— Смотри-ка! — со смехом воскликнул нищий, едва к нему подбежал измученный Энгерранд. — Любой человек, даже самый могущественный и богатый, может пасть жертвой налетевшей внезапно бури. Так стоит ли тебе идти за драгоценными камнями? Кто знает, что принесёт этот путь: радость или горе?

Энгерранд в растерянности уставился на старика. Тот, не сказав больше ни слова, поднялся на ноги и поплёлся по дороге. Мальчишка последовал за ним.

Вокруг сияло солнце, чьи лучи проникали сквозь зелёные кроны деревьев. В ветвях щебетали птицы, лесные цветы дурманили своими ароматами.

Не в силах долго хранить молчание, Энгерранд отважился спросить своего спутника:

— Скажите, кто такой Эстельфер?

— Что ты сказал? — Старик остановился как вкопанный. Лицо его перекосилось от злости.

— Вы пожелали вчера, чтобы Эстельфер расправился с бароном...

— Замолчи, болван! — взвизгнул нищий. — И не смей больше упоминать это имя! Даже в мыслях!

— Но почему? — возмутился Энгерранд. — Вы же его произносите!

— Я знаю, о ком говорю; ты же, тупой мальчишка, должен тысячу раз подумать, прежде чем выкрикивать во всё горло имя императора демонов.

И старик концом своей палки ткнул Энгерранда в живот. От резкой боли на глаза того навернулись слёзы.

— Ничего, — устыдившись своей несдержанности, пробурчал нищий. — Лучше сейчас получить хороший урок, чем стать когда-нибудь жертвой собственной глупости.

На этом, впрочем, урок закончился: старик смолк и, не обращая больше внимания на спутника, вновь заковылял по дороге. Энгерранд, продолжая глотать слёзы, плёлся в нескольких шагах позади.

К полудню солнце стало припекать, а после — нещадно палить. На какой-то миг нашим путникам почудилось, будто демоны огня поджаривают их на громадной сковороде.

Когда боль в животе — а вместе с ней и боль обиды — утихла окончательно, Энгерранд, не привыкший, чтобы его наказывали, и потому решивший, что поступок нищего был вызван вспышкой гнева, которая больше не повторится, вновь попробовал возобновить беседу.

— Вы так сильно испугались, — осторожно начал мальчишка, — когда я завёл разговор об... императоре демонов. — Приободрённый молчанием старика, он продолжил гораздо увереннее: — Выходит, демоны и вправду существуют? А я-то считал всё это сказками...

— Заткнись! — завопил нищий и стукнул палкой о ствол дерева — конец её просвистел над самой головой Энгерранда. — Хватит! Теперь я буду бить тебя всякий раз при первом же твоём слове! Может, хоть так ты научишься держать за зубами свой длинный язык?

Чтобы подкрепить свои слова, он потряс палкой перед лицом мальчишки. Тот метнул из-под бровей ненавидящий взгляд, но промолчал.

Вскоре решено было сделать привал. С блаженным видом усевшись в тени раскидистого бука, старик расстелил на земле крошечную тряпицу и, порывшись в дорожном мешке, достал жареную курицу — её в порыве щедрости отдал нищему Ансельм Добряк.

При виде мяса Энгерранд почувствовал такой нестерпимый голод, словно не ел, по меньшей мере, целые сутки. Жадно уставившись на курицу, он принялся ждать, когда нищий предложит разделить трапезу. Тот отломил себе одно крыло и стал есть.

Вмиг забыв об угрозах нищего, мальчишка закричал:

— Постойте! Вы что же, не собираетесь делиться со мной?

— А почему я должен отдавать свою еду? — передёрнул плечами старик. — Ничего себе! Я и так поддался чувству жалости, взяв тебя в попутчики. А теперь ещё и кормить обязан? Нет! Если уж ты собирался в путь, нужно было позаботиться о том, чтобы не погибнуть от голода. Не смог додуматься до таких простых вещей? Сам виноват!

— Курицу эту приготовил мой дядя...

