В марте-апреле 1962 года пополнился женский отряд космонавтов. В него вошли Жанна Дмитриевна Ёркина, Татьяна Дмитриевна Кузнецова, Розалия ('Алла') Михайловна Занозина-Шихина, и Галина Гавриловна Корчуганова. Предстояло и пополнение основного отряда космонавтов, участники второго набора уже проходили обследование.
Лев Архипович Гришин чувствовал себя как-то необычно. Его не отпускало странное ощущение, будто бы он видит то, что видеть не должен. Хотя кому, как не ему долженствовало видеть всё, что происходило на испытаниях. После ухода Константина Николаевича Руднева на должность председателя Госкомитета по науке и технике его заместитель Леонид Васильевич Смирнов занял освободившийся пост председателя Госкомитета по оборонной технике, и назначил Гришина председателем Государственной комиссии по всем космическим запускам. Председателем Госкомиссии по запускам МБР оставался командующий РВСН Неделин.
(АИ. В реальной истории маршал Неделин, Л.А. Гришин и ещё многие необходимые для развития космической отрасли люди погибли при взрыве МБР Р-16 24 октября 1960. Полный список пострадавших см. http://sm.evg-rumjantsev.ru/24.10.1960/nedelin_disaster.htm)
Сейчас Лев Архипович сидел в 'гостевой комнате' бункера на пусковой площадке космодрома Байконур. В центре площадки высилась белая от инея цилиндрическая колонна ракеты-носителя 'Днепр-1.7'. Вокруг неё клубились привычные белые облачка испаряющегося кислорода.
Командующий РВСН Неделин тоже был здесь, хотя пуск был по космической тематике. Тем не менее, 'Днепр-1.7' с его 28 тоннами выводимой на низкую орбиту полезной нагрузки в принципе мог быть использован как тяжёлая МБР. На 12-15 тысяч километров он мог закинуть более 30 тонн, то есть, ту самую 'Кузькину мать' АН-602, мощностью 50 мегатонн, или 100 мегатонн с урановой оболочкой третьей ступени, либо целый ворох зарядов меньшей мощности. Поэтому Неделин держал запуски 'Днепра' под своим контролем.
Стартовая команда ещё суетилась вокруг ракеты. Гришину надоело сидеть в помещении, он вышел из бункера, подышать свежим воздухом. Через пару минут из бункера вышел Неделин, увидел Гришина, кивнул. Несколько минут оба стояли молча.
— Странное какое-то ощущение, — вдруг произнёс командующий.
— В смысле? — спросил Гришин.
Неделин замолчал, будто бы раздумывая, как лучше выразиться.
— После той истории с Р-16, когда нас особисты таскали... Уже когда разобрались, и оргвыводы были сделаны... вызвал меня Гречко. Взгрел, конечно, крепко, аж жопа дымилась. Но дело не в этом. Он тогда сказал одну фразу, я в первый момент не обратил внимания, а потом, прокручивал всю эту историю через себя... и зацепился. (см. гл. 05-21)
— Какую фразу? — не понял Гришин.
Командующий хотел уже ответить, но тут по громкой связи послышалось объявление:
— Пятиминутная готовность! Всем покинуть стартовую площадку!
— Пошли в бункер, — вместо ответа буркнул Неделин, повернулся, и исчез в проёме двери. Гришин последовал за ним.
Пока Лев Архипович занял своё место в гостевой комнате, напротив огромного цветного проекционного телевизора, куда передавалось изображение с телекамер наружного наблюдения, объявили минутную готовность. Рядом сидел Мстислав Всеволодович Келдыш, с другого бока — Александр Григорьевич Мрыкин. У 'гостевого' перископа, стиснув рукоятки, замер Валентин Петрович Глушко.
Уже привычно прозвучали команды 'Ключ на старт', 'Протяжка-1', 'Продувка', 'Протяжка-2'. Исчезли белые облачка кислорода вокруг ракеты. Включился наддув баков, отошла кабель-мачта, оставив ракету на автономном питании. Все замерли. Пошли последние 13 секунд перед запуском двигателей, когда 'стреляющий офицер' ещё может отменить запуск.
