Стас привел ее к большому каменному зданию, окруженному хозяйственными постройками. В просторном зале, уставленном разномастными лавками и табуретками, собралось около сотни человек. Много женщин, даже одна девочка лет двенадцати. Минут через десять мужчина в зеленом камзоле лекаря отметил в своем списке очередного вошедшего, постучал поленом о полено, требуя внимания, и повторил тоже сообщение, что и учитель на уроке химии.
— Старейшины, — продолжил он, — восстание, которое мы планировали через десять лет, уже не нужно. Империи теперь не до нас, и мы можем восстановить независимость Монтара. Свобода пришла к нам нежданно, и необходимо решить, как ею воспользоваться.
Оратор выдержал паузу. Глядя на лица собравшихся, Ветка поняла, что люди в затруднении. А вот в чем это затруднение — понять не могла. Но тут же последовало разъяснение.
— Все мужчины королевской семьи погибли при Ромуане. Оставшихся в живых женщин и детей имперцы истребили, обвинив в заговоре. Трон наследовать некому.
Зал продолжал молчать. Понятно, все и раньше были в курсе, потому и затруднялись. И ни одного возгласа в пользу республиканского правления. Может, не знают, что такое возможно? Вряд ли. На уроках истории в здешней школе она слышала упоминание о демократиях древней Греции. Ветка могла бы кое-что сказать, но воздержалась, полагая, что народ здесь собрался не просто неглупый, но и знающий нечто такое, о чем она и не догадывалась.
— Господа, прошу меня простить, если оплошаю. Традиция велит первым говорить младшему. — Это встала с места девчушка. Как раз в тех годах, как Ветка, когда поступала в морской корпус. Наверное, та самая Лопатка, старейшина Лыткарей, про которую упоминал Габриэль, — Считаю своим долгом напомнить о детях принца Эрика. Мне думается, что у нас, где все про всех все знают, нет смысла скрывать воспоминания о взаимной привязанности последнего престолонаследника принца Эрика и Орнеллы.
Зал оживился, послышались одобрительные возгласы. Лекарь в зеленой куртке обсуждал что-то с несколькими старейшинами, а рядом с Веткой всхлипывала Орнелла.
— Габриэлю еще в школе учиться нужно, а не Монтаром править.
Тем временем собравшиеся принялись говорить все сразу, и собрание превратилось в гомонящую толпу. Стихийно образовались группы, в которых шла бурная полемика, но, поскольку голоса не повышались, понять, о чем беседуют в других кружках, оказалось невозможно. Рядом с Веткой и Орнеллой оказалась Лопатка — одноклассница Габриэля, породившая волнение, степенный старик, два крепких мужика и полная старушка. Врач в зеленом тоже присел рядом на край лавочки.
Когда круг сформировался, первой заговорила младшая.
— Габ — отличный мальчишка. Мы за одной партой сидим. А управлять страной — такая же работа, как пахать или охотиться. Только навык нужен, а это дело наживное.
— Кроме навыка еще нужны надежные помощники, — Ветка тоже вступила в разговор в свой черед по старшинству. — И самая большая проблема — амбиции. От высокого положения, да от сознания своей важности можно в два счета сделаться моральным уродом.
— И ему сначала следует закончить школу. — Это уже Орнелла вставила словечко. — Говорят, что если король еще мал, за него управляет регент, обычно дядя, или двоюродный брат, если он достаточно взрослый. Но ведь их у него нет.
— Не будет толку, если нами станет командовать школяр. — Бородатый мужчина определенно согласен с Орнеллой и Лопаткой.
— Да, нельзя мальчишке править королевством. — Ветка и не заметила, как за спинами их кружка стали собираться люди. Гомон затих, слово шло по кругу. В основном выступали против коронации подростка. Большинство ограничивалось парой слов, так что через несколько минут высказались все, кто хотел.
Полненькая старушка, сидевшая на трехногой табуретке рядом с благообразным стариканом поднялась. — Старейшины. С момента покорения нас империей, мы жили без управления, следуя своим традициям. Почему бы не оставить все как есть?
