Как-то так получалось, что Павел не встречался лицом к лицу с Олегом, мужем Оли — тот чаще отсутствовал, когда он приезжал за детьми, а если находился дома, то не выходил из своей комнаты. Прошел уже месяц, как появился в этом доме, но старательно избегал встречи с прежним супругом своей жены, что, понятно, настораживало. И однажды, когда они случайно столкнулись в дверях — Павел приехал немного раньше оговоренного часа, — Олег что-то буркнул и поспешил уйти. Одного взгляда между ними хватило понять — в нем что-то неладное, почувствовал какой-то сгусток недобрых эмоций, от непонятной ненависти, даже готовности убить до жадности и зависти. Не стал расспрашивать Олю — вероятнее всего, восприняла бы расспросы о муже как вмешательство в ее жизнь, так что ничего хорошего эта затея не даст. Но оставалось подспудное ощущение опасности, а интуиции однозначно подсказывала — близким ему людям грозит беда, если немедленно не вмешаться, — хотя прежде, даже в Норд-Осте, такого с ним не происходило.

Глава 9

Возможно, судить о человеке и его намерении с одного взгляда представлялось поспешным шагом, но Павел пошел на то — чувствовал, что времени самому разобраться просто не хватит, будет слишком поздно. В тот же день позвонил куратору из ФСБ, высказал тому свои опасения:

— Владимир Федорович, моя бывшая супруга месяц назад вышла замуж за ... У меня он вызвал подозрение, вернее, я уверен, что рядом с ним ей и моим детям грозит опасность, притом в самом скором времени. Прошу вас срочно выяснить об этом Олеге и не допустить малейшего риска для жизни близких мне людей.

Ответ от куратора получил через три дня, тот при встрече сухо, почти без эмоций, отчитался:

— Ваши подозрения имели основания. Гражданин .... ранее был дважды судим, в том числе за грабеж. Полгода назад после отбытия последнего наказания прибыл в Москву, нашел здесь сожительницу и жил у нее без регистрации. Спустя три месяца познакомился с вашей бывшей женой, вошел в доверие, прописался у нее и зарегистрировал брак. Притом не прекратил общение с сожительницей, нам удалось проследить за ними и записать их разговор. Не буду излагать все детали, только скажу — эта преступная группа намеревалась в ближайшие дни отравить Ольгу Васильевну и ваших детей, представить их смерть как несчастный случай. После вступления в наследство собирались продать имущество, с вырученными средствами уехать за рубеж. Нами сегодня задержаны оба сообщника, провели обыски по месту их жительства и нашли неопровержимые улики, среди них отравляющее вещество из группы диоксинов. Сейчас выясняем каналы, по которым преступники добыли довольно редкий препарат, ищем возможных соучастников, отрабатываем другие оперативно-розыскные мероприятия.

Павел не знал, как происходили события в его прежнем особняке, но предполагал — вряд Ольга и дети перенесли их безболезненно, наверняка, получили сильнейший стресс. Сразу после разговора с куратором отправился к ним, нашел бывшую жену в гостиной вдребезги пьяной и лежащей на полу в бессознательном состоянии, а перепуганных детей в их комнате наверху. Вызвал скорую помощь, когда же Олю увезли, забрал сына и дочь к себе. Они еще несколько дней отходили от пережитого страха, все это время находился с ними, даже воспользовался помощью детского психолога. Пробыли с ним почти два месяца, пока их мать приходила в себя, проходила на дому курс лечения под наблюдением психиатра — о нем позаботился Павел. Сам старался с ней меньше общаться — с чего-то вбила в голову, что он причастен к случившейся с ней семейной драме, именно по его вине разрушилось ее женское счастье. Даже устроила скандал с истерикой, лишь спустя немалое время успокоилась, как-то стала терпимее к нему и то ради детей.