— Зажигание!
На экране телевизора под ракетой мелькнуло жёлтое пламя пороховых шашек, и тут же исчезло, когда в газоотводный канал под стартом обрушились реки ослепительно белого огня. Земля ощутимо вздрогнула. Голос по громкой связи продолжал обратный отсчёт с десяти до одного.
Двигатели вышли на предварительную ступень тяги, затем на промежуточную... Окутанная облаками пламени ракета вдруг словно сдёрнула с себя огненную пелену — это поток воздуха, увлекаемый вниз ревущим факелом, снёс пламя.
— Главная, подъём!
Белая от инея ракета чуть качнулась, приподнялась...
— Есть контакт подъёма!
Все замерли. Тяжёлая ракета поднималась неспешно, величественно. Словно нехотя, она оторвалась от стартового стола и, плавно ускоряясь, ринулась в небо.
— Ракета ушла! — крикнул от перископа Воскресенский
— Пульт в исходном! — доложил полковник Кириллов.
Борис Никитин каждые 10 секунд сообщал по громкой связи о состоянии носителя. Королёв сжал кулаки в нетерпении, сейчас Главный конструктор был не в силах помочь своему детищу, что бы ни случилось, он может лишь ждать результата или подать команду на подрыв.
В этот раз шансы на успех, по расчётам, были достаточно высокие, поэтому ракета несла макетный образец первого геостационарного спутника связи, разрабатываемого в ОКБ-10 под общим руководством Михаила Федоровича Решетнёва.
(аналог несколько более позднего https://ru.wikipedia.org/wiki/Радуга_(КА) В АИ возможность выводить спутники на геостационарную орбиту появится раньше, соответственно, работы по созданию геостационарных спутников начаты заблаговременно)
В соответствии с планами, утверждёнными руководителями Главкосмоса, разработка трёх основных унифицированных спутниковых платформ — КАУР-1, КАУР-2 и КАУР-3 (Космический Аппарат Унифицированного Ряда) была начата практически одновременно в 1954-м, ещё под руководством Тихонравова (АИ), и лишь потом была передана Решётнёву в ОКБ-10, где и продолжилась, но велась с разной скоростью. Первыми были готовы навигационные спутники 'Циклон', положившие начало платформе КАУР-1, затем был сделан и запущен телевизионный спутниковый ретранслятор 'Молния' (КАУР-2), и теперь подошла очередь геостационарной платформы КАУР-3.
Целевая аппаратура спутника была ещё не готова, поэтому на макетный образец поставили передатчики от ретранслятора 'Молния'. Аппаратуру ставили, в общем-то, больше для проверки и выявления возможных особенностей передачи сигнала через спутник на геостационаре. Задачей запуска была экспериментальная проверка теоретических расчётов, то есть, надо было попробовать вообще вывести космический аппарат на геостационарную орбиту — до этого момента никто в мире ничего подобного не делал, за неимением достаточно мощного носителя. Попробовать связаться через него с другой точкой планеты, и проверить, можно ли создать устойчивый спутниковый канал передачи данных.
Спутник 'Молния' вёл себя несколько иначе, чем геостационарный спутник. Из-за его смещения по орбите для организации устойчивой связи требовалась подвижная антенна с приводами слежения. Для обеспечения круглосуточной связи приходилось выводить на близкие орбиты несколько спутников.
