06. Дом с Мавританской башней

— Оно закрыто, сэр.

Лэнгли вскинул брови.

— А с чего вы взяли, мадам, что было открыто именно это окно?

Экономка издала сдавленный хрип.

— Сейчас, — скучающим тоном проговорил Лэнгли, — вы соберете свои вещи, миссис Симпсон, и вместе с дочерью покинете этот дом навсегда. Я позвоню мистеру Пайнсу в Бат, и он выдаст вам расчет.

— Сейчас ночь, — мрачно сказала экономка.

— Как раз управитесь со сборами до рассвета, — пожал плечами Лэнгли. — Мисс Джеральдин вам поможет. И, надеюсь вы оцените мой поступок, я не буду писать о вашем поступке никому из знакомых. Хотя, мадам, очень надеюсь, что впредь вы будете наниматься только к людям, не имеющим ко мне никакого отношения. Все остальные, полагаю, могут идти спать.

Развернувшись на каблуках своих домашних туфель, он направился наверх. Вирджиния задержалась, но выслушивать ругань миссис Симпсон, раздраженное сипение Джеральдин и сплетни, которыми горничные, не смущаясь, обменивались почти вслух, было выше ее сил. Наверное, подумала она, ничего дурного нет в том, чтобы переночевать в Мавританской башне. Тем более, что "призрак" разоблачен и пойман. Вирджиния поднялась на чердак и на верхней ступени лестницы столкнулась с мистером Лэнгли.

— О, сэр, я... — пробормотала она.

— Вам лучше лечь спать в Мавританской башне, — улыбнулся Лэнгли. — Едва ли Мэри и Джейн угомонятся после таких невероятных новостей.

— Спасибо, сэр. Могу я задать вопрос?

Лэнгли слегка приподнял брови. Вирджиния сочла это позволением.

— Почему вы отпустили их? Эта история с привидением была более, чем неприятной. К тому же, они воровки.

— Ну... — Лэнгли пожал плечами. — Задумка на самом деле была остроумной, и я могу это оценить. Доброй ночи, мисс Эттл.

— Доброй ночи, — пробормотала Вирджиния.

Остроумно — надо же! Он отпустил двух воровок только из-за остроумия, причем — своего собственного. Вирджинии эта история вовсе не показалась забавной.

Утром миссис Симпсон с дочерью дома не оказалось. Также, как и завтрака. Горничные проспали, некому было разбудить их и отправить на кухню. В результате Вирджиния сумела раздобыть только чашку чая. Не до конца проснувшаяся Мэри резала ветчину на сэндвичи, а Джейн пыталась отыскать хлеб, за которым, как оказалось, вчера к булочнику в деревню не посылали. Вирджиния очень надеялась, что остроумие мистера Лэнгли распространяется и на горничных. Он спустился необычайно свежий после бессонной ночи, плеснул себе чаю на самое дно чашки и присел возле стола.

— Итак, они ушли?

— Как вы и потребовали, сэр, — вежливо ответила Джейн. И успешно подавила зевок. — Ваши сэндвичи.

Сэндвичи выглядели жалко, но Лэнгли промолчал.

— Нужно нанять экономку. Мэри, сходи к тетушке, может, кому в деревне нужна работа. А я съезжу в Бат. Вы как, готовы, мисс Эттл?

Вирджиния вздрогнула. Она уже успела позабыть, что Лэнгли собирался взять ее с собой в город, чтобы взглянуть на старинную рукопись.

— Возьмите блокнот и автоматическое перо, — распорядился Лэнгли. — И оденьтесь теплее — снег выпал. Мэри, обедать мы будем в городе, так что вы обе можете отправляться к викарию. Готовы, мисс Эттл?

Вирджиния не стала спорить. Она зашнуровала боты, надела поверх шерстяного платья пальто и вышла на крыльцо. Ветер сразу же пробрал ее до костей. Кругом лежал снег, такой ровный и белый, словно весь мир был новым. Следов ухода миссис Симпсон он не сохранил. У Вирджинии было такое ощущение, словно Лемондроп вычеркнул ее из своей жизни. Ее передернуло.

