— А нафига ты это все терпишь?
— Ты не понимаешь, Сохатик, иногда меня заносит... Но ты не думай, я полностью себя контролирую, вот! А Люпин и Молли желают мне только добра. А как же иначе! Мы же все состоим в Ордене Феникса! Вот только их опека, чересчур навязчивая, что ли... Ты не подумай, что я на них наговариваю, просто иногда они относятся ко мне как к несовершеннолетнему!
— Это я как раз могу понять. Но почему ты их просто не поставишь на место, для меня по-прежнему остается тайной.
— Ох, Гарри, они ведь такие хорошие люди! Ну, немного навязчивые, но в целом мы ведь делаем общее дело. Разве не так? Кстати за общее дело! Пей, Сохатик, за это надо обязательно выпить.
— Общее дело предполагает то, что надо наступать себе на горло и терпеть?
— Гарри, маленький мой, существуют такие вещи, с которыми надо смириться ради того, чтобы принести хоть малую пользу ради общего блага! Иногда следует перешагнуть через себя, если долг того требует. Твои родители это понимали и не задумываясь жертвовали собой. Для общей пользы дела, можно пожертвовать своей жизнью и свободой!.. Тебе тяжело сейчас понять, но когда ты подрастешь, Сохатик, то обязательно поймешь...
— Сириус, идею фанатизма я и сейчас прекрасно понимаю. Сам ты ничто — общее благо все! Вот только относительно своих родителей я не совсем понимаю... Если бы им ради всеобщего блага запретили общаться и строить личные отношение друг с другом. Неужели бы они согласились? Или в данном случае их близость была на пользу "всеобщему благу" и поэтому они все же зачали меня, не смотря на то, что творилось в мире?
Конструктивного диалога не получилось, от Сириуса мне прилетела пощечина. Впрочем, он сам тут же испугался и сжался как нашкодивший щенок, да и глаза у него были такие же. Что же мне в последнее время все стараются съездить по физиономии?
— Фиговый ты крестный, Сириус, — сказал я, потирая щеку, — рукоприкладством тебе лучше было заняться с кем-то в твоей возрастной категории, с тем же Ремусом или Молли. Тебе не кажется, что время, чтобы меня воспитывать ты бездарно упустил? Отсидка в Азкабане конечно шикарный аргумент, чтобы оправдать свою несостоятельность как крестного осиротевшему ребенку, но, даже выйдя на волю, ты занимался чем угодно, только не моим благополучием. Да что там, тебя бежать из застенок тюрьмы побудило не стремление узнать, а как же поживет там твой крестник, а банальное желание отомстить крысе, промелькнувшей на фотографии в "Ежедневном пророке". Тебя до сих пор не интересует, где я живу с кем и как. Тебя почему-то преследует образ общего блага. Ты погряз в своем прошлом, Сириус, вместо того, чтобы хоть каплю заботы уделить своему крестнику!
— Прости меня, Джеймс! — у крестного были безумные глаза, но хоть этот не собирался плакать от моих слов. — Я кругом виноват, я знаю... Но ты же знаешь, что ради тебя я готов на все! Ты только скажи! Я даже твоего ублюдка буду оберегать и нянчить! Джеймс, я так тебя люблю!
Дальше для меня начался сущий кошмар. Было такое чувство, что реальность решила сыграть со мной в прятки. Я как оторопевший дурак вжимался в спинку дивана, в то время как Сириус рвал на мне рубашку и очень проворно стаскивал брюки. Когда я начал трепыхаться, это уже мало могло мне помочь. Меня уже что называется, разложили и я был готов к употреблению. Здоровенный мужик навалился на меня, абсолютно не реагируя на то, что я его колошматил по болевым точкам. Сириус хотел меня, точнее он хотел моего папашу Джеймса, но в данном случае это для меня не играло абсолютно никакой разницы. Его похотливые руки были повсюду. Меня конкретно так тошнило, что я боялся захлебнуться, если меня не перевернут на живот. Утробно воя, я вырывался из-под его пальцев и губ. Мордред подери! Я вообще и думать забыл о магии, настолько меня сковал ужас и стыд. Его пальцы точно оставят гематомы на моем теле, как напоминание о глупости и доверчивости. Беспомощность и полная потеря контроля, а еще явное возбуждение Сириуса, которое я чувствовал сквозь его одежду. Мерлин, за что мне все это! В чем я провинился перед тобой! Освобождение пришло внезапно, в виде Люпина, с волшебной палочкой наперевес. Сириуса отбросило в другой конец комнаты, чуть не сбив при этом елку, откуда он жалобно заскулил. Не совсем соображая, на каком я свете нахожусь, я машинально пытался привести в порядок одежду, хоть благодаря Сириусу, от нее мало что осталось и без магии она восстановлению не подлежала.
