06. Дом с Мавританской башней

Вирджиния вошла в спальню покойной мадам Урсулы и первым делом проверила потайную дверцу. Заперто. Призрака, впрочем, это не должно останавливать. Вирджиния по крайней мере собиралась это проверить. Затушив лампу, она забралась на постель и задернула полог. Минуты тянулись томительно долго. Стучал по крыше дождь, давно превратившийся в тоскливую морось. И ничего не происходило.

Наконец ее терпение было вознаграждено. Послышался сначала скрежет, потом звук открываемой двери, и наконец — скрип половиц. Вирджиния вздрогнула, но, тем не менее, отогнула край полога и взглянула на привидение. Бледная, светящаяся фигура, укутанная в саван, как и в прошлый раз прошла через комнату и скрылась за дверью. Вирджиния вцепилась в плотную ткань полога, отсчитывая удары собственного сердца. Раз, два, три, четыре... десять... пятнадцать... Снова послышались тяжелые шаги. Призрак мадам Урсулы возвращался. Фигура так же прошла через комнату и скользнула в потайную дверь. Вирджиния, прежде чем совершить очередной безумный поступок, досчитала до ста. Призраку должно было этого хватить на то, чтобы раствориться в воздухе. Или на то, чтобы спуститься вниз и покинуть коттедж.

Вирджиния зажгла лампу и подошла к потайной двери. Хотя Мэри и показывала, как работает механизм, все равно пришлось повозиться, чтобы найти нужный рычаг среди обильной резьбы на платяном шкафу. Из проема пахнуло сыростью и холодном.

Больше всего на свете Вирджинии хотелось сейчас оказаться внизу, в постели. А еще лучше — как можно дальше от Лемондропа. Словом, она планировала всю свою жизнь провести в иррациональном страхе перед неведомым и неиспытанным. Раздраженно фыркнув, Вирджиния начала спускаться.

Стены дома, кажется, были построены из известняка, и только потом облицованы кирпичом. По крайней мере, потайной ход походил на вырубленный в пещере лаз. Ступени, тоже известняковые, были сильно истерты, и приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не упасть. Лестница была крутой, и не то, чтобы винтовой, но несколько раз делала плавные повороты. Наконец Вирджиния достигла ее подножия и толкнула дверь. Она оказалась в оранжерее, заросшей пышно, но уже достаточно запущенной. А прямо перед ней была клумба с низкими розами, на рыхлой земле которой четко отпечатались свежие следы.

* Витрувий — Марк Витру?вий Поллион, римский инженер, архитектор и теоретик архитектуры второй половины I века до н. э. Автор единственного сохранившегося античного труда "Десять книг по архитектуре". Первое печатное издание в Италии было осуществлено в 1486-1492 гг.

* Андреа Палладио — архитектор эпохи Возрождения, его "Четыре книги об Архитектуре" (1570) — крупнейший свод знаний и правил классической архитектуры.

12. Охота на призрака

Вера вопрошает, разум обнаруживает.

Аврелий Августин

На завтрак были тосты с джемом, ветчина и подгоревший омлет. Словом, совершенно обычная для Лемондропа еда. Впрочем, Вирджиния не особенно обращала внимания на то, что ест — слишком занята была своими мыслями. Говорить ли мистеру Лэнгли о следах на клумбе? Поделиться с Мэри, которую вполне можно было считать подругой? Первый поднимет, возможно, на смех, а вторая расскажет всей округе. Решение Вирджинии помогло принять появление мистера Лэнгли. Оглядев мрачно пересушенные тосты, он налил себе чаю.

— Надо нанять новую кухарку. Миссис Симпсон, займитесь этим.

— Но как же миссис Треверс?.. — начала экономка.

— Я верю, что она отыщется, миссис Симпсон, — тоном, говорившим об обратном, ответил Лэнгли, — но кухарка нам необходима сейчас. Нет, ну что за пакостная погода!

Он с досадой указал на окно. Начавшийся накануне вечером дождь проморосил все ночь, и теперь разошелся вновь. Тяжелые капли барабанили по карнизу, разбиваясь на множество брызг. Ничто не напоминало о вчерашнем солнечном утре.