— ...но отдал её мне. Ты же спокойно мог стянуть что-нибудь со стола. Например, яблочный пирог, — мечтательно протянул нищий. — Я чуть не удавился слюной, вдыхая его запах... Проявил бы смекалку — сейчас мы устроили бы настоящее пиршество. А так — пеняй на себя!

Видимо, на лице Энгерранда отразилось неподдельное страдание, поскольку нищий, подумав немного, всё же запустил руку мешок и извлёк оттуда пару кусочков старого хлеба, которые и протянул мальчишке. Тот в мыслях наградил мучителя самыми грубыми словами, какие только знал, но сухари взял.

Покончив с крылышком, старик достал флягу, на дне которой плескалось немного воды, и потряс ею перед носом Энгерранда.

— Хочешь?

Мальчишка кивнул.

— И зря. Потому что не получишь ни капли.

— Но...

— Не спорь! Если не желаешь помереть от жажды, придётся тебе сбегать к источнику и набрать свежей воды.

Взгляд, которым наградил нищего Энгерранд, был гораздо красноречивее любых слов.

Мальчик поплёлся в лесную чащу. Его больше не волновали лесные цветы и дикие птицы, зато в душе всё сильнее разгоралось желание: побыстрее отыскать речку, набрать воды и... выплеснуть её в лицо отвратительного старикашки.

Впрочем, успешно завершив первые два пункта намеченного плана, Энгерранд стал куда спокойнее. И вернувшись к тому месту, где его дожидался нищий, с улыбкой протянул мучителю флягу.

— Молодец... — удивлённо протянул старик.

Энгерранд не понял, чем вызвана похвала, но прозвучала она вполне искренне.

После этого нищий на время позабыл о роли жестокого злодея, однако продлилось это недолго. Вскоре на мальчишку посыпался настоящий град палочных ударов — безо всякой причины.

В конце концов Энгерранд не выдержал и, увернувшись, вцепился в палку бульдожьей хваткой.

— Отчего вы постоянно бьёте меня, издеваетесь? Зачем морите голодом и жаждой? — глотая слёзы, спросил он.

— Ты же захотел пойти со мной — вот и терпи.

— Да если бы я знал, во что ввязался, то никогда бы не согласился бежать из дома! И даже горы драгоценных камней не привлекли бы меня.

К удивлению Энгерранда, старик рассмеялся — не злорадно, как прежде, а весело и звонко. Хохот его оказался таким заразительным, что мальчишка и сам улыбнулся сквозь слёзы.

— Видишь, — сказал нищий. — Ты уже начал кое-что понимать. И теперь не станешь верить любому встречному, который поманит тебя несметными сокровищами, и не покинешь родной дом ради глупой, несбыточной мечты.

— Глупой и несбыточной? — потрясённо переспросил Энгерранд. — Почему вы так говорите?

— Неужели я сейчас бродил бы по дорогам, моля о ночлеге добрых людей, будь мои вчерашние басни правдой? — вновь расхохотался нищий.

Несколько секунд Энгерранд стоял словно громом поражённый, а затем, хлопнув себя по лбу, без сил опустился на землю.

— Ой, дубина я, дубина! — простонал он. — Погнался за сокровищами, которых и нет на самом деле... а дядя сейчас, наверное, сходит с ума от тревоги...

Нищий кивал, соглашаясь с каждым словом мальчишки, и осторожно отступал всё дальше, пока не очутился в полоске света, отбрасываемой последними солнечными лучами. Когда же это случилось... растаял в воздухе.

Энгерранд вскочил на ноги и принялся озираться по сторонам.

— Постойте! — завопил он. — Куда вы подевались?

Ответом послужило лишь эхо.

— Что же это такое? — добавил мальчишка гораздо тише. — Сначала завёл невесть куда, а теперь убежал... Хорошенькие шутки, ничего не скажешь!

Некоторое время Энгерранд стоял неподвижно и прислушивался: вдруг в вечернем лесу вновь раздастся стук стариковской палки или пронзительный голос, так зливший его совсем недавно? Но вокруг царила тишина.

Наконец мальчишка решительно тряхнул головой и расправил плечи.

