Конфедерация

— Так какие проблемы? Прочистим дорожку до нашей вырубки, а по ней 'Уралами' и будем вывозить.

— А бочки с 'Уралов' куда девать?

Бляха, вот так всегда: одно цепляется за другое, как снежная лавина.

Виктор Данилов, 'Кипчак'

— Пап, а почему сосульки называют сосульками? Потому что их сосут?

Мы-то их в детстве точно сосали, а вот сейчас этого нельзя делать ни в коем случае, если нет желания наглотаться какой-нибудь радиоактивной дряни, выпавшей нам на крыши домов вместе со снегом.

Любаша привыкла к тому, что я целых два месяца отлёживался и отсиживался дома, и теперь очень ревниво реагирует на то, когда мне надо куда-нибудь уходить. В конце апреля ей исполнится шесть лет, Телец по гороскопу, и упрямая, как бык. Ну, или как юная тёлочка.

— Ох, нахлебаемся мы с ней горя, когда она подрастёт, — качает головой Аня после какого-нибудь очередного Любкиного каприза.

А я верю в то, что дочка у нас вырастет умницей. Хотя и будет с характером. Все задатки для этого у неё есть. Или это родительский шизняк на тему 'мой ребёнок самый лучший в мире'?

Пока я безвылазно сидел дома...

Нет, не отсиживался и не отлёживался я, 'забив' на все дела. Да, выходить на улицу жена мне запретила, чтобы не подцепил какую-нибудь простудную заразу на мой ослабленный организм. А ноутбук реально перекочевал сначала в мою постель, а потом и за стол в гостиной, за которым я просиживал с утра до вечера. Я читал. И не какую-нибудь художественную литературу, а свои запасы информации по выживанию, по техническим вопросам, по забытым и заброшенным технологиям. Иногда — по заказу нашего 'штаба', который столкнулся с какими-нибудь трудностями. А заодно и дочку приобщал к умению пользоваться компьютером.

Оттепель, настоящая, с плюсовой температурой, пришла в самом конце марта. Но, как говорится, только раздразнила, а потом обманула: снова ударили двадцатиградусные морозы, и всё замёрзло. А мы-то обрадовались, что скоро сможем полюбоваться на чистую от снега землю!

Теперь опять потеплело: днём плюс пять, плюс семь. Ночью минус два, минус три. Оттого и сосульки на крышах.

— Ну, где вы там? — открыв из избы дверь в сени, крикнула Аня. — У меня уже стол накрыт, кушать пора.

— Мы тут здесь! — обрадованно отозвалась дочка. — Уже идём!

В тот день бог нам послал... Нет, с текстом Ильфа и Петрова пересечений нет. Рассольник с говядиной, картофельное пюре с гуляшом, Любаше молоко, нам чаёк из травок, которые Аня успела собрать ещё в сентябре. Свежеиспечённый хлеб. Скажете, что не густо для большого порожского начальства? Ну, извините! Хамон не подвезли, а весь пармезан раскупили. Все примерно так питаются, как мы. Вот на следующий год, может быть, солений заготовим, и питание чуть разнообразнее станет.

Кстати, про соления. Соль мы доедаем. Доели бы уже, если бы не удалось выменять на рынке в Бердяуше с сотню килограммов. Очень дорого, поскольку там ею тоже небогаты. Скорее бы снег сошёл, и тогда можно будет отправить конвой в Атлян, где нам обещали её продать. Пока такое сделать невозможно: снега в эту зиму навалило больше полутора метров, до Романовки и Бердяуша мы ездим по настоящему снежному коридору, проделанному мощным бульдозером, 'позаимствованным' на асфальтовом заводе. Пока это два соседних населённых пункта, куда мы можем доехать на машине: дальше — просто снежное бездорожье, по которому либо на лыжах, либо на санях, запряжённых лошадью, либо на снегоходе. А скоро, когда снег станет мокрым, любое движение и вовсе остановится до тех пор, пока дороги не очистятся от него.

Нас очень беспокоит, выдержит ли плотина ураганный паводок. По моим прикидкам, снега выпало даже не две, а три-четыре среднегодовых нормы. И когда вся вода с окрестных гор хлынет в Большую Сатку...

