И да, точно: в памяти совершенно отсутствовали представления о здешней письменности, даже как она выглядит. Ну, значит...
— Научусь. — Я самонадеянно махнул рукой. — Я это могу. Кажется.
— Ну-ну, — снисходительно покивала бабка. — Даже я с трудом читаю. Учись, мне не жалко. Ладно... Пора мне идти. М-м... Штуку, в которую смотришь, потом за дверь ставь, заберут. Знаю, тебе надо увидеть, кто ты.
По легкой заминке я почувствовал, что она сильно сомневается в правильности своего решения. Переломить ее отношение я не мог никак, но все-таки на прощание еще раз уверил:
— Я нужен городу, я дам силу, чтобы лечить. Не зря ты...
Старуха только хмыкнула. Уже прикрывая дверь, вполголоса пробормотала что-то про служанок. Думала, что не услышу. Мол, теперь понятно, почему на них не позарился. Вот это поворот. Любопытно, что за причину она выдумала.
Или она так сказала специально, проверяя мою реакцию? С этой домашней интриганки станется.
Как же надоело зависеть от чужих решений!.. Хорошо хоть, бабка кажется адекватной. Поразмыслила, подготовилась, пришла на разговор. Знает, чего хочет, и не похоже, что передумает через полтора часа. А то попалась бы какая-нибудь истеричка, и на второй день я бы уже сидел в темнице сырой. И это в самом лучшем случае.
Разглядывать свою рожу и прочее в зеркале после такого уже не хотелось. Я устало присел на кровать, которая жалобно скрипнула. Кстати, интересно, что пани Агнеска сказала мужикам, которые думали, будто эту самую кровать надо вынести? И о чем так долго беседовала с почтенным эльфом? Хотя что она, оправдываться перед слугами будет, что ли... Отделается фразой, что уже не надо, да и все.
В голове — странная опустошенность. Читать пока нечего — да и не умею, ага. В почти пустой комнате развлечений не найти. Даже не порисовать, потому что это дорого обходится. Рассматривать статуэтку надоело. Спать не получится — рано, а еще адреналина я за разговор хапнул многовато. Но нужно, нужно отвлечься! И давно я не общался со знакомым чудищем... Как оно там? Надо ведь еще объяснить, чего мне от него надо. Что ему нужно переселиться из леса в сарай, а план не из простых... Где оно будет жить, как будет выбираться в леса на охоту... Как будем лечить людей, если оно сумеет. Впрочем, тварь пока не давала повода усомниться в своей понятливости. Худо-бедно, но должна усвоить. Лишь бы согласилась.
Придется в первый же день нарушить правила леди Агнески. Ничего не поделать, это действительно необходимость. Нужно и для дела, и мне самому... Тем более я буду бродить не по городу, а в лесу. И у колдунов, как известно, свои заморочки... Вряд ли здесь кто-то хорошо разбирается в волшебстве. А значит, врать можно что угодно. Но осторожно. Кто знает, где и когда нарвешься на какого-нибудь знатока.
— Я в лес. Надо набраться там силы, — лаконично пояснил я первой подвернувшейся служанке. Как раз той, вертлявой и потасканной. — Скажешь... госпоже Агнеске, что я там. Надо, чтобы лечить потом.
Девица что-то пискнула и присела в местном варианте женского поклона. Я, высокомерно не обращая более внимания ни на нее, ни на долбанутого кота, прошествовал по лестнице к выходу. Вслед мне неслось душераздирающее шипение домашнего любимца.
Кутая рожу в шарф еще пуще прежнего, так, что глаза еле виднелись, я торопливо пошел на рынок. Время было еще не очень позднее, но торговцы скоро начнут расходиться.
Там купил угощение для твари — копченую грудинку. Уже покидая рынок, остановился у другого прилавка — там были сладости. С удивлением понял, что сладкого тролль почти не пробовал. А я в прежней жизни кондитерские изделия очень уважал. Одно наложилось на второе, и захотелось отведать чего-нибудь такого просто до ужаса. В итоге приобрел у болтливой тетки, которая не уставала мне елейно улыбаться, большой кусок уваренного меда. Вышло довольно дорого, но торговаться в моей ситуации было не с руки. Поморщившись, отсыпал мелкую серебряную монетку и несколько медяков. Новые рукавицы обошлись мне всего раза в три дороже этого меда. Грабеж. Жаль, что мармелад тут не достать, наверное...