— Мне, чужестранке, видно свежим глазом то, на что вы уже не обращаете внимания. — Ветка встала с лавки и оказалась в центре круга. — Работают школы, приходит почта, врачи лечат. Кто-то собирает налоги и отвозит их в Ромуан к губернатору. Даже сейчас, когда потребовалось собрать глав родов — это произошло быстро. Значит, управление существует. Кто-то платит людям, чей труд необходим. Кто-то отдает распоряжения, без которых невозможно действовать согласованно.
Так что управление вашей страной реально существует. Знаете ли вы, кто этим занимается?
— Тарас, ключник покойного короля. Он один остался в живых из приближенных Эдуарда. — Доктор в зеленом камзоле обвел собравшихся взглядом. — Я лекарям жалованье выдавал, госпожа Ариадна — учителям. Налоги старейшины сами свозили сюда, на бывшее королевское подворье, а как они доставлялись в Ромуан, про это только Тарас знает.
— Вот и прекрасно. И если Тарасу есть что сказать, то вот здесь старейшины всех Монтарских родов готовы его выслушать. — Это впервые заговорил седобородый старик, сидящий справа от Орнеллы. До сего момента он только слушал. И, судя по тому, как отреагировали на его слова присутствующие, к нему прислушивались. Больше никто ничего не произнес, все расселись по лавкам, а вперед вышел человек, топивший четыре прожорливых камина.
— Наш король Эдуард, уводя на последнюю битву почти всех мужчин Монтара, наказал мне сохранить его казну и, в случае своей смерти, передать ее старшему из его наследников. Но не раньше, чем тому исполнится двадцать один год. Из королевского рода остался в живых только Габриэль — внук Эдуарда, сын принца Эрика и Орнеллы. И его сестра Орланда. Я исполню волю того, кому служил. Среди предметов, хранящихся у меня, находится и корона — символ власти. Получив ее, Габриэль станет королем Монтара. А до тех пор я буду продолжать вести дела так, как и раньше. Как было мне поручено. Если никто не помешает этому.
Раньше мы ждали, когда вырастут мальчики, родившиеся через девять месяцев после битвы при Ромуане. Женщины Монтара ласково проводили мужчин на войну, и дети, которым сейчас исполнилось семь лет, были нашей надеждой собрать сильное войско. Их очень много родилось той зимой. В этом году они пойдут в школу. И теперь нам больше не надо воспитывать из них солдат, не надо готовить их для смерти на поле боя.
Казалось бы, это хорошо. Однако теперь, когда Империя развалилась, обязательно найдутся стервятники, которые захотят собирать с нас дань, принудив силой оружия. Поэтому уже сегодня мы должны подумать о подготовке армии. И, прежде всего, надо найти командира. Господин Кроули, вы среди нас единственный, кто командовал воинами в бою. Прошу Вас принять на себя обязанности воеводы.
— Спасибо за честь, Тарас. — Высокий мужчина лет сорока одеждой похожий на морского разбойника поднялся из дальнего угла. — Если сообщество не против, я постараюсь оправдать доверие.
Повисла тишина. Тяжелая и тягостная. Ветка поняла, что слишком многого она не знает. И сильно пожалела о том, что позволила себе высказаться.
Ветка с головой ушла в учебу. Занятия по лекарской специальности она посещала не только за свой класс, но и за предыдущий. И на два года младше — тоже. И ради этого беспардонно пропускала все, что не касалось лечебного направления. Через две недели ее вызвала к себе директор.
— Сударыня. Наша школа должна дать будущим выпускникам сбалансированное образование. Врачебное направление, которому Вы отдаете несомненное предпочтение — это еще не вся жизнь. Понимаю, чужестранке нелегко смириться с тем, что приходится заниматься многими скучными, и, казалось бы, необязательными предметами, но, поверьте, многолетняя практика указывает на необходимость изучения школьной программы в том объеме, который мы предлагаем.
