— Не вижу, кому тут может потребоваться помощь, — заявила она сходу. — А участвовать в допросах я категорически отказываюсь.
— Обстоятельства прискорбны, — сказал Хантер, — но я всё же очень рад видеть тебя вновь, Кавилла. Мне нужна твоя помощь как эксперта исцеления. Пожалуйста, взгляни на него.
Ведьме хватило одного взгляда.
— Мёртв и непригоден к экстренному воскрешению.
— Я и не прошу о реанимации.
— Тогда чего ты хочешь?
Маг объяснил, снова использовав метафору с кричащим трупом.
— Интересно, — Кавилла даже как-то оживилась. — Что ж... я попробую понять, что с ним такое, не считая очевидной раны шеи и смерти, ставшей результатом массивной кровопотери из перерезанной сонной артерии. Не часто мне попадались гномы. Да, интересно... Хантер!
— Эксперт?
— Ты не мог бы обеспечить мне дополнительное освещение?
— Не уверен, что оно получится достаточно ярким и ровным, но я постараюсь.
Заменив матрицу Вытягивания Маны на чары Направленного Света (и не забыв завысить срок гравирования первоуровневого заклинания), маг выдал затребованное освещение. Кавилла к тому времени как раз успела разложить в пределах доступа переноску и хирургический набор. Среди зелий Мийол уверенно опознал только универсальное бактерицидное, медицинский клей, усыпляющее и кроветворное, а среди эликсиров — характерную синеву биокинетика, парализатор и местное обезболивающее. Также он догадался, что в самой большой банке плещется чистый коллоид эликсирной основы. А чем ещё могло быть магически нейтральное желе без вложенной матрицы? Что до инструментов — рабочие поверхности скальпелей, ножей и пилок из чёрного стекла сами по себе отличались бритвенной остротой, а руна Прочность, вплавленная в каждый предмет, компенсировала хрупкость материала. Впрочем, в набор входили и иглы из кости, и комбинированные стеклянно-костяные ножницы, и какие-то смутного назначения трубки, также в основном костяные (наверно, магически обработанные птичьи, решил Мийол), и какие-то хищно-жутковатого вида хватательные штуки...
Если оценивать принесённое Кавиллой в клатах, выходило побольше, чем стоил набор снятых со Шкуродёра боевых артефактов. Конечно, ни одного предмета, приближающегося ценой к мечу четвёртого уровня, но эликсиров и инструментов было много. А стоимость не опознанных специализированных эликсиров призыватель представлял весьма смутно.
Вскоре ведьма плотно взялась за дело, и магу стало не до отвлечённых умствований. Да что там, пришлось активно прятаться за поведенческой маской Хантера и погружаться на более глубокие уровни медитации, чтобы не допустить позора вроде дрожи рук или чего похуже. И чем дальше заходила целительница в своём любопытстве, тем сильнее он уверялся, что её просьба насчёт света — хитрая форма мести. Этакой наполовину женской, наполовину целительской. Толпа наблюдателей, состоящая в основном из Воинов и бандитов, понемногу отодвинулась от ложа с трупом подальше... а Хантер отойти не мог. Особенно после того, как Кавилла припрягла его ещё и как обладателя свободных рук, способных держать теми самыми хватательными штуками куски разъятой плоти. Да, работёнка целителя, особенно вблизи и в усиленном освещении, выглядела (и пахла!) премерзко. Лишь громила с топором, спутник Щерки, остался полностью равнодушен к открывающимся видам... а сама Щерка даже придвинулась поближе и принялась задавать ведьме вопросы, на которые та охотно отвечала.
Хантер, разумеется, тоже слушал. Но не только.
— Идиоты, — почти простонал он после одного из заявлений Кавиллы.
— Кто?