За городские ворота выбрался уже привычно, хотя внутри по-прежнему нехорошо замирало, когда шагал мимо стражников. Старался не дергаться, но так и чудилось, что вот-вот приложат алебардой по голове и потащат в казематы. А потом на костер при большом скоплении благодарной публики. К счастью, пока обошлось. Но Агнеска права: я чересчур распустился. Словно сам поверил, что неподсудный эльф-врачеватель. Слишком вжился в роль, так сказать.
Часа полтора я шел вдоль берега, огибая озеро. Озираясь и сжимая припасенный нож — большой, похожий на штык, не чета той заточке. Идти в новых штанах, полушубке и меховой накидке было не в пример удобнее, чем в безразмерных лохмотьях, поэтому продвигался я быстро. Котомка с грудинкой и медом тоже не мешала. Слава богу, волков, медведей и разбойников не встретил — наверное, сказывалась близость города. Хотя я подозревал, что тут дело не только в этом. Появление громадного хищника в окрестностях не могло пройти незамеченным для обитателей лесов.
У приметной скалы, похожей на треснувший коготь, я замедлил шаг. Будь я на месте своего спутника, то для встречи выбрал бы именно что-то подобное. Все-таки хоть какой-то ориентир. Тем более что мы вроде бы договаривались, дескать, встретимся где-то примерно здесь. Вопрос только в том, насколько хорошо меня поняла тварь — я не мог быть уверен, настолько ли она умна.
Но когда я услышал — метрах в двухстах — треск кустов, шуршание и знакомый свист, то сомнения отпали. Невероятно, но, похоже, чудовище рассудило так же, как и я. И шлялось именно рядом с этой скалой. Охотилось тоже поблизости, должно быть.
Косатка-скорпион торопилась ко мне, радостно скрипя и пощелкивая. Вот уже черная туша показалась из подлеска. Подбежав, сложила суставчатые лапы и прикоснулась единственной рукой к моему плечу. И чувствительно ткнула в бок половинкой клешни. Я охнул, согнулся и укоризненно погрозил пальцем. Монстр смущенно наклонил китовую башку и попятился — не рассчитал сил, что ли?
— Ну, здравствуй, — выдавил я, слегка отдышавшись. — Скоро... с собой тебя... заберу.
Указал на зверюгу, на себя, осторожно взял ее за руку и указал туда, где располагался Торлоп. Чудище задумалось, потом пыхнуло паром из дыхала и повторило мой жест. Еще и пискнуло, будто переспрашивает.
— Да, точно. — Я сложил кисти домиком над своей головой, потом рядом с пастью твари. — Вместе будем в городе. Я придумал, как.
Постучал указательным пальцем себе по лбу, иллюстрируя сказанное. Монстр в ответ удивленно проскрежетал, топчась на месте и обводя рукой и клешней вокруг. Мол, а лес-то чем не устраивает?
— Плохо тут, — коротко ляпнул я и пнул ближайший куст. — Плохая еда, плохие... деревья. Все плохо. У людей — лучше.
Снова показал домик и широко улыбнулся, затем кивнул в сторону чащи и символически сжал руки на шарфе, закутавшем горло. Вот где у меня уже этот лес сидит, вот где!
Паучий кит покачал огромной мордой, явно не разделяя моего мнения. Прикрыл те глаза, где были веки. Но все же опять взял меня за руку и коротко выдохнул. Согласен, кажется... Хотя черт его знает.
— Там будет... не так плохо, — пообещал я, вновь растягивая губы в улыбке. — Там много вкусного. Смотри, что я принес.
В доказательство вынул из котомки увесистый шмат копченой грудинки. Тихо выругался, увидев, что вместе с ним неосторожно выронил свои сладости. Прямо в снег... Ну ничего. Протянул твари мясо, а сам нагнулся за куском меда. И заметил, что говядину чудовище брать не спешит.