Ну, да. Размеры пруда позволяют надеяться, что он сдемпфирует паводковую волну, но лично меня беспокоит сохранность водосброса, из которого в прежние годы уже выпало несколько каменных блоков. Я разговаривал по этому поводу со смотрителем станции, Фёдором Лаврентьевичем.

— Как что делать будем? Створы открою, как только замечу, что лёд начал подниматься. Считай, втрое повысим объём сброса по сравнению с тем, что сейчас есть. А когда на пиковый уровень подъёма выйдем, аварийный водосброс буду 'прикручивать': пусть остальные за него 'отдуваются'. Они покрепче.

— Сама-то плотина выдюжит такой напор?

— Думаю, Георгиевич, её прочности на наш с тобой век хватит. Главное — чтобы аварийный водосброс размывать не начало. Я тебе уже говорил, что летом — кровь из носа — надо эту дыру заделывать. Как — я тебе тоже рисовал. Не заделаем — будем жить как на пороховой бочке.

— Витя, тебе дочь задала вопрос, — вывела меня из размышлений супруга.

— Что? Извини, Любаша, задумался.

У неё этих вопросов — миллион. А почему? А зачем? А как? Возраст такой...

— Кипчак Контролю, — зашипела рация.

Вот и поговорили с дочкой! Ладно, хоть на предыдущий вопрос успел ответить.

— На связи.

— У нас гости с трёхсотыми, судя по их словам, один очень тяжёлый. Срочно нужна Анна Николаевна.

— Что за гости?

— Саткинские. Скифа я уже по телефону известил, и он сейчас начнёт поднимать людей по варианту один-один.

Даже по искажённому рацией голосу Рашида, дежурящего сегодня на КПП, слышно, что он взволнован.

Вариант один-один — это полная боевая готовность из-за возможности нападения со стороны дороги из Романовки. А поскольку такой удар может быть лишь отвлекающим, то 'в ружьё' поднимут и тех, кто по боевому расписанию должен быть готов отразить нападение со стороны Асылгужино.

— Артём, слышал? Вариант один-один. Одевайся сам и собери Любашу, чтобы, в случае чего, не терять времени.

Ане лишний раз что-то говорить не надо, она уже умчалась в нашу спальню и скрипит дверцами шкафа.

Я уже почти собрался под аккомпанемент приказов Вадима, несущихся из динамика рации, когда услышал и свой позывной.

— Перейди на канал семь.

— Принято.

Несколько нажатий на кнопки, и уже я жму на тангенту:

— Скиф Кипчаку.

— Ситуация следующая: три снегохода с прицепными санями. На всех вооружённые люди. По двое на самих снегоходах, по двое, кроме одних саней, на прицепах. На тех самых — якобы тяжело раненый наш с тобой знакомец: подполковник Занин. Взорвали его и 'номер один'. Того насмерть, а у Занина обе ноги в хлам.

— Кто взорвал-то?

— Выясним. Есть ещё двое серьёзно раненых, но те легче. Огнестрел. Ну, и лёгкие трёхсотые. Макс уже выезжает, я остаюсь на связи. Всё, переходи на общий канал.

Аня уже стоит одетая, её медицинская сумка в руках.

— Мам, а вы надолго?

— Не знаю, Любаша. Если там действительно столько раненых, то, наверное, очень. Так что не капризничай, когда Тёма тебя будет укладывать спать. Договорились?

— А папа? Ему же не надо никого оперировать.

— Думаю, что и папа задержится. У него и без операции будет много дел.

— Фу, какие вы! Я на вас обиделась.

Отвернулась. Но откровенно играет, на жалость давит. Эх, дети, дети!

Доехали за пять минут. Макс уже у шлагбаума, ребята, которых он привёз, в засаде. Хотя Провокатор и подтвердил информацию о раненых. Кто-то очень хорошо потрепал занинское окружение.

Сам подполковник, закутанный в какие-то тряпки, лежит в санях-прицепе. Глаза лихорадочно блестят, но, похоже, он мало что соображает. Обе штанины распороты, ноги от колена и ниже обмотаны бинтами, сквозь которые просочилась кровь. Левая — ещё ничего, а правая...

— Чем кололи? — тут же сориентировалась Анюта.

