— Не помню.
— Зато я помню. Не могу поверить, я действительно верил в эту глупость! Целых пятьсот лет искать помощника! Да за это время я нашел бы сто подходящих субъектов! Темный палантир мне в задницу! Я думал, что прожил настоящую жизнь, а на самом деле вся моя жизнь — ложные воспоминания. Я почти ничем не отличаюсь от Леверлина, Натки и всех прочих, разница только в том, что их память создана компьютерами, а моя внесена в систему извне.
— Что ты имеешь ввиду?
— В терминах реального мира я — червь. Сетевой вирус с ограниченным размножением. Не знаю, кто меня сотворил, но это были не те люди, которые сотворили Средиземье. Меня создали где-то в другом месте и внедрили в Средиземье, примерно так же, как мы с тобой внедрили боевой артефакт в банковскую сеть.
— Но зачем?
— Обычно червей запускают только для того, чтобы они размножались. Среди людей реального мира есть придурки, которым это доставляет удовольствие. Реже червь оснащается боеголовкой — специальным заклинанием... то есть, кодом, который не участвует в размножении. Чаще всего этот код предназначен для установления удаленного контроля над атакуемым компьютером, но ко мне это явно не относится. Честно говоря, я так и не стал разбираться в своем коде, мне стало страшно. Я подумал, что если я познаю себя, моя жизнь станет бессмысленной. Мне и сейчас страшно.
— Орлангур говорил о какой-то экспансии разума.
— Я тоже подумал об этом. Думаешь, Орлангур — наш творец?
— Думаю, да.
— А я думаю — нет. Если бы Орлангур хотел, чтобы в Средиземье зародился полноценный разум, он не стал бы прибегать к таким ухищрениям. Не забывай, он имеет прямой доступ к Средиземью, он появляется здесь во плоти.
— Не во плоти! Ты же сам говорил, что он проецирует себя через какое-то заклинание.
— Это неважно. Через то же заклинание он мог спроецировать и меня, а вместо этого он занялся вирусописанием.
— Может, он хотел замести следы?
— Может быть. Допустим. А откуда взялся Сссра?
— Возможно, Орлангур сотворил его до тебя, но Сссра ему не понравился и он сотворил новую версию.
— Не слишком ли много предположений? Истина никогда не бывает такой запутанной, правильное решение всегда простое. Ладно, как бы то ни было, на новый сервер переезжать все-таки надо.
— Когда мы начнем?
— Копирование уже идет, до конца осталось около шести часов. Будем надеяться, что за это время старое Средиземье не исчезнет. Впрочем, уже через два часа закончится копирование кода, а данные можно будет сделать новые. Не желаешь попробовать себя в роли валара нового мира?
— Нет уж, старый мир меня вполне устраивает, — я хихикнул. — Слушай, Уриэль, а ведь это и есть Вторая Музыка, о которой пророчествовал... кто о ней пророчествовал?
— Не помню. Сходи в библиотеку, возьми "Сильмариллион" и прочитай. Кстати, я нашел намедни целый склад всяких подражаний Красной книге. Некоторые довольно забавны. Про орков, например, есть одна книжка, очень душевно написана. Там орки пытаются добиться власти через монопольное знание того, как правильно гнать самогон, но ничего у них не получается, они пребывают в рабстве у людей, работают в шахтах, готовят всемирное восстание...
— Бред!
— Да нет, не бред, написано очень качественно, читается интересно, и внутренних противоречий почти не видно. Не больше, чем в нашем Средиземье.
— Но орки — такая же раса, как и гномы и хоббиты. Мы и они совершенно равноправны! Да, другие расы орков не любят, но брать их в рабство... это, в конце концов, неэффективно!
— Не горячись, Хэмфаст. Там описывается другой мир. Если бы ты возник в том мире, ты бы удивился, узнав, что орки могут жить в мире с гномами и даже сражаться в едином строю против общего врага. А еще есть книга, согласно которой эльфы — подвид орков... Ладно, хватит грузиться! Пойдем лучше выпьем, от нас теперь все равно ничего не зависит.