Спутник, 'неподвижно висящий' на геостационаре над земным полушарием, был избавлен от этих недостатков. Он оставался на позиции 24 часа в сутки и 7 дней в неделю, так как скорость его обращения по орбите соответствовала скорости вращения планеты. Достаточно было иметь на геостационарной орбите три спутника, чтобы покрыть вещанием или связью большую часть поверхности Земли, за исключением полярных областей, где сигнал со спутников, висящих над экватором, принимался плохо. Безусловно, вывод спутника на геостационар стоил много дороже, а сам спутник был сложнее. Его приходилось в обязательном порядке оснащать микродвигателями ориентации, чтобы корректировать его положение на орбите. Зато клиентские станции можно было делать много проще и дешевле, принимая сигнал на неподвижную антенну. При развёртывании коммерческой сети спутниковой связи основной доход получается не от продажи спутника и даже не от аренды каналов вещания, а именно от продажи клиентских устройств для конечных потребителей, и чем проще и дешевле будет это устройство, тем больше людей смогут его купить.
Сейчас Сергей Павлович напряжённо ждал, как отработает первая ступень носителя. В трёх первых запусках проблемы возникали именно на этапе работы первой ступени. Вторая и третья были намного проще, и во время наземных прожигов отработали без замечаний. Пробный пуск второй и третьей ступени без первой тоже оказался удачным. Поэтому Королёв не без оснований ожидал, что после отделения первой ступени, если она отработает успешно, серьёзных проблем уже не будет.
Тем не менее, спутник был помещён в защитную капсулу, оборудованную парашютной системой спасения. Если запуск будет неудачным, БЦВМ отстрелит капсулу с полезной нагрузкой, и она приземлится на парашютах. Скорее всего, спутник, на долю которого выпадет подобное приключение, на орбиту уже не отправят, его или разберут на запчасти, или используют как учебное пособие, но это лучше, чем потерять изделие совсем, из-за аварии носителя.
Ракета уверенно поднималась всё выше и выше, разрывая небо ослепительно сияющим факелом белого пламени. Борис Никитин размеренно отсчитывал 10-секундные интервалы, докладывая о работе систем. Пока всё шло точно в соответствии с программой полёта. Королёв, Черток, Глушко, Пилюгин, Решетнёв — все, стоявшие сейчас в бункере, ждали в напряжённом молчании, вслушиваясь в доклады Никитина.
— Есть отделение первой ступени! — сообщил Никитин. — Запуск двигателей второй ступени. Двигатели работают нормально.
Сгустившаяся в бункере тишина взорвалась аплодисментами.
— Тихо всем! — рявкнул Королёв. — Рано обрадовались. Давайте дождёмся выхода на орбиту.
На второй ступени 'Днепра' стояли двигатели РД-43 — практически те же РД-33, но с увеличенным 'высотным' соплом. Такая унификация упростила и удешевила конструкцию носителя, а использование уже отработанного двигателя ускорило отработку. Все неприятности сосредоточились на первой ступени. Когда двигатели второй ступени включились в расчётное время, это была уже неплохая заявка на успех выведения на орбиту. Количество топлива второй ступени подобрали таким образом, чтобы вывести спутник вместе с третьей ступенью на околоземную орбиту — 'Днепр' имел хороший запас по полезной нагрузке.
В качестве третьей ступени на ракету был установлен разгонный блок 'Д'. Его тоже проектировали с опережением, в расчёте на использование в программе облёта Луны. Блок был совершенно новый, для его отработки было сделано несколько запусков второй ступени 'Днепра'. В этих полётах блок 'Д' показал относительно неплохую надёжность — из 6 пробных запусков четыре оказались удачными.
Сейчас успех полёта в целом зависел, в том числе, и от успешного запуска блока 'Д'. Он запускался с задержкой, после первого витка. Такая же схема уже отрабатывалась для блока 'Л' — четвёртой ступени носителя, выводившего на вытянутые орбиты спутники 'Молния', но как себя поведёт после нескольких десятков минут вымораживания ещё не летавший по орбите блок 'Д' пока только предстояло выяснить.
Борис Никитин продолжал размеренно отсчитывать по 10 секунд полёта второй ступени. Двигатели работали устойчиво, вознося алюминиевую колонну сквозь верхние слои атмосферы.
— Отсечка двигателей! Отделение второй ступени! Изделие вместе с разгонным блоком вышло на низкую орбиту!
