Мир в огне

Когда все пятеро вышли на улицу, Харелт сказал, что на встречу отправится именно Родерик. Если обещание "позволить уйти и не пытаться догнать" даст не Харелт, то можно будет не искать потом информатора в городе, а взять прямо на месте. Порасспросить в безлюдной тишине складов — уж больно много вопросов появилось после встречи с Чистыми братьями... Бывший моряк и легионеры на идею командира злорадно ухмыльнулись. Последнее, что сделал Харелт перед тем, как Родерик отправился вперёд — вручил необычный предмет, напоминавший грушу на шнурке.

— Это "переговорник". Из тех, которые носит столичная стража. Действует не очень далеко, зато его не заблокируют амулеты против подслушивания или записи голоса. Я смогу услышать всё, что нужно — и успеем, если что, на помощь.

Родерик кивнул, спрятал амулет под пурпуан и быстрым шагом двинулся вглубь складов. Следом чуть медленнее двинулись и остальные. Когда из амулета послышались голоса, остальные четверо отстали как раз на длину одного склада. Писклявый от нервного возбуждения, сбивчивый голос сначала потребовал деньги, потом было слышно, как монеты пересчитывают. Затем начался рассказ. Харелт скривился, будто его заставили проглотить целиком редкий южный фрукт лимон. Объяснения доносчика мешались с морскими терминами, описаниями какой-то бухты. Причем чем дальше, тем больше складывалось ощущение, что информатор повторяет заученный текст... Додумать мысль не получилось, из амулета раздался непонятный звук, а следом густой бас Родерика:

— Убили! Арбалетный болт, откуда-то с тридцать шестой линии! Точно, вот он! В вашу сторону побежал, гад!

Харелт и Дайви отреагировали мгновенно. Сержант в сопровождении одного солдата кинулся на тридцать шестую линию, чтобы зажать врага между собой и Родериком, вторая пара бросилась к арке в складе, если убийца попытается выскочить через неё на соседнюю улицу. Арбалетчик выбрал первый путь отступления. Выбежав из арки, Харелт как раз увидел, как неизвестный мужчина в белом сливающемся со снегом халате почти сумел обойти легионеров — но в последний момент Дайви изогнулся в какой-то невероятной позе и в прыжке сумел ухватить врага за каблук башмака так, что оба полетели в сугроб. Подбежавший следом солдат изо всей силы пнул уже начавшего вставать убийцу в живот, дальше подоспели остальные и мужчину скрутили.

— Хорош, — улыбнулся Харелт, глядя на измазанное начавшим подтаивать снегом лицо убийцы, — ну прямо хоть сейчас на рисунок, где изображён идеальный Чистый брат. Сам заговоришь?

Мужчина на это только презрительно улыбнулся и даже захотел, было плюнуть — но наткнувшись на взгляд Дайви, который недвусмысленно пообещал за "гордое геройство" ещё один пинок ниже пояса, поостерёгся.

— И что нам с ним делать? — продолжил Харелт.

— Ваш знак даёт ведь право на личный допрос? — вдруг спросил Родерик, нехорошо посмотрев на убийцу: от второй стрелы, предназначенной "следователю", еле удалось заслониться телом информатора.

Дождавшись утвердительного кивка Харелта, моряк продолжил:

— Я тут кое-чему, особенно пока плавал, подучился...

— Я могу помочь, — добавил один из солдат. — Тоже был... некоторый опыт.

— Только не на улице, — предложил сержант Дайви. — Насколько помню, ваш знак, мастер Харелт, позволяет для нужд следствия реквизировать любое помещение? Замки тут ерундовые, я сейчас открою вон ту дверь, там всё и выясним. В тепле сподручнее. К тому же, в складах всегда очаг есть. Это если железо калить придётся.