— Ты чего? — Я недоуменно ткнул в мясо. — Это вкусно!
Но взгляд твари почему-то был прикован к другой моей руке — в которой держал мед. Так, приоритеты ясны. И зачем ей мед? Просто потому, что никогда не ела? Эх, видно, не судьба мне сегодня попробовать сладости...
Огорченно я подал киту-пауку другое угощение. Баловать косатку медом вообще казалось глупостью: китообразные не различают сладкого вкуса, у них в принципе со вкусовыми рецепторами не очень. Но нельзя же отказать, если так пристально уставилась. Кажется, сильно хочет.
Тварь внимательно осмотрела гостинец сначала одной половиной глаз, затем — другой. Взгляд ее человеческого глаза застыл, затуманился. Чудище трясло головой, терло щеку клешней, будто бы упорно пыталось что-то вспомнить. Затем оно нетвердо протянуло руку, обхватило кусок меда пальцами и попыталось положить в пасть, но длины руки не хватило. Тогда монстр подумал, вернул мне мед обратно и открыл рот. Я, внутренне содрогнувшись от зрелища, поместил угощение на огромный мясистый язык. И в опускавшихся сумерках заметил, как по черной лоснящейся щеке скатилась одинокая слезинка.
Вот тут меня наконец-то осенило. Проклятая заторможенность тролля! Догадка-то элементарная, просто я ее интуитивно откладывал. Не хотел верить. А все так очевидно... И жутко.
Так вот ты какое — живое, которого не было.
Глава 13. Городские интриги
— Две?! — Я даже не смог скрыть разочарования. — Почему?
— Ты что, думаешь, у нас тут?.. — напустилась на меня пани Агнеска. — Каков наглец! И зачем тебе больше? Ты и эти книги читать не сможешь пока! Научись сперва, лесная тварь!
Посыл я, по ходу, определил — не библиотека тут у них. Да, это я загнул, конечно. В доме не волшебники живут. Даже то, что для меня нашли две книги, хоть как-то касающиеся колдовства, — уже неслыханная удача. Но, признаться, я ожидал лучшего. Сам виноват. В средневековье такую роскошь, как книги, мало кто мог себе позволить.
— У многих мастеров, гораздо знатнее, и одной книги дома не бывало! Яцек вторую у... просил для тебя! И тот дал! — негодовала старуха.
Видимо, я ее всерьез задел своим пренебрежением к тому, чем она гордилась. Пришлось извиниться и с преувеличенной благодарностью принять пару невзрачных потрепанных фолиантов в кожаном переплете. Жаль, что до их серьезного изучения мне еще далеко. Немногим ближе, чем до Китая на корточках. Приходится корпеть полдня над страницей — и разобрать в лучшем случае несколько простых фраз.
Чтобы не посвящать своего сына в тайну происхождения "благородного эльфа", хозяйка сама взялась учить меня грамоте. Причем изрядно удивлялась моим успехам на этом поприще. Я на сей счет отмалчивался, делая вид, что так и должно быть. Не говорить же ей, что в прежней жизни у меня уже было оконченное среднее образование и начальное высшее. Так что азбукой и иностранными языками меня не сильно впечатлишь.
Способность тролля запоминать новое, как ни странно, не подвела. Моя нынешняя память вообще стала весьма цепкой. Не ожидал, думал, будет гораздо хуже. Тролльи мозги доверия не внушали. Хотя... Иначе ведь на его месте по болотам особенно не погуляешь. Если не сумеешь запомнить каждую кочку, на которую можно уверенно наступать. Или, наоборот, нельзя, сразу провалишься.
Либо же тут над наследием тела одержало верх мое сознание — с его тяжелым сенсорным голодом плюс привычкой современного человека жить в среде письменности. Неважно, суть в результате — чужой язык мне давался достаточно легко, хотя исходная база — немногим выше уровня дна.
