Том 6. Боязливый бог

Аннотация

Леонард боится своей растущей мощи. Опрометчиво выпущенные им из клетки драконы натворили кровавых дел, но и сами поплатились... Юный бог сам усилился за счет крови и знаний пойманного дракона, и дал фениксам силу убивать своих до того смертельных врагов. Он уничтожил Нордрассил ради его знаний о начале уже завершившейся эпохи, о Давжогле, бросившим в него Зерна Хаоса. Как бы Леонард ни прятался от мира, его воля продолжает необратимо менять Глорас. Месть должна свершиться над всеми — этот императив довлеет над всем прочим.

Глава 1. Драконья жатва

Двуглавый дракон неискушенного зрителя поразил бы размерами — длина пилообразного четырехрядного гребня от стреловидного кончика плоского хвоста до таких же стреловидных морд, на переносице которых оные заканчивали шиповидный венцы одним рогом в виде идеального конуса высотой в четыре разреза их глаз, порядка ста метров. Матерый одноглавый, что вел левое Крыло(*), блистал не серебряно-багряной чешуей, а червонным золотом своей вполовину меньшей туши — его единственный венец отливал не серебром, а бронзой. Тридцать два дракона левого, как и правого, впрочем, Крыла выстроились четырехгранным клином в виде "х" — две грань из семи крылатых бойцов вел серебряный клык, а две — два бронзовато-коричневых.

Гребень из шестнадцати пар вел чуть более крупный дракон солнечного золота, за ним следовала пара клыков, чернильно-черный и снежно-белый драконы, на шестую часть меньшие, а следовавшие за ними когти, в свою очередь, были еще меньше — кто на шестую часть, а кто и на четверть. Вся Стая из эскадрильи карателей действовала слаженно, ибо все ее когти доказали свое право на звание элиты, коей доверили наказание Арездайна, оплота возродившейся эльфийской цивилизации, к которой через глубь тысячелетий прилетело возмездие.

Замыкал стаю клин Хвоста — за красным золотом следовала хищно взмахивающая крылами красно-багряная смерть, разделенная на две полосы, возглавляемые серебряными красавцами. Мелкая чешуя, подобно рыбьей, защищала перепонки крыльев, сохраняя ее гибкость. Цвета драконов совпадали лишь в огненных глазах с вертикальными зрачками, зеркально черных когтях и таких же, но белых клыках. По три когтя на концах крыльев и сгибах маховых костей плюс семипалые лапы — два едва ли рудиментарных и чрезвычайно подвижных пальца на пятке.

Пропитанные магией существа мерно махали крыльями, и не знающий их природы сказал бы, что лениво. Каждый элитный коготь являлся магом, как все, на ком блещет серебро или золото. Каждый дракон неотрывно связан с астралом, черпая оттуда силы на поддержание своей жизни и выдохов магическим пламенем, чья суть не всегда совпадает с именем. Однако лишь маги способны управлять этой связью осмысленно, тем самым существенно разноображивая свой арсенал. Потому их полет, стоит лишь приглядеться, подобен ножу, режущему масло — величественные тела, казалось, прорезали суть мира, оставляя видимый в магическом зрении вихрящийся след. Колыхающая эфир стая впитывала разлитую в нем магию, вслед за ними стремящуюся вновь заполнить собой просеку.

Разящий меч, возглавляемый рогом Вэйшэн, стремительно вынырнувший из-за сдерживающего натиск северных грозовых бурь Диввентиза, плавно приближался к каэлесу — казалось, по небосводу двигалось внезапно там родившееся созвездие. Рык существ, понявших тщетность надежды застать врасплох, вспорол воздушный слой, от боевого клича заколыхалась листва испуганных деревьев, в ужасе задрожавших от вложенной в звук мощи. Не многие птицы смогли взлететь, а животные двинуться — целая расходящаяся лучом полоса леса вообще вымерла из-за разрыва не переживших рева сердец, а с гор сошли многочисленные лавины и обвалы. Забывших силу и мощь драконьего племени разметало в разные стороны ударной волной, веером разошедшейся от Стаи, издалека атаковавшей первой.

Гребень с рогом, размывшись, оседлал ветер, мазнув на запад. Оба Крыла и Хвост отвернули виражем на восток, раскрутив вихрь, оставляющий разноцветный шлейф с крыльев. Основной удар пришелся на ослабленный западный берег с Чёча — два Плазменных Жала Молний(*) и один Плазменный Факел Молний(*) распустились там супротив двух с восточной стороны от Ахлессена, автором самого дальнего из которых стал единственный дракон, но зато самый крупный из всех.

Тридцать две глотки выплюнули тугие струи истинного пламени, сошедшиеся в одной точке в нескольких десятках корпусах впереди и ниже траектории полета. Подобно батарее залпового огня, задняя пара клина начала залп, завершившийся ударом из главного калибра. Сошедшиеся в точке струи образовали чашу, причем каждая из них в конце раскрывалась, подобно банану открывая солнечно яркую сердцевину, неимоверно более горячую, отчего снизу рыжее пламя казалось букетом распустившихся лилий. Вожак крыла выпустил солнечного цвета стебель, подобно кию ударяя им в центр и выбивая, собственно, цветение.

Зная о поднятой защите, драконы ударили не магией лоб в лоб, но с толком — первородное истинное пламя породило плазменный факел, вырвавшийся из чаши букета как из сопла ракеты, неизвестной в этом мире. Ионизирующее излучение породило сотни ветвистых молний, ударивших из смертоносного языка в мареве плавящегося воздуха — он ударил наискось с запада на восток почти вдоль русла Пелцокшес. Высоковольтные разряды природного электричества, вызванного посредством магии, прошили защиту, страстно целуя ухоженные берега — барьер хоть и пропустил смерть, но сумел отклонить и направить по отвесной вниз. Мелкой цветной крошкой и пылью с оглушающим треском взорвались друзы кристаллов, шипяще вскипели тонны воды, пошло складками живое полотно Набережной, сгорели в пепел цветники. Большинство молний притянули пилоны, но и прорвавшиеся причинили чудовищный урон.

Удар правого и левого крыльев, нацеленных в Эхнессе, смотрелся намного красивее — драконы синхронно взмахнули крыльями, зависая, и одновременно выпустили витое оранжево-красное пламя. Когда в небе расцвела роза, командиры добавили последний штрих — нестерпимо желтый луч пробил огненный цветок, в момент ока продырявив пошедшую волнами и кляксами радужных разводов пленку защитного купола. Два луча сошлись в солфиале Эхнессе, породив взметнувшееся выше его кроны пламя. Обвивающие их молнии смели листья в целом секторе, оголив почерневшие ветви, средь которых то тут, то там набухали вспышки взрывов хозяйственных или иных помещений. Мэллорн содрогнулся, а эфир прорезал отчаянный крик боли тяжело раненного колосса, которого никто не защищал, не смея нарушать запрет, что неминуемо повлекло бы гораздо худшие последствия.

Целью Гребня и рога были не защищенные шапками из хаотично движущихся зелено-золотых листьев, в миг приближения образовавших обращенный к драконам слоеный щит, мэллорны, но чернеющая полоса мертвой реки, отдавшей все силы на установку и поддержание купола магической защиты, препятствующей драконам и их магии. Один мощный Плазменный Факел Молний зеркально отразил своего восточного собрата, и выпущенный Вэйшэном не менее убийственный воспламенился ему навстречу, уничтожив абсолютно все друзы кристаллов на этой части берега. Направленные в одну точку, они массированной перегрузкой взорвали стратегически важные пилоны у впадающего в Пелцокшес бурного рукава, несущего энергетическую подпитку, тем самым ослабив барьер целиком и оставив задел для прорыва.

Слева и справа от Великого Мэллорна выросли стены из ветвистых молний, несколько ударов сердца непрерывно бьющих из плазменных языков по направлению к земле и ввысь, где вспыхивали оглушенные защитники, расшибаясь в лепешку и умирая именно по этой причине — их брэмпэтэ совладали с током, но спасовали перед высотой. Те, что оказались ближе всего к огненному мазку в небе, упали самоцветным дождем — их защита отреагировала единственно верным образом, дав последний шанс переродиться и прожить еще хотя бы три-четыре сотни лет. Укрытые под отдельными куполами стоянки гимов на несколько минут затянуло дымом от устроенных молниями пожарищ, выкосивших окружавший лес.

Стоит отметить, что в Кюшюлю купол стелется по территории подобно растекшейся из пипетке оде по стеклу. Мэллорны нагнетают эфир маэной, а стоянки отдыха играют роль строп, удерживающих парашют купола, чей принцип во многом похож на жидкостную пленку. Редкая цепь мэл-секвой играет роль пограничной полосы и надежного держателя защиты, по разным причинам круглогодично никогда не поддерживающейся в полном объеме. Корни, кстати, надежно защищают под землей, образуя некое подобие купольной защиты.

В противовес купол каэлеса Ахлессен схож с палаткой, с защитой от бурь, которую держат стоянки отдыха, словно штыри, воткнутые вдоль реки. Разбросанные по лесу пилоны — это многофункциональные клинья, за которые так же цепляется купол. Густая разделительная полоса из мэл-кедров да скованная река образуют охранный периметр. Жесткие северные ветра приносят с собой вихри, а каменистые почвы полны природных истоков маэны, помимо полезного набора микроэлементов и солей вкупе с глубокими залежами урана — все это препятствует росту мэл-деревьев, к тому же обваливших бы отвесные стены искусственной пропасти, на дне которой как раз древние чародеи создали радиоактивную полосу, рождающую мутантов для учебно-исследовательских целей.

Бывший каэлес Эхнессе, а ныне Ахлессен, не единственный выпадает из стандартной кюшюлювской планировки. Например, Тьянкль — ярчайший пример альтернативной концепции. В этом каэлесе мэллорны образуют гексагон вокруг своего родителя, пережившего два поколения детей. Каждый мэлорн — форпост защиты. Каждый век население перекочевывает на соседнее великое дерево, являющееся ровесником всех остальных пяти. Десять оборотов посолонь и каэлес переезжает на соседнюю территорию. Щадящий режим для мэллорнов, успевающих как постареть, так и повзрослеть самостоятельно, прожив гораздо дольше собратьев. Проблема в ирригации сельскохозяйственных почв, влага из которых высасывается мэллорнами, кратно меньшая площадь территорий каэлеса, даже с учетом дубля уступающая тому же Кюшюлю или степной зоне Ахлессена. Проблема тренировочными полигонами, расположенными за периметром усиленного охранения. Это из основных. Зато один из перевешивающих все плюсов это безопасность, кратно более крепкая, чем при прочих решениях, а так же отсутствуют заморочки с отмирающей вместе с деревьями разветвленной корневой системой.

Каэлес Ахлессен не Тьянкль. Чёча подорвала его обороноспособность в не меньшей степени, чем вывод из строя точных магических систем в нутре стоящих на срезанных горных вершинах Диввентиза круглых башнях. Бьющиеся мыслями сердца из живых кристаллов удержали основу, но настройки тех же прицелов сбились, а восстановить не успели — такое за день-два не делается. Та же судьба постигла тревожную сеть, где выжили только малочисленные узловые центры с живыми кристаллами.

Драконы превосходно спланировали очередной дерзкий налет. В первый час после Глобалис-Ремувео драконы сориентировались быстрее всех, после перехода на Глорас воспользовавшись Путями Ветров для перемещения по всему обитаемому поясу планеты. Успели. Но несмотря на жесткое противодействие, они продолжали безнаказанно покрывать малые дистанции аналогами эльфийского Мша — Скользящий Мах и Пронзающий Мах. Оба предназначались для малых дистанций в десятки, а то и сотни километров. Первый отличался от второго магическим уклоном — дракон скользил по кромке астрального плана, который эльфы живописно окрестили океаном жизни. Быстро, скрытно, далеко, напряжно. Вторым рассекали эфир только простые драконы, становясь при этом видимыми для пассивных следящих систем, в большинстве своем вышедшие из строя.

Маневр Стаи заключался в двухэтапном прыжке Скользящим Махом — развед-крылья эскадрильи поддержки вычислили цели. Еще бы не обратить внимания на течения, создаваемые в астрале и близлежащем эфире мэллорнами. Используя засланцев, коих каждый вожак крыла, неизменно дракон-маг, они могли не приближаться к объекту. Засланцы — это спаянные магией эфирные элементали стихии ветра и астральные отражения драконов-вырожденцев, которые успевали собрать и передать до раскрытия и уничтожения множество полезных сведений, ведомые разумом мага, отключающего ментальное объединение крыла. Обладающий пси-силами мозг контролирует десятки засланцев — пока их уничтожают, разум оценивает множество факторов. Среди засланцев всегда есть преобразованные сильфы или сильфиды, по сравнению с элементалями обладающие более утонченным строением, а потому намного ценнее в качестве сборщиков сведений. Старших засланцав берегут и не посылают на убой во время атак как распыляющих внимание боевых единиц.

В случае с каэлесами все просто — абсолютно все скопления на востоке Арездайна подверглись исследованиям. Это не запад, где мэллорны понатыканы что сорняки. На закатной половине стратегия иная — боевые лапы распылились по всей площади, выжигая любые встреченные мэллорны и отступая там, где давали достойный отпор. В те места планировалось наведаться позже, когда противник окажется в максимально доступной степени ослаблен. Бесчисленные века драконы с Рухма могли видеть эту оконечность материка, бесчисленные века лелея акт возмездия. Угэреж их тоже несказанно занимал, однако лишь его южная половина, Ражень. В свое время Горграп целиком принадлежал величественным детям творца, много чешуи осыпалось за него — пусть пируют на кладбище. Драконы, некогда залившие свою родину огнем, навсегда покинули тот горный массив и абсолютно не горели желанием возвращаться, чтобы разгребать и выкуривать ее нынешних обитателей — чрезмерно много в астрале со времен Той Войны осталось висеть противодраконовского оружия. Потому Крыло на Цабандэ, Крыло на Нанлд, Крыло на Катрат, Крыло на Окатаж, Крыло на Жмаолб, Крыло на великую стены у болот Тювриф, сдерживающую чудовищ, два Крыла на плато Знаний. Две же оставшиеся Стаи из Угэрежской эскадрильи, из магов и вояк, разделились на шестьдесят четвериков, разлетевшихся по порталам захваченной крепости, точкам интереса и окрестностям ставшего плацдармом драконовской армии возмездия хребта Бразэня, а десяток офицеров принял участие в атаке на АЗУ. Оставшиеся три эскадрильи третьей эскадры поддержали вторую, отправленную на Имрикс, дабы составить пары, карающие материки, населенные целиком сольфами и рульфами, Омманэнс и Брошгар, но не гористый гномий Гразарг.

Первая же эскадра отправилась на Арездайн. Ее наварху Мао-ю-ло, как и Жун-и-ло, предстояло на месте определиться со стратегией, а наварх третьей, Юй-чу-ду, остался с четырьмя четвериками на вершине Бразэня — его персональной ответственностью являлась вторая створка Врат, благодаря гномьим скудоумцам соединивших Глорас и Рухм прямым переходом неизвестного типа. Напутствовавший их монарх определил генеральную линию — нанесение предельно возможного урона в максимально сжатые сроки. Стратеги драконов за время блокады скрупулезно разработали десятки планов, а воины и маги тайно тренировались, оттачивая рог мести. Представившимся шансом драконы всецело воспользовались — блицкриг представлялся лучшим вариантом. Пока презренные сухопутные крысы оправляются от последствий и мечутся без таких казавшихся надежными артефактов и амулетов, забивших их сокровищницы, не нуждающиеся в этом скарбе драконы, сами по себе амулеты, броня и мечи, отожгут во всю душу! Подорвут моральный дух или разожгут пламя мести, толкающее на опрометчивые поступки и акты отчаяния, которые Драконы во всеоружии встретят с холодными сердцами и трезвыми головами, острыми когтями и разящей магией. Четвертая эскадра, кстати, атаковала оплот гномов на Рухме, а молодняк и женщины занялись разрушением ненавистной блокады. Стариков как таковых нет — со временем драконы лишь крупнеют, становясь сильнее.

Мао-ю-ло вырос на преданиях об одном из оплотов их расы на Арездайне — Гидандраго. Руководство в его лице не сомневалось, что презренные крысы излазили все горы, однако одни их враги селились под ними, а другие в стороне, причем они сами друг с другом воевали насмерть. Гномов карают другие, а его цель — эльфы. Помочь одним врагам, истребив как можно больше других — пусть между собой собачатся, а драконы выждут подходящий момент и покарают победителей, чтобы не зарывались. Гха-ха! Гномы обязательно зароются! Сила Давжогла на их стороне, да вот на Рухм-тюрьму тот ни за какие коврижки не вернется, потому там его гнева крылатые властелины неба не опасались. Оказавшись на Арездайне, наварх совсем не думал о драконах-оборотнях, сумевших выжить и размножиться без потери полезных обликов — королевский род. На Глорас принцы вступили первыми, создав туннель для прочих, они же захватили сеть гномьих стационарных порталов, добавив к ним принцип воронки, позволяющей драконам проходить в портал хоть в угольном ушке. Однако Мао-ю-ло не мог не радоваться, что не к нему прикрепили веющие чужеродной Силой Врата. И уж он вовсе не заморачивался ни их происхождением, ни странными событиями, развернувшимися на орбите Глораса, ни природой Глобалис-Ремувео, позволившей развернуть крылья армии возмездия. Он — наварх первой эскадры, досужие мысли каждая из трех его голов успешно блокировала — монарх отдал приказ, а принц, когда развернувшиеся в дивном воздухе Глораса сотни крыльев уходили по Путям Ветра на означенные позиции, заверил — пока всерьез опасаться Неведомого нет повода, потому в расчет не брать. Сами принцы с сыновьями и немногочисленными жрецами Араса занялись устройством Святилища — созданием из соседней вершины плато, копию возводимого в эти же мгновения на Рухме. Цель — собственный переход между планетой и ее спутником. В те горькие времена драконы сожгли за собой все мосты, а блокада не позволила построить новые. Драконы не набожны, однако Араса почитают, и пользуются даримой им божественной силой, без которой осуществить задумку невозможно.

Мао-ю-ло с первого взгляда оценил закатную половину Арездайна, четверик его дуков, окруживших континент, уже раскинул Сеть Ума Познания(*), позволяющую вычислить скопления разумных. Через ницию наварх поймал четыре нити, построивших перед ним энергетическую карту со светящимися областями наибольшего скопления ненавистных эльфов. Известие о втором Нордрассиле увязывалось с пессимистичными мыслями — Сред фыркнул, Лек и Пак зло ощерились (Лек, Сред и Пак — традиционные имена трех голов, которые используют драконы при обращении к третям или половинам своих личностей). Вопреки ожиданиям раскиданные по восходной части Арездайна не превышающие двух десятков рощицы мэллорнов укрывали сущие малости, как и отдельные группы из трех или одиночки. Зато на закатная поразила целым лесом, а... А на севере речное божество! Кто бы мог подумать... Наварх обдумал, оценил плотность и решил не связываться — толку чуть, а ресурсы ограничены. С сиятельными воевать он не собирался без особого распоряжения.

По планам штаба на каждую половину Арездайна по две эскадрильи, распределившиеся по Цилиябарх. Закатной тут же стали досаждать гоблины, которых ничего не стоило разогнать. Шаманы против драконов, что может быть смешнее?! Известные же эльфийские порты восходной подверглись немедленному тотальному уничтожению. Право слово, порты без флота! Так, жалкие суденышки, шныряющие вдоль берегов и не способные противостоять силе мировых течений, несущих осколки льдов — эльфы оказались трусами, не то, что гоблины и орки, умудряющиеся с Имрикса приплывать. Но порты тех и других равно в пищу к огню! Тысячи драконов от них лишь плавленый камень оставят. У наварха Мао-ю-ло времени на размышления оставались крохи, однако он успел сделать рокировку сил.

Его дуки Дяо-кэ и Бао-ян, Цяо-кэ и Чао-ло на закате и восходе соответственно. В каждой Стае есть Крыло клыков — Хвост, в Левом и Правом по четыре клыка, командующих лапами, в Гребне всего два клыка, командующих пятнадцатью когтями каждый. В свете открывшейся информации наварх эскадры изменил приоритеты. Первоначально согласно плану операции двенадцать крыльев атакуют дюжину территорий с группками по семь мэллорнов, три Гребня разбиваются на шесть отрядов на шесть из десяти треугольников из мэллорнов, шесть Крыльев разбиваются на двадцать четыре лапы, двадцать две из которых атакуют соответствующее число одиноких колоссов, а две в резерве, как и вся четвертая Стая дука Чао-ло. Эскадрилья Цяо-кэ должна была смести Нордрассил.

Однако новая информация смешала детали. Наварх злорадно сплюнул всеми тремя головами — сухопутные твари осмелились подчинить его лишившихся разума сородичей? Тем хуже для них! Магия рога в крови, в самой сути — старшие собратья возьмут под контроль младших и внесут еще большую смуту! Однако укрытая от взглядов закатная половина неприятно удивила. Досадовать некогда!

Реорганизация его эскадры прошла идеально — Тропы Аэра(*) обогнули Арездайн, будучи далеко в океане. Находящиеся под началом Цяо-кэ рога Цзунчжэн, Вэйшэн, Пуян встали над собранными в Стаи Хвостами. Хэлянь получил новый Хвост из простых когтей Гребня. Дяо-кэ тоже получил Стаю из одних клыков. Они вместе с братом возьмут по Стае и лично атакуют Нордрассилы, взяв на себя перехват и удержание контроля над подчиненными сородичами. Кроме одной, все прочие стаи трех эскадрилий, отправленных на закатную часть, разбиваются на лапы, клыки которых должны огненными лезвиями у корней срубать подожженные когтями мэллорны. Три рога и два дука берут в подчинение пять Гребней и таким составом атакуют самые крупные скопления врагов. С восходной не все так просто. Воякам Хэляня надлежит разбиться на отряды когтей, возглавляемых открывающим Тропы Аэра клыком, и разнести в клочья равноудаленные от четырех пар из дюжины групп скопища тварей, разрешается рассеяться по окрестностям в случае не оказания должного сопротивления, на ночь собраться в крылья и после отдыха разведать четыре из двенадцати с приоритетом на самый странный из них, затем ждать приказов. Вэйшена с Цяо-кэ прямиком на столицу скакнут. Стаи Цзунчжэн и Пуяна разбиваются на двадцать четыре лапы и хребта и сжигают под корень двадцать два одиноких мэллорна, сами они во главе хребтов каждый пробуют на клык два треугольника из шести. После разрешается рассеяться по округе, а к ночи собраться в Стаи. Пуан со своей Стаей срезает три почти пустых рощицы мэллорнов, отдыхает, затем его Крылья атакуют оставшиеся треугольники. Стая Цзунчжэн после краткого отдыха делает налет на Нордрассил и постепенно сменяет Стаю Вэйшена, которая отправляется на отдых и после ждет дальнейших распоряжений относительно атаки на странные рощицы мэллорнов, в которых почему-то заселен только один.

Отдав приказы, Мао-ю-ло скрылся в Бреющем Полете, отличающимся от Скользящего Маха парением в скрытном режиме на предельно малых высотах тварного мира с повторением изгибов ландшафта — скорость никакующая, зато силы не убывают и доступен прием отчетов. Координатор эскадры иных функций не был уполномочен выполнять — токмо руководство кардинально измененной с Той Войны части армии и обеспечение ее отхода. По лекалам восточных эльфов наварх с дуками обретался на ярусе светлейших князей, двуглавые — на княжеском, клыки — на графском. Однако двупланная суть ставила их как над эльфами, так и над другими асмами (по крайней мере, Глораса). Обычные маги-драконы способны на равных тягаться с дэвами, слабыми божествами или истинными магами-глорами, к коим драконов сухопутные крысы не причисляют. Конечно, если соответствующие уровни астрала на поле битвы не окажутся блокированы.