Убийца заметно побледнел. Только почему-то не торопился ни ругаться, ни грозить местью со стороны подельников. Словно почти не испугался... Объяснение прибежало уже через несколько минут. Дайви как раз открыл дверь, а солдаты поволокли пленника внутрь склада, когда неподалёку послышался звон железа, скрип кожи и снега. Из-за угла показался десяток стражников. Старший тут же засвистел, а остальные с криками, ухватив поудобнее дубинки, кинулись к " похитителям".

— Стоять, — во всё горло гаркнул Харелт. — Кто такие, номер десятка?!

После чего вытянул вперёд руку со знаком. Но не тем, который показывал Родерику — здесь красовались свиток и меч, символ тайной канцелярии. Харелт несколько дней назад на всякий случай выпросил медальон у виконта Раттрея, пользуясь давним знакомством. И как оказалось, не зря. Командир стражников тут же вытянулся по струнке, назвал свой номер и начал докладывать, что его десяток направили в район складов "для поддержания порядка". Мол, выходной, народу никого, могут и лихие людишки забраться. Харелт, слушая болтовню вполуха, напряжённо думал: где же собака зарыта? Десяток балбесов из казарм магистрата явно не при чём. Удивление, восторг от неожиданной сопричастности поимки убийцы, да ещё с участием легионеров под командованием агента хранящих покой — искренние. Но зачем-то же их кто-то сюда послал?

Ответ пришёл, когда все вышли к домам. Десятник, страшно смущаясь, вежливо попросил, чтобы пойманного преступника конвоировали до ближайшей управы его люди — мол, таковы правила. Харелт возражать не стал: он с помощниками всё равно будет рядом, да и стражники парни хоть простые, но тащить пленника со связанными руками большого ума не надо. К тому же на границе складского района к ним присоединился ещё один десяток — их командир, узнав, в чём дело, решил примазаться к славе поимки "важной птицы". Вдруг и ему потом перепадёт что-нибудь от благодарности тайной канцелярии? На наградные хранящие покой обычно не скупились. Харелт расслабился, убийцу теперь окружало двойное кольцо охраны... Поэтому когда пленник вдруг развязался, ударил конвоира, выхватил у него нож, пырнул двух других стражей и бросился бежать — это стало полной неожиданностью. Впрочем, далеко уйти не удалось. Командир второго десятка успел бросить свой нож... но по случайности попал куда-то возле шеи. А дальше не помог бы даже маг-целитель. Оставалось лишь глядеть на агонизирующее, истекающее кровью тело, в глазах которого навеки застыло удивление и недоумение.

Подстроено всё было чисто. Харелт мог поклясться, что первый стражник отлетел в сторону и согнулся не после, а до удара. Да и в случайную меткость ретивого десятника тоже не верилось. Но претензий формально выдвинуть было нельзя. Убийца ранил стражников, попытался сбежать. Командир действовал строго по инструкции, а что рука дрогнула — так он даже под присягой спокойно оправдается ослепившей яростью от ранения своих подчинённых. Наметившаяся было ниточка, способная размотать клубок расследования, оборвалась.

Совещание о том, что же делать дальше, решили провести в кабинете Кристена, в его особняке. Родерик, сначала увидев особняк, а потом услышав, как его наниматель и хозяин дома обращаются друг к другу просто по имени, только многозначительно хмыкнул. А Харелт почувствовал, как краснеет. Можно было сообразить, что уж выходец-то из торгового города Ригулди герб семьи Килраук над воротами узнает сразу. Дальше догадаться о фамилии Хаттан труда не составит. Но вот поведение Родерика ничуть от этого не изменилось — а напридумывал-то себе Харелт...

Когда слуга убрал со стола тарелки позднего ужина, Харелт заговорил:

— Нитку с информатором нам обрезали. Можно, конечно, попытаться расколоть этого десятника. Я так и сделаю... Вот только на это нужно время. Понимают это и наши противники. Значит "нечто" должно случиться в ближайшее время. Причём это "нечто" должно похоронить тебя настолько хорошо, что показания какого-то стражника значения иметь уже не будут.