Сам алхимик ко мне тоже регулярно захаживал. И эти посещения меня очень тяготили. В основном потому, что паренек все пытался выспросить что-нибудь о жизни высокорожденных. Впрочем, увиливал от подобных разговоров я довольно просто: ссылался на то, что давал клятву правителю эльфийских земель и не могу такое обсуждать. Мол, наши внутренние дела. Чтобы не подставляться, именовал его просто "владыкой". А то этих титулов даже в земной истории было столько, что все и не упомнишь. Царь, король, император, князь, каган, султан, эмир, потентат, халиф... Кто его знает, вдруг у эльфов вообще хан или генсек какой-нибудь. Или всенародно избранный президент-гетман. Адекватной замены из памяти тролля все равно не вытащишь.
А вдобавок — адовый шарф, в который надо прятать лицо! В комнате он был совсем невыносим. О, как хотелось содрать вязаную мерзость и вышвырнуть в окно! Даже начинали нервно подергиваться уши, когда беседа затягивалась. Яцек в полумраке этого не замечал, но все же улавливал мое раздражение и, к моему облегчению, спешил тактично откланяться. Оставляя высокорожденного наедине с собой.
Что касается здешней грамоты, то все оказалось не так страшно, как могло бы. Буквы, на мое счастье, были не слишком вычурными, без лишних завитушек и прочих дополнительных значков. Напоминали латиницу в смеси с греческим алфавитом. На иврит тоже немножко смахивает — начертанием некоторых букв и тем, что строки читались справа налево. Сложновато с непривычки, но ничего. Да и вообще, мне очень повезло, что тут не в ходу всякие там иероглифы, руны и прочая клинопись. Вот уж такое я бы точно до старости не освоил. Китайцы, говорят, полжизни свои закорючки учат, если хотят записывать не только что-нибудь сугубо бытовое. А тут, получается, почти халява — нормальное алфавитное письмо, буква соответствует звуку. Было только единственное "но" — к сожалению, очень существенное. Гласные тут записывались редко — то ли из экономии, то ли по каким-то другим причинам. Запись слова обычно состояла из сплошных согласных. Как "тчк" и "зпт" в телеграммах. А гласные на бумаге появлялись лишь в особых случаях — видимо, когда необходимо было различить слова с одинаковым набором согласных. Да, в школе было все-таки попроще...
В один из таких вечеров, когда я, мучительно напрягая глаза и мозги, пытался прочитать дурацкую фразу о каких-то ключах к основе мира, алхимик вновь зашел поболтать. Но начал не с обычных сплетен про совет мастеров и цены в городе, не с рассказов о редких травах и не с вопросов об эльфах. Благодушно улыбаясь, он сообщил:
— Прибыло... от... Завтра в час пополудни.
— Что прибыло? От кого? — недовольно уточнил я.
— Э-э... Ну... Вас зовут к человеку, с которым я ужинал... Который должен... дом на берегу... В час пополудни — к нему, — замялся Яцек.
Ага. Аудиенция у бургомистра. Или городского головы. В кои-то веки. Думал, не дождусь уже. Что ж так похолодело-то внутри при этой вести?..
— Отлично, — изобразил я радость в голосе. — Смогу... Чтобы люди ко мне ходили, чтобы я их лечил своей силой.
— Д-да, — кивнул паренек. — Знал, что вас... Морозы крепчают. Нужно лечить.
Поговорив еще о всякой ерунде, я пожелал мастеру-алхимику доброй ночи, а сам завалился на кровать. Из головы никак не шли мое запоздалое открытие и слова старухи. Живое, которого не было... Не было в природе. Которого не было — значит, кем-то сделанное. Тварь, которую я встретил в непонятном подвале, совершенно точно была именно... этим. Невероятное, противоестественное создание, будто бы скроенное из частей разных организмов. И больше всего меня волновала и пугала неотвязная мысль: откуда там взялись человеческие голени, пальцы, глаз и рука? И где тогда все остальное?
Тварь... Она ведь совершенно точно не человек в зверином теле. К людям не тянется, реагирует странно, свободно чувствует себя в лесу, не способна понимать речь без жестов. Хотя если изображать, о чем говоришь, то она что-то улавливает. Кровожадно раздирает медведей и волков. Пробивает тонкий лед под жертвой, как настоящая косатка. Ощупывает округу ультразвуком. Ловко бегает на паучьих ногах. И колдует... Лечит и убивает зеленым лучом.
