Фортуна Эрика Минца

Так прошел год...

2. Двадцать восьмое июля 2533 года, Высшее Адмиралтейское Командное Училище ВКС, планета Эно

Перед самым окончанием семестра, вернее, накануне отъезда из училища — Эрик на месяц перебирался в имение Мельников, куда вскоре должны были прилететь Вера, Андрей и Клодина, — его вызвали "наверх". Наверху, то есть, на верхнем этаже главного здания, размещались административные службы училища. Там же находился кабинет адмирала Бирза. Однако помощник начальника училища направил Эрика в коридор, где располагались кабинеты офицеров службы безопасности.

"Господи боже! — вздохнул мысленно Эрик. — Ну, что еще на мою голову?"

С контрразведчиками Эрик никаких дел в течении года не имел, но в лицо знал их всех. Однако в кабинете лейтенанта Головачёва его дожидался совершенно незнакомый Эрику капитан-лейтенант.

— Верн, — представился контрразведчик, — но я предлагаю без чинов. — Меня зовут Сигмар, но можно просто Сиг. Так проще.

— Хорошо, — кивнул Эрик, — как скажете. Я Эрик, но для простоты Рик. А что случилось-то?

— Рик, не сочтите за труд, расскажите мне все, что помните про тех девушек, с которыми вы познакомились на Фронтире.

— Серьезно? — удивился Эрик, совершенно не ожидавший, что службу безопасности снова заинтересует вся эта глупая история. — Сиг, это случилось больше двух лет назад, и девушки, насколько я понял, просто расслаблялись, а не шпионили для халифата. Да, и к заговору они никакого отношения не имели. По крайней мере, мне так сказали ваши же люди.

— Все верно, — кивнул контрразведчик. — Но давайте сделаем так. Вы мне сейчас еще раз и максимально подробно расскажите эту историю, я задам вам пару-другую вопросов, и после этого все вам объясню. Мог бы и сейчас, но, боюсь, это повлияет на то, что вы помните и как это интерпретируете. Идет?

"Надо же, как странно, но, с другой стороны..."

С другой стороны, никакой вины Эрик за собой не чувствовал и скрывать ему соответственно было нечего. Забавная история, которой позавидует любой парень, да и только. Поэтому, пожав мысленно плечами, Эрик снова рассказал о том, как познакомился с Лив и Трис, и о том, что из этого знакомства "проистекло". Капитан-лейтенант его внимательно выслушал, задал несколько вопросов, касавшихся, как ни странно, третьей девушки, — Грит Мюстерс — с которой у Эрика как раз ничего и не было, и перешел к обещанным объяснениям.

— Видите ли, Рик, дело в том, что эта Грит Мюстерс — кадровый разведчик с Холода, о чем мы узнали совсем недавно. И вот, что любопытно, вами с самого начала интересовалась именно она.

— Разведчик с Холода? — переспросил Эрик. — А разве они не на Трилистник работают?

— С этим мы тоже только сейчас разобрались, да и то лишь вчерне. Наша разведка их попросту прошляпила, но, когда в системе Фронтира объявился их флот, мы этим очень сильно заинтересовались. Слишком много слишком серьезных кораблей, появившихся из дальнего космоса, то есть, попросту ниоткуда. В общем, мы с этим начали потихонечку разбираться, у нас же даже дипотношений с этим Холодом не было.

— Почему? — Вопрос напрашивался.

— По общему мнению, Холод — это заштатный мир, находящийся у черта на куличиках, буквально за границами человеческого космоса. Их — на Фронтире и кое-где еще — представляют дипломаты Трилистника, но империя и с Трилистником-то не слишком знакома, что уж говорить о каком-то Холоде.

— Но... — предположил Эрик.

— Тридцать тяжелых кораблей — это много даже для Трилистника, если конечно мы верно оценивали этот союз, а мы, похоже, оценивали его неверно.

— Что не так с этим Холодом?

— Во время Второй волны колонизации, когда ООН запретила национальные проекты, было осуществлено несколько попыток нарушить этот запрет. Холод возник в результате хорошо организованного побега, когда в 2117 году некие экстремисты захватили корабли экспедиции ООН и скрылись на них в дальнем космосе. Дело давнее, информации мало. В исторических исследованиях закрепилось мнение, что операцию провернули какие-то сектанты или политические экстремисты из Северной Америки на Старой Земле. Собственно, до последнего времени эта история никого не интересовала. Никто не заинтересовался ею, когда лет сорок назад появились первые упоминания о человеческой цивилизации в системе Холод. Координаты системы неизвестны, подробностей мало, и единственное, что стало о них известно, это то, что на планете, названной Холод, живут потомки тех самых экстремистов, что угнали флотилию ООН.

