А над дизайном эльдаров еще есть время покумекать. Усики добавить? Шейку вытянуть? Себя же, в конце концов, тоже надо слепить достойным высшего общества. Генлор Арье дается день ото дня все легче, но добиться такой же прочной защиты в местах сгибов и на перепонках, и при этом не быть похожим на образец, не получается. Увы. Но ничего, генеральный проект движется по графику, робо-гибрид дерева, камня и животного переходит в финальную отладочную фазу — бегать мэл-палх не должен, корни — это шланги в Аслаош-раом. Где посадили, там и бдеть ему. А то, понимаешь, наплодил асмов, так еще и эти себя осознают и станут толпами бегать, прыгать или летать! Чур меня от такого зрелища! Одного раза хватило — всех фей перепугал.
— Бедненькие вы мои... Бейте бяку, тренируйтесь.
К боли я привык, уже не впечатляет. Может, следствие объединения на четыре тени? По барабану. Меня корежило, когда отливал форму Леона, когда, теша свое любопытство, вошел в драконью недоделку... Реакция на ванну с водой из океана Бодо осталась где-то на вторых ролях, за краткий промежуток времени я сделал несколько движений, с трудом сконцентрировавшись на необходимости изменения цвета во второй раз. Тогда, в плену азарта, много чего стало несущественным, а сейчас вот задумываюсь — стоило ли в слезах запекать мужика?
Булочка из него получилась на славу, с румяной и хрустящей корочкой. У легата если и отложилась нестыковка про легкость кровосмешения и такие трудности с его осуществлением, то все объяснится демонстрацией по сценарию "родилось из магического дара". Мыслеречь легат спишет на пси-силы — редкая диковинка, но все же он не настолько он отсталый, тем более по долгу службы обязан знать, ну или хотя бы краем уха слышать байки. Эх, ну почему меня теперь не радует ни достигнутый результат, ни способ его получения?
Лукавство не красит. Выдумка про эльдаров чадит во мне же: во-первых, кровь драконов облучится; во-вторых, цветодар будет слеплен из вод Бодо; в-третьих, живая вода призвана ото всех закамуфлировать второе. Ну и на закуску на собственной шкуре проверенное слово "ипостась" — спайка близнецов сохранит личности обоих, что подчеркнет их индивидуальности. Или нет — это слишком личное и непрогнозируемое, чтобы говорить обо всех скопом. Не получится всех под одну гребенку, как бы гим-каэлес не рядился — или его не рядили — в штамповочный аппарат. Нет, сделать с телом получится все по задумке, а вот слияние душ совсем иное, абсолютно...
Но главное в моей ауре. В астральном аналоге. Только перейдя в драконий облик, я увидел теоретически выведенные уровни астральных тел. И до глубины души поразился ее влиянию на окружающих! Если на тварном плане я не выпускал ее далеко из тела, то на астрале она простиралась широко, ориентируя окружающих на меня.
Ял, ял, ял!!! Вот корень всех бед!!! Божественный ореол! Который даже через дивусвизио оказался невидим, вернее, оно не распространялось на план... А еще вернее то, что смысл кроется в объединении истинных чувств на обоих планах... Нет, истинное дивусвизио! Вот как правильно назвать. Иначе дракон бы забеспокоился совсем по-другому, когда его убивали мои кусочки. Что видят драконы-оборотни?!
Все не то!.. Все не о том!.. Я в теле люфа, но уже не могу избавиться от произошедших перемен. И как бы я не трепыхался — все идет как надо. Так или иначе, я должен был преобразиться до полного завершения — без промежуточного этапа от шоковых переживаний проснулся бы Гаер. Тьфу, тьфу, тьфу! А так я хотя бы морально готовлюсь к полному объему сенситивного восприятия.
Йейль, но как же я был слеп! Ууу, в этом состоянии даже нормально разозлиться не могу, черт... Оттянувший мое понимание ситуации Абиок все-все притупил, хоть волком вой! И ведь не возразишь — действующий рассудок одобряет выкидон подсознания.