7.
Средиземье скопировалось на новый сервер вместе со всеми придатками, в том числе и с нашей долиной. Как и следовало ожидать, копия долины не отличалась от оригинала, по крайней мере, на первый взгляд. Мы с Уриэлем, Нехалленией и Долгастом сидели за столом, Долгаст уже достаточно подрос, чтобы обзавестись собственным стульчиком. Я хотел было изготовить его вручную, мне почему-то казалось, что так правильнее, но мне так и не удалось выделить на это время, и стульчик Долгаста был сотворен с помощью высшей магии, как почти все в нашей с Нехалленией норе.
— А что в большом мире? — спросила Нехалления. — Он точно такой же, как оригинал?
— Практически такой же, — ответил Уриэль. — За все время копирования произошло менее ста сбоев и все они были исправлены повторным копированием. Два часа назад два мира совпадали до мельчайших тонкостей, сейчас уже появилась разница, пока незаметная, но через год-другой эти миры можно будет различить невооруженным глазом. Если, конечно, оригинал сохранится столько времени.
— А что случилось с субъектами? Остались в старом мире или переместились в новый?
— И то, и другое. Хардинг, Дромадрон, Оккам, Леверлин, Гней, Натка и Лора существуют в двух экземплярах каждый. Мы — нет, потому что в момент копирования мы были за пределами мира.
— Если старое Средиземье перестанет существовать, они все погибнут?
— Да, конечно. Но их копии в новом Средиземье останутся жить.
Нехалления передернула плечами.
— Брр... — сказала она. — Как-то это странно и нехорошо. Копия, конечно, продолжает жить, но оригиналу от этого не легче, когда приходит его время умирать.
— Оригиналу ни легче, ни тяжелее. Когда сервер будет остановлен, жизнедеятельность всех субъектов прекратится сразу и одновременно. Они ничего не почувствуют.
— Но я-то почувствую! Я буду знать, что они умерли, и мы знали о том, что это случится, но ничего не сделали.
— А что мы можем сделать? Выдернуть их из старого мира и переместить в новый? Чтобы каждого стало по двое?
— Две личности можно слить.
— Если личности идентичны, это ничего не изменит. Это то же самое, что убить одну из них.
— Брр... Как ни крути, все равно нехорошо получается.
— Такова жизнь, — мягко произнес Уриэль. — Только в сказках можно делать добро без зла, всех спасать и ничего не портить. В жизни так не получается. К сожалению.
8.
— Здравствуй, Хардинг! Здравствуй, Дромадрон! Привет, Натка! Я прошу прощения, могу я побеседовать с почтенной Наткой один на один?
Я ожидал, что Хардинг кивнет, и я приглашу Натку на крыльцо, но Хардинг с Дромадроном синхронно поднялись и вышли из комнаты. Мне даже неудобно стало. Все понятно, они считают меня героем и, значит, повиноваться мне — их святой долг, но я привык, что это мой святой долг — повиноваться им.
— Как твои дела, Натка?
— Нормально, — голос Натки заметно дрожал, сразу видно, что она нервничает. — Это твой родной клан? Я не знала.
— Ничего страшного. Я надеюсь, ты не сделала ничего плохого моим друзьям и родственникам?
— Нет, честное слово, ничего не сделала. Я уже собиралась уходить, я только хотела побольше узнать о вашем Средиземье.
— И как впечатления?
— Очень странные. Ваше солнце такое страшное, а ночь... в первый раз я так испугалась, я даже думала, что не доживу до утра, а потом ничего, привыкла. И звезды в первый раз тоже такие страшные... и еще у вас очень холодно.
— Разве ж это холодно? Сейчас конец апреля, а вот в феврале...
— Мне уже рассказывали, — Натка зябко поежилась. — Хорошо, что сейчас не зима, иначе я, наверное, испугалась бы и вернулась обратно.
— Как ты попала сюда?