— Замерзли? — участливо спросил Лэнгли. — Идемте в машину, мисс Эттл.

Он спустился с крыльца, и его шаги четко отпечатались на снегу. Теперь мир был не настолько пугающе-новым. Вирджиния прошла по этим следам, отчего-то избегая оставлять свои собственные, и остановилась возле автомобиля. Этот агрегат по-прежнему вселял в нее страх.

— Садитесь, мисс Эттл, — Лэнгли открыл перед ней дверцу.

Вирджиния опасливо села и сложила по обыкновению руки на коленях. Автомобиль тронулся. Всю дорогу Вирджиния, комкая подол платья, смотрела в окно. Мимо проплыли руины храма, и наконец все это — Лемондроп, Дорога, храм, тисы и тополя — осталось позади. Вирджиния к собственному изумлению вздохнула с облегчением.

В этот раз Бат приглянулся ей. Милый курортный город, где хорошо провести время в сезон. Снега почти не было, между тем город казался чистым и новым. Лэнгли проехал почти через весь Бат, дав Вирджинии возможность рассмотреть его, и остановился перед небольшим особняком.

— Публичная библиотека? — удивилась мисс Эттл. Неужели же бесценный свиток десятого века хранится в таком тривиальном месте?

— Мистер Ортон, которому принадлежал в свое время документ, — сказал Лэнгли, помогая ей выйти из автомобиля, — был эксцентриком по меркам восемнадцатого столетия. Он считал, что свиток должны видеть все. Сомневаюсь, правда, что дамы, отдыхающие здесь, ходили в библиотеку, чтобы его читать. Он на смеси латыни со староанглийским.

Лэнгли открыл тяжелую дверь и пропустил Вирджинию вперед. В библиотеке было тепло и сумрачно. Служитель принял пальто и проводил гостей в обширный читальный зал, потолок которого терялся в темноте. Пахло пылью, полиролью для старинной мебели и свечным воском, хотя в здание, и судя по всему уже давно, было проведено электричество. Все это подействовало на Вирджинию умиротворяющее.

— Я сейчас принесу то, что вы просили, сэр, — служитель слегка поклонился и исчез за резными дубовыми дверьми.

Лэнгли отодвинул стул.

— Впечатляющее место, не так ли? Садитесь, мисс Эттл.

Вирджиния присела по своему обыкновению на самый краешек стула и огляделась. На столе лежали забытые кем-то и не возвращенные на полки книги, поверх старомодной чернильницы из синего стекла в серебряной оправе было брошено испачканное перо. На соседнем столе мистер Лэнгли разбирал место для манускрипта. Служитель принес его в деревянном ящичке, завернутым в папиросную бумагу, и осторожно развернул.

Манускрипт сильно потемнел от времени, некоторые строки были неразличимы, и рисунки по краям почти стерлись. То, что можно было разобрать, оказалось написано на такой сложной и чистой латыни, что познаний Вирджинии (Totus mundus agit histrionem*) не хватало.

— Блокнот, мисс Эттл, — Лэнгли протянул руку. — Погодите секунду, я сейчас сделаю перевод. Кажется, здесь есть что-то любопытное.

Несколько минут Вирджиния наблюдала за его лицом. Лэнгли хмурился, шевелил губами и поправлял сползающие на кончик носа очки. Потом мисс Эттл совершенно машинально взяла верхний том со стопки и пролистала ветхие страницы. Книга была рукописной, и на обложке значилось "Paregon Juris"*. Вирджиния быстро открыла форзац и уставилась на черно-коричневый экслибрис. Что-то в маскароне, держащем в искривленном рту выписанное готическим шрифтом имя "Лэнгли", было неприятное. Как и в почерке, каким была написана вся книга. И она опять же была на латыни, знание которой у мисс Эттл ограничивалось дюжиной расхожих крылатых изречений. Листая страницы, Вирджиния смогла понять только слово maleficia*, которое часто подчеркивалось красными чернилами и встречалось по всему тексту, главным образом на полях. Мисс Эттл продолжила листать страницы, разглядывая ровные строки и выцветшие рисунки, пока не наткнулась на слипшиеся страницы. Вирджиния аккуратно потерла уголок, потом подцепила верхнюю часть ногтем. Страницы с легким шелестом оторвались у самого корешка, и на стол выпали листки папиросной бумаги.