— Да Шкуродёр с компанией, кто же ещё? Подсадить артефактора на гзедьяк... конечно, это решило проблему знаменитого гномьего упрямства, но... мой учитель как-то раз заметил по сходной причине: "Господин властитель думал, что он купил художника вместе с приложенным к художнику талантом. Господин властитель жестоко ошибся: он купил халтурщика. Талант же художника вытек вон вместе с его вольной душой и умер". Вот и Шкуродёр, верно, думал, что за гзедьяк получит личного артефактора, а получил халтурщика.
— Ещё и быстро деградирующего, — согласилась целительница. — Употребление гзедьяка не так губительно, как курение фишле, приём янтарной слёзки или втирание слизи Гипногилы, но это всё равно наркотик. Гзедьяк быстро вызывает оба вида зависимости, телесную и душевную, он снижает аппетит, иммунитет и волю, разрушает нервную систему... в общем, та ещё дрянь. Люди, мергилы и алурины под ней ещё неплохо держатся, а вот гномы деградируют просто со скоростью камня, падающего в пропасть. Глянь, как развилась дегенерация тканей! Минус треть к объёму, но к тонусу — четыре пятых долой! Клиническая картина характерна для финальной стадии, где-то, я бы сказала, конец второго или начало третьего года приёма наркотика. Не удивлюсь, если под конец Симтан едва мог вырезать без ошибок зачарование второго уровня... если вообще мог.
— Во время ломки он даже имя своё наверняка выговаривал с запинкой, какие уж там руны, — вздохнул Хантер. — А со Шкуродёра сталось бы уменьшать дозу, наказывая за "недостаток старания". Что взять с идиота, ещё и подневольного?
— Почему ты думаешь, что Шкуродёр выполнял чужие приказы? — спросила Щерка.
— Да потому, что гзедьяк — крайне специфичная отрава. Его делают нагхаас, для них он — как для людей винный спирт: штука вредная, но вредная умеренно, а в определённых условиях даже полезная. И никто, кроме нагхаас, секрета приготовления гзедьяка не знает. Это приводит нас к простому выводу: Шкуродёр, а скорее вообще все в его банде — орудия нагхаас и сменные перчатки их шпионской сети. Я даже начинаю думать, что...
— Что? — попыталась подтолкнуть мага Щерка.
— Кавилла, я надеюсь, у тебя всё ещё гравировано то диагностическое, которым ты меня хотела приласкать?
— Да. Среднее Сканирование Лимрана почти универсально. А в чём дело?
— Прервись-ка ненадолго, направь его на Меченого.
— Твои клаты — твои капризы, Хантер.
— Раз так, просвети-ка лучше... её! — маг указал на Щерку.
И в не такой уж большой подземной каверне моментально вскипел бой.
...вторая схватка с участием разумных, в которой поучаствовал Мийол, оказалась гораздо сумбурнее и страшнее первой. Страшнее — потому что погибших оказалось больше. А сумбур... не так-то просто сохранить ясность сознания, когда происходит... такое!
Но начало замятни запомнилось чётко.
Соперничая в скорости с Болотной Нагой, Щерка вскидывает обе руки, направляя их на Хантера и хитро, совершенно нечеловечески выгибая кисти. Под сдвоенный хлопок её предплечья отталкивает назад отдачей, к ноте крови и резкой нашатырной ноте бактерицидного добавляется какой-то кисло-сладкий, тошнотворный аромат. В маску Хантера, на полпальца выше левого глаза, с сухим стуком клюёт короткая стрелка...
"Из чего она стреляет?! Ну и сила! Седьмую часть защиты одним выстрелом сняло!"
...вторая стрелка уходит куда-то в район левого колена. Одновременно Щерка кричит что-то не слишком разборчивое, вроде "дугху! эзз дугху!!!".
Но её спутник прекрасно понимает приказ. Здоровяк с топором, глухо рыча, распрямляется тугой пружиной и пытается раскроить голову самому опасному для него противнику: Кулаку. Тот уклоняется — отчасти благодаря навыку, отчасти благодаря трофейной лёгкой броне. Но не полностью: топор врезается в район левой ключицы, и Кулак не то стонет, не то рычит, с силой хватаясь за топорище обеими руками, выгадывая секунды для атаки своим союзникам. Тем временем Болотная Нага кусает здоровяка, сперва обвив левое колено кольцом для проникновения сквозь магическую защиту, а вторая призванная змея, выметнувшись из-под плаща Хантера, резко кидается к Щерке. Это смазывает второй парный выстрел...
