— Я предполагаю, что кто-то из вас тоже войдёт в те группы, про которые говорил Александр Михеич (слышал бы Саша, как она его аттестует!) и которые сейчас начали формировать. Причём, насколько понимаю, Андрей и я будем в этих же группах. Спрашиваю сразу: у кого есть самоотвод? — улыбнулась она. — Кто из вас не может или не хочет выходить на улицу? Кого не берём?

— Ефрем остаётся, — сказала Лиза. — У него освобождение от физры, потому что он сердечник. Ефрем, что молчишь?

— Я это... — растерялся мальчик, и его толстые щёки печально обвисли.

— А у тебя лекарства с собой есть? — забеспокоилась Зоя, сразу принимаясь за воспоминания, кто из жильцов в подъезде может поделиться своей аптечкой в случае чего. Но после мелькнувшего в мыслях слова "аптечка" выдохнула с облегчением: лекарства для Ефрема найдутся!

— У меня всегда с собой, в сумке, — вздохнул тот.

— Лене тоже нельзя, — добавила Лиза. — У неё нога.

— А у тебя глаза, — чуть ли не враждебно сказал Кит и вызывающе оглядел сидящих за столом. — Лизку нельзя брать на улицу!

Зоя думала — Лиза будет возражать хотя бы в отместку брату, но девочка промолчала, только нервно поправила очки. Пока Зоя смотрела на ребят, вдруг подумалось: "Отдаст ли Андрей оружие тех бандитов соседям?" А вслух сказала:

— Ну, вообще-то, всё зависит и от вашего желания помочь. Если вы все откажетесь выходить из дома, вас поймут.

— Я иду! — строптиво предупредил Валера.

— Я тоже, — буркнул Кит.

— А мы чем будем заниматься? — поинтересовалась Лена, поглаживая кота, развалившегося на коленях Лизы. — Не знаю, как остальные, но я не хочу сидеть просто так. — И тише добавила: — Слишком много о плохом думаю.

— Согласна, — поддержала её Лиза.

— Я спущусь вниз и узнаю, где и в чём вы можете помочь, — пообещала Зоя. — Например, мы ведь нашли целую машину хлеба. Но сами знаете, что слишком долго он не простоит. Так что его надо нарезать на куски и засушить. Наверняка потребуются руки, чтобы его весь нарезать. А ещё, думаю, ваши руки понадобятся сортировать найденные вещи. Посидите здесь немного — я быстро сбегаю узнать.

В спину ей Ефрем вздохнул:

— Я тоже с девочками буду хлеб резать.

Потом она ещё расслышала голос Кита, который негромко сказал что-то насмешливое, и следом раздался вопль негодующей Лизы:

— Кит, заткнись!

"Надеюсь, до моего прихода друг друга они не поубивают", — решила Зоя и вышла из квартиры. Спуститься успела до почтовых ящиков на втором этаже. Здесь, у окон, заклеенных газетными полосами на тот случай, чтобы с улицы не видно было движения, стоял Андрей. Улица и дорога перед домом хорошо просматривались. Зоя встала рядом.

— Валера и Кит хотят в группу. С нами.

— Это хорошо, — не оборачиваясь, ответил он.

— Андрей, а как мы будем выходить из дома? Привлечём внимание к подъезду — соберутся мертвяки.

— Саша придумал другое. Ты видела, как они огородили ход от подъездной двери к подвалу? Заставили мебелью так, что можно спускаться туда не замеченными с улицы. А у этого подвала есть неплохие такие подвальные окна. Сейчас они закрыты щитами — оставлено только отверстие для тока воздуха. Щиты сделаны недавно — и крепятся на щеколдах. Удобно снимать и снова навешивать. Я уже ходил смотреть: в эти окна я могу пролезть. А перед ними газонные кусты. Мы уже посовещались — можно добавить ещё какой-нибудь мебельной рухляди и для маскировки окон, чтобы никто не видел нас, пока влезаем или вылезаем. Мертвяки ведь не соображают, что к чему.

— Ты чем-то встревожен, — заметила Зоя.

