Восьмой медальон. Том 1

"Да что же это такое?! — в раздражении думал молодой человек. — Прекрати уже вести себя, словно деревенский дурачок..."

Собравшись с силами, он кое-как рассказал обо всём, что уже известно нашим читателям; при этом преуменьшил свою роль и расписал мужество и отвагу других участников печальных событий возле лавки портного.

В ответ молодой человек выслушал множество благодарностей, однако это нисколько его не радовало — приближалась минута, когда нужно было покинуть дом купца.

"А ведь я даже не знаю имени хозяйки..." — со вздохом подумал он и... заметил вдруг, что последние слова произнёс вслух.

— Жорсанда... — слегка склонив голову, представилась девушка.

— Жосс... Флабер... — выдавил молодой человек.

Собеседнице не вполне удалось сдержать улыбку, однако Жосс не обиделся — пожалуй, впервые с тех пор, как деревенские мальчишки окрестили его "Болтуном".

— Я — оруженосец барона да Рево, — произнёс он более уверенно и даже не без некоторой гордости.

— Какое знакомое имя... — пробормотала Жорсанда.

— О, вы должны были слышать его — и не раз! Мой господин — один из самых блестящих сеньоров королевства!

— Нет, дело не в этом. Его часто упоминала моя подруга... Впрочем, это не так уж важно, — пожала плечами девушка.

Увидев, что теперь-то уж точно не осталось никакого повода и дальше оставаться в доме купца, Жосс с трудом подавил жалобный вздох, встал из-за стола, неуклюже поклонился и побрёл к дверям. При этом молодой человек не заметил грустного взгляда девушки, брошенного ему вслед.

На улице между тем уже царил сумрак — пока слуга беседовал с Жорсандой, наступил вечер.

— А время-то быстро пролетело! — усмехнулся Жосс.

Бросив прощальный взгляд на дом метра Гвидо и в особенности на одно из окон, освещённое ярче остальных, он зашагал к Кожевенному мосту.

Между тем, не будь молодой человек всецело занят своими мыслями, он увидел бы, что по пятам за ним следует какой-то человек, который старательно кутается в длинный плащ, что выглядело довольно-таки странно в первые летние дни и непременно вызвало бы подозрения даже у самого беспечного путника.

Ни о чём не догадываясь, Жосс перебрался через Везер — и тут вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд, полный лютой злобы. Обернулся и увидел преследователя, однако тотчас понял что вовсе не от того исходит угроза — незнакомец и сам остановился в нерешительности и бросал по сторонам тревожные взгляды.

Так длилось не более полуминуты, хотя слуге мгновения эти показались вечностью. А затем по набережной скользнула чёрная тень, раздался сдавленный крик, хруст костей — и от преследователя Жосса осталось лишь окровавленное тело.

Жосс беспомощно раскрыл рот — из горла его вырвался лишь чуть слышный хрип — и посмотрел на громадного зверя, который склонился над своей жертвой. То был громадный волк, по какой-то причине выросший раза в два. В груди зверя что-то клокотало, с клыков капала кровавая пена.

Волк поднял голову и оскалился. Раздалось угрожающее рычание, которое с каждой секундой становилось всё громче. Однако вовсе не это напугало Жосса: взгляд горящих в сумраке глаз животного был вполне разумным и... оценивающим. Словно не зверь, а человек, смотрел на свою жертву и думал, как с ней поступить.

Волк сделал несколько шагов к молодому человеку.

"Играется, проклятая тварь..." — подумал тот.

И вдруг, повинуясь внезапному порыву, поднял над головой ладонь и прокричал:

— Авир! Алимьер! Атидаль!

Зверь в испуге попятился. Бросил на непокорную добычу разочарованный взгляд — и в мгновение ока умчался в ту сторону, откуда появился минуту назад.

— Да это же был демон ночи... — прошептал Жосс, а затем без сил опустился на холодные камни набережной.