Командующий первой эскадры еле сдержал презрительный фырк, когда две лапы, южная и северная сообщили об организованном побеге большей части и скором отступлении по корням успевших усилить щит, выдержавших коллективный удар тугих огненных струй. Причем они самолично разрушили свои строения. Две лапы моментом вскрыли покинутый мэллорн сменив лишь вид пламени(*) на истинный и, тратя минимум сил, до тла сожгли вражеские объекты, явно стратегической роли не игравшие. Далее они с радостью последовали приказу, по одиночке рассеявшись по округе, не пожалев сил на одиночные скольжения прямиком к порабощенным сородичам или крупным скоплениям ушастых тварей, должного сопротивления не оказавшим ни в первый момент, ни в последующие — Эфирный Захлеб(*) оказался как никогда эффективен. Только и следовало что натравить бывших рабов на хозяев, да подавить моральных дух своим появлением на волне Эфирного Захлеба. Наварх сделал отметку в зачет лаптя — каждый его клыкастый коготь принялся пачками собирать непуганых сильфов и сильфид, разжиревших в тиши северных ураганов.

Все остальные встретили ожидаемое ожесточенное сопротивление. Шипы при появлении приняли верное решение, первым делом подняв Эфирные Штормы Огня(*) — использовать плазменные козыри строго настрого запрещалось в первые сутки. Купольные щиты смяли за считанные мгновения, однако затем началось продолжительное подавление очагов сопротивления с методичным выжиганием Кроны, откуда летели многочисленные ранящие сюрпризы. Наварх поражался находчивости и смышлености врагов, сумевших каждой лапе раскрыть уйму сюрпризов, призванных спасти их жизни и защищаемые объекты. Отчаянное сопротивление убедило координатора в верности отнесения стратегических объектов в разряд первостепенных целей. Только с неожиданного наскоку такими малыми силами удалось подорвать рубеж обороны и приступить к срубу вражеского мэллорна.

Несмотря на тучность фигур, драконы уворачивались от ранящих стрел — никого из них не удивило наличие зачарованных стрел из древесины тех самых мэллорнов и адамантиевыми наконечниками. Мощные бронебойные стрелы в рост самих ушатых выпускались ими так, будто это ничего не весящие игрушки. Все дело в чарах, напоенных силой испещряющих древко и наконечник рун. Фиолетовые росчерки на фоне багрового рассвета смотрелись устрашающе грозно, а белые грани ореола других подавляли величеством. Будь то когти, попадания в крылья заставили бы их тратить время на лечение и зализывание ран, однако клыки уходили на миг в скольжение, сметая все постороннее со своих тел и исторгая купированные участки — дыры болезненны, но вовремя не убранный яд смертелен. Маневры гармонично дополняли оточенную тактику. Не обошлось и без неудачников, подбитых адамантиевыми болтами из скрытых арбалетов да копьями из баллист, коими эльфы не гнушались пользоваться. Шторм подавил наземные цели, а тугие струи плоского веерного истинного пламени выжгли укрепления вместе с тварями, однако спрятанные в глубине Кроны доты сохранили боезапас, приглашающий драконов к Танцу с Флагро-Аэром(*). Наварх не одобрил ребячества, впрочем, сам Мао-ю-ло поступил бы на их месте точно так же — смертельный танец одновременно бурлил в крови и холодил голову. На заре эпох не мало сородичей сшибались в нем, выясняя... Мао-ю-ло позволил себе насладиться чужим торжеством и примерил на себе кульбит с переворотом через спину и обрушением на Крону огненного серпа из истинного пламени в соитии с аэром — божественные уловки, годящиеся для сухопутных крыс, ни в коем разе не помешали небесным кораблям пользовать мощь стихий огня и воздуха, чьими детьми, по сути, являлись драконы.

Со своей задачей справились и оба рога, возглавивших атаки на правильные треугольники из мэллорнов. Каждый клык в трех пятерках применял взбрызги, обильно орошая крону дождем истинного огня, пока командир под сферой защиты серебряного шипа поддерживал первым делом организованный в самом центре построения эфирный шторм. Драконы выдержали боль ран и додавили защиту, переломив ход стремительно развивающегося сражения — рог и шип сместили эфирное пламя на физический план, породив два фееричных кострища, поднявших языки к облакам и схлынувшие на мэллорны. Дальше дело техники и внимательного упорства. Эльфы сопротивлялись отчаянно, процент их чародеев зашкаливал, однако против хребтов из клыков это не помогло — драконы банально выпивали астрал, высвобождая его силу потоками пламени, тем самым не давая врагам в полном объеме пользоваться той же силой. Наварх записал в зачет двум рогам решение о барражировании над облаками, где те прямо в полете врачевали скользнувших к ним раненых, не способных самостоятельно плыть в аэре, а так же блокировали доступ к Аслаош-раом, запоминая новые плетения, которые штаб позже проанализирует и разработает эффективные меры противодействия — ни те, ни другие не сидели, сложа крылья и поджав хвосты.

Развернувшиеся Битвы потряхивали эфир Арездайна, рождая геомагнитные бури, угнетающие чувствительных к возмущениям природы тварей. Мерцающие, конечно, пытались противостоять, однако на что-то серьезное их не хватало — защищали сердца своих владений. Их манипуляции сделали на целые недели практически невозможными пространственные проколы и смешали течения Сил, впрочем, сами они и подобные им могли пробивать Пути и Порталы, однако титанические усилия на переброс подкреплений выводили их из строя на целые деления, что неизбежно в будущем скосит и Мао-ю-ло, когда его эскадра выполнит елико возможно задачу и уберется восвоясии с Арездайна — в пределах континента да с океаном энергий Аслаош-раом ему все по плечу и море по колено.

В одном наварх убедился — треугольники подавлять только Стаей. Благо он оказался прозорлив и в хребты вошли представители разных кланов со своими специфическими атаками. Озверевшие после смертельных ранений у зараженных тлением — жаль, не скоротечным — мэллорнов сухопутные крысы едва не истребили половину драконов, принеся погибающих в жертву демонам Бездны, вызвав Флэймантов, с большой буквы! Цзунчжэн и Пуян не посчитали зазорным поспешно скрыться и выставить купола защит, чтобы в относительно пустынной местности вытащить буквально из-за грани нескольких отличившихся безрассудными атаками бойцов, впрочем, именно они и подрубили охваченные пламенем Стволы, тем самым завершив миссию. Обрубки крыльев, оторванные хвосты, сломанные шеи и шрамы на обожженных животах, лишившихся чешуек. Собратья их буквально на своих хребтах еле унесли с поля боя, а искусство рога спасло, хотя как боевые единицы они как минимум на сутки выведены из строя. Наварх приказал объединиться двум рогам и несмотря на обременяющих раненных переместиться к ближайшей роще и организовать на пепелище лежбище для всех раненных, которые два рога лично соберут и доставят — Пуян получает в свое распоряжение их всех. Наученные горьким опытом, они восстановятся и лучше себя проявят при подавлении остальных треугольников. Всю Стаю, кто выживет, после ждет командировка на Рухм и год отсыпных. Позор тем, кто вопреки изнуряющим тренировкам не смог слаженно действовать вне своих подразделений! Два рога дальше уже сами распределили лаптей по оставшимся двум рощицам, походя уничтоженным в сравнении с только что оконченными миссиями. Глухие места не умерили пыл офицеров, после подготовки временных стоянок отправивших могущих летать в рассеяние по округе, дабы пожечь посевы и сады вокруг ближайших поселений, заочно приговоренных к уничтожению. Вид падающих колоссов, охваченных огнем — что может быть теплее для жаждущих мести?! Драконы не погнушались превратить пни в отхожие места — на войне все средства хороши, нет унизительных или по другим причинам запретных.

Разбросанная Стая Хэляня встретила не менее жесткий отпор, неожиданный и неприятный. С согласия наварха рог отложил развед-миссию на следующий день, собрал всех в кулак и начал слету топить в море пламени скопища, посмевшие огрызаться едва не убивших десяток бойцов хатти-болтами — удальцы, действуя дружно, вымативались гораздо меньше, и помощь оказывалась незамедлительно. Его Стая к ночью отступила в горы, из-за которых они и стартовали ранним арездайновским утром — дальний перелет выдержали все, следуя в кильватере скользящих офицеров.

Мао-ю-ло в радость временно замещал Цяо-кэ — дука жарил Нордассил. В его исполнении отправленные телесным углом бородатые струи буквально косили рой защитников. Все изменилось, когда высшие эльфийские иерархи слегли, перебросив демонических титанов к столице.

Сражение изначально велось на измор без применения козырей, одна из задач — сковать силы врага, дабы не до учинения препонов было. Стая и дука зажали божественно красивый город в тиски пентаграммы, сходу обрушив вал Призрачного Пламени(*), в мгновения ока слизавший рубежи внешней обороны древесно-каменного града. Фактор внезапности и блестящее исполнение внесли в стан врага сумятицу и ужас. Кто не успел сбежать, тот собой усилил натиск... разбившийся о внутренний град, что раскинулся переплетением вычурных башен и соединяющих их мостов под сенью Кроны едва родившегося Нордрассила, не шибко отличавшегося размером от Великих Мэллорнов — и двух лет не исполнилось.

Средоточие тварей ушло в глухую оборону — на смену сдерживающим и расплескивающим огонь золотисто зеленых листьев неизменно вставал ворох новых. Отдельные экземпляры порой соперничали с крыльями самых меньших из клыков! Шквал стрел, болтов, копий баллист, выпущенный из дотов за миг до сотрясения Древа нахлынувшим на него призрачным Валом, лишь отогнал в скольжение чрезвычайно осторожных драконов, целью героически пасть не задававшихся — судя по оставшемуся в целости пассивному щиту, сбежать из-под Вала и просочиться под спасительную защиту Кроны удалось очень многим тварям. Этот маневр стал первым и последним — вражеские иерархи взбурлили и вспенили астрал, активировали выскакивающие из Аслаош-раом лезвия, отсекающие драконам крылья или вспарывающие брюхо. Однако пронзать эфир владыки неба по-прежнему могли без опасений — с ними дука! Пусть и отрезанный вместе с остальными от океана энергии, однако вполне успешно вытягивающий необходимое, опять же вместе со всеми, из эфира и того плана, что остался доступным.

Пока разумные катили вал, освобожденные рабы в беспорядке отвлекали на себя силы противовоздушной обороны. Пегасы и подкованные светом(!!!) единороги, вышибающие копытами искры из аэра. Копытные в небе — Мерзость!!! Вся Стая заранее знала, с чем и с кем столкнется точно, потому порыв немедленно испепелить осквернителей неба каждый сдержал. До поры до времени.

Потратившие силы драконы оставили ощетинившуюся Крону наблюдать за истреблением изобиловавших в округе воздушных замков из белого камня и вознесшихся на сотни метров шпилей вместе с чудесными парками и лужайками, из которых со всех ног и крыльев улепетывали призванные радовать глаз и услаждать уши. Стоны разжевываемых призрачным валом взбесили мелкую живность. Безусловно, выпады в спину подпалили, многие их лишились, когда брали на острие вражеские заклинания. И теперь подранки в согласии с линией генштаба мстили за причиненный им ущерб — летать с обрубком вместо руля для клыков не великая проблема, но ужасно досаждающая. Пока разбитая на Крылья Стая подавляла очаги сопротивления, дука и рог подчинили себе бывших рабов. Вскоре началась стадия позиционных схваток — распределившиеся над облаками вне досягаемости чар, на излете теряющих как точность, так и силу, лапы правого и левого Крыльев перехватывали всех, посмевших высунуться из-за мельтешивших туда-сюда листьев активной защиты. У поверхности земли их перехватывали распределившиеся по сторонам света хребты Хвоста и Гребня. А дука и рог управляли новообразованным крылом, вернее трехглавый управлял, а двуглавый его защищал — остальные завидовали молча, не мешая высказыванием под крыло шутливых подначек. Старшие офицеры гоняли по небосводу пегасов и единорогов как акулы шугают мальков у коралловых рифов, загоняя их в пасти своих товарок.

Разворошенный эльфятник выглядел напуганным и подавленным до тех пор, пока на земли некогда богатейшей и прекраснейшей столицы Ийлафаэль, а ныне разрушенной и частью отданной на поругание древнему Врагу, не явились шесть Флэймантов, замерших в вершинах правильного шестигранника. Тут же с Кроны атаковали четкие построения небесных стражей, ушедших по виастирпс, с поверхности тоже взлетели тучи чарованных стрел и болтов, напоенных смертельно отравленным соком Нордрассила. Наварх предупредил своего дука, потому в первые мгновения создалась видимость застигнутых врасплох, а на самом деле заждавшихся начала смертоносных танцев, и даже успевших экстренно регенерировать утерянные конечности, правда, до передыха лишившиеся возможности использования козырных атак, итак до поры запрещенных.

К концу первого арездайновского дня Гнева Драконьего никто из эскадры не выбыл убитым или плененным. К сожалению, это все, что дарило радость наварху первой эскадры. Особенно Лека и Пака волновала ситуация с закатной половиной — три эскадрильи растворились в Лесу словно капли в море. Эфир стал патокой — после первого Пронзающего Маха не подозревающих о пакости драконов облепила противная слизь, жгущая магией даже через практически универсальную чешуйчатую броню. Пришлось вытерпеть жесткое купание во взвеси собственного истинного пламени, а потом на своих двоих махать прямиком на встречу с рогами — никто не роптал на превратности судьбы. Война.

Мажор-эолос Акиулюни, как ненавистные ушастые кликали свое скопище, Чао-ло, какой-то там племянник Мао-ю-ло, возненавидел всей своей драконьей душой! Так хорошо свечками зажигавшиеся по первости извращенные древеса напряглись так, что все семнадцать драконов, пришедших разрушать во имя мести, выкинуло словно подранков — гигантский молот с подушкой болот заставил могучих небесных владык кувыркаться в аэре, словно они полные неумехи, которым славно поддали под зад. Тройной веер в его исполнении выжег не менее двух десятков, оставив огромную пролешину, долженствующую ослабить обороноспособность. Но не тут то было! Круг из них остался замкнутым и на потеху тварей наподдал праведному мсителю. Бородатое истинное пламя тугих огненных струй, слаженно ударивших из глоток выстроившихся правильным шестнадцати-гранником драконов, подпалило было крону, однако все та же сила смела и рычащий огонь, с охотой накинувшийся на кажущуюся беззащитной жертву.

Досада не замутила рассудок Пака, боднувшего Лека — дука организовал своих подчиненных все той же фигурой — его конек! — и приказал выжечь полосу отчуждения и заняться окрестностями, полными прячущимися тварями. Сам он вошел в транс и под защитой единственного клыка начал облет вражеского пристанища. Трехглавый свил истинное, эфирное и обычное пламя в форме хлыста, забурившегося в опасно близком к поверхности полете на сотни метров вниз как нож в масло. Душка-клык образовал воздушный клин(!!!), срубающий шваль под корень и валящий ее от летящего дука, не ошибшегося в оценке возведенной преграды — на него оттуда никто не нападал, только пристально следили и корчили ненавистные рожи, в бессилии потрясая ушами. У гребаного Слюни, как мысленно окрестил скопище Чао-ло, оказалось в запасе всего несколько ниций, и он ни черта не успел! Триединый Язык(*) вибрировал, так и норовя вырваться из подчинения, однако дука на пределе сил завершил круг, полностью отрезав скопище его врагов от Леса — никаких Виастирпс, никаких подземных туннелей, залитый пламенем и обрушенных. Они в полной блокаде.

Не повезло рогам, вынужденным пожечь полосы и испепелять отряды назойливых героев — ушастых крыс хранил их Лес, а сами они что муравьи в нем. Жалкие ничтожества. Однако драконы не уныли, начав подавлять моральный дух сплошной стеной огня, кольцом охватывающей все новые и новые площади вокруг скопищ. Выкурить не выкурятся, но опрометчивые поступки частью совершат.

Больше повезло лапам и хребтам, вылетевших с Троп Аэра к мэллорнам без извращенного окружения. С ними расправились на раз-два. Но на этом везение кончилось. Оставляя за собой огненный вектор, они на всем протяжении их маршрута отбивались от многочисленных групп, больно жалящих и ломающих крылья. Выбрасываемые с земли комья, похожие на живые зеленые стога, стремительно опутывали не успевающих увернуться драконов, сковывая их могучие крылья, держащие туши в основном благодаря магии. Это тормозило и выматывало как вояк, так и тратящих силы на лечение и пронзание клыков. Густой воздух, пропитанные жвачкой мэллорновского эфира, ужасно мешал. Ужасно.

Чао-ло и Бао-ян вместе со своими рогами к ночи соединили все группы в слетавшиеся крылья, которые на пепелищах, отрезанных Триединым Языком, устроили отдых. Еда вокруг шастала стадами, недостатка в ней никто не испытывал. Все-таки армия драконов сорвалась за какое-то деление, показав немалую прыть, и отдых однозначно требовался, как и переоценка ненавистного врага.

Предусмотрительно разбросанные вокруг Нордрассила Стаи эскадрильи Дяо-кэ слетались к нему, сумевшему точно так же, как два других дука, отрезать скопище, приготовив его к выкорчевыванию — грарх! Он тоже не принял в расчет извращенцев, окружавших Офийанэль. Однако урон от его неожиданной атаки оказался многократно большим — два Крыла образовали два бура из цветочных струй, раскрывшихся в солфиале двух из шести окружавших Нордрассил гексагоном мэллорнов. Полыхнуло знатно! Два других крыла вместе с дуко организовали в пяти пролетах между мэллорнами Эфирные Штормы Огня, надеясь смять оборону — с этим засилием тварей, где ни попадя понатыкавших своих гадских мэллорнов, вал Призрачного Пламени силами одной Стаи клыков не поднять, о чем прозорливый наварх сразу предупредил. Благо у него была целая Стая Клыков! Дука организовал из четырех Крыльев выжигателей, начавших посолонь двигаться с четырех сторон света. Сам же он схлестнулся с кем-то из иерархов сухопутных тварей в компании гораздо более слабых мошек — Пак атаковал его, Лек их, а Сред держал щиты, все вместе не давая отрезать драконов от глубин астрала, без доступа к коим от этого скопища придется отступить, чего дука ни под каким предлогом допустить не мог. Кровь из носу, а скуй силы Нордрассила до окончания операции.

Ночью Мао-ю-ло едва не потерял самообладание, спешно улепетывая от Жнеца! Прямо под пролетающим драконом располагался город ненавистных кротов, в который пришло воплощение Смерти в компании пятерых Жрецов, неумелых, но безумно сильных и потому с большой буквы. Вот уж с кем с кем, а со Жнецом наварх точно не стремился иметь никаких дел! Это не его дело и никаких связей он с ним иметь не хотел! Едва не поддавшись порыву погрызть хвост, Мао-ю-ло на пределе сил летел прочь: ни во впадине не спрятаться — доберется ненароком, ни на вершине засесть — он не курица, да и видно издалека. О случайностях пусть болит голова старшего принца, к коему с рога на рассвете сорвался подробный суточный отчет, никакой радости и ликования не несущий. Карательная операция на гране провала! За год ушлепки Арездайна оправились от нанесенного урона железных болванок, посмевших тягаться с драконами! Столько лет укрывавшихся от них в любой доступной щели...

Ответ У-Фу-Су-Лу, дракона с четвертым людским обликом, не заставил себя долго ждать. Помочь кротам. Если кратко. Старший принц не держал отчета, но из приказа выходило, что с ними заключен некий пакт, и железные монстры, за сотни длин чуемые и облетаемые навархом, окажут поддержку. По прилагаемому условному сигналу на закатной стороне они на несколько мгновений подавят защиту мэл-деревьев указанных скопищ, рекомых гранд-эолосами, которые распыливший силы наварх даже не распробовал. Всего одиннадцать. Всего-то!.. Двенадцатый, кстати, это столица. Там у наварха завязла эскадрилья Дяо-кэ целиком, потому стай всего восемь, да и те бесхвостые! Ничего не поделать, придется поднатужиться и справляться парами Крыльев. Мао-ю-ло послал прошение и получил согласие на него — прежде атакованные пять мажор-эолосов будут учтены, а так же восемь лап и четыре хребта Стаи Хэляня подлетят к указанным точкам для поддержки наземных операций дварфов с воздуха только по выполнении развед-миссий для всесторонней проверки предоставленных сведений относительно так называемых гим-каэлесов, то бишь вечером до заката.

Наварх не получил ожидаемого втыка за действия нерасторопных подчиненных, оставивших мэллорны недожженными. Двадцать шесть Флэймартов оказалось под началом ушлепочных тварей. Нет, не единовременно конечно, но после выбивания одного из шести у Нордрассила — Мао-ю-ло предпочитал не употреблять их имена всуе, все же это поистине божественные титаны растительного мира, — на его месте тут же оказывалась его подготовленная замена, только и ждущая переноса. На восходной стороне помощь ограничится изгнанием демонов Азазвирона и окончательному уничтожению принадлежащих эльфийским орденам оплотов. Ровно в полдень по времени Ийлафаэль.

Во исполнение поступившего приказа к началу третьих суток избавиться от восьми треугольников, где ожидается присутствие пяти сопоставимых с самим навархом защитников, он лично обязан присоединиться к Стае Пуяна. Скрываться далее вредно — в душе трехглавый радовался удалению от подгорий, где вволю хозяйничает Жнец со сворой. Выдав с учетом проведенного анализа четко сформулированные приказы Дяо-кэ, Чао-ло и Бао-яну, Мао-ю-ло покинул удобную для осуществления контроля над эскадрой полосу и тихим сапом полетел к рогу над раненными, дабы вкатить всем дозу транквилизатора и построить путь к главному домену конгрегации Армейц, представляющемуся самым опасным противником ввиду целого ряда причин, склонивших чашу весов в его сторону.

Основной театр военных действий развернулся над материками Омманэнс и Брошгар, что не могло не облегчать думы наварха, в противном случае вынужденного вежливо общаться с ненавистными тюремщиками. Так их разэдак!!! Там непрерывным боем связаны главные силы союза ушастых, дорого поплатившихся за порабощение тупоголовых драко — это частично объясняло отсутствие выпадов на востоке и их дряное, но право, весьма занудное, исполнение на западе. Кромешный ад, пережигающий нити жизни одного дальнего родственника Мао-ю-ло за другим. Боль потерь смягчала отвага родственных ему клыков на Ражене — тамошние помойные отбросы ни чешуйки не смогли противопоставить, акромя наглухо укрывшейся под землей АЗУ. Загодя выставленные штабом точки приоритета оказались не по когтям, однако вынужденная мера по защите самих себя отрезала главные помойки, то тут, то там росших и погибающих всю жизнь над Мао-ю-ло. Не выходящий из бреющего полета наварх сдержался и обогнул довольно крупное поселение сухопутных крыс — рано фыркать, он хотел нахрапом развалить один домен и слету вторгнуться на территорию Соллерс, самого неудобного, ибо совершенно непредсказуемого противника. Наварх превосходно понимал минусы козырей, долженствующих поставить жирную точку и громко щелкнуть хвостом... до очередной встречи — грарх! Потому основная надежда на Бур Воспламененных Стихий(*), упрощенную — без вращения и строгих порядков — версию которого применили при атаке на Офийанэль. Наварх уже представлял схему: он мутит с главнюком, три крыла в каждый из мэллорнов так, чтобы вместе с вертикальной атакой сверху все оси, несмотря на прицел в солфиалы, сошлись строго в центре равностороннего треугольника. Бесподобная открывашка! Он придумал и еще одну, когда под прямым углом пары крыльев атакуют мэллорны так, чтобы оси двух достраивали треугольник до ромба с вершиной в нем, устремившим Триединый Язык биссектрисой. Пожалуй, с этого стоит начать, если противника ему не окажется. Третий тактический план предусматривал атаку двумя бурами строго по линиям одной стороны, а два других продлевают две оставшиеся стороны и выводят из строя третью вершину, что повлечет дисбаланс в защитном построении и вскроет ее.

Грарх! Мао-ю-ло поймал себя на мысли, что верит в собственную изобретательность! Так нелепо забыться!.. Все эти построения разбирали по множеству раз все двух и трехглавые офицеры, назначенные генштабом эти самые просчитанные решения претворять в жизнь. За века чуть ли не крысиным транспортиром выверили все углы, а Крыльям приказали отработать. Наварх сам лично до одури выполнял синхронные построения — в тесноте единственного материка особо нечем заниматься, кроме ментальных тренировок в воображаемом субпространстве с последующим наложением матрицы мышечных сокращений в немногочисленных тренировочных пещерах, где он мог вытянуть крылья и делать ими махи, оставаясь всегда на месте (Разрешенная магия, так ее разэдак! Дабы не атрофировались мышцы из-а ограничений в полетах.). Эти процедуры каждый раз выворачивали наизнанку, зато будучи вытащенным собратьями и сброшенным в холодное ледниковое озеро, каждый счастливчик испытывал непередаваемый кайф как от полета вокруг экватора без остановок. Дешево и сердито. Иначе не выжить. Драконы сдаваться и забывать не собирались. Никогда. В отличие от шмакодявок, они преспокойно жили десятитысячелетиями без всяких молений и челобитья божествам. Да каждый из них сам божество в миниатюре! А многие и посильнее будут!..