— Я всегда встревожен, если чего-то не понимаю, — суховато ответил Андрей. — Сейчас я не понимаю смысла ухода мертвяков в центр города. А ещё мне очень не нравится активность тараканов. Такое впечатление, что их становится больше обычных мертвяков. И... в чём смысл пены? Пару раз, пока мы шли, я видел эту пену вокруг деревьев. И, знаешь, что интересно? Помнишь, мы вчера ветку бросили? И пена её сожрала? Так вот... Пена вокруг деревьев не липнет к деревьям. Она вокруг них как некий сосуд. Я такое видел трижды. Не понимаю.

— Андрей, что ты будешь делать с тем оружием? Бандитским?

— Уже сделал. Отдал Саше, когда остальные ушли. Вместе с патронами. Выяснилось, что в доме есть два охотника. У них неплохой арсенал. Но всё равно этого мало. Заскочить бы в полицейский участок. Где ближайший находится?

— Это надо с другой стороны дома смотреть. Напротив нашего есть дом-застройка, слева за ним — здание полиции. Но ты уверен, что там живых не осталось? А... Если там есть оружие, может, тебе его и не отдадут?

— Ни в чём не уверен, но, пока не проверишь, не узнаешь. А необходимость в оружии очень и очень большая.

Зоя резко шатнулась к окну.

— Там кто-то есть!

— Наверное, жильцы других домов, — пожал плечами Андрей. — Несколько раз видел. А отсюда ещё одна неуверенность: может, полицейский участок уже и разграбили. Если сами полицейские оружие уже не унесли.

— Мы с тобой в одной группе?

— Да. Валера очень хочет с нами?

— Очень. И Кит. Ефрем... Ой, Виталий, не может — у него проблемы с сердцем.

— Лучше — Ефрем, — пробормотал Андрей, неотрывно следя — теперь уже знала Зоя — за живыми, которые быстро обшаривали машины. — Привыкли уже к имечку. И короче. Так... Чёрт... Да они...

— Что случилось?! — испугалась Зоя.

— Не смотри. Чёрт... — Он сам жёстко заставил её отвернуться от окна. Сам продолжил наблюдение, но... Его плечи поникли. — Это не наши. Про игрушку "Замри!" не знают. Надо бы...

— Что случилось? — по лестнице быстро поднимался Саша с женой.

— Три мертвяка напали на живых, — хмуро сказал Андрей, не оглядываясь: Алина ахнула и быстро побежала по лестнице наверх — видимо, домой.

Саша остался и подошёл к окну.

— Всё меньше и меньше...

Глядя на свой почтовый ящик, не смея оборачиваться, Зоя тяжело сказала:

— Надо бы написать объявления про "Замри". Мертвяки вроде читать не могут. И расклеить везде. Из пятерых детей, что мы привели, трое остаются в доме. Если к ним добавить ребят из подъезда, они могут написать много объявлений. Саша, женщин хватает, для того чтобы хлеб резать?

— Хватает. Напротив квартиры тёти Нины Михаил жил — одинокий, помнишь? Не пришёл. Мы туда весь хлеб к нему, в квартиру, перенесли. Там трёхкомнатная, и столов аж четыре штуки. Вот сейчас и стоят там, режут хлеб. Да... С объявлениями ты придумала хорошо. Сейчас, пока поднимусь, загляну в квартиры, где у нас детишки есть, — пошлю к вашим. Пусть напишут грамотно.

— Пусть с собой альбомы захватят, — предложила Зоя. — И карандаши, а ещё лучше — фломастеры. В общем, всё, что есть для яркого письма. Саша, мы когда выходим?

— Через час, думаю.

— Наверное, несколько объявлений ребята успеют написать.

— Вот и захватим с собой. У твоих куртки есть? Пусть наденут! Дождь переменный — то нет его, то есть, — посоветовал Саша и пошёл к следующей лестнице.

Андрей и Зоя вернулись к ребятам и выложили идею с объявлениями.

Фломастеры нашлись у Лизы и Лены — любили порисовать на досуге. Под бумагу пошёл рулон обоев, найденный в квартире. Правда, сразу сообразили, что объявления придётся вешать только под какой-никакой крышей, чтобы не промокли в дождь. Потом появились, несколько пока стесняясь, три девочки со своими альбомами и двое мальчиков с листами ватманами. Тут же перезнакомились.