— Ой! — воскликнула Вирджиния и поспешила захлопнуть испорченную книгу.

* Quodcumque retro est — "Все что прошло, прошлое", Гораций

* Totus mundus agit histrionem (лат.) — Весь мир играет комедию

* Paregon Juris — книга Альцината Андреаса, написанная ок. 1514 года и посвященная исследованию колдовства. Андреас относился к нему скептически и считал, что заблуждения о шабаше могут быть излечены травами

* Maleficia — порча

14. Треножник Гекаты

Why, how now, Hecate? You look angerly.*

William Shakespeare "Macbeth"

— Сэр, кажется я... — испортила библиотечную книгу, — нашла еще одно письмо.

Лэнгли обернулся, потом отложил блокнот.

— В самом деле?

Вирджиния протянула ему листки.

— Восьмое ноября 1861 года... — Лэнгли приподнял брови. — А вот это действительно разговор о строительстве дома... Сейчас, закончу с описанием храма.

Вирджиния аккуратно сложила письмо и спрятала за отворотом манжета, а потом убрала испорченную книгу в самый низ стопки. Лэнгли все еще писал, сдвинув очки на кончик носа и сосредоточенно нахмурив брови. Наконец он закрыл блокнот и выпрямился.

— Любопытно...

— Что именно, сэр? — спросила Вирджиния. Она уже заметила, что Лэнгли не избегает вопросов, заданных напрямик.

Мистер Лэнгли посмотрел на часы, украшающие читальный зал. Сверился с собственными, карманными.

— Время обеда, мисс Эттл. Здесь неподалеку есть чудесный ресторан, где мы сможем пообедать и все обсудить, — он бросил взгляд на блокнот. — У нас много тем для разговоров.

Произнесено это было весьма зловеще, очень многозначительным тоном, впрочем, мистер Лэнгли многое умел так говорить и делать. Вирджинии вспомнилось, как он обошелся ночью с миссис Симпсон. Вроде бы — пожурил и отпустил восвояси, но сделать это на глазах у малышки Мэри Боунс: сомнительное милосердие. Еще до вечера все в Сэнт-Кэтринс будут знать подробности истории с привидением. И, что-то подсказывало Вирджинии, в этот раз железная жена Викария не будет препятствовать распространению слухов. Тем не менее, неодобряла все это Вирджиния молча, внешне сохраняя полную невозмутимость, и оперлась на предложенную мистером Лэнгли руку.

За стенами библиотеки разыгралась самая настоящая буря. Ее можно бы было назвать метелью, если бы с неба лепило что-то чуть больше похожее на снег, а не на мелкое крошево льда, ледяной воды и грязи. В путеводителе Вирджинии доводилось читать, что климат в Бате мягкий, и гораздо теплее, чем, скажем, в Лондоне. Сейчас в это верилось с трудом. Мисс Эттл плотнее запахнула ворот из искусственного меха под лису, пытаясь защититься от ветра. К счастью, ресторан — заведение приличное и без излишнего шика — располагался действительно неподалеку. Мистера Лэнгли там встретили, словно частого посетителя, да и Вирджинию восприняли, как что-то самой собой разумеющееся. И все же, она испытывала неловкость.

Лэнгли непринужденно устроился за столом, пробежал взглядом меню и вытащил блокнот. Вирджиния присела на край стула. Меню было на французском. И официант, худой и важный, как француз, окончательно заставил мисс Эттл оробеть.

— Как обычно, — распорядился Лэнгли. — И все, что пожелает юная леди.

Юная леди ткнула пальцем в пару блюд и продолжила смущенно буравить взглядом белую скатерть.

— Вы не хотите знать, что написано в манускрипте? — поинтересовался Лэнгли.

Вирджиния неопределенно мотнула головой. Она и сама не знала толком, следует ли ей знать хоть что-то связанное с Лемондропом и Белой Дорогой. Правда, когда принесли суп, источающий совершенно изумительный аромат, любопытство воспряло и победило сомнения.