— Госпожа! Вы, безусловно, правы. Беда в том, что почти все преподаваемые здесь предметы я уже изучала. Их преподавали, определенно не столь интересно и содержательно, но не менее добротно. Экзаменуйте меня — и я признаю свою неправоту, как только буду уличена.
Ванесса Кромунд — директор школы — посмотрела на Ветку с плохо скрываемым презрением, встала, и вытащила из шкафа тоненькую брошюрку. Перелистала, подала Ветке перо и бумагу и произнесла: "Номера три, одиннадцать, двадцать девять, тридцать семь, сорок один и семьдесят восемь"
Задачки были из тех, что предлагались при вступлении в корпус. Щелкнула за восемь минут. Синус и логарифм взяла по штурманской расчетной линейке. Директриса, как эту линейку увидела, как-то сникла слегка, но совсем задора не потеряла.
— Тогда, сударыня, извольте на манеж. Посмотрим, что Вы руками умеете делать.
Стрелять из арбалета по мишени Ветка не стала. Ну не дано ей этого. Не умеет она попадать по цели из любых стрелялок. Арбалетные болты, короткие, но снабженные оперением, она вбила в мишень точными бросками. Это получилось быстрее. А главное, точнее. Ванесса подергала их, а потом позвала: "Господин инструктор, пожалуйста, проверьте подготовку этой ученицы"
Откуда-то из угла вышел настоящий интанец. Могучий мужик в кольчуге, островерхом шлеме, с крепким круглым щитом. Только меч у него был деревянный. Ветка подошла к стенду с учебным реквизитом, закрепила на левой руке самый легкий из щитов, выбрала подходящей длины орудие и пошла навстречу.
Косой рубящий удар она ждала. Интанцы всегда начинают с него. Отбить такой под силу только очень крепкому мужчине. Ветка, как могла, отклонила его вниз, и спиной вперед перетекла через неумолимо летящую имитацию оружия. Следующий удар, идущий накрест, она перепрыгнула и врезала кромкой щита куда-то вперед. Попала, но от следующего удара ей пришлось откатываться назад. Противника она поймала на шаге вдогонку. Ее деревянный кортик замер, прикоснувшись к коленям противника под нижней кромкой кольчуги в момент, когда деревянный меч еще был выброшен вперед в колющем ударе, от которого она ушла вниз.
Надо отдать инструктору должное. Он молча отступил назад и опустил оружие. Ванесса сделала Ветке знак следовать за собой.
— Вы были правы, сударыня. Преподаватели поспособствуют скорейшему усвоению Вами материала по программе медицинского обучения.
Долгое время Ветка не считала себя хорошим бойцом. Как ни ловка была, сколько ни тренировалась, но маленький вес и хрупкое телосложение делали ее не слишком опасной для серьезного противника. Однако за минувшие годы она стала крупнее, и даже можно сказать, круглее. А ежедневные гимнастические и бойцовские упражнения, для которых она старалась выкраивать полчасика, даже в самые сложные и неудобные моменты, позволяли надеяться, что в рукопашной она кое-чего теперь стоит. Особенно за последние месяцы, когда включилась в тренировки своих телохранителей. Многие из их упражнений были незнакомы, даже несколько странны, но, несомненно, полезны, поскольку она видела этих бойцов в тренировочных схватках. И сама пробовала с ними драться учебным оружием. С такими парнями лучше дружить.
Отдавая себе отчет в том, что в ее распоряжении всего три месяца, Ветка училась так, словно от этого зависела чья то жизнь. После уроков занималась в библиотеке, а по вечерам практиковалась на Рике. Он возвращался из своей кузни прокопченный, шел в баньку, а потом попадал в лапы женушки. Ну, уж она его изучала со всех сторон. Прощупала каждую мышцу, твердя названия. Пальпировала живот, заглядывала в рот, нос и уши. Проверяла слух, зрение, рефлексы — для начинающего медика человеческое тело, это огромная сложная книга, которую надо научиться читать, как следует.