Валера насторожённо воспринял рисование и написание ярких букв.

— Вы нас не возьмёте с собой? — негромко спросил он у Андрея.

— Валера, на пальцах, — с наигранным терпением сказал тот. — Кто-то должен искать вещи — кто-то должен охранять этот поиск. Идёте, конечно!

Но перед выходом долго искали короткую фразу для объявлений. Сошлись на следующей: "Мертвяки не видят живых, если замереть! Не двигаться!"

Перед выходом в подвал шесть групп получили эти листы, и тут пришлось посовещаться, куда именно их развешивать, чтобы их видели. Решили, что лучшее место — на столбах вдоль дороги и под навесами остановок. Ещё придумали писать такое именно на столбах — проблема только в том, что идущий дождь смоет написанное. Но пришли к выводу: надо написать в сухой день — или поискать такую краску, которая выдержит и прояснение на несколько минут. Столбы же бетонные...

Оглядев группу Андрея, Саша вполголоса спросил:

— Хватит ли вас?

— Хватит на первый раз, — отозвался Андрей.

Он всё поглядывал на другие группы: в основном решили выходить по шесть-семь человек — двое обыскивают машины, остальные сторожат. В магазины домов поблизости смысла нет заходить: наверняка ещё вчера всё разграбили, поэтому сейчас на дорогу перекинулись... Он услышал шаги мальчишек:

— Клей взяли?

— Взяли, — подтвердил Кит. — Витёк с третьего этажа сказал — у кого-то в пустой квартире есть баллончики с краской — типа, на кладбище идти покупали. Ну, оградки красить. Если что — потом можно будет прямо на машинах писать. А потом придумаем ещё что-нибудь. Мы как — идём?

— Идём, — вместо Андрея отозвался Саша, стоявший неподалёку.

И несколько групп охотников и сторожевиков (как их уже обозвали) осторожно, крадучись, вышли из подъезда. Зоя, пригибаясь, как и все, сразу свернула с подъездного крыльца к подвалу. И тут только увидела, о чём ей говорили: мужчины под руководством Саши и в самом деле создали настоящую маскировку, оградив от излишне любопытных глаз маленький поворот из подъезда к подвалу: несколько старых (даже старинных шкафов) стояли торчком с распахнутыми дверцами. Живые, конечно, сразу поймут, что это всего лишь завеса. Но мертвяки... Она осторожно спускались по крутым ступеням, ориентируясь на подрагивающий свет зажигалок, включающихся внизу, и с тревогой размышляла: разумны ли тараканы? Насчёт обычных мертвяков, которые не видят живых, если те прекращают двигаться, они уже знали, что те движимы лишь одной идеей — сожрать. Но тараканы остаются силой неведомой.

Их группа была предпоследней. Когда осталось повернуть в очередной раз, чтобы войти в сам подвал, за спиной, наверху, едва заметно скрежетнуло. Она обернулась: вход был закрыт решетчатой дверью. Закрывший её быстро ушёл в подъезд. Зою вдруг пробрал страх: если будут из подвала удирать, выхода не будет! С другой стороны, понятно, что не закрыть тоже нельзя. Мало ли...

Когда дошли до того единственного подвального окна, которое собирались открыть, Зоя неожиданно заметила странное среди групп охотников и сторожевиков: они как-то странно мялись у этого выхода наружу... Андрей было замедлил шаг.

— Что такое? — вполголоса спросил он у Саши.

Тот поморщился, а потом развёл руками.

— Дурость всё это... — с раздражением ответил он. — Боятся, но... не за себя. Боятся за чужую смерть отвечать.

Он высказал это несколько туманно, но Зоя, например, поняла. Обернулась к мальчишкам. Те потаращили глаза на Сашу, а потом одновременно перевели взгляды на Андрея. Поняли? Или не понимают, почему народ дальше не идёт?

— Давайте так, — после небольшого раздумья предложил Андрей. — Сегодня мы разбиваться на группы и уходить далеко друг от друга не будем. Возьмём один участок дороги и проработаем его. Одна машина — одна группа. Кто-то начинает проверять вокруг машины и саму машину — следом идут другие и опустошают её. И тогда никому... — Он тоже довольно-таки раздражённо пожал плечами. — Давай я первым вылезу. На всякий случай. Кто с оружием — за мной.

