Последнюю надежду Павел связывал с более совершенной аппаратурой зарубежного производства — за свой счет заказал комплекс диагностического оборудования в ведущей в этой области германской компании Siemens Healthcare. Потратил большую часть накоплений, правда, Медведев пообещал оплатить из фондов следующего года, ждать до той поры просто не хватило терпения. Ближе к концу года именно с применением новой аппаратуры появился крохотный сдвиг, уже более зримо — а не как прежде, практически наугад, — проводили эксперименты, отслеживая по показаниям приборов. О каком-либо прорыве речь еще не шла, но Павел почти не сомневался — он на правильном пути, рано или поздно добьется своего. Сам чувствовал перемены в себе — по-видимому, они стали следствием по сути шоковых опытов. Пусть еще слабые, едва заметные, но уже ощутимые, опробовал их в реальности. С тем же влиянием на эмоциональный фон — что-то получалось как с Сергеевым, так и с другими, если интуитивно чувствовал невидимую связь между ними.

Однажды эмоциональное влияние помогло Павлу избежать лишних неприятностей на акции сторонников 'Другой России', недовольных только что прошедшими выборами в Государственную Думу. Победу ожидаемо одержала правящая партия 'Единая Россия', возглавляемая Путиным — до того он дистанцировался от политических объединений, как бы демонстрируя внепартийность. На этот раз, в преддверии скорой отставки из-за окончания второго срока — а по Конституции третий срок подряд на президентском посту не допускался, — отошел от такого правила, а его партия с таким 'паровозом' взяла абсолютное большинство голосов — почти две третьи. Разумеется, аутсайдеры — СПС, Яблоко, Аграрная и еще несколько других — выразили несогласие, к ним присоединились коммунисты, устроили митинги и пикеты против фальсификации итогов выборов. И вот именно в один из таких пикетов около кинотеатра "Художественный" в центре столицы случайно попал Павел, когда проезжал мимо по своим делам.

До этого случая избегал подобных сборищ, чертыхался, если из-за них перекрывали дорогу, но вот сейчас вдруг захотелось взглянуть в глаза этих предателей, хотя и понимал — здесь в основном запутавшиеся в своей вере в лучшую Россию рядовые исполнители, а вожаки в другом месте, в тепле и довольстве строят новые козни против власти. Оставил машину неподалеку, сам прошел ближе к группе пикетчиков, выстроившихся вдоль тротуара с баннерами и флагами 'Другой России'. Встал напротив и принялся разглядывать каждого, стараясь поймать взгляд и настроиться на волну. Кто-то отводил глаза, едва встретившись взором, другие смотрели с вызывающим видом, но ни с кем контакта не находил. Лишь одна девчонка, совсем еще юная, стоявшая во втором ряду, смотрела на него с любопытством, а когда заметила, что он обратил на нее внимание, засмущалась и опустила голову. А от нее почувствовал встречную волну эмоций — интерес, приязнь, какое-то детское удивление, как будто нежданно увидела доброго знакомого.

Пикет "Другой России"

Аккуратно, чтобы не оборвать связь между ними и эмоциональный настрой, передал девушке волну доверия, а когда пришло понимание — она его приняла, — послал мысленный образ, как она выходит из строя пикетчиков, направляется к входу в кинотеатр и ждет его там. Через считанные мгновения пришел ответный сигнал, короткий, как импульс, будто сказала одно слово — да, после девушка повернулась, о чем-то шепнула соседке — та кивнула, — и направилась к зданию. Подобная двусторонняя связь произошла у Павла впервые, причем не только чувственным посылом, но и мыслью, пусть и образной. Постоял еще минуту, понаблюдав за подопечной, затем уже собрался идти к ней, как вдруг за спиной раздался скрип тормозов и останавливающихся шин по асфальту. Обернулся и увидел, как из нескольких подъехавших грузовиков-фургонов выскочили люди в защитной экипировке с надписью ОМОН и закрывающих лицо масках, в считанные секунды окружили пикетчиков.

Бойцы вырывали из строя протестующих и уводили в 'воронки', не обращая внимания на возгласы, что на пикет получено разрешение от городских властей. Когда же взяли под руку девушку, стоявшую рядом с 'подопечной', та вдруг закричала: — Не трогайте сестру, мы здесь случайно! — подбежала из-за оцепления и схватила за руку родственницу. Тут ее саму взяли в захват и уже было повели к машине, когда вмешался Павел — почему-то пришла мысль, что нельзя упускать эту девочку. Подошел к бойцам и спросил: — Кто у вас командир? — после добавил: — Эти девушки со мной, оставьте их, — на встречный вопрос: — Кто вы такой, гражданин? — показал удостоверение с двуглавым орлом и надписью на обложке — Федеральная служба безопасности.

Его сохранил со времен работы в спецЦентре, при увольнении по какой-то причине у него не забрали, вот и носил при себе на всякий случай. Боец, придерживавший младшую девушку, позвал: — Командир, тут к тебе!