Помнится, я запретил себе дивусвизио. Вернее верусациёс, истинный взгляд, прозревающий взгляд, который когда-то выдал мне плетения СИ, еще точнее — продолжает действовать поддержанный мною блок Вратариуса. Верусвизио и по ныне в обороте — объединение истинных чувств тварной оболочки. Мое кумулятивное восприятие, включающее распространенное астральное и уникальное нуль-пространственное. Теперь, когда открылось, пока еще мутное, истинное дивусвизио, мне видна сама суть магии тварного плана. Чего я городил формулы? Ммм, нет, они учитывают и астрал, например. Уверен, стоит приглядеться, как отыгрывающийся на мне за всех сибиро-Лиефиль станет бесполезен как учитель чароплетства, скручивающий отсвечивающие внутри чародея потоки энергий астрала, облекая в тварную форму.
Но суть в другом — моя половинка... После — буэ! — сношений с удром последний не мог не подпасть под влияние моей астральной ауры. Мне одиноко — лови игрушку. И тогда впихнутый в клетку оказался слишком молод и открыт для меня — двое оказались судьбой обречены на слияние, судьбой в виде моих тайных даже от себя самого желаний, хех, подсознательных. Виспы... Внимание юного княжича, оставленного замещать — Чародея тянуло владеть в меру его испорченности. Все встает на места и с легким согласием Лиефиля, попавшегося в астрале, где влияние оказалось наиболее сильным. И дальше с эльфами, другого бы непременно застрелившими и только потом начавшими разбирательства да утрясательства. Однако хуже всего получилось с Эёухом... Хоан и Хуан, которых вела интуиция, ориентированная на мною на меня же. Моя обида совершенно идиотская этом свете, и даже сейчас цепляюсь за нее!.. Вот страшное, вот противоречие где! Подставил дуота... такого искреннего и беспомощного!..
Не жалею о родившейся любви, сожалею о поруганной дружбе. Какое гадство!
Всю орреджевскую ночь я, обняв колени, просидел на пуховом мху — от братьев Эёух на этом месте и вмятинки не осталось, а чужие следы в этом ломте реальности не задерживаются. Бездумный взгляд гипнотизировала светящаяся суета водоема. Лис равно Гаер равно Леон равно Я. Тождество сомнений не вызывало. Укор божественных знакомцев словно набат из пасти бездны прожитых лет, звуковые вибрации которого все не смолкают, переходя на не воспринимаемые разумом частоты, бередящие душу. Темная меланхолия захватила надо мною власть настолько, чтобы в первый раз за прошедшую череду дней отказаться от осточертевшей учебы и вожделенного сна.
Сколько бы я не плевался, а в результате своих же не примиряющихся с судьбой мер вынужден принять и покориться неизбежному — срок до часа икс полторы недели, часа, на который Абиок запланировал целостное воссоединение. Ёпрст, юнитас и тут меня достал!
В бессилье откинувшись на спину, переломил ход мыслей — или пустил их в разбег? Без разницы — Око Глораса смотрит сверху бесстрастно, все крутя и крутя за лямку свое предназначение — распределять воздух между полюсами планеты, предотвращая их иссушение и обледенение. Впрочем, ни первому, ни второму это не грозит — на Серуше вулканы вечно курятся, на Юзи вода из маэны материализуется, а баланс поддерживается вместе с Муэром автопилотом Пантеона, который, в свою очередь, питается от всей закрытой звездной системы Арасмуэр, работающей за счет духовного движения подобно водяной мельнице на реке, то есть вечно в рамках Вселенной, а скорее даже и во множественном числе.
В сущности, чего я пугаюсь? Себя? Да...
Тело вздрогнуло от топота мурашей — зажмурил мокрые глаза, прогоняя из головы и с неба панораму природного величия.
— Дожил... — прошептали губы под частое сердцебиение.
Недавние метание обрисовались рамкой ерунды с тисненой глупостью — закрутились подшипники рассудка, убеждая стопудовыми плитами доводов. Дескать, все равно две трети примкнут к подсознанию — верхние слои перестройке не подвергнутся! Да и чего боятся Гаера? Вспомни свое поведение, когда назвался им! Вселяют страх Пантеон и Венцы власти над верховным пьедесталом, в этом все кроется — ответственность шугает малька. Тогда в эйфории после высвобождения из мучительного десятилетнего плена, в котором сходил с ума от одиночества и немочи, возмечталось о власти и силе — игра в карающего бога зашла слишком далеко. Да, игра! И да опять меня тогда хлестнул Вратариус, как ямщик на облучке погоняет свою двуколку так, чтобы кони залетные понесли. Но в этот раз я сам для себя манок создал! На кой ял, спрашивается, позволил Хэмиэчи так поступить?! Вот и попался на удочку дракон — и когда успел забросить?