— Как чем? Тромадол, — пожал плечами рослый крепкий мужик лет тридцати пяти, одетый в 'охотничий' камуфляж. — Два шприц-тюбика.

Ну, тогда ясно, почему Владимир Вячеславович в прострации.

— Когда правую ногу жгутом перетянули?

— Часа два назад, как только им под ноги магнезитовскую гранату кинули.

— Что это за магнезитовская граната? — заинтересовался я.

— А вот такая, — вынул мужик из кармана нечто перетянутое синей изолентой.

Гранатный запал ввёрнут в донце ружейной гильзы, под изолентой бугрятся шарики. Похоже, картечь-'нулёвка'. А может, и 'четыре нуля', сразу не поймёшь.

— Самодельная тротиловая шашка на семьдесят пять граммов, к которой приклеены поражающие элементы и обёрнуты изолентой, чтобы не осыпались. На карьерах у нас тротила — хоть жопой жри, вот и насобачились такое лепить.

— Потом обсудите, — оборвала нас Аня. — Свяжись с Вадимом, пусть Геннадия Николаевича и медсестёр гонит на операцию. Срочно! А вообще, я бы убила того, кто два часа держал затянутый жгут на раненой ноге. Как бы теперь её не пришлось ампутировать. Максим, пусть поднимают шлагбаум.

— Только оружие придётся сдать, — скомандовал Шерстнёв. — Кладите в багажник Тойоты. И ваши магнезитские гранаты тоже!

Вадим Скуфеев, 'Скиф'

— Здоро́во, Скиф. Не узнаёшь? Аэродром возле Земо-Никози, позывной 'Челяба'.

То-то, я гляжу, лицо знакомое. Почти десять лет прошло, мог бы и не узнать, если бы не напомнил, где мы с ним виделись под Цхинвалом. Буквально за день до того, как... В общем, после чего мне черепушку пришлось титаном укреплять.

— Ты же говорил, что с самого́ Челябинска.

— Так и ты тогда был не из Краснодара, как про тебя сейчас говорят. Тимофей, если ты за девять с половиной лет запамятовал, — протянул он мне руку. Я, честно говоря, тоже только позывной помню.

Вторая рука у Тимохи забинтована.

— Царапина, — отмахнулся он. — Сука бандитская из 'Макарова' зацепила. Зато я не промахнулся.

Пока оперировали Занина, а потом худого, измождённого пятидесятилетнего мужчину, тоже получившего несколько 'гранатных' картечин в грудь, мы с Челябой и моим ближайшим окружением перешли в гостиницу, в мой кабинет. Кишки пополоскать горячей водичкой, заправленной яблочным вареньем (а вы думали, запасы 'чай-кофе-потанцуем' у нас бесконечны?).

Борьба за власть в Сатке перешла в спрогнозированное мной почти полгода назад русло. Криминальный авторитет Гуся решил, что накопил достаточно сил для того, чтобы стать не 'номером два', а 'номером один'. А заодно избавиться и ещё от одного конкурента, Занина.

— Да какой он, в задницу, авторитет? Обычная 'отрыжка девяностых'. Бандючок среднего звена, уцелевший при смене 'смотрящего' с местного на 'свердловского' только потому, что сел. Причём, не за свои художества, а за незарегистрированный ствол: нарвался на дороге на шмон 'областников'. В Сатке его, конечно, отмазали бы, а тягаться с 'областью' никто не стал.

— А с вашим депутатом они как сошлись?

— Обыкновенно. Учились вместе.

— С Заниным тоже учились вместе?

— Кто? Гуся или депутат? Под депутата Вячеславович пошёл только из-за того, что Борюсик его порекомендовал. Подполковник ведь в городе совсем недавно. Подноготную Гуси знал, но посчитал, что сможет стать противовесом 'приблатнённым', которых тот под себя собирал. Особенно — после того как вы более серьёзных людей, чем Гуся, у Берёзового Моста порешили.

— Кстати, а почему 'Гуся'?

Как-то несерьёзно звучит кличка для 'серьёзного' авторитета.

— Потому что у него фамилия Густов. И все считали его этаким простоватым увальнем. Зря считали. Очень хитрый мужик, — пояснил Тимофей.