"Да что это за штуки под предплечьями? Почти как автоматический огнестрел, но..."
В деревянный наголенник рядом с уже торчащей там стрелкой вонзается только одна новая, вторая летит мимо. Однако две стрелки — это предел, левый наголенник больше не защищён магией, далёкой от гномьих стандартов качества. Мгновением позже и почти одновременно:
вторая Болотная Нага кусает Щерку — но та словно вовсе не замечает этого, она стреляет;
едва успевший среагировать, занятый управлением призывами и потому медлительный, Хантер только и может, что прикрыть левую голень правой... вовремя: сдвоенный стук стрелок возвещает, что теперь и правая нога лишилась артефактной защиты;
средний меч в руке Башки виляет, отклонённый магической защитой, но всё-таки пускает кровь здоровяку с топором. К сожалению, Чалке добиться того же не удаётся;
здоровяк, приподняв левую, укушенную, ногу применяет какой-то атакующий приём — во всяком случае, удар так стремителен, что Хантер не успевает различить его. Но отлично видит, как Кулак (да-да, Кулак, со всей его массой!) отрывается от земли и улетает спиной вперёд... чужое оружие удержать ему не удаётся, да оно и понятно: с раненой рукой, чуть уступая в ранге, а тем самым и в силе, после сокрушительной вражеской атаки...
Следующее мгновение тоже вмещает множество событий:
четвёртый сдвоенный выстрел Щерки, один снова мимо, но попавший раскалывает правый наголенник — и короткая стрелка впивается в плоть по самое оперение;
топор мелькает в неотвратимом и точном ударе, рассекая первую змею надвое — получив критический урон, призванная тварь исчезает;
отбросив исчезновение, проявляется за спиной у Щерки Шак. Левая рука алурины вжимает все четыре когтя в плоть, накрывая ладонью две трети чужого лица; правая медленно, уже почти продавив магический щит, вдвигает в район шеи кривой нож... разумеется, заранее и обильно смазанный зельем Средней Боли.
Хантер наполовину садится, наполовину падает на пол. Всё его внимание занимают свои же руки, спешно затягивающие верхний из ремней наголенника — сильно, до боли, чтобы надёжно перекрыть кровоток. Но он слышит строенный вопль.
— Нагхаас!!! — шипит совершенно по-кошачьи Шак.
— Сссхххххааааааа! — нечленораздельно орёт Щерка.
— Сдохни! — от всего сердца желает Башка. — Сдохни, сдохни, сдохни!
В глазах у Мийола темнеет.
"Я же затянул ремень! Яд не должен был..."
Шум в ушах. Грохот сердца, отдающийся во всём теле, внезапно горячем и ватном.
"Я же не... я..."
Темнота побеждает окончательно.
Хантер 6: последствия геройства
"Могло быть хуже".
Фраза "универсального утешителя номер один" по версии Ригара прозвучала... на редкость неубедительно. Мийол прошептал вслух:
— Могло быть хуже.
"Например, если бы не Кавилла, я мог умереть... или, с небольшими шансами, выбрался из этой выгребной ямы, потеряв правую ногу ниже колена".
Увы, сказанное вслух убеждало ничуть не сильнее, чем звучащее мысленно.
"Второй бой против разумных... и первый раз, когда умирают союзники".
Помощь целителя-эксперта сильно смягчила ситуацию. Выжившие — даже пострадавший критичнее остальных Мийол — со временем восстановятся полностью. Однако пока ведьма колдовала над ногой призывателя, извлекая зазубренную стрелку и выводя попавший с нею яд, она не могла заняться другими ранеными. И тем более не могла экстренно воскрешать убитых... а потом, когда маг получил первую помощь и даже вернулся в сознание, стало поздно.