Мао-ю-ло сгорал от нетерпения наподдать ушастым струей-другой — наварх сдерживался. Он свое получит в полной мере. Уже скоро — вот и лежбище горемычных, спешно клепающих девственно белую чешую на местах затянувшихся ран. Ничего — тут живности полно, отъедятся перед отлетом. Энергетическая диета, впрочем, уже нарушена — командующий заметил горки таких соблазнительных тушек, что дракон в нем не устоял и со всего маху отпихнул ленивого пожирателя, нисколько не заботясь о сдавленно рыкнувшем. Деление-другое он мог себе позволить понежится после сытной трапезы и переварить донесения разведчиков, ничего хорошего не сулящие. Но как бы там ни было, до завтрашнего утра он свободен как ветер. В рамках ущелья приказов разумеется.

Глава 2. Старые связи

— Твой выбор жду, Эёух. Куда направить маэну? На звеньевые атаки против драконов, что ведут смертельный бой на измор? Или на исцеление чужака, что не считает тебя другом? Куда направить усилия совокупности душ Венца Орбисгратия? На укрепление скреп Жнеца, что метит удар в спину? Или на исцеление чужака, что не брат тебе?..

— Мы кровники!!! — в отчаянии.

— Твой пример показателен, упорно не понимающий Эёух. Панг честно признался тебе в наличии старых семейных долгов, кои превыше новых обязательств дружбы, желая найти в ответ понимание и прощение. Он ведь принял ее от тебя, честно предупредив — большей любви не жди. Он до конца желал другу добра, потому не смог отказать в братании и разбить твою пошатнувшуюся веру в дружбу как таковую. А ты Эёух, ультимативно возжелавший семейных отношений, вдобавок унизил и надругался над пожелавшим помочь и утешить, насильно окунув дуота Панга в свое детство, подобного которому у него никогда не могло быть и не будет, насильно показав всю его чуждость культуре Древа Ориентали, морально убив. Ради бывшего друга, ощутившего бы разрыв, дуот Панг принял долг омерзительного ему кровного родства. Не было б печалей, да вот общая беда пришла, добравшись до порога каэлеса из-за опрометчивой ссоры дуота Панга с маджестас Ориентали. Гордец Панг увидел в сей трагедии шанс: пойти на уступки для него означало уронить свою честь, как и невмешательство в бой. Он выбрал свой путь, избавляющий его от кровной удавки без урона для чести и долга — ценой чародейского воспламенения своей крови сжег командира драконьей стаи, заодно уничтожив капли омерзительного родства, как в себе, так и в тебе, невыносимо страдающего от вызванных кровным братанием изменений. Твоя нить, Эёух, моя основа. Каков Твой выбор? Предашь Жизнь, погубив всех, кто не объединен мною, поправ долг перед Родиной, оставшись с презирающим тебя Пангом? Предашь чужака, пожертвовав им ради долга перед вскармливающей тебя Матерью и став звеном в без тебя разомкнутой цепи ее сынов и дочерей? Предашь себя, убежав в угол от выбора и тем самым вырвав из меня основу и расплетя мой узор жизни? Убежав в угол от выбора подобно дуоту Енго, сделавшего свою ссору важнее жизни растящих и воспитывающих его цео, ради него поставивших себя на кон. Ведь готовящийся яростный удар ненадолго обезглавленной стаи карателей, ждущей свежий резерв, отнимет жизнь защитников барьера, а следом проигранное сражение сотрет каэлес Ахлессен с лика Глораса. Где тот друид, что вопреки всему жаждал спасти мэллорны?! Внимание, время!!! Четыре...

...После ухода Шофхаррэ Лис трапезничал на два рта, за едой дойдя до очевидной мысли — он не ребенок. Как бы он не рядился, его опыта и умений недостаточно, чтобы личины детей сидели идеально, а не то и дело расползались и трещали по швам. Оставленный комфорт компрометировал так, что никакие игры со слоями памяти не помогали. Его раскусили, да и как иначе? Он не может себе позволить впасть в детство. По-настоящему. А понарошку... к чему самообман? Лис вспомнил Арьяну, рожденную Апостолом Земли, мерцающую. Недетский взгляд, ум взрослого — Первостихия открыла чаду часть прошлых знаний души, заслужившей подобную честь. У таких невозможно детство. Без жесткой блокировки памяти и способностей глупо мечтать о детстве обычного ребенка, обласканного родителями в ежовых рукавицах. Хэмиэчи не устоял, к сожалению, быть может затея могла выгореть. В переносном смысле, а получилось в самом что ни на есть прямом. К сожалению.

Или к радости? Понг помял Слима, не разделяющего мнение по данному вопросу. Да, он обрел сына по семени и духовного отца. Щеки еще помнили отечускую грудь и плечи Шофха, а рука и так мнет часть сыновьего тела, самого себя хранящего. Оэлфлэо не готов к обретению полноценного Хранителя, однако все к тому движется — Слим боле не пытается во что бы то ни стало слиться со своей основой.

Постепенно приземлив высокие — и возвысив низкие, обратившие сладость инжира в горечь — чувства, Лис с двумя пузами балдел в джакузи — Пинг и Понг слопали все, отправляя излишки желудка в мошну — надоело в мыслях звать нуль-пространство подкарманом, карманом и прочей длинной хренью. Никто не хотел поминать семейное словечко, потому Альфа и Бета почитали Гамму за старшего, и пока оный предавался мыслям, двое игрались ладошками со своим живым отражением — или любимым половином? Во рту каменного дракона воцарилась идиллия.

— Итол... — Лис про себя натужно вздохнул. — Погодь минутку.

— Что такое, Панг? — уловил смену настроения Шофх, проводивший взглядом дозорных.

Вопреки всему, оба Тохкалошфо открыли глаза в окружении кустов жизнерадостно цветущей сирени с видом на пламенеющий Фонтан, чье сокровенное имя ведала одна Эасо. Пинг и Понг не заставили себя ждать, преодолев искушение явиться в облике Леонардо, молодого Лиса или едва созревших Пинга и Понга.

Чпокая по ручью, дуот Панг ощущал направленный в спины взгляд Олкосианэ, отметающей наваждения разума всякий раз, когда ее глаза поднимались на широкую спину любимого, идущего первым. Все четверо с благодарностью приняли струящиеся до колен туники цвета сосновых иголок, подпоясанные сиреневой струей воды. Одежда драпировала идущие грацильной походкой тела. Два тела — дети шлепали за себя и за взрослых. Сейчас дуот Панг мог быть разделившимся поровну ядром Бета, привычным к смене одежек из тел и для порядку вместе со взрослыми выполнившим разминочный комплекс и скромно засветившим парочку желтых Светляков — цео и тут цео, знакомая и давно привычная линия поведения, старая колея. Лис роковую ошибку не совершил — присутствие ядер сразу на двух континентах породит заметную вибрацию и раскроет инкогнито. В пещере остались точные подобия под защитой симбионтов и чипа Скайтринкса, обеспечивающего накануне разработанный удаленный доступ.

Сиятельная лично нас поприветствовала и заверила, что со всеми будущими мамочками кендеров переговорила, что Моцкафу драконы не грозят по причине, образовавшей Бразхаон, что АЗУ вот уже два года как не до законсервированных платформ, устраивающих летнюю практику студентам, могущим их потревожить, что шаманы империи Мяу узнали про появление на континенте драконьего племени и присмирели, что желательно подумать над посольством к ним для примирения окончательно утвердившихся в своей сути народов. Дескать, Глобалис-Ремувео содрало мягновское проклятья на крови — кто не успел, тот опоздал. А воевать нет смысла, полезнее дружить и торговать — в свете последних событий энгетики враждебны и тем, и другим, в одночасье оказавшимся по одну сторону баррикад.

— Извините, неожиданный абонент прорвался... — слукавил Понг, досадно покрутив губами. Пинг же смешливо прянул ушами, демонстрируя интерес к возникшему вопросу.

Итол — первожрец Гаера. Он тонко чувствовал своего бога, исподволь способствуя той сексуальной лихорадке, что охватила Лиса на берегах Сверьялуса. Будучи на других континентах получалось отмахиваться и закрывать глаза на неудобный факт — этому в немалой степени способствовали Лейо и Зефир. Но вот "водяной" Панг сошел с порога Эасо и незамедлительно открылся для общения с изнывающим от беспокойства Итолом, диалог с коим не сулил из текущего местоположения ничего опасного, тем более все заинтересованные лица и морды отвернуты. Однако лишний раз настораживать хоббитских шаманов не стоило.

— Мда? Ты точно, эм... — запнулся Шофх, поняв нежелательность затронутой темы и неохоту пояснять.

— Уверен, все привязано к душе, — любезно подсказал Понг, вздохнув.

— Мы все излишне напряжены, — мягко посетовал Пинг. — Идем не в Раледо, а в допросную, словно конвой с арестантами.

— Не отказался бы, — с подчеркнутым сожалением откликнулся впереди идущий.

— Осады раньше следующей ночи не будет, — вымученно произнес Понг. — Легионеры сполна отработают свое жалование, но надо с остальных стянуть по когорте и назначить вемсь офицерский состав этой солянки из наших. Встречающий манок — манипула из целиком стянутых на самых рогастых баранах и наиветвистейших оленях в попонах под чешую. Если кроме князя Ор`Маммилляриэль появятся и другие ему подобные, на этом помощь ограничится, а вся ответственность перейдет к ним...

— Почему он? — спросила подтянутая спина, с начала разговора замедлившая шаг и поставившая полог тишины, уважая желание не использовать мыслеречь. В принципе, полог не требовался, но порой и деревья умеют слушать — Эасо то ли попеняла, то ли попричитала, когда поясняла свой подарок. Хоббиты не стремились торжествовать лингвистику, лор ими обходился десятой стороной. Потому пояс имел функцию переводчика, который реагировал лишь на лор, доставляя смысл конкретно хоббитам, дабы стремились и приобщались. На ведущуюся на нижнем элоре беседу он внимания не обращал.

— Хорошо... — продолжал сдаваться Понг. — Князь... должен сам расхлебать заваренную кашу. Понимаешь, па... он выказал доверие и принял облегченную клятву, создав крест-дордже... — Пинг сопел в затылок, а сзади старались лишний раз не дышать. Шофх споткнулся на ровном месте, подняв громкий плеск. Секундная заминка, и он пошел без прихрамывания с прежней эльфийской грацией. Понг следом продолжил коряво изъясняться. — Которого с недавних пор больше нет из-за намеренной утери сомнительных ваджр, с которыми никто обращаться не учил и раньше времени не намеревался. Неизвестны детали, но царь узнал о крест-дордже раньше намеченного срока, сделал определенные выводы и воспользовался своим правом на власть, что послужило причиной тех злоключений. В общем, потому что князю даден рычаг, и потому что предпочтительнее думать об утечках тайн через него, а не лично ширить круг знающих.

— Спасибо за откровенность, Панг, — заявление прозвучало церемонно. — И... пожалуйста, развей наши с Олко сомнения — дети в любом случае не пострадают?

— Эх... — Понг ткнул кулаком в копчик впереди идущего. — Обижаешь. Клятва оберегать Древо Ориентали как себя зиждется на преемственности поколений. Заморочки с Эёухом и Енго не проецируемы на всех... Прослыть среди недалеких идолищем мохнатым не худшая из бед и пустячная цена за то, чтобы пасынок обнимал смазливую мачеху и не чувствовал ее страха или потаенного отвращения к грязным мыслям, чтобы не было боязни вызвать ревность со стороны родной крови. Семья ослабляет и обременяет, усиливает и возвышает. Больше связей — богаче жизнь, труднее. Одиночество оно конечно здорово, но так жизнь сводится к существованию, хотя в ограниченных дозах весьма полезно. Несмотря ни на что асмы существа социальные, это заложено в самой сути разумных. Кому больше требуется общения, кому меньше... Мир разнообразен.

— Мне станет легче... тебя воспринимать, если снимешь груз обещания повиновения... — Интонации свидетельствовали о складывающейся доверительной беседе. Ее запинка совпала с донесшейся через односторонний полог азартной возней и самодовольным фырком теперь левого Сержи.

— Мера исчерпала себя, — согласно прянул ушами Пинг.

— Есть ответная просьба. Подумайте над тем, чтобы к утру принять и инициировать симбионта. Абиок, сокращение от астрального биокомпьютера, не является ни полноценным существом, ни имплантом с ограниченными функциями амулета. Абиок сродни телесному органу, для упрощения сравним с пальцем: если отрежут, то чужой если и приживется, то на уровне восприятия останется чужим до выработки привычки. Симбионт постольку, поскольку для всецелого принятия и становления частью, без которой чувствуешь себя калекой, должен пройти не только продолжительный период адаптации, но и необходимо сознательно принять его как неотъемлемую часть себя или отторгнуть без вреда. Абиок будучи на астральном плане оперирует ресурсами тварной оболочки, он в чем-то подобен способности, как например, способность кунжурить ягоды и мед — со временем детские ладони вырастут, но будут так же заполняться с горкой, а еще можно целенаправленно задаться целью и развить до получения целого воза в сутки. Его структура проста и полностью открыта — при желании можно научиться заглядывать в него так же, как в собственное тело, частью которого он и будет являться. Поддается развитию и тренировкам, как мышцы рук или ног, например. Первейшая и первоначальная задача — сопоставимая с Тикмекки ментально-эмоциональная защита, с которой вполне можно разобраться менее чем за час. Абиок способен к самообучению не только на уровне рефлексов, однако спешить с этим не стоит, иначе можно получить комплекс раздвоения личности — для удобства можно воспринимать как альтерэго или питомца с зачатками разума, обучаемого до собеседника. Абиоку, как части тела, будет доступна вся память и возможности. Основное назначение — это защитные и сенсорные функции. Основное использование — это программирование, задание пошагового алгоритма примитивных действий или ранее заданных программ в ответ на внешний или внутренний раздражитель или их совокупность. Например, он может имитировать касание к плечу, когда "почувствует" и узнает приближающегося со спины по запаху и особенностям походки. Его можно научить распознавать предметы, которых касается аура, и реагировать на связанные с ними желания, например, чтобы на мысленном уровне запускать соответствующее кантио — и любимые конфетки сами в рот поскачут. Его можно научить быть эхолотом, дабы ориентироваться по звукам, как летучие мыши. Поначалу сложно и непонятно, но со временем абиок станет безымянным пальцем, который вроде как и есть, но в нормальном состоянии мы о нем совершенно не задумываемся, когда делаем привычные хватательные движения. М-тату змей — типичный проявленный на коже абиок, обучение которого частично отражено в отчетах...

— И откуда абиок у вас? — хмыкнула любопытно-расслабленная спина.

— М-тату уже достаточно взрослая для вегетативного размножения, как раз через часа три созреют зародыши для вас... — уклонился от ответа Пинг, о чем дополнительно свидетельствовали дернувшиеся уши.

— Занятно... — протянул Шофх. И решительно собрался. — Насчет завтрашнего. Я правильно тебя понял, Панг, с утра переезд?

— Цинично, но если прорвут оборону, то никакое укрытие не спасет. Пусть "стянутые" декурии сядут на оборону, и цены с завтрака обретаются со звеньями. Если случится битва, она должна стать жизненным уроком...

— Ты так говоришь... — взволнованно ахнула эфльфа в спину.

— Алькутис брэмпэтэ даст момент, чтобы целехоньким телепортироваться. А Венец Орбисгратия живой, рожден со способностью улавливания вплетенных душ, после воссияния Иэру и Аэнли для поддержания жизненной силы и защиты кольца Араса не принципиальны. Будучи "одетым" на ствол живого мэллорна Веор восстановит тварные оболочки своего бережно пойманного улова. Как ни жестоко и, опять же, цинично, но инсценировка смерти всего каэлеса в не меньшей степени послужит во благо, чем успешная оборона. Только очень прошу, начиная с "алькутиса" ни-ко-му...

— Иначе двузубая вилка отрастит целую клыкастую челюсть, — примирительно добавил Пинг.

Тем временем за словесами дорогу скоротали. Идущие учились понимать и принимать друг друга такими, какие есть. Со стороны Олкосианэ не стояло плотины, однако, бобер в ее голове без продыха строил затор, не в силах помешать течению, но способным искривить русло. Шофхаррэ искал границы дозволенного, пытаясь целиком постичь ландшафт отношений. Шла активная притирка.

Всю церемонию встречи и длительную ознакомительную экскурсию Пинг и Понг жались к рукам Шофхаррэ, бросившего любимой извиняющийся взгляд, после которого мягкая рука заключила в ватные объятья детскую кисть Пинга, в узких местах вынимавшего свою ладошку из более решительного и крепкого хвата.

— Что бы ты ни хотел мне сообщить, Итол, знай — я благодарен тебе за служение. Мои заносчивость и беспечность погубили меня, а паранойя спасла — три Хранителя смогли удержать мой упавший с небес на землю атом в живых. По казавшимся тогда здравыми рассуждениям мне пришлось сменить личину и бежать на другой континент, вверив свою память Друзьям. Ты стал тем волосом, на котором я неосознанно повис и не скатился в непотребство. Мне отрадно думать о всецело верящем в меня и больно осознавать невозможность полноценно ответить и помочь. Через осьмушку суток я перешлю тебе абиок и терминал Скайтирнкса. Ты и сам понимаешь, что при первом знакомстве я считал тебя. Прошли годы — мы оба разительно изменились. Твое второе появление в моей жизни, Итол, перевернуло наши судьбы. Мы не жалеем... И я разделяю твою горечь — мы неправильные бог и его первожрец, которые связаны, но едва ли знают и понимают друг друга на желанном уровне. Честно признаюсь, явление сына о тебе напомнило вскользь, под градом дальнейшего ушло на дно. Мне стыдно. Так что, хех, всегда помни, жрец, как твоему богу перед тобой было стыдно за свое поведение. И заруби у всех на носу — каждый рожден богом. Над огородом, что растит. Над домом, в котором живет. Над телом, что вмещает суть. Тебе ли не знать, как я выбился в боги? Кажется, я опять о грустном, Итол, — иронично закончил Лис мысль. — Только сейчас я не схоронившийся Гаер, а Лис, его малая часть с ограниченными возможностями, — быстро спохватившись о самом главном. — Не упоминай до поры до времени принятое мною божественное имя, ладно? — Параллельно плелся разговор с приемными родителями. И да, Лис отмахивался от назойливой мушки желания пойти простым путем, прочитать или поделиться памятью о пережитом, навязать петли уз.

— Как скажешь, Лис. Ты круто обошелся с Оэлфлэо, и я боялся твоей реакции, когда он настоял на обращении. Рад, что напрасно! Мы с ним квиты, хех! С тобой еще надоедим другу другу — у меня на тебя ого-го какие планы, но к делу, собственно... В немногочисленной пастве разброд из-за учиненных драконами разрушений на их родине. Злые языки — куда ж без них! — шепчутся о твоей злонамеренной причастности и смущают умы. Этраис Юлилофэль буквально стоит над душой и обоснованно требует открыть порталы для всех... Я в растерянности, а императрик тут не советчик...

— Хе-хе-хе! Императрик!.. Эм, Итол... Драконов и в правду выпустил я. И в правду злонамеренно — виновные в моей боли сами друг друга истребят, а я выжду и добью. Никто из меркнувших тогда не уйдет от возмездия. Передай пастве, что никто из тех, кто губил сияние душ, жалости не достоин. Передай, что никто из омрахум не вмешивается, покуда бразды над природой в руках интриганов. Не мне судить и отделять агнцев от козлищ, назначать праведников и определять грехи, ибо сам далек от идеалов, за кои почитаю заветы Араса. Да, я мщу... А ты знай, что при этом я избавил Глорас от противной естеству воронки энергий, очистил эфир от квазичастиц из крови убитого на Пантеоне бога, лишающих души бессмертия (о посмертии ничего конкретно не знаю, а домыслы останутся при мне), помог воссиять теперь уже четырем божествам, плюс еще четверых засветил из ближнего круга в дополнение к пятерым из личного, дал жизнь Нордрассилу, возродил к жизни три народа, породил один, еще один полтора дня как зачат. Передай, что только суровые меры выведут мир из регрессивной стагнации, пестуемой моими врагами — не передел сфер влияния, а... А лучше забудь бред бахвалящегося идеалиста и жди довеском комплекты чебро. Напомню, что это симбиотическая чешуйчатая броня, которой я сам когда-то пользовался — с текущими доделками устоит и перед Чародеями. Для малых пришлю люльки на основе минисубпространства, привязывающегося к кровным родителям — для этого при них сам благослови и повели испросить оное у Оэлфлэо и Араса. Сила в единстве, потому если и отправляться, то всем вместе, так и передай — кто с тобой, получит новые гаджеты, чебро, люльку и дружескую компанию. Об оружии сами заботьтесь. Имрикс повидаете, приключений нахватаетесь, другим поможете... Пока я готовлю всё снаряжение, толкни мысль про одну большую семью и постарайся миром решить, чьи "родственнички" первыми — после запечатления подарков с твоего веления станет доступен их целенаправленный поиск, длящийся от минут до месяца с минимальной погрешностью и временем сканирования в радиусе порядка сотни километров. Чувствую, счастлив?

— Ага! Я много раз представлял наш разговор и... И ты ведь видишь сейчас мои мысли, да? — В голове у Итола творился кавардак.