Глава 5

Жосс плохо помнил, как добирался домой. Мир словно сговорился свести его с ума: любая тень, мелькавшая рядом, заставляла молодого человека вздрагивать, малейший шорох — хвататься за рукоять кинжала. Наверное, встреться ему в этот час какой-нибудь случайный прохожий, в Везерхарде стало бы на одного жителя меньше.

— Где ты пропадал? — встретил приятеля в дверях Фердинанд.

И тотчас осёкся, увидев его перекошенное от страха лицо.

— Что случилось? — подойдя к Жоссу, с напускным спокойствием спросил Энгерранд.

— Демон ночи...

— О чём ты говоришь?

— Я видел демона ночи! — выкрикнул слуга.

Энгерранд взял друга за руку и, словно маленького ребёнка, повёл внутрь дома. Усадил на кровать и стал ждать, когда тот придёт в себя.

Времени потребовалось немало, но в конце концов терпение молодого человека оказалось вознаграждено: взгляд Жосса вновь стал осмысленным, а на щеках вновь заиграл яркий румянец.

— А теперь расскажи о своих приключениях, — приказал Энгерранд.

Тотчас на приятелей обрушился такой поток слов, какого им никогда прежде не доводилось слышать. Жосс говорил не переставая, иногда вскакивал с кровати и начинал метаться из угла в угол, словно зверь по клетке, а затем вдруг без сил падал на белые простыни; несколько раз он хватал растерянных друзей за руки, словно моля о поддержке и защите.

Когда слуга умолк, Фердинанд с недоверием спросил:

— Разве такое возможно?

— Вполне, — ответил Энгерранд.

— А вдруг это был всё же обычный волк — только очень большой? Чего только не привидится в темноте...

Жосс нервно рассмеялся.

— Помнишь ночь, когда мы познакомились? — спросил он у Энгерранда. — Так вот, если бы на нас тогда напала тварь, подобная этой, от страха я не смог бы даже просто взобраться на дерево, не говоря уж о том, чтобы сидеть на нём до самого рассвета... Теперь-то я понял, кто выиграл в том нашем споре!

Энгерранд в ответ коротко кивнул. Видно было, что он о чём-то лихорадочно размышляет.

— Помните, я говорил, что раны на теле королевского камергера выглядят так, словно на него напал демон ночи? — произнёс молодой человек после минутного молчания. — Похоже, эти порождения тьмы всюду преследуют меня: только приехал в Лотхард — столкнулся с одной из них. Теперь — похожая история, только охота ведётся на дичь куда крупнее, нежели простые горожане.

— Так ты считаешь, демон ночи убил камергера?! — ахнул Жосс. — Как же мне повезло, что я остался жив!

— Нет, не вовсе не демон охотился на Хельменфельда...

— А кто тогда?

— Человек, который отдавал ему приказания.

— Что-то я тебя не понимаю, — пожал плечами слуга.

— Всё проще простого. Градоначальник Лотхарда пользовался услугами жреца — недоучки, который мог лишь вызывать демона, но никак не повелевать им — даже загнать обратно во мрак был не способен. Тот не чувствовал над собой ничьей власти, не понимал, зачем его призвали — вот и рвал всё, что попадалось на глаза. Из твоего же рассказа, Жосс, видно: демоном управляла чья-то твёрдая воля. Будь по-другому, он не разглядывал бы тебя и не скалил зубы, а убил бы раньше, чем ты выкрикнул бы имя Авира.

Подумав немного, но так ничего и не решив, Жосс в растерянности спросил:

— И что нам теперь делать?

— Выбор небогат. — Энгерранд усмехнулся. — Забиться в угол от страха или рассказать обо всём градоначальнику.

— И всё?

— У тебя есть другие предложения?

— Ну... — почесал затылок Жосс. — Ты ведь одолел демона ночи в Лотхарде. А сейчас нас трое! Может, сумеем победить и сейчас?

Энгерранд чуть слышно вздохнул.