Первым умер Чалка. Просто потому, что зачарованное оружие делало его опасным, а вот магической защиты он не имел. И здоровяк с топором попросту смахнул ему голову с плеч одним точным, невероятно быстрым ударом.
Воин пятого ранга против Воина второго ранга...
Без шансов.
Следующим стал Меченый. Казалось бы, чего его жалеть? Но Мийол жалел. Рикс вполне мог и не убивать одурманенного. Он даже сам этого не хотел... но по неопытности сперва сильно недооценил артефактную защиту торговца, а потом переоценил его же живучесть. Увы, Меченый был лишь магом второго уровня, причём иллюзионистом, а не целителем. И не пережил сквозной дыры от меча в животе.
Последним тихо скончался Кулак, эта живая глыба физической мощи. Его рана не казалась опасной даже ему самому, он отмахнулся от помощи, присел в уголке, зажимая рассечение на плече. И уже не встал. Зачарованный топор, как выяснилось позднее, нёс на своём лезвии один из подвидов проклятия Бегучей Крови.
Кавилла не успела прийти к нему на помощь, потому что, не имея опыта полевой хирургии, недооценила ситуацию (да, не только непосредственные участники драки насовершали ошибок по неопытности...). И ещё не успела потому, что в те долгие минуты, пока это ещё имело бы смысл, она, шипя под нос непереводимые медицинские идиомы, лечила нанесённые тем же топором раны, заработанные Башкой. Которого вообще порубили бы в салат, если бы не змея. Её укус, а не что-либо иное, поставил одну из самых жирных точек в поединке. Ослабив и замедлив вражеского бойца настолько, что Башка — не без помощи Рикса — сумел его добить.
(Позже, разбирая происшедшее, Мийол хотел надавать сам себе подзатыльников за явную глупость. Он ведь помнил сказанное Ригаром про физиологию змей! Помнил! Он своими глазами видел, как Шкуродёр, укушенный первым и получивший полную дозу яда, моментально рухнул и умер за какие-то секунды. Также он видел, что укушенный следующим умирал больше минуты — а всё потому, что второй укус содержал чуть ли не всемеро меньше яда... к тому моменту, когда настало время нового боя, основное оружие Болотной Наги не успело "перезарядиться". А могло! Если бы он, Мийол, не полагался на откровенно тупую соображалку призыва и дозировал количество введённого яда отдельной командой... или если бы просто не пожалел небольшого вливания маны, позволяющего ускоренно восполнить запас в ядовитых железах...
Если бы!)
...когда Хантер, поддерживаемый Шак с правого бока, взгромоздился на дрожащие и откровенно подкашивающиеся ноги после магического исцеления, его глазам открылась картина полного разгрома. Хозяину комнаты, правда, на окружающее было плевать — частично вскрытый, Симтан как лежал в луже собственной крови, так и продолжал лежать. Но теперь лежащих прибавилось. Обильно заляпал своей кровью помещение Чалка. Декапитация... грязная штука. Но громила с топором выглядел ещё хуже: Башка выместил на нём злобу за гибель товарища. А на Щерке свою злобу вымещала уже Шак — да так активно, что почти отпилила ей голову множественными надрезами короткого лезвия. Наконец, неподвижно валялся в сторонке Меченый — и от его живота воняло не только кровью...
Только-только выпрямившийся, Хантер согнулся и еле успел сдвинуть маску вверх, прежде чем расстался с остатками завтрака.
— Мальчишки любят играть в героев. И героев любят. И хотят стать героями сами.
— Разве это плохо, отец?
— Нет, конечно. Но... ты уже не мальчишка, Мийол. Ты теперь маг-специалист, ты ходишь по диколесью в одиночку, а вскоре, возможно, вольёшься в команду Охотников. Или даже станешь лидером своей собственной команды... поэтому пора рассказать тебе про изнанку героизма. Про то, о чём не поют певцы и не пишут летописцы. Во всяком случае, предпочитают не петь и не писать — и я понимаю их, да, я понимаю...