— Стой!!! Думай о белом круге на черном! Круг, Итол! Белый круг... — Лис укорил себя, забывчивого недомерка! Всего три потока активничали, но это не повод для дурацкой расхлябанности!!! Другие тоже не сидели, сложа мысли — они отслеживали да проводили расчеты, однако ж... — Белый круг на черном фоне, Итол. Никаких мыслей. Представляй его и слушай меня. По собственной инициативе. Никогда. Больше. Не. Отправляй. Мне. Свою. Память. Ни-ко-гда! Белый круг на черном фоне, Итол. Никаких мыслей. Представляй его и слушай меня. Коммуникации между божеством и жрецом на ином уровне, чем мною частично освоенные. Ты покинешь Моцкаф, и без риска мне не с кем практиковаться. Сейчас моя вина, но в будущем накажу — учись контролировать свои мысли. Ко мне обратился жрец. Итол — это оказалось в первый момент аналогично, однако во второй удалось ухватиться за искренность чувств, за безоговорочную веру и преданность, отбросить бессвязную чехарду из каскадов образов. Как ни странно это покажется, но ты едва не утопил меня в себе — ответил из глубин и томительные минуты фокусировался на внешнем крае твоего сознания, попутно собираясь со своими мыслями. Сейчас помимо обращенного ко мне я вижу твои самые яркие чувства, образы и мысли, и хочу впредь общаться со жрецами на этом уровне. Обязательно научусь не соскальзывать с установленного фокуса, иначе свихнусь в чужом. Я поступил опрометчиво когда-то. Думал, что возьму только навыки доставления сексуального удовольствия, а в итоге со временем понял, что передались все тяготы твоего детства так, как если бы я сам проживал твою жизнь, Итол... Я молодой и неопытный, мне трудно удерживать собственное эго среди чужих жизней, прожитых не мной. Чужие желания и чаяния, устремления и достижения... Однако с тобой-жрецом иначе. Ведая о себе, я купался в лучах твоей веры. Итол, ты не осуждаешь меня, стремишься понять, пытаешься угодить, служишь в меру понимания. Сам я еще примиряюсь со своим новым качеством, у меня нет учителей и учебников для, хех, начинающих богов. Безмерно рад, что не ошибся, выбрав тебя, и приложу усилия, дабы и ты не разочаровался во мне. Терминал мощный инструмент, он поможет нам познакомиться и сымитировать текущую связь для освоения тобой основных принципов. Не переживай, что первый блин вышел комом, в этом обоюдная вина. Опыт монахов из храма Араса полезен, но ты и сам уже понял, что нам с тобой он не годится. Мне льстит смирение и покорность, твоя истовость веры — она почти физически приятна! Повторюсь, я молодой и сам путаюсь в своих желаниях, поэтому ты, Итол, для меня незаменим. Береги себя и не подвергай излишнему риску — ты мне дорог! Видишь, твое волнение и мне передается... Белый круг на черном фоне, Итол. Вот так... Я прячусь, потому ты такой неправильный первожрец над вольнодумной, хех, паствой. Потому пока применим другие инструменты. По окончании, эм, уединенной молитвы, отправишься к императрику "испрашивать" барахло. Он же тебя потом вызовет и полчаса за тобой проследит, пока адаптируется абиок и следом приживается чебро. Твой симбионт будет главным над всеми, через него малыми шажками научишься ориентироваться в чувствах и помыслах остальных, кто за тобой пойдет, включая позже и тех, кто присоединится по пути. Абиок поможет развить способности и не выглядеть задохликом. Не лыбься — думай о белом круге на черном фоне. Мне, конечно, осточертело... и хочется отправиться с тобой... но бродяжничество... пока мне хватило, и из чужой памяти тоже... В общем, не тяготись положением обличенной властью белой вороны — ну их всех! Я не смогу появиться лично — не стоит лишать покоя Лара и затруднять излечение. Согранда оставь — он не властен над собой, пока не отскоблит от своей души Ларовское. А вот Алика обязательно забери. Он должен видеть, что усилия приносят зримые плоды, что он действительно маг без всяких симбионтов и властен над своим телом и даром — для него я передам отдельный абиок, растворенный в винном эликсире. И не ревнуй — я могу одновременно, гм, объять всю твою нынешнюю паству! Лучше постарайся его простимулировать к возвращению и сохранению вида тринадцатилетней давности... ты меня поймешь... Да... И еще, ты с Оэлфлэо сыграешь спектакль: после долгого общения на аудиенцию заберешь решившихся немедленно отправляться с тем, что есть; открывающий портальный выход якобы только для тебя владыка сжалится и, якобы поскребя по своим закромам, выдаст мною переданное ровно в требуемом количестве на виду остальных; после настойчивых просьб присоединиться владыка всем откроет доступ к военным трофеям. Под благовидным предлогом устроенного на Имриксе геноцида фэйрим всех не фэйри туда поспешно спровадит, опустеет и Храм Араса. Отсутствие посторонних развяжет крылья Оэлфлэо, и процесс лечения Лара и переустройства окружного ландшафта полетит веселее. Поэтому, Итол, со всем тщанием выбери, куда телепортировать свою разношерстную армию. В чебро я вложу помимо прочего и выкладки по ситуации на Омманэнсе, где вы пригодитесь с наибольшей пользой и наименьшими потерями. Когда драконы отвалят, с выбравшими тебя и пусть даже и связанным Аликом по-тихому свали из лагеря. Буду ждать обращения через персональный терминал Скайтринкса, пока все спешно собирают манатки. За сим связь обрываю...

Лис и дуот Панг экзамен сдали. Ладошки ни Пинга, ни Понга не вспотели, в ауре подстегнутые Итолом и старыми воспоминаниями эротические желания и страсти не отразились, а взгляды надежно хранили дужки на переносицах. Занятые потоки не порождали мысленные завихрения об окружающих хоббитах — два потока наслаждались обществом цео и видами простецкого быта скученного народца, утверждающего свое право на существование. Последствия ночи с гимами писаны малярной кистью на круглых лицах, свидетельствуя о недостаточности агитаций в пользу мерзостного нововведения — развернуть традиции в одночасье нереально.

Шофхаррэ вел себя сдержанно. Не улыбался во весь рот, не прядал ушами направо и налево, не крутил головой и не бегал глубокими лазоревым взглядом. Не строил он и недоступную фифу изо льда. Нет, когда вопросительно смягчил кисть, Панг отрицательно напрягся, ответив мыслеобразом о нежелании терять контакт с его женой, получив в ответ извинение и твердое обещание, что если учеба продолжится, то он обеспечит близость, которая обязательно случится до перехода звена к следующему циклу обучения, до первого занятия по облекто с тридцать четвертым звеном с последующими уроками с цео. Ну и сальные глазки и откровенный флирт он не устраивал, конечно же, даже в мыслях не было — не то воспитание.

После символического присутствия на торжественном обеде, настал черед посещения Родильни. Символического потому, что еда после растворения тел не эстетично вывалится на обозрение. Родильня потому, что дальнейшие "приходы" будут через ее купель, как и "уходы". Оба цео не преминули сынкантить, воздвигнув на освобожденном пятачке солнечные часы (с оной шкалой). Изысканный витой столбик с бутоном каменной розы, распускающейся на время их, Шофхаррэ или Олкосианэ, присутствия — датчиком поделился Лис, а идею с бутонами чета сама придумала. Дуот Панг, конечно, засветился, создавая водяные цветы, и его первые поделки на знаменитом камне вкупе с рассказами о Моара сложили в головах приемных родителей мозаику, схожу с царской. Дуот Панг не поддался искушению исчезнуть, скрыться, или на худой конец разорвать контакт рук, потому стоически терпел напряжение и бурю понимания, подав отвлекающую идею о системе предупреждения о времени "прихода".

— Время ответа, — за полтора часа до подъема мысленно обратился Понг. Как раз завершилось чарование. — Личинки абиока давно готовы...

— Скажи, Лис... Тикмекки начнет действовать после инициации? — вздрогнув, спросила эльфа, найдя руку мужа.

— Если просто принять, он устроится в гортани и будет ощущаться как со стороны наложенные чары. Достаточно отхаркнуть, — понимающе ответил Пинг.

— Ты точно не обижаешься? — пытливо глянул эльф, приглашающе протянув руку. — Я инициирую абиок сразу, ты ведь понимаешь, да?

— Другого и не ожидал. Думаю, ты быстро справишься, и даже хватит времени и на урок, пока мы с Олкосианэ делаем массаж брюшной полости.

В это время Шофх сам смекнул начать разговор про необходимость настройки на купель, что ее свойствам совершенно не повредит. А когда Пинг передал ему образ про урок, где он массирует простату и сходу подбирает более-менее оптимальный обход эрогенных зон, а потом корректирует действия жен, декан так же через мыслеречь доходчиво объяснил задумку провожающему нас в компании того самого твисота Фуагра.

Проведшие время с сестрицами вместе со своими женами сбираются на укрытой от посторонних глаз поляне, где под присмотром самих шаманов пройдет урок. Первым предводитель без стеснения все на себе испытает. Во время разговора хоббит странно косился то на Пинга, то на Понга. Да, негласный правитель Раледо с первого взгляда заподозрил дуота Панга в моарстве и великолепно обыграл ситуацию. Лису оставалось только гордиться тем, что все лично им преобразованные при освобождении Согранда из плена мягнов живы-здоровы и пользуются огромным авторитетом, отнюдь не занимая высшие руководящие посты разросшейся общины. Он со всеми пошептался, и во всех глазах зажег огонек. Мудрый правитель не унизился до уличения — пути божеств неисповедимы. Однако уверился в верности решений. Пинг улучшил момент и одобрительно подмигнул Фуагра, а когда тот удалился собирать участников, оставив ушедшего в себя эльфа и внимательно всматривающуюся из трансового состояния в своего мужа эльфу сидящими в купальне, Лис, успевший подговорить Шофха и спрятать еще одну личинку абиока, отправил ему сжатую мыслепередачу.

— Молодец, Фуагра. Я доволен. По разным причинам я не могу прямо о себе заявить и взять под свое покровительство, но это не мешает мне исподволь заботиться о хоббитах. Поклоняйтесь Арасу, почитайте Освободителя. Мои посещения Раледо вместе с четой Тохкалошфо станут на время относительно регулярными, но не стоит привлекать к дуоту Пангу излишнее внимание — накажу стиранием памяти. После урока Щофхаррэ у тебя появится абиок, прими его как часть себя, и тогда он поведает о своей сути, в противном случае он лишь защитит тебя от унижающих достоинство повторных ментальных сканирований со стороны моих недоброжелателей. Шестьдесят кендерш с двенадцати годков ровно пять раз смогут принести сестер-двойняшек. Однако только в том случае, если в день своего рождения все искупаются в купели или обнимут цветочный камень, а потом прямо на этом холме все вместе возлягут с двумя партнерами подряд. Начиная с третьего поколения у кендеров или от кендеров будут рождаться только разнополые двойни. Поставь дело так, чтобы все помнили — браки между хоббитами и кендерами благословил сам Освободитель. Знай, что у матери-хоббитессы от кендера родятся только хоббиты, и наоборот. Пусть круг верховных шаманов бережет знание о том, что только одиннадцатое поколение кендеров будет способно иметь детей внутри своей популяции, т.е. у обоих родителей-кендеров получится зачать потомство (не раньше, возможно позже), что вырождение или уродство из-за кровосмешения между братом и сестрой кендерам не грозит, в отличие от хоббитов. Я постараюсь позже нормально с тобой поговорить, извини...

Если у Лиса не получится, то либо он сам, либо посвященные в планы Оэлфлэо или Эасо обратятся за помощью после дня равноденствия к Сипаугри, который играючи на генлоре сформулирует и облечет в реальность переданное Фуагра — даже Шофхаррэ с женой пока не подозревали о будущем своих шестидесяти дщерей. Делить хоббитов на два народа чрезвычайно опасно для их обоюдного счастья, но более выгодного времени не сыскать — этап становления с закладыванием традиций сам по себе сложен.

Пока приемные родители с идеально изогнутыми спинами сидели друг напротив друга, касаясь коленями и ладонями, Лис не мог ни нарадоваться на своего мальчика, выросшего в Императора.

Во время трапезы подал сигнал абонент "Итол". Его терминал представлял собой змейку, похожую на когда-то в прошлой жизни пугающую Цумариг одноименного браслета — блестяще-черная, площадью могущего сплющиваться сечения с мизинец, с двумя белыми глазами-алмазами в огранке на основе памятной "Марии". Хищный капюшон с инкрустацией мифриловых очков с адамантиевыми зрачками, из того же на показ сделанного узнаваемым материала и острый змеиный кончик хвоста. Гиперкристаллы и остальное спрятано в теле змеи, делающей три полных витка на запястье.

Собственно, глазами подперевшей голову хвостом змеи Лис и смотрел на даже в исторжении изысканно богатый быт эльфов. За два года такие плавные и неторопливые эльфы проявили завидную работоспособность, после ликвидации следов захватнической войны обыденно украшая все вокруг. Освоивший Глаз Виката Итол воспринимал картину от зеницы Понга. За умиление над ситуацией и Пингом терминальная змея болезненно сжала запястье пока еще находящегося в обществе Оэлфлэо жреца. За беспардонное постукивание пальцем по морде, терминальная змея недовольно зашипела, показав улыбающемуся фэйри раздвоенный язык.

Затем Лис с восторгом следил за проявившим императорское чутье и сообразительность сыном, на свой лад переиначившим все, что Понг втирал в Слима, в буквальном смысле двумя большими пальцами проминая все еще скользкое тесто слизня в блин.

По возвращении Оэлфлэо, узнав о драконах, повременил с планами — не вязалась бы его инициатива с происходящим на Глорасе нашествием брюхастых крыланов. Население Соуруфа в несколько тысяч глоров могло не понять действий юного и непопулярного вне своего народа правителя все еще будоражащих воображение фэйри. Например, он как-то согнал всех с приствольной территории, кроме бывшего фосливского замка, ныне монастыря и Храма Араса, еще он запретил всем участникам битвы покидать пределы Соуруфа или Оак-Дюдьярда, куда большинство из них в итоге и перебралось. Однако после достигшего адресата обращения Итола, император решил поймать сразу двух зайцев: освятить храм и спровадить доставшихся с домом постояльцев, не без оснований сравненных им с тараканами, плюс ко всему воодушевив их всех на геройство и ратные подвиги. Имея волю и силу, император повелел. И подданные исполнили — перед каждым не фэйри после раздавшейся просьбы-приказа открылись портальные арки в главный неф и в ближайшие к нему коридоры. Там он испросил — на взгляд Лиса двусмысленно — благословления у "Отца Богов", прося вернуть или даровать магические способности всем собравшимся ради защиты родины от ополчившихся разом врагов. Естественно, все его младшие братья и сестры тоже молились, являясь центрами магических кругов из фэйри, принимающих и передающих преобразованную энергию Нордрассила. Истово молились и глоры-священники Араса, первыми определившие направленное внимание Бога. Оэлфлэо лишь знак и требовался, не больше. Ответ превзошел ожидания — все находящие в храме ощутили не только более не скрываемое сияние Императора, но и присутствие божественной воли, вознесших всех на чародейский ярус, кто там еще не стоял, а та же Юлилофэль Юфтаниэль со`Рикарэдо тор-Лонтен, чародейку и бывшую Настоятельницу церкви имени Лара, обрела универсальность при работе с любыми энергиями.

Воля явлена. Время действовать. Уже получившие свою чебро восемь эльфов и Юлилофэль, а так же еще и пятнадцать полуэльфов, вроде как тоже полностью готовых, тем не менее, бросились в сокровищницу за сбереженными цацками. Потом их запрягли для сбора провианта и прочих хозяйственных предметов, спешно и тайно подготовленных фэйри. Ольт с Хаэлоей и двумя отпрысками задержался для благословления люльки — вполне себе детской кроватки на двоих, правда, стиль военный из-за защиты и походных условий. Для них оружие отобрали отдельно, вернее, опять Лис передал модернизированные ксифоны и луки Браэль.

Конечно, нашлись не желающие воевать, особенно среди людей, однако им выбора не оставили. Быстренько отыскались знающие толк в военных действиях — они набрали офицеров и построили шеренги на главной площади Соуруфа, рассчитанного на раз эдак в сто большее число. Нашлись указанные имеющей большое влияние Юлилофэль интенданты войскового подразделения, определившие кашеваров и проследившие за наполнением рюкзаков, на порядок все уменьшающих (вес и размеры). Полутысячелетняя сольфка нехотя уступила и право на отправку к родным — по простому очередь сделали обратным порядку исторжения. Радует, что она предпочла и дальше держаться черноволосого полуэльфа — из-за споров и неверия "паства", на самом деле в большинстве своем просто бесплатно пользовавшаяся интимными услугами Итола, сократилась раза в два.

Правда, в итоге первым местом, куда все они вместе с Итолом отправляются, оказался тыл гномьей армии, с помощью драконов наконец-то прорвавшей оборону. Миниармию, разбитую на манипулы, телепортировали по вражеским лагерям. Итол, оказавшийся тессерарием ставшего манусом отца, когда-то бывшего молодым и дерзким воином, не поделившего даму, вместе с его пятью разношерстными сотнями оказался вблизи ставки командования, берегущего воздушные корабли, ранее довольно успешно сбивающихся дикими драконами под ментальным управлением эльфов.

Итол успел научиться сносно махать железкой и что-то там магичить, но для бывшего облектоя — как красиво это слово звучит на элоре — военное дело даже с учетом долгой осады Соуруфа профессией отнюдь не стало. Несмотря на мечты, тяжелое детство и молодость оставили глубокий отпечаток, который Лису еще предстояло аккуратно изглаживать. В этом причина той истовой ярости, с которой юноша вцепился в лучик надежды, пробившейся через все его смирение с судьбой портовой проститутки элитного класса, обслуживающей отвратительных уродов, физических и моральных.

Пока Нордрассил напоминал разворошенный улей и муравейник в одной Кроне, а Лис удаленно сворачивал сонмы единиц маэны в ауре Итола, руки Пинга и Понга сноровисто рыскали по телам распростертых на импровизированных массажных столах хоббитес — Понг попросил Олкосианэ начать с Мошри, дабы она не попалась под руки Пангу и не видела его работу. Приглашаемые робели, когда оголялись, после рощи Эльбра стеснение не исчезло вдруг и сразу. Однако умение, высоко оцененное цео, тоже начавшей с пятиминутного разминания основных мышц, сняло напряжение. Темные глаза пристально следили, безрезультатно пытаясь найти во взгляде признаки вожделения, а потом бедра и животы расслабились, позволяя готовить кожу к будущим растяжкам — пока едва появившиеся зачатки далеки от того, чтобы повредиться от массажного воздействия. Три шамана, два из которых женщины, перенимали опыт — им вменялось до и после сна повторять то же самое. В следующее посещение, которое планировалось только через минимум дня три, что не могло не вселять надежду в эльфийку самим фактом планирования, она обещалась специально обучить азам, да и вообще они с мужем будут, приходя, постепенно делиться некоторыми своими знаниями.

— Вот, любуйся, — ехидным тоном проговорил оставшийся наедине с Итолом император, вынужденный оторвать того, потому что кое-кто засунул кое-кого кое-куда... не будем упоминать вслух конкретику.

— Красавец... — восхитился Итол.

— И чего он хочет? — используя терминал как рупор.

— А догадайся с трех раз! — не меняя тона, заявил сынуля, жрец аж смутился.

— Эм?.. Это, дескать, смягчусь, только вынь да полож на титю? — в пику.

— Уел-уел, — поднял руки и махнул крылами сдавшийся Оэлфлэо. — Тиалпироаикльнейтекдр, — ни на слог не запнувшись, — хочет общения с тобой, дескать, тут до него, то бишь тебя, знают, как дозваться или хотя бы достучаться до его, то есть твоей, совести. Ты там уже выкладываешь али нет?! — уперев руки в боки и завибрировав крылами, сохраняющими его в вертикальном положении без видимых усилий. Магия.

— Бедный Итол, — хмыкнула змея, лизнув тыльную сторону его ладони в разы удлинившимся языком. — Подставь руку, сын...

Тот, чуя подвох, приготовился вовремя отдернуть. Не успел — выхаркнутая полоска живого огня таки ужалила его, цапнув за большой палец перед тем, как обвить руку. Терминал для феникса представлял собой гиперасэнадовую проволоку — хребт огненного тела. В свое второе посещение не был забыт Басик, теперь обретший пару. Живой Огонь Фонтана в роще Эльбра выполнил просьбу и поделился собой, а Лис частицу осиял в своей Обители, одухотворив нового друга и компаньона к водному существу, заполучившему в своим мокрые руки обжигающую игрушку и прямо до взаимного парообразования пообещавшему быть отличной нянькой.

— Ну-ну, пососи его, — поддела ехидно змейка. И было с чего, помимо капельки крови на подушечке пальца — в этот момент точно так же выхаркнутый Слим таки перебрался из зоны декольте на сосок. Осклизлый кусок воды, сокращаясь помпой, целеустремленно преодолел вожделенные сантиметры и стал мелко вибрировать, растекаясь по всей наличной груди и сокращаясь всем своим телом. Оставленная на деликатес хоббитесса ойкнула, а потом вся запунцевела вместе с кончиками ушей эльфийки, закатившей глаза и осуждающе — или печально — вздохнувшей. К чести массажируемой та не завизжала, не бросилась испуганно прочь, только рука неопределенно взмахнула, не решившись сбросить наглеца. Оэлфлэо самодовольно хмыкнул, набычил императорское величие и крутанулся, оставив радужно сияющую пыль.

— Императрик на посылках, скажи кому... — покачал головой Итол, начавший поглаживать браслет.

— Я те скажу, я те так потом скажу!!! — раздался отовсюду в шутку гневающийся голос владыки Нордрассила.

— Кстати, змейка это не я, Итол. Не отождествляй меня с инструментом.

— Как скажешь, Лис, — мысленно с извиняющимися нотками.

Он тоже ушел телепортом, жмакнув мыслью кнопочку на экране ОСМО. Его поджидал еще один сюрприз в лице Чако и Норриуса. Им была отправлена последняя версия чебро и гаджета в виде змейки на полтора оборота, эликсир со сгустками и записка: "Здравствуйте! Жив и в меру здоров. Предлагаю службу, заключающуюся в охране и помощи Итолу. К оному перенесет сей амулет — скажете "от Него". Так мы когда-нибудь свидимся и к взаимному удовольствию наобщаемся. Зеф и Фиф пристроены у сияющей Эасо. Я помню старых приятелей, однако восстановить связи в ближайшем будущем не готов, простите. В любом случае удачи!" Оба не мешкали, однако Норриус едва не опоздал — это только Чако отшельничал, а он не решился отдалиться от жестокого мира во многом из-за отсутствия глубокой привязки, какую пережил его друг.

— Чё, решил нажаловаться на драконов, заполонивших облюбованную Ашщяк-кла? — Это стало первым, что услышал хотевший было поймать мелькнувшую в воздухе огненным червем змейку Тиалпи, когда та обвила ставший лапой сгусток огня и непонятно как укусила большого и распрекрасного жар-птица. Сыну Лиса, она, кстати, доставила абиок точно таким же способом.

В ответ кое-кто услышал отменную базарную брань с древними и современными многоэтажными конструкциями о себе таком сяком и обо всем прочем, согласно длинному заранее продуманному списку.

— Тьфу! — испепелил невинное деревце феникс, когда его тираду матюков я аранжировал тяжелым металлическим роком. — Во что ты меня опять втягиваешь?!

— Ты меня простил? — передав образ Понга, с виноватым видом ковыряющего ножкой траву. Потом камера отъехала, показав пущенную в пару к пинговской Понгом струю — непосредственно перед уходом следовало спустить мочевину, которая бы некультурно разлилась по купели, пусть и проточной.

— Леон!!!

— Пинг. Понг. Дуот Панг. Или зови Лисом, — слегка кивнув головой. Двумя. — Старый долг Леона закрыт, огнекрылый? — серьезным тоном. Его появление ожидалось, цель прогнозировалась.

— Да, да! Закрыт! Леон... прощен. — Раздражение все еще плескалось в нем.

— Ну тогда балуйся с цацкой и не клекочи почем зря, — с обидой.

— Прости, Лис, вспылил. Да как тут не вспылить?! Крхххкх...

— У тебя двадцать взмахов и я отключаюсь. Итак? — Грубо, по-деловому.

— Драконы умеют нас убивать. Быстро. А их маги выпивают нас, словно воду. Так было. — Он излагался рублено, все больше смиряя пыл и уравновешивая спровоцированную Лисом вспышку.

