Осень бедствий

А вдруг людям покажется, что их и освобождать не надо?

Этого Тигр допустить не мог. Оставалось ждать — и надеяться на собственное чутье. Утешало одно — чутье его ни разу не подводило.

* * *

Получив письмо, тор Изюмский прошел три стадии последовательно.

Первая — мать их так, обнаглели! Гнать тварей в шею!!! Палкой!!!

Вторая — не гнать, а расстрелять к лешьей матери. Из пулеметов!

Третья — поговорить. Расстрелять всегда успеет, а вот пообщаться... Потом ведь и не узнаешь, что им надо! Когда убьешь — поздно спрашивать!

Так что записка отправилась в обратную — и на следующий день встретились четыре человека.

Жом Тигр со спутником и тор Изюмский. Также со спутником.

Сошлись у баррикады, оглядели друг друга над наваленными бревнами, рук, естественно, друг другу не подали. Первым начал Изюмский.

— Добрый день, любезнейший... Тигр?

— Доброго дня, тор Изюмский.

Тигр был спокоен.

Ему ли злиться? Он держит этого глупца в своих лапах! Просто потребуется больше времени и сил, но если он захочет — здесь никто не спасется. Так к чему сердиться?

А вот тор Изюмский не был так спокоен, как старался это показать. И тоже понятно. За ним — его дом, его люди. А за Тигром никого нет... Кому нечего терять — нечего и бояться.

— Что привело вас ко мне в гости?

— Важное дело, тор Изюмский, — Тигр смотрел жестко, внимательно. — Убит жом Воронов.

Тор Изюмский даже сразу не понял. А потом задохнулся от возмущения.

— ЧТО!?

И Тигр понял — не знает.

Не он.

Есть вещи, которые не сыграешь... можно и его обмануть. Можно. Но — не так. Не выжил бы жом Тигр, не умея читать в людских глазах и душах.

— Жом Воронов был приговорен комитетом освобождения к аресту. Возможно, к высылке из страны — решение не было принято. Но когда наши люди в очередной раз привезли в дом продукты — увидели пепелище. И нашли убитых...

Тор Изюмский словно выцвел в единый миг.

Император убит...

Плевать, что Петер — дрянной император. Но... кто поднял на него руку!? Кто посмел!?

— Кто!?

Жом Тигр покачал головой.

— Если бы мы знали!

— И вы... — тор Изюмский понял, о чем речь, и побелел от ярости. — Вы решили, что это — я!?

— Я обязан был проверить все варианты, тор, — Тигр говорил ровно и учтиво, но непреклонно.

— Можете проверять. Если бы я знал, что его императорское величество здесь — я бы все сделал, чтобы его вырвать из ваших лап.

— Не сомневаюсь, тор.

— Я этого не делал. Хотя понимаю, что клятвы — бесполезны, но тем не менее. Мне жаль, что я не успел. Не знал...

Тор Изюмский и сам не замечал, что почти оправдывается. Но такова уж была особенность Тигра... жом смотрел на него в упор — и под взглядом ледяных глаз хотелось опустить голову, шаркнуть ногой, словно маленькому провинившемуся мальчику, потеребить пряжку пояса или засунуть руки в карманы... это явно не подобало взрослому человеку.

Но — все же, все же...

— Я приехал, чтобы в этом убедиться, — жом Тигр сверкнул глазами. — И если бы вы это сделали... я бы приказал стереть ваше поместье с лица земли.

Мужчины скрестили взгляды, словно молния ударила в землю. И тор Изюмский не выдержал первым, отступил, опустил взгляд. Показалось ему на миг, что и правда — из глаз мужчины смотрит большая хищная кошка. И все равно ей, кто ты.

А вот какие у тебя потроха...

Тор Изюмский прикусил губу.

— Послушайте... он все же император. И его надо похоронить достойно.

Жом Тигр безразлично пожал плечами.

— Вы хотите этим заняться?

— Да. Если вы...

— Я распоряжусь. Тела уложат в гробы и привезут сюда. К этой баррикаде. Распоряжайтесь похоронами, но я пришлю двоих наблюдателей.

— Я не пущу их дальше склепа.

— Пусть так. Но я должен убедиться, что все будет сделано достойно.

— Присылайте, — кивнул тор Изюмский.

Жом Тигр откланялся — и зашагал к своим людям.

Тор Изюмский глядел ему вслед. Потом тоже развернулся и зашагал по своим делам. Ему предстояли хлопоты по погребению последнего императора Русины.

Последнего ли?

* * *

— Я думал, он откажется разговаривать. Или соврет, — жом Отважный напоминал жому Тигру большую осеннюю муху. Прихлопнуть бы — так ведь размажется и все вокруг заляпает.

Противно...

— Вы поняли, что от вас требуется?

— Отправить тела узурпатора и его семьи к этому...

— Да.

— Но зачем, жом Тигр? Или... а... я понял! Чтобы наши люди там все осмотрели!

Жом Тигр только что головой покачал.

Вот ведь дурак, прости, Творец!

— Жом Отважный. Вы отправите все тела императорской семьи, детей и слуг. И подберите еще двоих девчонок... желательно, тоже обгоревших. Подходящего возраста.

— Но позвольте...

— Если таковых нет в городском морге — возьмите два первых тела и как следует их опалите, что непонятного?

— Но зачем!? Тор Изюмский что — будет кому-то говорить!?

— Потому что мне не нужны самозванцы, — рявкнул жом Тигр, уже не сдерживаясь. — Я не хочу, чтобы через год Русина дрогнула под нашествием Петера Воскресшего или его дочек... а так — тор Изюмский осмотрит тела, похоронит всех, и слухи разойдутся.

— Но там же... А... я понял, жом! Должен сказать, вы гениальны!

Настроение испортилось окончательно.

Жом Тигр и сам это знал.... хотя бы догадывался. Но такие простые вещи должны приходить в голову не ему! А Отважному! Что ж за жизнь — на местах оставить некого!

Ну хоть похороны императорской семьи теперь не на нем. Надо только распорядиться перевезти тела как можно демонстративнее.

Похоронить брата — и в столицу.

Эх, побратим...

Но тебе всегда было безразлично, что станет в твоим телом после смерти. Какая разница, где траве расти? Никакой.

Пусть будет Зараево... прощай, брат. Теперь Тигр — одиночка.

Россия, Анна.

Расчет получен.

Деньги на карточке. Анна, пользуясь памятью Яны, перевела крупную сумму ребенку. Пусть купит себе игрушку.

Онлайн...

Анна уже оценила и телефоны, и компьютеры, и даже интерактивный тир. Но работать там она не хотела.

Не ее.

А потому было отпечатано резюме, сложены в тонкую пластиковую папку все документы, и Анна начала свой поход по агентствам.

И все быстрее понимала, что придется ей, наверное, вернуться в тир.

Она явно поторопилась.

У вас есть диплом музыкальной школы? Нет? Ах, самоучка?

Сертификаты об образовании?

Курсы повышения квалификации?

Свидетельства?

Бумаги, бумаги, бумаги... Анна готова была скрипеть зубами. Помогала только с детства вколоченная выдержка.

Ходьба, ходьба, ходьба...

Мы вам позвоним.

Мы будем иметь вас в виду.

Мы подумаем над вашей анкетой, и возможно, что-то да подыщем.

Даже Анна понимала, что это — отговорки. Вряд ли она кому-то нужна. И все же...

Агентство 'Мэри Поппинс' она оставила напоследок. Не по размеру или престижности — по дальности. Оно было расположено в новом районе города, и транспорт там ходил просто отвратительно. Так что в агентство она добралась ближе к вечеру.

М-да.

Красота!

Плитка под мрамор, кожаные диваны, стены с вензелями...

'Мы найдем для вас идеальных сотрудников'.

Анна посчитала обстановку проявлением дурной роскоши. Но она уже успела понять, что в этом мире подобное — норма. Аристократов выбили, а нувориши... им еще обтесываться не одно поколение.

Девушка на ресепшен (за стойкой у входа) улыбнулась Анне заученной улыбкой.

— Здравствуйте. Вы к нам по какому вопросу?

— По вопросу работы, — спокойно отозвалась Анна.

— Я сообщу о вас Диане Дмитриевне. Ждите.

Тон похолодел на пару десятков градусов. Это — не клиентка, пользы никакой... Но в такие игры Анна тоже могла играть. Прищурилась, расправила плечи и устроилась на диване, настраиваясь на долгое ожидание.

Зря.

Дверь хлопнула.

В агентство вошел, почти влетел мужчина, который тащил за собой девчонку с раскрашенными радугой волосами. Пихнул ее на диван рядом с Анной.

— СИДИ!!!

И скрылся за дверью.

— Козел, — фыркнула девушка — и выдула здоровущий пузырь из жвачки.

Анна с любопытством покосилась на девушку.

Симпатичная.

Наверное...

Как-то сложно сказать, видя малиново-сине-зеленые волосы, стоящие торчком, макияж в стиле 'крутая панда', да и одежда... в той жизни Анна бы решила, что перед ней циркачка. Не иначе.

Майка в стразах с дырками, джинсы с дырками, грязные, все в надписях и наклейках, ботинки вроде тех, что предпочитала Яна, мало того, на красавице надеты серьги — кольца — цепи в таком количестве, что можно ювелирный магазин открывать.

Еще и картинки на руках... татуировки!?

На женщине?!

Ужасно!

Других слов у Анны просто не нашлось.

А потом она представила себя в таком виде, на приеме... представила глаза матери... да, эта картина навсегда бы осталась в истории Русины.

А Анна после такого явления — в сумасшедшем доме.

Девушка покосилась на нее.

— Чего фыркаем?

Анна не стала скрывать.

— Представила, как отреагировала бы моя мать, надень я все то же, что на вас.

— И как? — заинтересовалась девушка.

— Закрыла бы меня в психушке, — честно ответила Анна.

— Не повезло, — девица выдула еще один пузырь, который прилип к щекам, соскребла с них лохмотья, пропустив парочку, и опять сунула в рот. — Сильно шнурки давят?

— У меня обувь без шнурков.

— Ну ты раритет... предки, перенсы, родаки, родители...

Анна покачала головой.

— Они умерли.

— Че, бывает... у меня мать умерла, а папахен ваще токсик, постоянно меня чекает и шеймит, никакой жизни...

Анна поняла примерно треть сказанного.

— У вас и отец болеет? Примите мои соболезнования.

— Не болеет! Он у меня просто криповый.

— Креповый?

Про ткань Анна знала, но какое отношение она имеет к людям?

Девушка тряхнула разноцветной гривой.

— Не въезжаешь?

— Простите, — Анна улыбнулась краешками губ.

— Ну да, по тебе и видно... ты бы папахену понравилась.

— Мне это должно польстить? — Анна откровенно не была уверенна.

Девчонка, теперь Анна видела, что она совсем молоденькая, не старше Нини, лет четырнадцать, наверное, фыркнула.

— Криповый — кошмарный, токсик — всю жизнь отравляет, чекает — проверяет, шеймит — ругается, поняла?

Анна подумала пару минут.

— Криповая терминология.

И они с девочкой дружно рассмеялись.

— Кира, — представилась девочка, протягивая Анне руку.

— Анна. Очень приятно.

— Ауф.

— Уф?

— Ауф! Круто, кайф, клево...

— Крипово, — подсказала еще раз Анна.

И девушки опять рассмеялись.

— Жвачку будешь?

Анна подумала, потом покачала головой.

— Не стоит.

— Не отравлено.

— А зачем? — Яна знала ответ, а благодаря ее памяти, и Анна была в курсе, просто всплыло не сразу. — Кушать отходы нефтедобычи с сахаром?

— Фу!

— Жвачка, в основном, состоит из каучука, а его получают из нефтепродуктов. И сахара. Зубы портятся, кожа, желудок... вот, у тебя на щеке прыщик, думаю, это последствия избыточного употребления сахара. Или химикатов.

— Не занудствуй.

— Не буду. Приятного аппетита. За керосином сходить? Запить?

— Не скипидарничай.

— Не буду.

— Кира!?

Девушки, словно по команде, подняли глаза вверх, на мужчину. Анна медленно поднялась.

— Добрый день.

Кира встала рядом с ней, оказавшись даже чуть выше Анны — еще и из-за ботинок на жуткой платформе.

— Ты че, пап?

— Не чекай.

— Не агрись.

Анна качнула головой и дотронулась до руки девушки.

— С вашего позволения, я пойду.

— А если не позволю? — мужчина интересовался с какой-то подковыркой.

Анна посмотрела на него.

М-да.

Не Илья.

И даже не Олег.

Среднего роста, сантиметров на пять — семь повыше Анны, когда она на каблуках, то есть в целом — сантиметров на десять, может, чуть больше. Волосы темные, с легкой проседью, плотное телосложение, дорогая (это сразу видно по качеству материи и шитья) одежда.

Лицо?

Непроницаемое.

Чем-то мужчина был похож на Жана Марэ, в его лучшие годы. Только черты лица чуточку погрубее, никакой слащавости. Даже глаза, хоть и зеленые, больше всего похожи на два осколка бутылочного стекла.

— Тогда я выслушаю ваше предложение, — спокойно ответила Анна.

— Вы считаете, у меня есть какое-то предложение?

Анна позволила себе легкую улыбку.

— Вы не похожи на человека, который пристает к бедным девушкам из спортивного интереса. Более того — при дочери.

Да, глаза у Киры и у брюнета были одинаковые. Может, и волосы тоже, но под краской видно не было.

— Хм.

— Ауч! Папахена срезали!

Кира исполнила пару движений из танца племени мумба-юмба. Кажется, даже копьем потрясла.

Мужчина хмыкнул и повернулся к женщине, стоящей чуть позади.

— Я хочу вот эту.

Анна тоже перевела взгляд на женщину.

Бизнес-леди. Значение этого термина Анна уже успела уяснить. Светловолосая, ухоженная, стройная, в дорогом костюме с юбкой... юбки там практически не было.

— Борис Викторович, девушка не является сотрудницей нашего агентства. Поэтому мы не можем нести ответственность за ее квалификацию.

Мужчина пожал плечами.

— Комиссионные я вам заплачу. Девушка, вы сюда зачем пришли?

— Я хотела устроиться на работу.

— Секретаршей?

— Гувернанткой, — спокойно поправила Анна.

— У вас есть диплом? — сморщила нос женщина. — Сертификаты?

Анна посмотрела прямо на нее.

— У меня есть диплом биологического факультета. Курсы по лесоведению, лесоводству и лесоустройству. Если вас интересует, что я умею, как гувернантка — вам придется поверить мне на слово. Специальных курсов я не заканчивала. Я могу работать с детьми, у меня есть навыки в области хореографии, я хорошо знаю этикет, играю на музыкальных инструментах, могу привить ребенку хорошие манеры и поставить правильную речь.

— У нас в лесу прививают хорошие манеры?

— Я не знаю, как обстоят дела в вашем лесу. Простите, уважаемая, — едва успела заменить привычное 'жама' — не знаю вашего имени.

На скулах женщины появились некрасивые красные пятна.

Борис Викторович улыбнулся.

— С какими детьми вы хотите работать?

— У меня нет личных предпочтений.

— В таком случае вы наняты. К моей дочери.

— ОНА!? Папахен, ты ошизел!?

Кира возмущалась вполне искренне. За что и получила подзатыльник.

— Помолчи.

Помолчала. Но пузырь выдула такой, что жвачка даже на волосах осталась.

— Как вас зовут, девушка?

— Воронова Анна Петровна, — представилась Анна.

— Аня, значит. Аня, я собираюсь жениться. И хочу, чтобы к моменту свадьбы из этого чучела получился человек. Сможешь?

— Сможете, — спокойно поправила Анна. — Если вы хотите, чтобы я привила вашей дочери хорошие манеры, будьте любезны следить и за собой. Дети — отражение своих родителей.

Танец мумба-юмба повторился.

Борис Викторович посмотрел на дочь — и более грозно на Анну.