Его пропустили к подвальному окошку с заметным облегчением. Мальчишки же явно ничего не поняли. Валера придвинулся к Зое и прошептал — так, чтобы слышал Кит, специально обошедший Зою, чтобы тоже встать к ней ближе:

— Это они о чём?

— Они боятся. Если кто-то из группы погибнет, их обвинят в их смерти.

— Я бы тоже такого боялся, — пробормотал, как ни странно, Кит.

Валера, кажется, тоже удивился его словам. Но промолчал. Андрей вылез наружу и через минуту склонился к подвалу:

— Следующий. Руку!

Вставали на трубы, замотанные в изоляцию, потом на небольшой цоколь. А там уже хватались за руку Андрея, протянутую в подвал с улицы, выезжали буквально на животе и сразу вставали рядом с окошком, ощетинившись во все стороны и огнестрельным, и холодным оружием.

Когда все оказались на газоне, сразу взглянули наверх: балкон второго этажа пока защищал от дождя. Группы постепенно соскальзывали (здесь немного покатый газон) к пешеходной дорожке. Андрей остановил мальчишек и жёстко сказал:

— Не забыли? Не геройствовать и не баловать!

— Угу, — сказал Кит, щуря глаза на дорогу с машинами, и вздрогнул, когда Андрей спокойно добавил, мельком глянув на Зою, которая пыталась сдержать улыбку:

— Если случится что, сниму штаны и выпорю — по тому месту, откуда ноги растут. Любого выпорю, ясно? Я теперь ответственный за вас. Ещё раз: меня поняли?

— Поняли, — вразнобой ответили мальчишки, улыбаясь.

— Тогда идём грабить машины и клеить объявления.

И, чуть оскальзываясь на промокшей прошлогодней траве, они побежали догонять остальные группы.

Глава одиннадцатая

Что бы ни делала Зоя: проверяла ли на пару с Андреем очередную машину, а потом патрулировала вокруг неё, бегала ли с мальчишками и двумя женщинами из других групп под охраной мужчин к остановке расклеивать предупреждения, — взгляд её неумолимо притягивали к себе дорога к перекрёстку и пешеходная дорожка туда же. Движение ветра, перемены в дожде — малейшее изменение на обеих дорогах заставляло напрягать глаза и видеть обманку — идущих или бегущих там детей.

— Зоя...

Андрей позвал негромко, но она всё равно вздрогнула.

Они только что проверили сразу три машины — две врезались в бок третьей. По одной не проверишь, есть ли внутри или поблизости мертвяки. И сейчас Андрей, Зоя, мальчишки и ещё двое мужчин стояли вкруговую и отслеживали любое движение.

— Что? — неохотно отозвалась она. Ей не понравилось, что Андрей заметил её слишком пристальное внимание к дальним участкам дороги.

— Что-то увидела?

— Нет. Просто смотрю. — И сочла нужным добавить то, что он поймёт по-своему: — Перекрёсток же там. Мало ли...

Он кивнул и больше не спрашивал, но время от времени она чувствовала на себе его взгляд, а разок даже уловила момент, когда он поймал её на разглядывании дороги — и сам взглянул туда же.

Дождь моросил, иногда пропадая, а потом начинаясь с порыва ветра. И тогда казалось, что именно ветер где-то находит капли дождя, чтобы швырнуть их колючей волной на землю. Многие из группы впервые за сутки вышли на улицу и ахали, когда по мёртвым машинам резко и коротко барабанил дождь, а потом снова наступала тишина, в которой тяжёлые капли тяжело и громко шлёпали с машин в лужи на асфальте.

Обыск трёх машин подходил к концу, и сторожевики медленно, озираясь, побрели к следующим машинам, в то время как несколько человек с грузом под охраной поспешили к подвальному окну, возле которого и за которым ждала их оставленная охрана.

Андрей — впереди. За ним — Зоя, двое мужчин из дома, которых она знала только в лицо (группы сколочены из всех, кто в доме мог принять участие в вылазке), ещё двое мужчин (Саша в том числе) и мальчишки охраняли охотников в конце цепочки.