— И вот теперь, по прошествии четырехсот лет...

— Ну, вы правильно понимаете наше замешательство, Рик, — пожал плечами контрразведчик. — Тридцать кораблей, и это, по всей видимости, отнюдь не весь их флот. Техника более чем современная. По крайней мере, нашей — имперской, по всем признакам, не уступает. И разведсеть на Фронтире, которую мы нащупали, но взять не смогли. Фронтироны получили от Холода предложение из тех, от которых не отказываются, и запретили нам действовать против их "друзей и союзников".

— И эти люди интересовались мной, — Эрик уже понял, в чем заключается затруднение, испытываемое контрразведкой, и сам задал мучивший безопасников вопрос:

— Почему?

— У нас есть два предположения, и оба никуда не ведут.

— Расскажите?

— Расскажу. Первое предположение связано с вашей блестящей атакой на корабль-матку халифата. Возможно, холодане хотят выяснить подробности, так как испытывают трудности с применением этой тактики.

— Вы в это верите?

— Нет, — честно признался контрразведчик. — Шито белыми нитками.

— А что со второй гипотезой? — поинтересовался Эрик.

Рассказ контрразведчика его не впечатлил. Ни логики, ни смысла, ничего.

"Дурью маются за государственный счет..."

— Вторая гипотеза связана с вашим происхождением.

— Каким образом?

— Ну, — снова пожал плечами безопасник, — вы же не знаете своих родителей, Рик. И как попали в Смоляной городок никому неизвестно. Но, с другой стороны, Грит Мюстерс обозналась, узнав в вас кого-то, кого не предполагала встретить на Фронтире. Внешнее сходство... Она даже заговорила с вами на их языке...

— К слову, что это за язык?

— Трудно сказать, — поморщился контрразведчик. — Его, кроме вас, слышали еще три человека, но ни у кого нет даже предположения, что это за язык. Четыреста лет, Рик, это большой срок. И, если допустить, что среди беглецов были носители нескольких языков Старой Земли, синтез и развитие нового языка могли увести их далеко от любых первоисточников.

— Мне эта гипотеза кажется симпатичной, — усмехнулся Эрик, — но доказательств, на мой взгляд, все равно недостаточно.

— Согласен, но вот какое дело. Вы Рик не станете оспаривать тот факт, что обладаете невероятно сильным организмом.

— Но, насколько я понял, я не демонстрирую ничего по-настоящему экстраординарного, все в пределах допустимой погрешности. Даже медицинский профиль Бета-11, а не Бета-13 или, не дай господи, Бета-15.

— На самом деле, по последним данным верхняя граница профиля Бета-13. Но вы правы, Рик, ничего фантастического, хотя сочетание качеств необычное. Рост метр девяносто три, внешность олимпийского бога, метаболизм, работающий, как часы, и способный переварить почти любую гадость, и нервная система, устойчивая к большинству вредоносных факторов.

Эрику не понравилась такая осведомленность контрразведки, но, с другой стороны, если у него медицинский профиль Бета-13, это многое объясняет, хотя и не делает его супергероем. Люди с профилем Бета-13 и Бета-15, насколько он знал, встречаются нечасто, но они и не уникумы.

Его больше заинтересовала фраза про "олимпийского бога".

"Я что, действительно так красив? И все это знают, кроме меня?" — он был впечатлен и несколько растерян, но, в целом, скорее горд, чем наоборот.

— Тут вот, что важно Эрик. Наше расследование показало, что беглецы унесли с собой в космос банк генетической информации, который по приказу ООН должен был быть уничтожен. Тогда были введены и другие запреты, а не только на национальные проекты в космосе. И один из этих запретов касался клонирования человека и генной инженерии. Крупнейший исследовательский центр, занимавшийся этими проблемами, находился не в Северной Америке, а где-то в центральной Европе. Именно там находился богатейший генетический банк, о котором идет речь. Религиозным фанатикам такое сложное оборудование, какое было в Центре Генетических Исследований, и коллекция биоматериалов не нужны, но что, если это были никакие не экстремисты и фанатики, а ученые, желавшие сохранить свои научные наработки? И кто, тогда, были остальные беглецы? От кого они бежали, на самом деле?