— Что тут произошло? — это ко мне обращается очень хмурый Люпин, как будто и так не понятно, что за картина предстала перед его глазами.
— Сириус пытался меня трахнуть... — не смотря на несуразность ситуации, я был искренне благодарен Люпину, что он все же соизволил явиться и спасти меня от посягательств этого маньяка, который был почему-то по совместительству моим крестным.
— Гарри, что ты такое говоришь! Это невозможно! Тебе наверно показалось...
Вот тут я снова выпал из реальности. Показалось мне?! Люпин же сам все видел, зачем ему выгораживать Сириуса? Я до сих пор ощущал его пальцы по всему телу, даже в заднице. Да и видок у нас был еще тот. Недвусмысленный такой. Он определенно хотел меня поиметь, хоть может быть на моем месте он и представлял моего папашу, но мне от этого не легче!
— Люпин, ты наверно все же придурок, раз считаешь, что я сам с себя снял штаны и предложит себя твоему великовозрастному дружку! — у меня кажется, вот-вот могла начаться истерика. Люпин переминался с ноги на ногу, ему было стыдно, но вот признать мою правоту ему было тяжко. В своем полном раздрае я отчетливо видел на его физиономии процесс мышления — на одной чаше весов я со своими претензиями, на другой Сириус, которого он уже когда-то предал и поверил во все небылицы, которыми его оболгали. Неужели и сейчас он предаст своего друга?! И ради кого? Ради мальчишки, для которого нет ничего святого, который глумится над всем, во что он верит. Который выкручивает правду так, что этому сопляку трудно что-либо возразить.
— Гарри, мне кажется, ты все же преувеличиваешь, Сириус не мог так поступить с тобой, это просто недоразумение...
— Ага, как же! Он и Джеймсом меня почему-то называл. Неужели у него с моим папочкой была связь? Лучшие друзья как ни как! Гре...ные извращенцы! С чего тебе Люпин их так защищать?! Что и тебя третьим звали на их игрища?!
Я понимал, что меня несет. Но лицемерное "ничегоневиденье" Люпина перекрыло всю ту благодарность к нему, что я испытал, когда он меня избавил от поползновений Сириуса. Проклятье, почему он из меня делает идиота, защищая своего дружка?! Неужели я настолько мало значу, что на все намерения Сириуса он просто готов закрыть глаза?!
— Гарри, я тебя прошу, успокойся. Твой крестный не хотел причинить тебе вред. Да, он испытывал некоторые чувства к Джеймсу, но клянусь, это было не взаимно. Тем более, Сириус сам отказался от них, и мы с твоей матерью просто помогли забыть ему это ненормальное влечение, бросавшее тень на его дружбу с твоим отцом. Я просто не понимаю, что могло так всколыхнуть его чувства...
А вот я как раз понимаю. Все это мой Универсальный Нейтрализатор, будь он не ладен! Люпин и Лили Поттер, наверно из искренних соображений о "всеобщем благе", поработали над сознанием Сириуса. Неизвестно, какие там ему давали установки эти доморощенные менталисты, но блок как-то криво, но держался, пока не вмешался я. Теперь Сириус видит во мне свою любовь — Джеймса, и готов на все чтобы добиться близости со мной. Убейте меня гоночной метелкой! И Дамблдор тут ни при чем. Наплевательское отношение ко мне у Сириуса было с самого начала. Какой из него крестный?! Мой папаша на пару с мамашей думали о чем угодно, назначая этого озабоченного инфантильного болвана мне в крестные, но только не о благополучии своего ребенка. Но Мордред им судья. Мне же придется разгребать оставленное им "наследие". И Люпин тут мне не помощник. Он настолько погряз в своей вине перед последним своим дружком, что скорее прибьет меня, чем признает то, что Сириус неадекватен. Но я все же, сделаю последнюю попытку достучаться до Люпина, может у него хотя бы ненадолго проснется совесть и ответственность перед сыном покойных друзей?
