06. Дом с Мавританской башней

Мысль о том, чтобы подняться в Мавританскую башню пугала ее, превращая и без того нетвердые ноги в желе. Проще было потерять свой нехитрый скарб, среди которого была одна ценность — три пьесы Шекспира — да и та восполнимая. Допив залпом уже начавший остывать чай, Вирджиния поднялась. Ей хотелось как можно дальше оказаться от этого дома, и — тут Вирджиния была согласна с Мэри — от всего проклятого семейства Лэнгли. То есть, от самого мистера Лэнгли. В коридоре ее качнуло от стены к стене. Ох, ну и мерзкие же рожи были у людей на портретах! Вирджиния испытала нешуточное облегчение, оказавшись в библиотеке, так же тускло освещенной, как и утром. Дверь в витраже была открыта, и Вирджиния захлопнула ее. А вот полка стояла на месте. Вирджинии стало не по себе. Она быстро подошла к столу, схватила сумку и, подгоняемая беспричинным страхом, бросилась к дверям. Пол вздрогнул, словно под ним заворочалось огромное животное. Но гораздо страшнее был потолок, на который Вирджиния бросила короткий взгляд. Он шел — змеился — трещинами. Вирджиния едва успела прижаться к стене, и на ковер, на тот цветок пиона, где она прежде стояла, упал кусок штукатурки, а за ним два старых, твердых, как камень, кирпича. Дом затрясся, ворча угрожающе. Трещины стали шире. Вирджиния рванула на себя дверь, но та, вроде бы, открывалась наружу. Она толкнула — тое безрезультатно.

Сожрет и переварит. И отрыгнет кости. Может быть, когда-нибудь.

Вирджиния заколотила по двери, отчаянно крича "помогите!". Потолок просел, и уже настолько, что осколки витража брызнули во все стороны. Один резанул ее по щеке, другой по шее, и за шиворот потекла кровь.

— Помогите! Выпусти! Выпусти меня! — срывая голос закричала Вирджиния. Дверь распахнулась, и она упала прямо на подставленные руки.

За спиной послышался жуткий грохот. Осколки стекла и камня распороли толстые шерстяные чулки Вирджинии и оцарапали коду. Он она уже не чувствовала боли, а только рыдала, уткнувшись в шею мистера Лэнгли. Тот осторожно гладил растрепанные волосы Вирджинии, а потом, вымазавшись в крови, сказал встревожено:

— Ты ранена!

Вирджиния вцепилась в него еще сильнее.

— Идем на кухню, дорогая.

Кое-как оторвав от своего пиджака ее скрюченные пальцы, Лэнгли обнял девушку за плечи и повел в сторону кухни мимо глумящихся портретов. Вирджиния обернулась. Мавританской башни и библиотеки как не бывало, да и оранжерею, наверное, постигла та же участь. Вирджиния испытала облегчение.

В кухне она позволила промыть и залепить ранки на шее и на плече, а затем сняла чулки. Камни оставили на голени мелкие царапины, но они не доставляли особых неприятностей или же боли. А вот на щиколотке отпечатались следы пальцев мертвой пятерни.

— Нужно замуровать подвал, — сказала Вирджиния. — Нужно хоть как-то похоронить их.

— Завтра тут будет полиция, она и похоронит, — мрачно сказал Лэнгли. — И меня заодно. От пяти убийств я не отмоюсь.

— Вы же не убивали их!

— Что ж, зато я Лэнгли, часть семьи.

Вирджиния испытала прилив злости, бодрящей сильнее приложенного к ранкам спирта.

— Вы — не свой отец.

— Вы ведь боялись меня в первые дни, — покачал головой Лэнгли и криво и мрачно улыбнулся.

— Я очень впечатлительная, — язвительно согласилась Вирджиния. — Мы можем замуровать этот лаз, камней достаточно. Затем можно распорядиться о продаже дома и махнуть на континент. И к тому моменту, когда в доме появятся полицейские, мы уже будем во Франции.

Вирджиния расслышала наконец это свое "мы" и пришла в ужас, но отступать было уже поздно.

— О, — усмехнулся Лэнгли. — Мы с вами собираемся удариться в бега. И судя по тону — мы собираемся жить вечно.

Да, в его исполнении "мы" тоже выходило пугающим.

— Мы с вами собираемся жить, — отрезала Вирджиния.

Лэнгли оглядел кухню.