— Полагаете, я продукт генетических экспериментов?

— Скорее, потомок кого-то, кто стал улучшенным вариантом человека.

— Лестно, — хмыкнул Эрик. — Но что это дает мне и что это дает вам?

— Пока ничего, но мы пытаемся понять, с кем имеем дело. Так что у нас к вам просьба. Если вспомните что-то новое или к вам кто-то обратится... Не знаю даже, что еще... Но вы умный человек, Рик. Говорят, что очень умный. Сами сообразите. Все, что угодно, если это поможет нам понять, кто они...

— Или что, — кивнул Эрик. — Вы, Сиг, не озвучили еще одну версию. Что если они и не люди вовсе?

Это была старая сказка. Кое-где в космосе находились следы чужих. Ничего определенного. Не понятно даже, как они выглядели, да и дело давнее — почти сто тысяч лет прошло. Но что, если где-то сохранились их знания и их техника? Или даже гены? Предположение, что люди с Холода — это лишь отчасти потомки беглецов с земли, являясь одновременно потомками неких древних "чужих", было не лишено смысла.

— Ну, я же сказал, что вы умный парень, — улыбнулся капитан-лейтенант, вставая и тем заканчивая разговор. — Но не надейтесь, Рик, вы не инопланетянин. Это мы установили еще в прошлом году...

— Я рад! — улыбнулся Эрик. — Не хотелось бы, знаете ли, вдруг оказаться каким-нибудь инопланетным монстром.

— Точно! — улыбнулся в ответ контрразведчик. — И вот еще что, Рик. Я знаю, что вы пилот, но может сложиться такая ситуация, что мы вас попросим поработать немного в составе нашей дипмиссии на Фронтире. Вы там герой. К тому же образованный офицер в подходящем звании. Могли бы появиться в аппарате военного атташе...

— На живца собираетесь ловить? — хмыкнул Эрик, вполне осознав, о чем идет речь.

— Ну, — пожал плечами капитан-лейтенант, — не то, чтобы на живца, но...

* * *

Размышляя над только что состоявшимся разговором, Эрик вернулся в общежитие, забрал заранее сложенную сумку и пошел на площадку, с которой летали в город шаттлы и куда можно было вызвать такси, но не дошел. Ожил коммуникатор, опознав по сигнатуре источника, что с Эриком хочет говорить сам великий и ужасный адмирал Мельник — член узкого состава адмиралтейского совета и по совместительству командующий флотом метрополии. Разумеется, Борис Алексеевич знал, что Эрик встречается с его дочерью, но за прошедший год не обмолвился с ним и словом. Тем более странным показался Эрику этот неожиданный вызов сразу после столь странного разговора с офицером контрразведки.

— Ты там один, лейтенант? — без предисловий, с места в карьер начал адмирал, но вот что странно, он впервые заговорил с Эриком на рузе.

— Так точно, господин...

— Не ори! — осадил его старший Мельник. — Слушай меня внимательно и ничего за мной не повторяй. Минут через сорок, край — через час Адмиралтейство даст отмашку. Большая тревога. Полагаю, знаешь, о чем речь. Тебя тоже выдернут. Ты приписан к 93-й тяжелой бригаде оперативного резерва. Все это строго между нами. Понял?

— Да.

— Молодец. Моих тоже подметут. В любом случае, сюда они добраться не успеют. Все гражданские линии уже перекрыты.

— Вы знаете? — Если Мельник знал, куда приписан Эрик, то уж про своих-то детей наверняка справки навел.

— Знаю, — не стал отпираться адмирал. — Они остаются по месту прохождения практики. Вера идет младшим офицером на линейный крейсер "Аскалон", Андрей — в разведуправление 5-го флота. На "Аскалоне" сейчас держит свой вымпел адмирал Моргенштерн. В общем, я бы не стал тебе звонить, но потом может не оказаться ни времени, ни возможности. Вера сейчас все еще на крейсере. Я дам тебе связь, но всего на пять минут. Удачи тебе, лейтенант Минц!

Потом пошли трели переключений, и еще через несколько секунд Эрик услышал голос Веры.

— Папа?

— Нет, Ве! Это Эрик.

— А у меня...

— Твой отец бросил мне свой канал связи. У нас пять минут. И не говори лишнего вслух.

— Что случилось? — Эрик по интонациям понял, что Вера уже догадалась, но боится признаться в этом даже самой себе.

— Большая тревога.

— Ты?..

— Как и ты.