В начале осени этого же года Павел узнал о еще одной своей дочери, о существовании которой даже не подозревал. В воскресный день отправился со своими детьми в парк Горького на Пушкинскую набережную, где не так давно выстроили большие аттракционы. Прокатился под визг малышей на американской горке, покачался с ними в настоящих космических креслах шаттла "Буран", прошли еще кучу прыгалок и страшилок, пока все не намаялись и проголодались. Зашли в открытое кафе и вот здесь Павел увидел свою давнюю любовницу — Лену, — с которой не встречался уже года три. Она сидела за столиком у входа с девочкой немногим младше Кристины, по внешней схожести без сомнений можно было понять — дочерью. Увидел ее сразу, да и Лена тоже, так что проходить мимо стало неловко, подошел к ней. После приветствий она пригласила за свой столик — пусть небольшой, но места всем хватило, — Павел перекинулись с ней парой слов и занялся своими малышами.

Чуть позже, когда дети съели пирожное и приступили к мороженному, разговорился с бывшей подругой более подробно. Она в двух словах рассказала о себе — после ухода из центра вернулась к преподавательской работе в физтехе, недавно ей утвердили ученое звание профессора. О дочери не упомянула, лишь когда Павел вопросительным взглядом на малышку как бы спросил о ней, проговорила:

— Тане два с половиной годика, первый год я сидела с ней дома, после наняла няню и вышла на работу.

Сказала и замолчала, Павел почувствовал в ней какое-то смущение и смятение. Через пару секунд сам понял — она родила через полгода после того, как они расстались, выходит, эта милая девочка его дочь! Когда перевел взгляд с нее на мать, молча спрашивая о своей догадке, она кивнула, а после тихо вымолвила:

— Я не стала говорить тебе, видела, что не нужна, просто ушла. Родила для себя, от тебя ничего не требую и не хочу, сама подниму дочь!

В ее голосе чувствовалась обида за отвергнутую им любовь и показная гордыня — мол, обойдусь без тебя, не пропаду! В глазах же видел женскую тоску по сильному мужчине, который бы позаботился о ней и дочери. Невольно пожалел бедную женщину, как и малышку — родную кровинку, растущую без отцовской любви и внимания. Положил руку на ее ладонь — она не отдернула, — после сказал, не сомневаясь в согласии:

— Лена, поедем к тебе, нам есть о чем поговорить.

С того дня между ними возобновилась связь, а по выходным дням гуляли вместе с детьми — они уже знали, что друг другу родные, Таня же называла его папой. Павел оформил в ЗАГСе свое отцовство и в свидетельстве девочки вместо прочерка записали законного родителя, чем обрадовал ее мать не меньше перепадавших мужских ласк. От жены Павел не скрывал новость о появлении еще одной дочери и о том, что навещает ее, разве только умолчал о возобновившихся отношениях с бывшей любовницей. До поры до времени Саша молчала, но где-то через месяц или полтора не выдержала и заявила:

— Паша, я чувствую, что у тебя есть женщина, да и догадываюсь — кто именно. Мне это не нравится, делить тебя с кем-то не намерена. Так что решай — или остаешься со мной или уходишь...

Тогда он молча собрал вещи и ушел — чувствовал, что Лена не выдержит, если бросит ее снова, а Саша сильная, не сломается, — лишь на прощание сказал: — Извини, но не могу иначе, о тебе и Наташе позабочусь.

В самом начале зимы Павел стал невольным в какой-то мере участником события, повлиявшим на него самого. В тот ясный декабрьский день приехал по делам службы в свое ведомство, после встречи с нужными людьми не сразу отправился обратно, что-то внутри позвало прогуляться в центре города. Оставил джип на стоянке министерства, прошел не спеша через Красную площадь, свернул на Моховую и, немного не доходя до Тверской улицы, остановился. Какое-то предчувствие заставило его оглядеться, увидел неподалеку от себя элитную гостиницу 'Националь', ноги сами повели туда. Встал чуть в стороне от главного входа среди толчеи приезжающих и отъезжающих гостей, не слишком отличаясь от них в своей добротной одежде, в ожидании чего-то, не зная, что именно. Вдруг заметил приближающуюся женщину в темной куртке и надвинутом на глаза платке, почувствовал идущую от нее угрозу, уже было двинулся навстречу, когда из стоявшей неподалеку машины быстро вышли два молодых человека, быстрым шагом догнали ее и под руку увели куда-то.