— Люпин, я все понимаю, но терпеть вот это, в виде моего крестного, после того, как он меня чуть не изнасиловал я не намерен!
— Гари подумай, хорошенько. Сириус же по сути не в чем не виноват. Виноват Азкабан и одиночество. Может быть, ты сам как-то спровоцировал его?
— Ты хочешь переложить всю вину на меня, так Люпин? Это значит я виноват, что в крестные мне поставили душевнобольного сексуально озабоченного придурка! Это значит я виноват, малолетний пацан, что на меня повелся великовозрастный мужик и стал рвать на мне одежду и лапать меня. Может я еще виноват в том, что так похож на своего отца, что Сириус просто не смог удержатся?! Ты говори Люпин, не стесняйся! Перекладывай с больной головы на здоровую!
— Мне так жаль, Гарри, — он вздыхает и поднимает на меня смущенный взгляд, а заодно и волшебную палочку — Обливиэйт!
Я заведен как пружина и успеваю уклониться, даже не прибегая к Магии дома. То что я скорее сдохну, чем позволю еще раз изменять мне сознание, помню с кристальной четкостью. Магия дома, наконец, ринулась мне на помощь, ну что ж, лучше позже, чем, никогда. Проклятье очень просто срывается с моих губ:
— Авада Кедавра!
На физиономии оборотня лишь изумление, он уже мертв, еще до того как его тело рухнуло на вытертый ковер гостиной. Мое первое в жизни непростительное заклятье сработало на диво удачно. Нет никаких угрызений совести, и эйфории тоже нет. Все как-то буднично и прозаично. В углу гостиной за празднично наряженной елью только начинает выть Сириус.
— Лунатик! Вернись...
Я накладываю на крестного заглушающие чары и пытаюсь придумать, что делать с телом Люпина. Премии от Министерства Магии за ликвидацию оборотня мне не видать из-за неподходящей фазы луны, скорее уж впаяют штраф. И в этот момент появляется Тонкс. "Зовите меня просто Тонкс" в расстегнутой блузке и без волшебной палочки. Она обалдевшим, не верящим взглядом обводит гостиную. Когда она, наконец, сосредотачивается на Люпине, ее губы начинают дрожать. О том, что она Аврор, и здесь на задании, Тонкс забыла напрочь. Что ж я ей не судья, сегодня я просто палач.
— Авада Кедавра!
"Просто Тонкс" ничком падает рядом со своим возлюбленным. Вот так, без всяких тренировок у меня получилось Третье Непростительное, было бы желание и необходимость. Из-за Фиделиуса Дамблдора, да и самой восстановленной защиты дома Блэков, в Министерстве Магии не узнают, что здесь баловались непростительными. Ну а те, кто сможет попасть в дом, ничего обнаружить не смогут — остаточные темномагические проявления были поглощены Магией дома. Осталось совсем немного и мой путь будет свободен.
— Призываю Магию в свидетели! — говорю я, поднимая волшебную палочку и ни обращая внимание на боль от синяков на моем теле оставленных Сириусом. — Я отрекаюсь от крестного, выбранного моими покойными родителями! Он не выполнил обязательства, возложенные на него Магией. Он не заботился ни о моем воспитании, ни о моем образовании, ни о моей безопасности, даже когда застенки тюрьмы не разделяли нас. Он готов передать меня в руки тех, кто желает мне зла. Он не видит во мне крестника, что подтвердил своими действиями. Я отказываюсь, с этой минуты и вовек, видеть в нем крестного! Да примет Магия мое отречение, если сочтет мои слова правильным или покарает меня! Да будет так!