— Ты, конечно, показал себя круглым дураком, поверив старику и отправившись вместе с ним в путь. Но это не значит, что сейчас нужно стоять посреди леса, как чучело, и ждать своей участи. Пора возвращаться домой.

Решив так, мальчишка торопливо зашагал по дороге. Сумерки быстро сгущались, и вскоре Энгерранд едва разбирал, куда идёт. А после и вовсе побрёл наугад, бормоча себе под нос, чтобы побороть страх:

— Вот ведь негодный старик! Проклятый шутник... Пусть только встретится ещё раз мне на пути — тогда я сам возьму в руки палку.

Внезапно стволы деревьев словно расступились перед Энгеррандом и он очутился на краю большой поляны, посреди которой лежал большой камень, очертаниями своими похожий на корабль.

И на "носу" этого "корабля" стоял человек! Высокий, стройный, величественный, с вьющимися волосами до плеч. Никогда раньше Энгерранд не встречал таких людей!

Незнакомец был повёрнут спиною к мальчишке. Чёрный плащ его метался в порывах ветра, будто флаг... Хотя... Что за странность? Энгерранд не чувствовал ни дуновения — воздух вокруг словно застыл. Как же такое может быть?

Не успел мальчишка найти объяснение этим удивительным вещам, как новое обстоятельство поразило его ещё сильнее предыдущего. Хотя ночная мгла уже укутала землю своим покрывалом, мужчина был виден словно днём! И вдруг показался Энгерранду сотканным из тёплого света и холодящего душу мрака: кожа его была неестественно белой, а волосы и плащ — чёрными как смоль.

Превозмогая ужас, сжавший сердце ледяной ладонью, мальчишка начал медленно отступать в лесную чащу. При этом взор его уловил далёкие огни, которые лились, по-видимому, из окон замка — туда-то и смотрел незнакомец.

"Эстельфер!" — вдруг вспомнилось Энгерранду имя, о котором он спрашивал у нищего.

В тот же миг мужчина шевельнулся, образ его расплылся перед глазами Энгерранда. А затем мальчик почувствовал на себе чей-то холодный изучающий взгляд, который, казалось, проник в самую его душу.

Сорвавшись с места, Энгерранд бросился в лесную чащу. Ветки хлестали его по щекам и глазам, ноги цеплялись за корни деревьев. Вдруг он споткнулся о камень и, ударившись головой о что-то твёрдое, потерял сознание.

Через минуту мальчик открыл глаза. Слабо застонав, поднялся на ноги и принялся озираться, словно мог разглядеть что-либо в ночной мгле.

Внезапно слух его уловил тихое журчание.

— Река! — радостно прошептал Энгерранд и медленно побрёл в ту сторону, откуда доносился шум воды.

Идти оказалось недалеко — всего-то десятка два шагов.

— Наконец-то можно перевести дух, — пробормотал мальчишка и, набрав полную пригоршню воды, плеснул ею в лицо. — Красота...

Умывшись, Энгерранд уселся на берегу и прикрыл глаза. На губах его появилась счастливая улыбка.

Впрочем, пребывать в этом состоянии блаженства мальчишке пришлось недолго: в зарослях, что росли неподалёку, кто-то тихо заскулил. Волосы на голове Энгерранда встали дыбом: ему вспомнились страшные рассказы о людях, чьи тела не были погребены — теперь души этих несчастных разгуливают по лесам, принимая облики диких зверей и нападая на путников.

Первой мыслью мальчишки было помчаться куда глаза глядят, только бы очутиться подальше от жуткого чудовища, но сил его хватило лишь на то, чтобы подняться с земли. Словно в ночном кошмаре, он попробовал сделать шаг, однако ничего не сумел поделать с непослушными ногами.

Звук повторился снова. Теперь он показался Энгерранду не таким уж страшным, похожим, скорее, на плач ребёнка, чем на завывания нечисти.

С губ мальчишки сам собою сорвался вопрос:

— Кто здесь?

Плач прекратился. Затем кто-то произнёс тонким, дрожащим голосом:

— Кто это?