Теракт у гостиницы Националь в декабре 2003 года

Никто не обратил внимание на захват террористки — Павел не сомневался, что именно ею была та женщина, да и выступающая на поясе куртка подсказывала о взрывчатке под ней. Постоял немного и уже собрался уходить, когда интуиция забила тревогу, заставила еще раз оглядеться вокруг. Юная девушка в синем комбинезоне, стоявшая рядом, в нескольких шагах, вроде ничем особым не отличалась и угрозы не внушала, но ее бледное лицо, а главное — глаза, смотревшие перед собой в каком-то отчаянии, привлекли Павла. Он, стараясь сохранять спокойствие, быстро подошел к ней и обнял, зажав ей руки, после проговорил идущими из сердца словами:

— Не надо, девочка, у тебя все будет хорошо. Пойдем со мной, я тебя не обижу.

Повел девушку, а она, на секунду застыв, пошла за ним, как будто завороженная. В нем самом жила какая-то уверенность, что он все делает правильно — девочке сейчас плохо, ей надо помочь. Довел до своей машины, расстегнул комбинезон, аккуратно, кончиками пальцев, отсоединил провода взрывателя, затем снял пояс с вшитыми пластинками взрывчатки и все это время девушка стояла как вкопанная, лишь дрожала всем телом. Позвонил куратору, в двух словах объяснил случившееся и повез на 'базу' — ту лабораторию, где с ним проводили эксперименты. Там их ждали, девушку увели к штатному психологу-гипнотизеру, самого Павла принял куратор. Рассказал в подробностях о произошедшем перед гостиницей происшествии от задержания основного исполнителя до нейтрализации дублерши. Майор выслушал, немного попенял на слишком большой риск, которому подвергал себя, после все же согласился — в той критической ситуации он поступил правильно.

Позже, уже дома, вернее, в квартире Лены, вспоминал происшедшее сегодня событие, задавал себе вопросы, а ответов не находил. Откуда он мог знать о возможном теракте в этом районе, ведь о том у него мысли не было? Да и его поведение с девушкой-шахидкой — что же потянуло на геройство? Та в любой момент могла включить взрывное устройство, да даже напугавшись его приближения! Так же и с разминированием, он близко не сапер, никогда со взрывчатыми зарядами не имел дела, а тут не побоялся и сам взялся! Складывалось впечатление, что будто кто-то управлял им, но притом в полном сознании, в памяти остался каждый шаг или поступок в той ситуации. Конечно, как любой здравомыслящий человек, отбросил такой бред — он же не робот или зомби, чтобы кто-то мог запрограммировать его! Оставалось лишь поверить в то, что в нем проявилось нечто особое, если не сверхъестественное, то на грани реального. Можно назвать предчувствием или ясновидением, если считать возможной заумную метафизику и даже параноику. Как ученый — пусть даже бывший, — сказал бы — не верю, но ведь с ним же случилось!

Любая гипотеза нуждается в обосновании, с таким привычным подходом Павел отнесся к исследованию далеко не научного явления, внезапно проявившегося в нем. Раз за разом, когда выпадала возможность, пытался предугадать хоть что-либо в поступках окружающих или какое-либо событие. Получалось не ахти, если и выходило, то на уровне самой обычной вероятности. В конце концов махнул рукой — то у него вовсе не дар (божий или от лукавого!), а случайность, какое-то невероятное стечение обстоятельств. Но однажды, незадолго до Нового года, он опять пробудился, вроде бы в обычной ситуации — возвращался поздним вечером от Саши, тогда еще привез ей продуктов на неделю и новогодние подарки, — и вдруг перед очередным перекрестком опять почувствовал опасность. Хотя на светофоре горел зеленый, все же притормозил, а через несколько мгновений какой-то лихач пронесся перед носом его машины. От представления того, что могло бы случиться, не послушайся он внутреннего голоса, озноб пошел по телу — тут и гадать не надо, все всмятку!