— Я буду в кабинете, — сказал Лэнгли, подливая себе чаю. — Мисс Эттл, я позвоню в Бат своим друзьям. Если распогодится, съездим туда вечером. Миссис Симпсон, кухарка.

Он ушел. Вирджиния послушала немного ворчание экономки, которая никогда и ничем не бывала довольна, и сплетни, которыми вполголоса обменивались Мэри и Джейн. Потом она поднялась и пошла на второй этаж. У дверей кабинета Вирджиния задержалась немного, собираясь с мыслями, прежде, чем постучать.

— Да-да! — откликнулся Лэнгли.

— Сэр? — Вирджиния заглянула в комнату.

Кабинет пребывал в таком же беспорядке, какой она застала в первый раз. Везде лежали книги, бумаги, папки, конверты и письменные принадлежности. Сам мистер Лэнгли, покуривая старомодную длинную трубку, стоял у окна и мрачно смотрел на дождь.

— Сэр, я пришла поговорить с вами.

Лэнгли обернулся.

— Мой жуткий дом? Расчет? Привидение?

— Привидение, сэр, — очень вежливо ответила Вирджиния.

Лэнгли смахнул с кресла географические карты и сел.

— Итак?

— Очень странное привидение, сэр.

Лэнгли весьма выразительно поднял брови.

— В самом деле, мисс Эттл? — в его голосе прозвучал сарказм.

— Как много вы знаете призраков, что оставляют следы своих ног на клумбах?

Лэнгли окинул мисс Эттл беглым взглядом и распорядился:

— Ну-ка, садитесь и рассказывайте по порядку.

Вирджиния аккуратно освободила второе кресло и присела на самый краешек.

— Вчера ночью я поднялась в Мавританскую башню, чтобы подождать привидение.

— Почему?

— Светящиеся следы на ступенях, — вежливо ответила Вирджиния.

Если Лэнгли и не понял, что она имеет в виду, то не стал заострять на этом внимание. Он только кивнул.

— Как и в прошлый раз, — продолжила Вирджиния, — призрак вышел из потайной двери и спустился вниз, а затем вернулся тем же путем. Я последовала за ним и обнаружила в оранжерее свежие следы.

Лэнгли засмеялся.

-А вы, оказывается, не только впечатлительная, вы еще и отчаянная, мисс Эттл! Ну что же, идемте, взглянем.

Быстро поднявшись, он решительно направился к чердаку. Вирджинии пришлось следовать за ним. Первым делом Лэнгли изучил пятна на ступенях.

— Что это по вашему, мисс Эттл?

— Я неважно разбираюсь в химии, сэр, да и преподают ее в прицерковных школах плохо, но думаю — это фосфор.

— Фосфор... — Лэнгли коснулся пятна, после чего понюхал пальцы. — Взглянем на оранжерею.

— По лестнице? — с ужасом спросила Вирджиния. — По той лестнице?

— Как цивилизованные люди, через парадный вход, — хмыкнул Лэнгли.

В оранжерею со двора вела широкая двустворчатая дверь с причудливой медной ручкой. Чуть ниже находилась личинка замка, украшенная полированной медной накладкой. Отперев дверь, Лэнгли попустил Вирджинию вперед и закрыл зонт, роняя капли на выложенную камнем дорожку.

При свете дня оранжерея показалась Вирджинии еще более запущенной. Здесь было множество редких, даже экзотических растений, но листья их покрывала пыль, а цветки давно опали. Пахло неприятно — сухой землей и ржавчиной. На стоящий в центре стол с мраморной столешницей со стеклянного потолка капала вода.

— Я не был здесь со смерти Урсулы... — пробормотал Лэнгли и смахнул со стола воду. Брызги разлетелись во все стороны. — Где следы?

Вирджиния указала на розовый куст, растущий у белой оштукатуренной стены. Он давно отцвел, и подсохшие лепестки усеяли землю вокруг. Лэнгли присел возле куста и изучил четкие следы, небольшие и аккуратные, потом обернулся на дверь.

— У нашего призрака судя по всему есть ключ от оранжереи. С другой стороны, он висит в шкафчике возле черного хода, и каждый об этом знает, — Лэнгли поднялся, отряхивая ладони. — А что, мисс Эттл, займемся поимкой привидения?