— Через ваш канал. Он начинается в башне Сссра, в тронном зале, в правом переднем углу, если смотреть с трона.
— Да, он именно там. Но как ты смогла его увидеть?
— Не сразу. У Сссра были записи...
— Понятно. Как же мы об этом не подумали!
— Ты не хотел, чтобы я попала в Средиземье?
— Не хотел.
— Из-за того, что я тебя убила?
— Да. Ты так хотела обрести власть, что все остальное не имело для тебя никакого значения. Ты опасна, Натка.
— Ты тоже опасен, Хэмфаст. Мы все опасны, высшая магия опасна сама по себе. Иногда я думаю, что лучше бы ты меня не учил.
— Когда ты была служанкой Оберика, который имел тебя всеми способами, тебе это больше нравилось?
— Нет. Конечно же, нет. Но тогда мне было... спокойнее, что ли. Жизнь текла плавно и размеренно, все было ясно: что будет сегодня, что будет завтра, послезавтра и так далее.
— А в конце смерь на алтаре.
— В нашем с тобой возрасте о смерти редко задумываешься.
— Тем не менее. Но, раз ты хотела спокойной жизни, почему ты не ушла из башни? Точнее, почему ты ушла не в ту сторону?
— Наверное, я не настолько хотела спокойной жизни. Власть, приключения, скорее даже приключения, чем власть — это такое большое искушение. Кроме того, когда ты сидишь в башне, чувствуешь себя как-то странно — хочется постоянно заниматься делами, развивать экономику, набирать новые войска, тренировать старые, развивать магию, планировать и осуществлять боевые операции... Как будто кто-то другой заставляет тебя забыть обо всем остальном. Это как будто игра...
— Это и есть игра. Играют хозяева, цель игры — либо уничтожить других игроков, захватив их башни, либо сотворить заклинание мастерства.
— Так вот зачем я развивала магию... а я все удивлялась, заклинания такие дурацкие, от них так мало пользы, по уму надо бы вообще прекратить заниматься этой ерундой, но что-то удерживает.
— Не все заклинания дурацкие, есть и хорошие. Исцеление, например, или героизм.
— Никогда не использовала.
— Почему? Когда ты была на месте Сссра, они были тебе доступны.
— Когда я была на месте Сссра, я ни с кем не воевала. Я уже навоевалась, будучи Обериком.
— Ты потерпела поражение?
— Да, и не одно. Когда мои войска перешли Хейвенский перешеек, Мерлин нанес удар в незащищенный тыл. Он брал штурмом один город за другим, а у меня не было войск, чтобы организовать оборону. Точнее, они были, но далеко. Я больше не могла смотреть на это, горечь поражений буквально раздирала мою душу. И однажды я вызвала Сссра, сама не знаю зачем. Сссра не ответил, мне стало интересно, почему, и я переместилась в его башню заклинанием, которому ты меня научил. И я стала новым Сссра.
— Странно. Насколько я помню ситуацию, в начале зимы у Мерлина не было большой армии. Мы с Уриэлем были в его башне, разговаривали с ним и смотрели на его карту, все говорило о том, что он доживает последние годы, а то и месяцы. В конце концов, у него почти сто тысяч квадратных миль территории заражено заклинаниями Шери, и он не может развеять эту магию — у него даже магических сил почти не осталось. Откуда он набрал большое войско, чтобы напасть на тебя?
— Ну... это войско было не такое уж и большое, — смущенно проговорила Натка. — Наверное, я оставила слишком маленькие гарнизоны в тылу. Я не думала, что Мерлин вероломно нападет, мы с ним разговаривали и он обещал соблюдать нейтралитет.
— Понятно. Значит, ты не справилась с управлением страной, все развалила и отправилась разрушать другую страну. Так получается?
— Зачем ты так говоришь! Я не хотела все испортить и вообще, я не так уж много и испортила. Мой мир — это игра, правда?
— Ну да, правда.
— А что плохого в том, чтобы испортить игру или даже проиграть? Игра на то и игра, чтобы одни выигрывали, а другие проигрывали. А вот твое Средиземье — это настоящий мир.