Лейо и Зефир. Все вокруг наполнится любовью и умиротворением, некогда обозначавшимся как фон. Лейо даже тогда, два года назад, продолжал сдерживать свои чувства, боясь ранить — тогда мы с ним соприкасались на другом уровне, и я не ощущал обитель именно как Мою Обитель. Не знаю... Не спрашивал... А вот ностальгия по тем эманациям на самом краю восприятия проснулась, да с какой силой! Никогда бы про себя такого не подумал — желать, чтобы все-все вокруг меня любило, холило и лелеяло. Вот ведь, выверт сознания какой!.. И Зефира хочется прижать к груди, почувствовать его незримые объятья и опеку — желание оказаться за каменной стеной вспыхнуло... и погасло. Я соскучился по Лейо и Зефиру, греющим сон Гаера. Эх, Абиок совсем стыд потерял, педалируя эту тему!..
Окажусь запертым в Обители. Неизбежно совместятся два состояния — энергетическое и драконье, и любой выход наружу окажется поступью Венценосного Бога. Не владетеля и не правителя — всем заправляют управители, неизбежно атакующие. Даже Сипаугрид способен их поддержать, отбирая атрибуты власти у слабака-неумехи ради его же блага. Дикая удача, что мою призрачную тень рухмынцы тогда не заметили, сосредоточив внимание на соседнем лепестке Пантеона — сил и концентрации это должно было отнять много. Собственно, через Пантеон и контактировали властвующие мерцающие планеты и для нее сокрытого спутника. Вот аргумент, который оттянет мое преображение — неоконченные планы... Только бы вытерпеть раздирающую боль возврата к прежнему состоянию, не имеющему общего с драконьим или энергетическим. Тридцать три дня закончатся, однако новый сосуд для духа подождет — пусть потом придется вытерпеть самую страшную боль в жизни, ломающую мои тела, но зато она станет финальным аккордом, после которого на инструменте Глораса не удастся издать звук, способным сделать мне по-настоящему больно. Все лишь то и надо вытерпеть еще две смерти!.. Чем дальше они будут отстоять друг от друга, тем хуже — это как стимул закруглиться, дать скакунам самим выбирать дорогу согласно проложенному средь буераков и густого колючего кустарника маршруту, оставить поводья, отложив кнут. Главное... Главное самому не сломаться, приобрести статус над-сознания — или тут подойдет термин облачное? Да, что-то типа облачной операционной системы, объединяющей множество в виртуальное целое, отстоящее от железа. Ну, как-то так примерно...
Перспектива согнула тело в позу эмбриона, а вскоре заявилась апатия, продлившаяся все три дня до первого срока. Ни грамма не было радости о проблеске дивусвизио — это позволит скачком приблизиться к идеалу, вершина коего намечена в разработках мэл-палха и прошивки для Скайтринкса, а так же пилюль для гимов.
И стать самим собой заточенным в самим собой созданном доме — ну не насмешка ли самого себя над самим собой?! Бог-затворник...
Все смешалось. Желания, мысли, чувства. Мотивы как попавший в магнитную аномалию компас — вот что самое печальное, пострадала мотивация поступков. Раздираемый векторами в итоге поорвался...
Кто я?
Человек, что жил непритязательно? Человек, что шел по чужим головам, распродавая чужой дар? Эльф, что не знал детства, кроме бесконечных тренировок и столь же бесконечной череды заказных убийств? Эльф, что среди своих инфантильно жил на отшибе и в раз потерял все и приобрел еще больше? Притворяющийся ребенком? Учителем? Ученым? Мое я расползлось — лоскут туда, лоскут сюда, и гобелен утрачен. И пусть цвета все те же, да вот узор иной.
Зачем? Чтоб т...ь Алика? Смотреть обыденное облекто? Воспитаться закоренелым поборником натуризма? Стать ветряным, как феи? Мир во всем мире и счастье каждому вагон? Отомстить, срезав мерцающую крону? Утонуть в океане абсолютной веры? Или раствориться в миллиарде чужих жизней, став воплощением коллективного сознания или разума? А может, стереть всю память или вообще уйти в небытие? Доломать древнюю рухлядь и построить все в стиле модерн?