— А ведь я могу попытаться определить место, — вдруг задумчиво произнёс Родерик. — Тот, кто писал текст для информатора, не знал, сколько и что вам известно, мастер Харелт. Поэтому и постарался правду разбавить таким количеством незнакомых терминов и морского жаргона, чтобы целая картинка у вас никогда не собралась. Но если будет хорошая и подробная карта окрестностей Ландина, я могу попробовать найти нужную бухту.

— Будет вам лучшая карта. Через час, из военного министерства. Только пусть попробуют не дать, — мрачно ответил Харелт.

— Нам ещё понадобятся воины, — добавил Кристен. — Я возьму два десятка с нашей мануфактуры. Люди опытные, не один год ходили с караванами. И маршрут проложим так, чтобы проехать через конезавод моего кузена. Там можно будет сменить лошадей.

— Не только твои охранники, — подвёл итог Харелт. — Я расскажу виконту Раттрею и попрошу отправить с нами несколько следователей. Чует моё сердце, поддержка на таком уровне будет ой как не лишней. А ещё захвачу у Булли центурию всадников и прикажу присоединиться вместе с дружинами парочку вассалов нашей семьи.

Дорога далась тяжело, до Ландина коней гнали как сумасшедшие. Уставали даже Харелт и Кристен, а уж их-то тренировали лучшие мастера конной езды. Родерик только ругался сквозь зубы, он за годы в море от лошадей вообще отвык. Но гонка того стоила. Добравшись до секретной гавани, полторы сотни всадников сходу стоптали укрывшуюся на небольшом холме внешнюю охрану. После чего бой расплескался по разношёрстным домам и складам тайного посёлка... И по небольшой двухмачтовой шхуне: корабль, про который рассказал покойный информатор, ещё стоял в бухте. Контрабандисты сопротивлялись отчаянно. Но пусть их было не меньше — противостоять выучке и опыту кадровых солдат разношёрстная толпа долго не могла.

На шхуну Харелт, Кристен и Родерик поднялись вместе с четвёркой следователей, ещё когда в остальной деревне шёл бой. Капитан и шкипер, которых привязали к якорной цепи прямо на палубе, увидев форменные камзолы, попытались, было, протестовать насчёт произвола. На их крики не обратили внимания. Следователи и Родерик сразу же принялись проверять все возможные места в поисках тайников. Долго искать не пришлось: "дома" секретные люки и крышки хоть и закрывали, но щели и петли ещё не замазывали и маскировку не накладывали.

Первый же извлечённый тюк заставил удивлённо поцокать языком: на нём стояла таможенная печать столицы. Причём подделка оказалась столь высокого качества, что если бы у Кристена не было с собой оригинала, отличить оттиск и подпись "проводившего досмотр" от настоящих не сумели даже многоопытные следователи Раттрея. А уж они-то были знакомы с самыми "передовыми технологиями" преступного мира. Содержимое мешков заставило ахнуть ещё раз. В первом лежали заготовки для особых амулетов армейских магов, во втором — кинжалы для гвардии. Из особого заказа, который гномы выполняли вместе со специально присланными магами из людей. И за попытку вывезти любой из этих предметов полагалась виселица или пожизненная каторга, невзирая на имя и родовитость семьи.

Капитан, едва его подвели и ткнули в содержимое крайнего тюка, посерел и чуть не хлопнулся в обморок. После чего слова хлынули из него неудержимым потоком: он не знал, он никогда!.. Просто недавно попался на контрабанде — серьёзной контрабанде, лет на десять каторги. Но нашёлся хороший человек в магистрате Ландина, который предложил обменять приговор на небольшую пустяковую услугу. Как только в Ландин доставят груз, шхуна его примет — легально примет — и пойдёт вместе с караваном. Потом ночью надо выбросить всё в море и подменить тюками из тайника. А дальше доставить и совершенно открыто сдать груз покупателю. Ничего необычного, иногда так делают, чтобы покупатель получил товар с "чистыми" документами.