— Переймите от драконов боевой порядок, — Лис передал образы со спутников и то, как активировать соответствующую опцию терминала. — Добейся в течение трех часов освобождения недостающего состава на одну эскадрилью из лучших, за вычетом детей. Дай огненной змейке укусить (тайно для посторонних) каждого возвращенного из кристалла, и не забудь о детях. Отправляйтесь к Морю Лавы и нырните в его центр тогда, когда пройдет три часа после инициации абиока последним фениксом. Будет больно — это кровь Глораса пробудит в вас боевую форму плазмы, в которой истинный огонь придаст вам особенно много сил. Ты первый, за тобой офицеры по уровням старшинства, следом отдельно по Крыльям и отдельно Стаями вот такими кругами, терминал подскажет. В будущем ныряние в лаву жерла вулкана или подземной расщелины с магмой станет посвящением в Воины. Выживут смелые, сильные и смекалистые. В твоей семье плодовитость сократиться, но абиок будет передаваться по наследству, поэтому береги мою змейку и помни, что число Воинов ограничено одной эскадрильей, и что со временем ты сам и каждый твой наследник будет чувствовать всех Воинов. Имеющихся в наличии детей прихвати под крыло и повторно ныряй с ними со всеми разом — они справятся или умрут, растворившись в крови Глораса или брюхе драконов, обязательно явящихся мстить юному поколению. Так что не кривись суровым временам — проклятье богов вас больше не ослабляет. Далее убедись, что все примерно в центре Моря Лавы. Синхронно занырните в него эскадрильей в плазменной форме — выше тридцати трех метров над уровнем кипящей крови не поднимайтесь в форме плазмы, иначе предупредите врага о своем козыре. Когда нырнете, глотните силы и дайте моей змейке пустить вам кровь. Надо вытерпеть минимум три капли, но не более пяти, иначе истечете и растворитесь. Если убьют без пепла, то воспрянете из Моря, покуда в нем есть капли вашей кровь — за них не беспокойтесь, не выловит никто, кроме венценосного огненного бога. Смена формы залечит раны, но каждый переход в боевую формацию вдали от священного места тратит одну каплю, связывающую вас с силой планеты. Перед отлетом повторите ныряние вот таким плотным кругом и пейте силу извне, пока из ушей не польется — так вы остудите края и поспособствуете лечению планетарной раны, а так же наберетесь энергии для ведения жесткого боя в новом облике. Детей оставьте там с нароком нырять строго в обычной форме, причем образовав тот же круг. Нырнули вот так, проплыли оборот, вынырнули разом, пролетели оборот, нырнули. Пусть ввинчивают эту трубу, дабы потом тут осталось ваше священное Озеро Лавы. Змейку на время оставь тому, кого дети из своих за старшего почитают. На все про все отвожу двенадцать часов, потом остаток летайте там в обычной форме и успевайте найти ветер синхрона — ты поймешь, когда придет сигнал к отлету. Эльфам скажешь, что у них нет выхода, кроме как все сделать по-вашему без халтуры и в срок, иначе испепелят все их столицы, земли, народы... По сигналу одна стая вот сюда, остальные на четверики по этим координатам. Вот с этими полетят офицеры стай и пусть все сделают всё, чтобы их заглотили трехглавые или другие командиры, лучше, чтобы их всех и повсюду проглотили почти одновременно — в брюхе очень-очень больно, зато сменив форму, разорвете ненавистных врагов в клочья, как тузики грелки. Сам понимаешь, повторно трюк не сработает — они умеют оперативно общаться на огромных расстояниях, через рог во лбу. Я уповаю на скопленные вами знания, но на удачу не надеюсь — бейтесь по старинке, магия после посвящения многократно усилится и набольшие драконов могут смекнуть слишком рано. После сигнала и ныряния возвращайтесь в нормальную форму, свой терминал передашь, когда он для всех выплюнет коммуникаторы — с их помощью синхронизируете действия, после перехода в боевую формацию они расплавятся. Станешь девятым с этими, вот любой из этих твоя цель. Рамку Врат не трогайте и в нее не лезьте — там форма Воина не сработает. Потом можете повеселиться, но пусть все помнят, что смена формы отнимает энергию тем больше, чем обширнее рана — в очередной раз может осыпаться пепел, а его непременно запекут в камень. Такой сможет жить в лаве, из лузеров получатся хорошие охранники священных мест, если вдруг решите разделиться. Тебе лично и всем первым передаю приглашение поселиться на Арездайне вот здесь — там внизу есть колоссальные пустоты с выходом к крови Глораса. Инструкцию дал, терминал Скайтринкса дал, абиок дал. Терпи и не дрейф солдат, генералом станешь! Позже когда-нибудь свидимся и пообщаемся. За сим отключаюсь, прости...

Понг с качающимся на ухе Слимом проводил Сержи в астрал на краткий отдых — славно потрудились. Пинг поступил так же — время возвращения. Бывшие тише воды ниже травы Сержи, ворчавшие про эксплуатацию, позволили частично расшифровать волны драконьей связи, сопоставить импульсы и сигналы с часто употребляемыми терминами и понятиями. Словарь переводов пополнялся теперь Ламбом, отрастившим мозги, которые постепенно заполнялись софтверным интеллектом — облечь образы в слова при наличии мизерного опыта с генлором получалось с горем пополам из-за методики. Лис не без основания боялся нагружать распознаванием виртуальный поток — среда недоработана, любое колебание встревожит драконов. Из этих предпосылок все делалось путем соотношения поведения и передаваемых на большие расстояния мессаджей. Уверенности в отсутствии сменных паролей и алгоритмов кодирования не было — Лис предпочитал думать, что раз Скайтринкс использует все более совершенствующуюся технологию передачи информации, то и другие через биомеханизмы способны к такому, ведь большинство разработок часто не могут конкурировать с уже созданным природой (или более грамотными конструкторами).

— Ты весь... всю ночь заторможен, Панг, — извлек из себя вывод Шофхаррэ, когда устраивался в купели "засыпать". Его жена неопределенно двинула ушами, косясь на до боли знакомое по листовым отходникам растение, за пять минут выращенное до необходимых размеров. Панг достал из горла змеи три зернышка, едва Шофх направил свои стопы к собравшимся. Не выказав удивления, он принял — хоббиты быстро развели болотную жижу в двух кадках, третьему семени сразу досталась плодородная земля и обильный полив живой водой. Так одной бытовой проблемой у пока настороженных новьем половинчиков поубавилось.

— Кладбищенский дух отовсюду корчит рожи забвенья. Моцкаф не лучшее место для гимов. — Яйцо лица напротив милого сердцу овала — они одинаково прянули ушами и задернули зеркала, придя позже и уходя раньше без сожалений и разочарований. Лис не лез к ним в голову, а они не травили расспросами.

За право именовать Живой Огонь, Басик обещал в срок поставить коммуникаторы на основе мифриловых змеек с огненной шкурой, выдерживающих неконтролируемый расчувствовавшимися фениксами жар. Второй задачей, решаемой биопроцессором Сержи, являлась разработка абиока. Предвидя потребность в жар-птицах, как их кто-то поэтически назвал, Лис проконсультировался с Зефиром, чья подсказка определила фундамент для оборотнической идеи, вертевшейся после просмотренных через Скайтринкс эпизодов с высшими драконами. Заваренная буча грозилась плохо кончиться без вмешательства сдерживающего фактора в лице фениксов — на других у Лиса нет рычагов влияния, а гордым птицам следовало дать жирный пряник, боевую формацию. Сейчас для Тиалпи пять с лишним сотен собратьев-Воинов умопомрачительная цифра, и его личная сила и влияние зиждятся лишь на первости освобождения — даже его, хм, самки сильнее. Лис позаботился и об ограничениях для джина, выпускаемого им из бутылки — единый кулак неминуемо разожмется на кланы, а Воины неизменно будут уходить на сладостный покой, растворяясь в магме и тем самым регулируя численность, а так же становясь духами предков, наставляющих, покровительствующих и так далее, и тому подобное. Позже с Тиалпи предстоит определять вектор развития народа фениксов, которых желательно было бы вообще привязать на поводок наследников: появляется внук — дед уходит на покой, передавая наследство своему ребенку.

Та-Вастину, кстати, не смог ответить, с тоской вспомнив его тело в своих руках, мнущих его часто и подолгу. Он не мог не увидеть появление двух привилегированных точек доступа — терминалов, пусть и с ограниченными правами, по сути, ничем от остальных не отличающихся. Он-то через Ламб управлял и только там модератором являлся. Не мог он и не отметить давно напрашивавшиеся модели токмо часов с двумя циферблатами, основным и второстепенным, на маятниковом автоподзаводе и магической батарейкой, в текущих условиях гораздо менее громоздкой и более вместительной. А так же простейшие коммуникаторы, только связь и обеспечивающие: дешевейшие голосовые сережки и клипсы, создающие мысленный интерфейс. С выдвигающимися эфирными: микрофоном, динамиком, камерой. У этих заряда на неделю, месяц или год, в зависимости от модели, причем, само собой разумеющееся, вне зависимости от режим разговора или ожидания. Для таких и тиражир сделал, дабы пустить дармовую связь в массы. Конечно, вся стоимость в симке-кристалле, настраивающейся на кровь, и абонентской плате за разные фичи, типа голосового почтового ящика, связи в пределах города, определенного радиуса, континента или планеты. Ну и так, по мелочам, типа заказа портала или телепорта, в том числе оплачиваемого через услугу четверым сияющим. Кристалл дымчатый — это в часах, позже переименованных в полифункциональные гаджеты, структурным изменениям подвергалась подложка для кристаллов, что скрывалось за плотностью магии и защищалось ей же при деформациях. Идея позаимствована из далекого прошлого, когда Леон срастил камни с кольцом в выделенной Домом студенческой комнате элитного крыла АЗУ — сама основа клипсы или сережки являлась резонатором и периферией с датчиками и консолью с удобным интерфейсом, кристалл-процессор обеспечивал обработку сигналов. Все описано в рекламных целях, ведь до запуска в производство требовались ретрансляторы по типу сот. В идеале полное лучше проецировать спутники строго по лучу радиуса — эффективность против уязвимости проигрывает, тем более сами ретрансляторы еще в разработке — радиоволновой принцип в оболочке технологии пока хромает, да и охота сделать на земле аналог размещенного на небе, дублирующий контур, так сказать.

Война на уничтожение вот только многое портит. И дискриминация. Но эти плуты отбрехаются, как пить дать, причем правдой — древний кристалл с заключенным в нем драконом хранил Эмльтальто вместе с его десятками стационарных порталов как снаружи, так и еще большее число внутри, в скале. Эдакая транспортная развязка. Хомяки точно располагали дублирующими ветками, связывающими их новоделы-электростанции, но те обладали автономностью. Продумано. Потому, когда Лис просматривал записи, он не удивился появлению драконов над густонаселенными объектами, как и отлично поставленной охране, действия которой привели к подрыву всей системы. Астрономические потери! Отменная реакция — безопасники не даром свой хлеб жрут! Однако свои секретные бункеры и настоящее жилье названная Семья названному члену никогда не демонстрировала. Тем более Дом разделял бизнес и банковское дело — горький опыт прошлых веков, однозначно. Исходя из этого, перестала существовать торговая сеть с ее громадным товарооборотом, а не производственные мощности и деньгохранилища.

Теперь Семья точно знает, кто виноват и кто их подставил, а так же о подлинно защищаемых Скайтринксом объектах — все как миленькие попрыгали на Ламбаду через гаджеты на запястьях. Кроме обслуживающего персонала Эмльтальто и части сотрудников на местах, которым не посчастливилось умереть. Снесенная крепость и окончательно развоплощенный дракон не отменили планов военачальников армии драконов укрепиться на хребте. Эти ящеры, кстати, действовали абсолютно по-варварски, почти — на святыни, посвященные Арасу они специально не нападали, а божественная магия защитила храмы, церкви, аббатства, монастыри и прочие духовные обители, ставшие островками безмятежности посреди выжегов и оплавов. На Угэреже верили, а так же цинично использовали, как, например, в Фосливе, центнерами стряпая хатти и увеличивая способности избранным десяткам.

— Привет, Лис. Паутина крепка? — В ментале развернулось приветствие на отменном элоре, огорошив.

Едва возвратившись к непотревоженным телам, дуот Панг передернул плечами, сотрясшись всеми телами — не помогло. Безобидно начавшая расти водоросль приютила мирную грибницу, при пробуждении галантно скользнувшую на плечи на все восемь маленьких членистых лапок.

— Крепка, Сипаугри, — сглотнул Понг.

— Ты ушел так по-эльфийски! — Царапнул его грибопаук. — Не в обиде. Надеюсь, друг? — Нагло усевшись на втором ухе и вперя глазки на так же изучающего его — непонятно, правда, чем — Слима.

— Спасибо, Сип, за понимание и прощение, — с облегчением по шею забираясь в джакузи.

— Каждый несет свой крест, — с вымученно кривой улыбкой прянул нагруженными ушами Понг. — Честно, я устал от общения с прошлым...

— Окукливаться не собираешься? — потеревшись брюшком.

— Все равно просочи... тесь. Оба, — нырнул с головой Пинг, когда на языке вспучился горбик Сверьялуса.

— Привет, Лис. Ты дал нам сияние и новые берега, и сам же за это на нас обижаешься? — булькая совершенно неопределенно.

— Да. Я не владел собой в полной мере и не перестану считать, что у меня откусили куски света, заставили поступиться собой. Правильное поведение иногда горчит, и мне тошно это осознавать постфактум. Вы — Древние. Для меня и без сияния олицетворяете неведомых богов, от участи стать коим я бегу, пытаясь сохранить как можно больше прежнего себя. Считайте капризом или юношеским максимализмом — перестаньте до меня домогаться!!! — Повелительно сбрасывая с уха.

— Воля потока мутного скакать порогами жуткого... — философски пробулькал горб. Пинг притворился глухим, а Понг прокис.

— В кружеве прядильщика своими крючками петли не вяжут. Мы свою нить предлагаем, — в тон заявил Сипаугри, ничем не показав обиду, когда ловко приводнился и заскользил плавунцом.

— Валяйте... — с мрачно тоскливой неизбежностью откинувшись на спину.

— У меня есть желающие воевать эльфы.

— Ну, так чисть ту сторону от неэльфов, но учти, драконов тронут другие, а фэйри сыновьи.

— Я соткал тела пленным и не дал увести диких драков.

— Отправь сольфов, рульфов и дроу к своим, а чистоплюев в горы к рульфам — там природа красива. Продлевай короткий век за службу себе и лиши всякого воспроизводства. А кристаллы князей я бы взял себе, если боле нет в них нужды.

— Могу вернуть разум.

— Если старший от имени всех согласится чтить тебя и сдерживать серушных, пока сковавшая их воля пришедших крепка, а потом очистит и до поры охранит Юзи от антропоморфных рас.

— Мы уважаем твою волю, Лис. Для себя попросишь?

— Нет.

— Так предлагаем...

— Ну продолжи отваживать отсюда. У тебя хочу в будущем повысить свое владение генлором, а сейчас... — и Понг без всяких ребусов выложил про кендеров.

— Не обессудь, но наш ненавящивый пригляд останется, — заметил Сверьялус, когда Сипаугри играючи составил ДНК.

— Простите, но игры в кошки-мышки не по мне — проще ополчить всех против вас и не мучиться неизвестным или непонятным.

— Мда? — заволновался крупной дрожью горб воды с намертво прилипшим грибопаучком.

— Опрометчиво, но моя душевная благодать для меня ценнее. Я видел механизм, отпустивший Рухм с привязи. Если лопнет терпение на гребне волны, то сращу три планеты в одну — пусть всё развивается наново.

— Твоя воля, Лис. — Имя он произнес как "божественный" — генлор его конек. Лис не смог разобраться в аурном свечении реакцию на не признание дружбы — обжегшись на мальцах, он обоснованно страшился до костей обгореть на древних, вырвавшихся из-под мерцающего эльфийского ига. Так и сквозила во фразе едкая недосказанность.

Когда проводники распались из-за покинувшей их сути, а на относительно сухом месте материализовались восемь сочных и как сердца пульсирующих камней, Пинг и Понг крепко-крепко обнялись, до боли, до хруста. И все четыре ядра поднялись по ступеням до состояния турийя, бросив все — обилие прошлого и кровавого настоящего вымотало духовно, погрузило в пучину печали и апатии.

Глава 3. Две стороны

Самонадеянность. Бич дорвавшихся до силы неумех. А кому приятно получать щелчок по носу? Не Лису точно. Два состоявшихся божества по обоим носам и вдарили, дабы не зарывался. Во-первых, появившись незаметно для охраняющих тела м-тату. Во-вторых, оставив после ухода жирный намек — прячься там, где нет речки, грибов и пауков, чего при текущей линии поведения никак невозможно. Злиться не на кого, ибо хроническая злость на себя дурной признак, а реакции на других тратят эмоциональную энергию, обессиливая себя же. Персоны Лиса и дуота Панга крутят громкие мысли в тысячах глорских голов, за их голосами легко спрятаться и наблюдать. Нет доказательств для проявления праведного гнева, как нет и желания его проявлять — привратник-Лис препятствовал пробуждению самосознания Гаера.

Сверьялус и Сипаугри выждали наилучший момент для визита, предложив два перевешивающих чашу весов перышка. Кто бы знал, что экипированная ими ушастая братия, списанная своими же со счетов, заставит бывших своих подавиться...

Самонадеянность. Воспоминания о получении элементарных инфэо системы счисления, о состоянии при разбирательстве с магией Тени в ускоренном режиме, ныне длящимся перманентно — все давило. А как хорошо жилось на Юзи!!! Ни забот — ни хлопот, рай! Сорок восемь потоков в сорок восемь раз ускоряют мировосприятие, неимоверно раздувая субъективный возраст. Лис только после спокойного анализа прошедшего разговора понял, как глупо пенял на возраст — эдаким темпом он за "ученичество" в гим-каэлесе перегонит обоих божеств. Ежели мер не принять, то и без напрягов к концу означенного срока суммарно далеко за тысячу перевалит. Куда ни кинь — все клин.

Карусель себя не оправдала — ни поодиночке, ни группами, ни ядрами. Последнее, пожалуй, еще работало, пока не началась полномасштабная заварушка, мировая война. Хотя какая же мировая? Исконные земли людей, острова орков и гоблинов особого участия не принимали, хотя Давжогл за человеческую паству начал бороться, первым делом справившись с засилием длинноухих на центральном материке, при том, не заменив на гномов. Люди сами горазды на конфликты и локальные воины — и как тут не начать передел сфер собственности и влияния, когда клика магов и заартефактченная правящая элита в ауте? Вот и вспыхнули свары всех со всеми, с новой силой разгоревшись после Глобалис-Ремувео — это событие свело сражения к доблести простых воинов ввиду попрятавшихся в подполье или забаррикадировавших магов, всерьез опасающихся за свои шкуры.

Потоки сознания занимались десятками дел, сражаясь со скукой и леностью, а в последние дни так вообще без продыху почти, правда, в основном это был смотр сцен из архивов Скайтринкса и текущей обстановки в ключевых точках — пространные размышления отошли на третьи планы. После выхода из турийя Лис с грустью и тревогой отметил — эманации накаленной обстановки льющейся крови с лихвой восполняли убывшие квазичастицы. Буквально полыхающий Глорас фигурально попал из огня да в полымя — свято место пусто не бывает. Освободившаяся ниша — это вакуум, породивший ветры нечеловеческой агрессии и насилия. В прямом и переносном смыслах! Тысячелетиями довлеющее проклятье вкупе с воронкой энергий искалечило тело планеты, а Гаер еще и выбил костыли, погрузив расы в пучину взаимной ненависти, будто и не было столетий относительно мирного существования — государства грызлись по мелочам, империи рьяно не стремились в сжатые сроки и при помощи военной мощи поглощать абсолютно всех соседей. Обманчивый мир вспыхнул тополиным пухом. Лис стремился именно к такому эффекту, однако выпущенные драконы стали ветром горючего газа, раздувшим лесной пожар. За давностью лет и не единожды переписанными наново летописями их триумфальное появление, несомненно, сбило спесь с богохульничающих эльфийских вельмож, задавивших свои же Древа Жизни до статуса безвольных кустиков. Однако до небес подняло вал страданий миллионов разумных, отравивших ноосферу Глораса. На радость Жнецу, принявшему второй, заключительный, транш аванса — впереди ждала полновесная плата, позволяющая перейти на ярус сияющих и воссесть на кратонный престол сил Серуша и захватить власть над полюсным Престолом Сил, темным. Информация нынче дорога — с ее помощью Лис в достаточно обозримом будущем намеревался с выгодой использовать возвышаемого им инопланетного посланца.

Лис ясно увидел предел своих знаний и умений, не позволяющий строить многоходовые стратегические планы с прежней легкостью. Приход Сипаугри и Сверьялуса в точности измерил высоту пика, с которого доморощенный стратег мог кубарем свалиться и расшибиться. Стоит начать процедуру утверждения на Трон Глорасского лепестка Пантеона, как раскроется вся провернутая Гаером афера. Лис не питал лишних надежд — уж коли он сам додумался возможности выковывания на алтаре нового венца, то не стоит и сомневаться, что вхожие на Пантеон враги знают способ и не преминут им воспользоваться, вынудив к драке и прочим...

Паника не смогла охватить больше одного потока, а вот взбодренная паранойя в разной степени начала властвовать над всеми четырьмя ядрами. Это угнетало. Особенно в свете приближающегося часа Икс, плавающего на волнах обстоятельств.

Внявший тонкому намеку цео, дуот Панг прилетел на обед к своему звену Рупикарпа — они и так представляли собой вопиющую привилегированность, усугублять положение еще одним пропущенным обедом не стоило. На сей раз все, кроме четы Тохкалошфо увидели рыжие непрозрачные очки с граничащими с хищными формами — стоило обратить лицо с полыхнувшим в очках пламенем ко что-то там вопросившему, как больше никто не осмелился подходить со всякими, по мнению Лиса, глупостями. Только Пингу и Понгу пришлось внять просьбе цео, правда, они уступили лишь с прозрачностью, усилившей отпугивающий эффект вспыхивающего пламени, за что заслужили подзатыльники, и упрямство вылилось в смеженные веки. К цену, находящемуся рядом с Имшем и Эёухом, дуот Панг даже боком старался не поворачиваться лишний раз — только спина. Вокруг этих пяти вообще никого не было — Хоан и Хуан сейчас еле держались, непрерывно дрожа на каждый шорох. Панг видел, как с их возвращением все просто так розданные еще вчера воздушные шарики немедленно изъяли, заодно полностью запретив гимам инкантить. Алькутис Капринаэ делала его вполне терпимым для братьев Эёух, которых Шофх все-таки сам доставил туда и обратно — центурион не решился настаивать, приказывая декану, но по возвращении взял на себя опеку, ведь цео занимали остальных детей подвижными играми, с трудом держа все время так и норовящих проверить свои новые магические способности близ поляны. Капринаэ, кстати, до появления дуота Эёуха сумел всех мальчиков опросить на предмет желаемых ими составов дуодеков, как и предписывалось Пангом. Посуду мыли организованно, как и ложились на сиесту — цео приложили все усилия, чтобы вымотать дуотов. Только Эёуху помогли заснуть — закрывая глаза, он продолжал воспринимать мир истинными чувствами, а сознание так и норовило слиться с лесом, не воспринимая циновку под телом и варадзи на ступнях за достойную преграду, тем более оши теперь воспринимались за настоящие ошейники-удавки, стесняющие свободу. Стоит заметить, что в центре круга остались только дуоты Имш и Эёух, а остальных центурион потеснил, разложив по-военному ровными рядами с сохранением относительно сложившихся группок. По понятным причинам дуот Панг устроился рядом с костровищем на максимальном удалении от центра. Центурион не принял возражений братьев Енго, уложив их вместе. Всех с центра он, кстати, положил сектором, что вполне получилось после уплотнения в ряды.

После сиесты центурион открыто объявил о военном положении. Все гимы остаются на местах, все гиты так же рассосредоточены по гим-каэлесу. Декурия усиления охранит — при этом все гимы с настороженным интересом следили, как каменные плиты превращаются в крошево, десятью струйками очерчивающее границу овальной поляны. Под костровищами обнаружились испещренные мелкими рунами вдоль строгих многолучевых звезд, ориентированных на источники силы. Там, куда ставили раздаточные котлы оказались места для медитации контролирующего, собой стабилизирующего и усиливающего магический контур — десять воинов с нейтральными лицами заняли свои места, превратившись в застывшие изваяния, скованные зеброй множества браслетов и ремней, тут же синхронизировавшихся с биением источников. Открытое отхожее место на противоположной от поляны взрослых стороне. Покидать территорию запрещается. Всех построенных по молчаливому согласию дуота Панга и ради придания центуриям положенной организованности одетые по-военному взрослые разбили на дуодеки. Громко сопевшего дуота Енго утвержденный Акипцео, поменявший имя с Икарцео, придавил тяжелыми руками к месту — прочие проявили большее облегчение и радость, правда, смущенную заявлением о нерушимости дуодека Ракип до самого выпуска — тут Акипцео руками заткнул рты дуоту Енго, а Имш не прекращал что-то шептать Эёуху.

Злой цен вновь перетасовал циновки, сместив всех от краев в центр по секторам-дуодекам с чередованием полов и по пирамидальному принципу один-два-три-четыре — "волшебным" образом наклон выровнялся, горб перепада высот сместился в сторону леса. Ожидаемо дуоты Нчаг и Офия обрели статус опционов, помимо тессеров в своих дуодеках. От Ракипа им стал дуот Тирл из-за рассорившихся братьев Енго. Эёух и Панг оказались разделены Имшем и Халем, последнем двум близнецам никакого наказа не давали, и сами они не стремились к общению с явно проводившим политику отчуждения Пингу и Понгу.

Гимам раздали колоды карт для мапуж и другой инструментарий для тихих игр, а по тайной просьбе дуота Панга вынесли дополнительные музыкальные инструменты, на которых он по очереди принимался тренькать невпопад, убравшись из внутреннего круга. Внутри один из мальчишек явно обрадовался такому повороту событий, под одобряющими взглядами мелодично задудев мотивчик из памятного всем "Волшебник-недоучка"...