— Как же, сэр? — поинтересовалась Вирджиния.

— Желательно на месте преступления и с поличным. Идемте, самое время для ланча.

Дождь весь день то утихал, то расходился вновь. Старик-истопник сильнее протопил котел в подвале, экономка выдала каждому по пледу. Более наглядного док5азательства приближения зимы еще надо было поискать. До вечера Вирджиния помогала горничным осматривать комнаты и конопатить щели. Ее мучило любопытство, но мистер Лэнгли не рассказал, чем занимается. "Окна — это очень важно, — объявил он, подняв в назидательном жесте палец. — Щели — сквозняки — простуды". После этого он надел дождевик и ушел.

На закате — редкость — пошел снег с дождем. Липкий и мокрый он сек по окнам, и Вирджиния порадовалась, что проверила все щели. Горничные протопили печи, приготовили грелки с кипятком и, после обеда (снова консервированный суп и сэндвичи!) домочадцы разошлись по комнатам. В коридоре мистер Лэнгли поймал Вирджинию за локоть.

— Когда эти балаболки заснут, проверьте окна на втором этаже на предмет мистического леденящего ужаса. Я буду ждать вас на чердаке.

Мистический леденящий ужас? Вирджиния удивленно посмотрела мистер Лэнгли вслед. О чем это он? Уж не о...

— Хитрец! — пробормотала Вирджиния.

Чтобы не уснуть, она какое-то время пощипывала себя по руке, а потом откинула одеяло. Кожа мгновенно покрылась мурашками. Борясь с искушением накрыться одеялом до самого подбородка, а сверху еще и пледом, Вирджиния принялась считать минуты. Около одиннадцати она встала, закуталась в шаль и пошла наверх. Уже на лестнице она почувствовала холод. Тщательно осмотрев окна, Вирджиния обнаружила, что то самое — выходящее на Белую Дорогу, — распахнуто настежь. И не следа той бумаги, которой были забиты все щели. Вирджиния попыталась припомнить, кто же занимался этим окном, но — нет. Сама она в тот момент была в кабинете. Закрыв створки, Вирджиния ощупью пошла на чердак. Не успела она и на шаг отойти от лестницы, как кто-то схватил ее за запястье и зажал ей рот.

— Спокойно, мисс Эттл, это я.

— Мистер Лэнгли! — возмутилась Вирджиния шепотом.

Лэнгли зажег фонарь, занявшийся необычайно быстро и столь же необычайно яркий, чей свет на секунду ослепил ее.

— Прошу прощения. Не хочу, чтобы кто-то еще нас заметил.

Вирджиния нашла эти слова и саму ситуацию весьма двусмысленными. Ночь, и она в одной сорочке, не считая старенькой шали, наедине с мужчиной. Тетушка Эстерди была бы в восторге, что подтверждаются худшие ее подозрения. Вирджиния на всякий случай отодвинулась.

— Окно в гостиной было раскрыто настежь, — сказала она.

Лэнгли усмехнулся.

— Вот и объяснение замогильного холода. А потом "призрак" заходит через оранжерею, поднимается в башню, спускается, запирает окно и возвращается тем же путем. И попадается кому-нибудь на глаза непременно.

— Но это значит, сэр, — что "призрак", это кто-то живущий в доме.

— Да. И это ужасно, — кивнул Лэнгли. Голос у него был при этом необычайно довольный. — Подождем и убедимся во всем лично.

Он предложил Вирджинии присесть на ступени, ведущие в Готическую башню и погасил фонарь. Чердак погрузился в кромешный мрак. Вирджиния в испуге подсела чуть ближе к Лэнгли и ощутила на плече его руку.

— Скоро полночь, — шепнул он.

Внизу, в кабинете, прозвонили часы. Скрипнула дверь. На вершине лестницы в Мавританскую башню показалась мерцающая фигура призрака.

— Встаньте у выхода, — шепнул Лэнгли. — Не позволяйте ему уйти.