Оставив капитана и следователей в трюме, вскрывать остальные схроны, Кристен, Харелт и Родерик поднялись обратно на палубу. Харелт принял доклад от подошедшего вассала: деревня взята, два десятка легионеров и дружинников отправлены зачищать окрестности. Кристен же задумчиво скинул в воду носком сапога какой-то лежавший на палубе мусор и сказал:

— А ведь изящно придумано. Или в порту, или в караване уже после подмены, встречает их пограничная стража, начинает досмотр... И я сразу же иду на плаху. Никто мои оправдания даже слушать бы не захотел. А вы, мастер Родерик, теперь небедный человек. Награда высчитывается как процент стоимости перехваченного груза. Ваша пятая часть — это очень хорошие деньги.

— Если только казначейство не зажмёт, — буркнул Родерик.

— В таком случае я оплачу вашу награду из собственного кармана. Я вам обязан не только жизнью, но и честью семьи.

— Выплатит до последнего ломаного семина, — пообещал Харелт. — Лично прослежу. У меня в казначействе после случая с интендантами Булли та ещё репутация. Но вот что ещё. До Ландина отсюда недалеко. Предлагаю дать людям роздых, а наутро взять с собой пару десятков, кого-нибудь из следователей и навестить посредника. Поинтересуемся, кому ты, Кристен, насолил так, что он готов выложить немалые деньги — лишь бы убрать тебя из столичной таможни.

В город отряд добрался к обеду. Арест вышел эффектным. Магистрат как раз собрался на какое-то совещание, потому на входе в ратушу с ленивым видом стояли четверо стражников. Увидев, как Харелт и остальные спешиваются, один из сторожей робко проблеял:

— Не положено...

И смолк. Увидел, что под плащом у одного из визитёров на камзоле вышит свиток и меч. А в сопровождении легионеров Хранящие покой ходят только по особым случаям, от которых законопослушному подданному императора лучше держаться подальше. Харел тем временем скомандовал:

— Десяток оцепить ратушу, при попытке выйти бить сразу, только не насмерть. Нам с ними ещё разговаривать. Остальные за мной.

Минуту спустя Харелт, следователь Фентон и Кристен в сопровождении легионеров уже грохотали сапогами по коридорам ратуши. Их сопровождали испуганные взгляды клерков из кабинетов.

Дверь в зал заседаний была заперта, из-за неё слышались громко спорящие голоса.

— Ломай, — приказал Харелт.

Двое дюжих солдат тут же подхватили стоявшую в нише статую, размахнулись и ударили. Харелт невольно чихнул от поднявшейся тучи пыли. Солдаты невозмутимо раскачали статую и ударили снова. Замок выдержал, на третий раз с жалобным лязгом сломался, от пинка двери с грохотом ударились о стены.

В зале стояли и сидели с открытыми ртами десяток самых именитых и богатых граждан города.

— Что здесь происходит? — городско голова пытался говорить с гневом и негодованием, но получился жалкий писк.

Тут из-за спины Кристена выглянул капитан шхуны, ткнул пальцем в круглолицего толстяка за столом и визгливо крикнул:

— Он это, он!

Сразу же двое легионеров, выволокли толстяка из-за стола и ткнули лицом в мрамор пола, а следователь Фентон хорошо поставленным и не раз натренированным голосом произнёс:

— Этот человек именем императора и словом Хранящих покой обвиняется в государственной измене. В сговоре с врагами Империи, продаже им государственных секретов и умышленном вреде делом против Империи.

Купец, которого, чтобы он лучше всё слышал, подняли с пола, стал белее полотна и бессильно обвис на руках солдат. Кто-то из членов магистрата охнул, а городской голова судорожно схватился за грудь.

Полчаса спустя городской палач в подвале той же ратуши подвесил своего бывшего начальника на дыбу, а ещё через час Харелт, Кристен и следователь просматривали бумаги из тайника в доме посредника.