— Ты же понимаешь, что это не одно и тоже. Я у Мор...

— Без имен, — остановил ее Эрик. — Я знаю, куда тебя приписали, и очень надеюсь, что у старика хватит здравого смысла не подставляться. В любом случае... Черт! Время уходит. Хочу сказать, Ве, что я тебя люблю. И что ты — самое лучшее, что было у меня в жизни. Самое лучшее и самое дорогое. Ты это помни!

— Ты что, прощаешься?! — прервала его Вера. В ее голосе зазвучала откровенная паника.

— Всякое может случиться. — Возможно, ему не следовало этого говорить, но и обманывать не хотелось. Он уже был в бою и знал, что это такое, особенно когда речь идет об атакующих ракетоносцах.

— Я... — растерялась Вера.

— Ты офицер, — напомнил ей Эрик. — Возьми себя в руки. Тебе, между прочим, тоже воевать, и я за тебя волнуюсь точно так же, как ты за меня. В общем, постарайся уцелеть и помни, что я тебя люблю.

— Ты... — Она не сразу справилась с волнением, но все-таки справилась:

— Ты должен вернуться, Минц. Ты обязан вернуться. Я тебе не разрешаю умирать. Ты меня слышал? Повтори!

— Ты не разрешаешь мне умирать, — улыбнулся Эрик. — Обещаю, что так и поступлю.

— Вот и правильно, — тоже "улыбнулась" из космической дали девушка. — Ты мой, мне и решать!

— Ты тоже помни, Эрик, — сказала после паузы, — я тебя люблю. И... ладно! Так и быть, но только по случаю... — она, верно, хотела сказать "войны", но вовремя поймала себя за язык. — Держи пакет!

Мгновение, и звуковой сигнал дал знать, что на коммуникатор Эрика пришел пакет со сжатой информацией.

— Береги себя! — успела еще сказать Вера, и связь оборвалась.

Эрик тяжело вздохнул и хотел было выключит коммуникатор, но вспомнил о "посылке" и открыл пакет. Открыл, взглянул и тут же закрыл. Оглянулся, проверяя, не видел ли кто. К счастью, никого рядом не было, и он включил снова, но уже не в голографическом режиме. Еще не хватало, всем показывать Веру Мельник во всей красе, в смысле, без всего...

* * *

На станции "Редут-2" творился форменный беспредел. Хаос, сумятица и кавардак в одном флаконе. Не хватало только паники и истерики, но и они, судя по всему, были уже на подходе. Шел седьмой час Большой тревоги, но навести порядок в огромной орбитальной крепости было то ли некому, то ли, в принципе, невозможно. Эрик блуждал по станции в поисках хоть кого-нибудь, кто подскажет, где дислоцируется 93-я бригада оперативного резерва, и как туда попасть. Но никто ничего не знал, и Эрик начинал понимать почему. Армия мирного времени хорошо умела надувать щеки, но, когда грянула война, быстро выяснилось, что отрицательный отбор выводит на ключевые должности совсем не тех, кто должен там находиться. По-видимому, комендант крепости и другие старшие офицеры попросту растерялись и попытались спрятать свою некомпетентность за частоколом правил, параграфов устава и прочих уложений и регламентов. Естественно это тормозило работу, создавая "пробки" в узких местах, очереди и неразбериху. Более или менее функционировали одни лишь боевые подразделения сил планетарной обороны. Они засели в артиллерийских казематах, на радарных станциях и в кессонах пусковых ракетных установок, и, скорее всего, имели устойчивую связь, как с твердью, так и с кораблями в пространстве. Правда, опасаясь взять на себя ответственность или допустить какую-либо оплошность, их командир — бригадный генерал Лионелла Коннор, никого не подпускала к своим линиям связи, не делилась информацией — а ведь разведсводки наверняка должны были поступать к ней в режиме реального времени, — закрыла своей властью часть коридоров, коммуникационных тоннелей и лифтов, чем еще больше усугубила бардак, творившийся в транспортном и логистическом секторах, и в довершение всего "опечатала", переведя в резерв, семь из пятнадцати внешних терминалов. А в тыловых подразделениях флота, базировавшихся на Редут-2, как специально, — а может быть, и впрямь, неспроста, — полетел главный компьютер, вместе с которым накрылись зарезервированные каналы связи и учетно-распределительные автоматы, которые, по идее, должны были быстро и эффективно разобраться, как с потоком резервистов, так и с теми, кого следовало срочно эвакуировать, поскольку здесь они только мешали.