не имеющем ориентиров иллюзорном мире — его голос. Стелящийся дуновеньем легкого ветерка, что является предвестником надвигающийся бури.
— Я говорил, что найду тебя.
Его глаза приближаются настолько, что я могу рассмотреть каждую изумрудную искорку очерчивающую контур его зрачков. И каждую его мысль, которая всплывает мне навстречу из завораживающей и пугающей глубины.
— Нет!
Я пытаюсь отшатнуться, но грезы отказываются мне подчиняться, и я едва ли не захлебываюсь в бушующих вокруг меня эмоциях: его, моих, наших. Сплетающихся в разноцветный комок радости, ожидания, отчаяния, надежд и сомнений. И я вязну в этой паутине, проваливаясь все глубже и глубже.
А он продолжает улыбаться странной, беззащитно-нежной улыбкой и протягивать мне руку, гладкая кожа которой украшена серебристым орнаментом — переплетением спиралей, что перемешиваясь, накладываясь друг на друга, выплетают узор, от которого очень трудно отвести взор.
— Ты та, которую я столько ждал. — И стон-мольба срывается с его губ — Не покидай меня.
— Нет! — И я вскидываюсь, пытаясь снова и снова вырваться из объятий кошмара.
И, к моей радости, мне это удается. И вместо черной бездны на меня смотрит встревоженный взгляд Карима.
— Что? — Он сидит на краю кровати и нежно гладит мою руку, которая судорожно комкает ткань одеяла.
— Ничего страшного. — Хрипло. И очень неискренне. — Просто плохой сон. Надо было вытащить из спячки тарагора — он бы стянул с меня остатки чужой магии. Да только боюсь, сил у меня на это пока нет.
Его губы улыбаются, но глаза, под кустистыми бровями, полны беспокойства.
— Я, конечно, не твой Васька. Но если ты хочешь поговорить...
Все, что я могу — усмехнуться в ответ. Разговор о Закирале сродни прогулке по тонкому льду: много адреналина и результат, который весьма предсказуем.
— Тебе интересны метания женщины, которая не может определиться, кто из окружающих ее мужчин сумел произвести на нее большее впечатление?
— Ну... на этот вопрос я могу ответить и сам. — И он довольно добродушно фыркает. — Причем, без долгих разговоров и обсуждений каждого кандидата: скорее всего именно тот, по чьей вине ты сейчас боишься сомкнуть глаза. И тогда все, что мне остается — лишь выяснить, какой именно след он оставил в твоей душе, и не стоит ли после произведенного им эффекта перевести его в разряд особо опасных врагов.
Трудно спорить с тем, что очень похоже на правду. Да только легче от этого не становится: многогранные карие глаза Зариаля, с изумрудно-серебряной окантовкой удивительной красоты едва ли не сводят с ума, продолжая преследовать меня.
И не только во сне.
И смертоносная мягкость его движений, когда самый обычный наклон головы становится изысканным действом. Когда неожиданная улыбка связывает крепче, чем произнесенные клятвы. Когда журчащий обертонами низкий голос...
И я замираю. Надеясь, что внимательный взгляд Карима не заметит, как отливает кровь от моего лица.
Да здравствует, первая неясность!
И эта гордость, граничащая с высокомерием, о которой говорится, как только речь заходит о даймонах? Признание других рас недостойными называться даже пылью под их ногами? Уверенность в том, что лишь они созданы, чтобы повелевать Веером миров?
А сколько нелицеприятных слов в их адрес произносится, когда в разговоре всплывает их отношение к женщинам... Не к тем, кто как и он закрывают голову и тело черным полотном, а к другим.
Вот только со мной... Он был изысканно вежлив, если это перевести в наши категории политеса.
Но я очень сомневаюсь, что на него так могли повлиять мои родственные связи.
— Мне трудно тебе что-то сказать, Карим. Все слишком запутанно. И я чувствую, что перестала что-либо понимать.
— Тогда тем более тебе стоит это обсудить. Возможно, это сможет помочь тебе увидеть то, чего ты не замечаешь, захваченная эмоциями.
Как ни грустно, но и с этим приходится согласиться. Не с тем, что я чего-то не замечаю — мгновения нашей встречи, одно за другим скользят перед моими глазами. А с тем, что чувства огненной волной проходят по моему телу всякий раз, как его взгляд, услужливо подбрасываемый памятью, касается меня.
— Наверное, ты прав. Но мне еще не приходилось откровенничать на такие темы с мужчиной. — И я пытаюсь ему улыбнуться. Пусть и лишь для того, чтобы хоть слегка ослабить душевное напряжение.
— Увы... Даже если я предложу тебе представить, что перед тобой не мужчина, вряд ли тебе это поможет. Ведь проблема не в этом. В тебе, как это ни пытались вытравить из твоей души, очень сильно чувствуется демонская сущность: ты независима и предпочитаешь полагаться только на себя. Хотя, надо признать, у тебя есть для этого все основания. Пойми, кроме твоего отца есть и другие, кто готов тебе помочь. И не только прикрыв твою спину в бою, но и утирая твои слезы и давая глупые советы, которым ты вряд ли будешь следовать.