...Мао-ю-ло после тщательных взвешиваний пересмотрел тактику нападения на домен Армейц. И вообще решил напасть сначала на Соллерс — один из засланецев перед смертью смог ухватить шальную мысль возгордившегося эльфийского чародея из конгрегации Соллерс. Квинтет станет действовать сообща, собравшись в круг, а в домене Соллерс планирует обломать клыки тупым драко — как он посмел так вульгарно нас назвать, драко?! Армейц предсказуем, остальные слабы. Наварх принял решение отозвать офицеров, вожаков и дуков двух эскадрилий, не занятых закатной столицей. Сред в который раз пожалел о том, что не получилось так же блокировать и восходную — без доступа к астралу Триединый Язык не прожжет километровую толщу земляной корки. А Пак и Лек трепетали перед переданным изображением черного мэллорна, вне всяких сомнений логова Жнеца. Прозорливый наварх, успокоившись, трезво оценил шансы — отозванные офицеры пригодятся.

На закатной стороне Арездайна после содействия подземного отродья никаких проблем не возникло — кольца уродских дерев порвали огнем в нескольких местах, однако, мирное население по большей части успело укрыться под защиту крон мэллорнов. Простым когтям их не вскрыть — драконы успели воспользоваться помощью, но щит скукожился до мэллорна, объяв того в еще более плотную сферу, для эскадрильи все равно что не существующую. Потому отправленная на закат военная группировка после выжигания широких полос и отделения Триединым Языком клятых скопищ обезьян, в отличие от восточных крыс умеющих лишь громко верещать да насыщать собой утробы, с жадностью переваривающие все их никчемные мифриловые жала в адамантий костей и чешуй.

На восходной стороне, вернее в самом ее центре, наварх решил развеяться в ожидании сбора в Гидандраго вызванных им офицеров. И весь изматерился — столичный регион как вымер! Крысы разбежались по норам! Трусы!!! Сеть Познания выявила одиночные и парные норы, реже встречались группы из пяти-семи — унизительно!!! Мао-ю-ло негодовал вместе со всеми. Едва излеченные, конечно, выбирали большие группы для подкрепления — крысы гораздо сытнее обезьян, — но ему — наварху! — унизительно! И он с остервенением и тщательностью всеми тремя головами проклинал найденные поля, сады и селения, выплевывая шары пламени, расходящиеся кругами волн или стен — первые разрушали эфирные связи, убивая всю живность и делая почву бесплодной, вторые сжигали все обычным пламенем. Наварх понимал, что крыс как были миллионы, так они и остались, но раньше он не мог распылить силы и поддаться ложной убежденности в том, что один дракон против сотни тысяч это прекрасный обмен. Нет! Наварх методично весь вечер вместе с другими, рассеявшись в округе и тем самым не давая пробраться большим силам к Стае Вэйшена, после помощи с Флэймантами наконец-то сменившей вымотавшуюся Стаю Цунчжэня. Крысы умеют кусаться.

У Хэляня дела обстояли радужнее всех — бессильных темных мышей пожгли тысячами, выкурив их из живых крепостей прямо в лапы подгорного отродья, с улюлюканьем принявшегося избивать вспугнутых. Клыки и когти всласть наелись, удовлетворив кто вековой голод, а кто и больше — в блокаде жилось голодно, на астральном планктоне не нажируешь и вкус не тот. Безвкусные питательные пилюли — Фу! Наварх не одобрил сиесту, однако деваться некуда — иная атмосфера и сила тяжести давят на когти сильнее, после обильной трапезы не полетаешь. Увы... До начала третьих суток они не бойцы больше. Благо пиршество с обезьянами невозможно — опасно подлетать к земле из-за хитрой лесной магии. Мао-ю-ло часто передергивался, ловя образы попавших в досадные ловушки низших. Как ни странно, но именно обезьяны открыли счет драконьих смертей — крысам до сих пор не удалось, хотя не будь у столицы одних клыков...

Наварх вместе со Стаей позволил себе поребячиться, начав вытворять в воздухе немыслимые кульбиты — Победа! Полная и безоговорочная Победа!!! Драконий рык ударил какофонией по пеплу трех мэллорнов, разметав его в густой туман, пахнущий сладостью. Напряжение схватки и ужас Заграни выпали у наварха и его выживших дуков нервной и дикой радостью выигранного сражения.

Все восемь вызванных рогов пали смертью храбрых, позволив потрепанным командирам, лишившихся двух голов и последовательно перешедших в форму низших, преобразуя тварную плоть в высшую энергию ради победы. Смертельно раненные драконы геройски жертвовали собой, унося десятки вражеских чародеев. Стаю Пуяна потрепало всего на четверть — раненные вполне объединялись в три Крыла, после падения квинтета сумевших легко пробить щиты мэллорнов и выжечь до врагов до тла!

Бой за домен сразу же оказался жарким — несмотря на усилия наварха Мао-ю-ло и рога Пуяна всю Стаю напрочь лишили доступа в астрал — тогда сразу полег десяток отважных и лучших бойцов, защитивших грудью своих командиров. Смертоносные чары карали вторженцев без красивых эффектов, просто и четко, как на учених. Тогда наварху пришлось сменить форму на двуглавую, дабы продержаться несколько ударов всех трех его сердец до внезапного — для возгордившихся сухопутных — появления ударной группы с заката. Десять Триединых Языков, ударивших разом, сорвали завесу с астрала, но ответный удар ошеломил всех — их ждали! И сумели смертельно ранить шестерых и тяжело двоих — задели каждого появившегося! Разноцветные иглы двух вожаков убили сразу, превратив в воздушных ежей — каждая белая даже рог во лбу проколола, отчего две смерти на миг ошеломили всех драконов когерентными волнами иррационального ужаса мгновенного ухода в Загрань. Заминкой враги успели воспользоваться, лишив присутствия двух и трехглавых, вынужденных сменить форму для удержания связи с астралом. Однако вдолбленные тактические приемы и тут сработали как должно — один разбил единство пятерки, остальные вдарили тугими струями Предсмертного Пламени(*) по разобщенным эльфам, теперь уже их соратников окатив волнами смерти, об источнике которых наварх сразу же догадался, поняв, чье присутствие ощутил вместе с приходом резервов с заката. Однако драконы находились в боевом угаре, и командир в том числе, потому вбитые до инстинктов реакции незамедлительно воплотились в победу. Смять крыс после гибели их иерархов оказалось проще, чем заморить бычка!

Наварх, первым сбросив с рассудка муть, живо погнал выживших через скольжение к следующему домену. Боль отрезвила и пуще разъярила его бойцов, он сам огласил небеса ревом, еле сдержав пока запрещенный Рык Ветра(*), когда захватывал энергию и строил прежнюю трехглавую форму, ибо с одной головой ощущал себя чудовищно уязвимым и слабым. Его дуки поступили аналогично. Собственно, три Триединых Языка, выпустивших излишки, взломали защиту домена Армейц, а бородатые струи остальных устремились на десятки длин.

Трое старших офицеров, как могли, сдерживали и подлечивали вогнанных в раж клыков, безрассудно бросавшихся в атаки из-за подстегивавшего подсознания, в коем поселился Страх перед воплощенной Смертью, лично встречающей в Заграни. На одном крыле редеющая Стая облетела шесть следующих треугольников, почти не встречая там сопротивления. Нет, по прилету драконы получали отчаянный отпор... сразу прекращавшийся после взлома защиты. Ниции светопреставления с выказыванием всех козырей и неизменно три факела выше облаков — свои заначки армия возмездия сберегла ценой десятков клыков, лучших из лучших. Стая поредела до двух неполных Крыльев, включая наварха и пару дуков, но с задачей справилась. Три старших офицера были вынуждены ударить ментально по своим же, дабы успокоить через беспамятство.

Будучи в восстановительном трансе наварх Мао-ю-ло отрапортовал принцу о выполнении поставленных задач, включая уплаченную цену — число во славе погибших в рейде против треугольников превысило совокупные потери среди беспечных когтей на закатной стороне — и вмешательство Жнеца, падальщика, заграбаставшего всех павших в домене Соллерс. И о его логове тоже. В ответе приказывалось восстановить клыки за счет массы когтей и в ожидании следующего приказа наносить максимум ущерба. Одобрялось привлечение резерва, своей жизнью выдавившего из врага его козыри.

Наварх уныло фыркнул — когти затаят сильную обиду, могут взбунтоваться. Еще бы! Они едва ли не вдвое потеряют в размерах! Пусть и ради великой цели... Это оскорбление. Почти прямой приказ подохнуть. Наварху предстояло разрешить назревающий конфликт — Стая Хэляня уже поднята им на крыло. Вэйшен поменялся с Цзунчжэном — Цяо-кэ и с поддержкой двух не отвлекающихся на демонов Стай не смог сорвать занавес с астрала, что удручало наварха.

Мао-ю-ло нашел приемлемый выход — сразу после ритуала донорского обмена провести ритуал прощания с героями. Оплачут дома, здесь простятся и преисполнятся желания отомстить. Клык за клык.

На закатную сторону через дука Дяо-кэ наварх распространил приказ о начале дикой охоты для двух эскадрилий. Им вменялось Крыльями пройтись гребнем по лесу, выкорчевывая мэллорны разделительной полосой от центра по меридиану в обе стороны. Главное убить Древа через сруб, запрещается тратить силы на испепеление — пусть Флэйманты разорят столичные окрестности, если у этих хватит сил и умений их вызвать. Эскадрилье самого Дяо-кэ наварх приказал ширить зону проклятых земель, прожигать лунки Триединым Языком и запускать туда бородатые струи, не пытаться добраться до уродливых дерев внутри гексагона — выжгли их в округе и ладно, цель достигнута. И так же ждать следующего приказа, отъедаясь впрок.

На восходной стороне после скорбного рыка по окончании по-военному короткого ритуала наварх разделил полторы стаи на тройки из двух когтей и одного клыка, за исключением групп из лаптей и шипов. Целью троек стали первично засеченные мало-мальски крупные скопища — изжарить и проклясть, потом охота для набивания второй утробы когтей, дабы дома те смогли быстрее восстановиться. Магия клыков поможет когтям глотать крыс живьем. Сам же наварх с двумя дуками направился к отдыхающей Стае Вэйшена, дабы залатать спящим раны и дать всем выспаться одинаково. Прозорливый Мао-ю-ло нашел понимание у своих подчиненных, разделивших с ним мнение о крупной операции против одной из рощ с черным мэллорном с применением всех секретов. После хитрых плетений, ради которых наварх вновь сменил форму на двуглавую, вся покоцаная Стая пришла в полную норму — сам Мао-ю-ло сможет вернуть траты лишь дома и то после того, как пополнит вторую утробу живыми индивидами. Мерное дыхание и отсутствие хрипов — верный признак исцеления. Бао-ян и Чао-ло отправились сменять Цяо-кэ, нуждающегося в отдыхе — прорывать завесу наварх им запретил. Дождавшись подчиненного, медитирующий наварх разбудил в качестве стража наименее пострадавшего дракона и улетел насыщаться.

Пролетая над очередной долиной с подходящим под его размеры родниковым озером и пышными рощицами, радующими глаз богатством добычи, Мао-ю-ло в который раз поймал Лека на мысли о переносе дома. Дракон — каждый дракон! — грезит о подобной уютной долине с заливными лугами, на которых пасутся тучные стада парнокопытных, с глубоким и холодным озером для купаний, уютным холмом для лежбища — здешний подходил идеально! Прогибы как специально подходили для лежащего трехглавого, свернувшего хвост. Память впрыснула в Пака образ ловушки, и тот, не долго думая, плюнул жидким огнем — ловушка! Подлая, коварная ловушка!!! Взбешенный дракон залил проклятым пламенем всю долину, предварительно достав и живьем проглотив во вторую утробу пару десятков попрятавшихся обитателей, не смогших оказать магу его уровня абсолютно никакого сопротивления — бронзовых мышей он брезгливо выкидывал.

Наварха еще с ритуала мучили донесения о внезапном и мощном подкреплении на закатной стороне. Обезьяны, вдруг стали водяными скатами, больно жалящими — истинный огонь встречался с истинной водой брони, гас безвредно и жалко. Только маневры и выучка эскадрильи позволила с малыми потерями отреагировать на новую угрозу, продолжали выполнять данный приказ лишь распределенные Крылья. Чередование отдыхающих прервалось — вступивший резерв превратил избиение в жаркое сражение. Наварх опасался скрытых фигур на восходной стороне — он не верил, что жалким сухопутным крысам удалось захомутать Жнеца.

Приказ застал наварха, когда тот с трудом довел запас проглоченных крыс до четверти от желанного. Ожидания оправдались! За девять восемь до конца третьих суток начнется полномасштабная атака по всем фронтам с применением всех средств, за два деления до окончания третьих суток начнется организованный отход. Штаб приказывает сосредоточить все внимание трех эскадрилий на закатной стороне у столицы Офийанэль, на восточной приоритет отдается гим-каэлесу с логовом Жнеца. Распределенные Стаи в резерв, отдохнувшую в совместную атаку. По плану драконы должны вскрыть защиту, оказавшуюся не по кротовьим зубам, после чего к ним присоединится четверка полнозагруженных малыми истребителями и големами воздушных кораблей. Обеспечивая скрытность, ожидать подготовленную встречу. Самому помочь четырем высшим жрецам Давжогла развоплотить Жнеца и не вмешиваться в дальнейшее, будь то изгнание, уничтожение или поглощение сути посланца Смерти. Наварху пришлось отправить ответ с отчетом о проявившем себя только закатном резерве древесных обезьян, а так же уточненные выводы о Жнеце, только встречающем насильно выпихнутых в Загрань, сам никого туда он не затягивал и другим с этим не помогал.

На сей раз с Мао-ю-ло общался младший из принцев, Ду-Фу-Су-Лу, отличающийся характером и манерами в худшую сторону. Зато он был великолепным штабистом, предпочитающим прятаться под крылом старшего. Наварх именно ему обязан своей должностью командующего первой эскадрой, потому сохранял неизменную вежливость на резкость и грубость — его отчитали за тугоумие. Какого демона выжигать полосу в центре?! Немедленно палить блокпосты вдоль Цилиябарх и Гидандраго! В будущем сухопутные твари с обеих сторон атакуют обезьян. И обязательно обрушить скалы вот тут и тут — по этим искусственным мостам и подготовленным путям хлынет третья волна. Главное, напрямую не воздействовать на реку и как можно меньше делать заторов из каменных лавин — чревато.

Наварх первым делом отправил Бао-яна для создания широких низкогорных переходов через реку Сверьялус с приказом в срок собрать разбросанные Крылья двух эскадрилий и убираться к точке рандеву. Во вторую очередь он принялся совмещать приятное и полезное — строить паутину Троп Аэра вокруг так называемых каэлесов с крысятами. Ни в Паке, ни в Леке не укладывалось — как они ужились рядом с логовом Жнеца?! Обе головы думали, а их пасти глотали пойманных крыс и крысищ, посмевших оцарапать чешую или даже порвать перепонки! А хвост метил перекрестки — да, он изрядно потратился в ночь, потому с каждым перелетом худел все сильнее, пока не пришлось проститься с Леком. Мао-ю-ло терпел боль ради избавления мира от поселившегося чудовища! Он в эти моменты оказывался особенно чувствительным, потому не мог не пропустить слабые эманации упомянутого от еще одного каэлеса, а с места посреди пустыни он отправил экстренное донесение, так и не собрав отголоски недавно произошедшего здесь на расшифровку — не его квалификация, слишком серьезное и тонкое дело.

На пределе сил вырубленная в Аэре сеть переходов, дай Небесный Огонь, продержится не один век. Наварх не убоялся вмешательства ввиду разрушения всех стратегических объектов с скованности сил. Тем более сбежать по тем же Тропам он всегда мог успеть. Паутина оплела весь Орреджо — удачно разбросаны эти крысятники! Мао-ю-ло гордился проделанной работой, выжавшей его почти до последней капли — обе утробы полны и сеть работает. Теперь достаточно двух патрульных рогов с тремя шипами охранения и разрушить его творение жалким сухопутным окажется не под силу! А из-за поднятой ими самими бури, крысы ни в жизнь не найдут все точки выхода, превосходно замаскированные рядом с аномалиями или природными источниками силы. Наварх признавал — без указаний Ду-Фу-Су-Лу он был не в силах такое создать. Нет, безусловно, что-то бы получилось... на срок в месяц максимум. А тут и привязки к источникам, и маскировка — Мао-ю-ло все мотал на хвост, жизнь долгая — пригодится. И для карьеры полезно. Дракон с фырком и дымным облачком из ноздрей отогнал грезу о личном патрулировании — столько девственных охотничьих угодий пропадает почем зря! Безусловно, он влюбился в Орреджо, в чем вынужден был признаться самому себе, сковыривая кончиком хвоста застрявшее в зубах копье из горчащей древесины мэллорна. Мао-ю-ло с надеждой думал о пару-другой декад лечебного сна — оставшейся дома четвертой эскадре вполне хватит сил на точечные удары, которые не дадут сухопутным тварям очухаться и оправиться. И позволил себе несколько ниций помечтать о том, как вернется на эти просторы, чтобы зачать яйцо и охранять самку — много сил им предстоит потратить, зато следующее поколение будет приспособлено к обитанию сразу на Глорасе и Рухме. Это оборотни легко приспосабливаются, хуже всех когти. Сытый дракон сожалел о двойной смене форм, из-за которой ему теперь придется мотаться туда-сюда в поисках ускользающего уюта до самого обретения, вынужденно отодвинутого на века, четвертой формы и признания драконом-оборотнем со всеми вытекающими.

Глава 4. Битва за Ахлессен

Лелеющий мечту принять участие в боях наварх с радостью занял место рога Хвоста Стаи Вэйшена — клыки оттуда перевели в другие Крылья, заменяя погибших из-за вовремя не выявленного крысиного яда. Приказ о приоритетности есть? Есть. Опыт и знания есть? Есть. Рог погиб? Погиб. С одной головой какой из него наварх? Никакой — дальнобойный рог и венец в единственном числе, как ни трепыхайся крылами, но Танец с одним Крылом возможен. Наварх еще хотел сформировать одну правильную Стаю, но передумал — слетались соратники, портить не стоит. Дука к означенному времени собирает резерв и ровно через деление строит для него прямой путь в любом случае к каэлесу, добивает его вместе со всеми и строит для всех Тропы Аэра к Ийлафаэль.

По плану наварха Стая Вэйшена попарно перемещается через Тропы Аэра, по всем возможным выходам согласно маршруту. В какой-то момент они все оказываются вблизи нужного каэлеса, пользуют Скользящий Мах, собираясь за линией хребта, и на образующем мощные помехи Пронзающем Махе приближаются к цели. Два Крыла атакуют самый слабый мэллорн, два рушат наверняка выполняющие защитную роль друзы кристаллов, до которых вполне можно дотянуться. Дальше тактика и ведение боя на Вэйшене с его двумя венцами — тут Мао-ю-ло бесполезный советчик, так как не будет обладать полной картиной боя.

Мао-ю-ло отрешенно сделал пометку в памяти — Вэйшен неустойчив. К их появлению приготовились! А этот придурок попался и потратил такой шикарный козырь — Рык Ветра! И на кого?! На жалких копытных, явно выставленных для провокации! Вэйшена ждет взбучка! Мао-ю-ло лично дома потреплет даже будучи в текущей форме — это он себе твердо пообещал. О, Небесный Огонь, какой стыд и позор! Ио-рог явил собой пример реакции на мерзость.

Уровень наварха позволял тому думать на отвлеченные темы одновременно с ведением Крыла, гордого за оказанную им честь. Опытный воевода держал лишние мысли и чувства при себе во время единения Крыла — ни к чему простым клыкам знать о промахе командира, это подрывает авторитет. Но наварх-рог сумел исправить хоть что-то, направив магию своего Хвоста поземкой, хотя бы частично выкашивающей неприятные сюрпризы. После отлично выполненного виража все собрали прекрасный сноп струй, прямо как на учениях, и рог попал своей тютелька в тютельку, что позволило языку солнечного огня высунуться дальше положенного, дважды изогнуться по линии реки и выкосить проявленной мощью тысячи длин, за один мах справившись с задачей! Мао-ю-ло не сдержал презрительной насмешки о крысенышах, обделавшихся на своих полянах. И чего они их выставили?!

Совершить заход по северному берегу мертвой реки рог Хвоста не успел:

— О, Огонь, какая мерзопакостная Мерзость!!! — Взбешенно рыкнул Ио-рог, не смогший сдержать дрожь в крылах, готовых в сей удар сердца растерзать в пух и прах явившуюся Мерзость!

— Мерзость-Мерзость... — согласно зарычало Крыло, сдерживаемое волей венценосного, и на сей раз явившего пример сдержанности.

— Грарх! Не поддавайтесь на провокацию, клыки! Смотрите же!.. — Трубный рык окоротил своих, а Правое и Левое Крылья бросились на омерзительную живность, оскверняющую беганьем и прыганьем священный Аэр.

Центурия на страусах выбежала из горных укрытий — плененные элементали воздуха раздирали недоптиц, давая им в два раза большую скорость, маневренность, но и сокращая жизнь до нескольких делений. Та же участь ждала кенгуру, резво скачущих по воздуху под наездниками в количестве второй центурии, взвившейся над горами Слашм, что напротив Ахлессена вдаются в лес Сешенсо. Сотни эльфов атаковали драконов в три раза превышающими их рост рунными глефами, притороченными наискось за спинами — в руках громоздкие дальнобойные самовзводные арбалеты, сильно уступающие стационарным в дотах Кроны.

Первый залп нарушил траекторию полета, но не строй ящеров, жаждущих Танцев: первое па — уклонение от трассирующих болтов с артрукторами воздуха. Начинка десятников обладала большим разумом — плененные духи стихий самонаводились на драконов, которые из-за бледнеющей перед артрукторами скорости подверглись ударам хвостов или когтей на лапах или крыльях, так и не достигнув поставленной цели — драконьи кульбиты не дали ни шанса стрелкам, надеявшихся на отвлеченное внимание. Активирующаяся после выстрела упаковка болтов игнорировала мелкие чары, но драконы в большинстве своем предпочли проявить ловкость и вертко уклониться, чем тратить силы на столь мелкие цели.

Сноровисто воспользовавшись козьими ножками, легионеры натянули тетиву, а очередной болт сам улегся в желоб из магически связанного с арбалетом колчана на бедре — работа порабощенного цверга. Второй залп декурии дали прицельно по самым замешкавшимся драконам — деканы в боевом трансе кратно увеличили скорость реакции, сумев не только выделить мишени, но и скооперироваться со всеми другими, бывшими когда-то в двух дуодеках. Слаженность действий командования принесла лишь царапины да обидные синяки — драконы оказались не лыком шиты, выдув стены пламени.

Согласованного четвертого залпа не получилось — его и не планировали, хотя арбалеты успели зарядить. Задача выполнена: ящеры клюнули на приманку, помчавшись к поверхности, у которой манипула выставила Воздушные Блоки(*). Скакуны умерли от кровоизлияния в мозг сразу после звукового удара, однако наездники через пару-тройку ударов сердца очухались, жестко приступенившись, и пока ящеры закладывали виражи, насоздавали воздушных блоков — слабее картонных стен для драконов, но это дополнительные синяки и траты сил, и так же шанс удара копьем или глефой со спины или дарующий спасительные мгновения барьер перед всепрожигающим пламенем. Амулеты с Шагом Следопыта не бесконечны, но для вооруженных копьями легионеров манипулы пятерика должно хватить — больший заряд и разнообразие оружия не сочетались, потому брэмпэтэ, форма из виметекса, шагатель(*) и увитое рунами эльёнъаза копье с древком из ветки мэллорна и мифриловым наконечником с адамантиевой кромкой лезвия, способного достать до любого из трех драконьих сердец. Чары помогали орудовать длиннющим копьем словно прутиком — по традиции воздушные бои между элитными подразделениями велись как раз на пришедших из глубокой древности оружейных мерках. Вся хитрость заключалась в уменьшающих размеры чарах, но в них же заключалась и вся слабость — маэна шла на поддержание чар, ни о каких магических стрелах и других атаках или защитах, кроме амулетных, речь не шла, если боец не чародей. В каэлесовском легионе только легат — уступающей ректору из-за поддержи мэллорна — им являлся, а в царском и в небесном (стольном) легионах начиная от центурионов и до трибунов, а легаты — мерцающие, в царской гвардии (длани) вообще лишь чародеи служили под предводительством пяти мерцающих деканов (перстов). Но ни тех, ни других, ни третьих в разыгрывающемся сражении не было, здешние легионеры оказались вынуждены следовать самоубийственной тактике — ценой жизни ранить дракона, разорвав одно из сердец, чтобы в следующей фазе сражения их упавшая маневренность позволила использовать хатти, убийственно действующий на магических существ, будучи доставленным в чакральный центр.