Все в бункере бросились поздравлять Королёва. Сергей Павлович, уже не осаживая подчинённых, улыбаясь, отвечал на поздравления. Его подхватили под руки и понесли из бункера на свежий воздух.
— Только не качайте! — крикнул Королёв. — Я тяжёлый, уроните ещё, черти, костей не соберу...
Главный конструктор понимал, что даже если сейчас откажет блок 'Д' — это полбеды. Напряжённая четырёхлетняя эпопея с созданием универсального ракетного модуля увенчалась успехом. Ещё предстоит долгая работа по отладке многоблочных вариантов, но там основной задачей будет отработка управляющей программы, чтобы научить её правильно реагировать на многочисленные возмущающие воздействия. Само 'железо' наконец-то заработало в штатном режиме.
Дав людям пять минут порадоваться, Сергей Павлович скомандовал:
— А теперь все по местам! Скоро будет запуск разгонного блока.
Сигнал на запуск двигателей блока 'Д' подавал корабль управления, дежуривший в Атлантическом океане. С ним поддерживался контакт через систему низкоорбитальных спутников связи 'Стрела' и телевизионная связь через военный спутник-ретранслятор 'Молния'. В дни космических запусков РВСН предоставляли один из каналов спутника для связи Байконура с ЦУП в Евпатории и кораблями Контрольно-измерительного комплекса.
Спутник с пристыкованным разгонным блоком облетел Землю по низкой орбите. Прошла команда на запуск двигателя. Ослепительное пламя беззвучно разорвало черноту космоса, и сложная машина, созданная руками тысяч людей, начала долгое, многочасовое восхождение в апогей вытянутого эллипса. Достигнув его вершины, БЦВМ разгонного блока дала команду на второе включение двигателя, превратившее эллипс в окружность. Люди на земле терпеливо ждали, пока не получили доклады с НИПов, что спутник занял своё место над восточным полушарием планеты.
— Вот теперь — всем шампанского! — скомандовал Королёв,
Негромкое гудение голосов моментально переросло в восторженный гвалт. Сергей Павлович принимал заслуженные поздравления, с бокалом в руке, разделяя радость от общей трудовой победы. Пусть это всего лишь первый шаг, пусть ещё предстоит долгая и нелёгкая работа.
— Есть телеметрический сигнал! — доложил Рязанский.
Его специалисты настроились на спутник и получали данные о его состоянии.
— Сергей Палыч, Москва! — крикнул связист, протягивая Главному телефонную трубку.
— Слушаю, Королёв. Да. Да, так точно, Никита Сергеич. Докладываю. Спутник связи 'Радуга' впервые в мире вышел на геостационарную орбиту. Да, да, спасибо, стараемся.
Он повернулся к Рязанскому:
— Михаил, что там на телеметрии?
— Развёртывание идёт в соответствии с циклограммой.
— Сейчас спутник разворачивается в рабочее положение, — сообщил Королёв в трубку. — Это займёт несколько часов. Пока что мы принимаем с него телеметрический сигнал. Когда развёртывание будет закончено, попробуем принять картинку из московского телецентра.
Они говорили ещё несколько минут, затем Сергей Павлович отдал трубку связисту и объявил:
— Первый секретарь поздравляет всех нас с большим трудовым успехом и благодарит за хорошую работу!
#Обновление 01.07.2018
4. Строительные технологии и новые материалы
К оглавлению
В конце февраля 1962 года Первому секретарю позвонил главный конструктор Специального конструкторского бюро 'Прокатдеталь' Николай Яковлевич Козлов. С ним Никита Сергеевич был знаком давно, с того времени, как в Москве начиналось строительство панельных многотоэтажек. Конструкторское бюро под руководством Н.Я. Козлова с 1953 г занялось проблемой крупнопанельного домостроения, в котором более широко начали применяться тонкостенные конструкции.
(Источник информации http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=16264)