Кто я?
Глава 10. Определение
Пинг и Понг смотрели в окно во всю стену — изящный резной портик им по пояс служил источником заградительной решетки в эфире, натянутая пленка-поле не допускала в палату холод и сквозняки. Ребристые флофоли цвета панг заколыхались, когда оба положили руки на перила, тем самым давая чарам понять — следует убрать пленку преобразовать мешающую обзору решетку с сохранением функций обеспечения безопасности — чтоб случайно не выпали болезные. Сервис в палате оба оценивали на твердое хорошо.
Чернозем с хронометрической точностью опрыскивался холодным северным дождем и облучался жарким Ра. Последствия Истерики Рухма преодолели уже на следующий день — гигантский утюг силы из кристаллов с душами предков разгладил складки пространства, а гребень расчесал спутанные нити и течения. Первую неделю гиты только и делали, что посменно стерегли Аэр — ветра в двух-трех сотнях над землей не было вообще из-за угрозы, а солнце закрывала тонкая пелена серых туч, которые изредка мочились на почву.
Северная дуга, такая же двойная, как и южная, подросла всего на треть от своей высоты, мало отличаясь по росту и виду от обычной сосны, но свою функцию по циркуляции маэны выполняла на все сто. Трехсуточная трехсторонняя война окончена — все зализывали свои раны, не стремясь вновь нападать на гим-каэлес. Где-то там, конечно, бои не прекращались, но Орреджо никто не оккупировал — второй рубеж обороны вдоль Гидандраго уцелел и кое-как справлялся с отражением натиска подгорных жителей, выкуриваемых Жнецом. Вся границы из мэл-кедров ныне отлично видна — нет игр с пространственной перспективой, нет мелких деталей, цепляющих глаз. Сплошь темная земля.
Миллионы червей, всяческих личинок и насекомых заполонили все огороженное мэл-кедрами пространство — это они возвращали почве плодородие. Вместе с ними трудились и эльфы. Они летали на Дисках Плинга, собирая трофеи — мифриловое оружие, броню и другие части големов, управляющие кристаллы коих без сожаления разбивались вдребезги, когда еще шла зачистка сразу после сражения. Грузовые летающие платформы едва ли на метр поднимались от поверхности, неся груды искореженного металла.
На шестой день ученый совет проголосовал, приняв большинством новый дизайнерский проект, кардинально меняющий лицо гим-каэлеса Ахлессен, изуродованное черной бородавкой Морсарбора. Южная половина становилась витражом — межевание проводили со всем тщанием. Гигантские руны божественного алфавита, что в небесах горит, тянулись от а до я в строгом соответствии со звездным начертанием — каждая звезда на земле олицетворялась дубом в обрамлении красивейшей эфедры и других кустарников, заключавших в раму будущие поля, сады, парки, луга для выгула, пруды — никаких бескрайних просторов, как прежде. Деревья подталкивали магией до высоты эльфийского роста, как и все кустарники, на седьмой день расчертившие степную половину ландшафта, плоскую как блин, в причудливую кружевную скатерть, исполненную по правилам составления магических контуров и цветошешоэттэ — в ней угадывали очертания лотосов Венца Орбисгратия. С северной половиной поступили суровее, ради нее разорив окрестные леса, частью пострадавшие от драконьей магии — друиды буквально отрывали клочки, разбрасывая их островками по голой земле, определяя очаги возрождения Сешенсо. Зеркальным отражением южной части на северной расположились кристаллы в рост взрослого эльфа как в подземной, так и в наземной своей части — их еще очень долго заключали в пилоны. Пришедшие со всех каэлесов друиды под конец неотложных мер укрыли северную половину однообразным зеленым ковром — сорняк неизбежно съедят, да и сама его специфика предусматривает немедленное отступление под натиском Леса. Возрождение Сешенсо во всей его красе и многообразии животных и растительных видов дело десятилетий. Безумно жаль разрушенных пещер и водопадов, осушенных прудов и прочего достопримечательностей, особенно звездную Пелцокшес, совсем не скоро обрадующую обитателей гим-каэлеса флюоресцирующей по ночам россыпью жизни.