Воздух над Сешенсо заполнился упорядоченно роящимися бисеринками, что посыпались в самом начале битвы за гим-каэлес. Эльфы с трудом и благодаря координации через гаджеты успевали ориентироваться в пространстве, безуспешно противостоя Танцующим драконам, успевающим харкаться нестерпимо яркими солнечными шарами, увитыми толстыми молниями, безжалостно вспахивающих северный берег Пелцокшес, до икоты и колик пугая поросль.

Лучше всех справлялось Крыло Мао-ю-ло, в один момент целенаправленно расправившегося с Гнусью. Скандируя "Умри Гнусь!!!", все клыки поймали между передними лапами собственные струи пламени, напустив огненный град на стаю выверн, гнусных пародий на них, Драконов, а затем вдарили прицельно по их норам, запечатывая оплавами и убивая возможные резервы. Шипы растянули щиты над своими, а рог над шипами, защищаясь от плетей.

Мао-ю-ло, держа защиту, сменил гнев на милость по отношению к вожаку Стаи и укорил себя — сдерживание ярости затмило разум. Вожак Стаи поступил со всех сторон верно, выказав доверие рогам Крыльев через одобрение их решений — этим он собирал информацию и тянул время до прилета навязанных союзников. Правое и Левое, обуреваемые чувствами, затанцевали, выводя тактику против нового противника — наварх заранее по заученной на клык форме передал Вэйшену рекомендации по собранным данным. По пегасам и единорогам, чьи витые рога раскрывались в теле дракона, выдирая целые куски плоти, по массе и объемам превышающих тщедушные габариты самих копытных вместе с седоками. Лихой скачок — и передняя лапа ополовинена, защитив грудь в последний момент. Волшебный рог как сквозь масло проходил через стыки чешуи, причиняя неимоверную боль. Слава Небесному Огню, тут в воздух подняли другие стада. Уязвимо сосредоточенных только на топтунах и прыгунах, как раз Хвост и защитил — ио-рог имел личный опыт борьбы с пятиугольными платформами, собравшими прискорбную жатву у треугольников. Скользнув, клыки Хвоста отвлекли на себя все десять летающих платформ, а теперь по собственной инициативе и с одобрения вожака Стаи взяли на себя и вовремя замеченную гнусь. Гребень разделился на хребты по обе стороны от главного мэллорна, начав методично плевать по щиту высокотемпературной плазмой, увитой молниями. Как и в двух других случаях, купольная защита являлась двусторонней — это непосредственно у мэллорна можно извратиться с частично или полностью односторонней, как, соответственно, в том и другом сухопутных муравейниках, а пан-терральные купола слишком энергозатратны, и требования по защите к ним гораздо выше — излишних модулей в них нет. Сам вожак, безрезультатно попробовав вскрыть купол одной из полян, принялся расчищать широкую полосу вдоль берега, оголяя ландшафт для удобства все приближающегося десанта — растопырив передние лапы, он выдувал тугую и упругую плоскость веера, огненным языком слизывающего растительность так, что засевшие под куполами оказывались ровно по центру, чтобы им доставалось аж с двух голов. Рог Гребня охранял полет вожака. Мао-ю-ло поступил бы так же — зачем спешить ворошить крысятник, когда можно спихнуть на них часть потерь, а то и вовсе без них обойтись. Наварх не обольщался, но вся пакость в мерзостном домене Соллерс повылазила именно после вскрытия общего щита, который в первых двух случаях просто не успели поднять — вот что значит пустая надежда на артефакты! Раз — и подвели! Но наварх нисколько не жалел о том, что сразу их не выжег — тогда та пятерка в отместку развязала бы охоту на малые группы, перебив гораздо больше сородичей.

Левое и Правое игрались с прыткими ушастыми, иногда успевающими на половину воткнуть свои жала — несколько случаев серьезных ран прямо в одно из трех сердец не в счет. Клыки все больше пользовали Скользящий Мах, когда к ним на спину все же умудрялся попасть кто-то из сухопутных крыс, сгорающих в огне астрала вместе — жаль только, что жала оканчивались астральными кристаллами, защищавшими древка от сгорания в астрале. Явное нововведение вскоре увеличило раненных прямо в одно из сердец — отважные — да, стоит признать за крысами сие качество — находили способы забить жало до самого конца и пронзить им одно из сердец. Применялся и Пронзающий Мах, колыхающий складки — выходя из-под них, некоторые ловкие драконы умудрялись пополам разрубать кончиками хвостов вываливающуюся оттуда крысу.

Игра закончилась с вылетом из очередных нор тысяч гомункулусов, химер и погани, не разбирающих свой-чужой. Все крысы сбежали, бросив транспорт — попрыгунчики и бегающие недоптицы тут же взорвались кровавыми вихрями элементалей, впитавшими посмертную энергию. Будучи уже в воздухе, элементали первыми с гулом набросились на ближайших драконов. Мао-ю-ло видел, как сработавшие на отвлечение десятки взбесившихся духов Аэра открыли путь стаям тварей, по указке вцепившихся следом в замешкавшихся драконов — отставшие сцепились между собой. Ио-рогу не было дело до того откуда они тут — экзаменационные работы сотен поколений гитов, — он упустил все разбрасывающие сферы аннигиляции пентакли, резко сделавшие крайне неожиданный маневр...

...висел напротив с непроницаемым лицом. С одной стороны мерно горящий клинок, с другой зажат астральный мнемокристалл.

— Семь минут на изучение инфэо. По коммуникатору передадите точное время его исполнения с погрешностью до трех секунд, — оставляя в астрале привязанный к асалу-коммуникатору простенький таймер. Данный тип инфэо не предполагал возможность подвешивания к ауре ввиду особенностей как раз ее использования в качестве ударной мощи.

— Время не терпит, — заметил Пинг. — И немедленно отправьте всех мерцающих прочь дугой подземных путей.

— Уже поставлена оборонительная задача с продуманной тактикой, — добавляя в сферу темпоральный модуль, на порядок замедляющий внутри время.

— Не волнует, — грубо и без дополнительных пояснений.

— Настаивая, вы нарушаете данную мне клятву, я вправе требовать ответа или убить, — клинок эльфа удлинился в луч.

— События ускорились из-за инициативы чрезмерно информированного царя. По плану армия драконов никогда бы не появилась на Глорасе. И вообще, клятва никоим образом не нарушается, — поджал губы Понг. — Брезгуя рекомендациями, вы воплотите сценарий с уничтожением каэлеса, светлейший князь, — склонив голову набок и прищурившись. — И Жнец сорвется с крючка...

— Неблагодарный лист, обманом породнившийся с Древом Ориентали, отныне освобожден от данной мне клятвы. Я гада пригрел на груди, и я несу всю ответственность, — нескладно и как-то вымученно проследив за колыханием астрала. — Где фениксы? — требовательно. Клинок остановился у плеча Понга.

— Вторая промашка порвет нить жизни всех мнящих себя перворожденными, на выручку которых отправлено два незапланированных резерва, распределенных по четырем точкам. Вас лишили коммуникаций, вы не знаете о творящемся за пределами собственных территорий, — криво усмехнулся Понг, и ухом не поведший на угрозу.

— Жнец забрал жизни глав конгрегаций, — подводя к шее.

— Он лишь ловил перешедших границу. Место и время ему продано за любопытную информацию, мерцающий...

— Выполните ранее означенное — поспособствуете воплощению приоритетного сценария. Если объявите о решении царя не принимать листом повинных в безвозвратном уходе трех дуотов кровных сирот до тех пор, пока не будет восполнена потеря и не исполнится долг продления рода, то и кровная родственная связь без потери второй стороной прежних качеств будет разорвана. Однако в этом случае не ждите бескорыстной помощи, — последнее являлось формальным предлогом. Дуот Панг и так не намеревался делать что-либо за просто так. Но в данный момент он опять ущемлял себя, разменивая собственное счастье, едва-едва затеплившееся на горизонте. Опять... Уже калека против возможных калечных из-за переноса всех гим-каэлесов в Соуруф — отрыв от родины шрамом ляжет на сердце каждому дуоту. Многие из них и так страдают, почувствовав гибель одного или обоих родителей — доппельвита не в достаточной мере заглушают подобное, все гнилью прорвется на инициации во время совершеннолетия, ожесточит. Да, причина множества неудавшихся слияний устранена, но не для всех. Справятся ли цео с горечью потери? Смогут ли воспитать так, чтобы не сломался будущий лист? — И карта купленной у Жнеца информация в любом случае разыграется только после завершения ритуала совершеннолетия для всей текущей двадцать четвертой параллели.

— Фениксы явятся, когда совершим ротацию. По сигналу вы телепортируетесь и бьете по находящейся прямо перед собой мишени, затем вы по указанию коммуникатора мшарите под купол через на миг откроющееся в нем окно. Потом вы ждете первых жертв фениксов, кликаете остальных и по своим тактикам и со своими возможностями вступаете в битву с аналогами вашей мишени.

— Почему я должен вам верить? — терпеливо выслушав с каменным лицом и абсолютно не дрожащими руками.

— Единственная причина...

— Которая будет озвучена...

— Заключается в прилете фениксов на все фронты, в десятки горячих точек. Гарантом будет клятва — асмы, именуемые фениксами, явятся и повергнут драконов в шок или убьют их, порукой тому суть чад Араса. — Над поддерживаемой Понгом ладонью Пинга с подобной косой линией, некогда появившейся из-за стремления одного беглеца спасти жизнь второму, появился символ Ра — объемный триксель, в середине которого светилась сфера с лучащейся внутри бусиной. Когда проявленный знак вошел в ладонь, на ней появился двумерный отпечаток.

— Двусмысленно, — ожидаемо резюмировал не впечатлившийся князь. — Даже в этом, — не скрывая презрения в ауре. — За немедленный отзыв бестий информация о Ключе, — переключив тему. Торговец из него аховый вышел. Однако хотя бы уважил манеру общения.

— А пряник сами ешьте и сами давитесь махинациями из правдивых слов, — отпуская руку Пинга с точно таким же знаком на своей.

— И куда делся приветливый Лиефиль? — задал риторический вопрос Пинг, мазнув глазами по клинку и камню.

— Вы пособничаете отрубанию корней Древа и виновны в смертях сотен тысяч моих собратьев. Скажите спасибо, что вас еще терпят и предлагают выбор: Ключ или Клинок?

— Царь сам виноват. Во-первых, с чисто нравственных позиций за чудесно проведенный день он отплатил черной неблагодарностью, применив силу через вами врученные нам ваджры. Во-вторых, нефиг тырить чужие инфэо. Вы оба иллюстрируете пример действия: один как омытый даритель, второй как получатель. Да, царь разобрался с целевым воздействием, однако не удосужился проверить откат. За ваше возвышение он заплатил уязвимостью к стороннему внушению — нельзя принимать и дарить Поцелуй без отдыха между этими принципиально разными действиями. При случае передайте ему. Хех, и кроме себя у него виноватых не осталось — самонадеянный квинтет сдал нелюбимых гроссмейстеров орденов демонам, и сам угодил в яму...

— Марионетки мертвы, а нити к затаившимся выкорчевали или испепелили...

— Ключа в природе нет, другим впаривайте скормленное царю словоблудие. Очень жаль, что и вы поддались, сойдя с тропинки веры. Ваша преданность сюзерену похвальна, но нерасторопность и попадание под прямой вопрос... Последствия налицо. Итак, время не терпит — против кого ваш Клинок?

— Выговорились? Куда бы маджестас не направил мой клинок, вам не жить после разглашения информации о вас. В мои руках ваша легкая смерть, все произойдет чисто и безболезненно — никакого пленения или пыток...

— Ясно. Потеряли близких в Ийлафаэль, — терпя боль от приложенного к плечу. — Жаль...

Ответная речь князя захлебнулась. Успев перерубить Понга пополам, он сам оказался пленен паутиной, обернувшейся плотным коконом. Вторая половина дня не зря прошла — инфэо Прядильщика, переложенного на астрал с учетом полученных от Сипаугри знаний, сработало как должно.

— Жаль, — проговорил Пинг, сдерживая себя. Понг распространял волны боли — сращивание давалось нелегко, но все же гораздо легче, чем происходило бы при первом погружении еще в Кюшюлю. — Сибиро за Вамс выполнит означенное, — сделав акцентное ударение после смены сцены на декорированную клубящейся серой дымчатой полусферой. — И научит чародейству. Пока он существует, отрезок вашей памяти, начиная с ответа на приглашение к разговору, останется видоизмененным, а так же вы не сможете находиться на ярусе мерцающих, что и так очевидно. Сеть сдерживания распадется вместе с единством, следом вас перенесет к столице. Вы недостойны царствования, увы...

— Дабы вы понимали суть и в будущем не казнились — вы новенький мерцающий, и не фигурировали в событиях, происходивших на Пантеоне два года назад. Так или иначе, все те и Давжогл канут в лету. Когда разыграется упомянутая ранее карта, вы сами будете рваться содействовать.

— Жаль, что вы поступились своим принципом "нас ослабляет все, что не усиливает", — процитировав его же.

— Ладно, хорош разводить политесы. Прощайте...

Дуот Панг вынырнул из раздумий как раз перед ужином в тот момент, когда выглядевший несколько ошеломленным центурион озвучивал переданную проводником волю маджестас Ориентали, которого Лис перестал уважать и звать хотя бы маджести. Прямое подтверждение ссоры, о которой все шептались, строя домыслы. И оправдание будущего поведения — яловы сияющие! Век бы их не видать! Да вот ж приперлись и одним своим присутствием обратили в блажь желание иметь среди эльфов дом и семью. До чертиков обидно! Вычурная формулировка на верхнем элоре сводила на нет ее понимание гимами.

— Фу, Сержи... — недовольно отстраняя от себя полезшего лизаться.

— Фрых, дурак, — буркнул тот, убегая столбить еду. Он тоже нервничал из-за предстоящего.

— Все наладится, дуот, — как-то сам собой нарисовался декан, присевший на корточки между Пингом и Понгом. — Идем ужинать, Панг, — спокойным и уверенным голосом, вводящим в заблуждение окружающих о том, что ничего из ряда вон выходящего не случилось.

— Да, надо бы... — рассеянно протянул Пинг, старательно отводя глаза. Он видит все вокруг, а вот окружающие так не могут, кроме разве что тихо всхлипывающего на свою горькую долю Эёуха, зато превосходно читают по лицу то, зачем в душу лезть не обязательно.

— Много не ешьте, — громко посоветовала центурион.

Чем темнее становилось, тем сильнее ощущалась гнетущая атмосфера предрешенной беды. Никто не кричал и не пихался на сей раз, распределенные по дуодекам гимы более менее организованно и разбирали фрукты и сыпучие специи к ним в съедобных корочках. Утром еще был гвалт, в обед уже потише, а ужин в шепотливом молчании леса, затаившегося в ожидании злой судьбы.

— Лопнешь ведь, — не выдержал Ваэрт, решивший подражать Мишу из-за расположения спальных мест.

— Держи, — прервался Пинг, передавав густой сок из сладких помидор, перцев и моркови. При этом он булькнул, как бурдюк.

— Кхе... — стушевался мальчуган. Сок принял, но отрешенно-печальной физиономии как бы не от мира сего что-то еще говорить не стал. Понг молча поделился с Ноартом.

Дуот Панг только этим и удовлетворился, поспешив отойти и уступить место. Самое время для сбора инструментов, чем он и занялся.

— Перемещать спальное место нельзя, дуот Панг, — навис сверху центурион, когда к собранной у юго-западного костра аккуратной кучке музыкальных инструментов добавился скудно уложенный вещмешок.

— Да, цен, — и мизинцем не пошевелив, чтобы подобрать. Оба ближайших легионера еле заметно пряданули ушами.

— !!! — округлил глаза Капринаэ, проглотив слова. Напрягшись с закрытыми глазами, старший громогласно объявил:

— Тревога! К гим-каэлесу Ахлессен приближается беспощадный враг из мифов — драконы! Всем дуотам лечь на свои места! Живее!!!

— Отставить страх! Мы вас защитим. Лицом к небу — врага надо знать. И самый главный из них — это ваш страх! Не бойтесь и не стесняйтесь его проявлений, но прилагайте силы для преодоления. Не прячьтесь и не бегите — так поступают трусы! Пропустите страх через себя в землю, она примет и растворит. Вас защитят, ничего не бойтесь! — Глубокий голос сам по себе внушал страх до трясущихся колен. Кто-то из новеньких уже обделался, но шелковая трава ласково слизнула все в себя.

— Это испытание, — теперь подхватил муж, вышагивая между скрючившимися и провожающими его огромными глазами, черными от расширившихся зрачков. — Перед вами развернется жестокое сражение. Наяву. Вы обязаны помнить о ценностях мира, обязаны уметь давать отпор супостатам ради сохранения мира. Почти два года назад вас огородили от ужасов битв. И что я вижу? Жалких червяков! При одном упоминании о пережитом трясущихся в припадке! Знайте, никто из вас, трусы, в эту ночь не погибнет — и не надейтесь! Хватит сюсюканий! Наш народ теснит древний враг, кто как не вы его остановит?! Кто как не вы преумножит наше могущество и прославит его в веках?! Древу не нужны хлюпики, размазывающие сопли. Пора бы это уже усвоить!

— Вы сами прочувствуете битву. Кто-то захочет стать бравым легионером, кто-то курансом, кто-то ученым — все будете помнить эту Битву. Все жители каэлеса! Кто еще не понял — наш гим-каэлес стал экспериментальной площадкой, из-за появления Жнеца у нас не осталось выбора. Древние враги копили свою злобу и оказались слишком сильны, а мы слишком возгордились.

— Знайте, дети. Враг сражается на уничтожение. Драконы напали так же внезапно, как гномы. Мы оплошали. Старшие не сдюжили... ордена и конгрегации... у-нич-то-же-ны! Нет больше их каэлосов! Сожжены... Кто не осилит и не поборет свой страх, у кого разум помутится — тот сдохнет как к-кр-рыса! — Сильный голос охрип, не потеряв давящую силу. Надиктовываемые слова застревали в горле, с трудом выходя.

— Глорас изменился, дети. Ежели мы останемся прежними, нас сметут с его лица. Вот некоторые новости с фронтов — Офийанэль и Ийлафаэль еще пока держатся. У Оккидентали Лес из мэллорнов, однако, и столицу, и гранд-эолосы из него вырезали. Древа еще держатся, защищая слегка поредевших жителей, но они вскоре умрут и эльфы их будут вынуждены покинуть. Некоторые из вас ощутили сердечную боль — это утраты кровных родителей.

— Война задевает каждого. У Древа Ориентали нет Леса — наши листья разлетелись по всему Орреджо, ища спасения согласно общей стратегии. Общие потери относительно невелики, тем не менее, кратно превосходят число погибших полтора-два года назад... Эти горькие и жестокие слова слышат все гимы гим-каэлеса Ахлессен. Ваш выбор прост: либо с честью преодолеть себя и с усердием выучиться на превосходно, либо стать пеплом трусливых слабаков! Заткнуть уши!!! — Самолично выполняя команду диктора, выступающего в не свойственном ему амлуа, но с с характерными манерами. Сибиро.

Однако мера не спасла от падения. Со всей четкостью дети, загипнотизировано проследив за взглядом, увидели движущееся созвездие, удивительно прекрасное в своей геометрической симметрии. Увидели искорки, зависшие как облако волшебной пыльцы на пути разноцветных точек. А через миг с неба посыпался бисер, внезапно ставший расколбашенной бараньей тушей, разбившейся и вместе с кровью и седлом сметенной ударной волной, продолжившей движение. Затык ушей помог слабо — радались истошные крики от пронзившего от макушки до пят ужаса, кошмарного из-за отсутствия видимой причины, кроме будоражащего нервы рыка.

Может, не зря цены распинались и пугали, может пример севшего дуота Панга, так и не прикрывшего уши, но Рупикарпа отреагировала гораздо сдержанней, когда волна жара выгнула поломанные деревья в другую сторону, а оглушительно затрещавшие и загромыхавшие молнии толщиной с руки и ноги стекали по куполу защиты. А может просто онемели от страха — включился защитный механизм оши, резко снизив порог восприятия звуков. Никто из них ранее не знал легионеров, от которых остались кучки пепла, так наглядно продемонстрировавшие слова центурионов.

Все воочию видели проявившуюся структуру защитного купола, по линиям силы коего, разрывая их к ялу, сбегало электричество. Все воочию увидели белесо-призрачную жизненную силу, вынужденно потраченную занимавшим пост под поляной старших военным деканом на укрепление затрещавшего по швам щита, не рассчитанного на столь мощную не магическую атаку. Наступившая тишина оглушала, а закрывший небо дым убивал надежду.

А вот когда их место заняли цео, каждого всерьез проняло или пронесло. Лица обратились в кривые гримасы, а не слушающиеся тела походили на восстающих из могил зомби. Островками смотрелись побывавшие в роще сияющей Эасо, загодя хлебнувшие аналогий, но и у них сердечки бешено и гулко колотились от понимания всей серьезности не игровой реальности.

— Ззасранцы! — презрительно бросили Пинг и Понг, как ни в чем ни бывало поднимаясь. Как раз прошли полторы минуты настройки, а запущенный выжившим деканом комплекс заклинаний послал два круга: один по земле с Прахом, второй по воздуху, разгоняя марево, где-то через метров триста скручивающееся в плотные шары.

Даже цен оказался шокирован фразой, однако гаджет взбодрил током его и жену, вместе с мужем рухнувшей в центре поляны, куда их заводил княжий диктор — с другими звеньями из-за служащих за основу полян фигур получилось сложнее.

— Всем застыть! — властно прохрипел центурион, кое-как поднявшись. Но встал скалой. И малор прозвучал правильно — трава облизала и эпилепсично дергающихся, и впавших в паралич, ветерок освежил воздух, а ледяная вода привела соображалку в какое-никакое чувство. Хотя по большей части в "никакое".

Обзор намного улучшился за счет обращенной в прах растительности. Открылась ужасающая панорама разрушений, особенно разгорающийся пожар на том и на этом берегах высохшего русла Пелцокшес.

— Мы разочарованы впавшими в истерику, — холодно заметили центурионы, как и десятки других. Диктор им промыл мозги, теперь они повторяли это с заозиравшимися подопечными, дрожащими в обнимку с братом или сестрой — вода уже впиталась в землю, а температура приблизилась к оптимальной, но запах гари, звуки и виды оптимизма не внушали.

К этому времени полоса не сдержанных облаков застелила небосвод, то и дело озаряющийся вспышками и огненными росчерками. Местами проливались струи дождя — не понять, кто нагнетает облака, кто разгоняет грозовые тучи. Из-под земли и со стороны Пелцокшес стал слышен отчетливый гул.

Всхлипы и придыхания на грани перехода в неконтролируемый рев разорвал струнный перебор, второй, третий...

Ценам поступил приказ действовать по собственному усмотрению — где-то они начали активно действовать, но не у Рупикарпа, которых два исполнителя куда-то уносили, утверждая что-то вечное. Розыгрыш все затягивался и затягивался, быстрый барабанный ритм смещал приоритеты, колыхая струны испуганных душ в строну покоя. Дуот Панг играл тему из знакомой всем мелодии, им самим подхваченной на аттестации в Кюшюлю, в свою очередь заимствовавшей основу с Груздевской импровизации, и постепенно островки разрастались в материковую сушу, в ядро, которое сплотит вокруг себя все остальные звенья и цепи.