Энгерранд фыркнул — его позабавил этот короткий бессвязный разговор в темноте. В ответ раздалось точно такое же фырканье. Затем послышались шаги — и из мрака вынырнул мальчуган, который воскликнул:

— Хвала небесам!

— Хорошо, что мы встретились, — чуть слышно произнёс Энгерранд. — Я уж думал, придётся одному провести в лесу всю ночь... А это не самое приятное занятие, — внушительно добавил он.

— Точно! — расхохотался мальчуган.

— Тогда что ты здесь делаешь? — быстро спросил Энгерранд.

— Да так... Захотел погулять по лесу...

— Ночью?

— Нет... — неохотно ответил мальчишка. — Днём. Ну и заблудился... Хотя вообще-то знаю эти места как свои пять пальцев!

— Ты из замка? — предположил Энгерранд.

— Да.

— Слуга?

— Нет, — обиженно пробурчал мальчуган. — С чего ты так решил? Моя матушка — кормилица баронского сына.

— Выходит, родители твои — крестьяне?

— Ну и что! — выпалил мальчишка, задетый за живое вопросами собеседника. — Зато сейчас моя семья ни в чём не нуждается! Барон осыпает нас милостями, а сын его играет со мной и называет своим другом... А ты, похоже, завидуешь!

— Ещё бы! — усмехнулся Энгерранд. — Как, кстати, тебя зовут?

— Жосс.

— Я — Энгерранд.

— Так зовут моего дядю! — обрадовался мальчуган и принялся взахлёб рассказывать о жизни в замке. — Наш барон — сеньор Рево — один из самых могущественных людей всего королевства, не говоря уж о графстве. Видел его замок? Нет? Ох, Энгерранд, сколько там всяких башенок, зал, комнат, подвалов, потайных лестниц... Я так до сих пор боюсь один расхаживать по замку, хоть и живу в нём много лет. А если уж кто окажется в нём в первый раз — непременно заблудится. Двух шагов не успеет ступить — очутится в каком-нибудь закоулке. И хорошо, если догадается остаться на месте — а то ещё забредёт невесть куда и сгинет без следа... Так что, если вдруг придёшь в замок, не отходи от меня ни на шаг — тогда не пропадёшь!

— А господин ваш очень грозен? — подавив улыбку, спросил Энгерранд.

— Не то слово! Увидел бы его — упал бы замертво от страха. Даже когда просто смотрит на тебя — уже сердце в пятки уходит. А как заговорит, можно подумать, будто сам король беседует с тобой.

— Он, кстати, был когда-нибудь при дворе?

— А ты как думаешь? Конечно! Дня не проходит, чтобы господин не вспомнил о встрече с королём Хильдебертом. Бывает, посмотрит на меня и строго скажет: "Служи мне и моему сыну так, как служил бы нашему великому государю!". Я, конечно, голой киваю — от страха-то языком ворочать не могу, — а про себя думаю: "Мне-то, положим, откуда знать, как бы я служил твоему королю? Я же не знатный сеньор...".

— А хочешь им быть?

— Ясное дело — хочу! Только, похоже, не судьба. Вот и приходится служить верой и правдой не барону, а его сыну — господину Фердинанду.

— Так ты — слуга своего молочного брата?

— Ещё чего! — обиделся Жосс. — Говорил же тебе: мы дружим с ним — да так, что тебе, наверное, и не снилось! А слуг у господина Фердинанда и без того достаточно...

Мальчишка умолк, но не надолго.

— А теперь расскажи о себе, — приказал он.

— Что тут рассказывать? — осторожно начал Энгерранд. — Я живу в Зеленодолье...

— Всё ясно! — презрительно хмыкнул Жосс. — Знаю я эту деревеньку! Разве там может случиться что-нибудь интересное? И теперь мне понятно, отчего ты заблудился: должно быть, нечасто удаётся выбраться на прогулку в лес...

Увлекшись беседой, мальчики не заметили, как взошла луна. Беспроглядная мгла сменилась полумраком, на землю легли зловещие чёрные тени.

Вдалеке послышался волчий вой. Жосс задрожал всем телом и пролепетал:

— Это демон ночи!

— Не думаю, — покачал головой Энгерранд. — Самый обычный волк...