Только один день в неделю — воскресенье — она проводила в обществе сверстников и Рика. Чаще всего несколько ребят из класса ходили куда-нибудь на лыжах. Поначалу Ветка не могла взять в толк, что за удовольствие идти неведомо куда, чтобы потом просто вернуться. Но постепенно, по мере того как освоила лыжный ход, начала получать удовольствие. Особенно здорово было на спусках, где скорость скольжения и повороты лыжни заставляли концентрироваться почти как в бою. И захватывало дух.
Собственно, всего пять раз и удалось сходить, а потом пришло весеннее тепло и снег начал таять. Однако успели обойти весь Монтар — не так уж он и велик. Три школы, две больницы, да королевский дворец. И около сотни родовых поселений, каждое не более семи изб. Обычно — две или три.
Одного из телохранителей Ветка, сразу как определилась в Монтаре, послала с отчетом к батюшке. Отписала молоком между строками обычного письма с поклонами и приветами многочисленной воображаемой родне. А перед тем, как писать, еще и зашифровала своим личным шифром. Местечко для того, чтобы спрятать наследника имперского престола оказалось идеальным, главное не выдать себя неосторожным действием.
Растаял снег, набухли почки на деревьях, распустилась листва, зазеленела травка. Наследник престола подрос и начал ползать. Время летело, и приближались экзамены. По завершении школы выпускницам медицинского класса присваивалось звание сестер милосердия и выдавалось свидетельство. Чтобы получить его, Ветке предстояло сдавать сразу за три года.
Она много занималась в школьной лаборатории, где готовились настойки и экстракты, микстуры и порошки. Это оказалось непросто и очень интересно. Мыло от блох и от перхоти. Капли от воспаления глаз и от болей в ушах. Йод, фурациллин и формалин, спирты, эфиры, масла и мази.... Ни конца, ни краю примочкам, смесям для ингаляций и клизм, припаркам и эликсирам.
И еще практика в больнице. Чтобы за три с небольшим месяца отдежурить все, что полагается за три года, пришлось браться и за ночные смены. А это не только судна и утки. Чуть ли не через день что-нибудь неожиданное. Чаще всего травмы, полученные на охоте и роды. И еще случаи, которые целитель называл "срочный живот". Аппендициты, завороты кишок, приступы язвы. Так что пришлось принцессе готовить больных к операции — мыть, брить, успокаивать ласковыми словами или привязывать к операционному столу. Ассистировать — подавать инструмент, накладывать швы. Приходилось, и откачивать — массаж сердца, искусственное дыхание. Даже инъекции делать. Шприцы и, особенно, иглы — вещь редкая и ужасно дорогая. Их берегли для самых серьезных случаев. Но при экстренной хирургии все серьезно.
Однажды даже пришлось самой сделать операцию. Роженицу привезли, когда целитель оперировал, а ждать даже полчаса Ветке показалось опасным. Знала, что за такое самовольство будет наказана, даже в случае успеха, однако взяла скальпель и.... Малыша действительно успела спасти чуть ли не в последний момент. Да и с мамочкой все окончилось благополучно. Вот отца новорожденного и его брата, без чьей помощи Ветка не могла обойтись, поскольку остальной персонал был задействован в операционной, пришлось приводить в чувство. А на счет ее "проступка" санитарка и доктор обещали молчать. Доктор при этом стоял, отвернувшись, и толи фыркал, толи кашлял. Наверное, поперхнулся.
Кстати, Рик, похоже, тоже проводил время не без приятности. Хвастался Ветке своими успехами. Отлил ей бронзовый перстенек на всю фалангу среднего пальца. Удобный, прикрывающий своей печаткой ближайшие суставы, хотя и тяжеловатый. Таким, если засветить в челюсть, можно даже серьезного мужика вырубить. А любимый кортик своей принцессы он тоже усовершенствовал. Прекрасный акраминский клинок снабдил гардой, отлично закрывающей почти всю кисть. Оружие несколько потяжелело, но хозяйке очень понравилось. А еще на этой гарде появились короткие кривые рожки. В тренировочной схватке с Линком Ветка одним из них зажала клинок "противника" и вырвала из руки. Через неделю на палашах у всех солдат ее охраны появились такие же гарды с рожками.