— Камня у нас и в самом деле предостаточно. В кладовой стоит мешок цемента, сумеете его развести? Мне очень жаль вон ту медную кастрюлю, но это на богоугодное дело. А мне надо написать письмо.

Вскочив на ноги, Вирджиния занялась раствором, бормоча себе под нос то ли молитву, то ли жалобу. Всякий раз, проходя мимо Лэнгли, она выхватывала строку — другую. Письмо Сьюзен Петерсон. Конечно, кому же еще. На третий раз Вирджиния поняла, что ревнует и разозлилась на себя. "Он же старый!" — мрачно подумала она. "Ну-ну", ехидно подумалось в ответ.

— Готово, — процедила Вирджиния.

Лэнгли развернулся на стуле, сощурился и зачитал письмо неуместно торжественным тоном:

— "Дорогая Сьюзен,

я вынужден покинуть пределы Англии, и не могу сказать, куда направляюсь; я сам еще этого не знаю на самом деле. Но что бы тебе позднее не сказали обо мне — не верь. Коттедж согласно моему завещанию отходит тебе, у меня нет других наследников. Не спорь и не возмущайся, а выполни единственное мое условие: сломай дом. Разбери его по камню, и не позволяй здесь ничего строить. Пускай пустырь зарастает травой.

Остаюсь преданно твой,

Чарльз.

PS: Твой отец был совершенно прав в отношении моего. И в отношении Ронга. Увы".

"и только то?" — едва не расхохоталась Вирджиния. Какое сухое, вежливое и деловое письмо.

— Раствор готов, — повторила она уже мягче.

Сервант на всякий случай приперли тяжелым дубовым столом, чтобы проход в подвал не закрылся. Дому ведь нравились подобные шутки. Камни взяли в полуразрушенной библиотеке, где их было предостаточно. Лэнгли, опустившись на колени, замуровывал истекающее гнилью отверстие в полу, а Вирджиния светила ему, стараясь не смотреть вниз. Когда они вышли из дома, уже темнело.

У Вирджинии не было даже приличной пары чулок, а из одежды только платье и пальто. И денег у нее не было. И все же, садясь в машину, она чувствовала себя счастливой. Пускай этот дома горит в Аду. Лэнгли кинул ей на ноги плед.

— Мне нужно забрать кое-что в кабинете.

Вирджиния вцепилась ему в руку. Лэнгли нежно коснулся ее скрюченных пальцев.

— Я быстро. Пять минут.

Его не было десять. Когда он наконец пересек двор и сел в машину, Вирджиния едва не застонала от облегчения. На заднее сиденье полетела небольшая сумка.

— Да здравствует моя привычка держать в сейфе наличные, — улыбнулся Лэнгли и завел мотор.

Машина выехала на слабо и неприятно мерцающую Белую Дорогу и покатила в сторону Бата. Совсем стемнело, и пришлось включить фары. Вскоре и Лемондроп, и тисовая роща, и храм на холме остались позади. Больше ни мистера Лэнгли, ни Вирджинию Эттл никто не видел, за исключением Томаса Бэнкса, поверенного, который был поднят с постели, и позднее под присягой поклялся: выглядели они странно и возбужденно. Бэнкс решил, они собрались тайком от родителей девушки пожениться. И он не готов был связывать своего нанимателя и друга с исчезновением прислуги коттеджа "Лемондроп".

Дом в положенный срок отошел по наследству миссис Сьюзен Петерсон, и был продан адвокату из Лондона по фамилии Безерли, который наезжал туда по выходным, приглядывать за разбором завала в южном углу и восстановлением библиотеки.

Что касается письма, адресованного жене викария, то оно так и не было найдено. Как и многие другие.

Октябрь 2008 — октябрь 2009

* Английская считалочка, подсчитывающая, как правило, ворон. Дословно:

Одна — печаль,

Две — веселье,

Три — девчонка,

Четыре — мальчишка,

Пять — серебро,

Шесть — золото,

Семь — секрет, который никогда не раскроют

* Пеплос — букв. "покров", в Древней Греции одежда без рукавов, одеваемая поверх хитона; с V века до н.э. так называют всю одежду

* Согласно "Одиссее", Одиссей спускался в подземное царство, чтобы узнать у прорицателя Тирессия, как ему вернуться на Итаку

* Кора — "дева", одно из имен Персефоны

82