— Сэр, — сказала Вирджиния, что, впрочем, можно было расценить и как "да" и как "нет".

Лэнгли нацепил на нос очки, раскрыл блокнот и перелистнул несколько страниц.

— Монах Теодориус, записавший эту легенду, утверждает, что описывает храм с натуры. "я видел собственными глазами и ужаснулся: капище на высокой платформе в восемь ступеней, пять из которых сложены из камня, словно запятнанного кровью. В центре алтарь, выложенный мерзостными изображениями грешников, и окружен он колоннами, увенчанными чертями из самого Ада". Каково?

Вирджиния слегка приподняла брови, подрожая хозяину. Описание, безусловно, впечатляло, и подтверждало ее правоту, но Лэнгли будто чего-то ждал. Отчаявшись, он тяжело вздохнул.

— Типичный римский храм, это простиль*.

Вирджиния подняла брови еще выше.

— Сэр, мы можем представить, что я не знаю, что такое "простиль"?

Лэнгли улыбнулся.

— Мои извинения, мисс Эттл. Забылся, на долю секунды опять почувствовал себя профессором в Оксфорде. Вы бы делали в университете успехи.

Вирджиния приняла этот незаслуженный комплимент молча.

— Простиль, мисс Эттл, по всей видимости впервые построили греки веке в восьмом до нашей эры. Витрувий называет его в числе традиционных греческих храмов, наряду с амфопростилем, диптером и периптером*. Затем его переняли римляне. Это прямоугольное здание с одним рядом колонн на главном фасаде и алтарем для жертвоприношений перед ним.

— Жертвоприношения? — Вирджиния поежилась.

Лэнгли едва заметно улыбнулся.

— Вино, фрукты, шкуры и кости животных. Боги были не слишком привередливы. Так или иначе, почти все римские храмы, кроме круглого храма Весты, были именно простилями.

— То есть, кроме нашего.

— То, что описывает Теодорус, не храм. В лучшем случае — садовая беседка времен классицизма, хотя мы и знаем, что это не так. Но и это еще не самое интересное. Дальше наш монах упоминает треножник в форме трех женских фигур.

У Вирджинии похолодели пальцы. Как там в "Макбете"? "Пальцы чешутся. К чему бы?".*

— Треножник?

— Бронзовый, — подтвердил Лэнгли. — Три женщины с чашами в руках держат четвертую чашу на головах.

Вирджиния лишь чудом не выронила ложку и сумела аккуратно положить ее рядом с тарелкой, хотя руки дрожали.

— Теодорус называет его "Ведьминским котлом", так что, полагаю, это треножник, изображающий Гекату*.

— Богиня колдовства? — уточнила Вирджиния, радуясь в глубине души, что не так уж комплименты и незаслуженны.

— Богиня луны и колдовства, покровительница, а то и мать Медеи и трех макбетовских ведьм. Которой, — губы Лэнгли дрогнули то ли в усмешке, то ли в гримасе, — храмов не ставили* как, скажем, и Аиду. Кто станет молиться таким богам, по крайней мере в открытую?

Лэнгли выдержал паузу, и Вирджиния решилась ее заполнить.

— Например, сэр, эксцентричный римский наместник?

Лэнгли не ответил. Жаркое они доели в полной тишине, и лишь когда принесло кофе и пирожные для Вирджинии, он заговорил.

— Все это странно. Я не слишком верю в колдовство и призраков — сказки для романтиков. Но фальшивое описание руин, эти ступени, рисунок Урсулы...

Вирджиния колебалась какое-то время. Без сомнения, опять она будет названа "впечатлительной особой". Сами по себе эти слова не были обидными, но превращали все ею сказанное в глупый лепет романтично напуганной дурочки. И все же Вирджиния сказала.

— В первую ночь в башне я видела храм во сне, таким, как он описан. И треножник.

— Вы еще и мистик, — хмыкнул Лэнгли. Вирджиния насупилась. — Не обижайтесь, мисс Эттл, но всему в конечном счете найдется объяснение.

Вирджиния, слегка обиженная, не успела вовремя прикусить язык: