Минута тишины, когда напряжение внутри начинает сказываться на целости столовых приборов, и она наносит следующий удар. Но теперь уже по другой цели.
— Мой лорд, вы не хотите поделиться с нами результатами набега ваших воинов на тот дом, в котором меня держали? — Все так же, не поднимая взгляда и не обращая внимания на то, что глаза эльфа заметались между мною и князем.
А я то думал, чем она мне напоминает наших дракониц. Дошло, наконец-то. Те тоже дрессировке не поддаются.
Похоже, мне предстоит очень веселая семейная жизнь. Если не удастся убедить ее в том, что я, как мужчина, имею право, хотя бы на видимость ее повиновения.
— Как и предполагал Тамирас... — И он вновь смотрит на меня, дожидаясь то ли соизволения продолжить повествование, то ли моего одобрения. Только зря... Боюсь, мне самому ее пристального внимания избежать не удастся. Так что стоит использовать ее занятость другими кандидатами на роль смертников для того, чтобы душевно к этому подготовиться. — Ничего. В доме уже некоторое время никто не живет. Мебель закрыта чехлами, везде скопилась пыль. Следов пребывания кого-либо они не нашли.
В ответ — короткая пауза. А затем, не то, что спокойно — равнодушно. И вроде, как ни к кому не обращается:
— Может, нам это все с драконом приснилось? — И неожиданно резко: — А, Тамирас, что скажешь?
Я медленно отставляю бокал с вином и поднимаю голову от стола. Одновременно с ней. И хотя ее глаза, что огнем опаляют меня, смеются, в их глубине не все так радостно, как она пытается мне показать.
Ох, девочка! Девочка! И зачем мама с папой родили тебя такой умненькой. И такой необычной.
— Скажу, что Закираль знает, что делает. И очень хотелось бы, чтобы и мы это знали.
— Так и я про то же. Что делать-то будем? — И глазенками по кругу. И так знакомо: ресничкой о ресничку. И улыбка... наивная. Вот только взгляд жесткий. Хорошо знакомый по общению с ее братом. — Алраэль. У вас в гостях много магов осталось? Как скоро можно будет следующий труп ожидать?
Так, похоже, чего-то я все-таки не знаю. Ну, нет у нее причин разъяренной нечистью на несчастного эльфа набрасываться. Значит: либо я что-то пропустил, либо не догадался. И то и другое плохо. И думать некогда. Наш лорд на меня как на последнюю надежду смотрит.
— Таши, ты к ним несправедлива. По твоей же просьбе они такие страдания приняли. А вернул я их в жизнеспособное состояние как раз перед обедом. Какие же могут быть идеи? — И самое главное, улыбаться так, словно ее бешенства и в помине не вижу. И не чувствую, как ее взгляд в моей груди стилетом ковыряется.
— Хорошо. — И она соглашаясь кивает. И улыбается... Очень для меня безрадостно. — У них оправдание имеется. А что ты мне можешь сказать? У тебя и возраст поболе нашего будет. И голова с перепою не болит. Да и с черным воином ты уже едва ли не кровью обменивался...
Может, пора ей напомнить, что она все-таки с драконом разговаривает. Я медленно приподнимаюсь со стула, откладывая на стол белоснежную салфетку. Мои глаза наливаются кровью, и языки пламени пробегают по ладоням.
Совсем недолго...
Тарагор впивается в меня своими крохотными бусинками и приподнимает гребень. Предупреждая... о... нападении.
Дожили... уж если он готов кинуться на дракона, защищая свою хозяйку...
И я, под ее насмешливый взгляд и довольное урчание Васьки опускаюсь обратно.
— Знаешь, Таши. В моем древнем возрасте общение с такими невоспитанными барышнями как ты, мне явно противопоказано.
Ее реплика следует незамедлительно. Словно она только этого и ждала.
— Господа, похоже, наша компания становится меньше: Тамирас выбрасывает белый флаг и отправляется под крыло к папеньке.
Эльф с князем усиленно прячут глаза и делают вид, что они к нам не имеют никакого отношения. И правильно, кстати, поступают. Я бы и сам предпочел с ней не связываться, пока она продолжает искрить, но именно мне придется выяснять, чего же наша барышня добивается. Причем, не самым простым способом.
— Извини, дорогая. Но я предпочту твое общество, обществу старого и дряхлого властителя. — Надеюсь, отец простит меня за столь непочтительную характеристику.
Ну вот, то, чего не удалось добиться ей, получаю я. Элизар смотрит на меня мрачно и укоризненно, а Алраэль... Сочиняет послание правителю Элильяру с просьбой избавить Камариш от моего присутствия.
— Кстати, может, тебе будет проще поделиться с нами своей идеей. Я скажу 'нет'. Ты назовешь меня перестраховщиком, припомнишь парочку моих прегрешений и, хлопнув дверью, уйдешь в свою комнату. А мы, как и положено доблестным мужчинам, пойдем претворять твой замысел в жизнь.
Ее лицо недовольно кривится, и она хмуро смотрит в сторону Элизара. А мне остается только корить себя за то, что забыл еще некоторые подробности ее появления рядом с еще одним человеком, за которого я уже начал беспокоиться.
— А что я потом скажу папеньке... Так мол и так: один весьма мерзкий дракон держал меня взаперти, пока мой граф, чью жизнь я поклялась беречь как свою, ею без моего участия рисковал?
Самое главное не переборщить с искренним раскаянием. В него она вряд ли поверит — наше общение с ней хоть и было не очень долгим, но очень ярким. И весьма многогранным. Так что я для нее не являюсь тайной за семью печатями.
— Да. — Задумчиво. — Ты — права. Накладочка вышла. Про клятву твою я как-то и забыл. Придется вносить коррективы. Ты — рассказываешь свою идею. Я ее тщательно обдумываю и соглашаюсь. Но... с одним условием: ты вместе с графом от меня не отходите ни на шаг. Так и будем: ты Элизара охранять, а я уж за вами обоими присматривать. А с Алраэлем пусть его телохранители разбираются. Такой вариант тебя устраивает больше?
Она практически не раздумывает. Похоже, эту партию разыгрывала именно она. Хотя, стоит признаться самому себе, такому повороту событий я сильно и не сопротивлялся. Вряд ли за столь короткое время Закираль сможет придумать что-то, с чем я справиться не смогу. Да и эльф с графом рядом будут. Наш лорд хоть и довольно молод, по их меркам, но даже я вынужден был согласиться, выудив у него достаточно информации, что надежды Элильяра, связанные с будущим Алраэля, небезосновательны.
— Договорились. Но прежде чем я расскажу свою идею, мы побываем в том злополучном доме. Мне кое-что надо проверить. — И голос удивительно спокойный. Лишь быстрый взгляд в сторону Элизара наводит на неожиданное воспоминание.
Точно так же, лишь на одно короткое мгновение на ее лбу пролегла глубокая морщинка. Как раз перед тем, как ее неожиданная фраза заставила меня раньше времени снять заклинание невидимости. И ее взгляд, столь же цепкий и стремительный, был направлен куда-то на стену, с которой я так тщательно сливался.
— И ты не хочешь поделиться... — Я делаю робкую попытку найти простые ответы на свои сложные вопросы. Но, как того и следовало ожидать, делиться со мной своими открытиями она не торопится.
— Не хочу. Но, поверь. Там есть за что зацепиться.
И я вынужден согласиться. Надеясь, что успею до того, как мы покинем владения эльфа, перекинуться парой слов с ним и Элизаром. Которые хоть и предпочли не вклиниваться со своими комментариями в баталию, что устроила наша барышня за столом, очень внимательно следили за нашим с нею обменом любезностями. И, возможно, сумели заметить то, что я упустил, пытаясь одновременно разгадывать подкидываемые ею шарады и искать достойные ее речи ответы.
— Хорошо. После обеда и отправляемся. Надеюсь, никто не против?
Возражений не последовало, и не потому, что их не было — никто не успел возразить. В гостиную, даже не получив разрешения, влетела бледная служанка, хрипло повторяя лишь одно слово: 'Там'.
Я выскакиваю из-за стола всплеском языка пламени и, нависая над ней, ору так, как никогда не позволял себе кричать на женщин, независимо от рас и возраста:
— Где?
Не знаю что: мой вид или бьющий по ушам рык дракона — приводит ее в состояние, в котором она может более внятно, не заикаясь на каждой букве, объяснить, где находится это 'там'.
— В комнате у леди. — И едва не оседает на пол. Больше не в силах справляться с испытываемым ею волнением.
И я вылетаю из зала, правда, не успевая опередить телохранителей эльфа. Часть из которых уже исчезла в том коридоре, куда стремимся попасть и мы, а вторая демонстрирует удивительную сообразительность, окружая нас коробочкой.
Сканирующие и защитные заклинания опутывают особняк многослойной паутиной, от которой едва ли не становится трудно дышать.
Дверь ее покоев приоткрыта, и я замираю на пороге. Чувствуя, как ярость жаркой волной окатывает мое тело.
Мягкий свет струится из-за цветных стекол, расцвечивая игрой красок разбросанные по полу, кровати, креслам цветы. Яркие, дурманящие свежим весенним ароматом и так несоответствующие пейзажу за окном: белые, похожие на трепещущие крылья бабочек, алые, как капли крови, рассыпанные по манящим невинностью простыням, — невозможно сделать и шага, чтобы нога не коснулась нежного лепестка.
И утонув в этой радуге, взгляд не сразу замечает то, что лежит поверх них, на широкой постели под ажурным балдахином — украшенное вышивкой и россыпью камней серебряного оттенка платье. Весьма специфичного покроя. И пара кинжалов изумительной работы, при взгляде на которые мне хочется крушить все, до чего смогут дотянуться мои руки.
Потому что ни у меня, ни у тех, кто столпился за моей спиной, не возникает сомнений, чье послание мы сейчас видим перед своими глазами.
И все, что я сейчас могу, лишь шептать в бессильной злобе:
— Я доберусь до тебя, где бы ты ни находился...
Понимая, что он только что показал не только мне, но и всем остальным, что ни одна самая хитроумная защита, ни присутствие рядом с ней меня, темноэльфийского лорда, графа, телохранителей и тарагора, не смогут дать ей даже ощущение безопасности. Что он не просто сделал свой выбор, отдав ей право распоряжаться своей жизнью, он готов бороться за то, чтобы она этим правом воспользовалась.
И две мысли бьются в моей голове.
И одна из них мрачная, окутанная полным сомнениями смятением: 'Как объяснить это Таши?'
И вторая горькая, но единственная, что еще оставляет шанс спасти ее от этой участи. И я понимаю, что смогу переступить через то, что составляет мою сущность. Я смогу сделать то, чему противится моя душа. Даже если за это мне придется расплатиться потерей уважения собственного отца.
И я сделаю это. Чего бы мне это не стоило.
Глава 13
Наташа
Судя по тому, что я вижу — их можно брать тепленькими, и такой шанс, неожиданно, но очень своевременно подброшенный мне Закиралем, я терять не намерена.
— Марьяла, — девушка-полукровка, что прислуживает в доме лорда, хоть и едва дышала после пережитого двойного испуга, решилась последовать за нами к моим покоям, — собери цветы и поставь их в вазы: нечего такой красоте пропадать. Пару букетов оставь в моей комнате, а остальные отнеси в гостиную. — Вот что значит привычка немедленно реагировать на начальственный тон: шок в ее глазах уступает место готовности мгновенно исполнить все, что от нее требуется. — Платье определи в шкаф, я примерю его, когда мы вернемся. Клинки передай оружейнику и скажи, что вечером я подойду к нему и опробую оружие.
— Но, Таши...
— Все объяснения, Тамирас, когда вернемся. Или это, — и я головой киваю в сторону красно-белого покрывала из цветов, — столь серьезно травмировало твою память, что ты решил скоропостижно забыть о нашей договоренности? — И пока дракон делает попытку найти достойный ответ на мои выпады, я оборачиваюсь к скрежещущему зубами Элизару, который, как и наш представитель ящеров весьма негативно отнесся к тому вниманию, которое мне оказал мой жених. Хорошо еще, что эльф смотрит на это менее агрессивно и более прагматично: судя по задумчивому взгляду, в его голове рождаются грандиозные планы по использованию даймона в своих коварных целях. Боюсь только, что его изощренный ум отведет именно мне главную роль в будущих развлечениях. — Граф, ты не будешь против того, чтобы я наконец-то продолжила исполнять свои обязанности по охране твоего тела от посягательств на него?
Не могу сказать, что подействовало: моя проникновенная речь или его здравый смысл, подсказавший ему, что смертный приговор Закиралю можно вынести и позже, но в карих глазах Элизара проявляется осмысленность.
— Лично я намерен потребовать исполнения этих обязанностей, но только после того, как ты подробно объяснишь, что надеешься найти в том доме.
Ну-ну, я так и кинулась им все рассказывать. Тогда они точно не только отправят меня к папочке, но еще в качестве охраны ко мне властителя драконов приставят. А мне в этой жизни свободы хочется. Тем более что по весьма мрачным прогнозам, от этой свободы мне не больше года и осталась. А там...
Я гашу шальную улыбку на своем лице, которой я сопровождала свою язвительную речь и, стараясь говорить спокойно, хотя желание шипеть становится уже совсем невыносимым, обращаюсь к дракону, которой сейчас единственный, кто может мне помочь добиться своего:
— Мне кажется, я догадываюсь, почему воины Алраэля не смогли ничего найти. Но обнаружить это смогу лишь я сама, когда увижу этот дом собственными глазами.
— Таши... — он уже второй раз порывается мне что-то сказать, но останавливается под моим не самым дружелюбным взглядом.
И мне даже не трудно догадаться, какие именно слова так и не могут сорваться с его губ. И сомнения, тревожащие его, мне тоже известны. И даже те два стремления: защитить меня и добраться до даймона, — которые никак не хотят складываться в единое действие, для меня не являются тайной.
Но знаю я еще и то, что он выберет вариант, который для меня сейчас является более выгодным.
— Я видела то, чего не мог заметить ты. И я не смогу объяснить, что искать, но я смогу это найти, если буду там.
— Таши, это опасно. — Наконец-то, хотя бы голос прорезался.
— Когда мы сидели за столом, было тоже опасно. С тех пор ничего не изменилось. И из двух домов, тот будет более безопасным. Потому что дорогу в этот — он уже знает, а подозревать меня в безумии — вряд ли будет.
— Тебе лучше покинуть Камариш и вернуться к отцу.
— Возможно и лучше. Но клятва не позволит этого сделать, а снять ее граф не может — того покушения не достаточно, чтобы ее условия были выполнены. Так что будет значительно проще, если мы все сделаем вид, что ничего не произошло.
— Я всегда знал, что моя сестра — мудрая барышня. — И мы все дружненько и несколько более резко, чем хотелось бы, оборачиваемся.
Он стоит внизу у лестницы и держит свою когтистую лапу на горле одного из охранников, ноги которого находятся несколько выше уровня пола. Еще парочка в живописных позах лежит на темном, с едва заметным рисунком, ковре.
Наверное, не я одна задаюсь сейчас вопросом: сколько еще таких групп знаменуют его путь по особняку лорда?
— Как папенька? — Его рука разжимается, и воин, несмотря на предоставленную возможность дышать, присоединяется к своим товарищам, а кисточка на хвосте у брата нетерпеливо рассекает воздух, сопровождая свое движение резким щелчком.