Ему Павел вновь показал служебный документ, только в развернутом виде — тот внимательно прочитал, сличил его лицо с фотографией, потом проговорил:

— Я должен сообщить о вашем вмешательстве своему руководству, нам не давали указаний о привлечении вашей службы.

Вот такого варианта Павел вовсе не желал — вскрылась бы правда, что документ уже не действительный, да и пособничество нарушителям закона не красило бы его личное дело в спецотделе института. Снова открыл свой эмоциональный канал для контакта с командиром, с третьей попытки все же справился, а потом огромным напряжением удалось тому внушить — все в порядке, так и должно быть, никаких нарушений инструкций нет. За эту минуту выложился так, как за день своих экспериментов, наградой стали слова старшего омоновца: — Хорошо, забирайте этих гражданок.

Повел девушек к своему джипу, а они, безропотно выслушав приказ неизвестного спасителя: — Идите за мной! — следовали за ним, только на каждом шагу оглядывались, с заметным испугом следили за финальной сценой не такой уж безобидной тусовки. Сели молча в машину, на вопрос Павла: — Где вы живете, куда везти? — не сразу ответили, через некоторое время старшая из них, лет двадцати, выговорила, прерываясь, как будто дыхания не хватало: — Нам в Измайлово ... на Никитинскую ... возле Сиреневого бульвара ...

Понятно было без слов, что девушки перепугались, не предполагали, что с виду невинная забава так обернется, с жесткой реакцией омоновцев — те не церемонились даже с женщинами. Да и последствия могли быть совсем не радостными — от немалого административного штрафа до отчисления из института, если они студентки, или увольнения. Наверное, только сейчас, когда немного отошли от стресса, осознали — во что они чуть не влипли и чем это могло им грозить. Сидели сзади тихо, как мышки, даже между собой не переговаривались, пока не подъехали к своему району. Здесь, в родных местах, почувствовали себя увереннее, старшая осмелела, сама заговорила, когда вышла из остановившейся машины:

— Спасибо вам большое, вы нас выручили от этих ... — девушка замялась, подбирая выражение дипломатичнее, после продолжила: — ... грубиянов. Простите, мы не назвались, я — Алина, моя сестра Катя, рады с вами познакомиться, — высказала последние слова с какой-то кокетливой улыбкой, но выглядевшей больше вымученной.

— Павел, — назвал себя девушкам, ждущим его ответа, после строгим голосом выговорил: — Алина, эти грубияны выполняют свою работу — следят за порядком, пресекают нарушения закона. Если ты ведешь себя нормально, никого не задеваешь, то они к тебе не пристанут. Но вы же сегодня в вашем пикете призывали людей считать выборы нечестными, а избранную Думу незаконной — это уже подпадает под серьезную статью о противодействии власти или даже экстремизм. Как-то можно было вас понять, если бы вы сами видели нарушения на выборах, но, думаю, это вам рассказали ваши лидеры и позвали на митинг или, как вас, на пикет, по сути, подставляя под государственную машину.

Прервался, давая время девушкам осмыслить сказанное им, да и сам понаблюдал за их реакцией — если Катя как-то смутилась, опуская взгляд, то старшая сестра явно оставалась на своих убеждениях — в ее глазах видел недоверие и даже злость на высказанные им слова. Обратился уже именно к ней:

— Алина, я не пытаюсь тебя переубедить, время само покажет, на чьей стороне правда. Но, пожалуйста, не тяни за собой Катю на подобные сборища, испортишь и ей и себе будущую жизнь.

После повернулся к младшей и сказал ей:

— Катя, извини, но ответь, если не трудно, на мой вопрос, в какой-то мере, личного характера — ты не замечала в себе какие-то особенности, когда общалась с другими? Я видел, еще там, у кинотеатра, ты что-то такое чувствовала, ведь так?

— Так, Павел, — девушка ответила, даже не удивившись вопросу, — Иногда я чувствую, как ко мне относятся, если тепло, то, значит, по доброму, а если зябко, холодно, то мне не рады. Но не всегда, чаще как обычно.

— Знаешь, Катя, я предполагал у тебя нечто такое, повышенную чувствительность к внешнему полю — можно назвать, эмоциональному или биоэнергетическому. Я сейчас занимаюсь исследованиями подобных свойств в Институте мозга, предлагаю тебе принять участие, конечно, с согласия родителей и оплатой — ее сумму оговорим в договоре, как и условия работы. Кстати, Катя, сколько тебе лет и где учишься — в школе или институте? Это нужно знать для оформления.

— Мне скоро будет семнадцать, я учусь в одиннадцатом классе. А с работой не знаю, надо с мамой и папой переговорить. Хотя деньги нам нужны, зарплата у родителей небольшая, да и за учебу Алены надо еще два года платить — она сейчас на третьем курсе иняза.

— Хорошо, посоветуйся с родителями или можешь дать им мой телефон — запиши, — Павел закончил разговор и, довольный, в предвидении удачи, отправился дальше, а девушка долго еще стояла на обочине и глядела вслед человеку, который, как она предчувствовала, окажется в ее жизни очень важным.