К тому же постепенно — не сразу, а день за днем, — стал налаживаться мозг, как будто его клетки отходили от сна и вновь включались в работу. Обнаружил этот процесс случайно, попался на глаза научный журнал, который Лена принесла с работы. Она знала о случившейся с Павлом напасти, не приставала с какими-то вопросами по научной тематике, как было вначале. А в тот раз он почему-то принялся читать статью в том журнале и вдруг понял — если не полностью, то в большей части представляет, о чем там идет речь. Через неделю уже читал бегло, схватывая смысл, спустя еще две хватало минуты-другой, чтобы разобраться в куче формул и теорем. Да прежде, до отравления, близко такой способностью не обладал при всей уникальности своего интеллекта — мог сравнить как быстродействие 32-битового процессора по отношению к новейшему 64-битовому. Вот так, ни с того ни с сего, кто-то отвалил ему кучу плюшек — уж тут поверишь в бога, вознаградившего за добрые дела! От такой мысли Павел даже перекрестился и сплюнул через левое плечо — чур меня, а то снова лишит своей благодати!

Весной 2004 года Павел поддался гордыне, вознамерился испытать пределы своего разума — взялся решить одну из семи задач тысячелетия, причем, по мнению ведущих математиков, самую сложную и важную — гипотезу Римана. За ее доказательство американский институт Клея назначил награду в миллион долларов, как и за решение другой задачи — гипотезы Пуанкаре, — с которой два года назад успешно справился российский ученый Григорий Перельман. Собственно, Павла привлек не приз, хотя и не отказался бы от него, как в будущем поступил Перельман, а прикладное значение выбранной гипотезы именно в сфере теории чисел и непосредственно информационных систем, того же Интернета. Так что успех представлял важность как в фундаментальной математике, так и в том деле, с которым занимался уже долгие годы.

Никому о своем намерении не заявлял, единственно о нем знала Лена, вначале поразившаяся дерзости своего возлюбленного — уже больше века лучшие умы безрезультатно бьются над этой задачей, а он, только что восстановившийся после недуга, хочет их превзойти! Но отговаривать не стала — если ему так хочется, пусть попробует, хуже ведь никому не будет. Даже поддержала, хотя и не утаивала сомнение в успехе:

— Надеюсь, что у тебя получится, но если даже нет, то все равно останешься для меня самым лучшим и умным мужчиной. Согласна с тобой, за свою мечту стоит побороться, пусть и кажется несбыточной, чем бояться трудностей и потом жалеть об упущенном шансе. Так что дерзай, Паша, я буду болеть за тебя.

Месяц заняла процедура увольнения — новый начальник комитета, заменивший Вавилова, не сразу отпустил Павла, задержал до тех пор, пока не нашел ему замену, да еще передал все текущие задания. Как только освободился от лишних забот, плотно взялся за изучение всех материалов, относящихся к принятой задаче. Больше времени работал дома, иной раз уходил в библиотеки, если не находил нужные сведения из Интернета. Отобрал и тщательно проработал труды предшественников, находил в них слабые места и возможные варианты того, как бы он сам с ними справился. Только спустя два месяца приступил к собственному решению гипотезы, отчасти используя самые удачные выкладки коллег. Перебрал десятки и сотни возможных путей, для каждого составлял комплекс программ компьютерной обработки, так шел от одного до другого промежуточного этапа. Задача же все больше дробилась, вылезали новые частности и ответвления, казалось, конечная цель не приближалась, напротив, все больше отдалялась.