— Ну, а ты как в эту компанию затесался?

— А я, как из Осетии вернулся, работал в охранной фирме. Как раз и подрядившейся охранять депутата. Вот я его и охранял до сего дня. Для того чтобы быть поближе к клиенту, и перебрался в Сатку. На время. А потом он меня и совсем в свой штат переманил.

Покушение произошло на территории ремонтно-механического завода комбината 'Магнезит'. По словам Тимофея, именно там, вдали от города и любопытных глаз, 'саткинские' собирались... наладить чеканку золотой монеты. Ни больше, ни меньше. Из золота 375 пробы. На неё собирались использовать ювелирные украшения, которые голодающее население меняло на продукты. Естественно, 'ювелирку' более высокой пробы, банковские слитки и самородное золото собирались 'разбавлять' до нужной кондиции.

О проекте знало ограниченное число людей, а место было выбрано с учётом наличия металлообрабатывающего оборудования и ныне простаивающих генераторов ТЭЦ. Благо, рядом с ТЭЦ расположено мазутное хозяйство комбината, где в резервуарах достаточно этого топлива, не используемого ни одним видом транспорта, кроме морского. Потому 'мазуту' и не разворовали, когда пришёл Большой П*здец.

— А разве у 'Магнезита' ТЭЦ не на газу была? — удивился Данилов. — Помнится, в девятом году мне попадалось сообщение, что комбинат начинал её модернизацию и резко повышал генерируемую мощность при помощи установки газопоршневых двигателей.

— Так их и поставили. А старые сохранили на всякий пожарный. Годным к эксплуатации, правда, оказался лишь один, но для потребностей 'монетного двора' и его за глаза.

— Потом поговорите про электричество, — оборвал я Виктора, уже намеревавшегося что-то уточнить.

— Сколько нынче снега, тебе не надо рассказывать, — понял Тимофей намёк на то, что нас больше интересует, что произошло с Заниным. — Даже наикрутейшие джипы саткинской 'верхушки' туда не пройдут, вот и поехали к РМЗ на снегоходах. Мы по своим делам всю зиму только на них и мотались. Сначала пару раз попробовали проезды чистить, но быстро поняли, что это бесполезно. Одну-две главных улицы прочистим, и всё. Кому надо — тропинки протопчут или на лыжах доберутся.

С лыжами — знакомая история. Мы тоже выгребли все уцелевшие, даже старые советские, лыжи из закромов турбазы, с чердаков дачных домов. А кое-кто даже умудрился себе выстругать самодельные, широкие, наподобие охотничьих. То же самое — массовое 'освоение' лыж — произошло и по окрестным деревням.

— Меня сразу насторожило, что по территории РМЗ шляется слишком много людей Гуси. Человек пятнадцать вместе с ним. Нас при шефе трое. Двое на 'Тайге', один на 'Ямахе' с прицепом-санями, в которых 'номер один' по-барски катался, как в розвальнях. Это у нас на зиму такая мода завелась: ездить 'как в старину', на саночках. Только вместо тройки лошадей — снегоход. С Заниным, тоже прикатившим в саночках, пятеро. Плюс двое на 'Викинге' с грузовым прицепом, которые должны были забросить жратву ребятам, охраняющим комбинатский склад взрывчатки. Шеф собирался после 'монетного двора' и туда наведаться с проверкой.

Склад взрывчатки... И немаленький, если судить по территории. С собственным полигоном для испытания, между прочим. Немудрено, что саткинские его стерегут.

— В общем, 'магнезитку' под ноги шефу бросили, когда они с Заниным рассматривали штамп будущей монеты и её свинцовые пробные оттиски. Подполковник, в отличие от моего начальничка, в Дагестане повоевал, сразу сообразил, что делать. Нырнул за какую-то станину. Тело смог укрыть, а ноги ему всё равно сильно посекло. А шефа... Эти самоделки потому и стали мастерить, что у нас в запасе Ф-1 не оказалось. Но с картечинами на толовой шашке получилось даже эффективнее, чем у 'феньки'.

В принципе, да. Хотя Ф-1 крошит всё на 200 метров в округе. У РГД-5 осколков больше, и они имеют меньшее убойное действие, а 'магнезитка', выходит, что-то среднее между ними.