— Ты так ничего и не понял. Я сражался не с демоном, а с людьми, которые его вызвали. А как бороться с самими тёмными силами — не знаю. Скажу больше: сейчас я боюсь — и не стеснюсь признать это. Мы встретились с действительно сильным магом и едва ли сумеем справиться с ним...

— А градоначальник может?

— Сам — вряд ли. Но что мешает ему попросить помощи у лучших жрецов королевства? На месте господина Бертгарда я бы так и поступил.

— Понятно... Значит, остаётся только сходить к градоначальнику, а после забиться в угол от страха...

Приняв это решение, молодые люди разошлись по своим комнатам и вскоре, даже вопреки волнениям, которые им пришлось пережить, погрузились в сон.

Между тем, едва купола храмов засверкали в первых лучах солнца, дверь одного из дворцов отворилась и на улице появился граф Артландский, а следом за ним — полдюжины слуг. В полном безмолвии сеньор Готфрид зашагал по кварталу Знати — ещё пустынному, погружённому в безмолвие, — перебрался через Везер и вскоре очутился у ворот Харда. За стенами слышался топот ног, приглушённая ругань, скрежет оружия.

— Проклятье! — поморщился граф. — Сколько лет эти мужланы живут рядом с королём, но так и не научились вести себя как следует. Им даже в голову не приходит, что государь ещё спит.

В это время со скрежетом опустился подъёмный мост и мужчина направился ко входу в крепость. Тотчас перед ним выросли двое стражников, один из которых приказал:

— Пароль!

— Алленор и Хильдеберт, демон тебя забери! — рыкнул граф.

Стражники расступились. Готфрид очутился во дворе локтей в сто шириной, дорога через который вела к ещё одним воротам. При этом он с удивлением отметил, как много солдат толпится в этой "прихожей" королевской крепости.

"Будто Хильдеберт готовится к войне", — пожал мужчина плечами, не забыв при этом осыпать бранью очередного бдительного стражника, который спросил у него пароль.

Очутившись во втором дворе, граф увидел ту же картину: сотни людей в боевом облачении, мрачный и сосредоточенных, словно готовых в любой миг броситься на врага.

Лишь благополучно преодолев третье кольцо стен, сеньор Готфрид увидел наконец цель своего путешествия: дорогу, которая вела к великолепному сооружению, что сочетало в себе черты и древних крепостей, и изящных новых дворцов. К башне, где жил король вместе со своей семьёй, любимцами и слугами.

Двор ещё был безлюден, и ничто не помешало графу Артландскому войти внутрь королевского обиталища. Ни один стражник не встретил его, чтобы в сотый раз спросить пароль, да это и не требовалось — здесь начиналась власть не военной силы, а монаршего авторитета, который должен был внушать алленорцам больший страх, чем пики и мечи.

Готфрид поднялся на третий этаж и очутился у дубовой двери, казавшейся не менее толстой и прочной, чем крепостные ворота.

Долго ждать графу не пришлось. Едва пробило девять часов, дверь открылась и на пороге появился король в окружении нескольких слуг: он собирался пройти в залу, где каждое утро принимал просителей, а затем вновь вернуться в свои покои. Там он обычно запирался и никого, кроме своих приближённых, не пускал — остальным путь был заказан, если только у них не было каких-нибудь важных известий.

Однако на этот раз планы Хильдеберта оказались нарушены.

Завидев короля, граф Артландский склонился так низко, что волосы его едва не коснулись каменного пола. В этом положении он простоял до тех пор, пока изумлённый король не произнёс:

— Что вам нужно, граф? Почему вы встречаете меня здесь, а не перед дверьми приёмной залы?

— Дело, которое привело меня к вам, государь, так важно, что я решился пренебречь правилами.

Король вернулся обратно в покои. Оставшись наедине с графом, он сказал:

— Говорите. Только коротко — я не люблю заставлять людей ждать.

Граф смущённо произнёс:

— Я хочу признаться кое в чём...