Уже позже, работая вместе с Катей, не раз благодарил свою интуицию, подсказавшую остановиться у того пикета. Она стала главной помощницей Павла в проводимых им экспериментах, ее восприимчивость к психосенсорной энергетике представлялась феноменальной, другие его ассистенты, которых нашел позже, даже близко не могли сравниться с нею. Кстати, платил ей из своих средств, пока не выбил ей ставку лаборанта, да и тогда выдавал собственную премию, чтобы помочь девушке и ее родителям в их расходах, заплатить за обучение старшей сестры. Правда, та долго не училась, в марте следующего года — после выборов президента, — попала в переделку вместе с другими активистами 'Другой России', устроившими акции протеста. Алину арестовали на десять суток, а позже отчислили из института под благовидным предлогом, но эти карательные меры властей только больше разозлили девушку — вступила в "Национал-большевистскую партию", признанную судом экстремистской организацией.

В марте 2008 года прошли выборы президента, по сути, ставшие формальными — в первом же туре с подавляющим большинством — 70 процентов голосов, — выиграл Медведев, малоизвестный чин из команды Путина. Впервые в постсоветской России кандидатура претендента на высший государственный пост не имела значения, правящая верхушка, пользовавшаяся поддержкой подавляющей части населения, с тем же результатом могла выдвинуть любого — да хоть Ваську Пупкина. Все прекрасно понимали, что это тактический ход, все равно власть остается у самого Путина, только за спиной своего ставленника, а через четыре года снова вернется на круги своя. Сам же он возглавил Правительство — впрочем, не первый раз, если вспомнить недолгий срок в 99-м при Ельцине — меньше полугода, после принял обязанности президента. С тех пор правил довольно успешно — страна при нем оправилась от разрухи 90-х, приобрела уважение в мире, даже у недругов, — потому народ связывал именно с ним надежды на лучшее будущее.

Примерно в это же время у Павла произошел прорыв в его исследованиях — сумел выделить параметры и характеристики эмоциональной волны, позволяющей влиять на окружающих. Пусть в ограниченных пределах и далеко не на всех людей, но это уже не имело серьезного значения, представляло чисто техническую задачу. Главное — получил средство для генерации нужного воздействия, сначала сам выступал в этом качестве, а после и другие участники экспериментов, обладавшие даже зачатками психосенсорных данных. Конечно, сообщил руководству о первом успехе, результат сказался скоро — работы засекретили, его группу перевели в особую лабораторию и предоставили все возможности института. А дальше подключили небезызвестный Павлу спецЦентр, так что снова оказался на службе компетентного ведомства со всеми подписками и обязательствами. Так что об открытой публикации его трудов не могло быть и речи, для всех ученых, непосвященных в проводимые им исследования, психоэнергетика оставалась непризнанной наукой.

После подключения Центра работа двинулась гораздо скорее — уже через два месяца создали экспериментальную установку с усилителями и ретрансляторами, с ее помощью репродуцировали управляющий сигнал достаточной мощности, охватывающий значительную площадь и подавляющий волю практически любого человека. Дальнейшую судьбу своего изобретения не отслеживал — его просто передали в другие руки, лишь согласились учесть пожелания разработчика с той же системой защиты от постороннего вмешательства и дозировкой сигнала для безвредного его применения. Руководство дало еще добро на исследование других аспектов аномальных способностей, какими бы невероятными они не казались — наверное, заранее смирилось со всякой чертовщиной, если от нее будет толк, как с пси-генератором, так назвали первое устройство.

В распоряжение Павла передали особый отдел Центра с несколькими исследовательскими группами, практически неограниченные средства (в разумных пределах — так оговорило начальство, но решать — в каких именно, — позволило ему самому). Пообещало еще помочь с поиском нужного для планируемых исследований контингента — всяких чудодеев, экстрасенсов и предсказателей, естественно, после предварительной отбраковки явных мошенников. Кого-то из них привозили сопровождающие люди, к кому-то Павел отправлял своих сотрудников для первоначальной проверки по тестам — в ходе всех минувших работ отработали и их, с использованием аппаратуры и без нее. К осени группы собрали довольно большую выборку экспериментальных данных, на основании которых можно уже было строить гипотезы или хотя бы предпосылки к ним.

Первое применение пси-генератора Павел предположил во время августовской войны между Россией и Грузией. В Южной Осетии произошел военный конфликт после нападения грузинских войск на Цхинвали — столицу самопровозглашенной республики, впрочем, по подобию Новороссийской, признанной Россией — и окрестные села. Российская армия пришла на помощь осетинам, начала войсковую операцию 'по принуждению Грузии к миру', уничтожая не только прорвавшиеся в Осетию силы противника, но и военные объекты на территории Грузии авиационными ударами. Примечательно, что новые хозяева такой же "демократической", как и Украина, державы, не пришли на помощь сателлиту, лишь призывали воюющие стороны прекратить боевые действия, когда уже всем был ясен исход войны.