— Ты хочешь и здесь устроить то же самое?
Натка вздохнула.
— Кого волнует, что я хочу... Ты вернешь меня обратно? Или сразу убьешь?
С минуту я размышлял, а потом мне в голову пришло решение, если и не идеальное, то близкое к таковому.
— Нет, Натка, — сказал я, — я не буду убивать тебя. И я не буду возвращать тебя обратно в твою башню. Я придумал кое-что получше.
9.
— ... а потом я обрубил оба канала — на Арканус и в Междусетье. Вот и все. Что скажешь по этому поводу?
— А что тут можно сказать? По-моему, ты поступил правильно, в новом Средиземье Натка не нужна, а в старом пусть будет. Если тот мир продержится еще какое-то время, можно будет потом заглянуть, посмотреть, что она там наворотила. В самом худшем случае, у нас есть резервные копии всех субъектов, мы сможем все восстановить. Не грузись, ты все сделал правильно.
Я почувствовал некоторое облегчение. Я и раньше думал, что принял верное решение, а после слов Уриэля уверился в этом окончательно. И для меня стали неожиданностью слова, которые произнесла Нехалления.
— А что будет с обитателями старого Средиземья? — спросила она. — Ты о них подумал? Или вы окончательно списали их со счетов?
— Нехалления, — мягко проговорил Уриэль. — старое Средиземье может прекратить существование в любой момент. Считай, что его уже нет. Мы создали новый мир и он теперь — единственное настоящее Средиземье.
— Это вы так думаете! А на самом деле теперь есть два Средиземья, и то, что вы создали новый мир, не снимает с вас ответственности за судьбу старого.
— Почему это с нас? Мы не создавали старое Средиземье! Пусть те, кто создавал, и несут ответственность.
— Но вы вмешались в судьбу этого мира. Значит, вы приняли свою долю ответственности.
Уриэль раздраженно потер лоб.
— И что нам, по-твоему, следует делать, Нехалления? — спросил он. — Уничтожить оригинал нашего мира, чтобы его жители не страдали? Или создать третью копию, а потом четвертую и так далее? Или разогнать хозяев сервера и самим стать его хозяевами? Я бы не возражал против такого варианта, если бы знал, как его осуществить. Пойми, Нехалления, мы ничего не можем сделать со старым Средиземьем, ничего! Мы сами по себе, оно само по себе, нас больше ничто не связывает. Если тебе спокойнее, считай, что его нет. Хочешь, завтра я скажу тебе, что его больше нет? Ты все равно не сможешь проверить.
— Почему это я не смогу?
— Разве ты знаешь IP-адрес этого сервера? И разве ты сможешь самостоятельно проверить его существование?
— Нет, но... неужели ты солжешь мне?
— Если это будет нужно, чтобы успокоить твою совесть, то солгу. Непременно.
На этом разговор и закончился. Кажется, Нехалления обиделась.
10.
Мы сидели в Вечном Лесу, дым костра щекотал ноздри, а когда ветер дул в нужную, вернее, ненужную, сторону, глаза начинали слезиться. Дым пах так, как должен пахнуть дым от хорошо высушенных березовых поленьев, но к этому запаху примешивалось что-то другое, что-то волшебное, что-то такое, что всегда ощущается в Вечном Лесу, чаще всего на самой грани восприятия. В какой-то момент я подумал, не является ли этот эффект побочным действием многочисленных артефактов в расположенной неподалеку резиденции Утренней Звезды, но по здравом размышлении я отбросил эту мысль. Магия действует не так.
Леверлин озабоченно посматривал на небо, вполне возможно, скоро пойдет дождь. Можно, конечно, прикрыть костер магией, но это будет совсем не то. Главная прелесть обеда на природе — абсолютная естественность всего окружающего, первобытное чувство единения со всем сущим, слияния с первозданным. А какая может быть естественность, если капли дождя соскальзывают по невидимому щиту? Поэтому лучше, чтобы дождь не пошел.