Хотя такое начало было весьма неожиданным, лицо Хильдеберта осталось бесстрастным.

— Некоторое время назад один молодой человек оскорбил меня, — продолжил граф. — Дело произошло на моих землях, поэтому я решил наказать дерзкого юнца, но тому удалось скрыться... Мальчишка использовал запретную магию!

— Кажется, я знаю, о ком вы говорите, — поморщился король. — И удивляюсь всё больше. Какой-то безвестный горожанин — и вдруг такой интерес к его судьбе! У мессера Ансберта... у вас...

— Не может быть! — искусно разыграл изумление сеньор Готфрид. — Разве мессер Ансберт, подобно мне, хотел приструнить мальчишку? Почему же тот всё ещё разгуливает на свободе?

— Я отпустил его.

— О боги! Какая неосторожность, государь!

— Что?! Вы осуждаете меня?

— Ох, простите меня, государь... Конечно, я не смею спорить...

— И всё же не согласны со мной! — воскликнул Хильдеберт. — Объяснитесь!

С видом собаки, на которую кричит хозяин, граф заговорил:

— Дело вот в чём. Я не знал о вашем решении и приказал одному из своих людей проследить за мальчишкой и его друзьями. И вот что выяснил. Оказывается, эти юноши пользуются услугами одного из столичных магов, а также посещают дом графа Минстерского...

— Допустим, знакомство с магом — и впрямь преступление, — перебил собеседника король. — Но при чём здесь граф Герлуин? Знаете, что я скажу? Мне изрядно поднадоела эта распря, и ,клянусь Семью богами, если она не прекратится, я лишу земель и вас, и вашего врага!

— Коль скоро вы приказываете...

— Да. Я так хочу.

— ...мне остаётся лишь повиноваться. Однако рассказ мой ещё не окончен, и, если вы позволите, я продолжу. Следующим утром я вновь приказал своему человеку вести слежку. До самого вечеря ничего не было слышно, но я не слишком беспокоился. В конце концов, от взбалмошных мальчишек всего можно ожидать: за день они способны посетить тысячу мест. Поэтому в глубине души я даже жалел верного слугу, которому по моей воле пришлось бегать по всему Везерхарду. — Король сделал нетерпеливый жест рукой. — Когда стемнело, я почувствовал беспокойство. Давно был дан сигнал к тушению огней, и мне оставалось предположить лишь одно из двух: или юнцы нарушают закон, или отправились в такое место, где лишились головы — и мой человек вместе с ними.

— И что же?

— К ночи никто не пришёл. Тогда я отправился на поиски и незадолго до рассвета отыскал тело своего верного слуги!

— Очень занимательная история, — безразлично произнёс король. — Надеюсь, градоначальник быстро во всём разберётся.

От такого ответа глаза графа полыхнули огнём ярости.

— А знаете ли вы, государь, — прохрипел сеньор Готфрид, — что на теле моего человека были те же раны, что и у Хельменфельда?

Король вздрогнул.

— Не может быть!

— Приходите в мой дом. Там вы сами сможете убедиться, говорю я правду или лгу.

Хильдеберт начал широкими шагами мерить комнату. Несколько раз он запускал руку под мантию и принимался теребить какой-то предмет, невидимый графу, но не решался извлечь наружу.

— Нужно позвать Геральда, — сказал он.

— Постойте, государь! — вскричал Готфрид, который ожидал услышать иные слова. — Что вы намерены делать?

— Разумеется, взяться за поиски убийцы.

— Но ведь имя его очевидно!

— Я сомневаюсь в этом, — покачал головой король. — Понимаю, вы хотите избавиться от своего врага, я же — найти истину.

— Но почему?! — забыл обо всякой почтительности Готфрид. — Почему вы сомневаетесь в том, кто убил моего слугу и сеньора Хельменфельда?

— Разве не могло случиться, что человек ваш решил отдохнуть и зашёл в одну из таверн у набережной, чтобы выпить вина?

— Это исключено.