Не было грома и молний, просто ощущение ветра где-то на ментальном уровне. Сириус взвыл, забился в судорогах, а затем затих, пуская слюни. А с меня словно гора свалилась, я действительно больше не чувствовал никаких обязательств перед крестным, потому что у меня его просто не было. То, что осталось от Сириуса Блэка лишь отдаленно напоминало человека. Даже без всякой диагностики было ясно, что он окончательно утратил свой разум и сейчас больше напоминал растение, чем разумное существо. Магическая отдача от расторжения мною контракта безжалостно покарала его и пощадила меня, не смотря на мою инициативу. Сириусу без медицинской помощи остается всего какая-то неделя, если не меньше. А на счет того, что ему будут помогать, что-то я очень сомневаюсь. Орден Феникса только декларирует постулаты всепрощения и милосердия, а на деле просто пожимают плечами и самоустраняются. Хотя, со смертью Сириуса дармовщина с пребыванием штаба Ордена Феникса в доме Блэков закончится, так что здесь еще могут быть потуги корыстного милосердия. Но главное сейчас не вспугнуть птичий орден.
— Кикимер, отнеси этих двух дохлых красавцев куда-нибудь в Лютый переулок, только так, чтобы их не сразу нашли.
Домовик низко кланяется, прежде чем выполнить поручение. Не обращая больше внимание на Сириуса, я раздумываю, стоит брать с собой или нет, хоть что-то из вещей. Наверное нет, разве что, теплую мантию. Якобы я, Тонкс и Люпин направились на прогулку, вопреки распоряжениям, но мало ли... Может меня решили побаловать накануне Рождества. А там, мы все без вести пропали. А что, неплохо. Конечно, подозрительно, но не настолько, чтобы Орден Феникса сменил дислокацию. С безумием Сириуса, может, конечно, и свяжут наше исчезновение, но следов взлома и борьбы нет. Фиделиус Дамблдора на месте. Скорее уж спишут безумие крестного на пребывание крестника в плену и на пытки творимые надо мной. Все-таки, магическая связь "крестного и крестника" играет свою роль. Слаб он ментально стал после Азкабана... Ладно не будем о грустном.
— Кикимер теплую мантию мне, а так же прихвати мантии оборотня и его подружки, нужно будет кинуть их на мертвые тушки. Я что стихами заговорил?
Я знаю, меня несло — еще не истерика, но что-то близкое. Проклятье, а мне еще надо успеть сегодня в Гринготтс к гоблинам. Поговорил, называется, с крестным. Вот ведь...
— Хозяин Гарри, трупы и так в Лютом Переулке оберут до нитки.
— Вот и прекрасно, почему бы не сделать подарок к Рождеству или Йолю кому-нибудь малоимущему из Лютого в виде зимней мантии?
— Как скажите хозяин Гарри...Простите хозяин, а вы собираетесь закрыть дом от всех этих нечестивцев, Предателей крови и грязнокровок?
— Пока нет, Кикимер, но если все пойдет по моему плану, то вскоре после Йоля ты больше не увидишь их лживых лицемерных физиономий.
— О, хозяин Гарри! — взвыл Кикимер и бросился выполнять поручение с мантиями.
В коридоре меня осмотрел портрет матушки Сириуса с ног до головы очень оценивающим взглядом. Насколько я помню, она орала на кого угодно, но только не на меня. Не то, чтобы я одобрял ее излишнюю эмоциональность и экспрессию даже в посмертии, но все же она вносила хоть какое-то разнообразие в затхлую до недавнего времени атмосферу на Гриммо, 12.
— Что ж, молодой человек, — проскрипела она, якобы через силу высказывая мне одобрение, — хоть я и не согласна с Магией дома, но у вас появились некоторые обязательства перед семейной магией Блэков. Во-первых,...
— Помилуйте мадам, — деланно изумился я. — Я спас ваш дом и магию от разрушения и самоуничтожения, проявив благосклонность и благородство в отношении умирающего рода... Не перебивайте меня! То, что произошло со всеми Блэками это только вина вашей семьи. Разобщенность и неспособность предугадать действия врага, не лучшая черта семьи Блэк. Поэтому не стоит нагружать меня эфемерными обязательствами, мадам. Я и так прекрасно отдаю себе отчет о них после Ритуала Принятия. Но, в данный момент, мои приоритеты расставлены несколько по иному, чем вам бы того хотелось. Поэтому разрешите откланяться. Надеюсь с вами увидеться и поболтать о жизни и прочем в более благоприятные для всех нас времена.