Сам он поднялся и, крадучись, пошел к Мавританской башне. Вирджиния направилась к лестнице вниз, опасаясь случайным шорохом спугнуть привидение. Призрак неспешно поплыл к выходу, и все это сопровождалась чудовищным — неправдоподобно чудовищным — скрипом половиц. Призрак уже прошел половину чердака, когда Лэнгли включил фонарь и рявкнул:

— Стоять!

Привидение бросилось к лестнице, но Вирджиния, шалея от собственной храбрости, преградила ему путь. Выставив вперед руки, вполне материальные и сильные, приведение оттолкнуло девушку с дороги. Лэнгли бросил лампу и успел поймать Вирджиния за локоть.

— В порядке, мисс Эттл?

— Сэр, — кивнула Вирджиния.

Выпустив ее локоть, Лэнгли побежал вниз, перепрыгивая через ступени. Призрака он нагнал у подножия лестницы, где тот пытался отодрать зацепившийся за гвоздь саван. Покрывало сползло с головы, и в этот момент Вирджиния направила на лицо призрака яркий луч фонаря.

— Джеральдин Симпсон, — удовлетворенно сказал Лэнгли.

13. Письма на папиросной бумаге

Quodcumque retro est.

Horatius*

На девушке одних с Вирджинией лет была белая сорочка без отделки и украшения. Лицо ее было обильно напудрено. Из-за этого бриллиантовое ожерелье и серьги с изумрудами сверкали особенно ярко. Так же, как и серые глаза девушки, одновременно испуганные и торжествующие.

— Вот и наше привидение, — хмыкнул Лэнгли. Его пальцы стиснули запястье Джеральдин. Та попыталась вырваться, но безуспешно. — Потише, юная мисс. Мисс Эттл, дайте мне веревку, она в комоде возле лестницы.

— Вы собираетесь ее связывать?!

— Вирджиния, веревку!

— Сэр, — угрюмо согласилась Вирджиния.

Лэнгли толкнул лже-призрака в кресло и с ловкостью, которую сложно ожидать от тихого ученого, связал ее. Джеральдин Симпсон попыталась вырваться, а потом выругалась, помянув все семейство Лэнгли и всю родню мисс Эттл. Вирджиния разом утратила остатки сочувствия. Эта маленькая.... дрянь (Вирджинии понравилось это слово) много дней нервировала обитателей Лемондропа. И, кроме того, где она взяла драгоценности мадам Урсулы?

Лэнгли тем временем снял с горки старинный колокольчик и затрезвонил что есть сил. Этот звук перебудил, наверное, всю округу. В любом случае, экономка и горничные сразу же появились у подножия лестницы.

— Сэр?

— Я поймал привидение, милые дамы, — улыбнулся Лэнгли.

Миссис Симпсон царственно всплыла по лестнице, окинула взглядом свою дочь, вжавшуюся в кресло и отвернулась. Лицо ее лишь слегка дрогнуло.

— Сэр?

Лэнгли опустился в кресло, закинул ногу на ногу и с самым невинным видом поинтересовался:

— Когда я сказал, что не желаю видеть мисс Джеральдин в своем доме, то неясно выразился?

— Сэр?

Миссис Симпсон подошла к дочери, оглядела веревки, а потом залепила девушке пощечину. После чего обернулась и качнула головой.

— Я и понятия не имела, сэр, что Джеральдин так глупо шутит. Она будет наказана.

— Надеюсь, не только за шутку, но и за лазанье по сундукам в подвале? — неприятно ласковым тоном уточнил мистер Лэнгли и вытащил из кармана халата небольшую игрушку с пищиком (он и издавал тот жуткий скрип), выцветшую и истертую. — Неприятно думать, что, стащив ключи, мисс Симпсон рылась в игрушках моего брата. Не подумайте, что они имеют такую уж ценность, но это — игрушки моего мертвого брата.

— Она будет наказана, сэр, — повторила экономка.

Лэнгли поставил игрушку на кофейный столик, поднялся и, посуровев, взглянул женщине в глаза.

— Еще кое-что, миссис Симпсон. Кто открыл окно?

Экономка буквально на долю секунды стрельнула глазами в сторону окна, выходящего на Белую Дорогу, и лицо ее слегка исказилось, то ли от страха, то ли от раздражения.