А в небе летали звезды. Десять штук. Светящийся рунический магический контур сливался в сплошной пентакль, вписанный в соответствующий многоугольник. В середине мутнел светом шар почти метрового диаметра. У ребер седили пары эльфов в позах мудрецов — экзоскелет выгибал спину, его ребра крепко держали торсы подобно ремням безопасности, дужки прижимали колени, обруч удерживал голову. Руки оставались свободными, плетя телор. Широко расставив ноги, у центра стоял настоящий мужик — всем на платформе было как минимум три века, а ему за тысячу. За спиной хитрый колчан с механизмом, наискось поворачивающим стрелу из горизонтального блиндажа, спускающегося до икр. Длинные стрелы подстать луку — ручка делила композитную махину по золотому сечению, верхнее плечо соответствовало росту стрелка. Тонкая филигрань крегмаона сочеталась с инкрустациями из кости. Выпущенные из такого лука стрелы сами по себе пролетали сотни шагов, при помощи магии их число вместе со скоростью увеличивалось на порядок и даже выше.

Лучники стояли лицом в угол из граней воздуха и огня, соответственно поддерживаемых аэромантами и пиромантами. По бокам вода и земля, за спиной жизнь. Пентагоны с легкостью управлялись ногами, однако великой верткостью не обладали, распознавая пять направлений по углам, исключая верх и низ, отчего маневры получались дергаными. От части плевков и струй они уклонялись, часть впитывали, поворачиваясь соответствующей гранью, действуя аналогично и при магических атаках. Когда не получалось ни уклониться, ни четко определить основополагающую стихию, летающие площадки либо укрывались защитной сферой на основе школы жизни — пентагон, вписанный в сферу, — либо отвечали заковыристыми кантио. При этом соответствующие лучи разнообразно мигали, моргали и пульсировали, а шар то разгорался, поглощая энергию, то затухал, отдавая.

Ничья. Почти. Стрелы все больше попадали в лапы и хвосты, делали и в крыльях дырки — драконы предпочитали расстаться с куском плоти, который стрела пробивала и улетела с ним дальше, если, конечно, тот не испарялся, не опадал слизью или еще чем, в зависимости от вложенных в стрелу чар. Часть взрывалась от прикосновения, оставляя опалины на чешуе и заставляя разумных ящеров совершать немыслимые выкрутасы, которые другим крылатым грозили сломанными крыльями. Драконы грамотно оттесняли пентагоны друг от друга, мешая выцеливать общую мишень. И довольно быстро вывели из строя огненные грани.

Дуот Панг продолжал перебирать аккорды, уже играя тему из прошлого (/*U2 — Mission Impossible Theme */) только для Рупикарпа, ему помогали Сержи. Воздушные руки дубасили по ставшим гулкими барабанам, дощечки и смычковые тоже выдавили звук с правленым тембром, а реальные руки так и скакали по ладам струнных, начав выплясывать тревожный мотив одновременно с заревом огненного града. Пинг и Понг стояли спина к спине с запрокинутыми головами, наяривая ритм и не обращая внимания на такие разные взгляды. Дуот не мог отдаться музыке целиком, и пока даже чувств не вкладывал, выкладываясь в техничности исполнения.

Непрекращающиеся разряды молний гармонично дополняли музыку, которую сперва не посмели прервать, а потом приняли как должную, самостоятельно распространив идею по всем звеньям. Громкий аккорд совпал с разделением летающих платформ. Старший эльф отпрыгнул назад, отталкивая ногами лучи звезды, которая ярко полыхнула, завалилась в штопор, раскрутилась в диск и подобно запущенному титаном сюрикэну после крутого виража метнулась в плюющих по защите каэлеса драконов, как раз летающих над зелеными островками. Некоторые разумные рептилии успели уклониться. Частично. Кому-то отрезало хвост у основания, кому-то крыло ополовинило, а получивший щелбан от Лиса пентакль над Рупикарпа располовинил дракона прямо у основания крыльев, чем несказанно воодушевил свидетелей, открыв счет потерь и со стороны напавших агрессоров. Правда, эта звезда следом взорвалась, поглощая в облаке и себя, и половинки дракона — таранить свою защиту нельзя, и эльф, благополучно переживший момент смущения от неадекватного поведения снаряда, вовремя подорвал начинку, а остальные пошли было на повтор, но тут уже сами разъяренные дерзким выпадом драконы уничтожили угрозу без вреда для себя.

Ноты воплощались, скоротечный бой рос. Тучи гомункулусов и чуяли раненных, устремляясь к ним в первую очередь. В их копилку василисков, химер и гомункулусов легло три дракона — облепив огромные крылья, они в суматохе и мешая друг другу окаменели, тем самым обломив его. Дальше никакая магия не спасала — слишком большое число, и с верху давили. Треугольники, выпустив звезду-сюрикэн, облупились по краям так, чтобы сложиться плиткой — острием стал треугольник с гранью жизни, ударное тело слепиолсь из воды и земли, разделенных острием воздуха, к бывшей внешней грани которого примкнула постепенно очухивающаяся грань огня, ставшая хвостом. Такое вот подобие самолета хлестало драконов длинной-предлинной кисой — десять разноцветных когтей били по ауре и эфирным телам, не обращая внимания на чешую. Киса круглого сечения тянулась от центрального воздушного треугольника, стегая всех, до кого дотягивалась под днищем. Ходкость возросла, маневренность упала до обычной для летательного аппарата типа "истребитель". Лучники продолжали выцеливать драконов.

Следующая фаза началась залпом станковых орудий, спрятанных в лесу. Зеленые лучи, перевитые цветущими лозами, связывали драконов, опутывая растительными веревками. От назойливой мелочи Стая избавилась сплачиванием в исходный строй и ударом электричеством во все стороны. Многие увидели отголоски высшей магии — на мгновение проявились пленки щитов над полянами, а главный барьер и так оставался видимым — его испещряли слишком медленно заделывающиеся трещины, как у битого бронестекла. Оставшиеся не сбитыми шесть самолетных платформ буквально размазало по аэру, когда Стая пролила в мир титанические силы — мгновенная смерть от разбиения на атомы. Шесть ослепительных вспышек, будто зажглись сврехновые звезды.

А дуот Панг начал петь — Понг вел низкое соло, Пинг старался за хор.

Солнце желтым жарким шаром

Догорело в вышине

Искры тех лесных пожаров

Снова вспыхнули во мне

Что со мною?

Кто мне скажет?

В сердце серая зола

Может в том пожаре страшном

Я и сам сгорел до тла...

Лесные пожары — пылающий лес

Горит мое сердце огнем до небес!

Горит мое сердце, пылает огонь!

И рвется на волю, как бешеный конь!

И пышет мне жаром и прет на рожон

И я как пожаром тобой окружен

И я как пожаром тобой окружен

Тобой окружен!

Тобой окружен!

Лесные пожары...

На рассвете мы проснёмся

Не грусти любовь моя,

Никогда мы не вернёмся

В *эти времена*

Время в нас огонь потушит

Но в горящих тех лесах

Всё мерцают наши души

В раскалённых небесах

Лесные пожары — пылающий лес... (/*к/ф Граница, таёжный роман — Лесные пожары*/)

Куплеты текли — события развивались. И не в лучшую сторону для обороняющихся. Да, драконы собрались в Стаю, став легкими мишенями, но попадания не разбили их строй, сразу же перешедший на грандиозное пан-терральное заклинание — Истерика Рухма(*). Они закружились в неистовом Танце, и небесные хляби разверзлись кислотой, одновременно и кипящей, и космически хладной. Град со страусовые яйца, беспорядочные столбы молний, клубящаяся воронка расцвеченных в рыжее и холодное сине-голубое небес — око урагана совпадало с плотно кружащимися драконами. Буйство небес выкашивало остатки Сешенсо, горящего разноцветным пламенем лопающихся защит — сама почва загорелась. Купола плющило и гнуло, они крылись трещинами. А Понг без дрожи в голосе, уверенно и самозабвенно выводил "окружен", а котовасия все длилась и длилась, постепенно смещаясь к Ахлессену.

— Что такое осень — это небо.

Дуот Панг запел дружным дуэтом. Сильные отрепетированные голоса старались подражать манере исполнения когда-то в прошлой жизни слышанного оригинала, вкладывая новые слои смысла, хищные и проникновенные. Пели с чувствами, глубокими и печальными, с проскальзывающей тоской и грустью, но без единого намека на сожаление.

Как раз строй драконов разорвал взорвавшийся метиорит, прилетевший из-за облаков и разметавший покореженными куклами всех танцоров. Тучи сжимали гигантские сети, будто множество рыбаков закинуло неводы. Сжимали, выжимая из них всю дрянь. Открылись небеса с парящим небесным флотом.

— Осень...

— Это жестоко! Нет, прошу...

— Надо, Шофх. Отпусти меня...

Когда-то кто-то зажег идею, за десять лет воплощенную. Такелаж другой, паруса из паучьего шелка с нитями из мифрила, пронизанными магией, очертания плавные и величественные. Лишь один флагман, зависший перед Ахлессеном, выделялся красотой и стройностью — на остальных без жалости не взглянешь. Потрепанные, недостроенные, с подпалинами ожогов и незалатанными дырами в серебряных парусах с изображением мэллорна. Их, потрепанных в битве под Ламбадой, успели увести с верфей Армейца и Соллерс, а флагман, недавно сошедший с доков, бороздил небеса в момент атаки драконов, он оставался тузом в рукаве, выложенным на игральный стол вместе с остатками флотилии, еле держащимися в воздухе. Именно главный калибр отличился, именно сети остальных заарканили облака, потерявшие управление и подпитку.

— Осень...

— Жестокосердный эгоист! Зачем, зачем?..

— Отпусти слезы, Шофх. Они спасут от мсти...

Но не прошло и минуты, как из Аэра грациозно выплыли трубчатые громады гномьих крейсеров и корабль-матка, тут же выплюнувшая тучу мелких кольевидных болидов. Резвые крейсеры сыпали горох големов, не обращая внимания на принимаемые на щиты магические удары с эльфийских кораблей, тут же в огненные облачка уничтоженных выпущенными глоток крейсеров кометами — секунда борьбы и щит продавлен, противник уничтожен. Лишь флагман сумел отразить комету в сторону драконов, распавшихся по образцу начала боя и накинувшихся на купол каэлеса, почти сразу же битым стеклом со звоном осыпавшегося от слаженно, с предвкушением и с наслаждением, выплюнутых плазменных харчков.

— Осень...

— Ты умрешь!.. Не поступай так со мной! Не лишай едва обретенного, молю... Ты знал, да?! — Метаясь между больными мыслями.

— Не ждал так скоро края. Отпусти меня, пролей слезы, иначе сожгут тебя, сожгут гимов, дорога свернет на боковую. Время подвигов, время героев. Не совершив его, не став ими, гимы обрекут себя на шизофрению. Отрекись от меня, отец, молю...

— Но как же так?..

— Я приношу боль тем, с кем сближаюсь. Время меня научит. Поступая в Кюшюлю, я хотел выкроить для себя время, но кое-кто не выдержал, запустив мой маховик фатума. Затормози, вставь палку в колесо, отрекись...

— Пусть все и вся летит в Бездну! Не позволю решать за меня.

— Есть пусть страданий на слом души. Отпусти, как некогда поступил с Анрэ...

— !!!

— И одень на лицо маску оказываемой уродству милости. Сживись с ней тут, а когда там родятся кендерши, мы сможем видеться. Но не дай бог маска хоть на миг хоть на волос сдвинется! Тогда действительно ждет Бездна, самая что ни на есть всамделишная. Так надо, прошу... Все наладится...

— Ненавижу! И люблю...

И Акипцео-Шофхаррэ на изумившихся и устрашившихся глазах прослезился горечью. Дуот Енго охнул вместе с Цуюком совсем по иному поводу, отличному — взгляды прочих были прикованы к флагману. Мерцающая звезда слетала с его носа, завладев вниманием игольчатых зрачков вместе с глазными кристаллами.

Казалось, сам мир застыл в ожидании, только музыка рвалась из оков и билась в клети, да мерцающая звезда отдалялась от воздушного парусного судна. Обманчиво медленно родился серп ослепительно белый серп, мерцающий в чернь, забравший весь звездный свет. Плавно, продолжая рождающее движение, он поплыл к кораблю-матке, вращаясь. Жалкими выглядели попытки помешать его движению или уйти с курса.

— ...права...

Резким диссонансом порвались струны, разорвались барабаны и поломались с жалким треском инструменты, ускорив течение времени до нормы. И парный крик братьев Эёух, вдруг вытянувшихся в струнку во след улетающим, зеницы коих полыхали ослепительно солнечным огнем собранной силы, прожигающей саму душу, с которых свалились два жалко моргнувших оши, истаявших в купольной защите.

Сотни глаз с замиранием сердца проследили за тем, как сдвоенным огненным росчерком взлетел дуот Панг, наперерез бросившись к двуглавому монстру, решившему отомстить погасшей искорке, смазавшейся в серую линию. Глаза одновременно видели и двух ежей, вставших на задние ноги прямо над куполом. Мозг зафиксировал серый росчерк, сложивший окружающее пространство в видимые складки, чтобы протиснуться в срастающееся окошко с тлеющей каймой. А глаза продолжали следить за тем, как скукоживаются вывёртываются наизнанку Сержи, выпуская изо-рта иглища, как распался росчерк роем полыхающих охрой отрезков, в следующий миг окрасившихся кровавым багрянцем. Видели, как плотной сферой окутали видимые через дальнозоркость мечи обе головы драконьего вожака, равномерно распределившись по всему остальному телу, которое проткнули насквозь, на излете с изнанки вышибая чешуйки — драконий сыр истаял прямо на глазах, как не бывало. Видели, как лопнула шкура ежиков, сгорев от попадания на щит, как две иглищи скользнули к спутнику двуглавого, презрев силы трения и гравитацию, и как щило проткнули его чрево и грудь, взорвавшись внутри.

Сознание не успевало за всем, потому яростная атака драконов, превратившая отдельно взятую кучку в солнечные недра, вроде как слепящие глаза, осталась на фоне вместе с далекими раскатами вроде бы грома и вспышками сливающихся с фоном молний. Все глаза проследили за тем, чем выстрелил в землю взрыв двух сфер, последовавший в аккурат за таковым много выше и восточнее — там серп вдоль рассек корпус гномьего флагмана, поглощенного преимущественно черными языками жадного пламени, прессующего ошметки в одну точку. Очередное окно в куполе не раскрылось — он просто на миг меркнул, пропустив две сухие детские мумии, расплескавшие зеленый кумар до коричневой земли. Проявивший мужество дуот Имш в этот миг стоял с подхваченными на руки братьями Эёух, у которых чернявой копотью лились черные слезы из глаз, ушей, носа, рта и подушечек пальцев, символизирующих осязание. Тогда-то все заметили властно стоявшую погасшую звезду в роскошных одеждах, обесцветившихся в серое — на челе светлокняжеский венец, единственное, что сохранило богатство палитры красок. Этот призрак разукрашивался каждый удар сердца, бесхитростно впитывая зелень маэны, исторгнутой — или сбежавшей — уже не кричащим дуотом Эёух, силящимся рассмотреть держащиеся за руки мумифицировавшиеся останки с душкой на переносице и погасшим обручем на черепе с каракулями м-тату.

— Прости... — хрипяще и сипяще выдохнул дуот Эёух, под скрещенными взглядами спешно доставленный братьями Имш. Встретившиеся на пути близнецы Енго бросились в разные стороны, а остальные пропустили, отодвинувшись. Князь демонстративно смотрел в небо, силясь рассмотреть через сплошной огонь что-либо — как ни странно, но купол держался, словно на одном взгляде светлейшего, пленка даже не изошлась трещинами.

Очухаться гимам не дали — к ним обратился Венец Орбисгратия, а центурионы по только что полученному все по тем же княжеским нитям-каналам эдикту уже сидели спина к спине в позе мудреца в самом центре...

...Лиефиль почувствовал Единство, с большой буквы. Он не участвовал, он вместе с каким-то цео замыкал детский круг, на порядки более сплоченный, чем все то, в чем он до селе лично участвовал. Лиефиль понимал — он гость, а не участник, о двоих взрослых дети не в курсе, зато они, эти взрослые, раздельно друг от друга внимают всему.

Да, он видел, как сибиро от его имени раздает приказы и давит силой, принуждая к исполнению, и под каким соусом все будет преподано по завершении. Он затрепетал от изящной простоты Серпа, зацепленного на ваджру, полетевшую в сторону флагмана давжогловского воздушного флота. И догадался, что тот призван был скрыть — Бандтанто Игнито со Иглами, примененное против драконьих предводителей — чувствуя сокрытое, он тем не менее, не смог прозреть относительно сути (его время тянулось медленно, все события разворачивались на замедленной демонстрации мнемосчитки с поступающей в мозг из глаз картинкой). Князь осознал со всей четкостью, что последовавший одновременно с драконьей яростью удар давжогловских крейсеров дезинтегрировал последнее детище Соллерса, а черное пламя — это очередная выплата Жнецу, после поглощения верховного жреца наверняка вступившего на ярус сияющих, чрезвычайно опасно возвысившись даже для Давжогла, особенно для Давжогла...

Но это конец — дальше скотобойня. Десант из големов уже приземлялся на территории под исчезнувшим куполом общей защиты, свернувшейся до индивидуальных у всех мэллорнов, кроме тяжело раненного Эхнессе — князю как в насмешку демонстрировали вид сверху, давая его сознанию как бы путешествовать незаметным ни для кого призраком по всей громадной площади сражения, протянувшейся в половину длины скованной Пелцокшес, целиком направленной по главному руслу, и все же не успевающей дотечь даже до Ахлессена.

Лиефиль видел фей, успокаивающих гимов, а потом все вместе бросившихся на защиту Черного Мэллорна, чудовищную Погань. Разделившись на три неравные группы, они атаковали острия трех клиеньев. И князь точно знал, что один из них главнокомандующий всей Арездайновской группировкой драконовских сил возмездия — комментарии не оставляли сомнений, как и возможность переключения на астральный план. Сияющая пара фей не без труда одолела обессиленного дракона, не восстановившего силы после атаки на домены конгрегаций — и тут князю удружили, показав архивные записи менее чем суточной давности, где величественные драконы одолели квинтет. Квинтет! Князь видел и от лица своего сибиро двух мумий, оставшихся от дуота Панга, и, как он понял, от лица Скайтринкса, суть которого его мозг не вмещал — феи, после распыления трех драконов, в момент юркнули под купола, тем самым укрепив их. а драконы, что рискнули задеть облака волшебной пыльцы, потеряли ориентацию и врезались в обгоревшую корку земли, сломав шеи и крылья.

Мало! Чудовищно мало! Князь видел, как открылись воздушные пути, пропуская еще одну драконью стаю с хвостиком, как раз когда спала ярость присутствующих драконов, направивших ее на зеленые островки с гимами. Лиефиль с болью наблюдал за тем, как все драконы окружили раненного мэллорна и единым дыханием сожгли его в прах, а големы топчут сады, не оставляя и камня на камне от беседок и колоннад, и количеством теснят доблестных легионеров.

Одновременно Лиефиль всей душой был с Единением, с новой стороны открывая для себя Венец Орбисгратия и силу, что он сдерживает. Как он понял, его допустили не к самому началу, только когда знаменитые дуот Эёух и дуот Енго присоединились к своей ветке спирали — от женщины закручивалась ветка с сестрами, попарно сидевших лицом к ней и обнимающих друг друга за плечи одними руками, а вторыми касаясь впереди сидящего. Для дуота Офия это оказывалась сама центурион, как и для Нчага центурион. В серединке двух веток спирали сидели самые слабые, начинали и замыкали сильнейшие, ранжируемые по-фейски. Он благоговел перед Венцом Орбисгратия, сумевшего направить вектора гимов в одну сторону — на геройский подвиг. Они вместе сдержали рывок Жнеца, они вместе атаковали драконов, собирающихся точно так же атаковать его логово. Но не тут-то было!

Князь видел комментарии — дука, вожак, рога, шипы, лапти, клыки и когти — над каждым драконом. Собственно, от рогов, шипов, клыков и когтей все они погибли, отправившись прямиком в утробу Жнеца, больше не пытающегося выскользнуть из клятвенных и божественных пут. Тридцать два звеньевых символа — тридцать две сильнейшие атаки, из льющейся энергии сформированные и направленные центурионами. Тут была и сфе-суфа, вывернувшаяся на изнанку и заключившая внутри одного из лаптей. Тут было и шерстяное облако от звена Рупикарпа, в обманчиво красивых колечках уничтожившее трехглавого дуку. Полегли все венценосные, возглавлявшие драконов, шипы и множество лаптей. Прочие драконы вконец разъярились, устремив все мстительное внимание к зеленым островкам с гимами.

Вот тут небосвод осветился грозными фениксами, которых Лиефиль с нетерпением ждал. Но их клекот не шел ни в какое сравнение с рыком драконов, смазав картину в жалостливый спектр. Венец Орбисгратия призвал к вере, его слова селили в детские сердца надежду, дарили сказку и причастие к чему-то высокому и божественному, ответственному за судьбы тысяч и тысяч живых. Они верили, а князь... колебался. Все еще колебался. Он видел, что еще один рывок Жнеца — и он неминуемо вырвется, что еще один плазменный язык — и феи не выдержат под растрескавшимися куполами. И тут его поразил цео, воплощение тоски, печали и скроби — он передал мнемопакет со знакомым голосом, раскрывшим возможность Венца Орбисгратия, ловушки для вплетенных в него душ. Цео ни ценции не сомневался в исходе сражения — "наши победят". Он учуял колебания вынужденного напарника, чем обратил на себя внимание, впрочем, тут же переключившегося на фениксов — по всему фронту выжившие лапти и успевший первыми отпихнуть соперников клыки заглатывали огненную добычу, окрасившись аурами радости и предвкушения амброзии.

Ба-бах! Ставший видимым, направленный клекот дезориентировал драконов, миг назад завистливо шипящих, а теперь в испуге разлетающихся или падающих парализованными. Ускользнуть никто не смог — включились в дело оставшиеся в запасе мерцающие, закрывшие астрал пленкой и зарешетившие эфир. Жрецы к тому времени разлетались прахом в яростном огне, пожиравшим их крейсеры — те, естественно, учуяли угрозу, однако поделать ничего не успели, а драконы оказались слишком увлечены местью и дележом лакомых кусочков, чтобы обращать внимание на проблемы бывших тюремщиков и слишком тяжеловесные в энергетическом плане тела огненных птиц, разве что не лопающихся от переполняющих их сил. Впрочем, фениксы очень быстро ретировались с небес — князь видел перевоплощение Жнеца, давясь, пожиравшего суть Великих Жрецов, посланных на его усмирение Давжоглом, по какой-то подозрительной причине не смогшим их защитить. Черный Мэллорн вскинулся Нордрассилом Смерти, полной противоположностью Жизни — светлейший даже не знал, как такое называть-то правильно, а подсказка "Морсарбор" корежила великий и могучий верхний элор. Колосс, удивительное дело, вырос не вширь, а токмо ввысь, став доминирующей высотой, в два раза обойдя Ахлэссена — преобразившись из грибовидного, теперь он больше напоминал секвойю с глянцево блестящими серповидными листьями глубокого черного цвета, пьющего свет. Они напоминали то ли косы, то ли драконьи лапы. На фоне "этого" выжженная плешь от Эхнессе смотрелась до яла жалко и убого. И "это" стало в пику кратонному кристаллу силы, даже не двум Нордрассилам.

Венец Орбисгратия, сообщая безрадостные вести, смог воодушевить всех гимов на скорейшую расчистку в Венечье, в первую очередь, от своих собственных негативных мыслей и чувств, дабы укрепиться и суметь справиться с остальным без надрыва и ущерба для себя. Следовало поспешать не спеша. Тогда, возможно, нынешнее первое звено при выпуске посадит желудь с душой Эхнессе на его прежнее место — только расчистив все, можно отыскать сохраненную Кольцами Араса ушедшую в долгую спячку сущность героически павшего мэллорна, на себя принявшего удар.

Вдохновенная речь сопровождалась панорамой руин Ийлафаэль, где солнечные фениксы в одежде из молний играючи разделывали разобщенных драконов, выпивая теперь их самих — на землю падали точно такие же ледяные туши, как та, что низверглась с небес рядом с Рупикарпа и разлетелась на сотни осколков. Не в пример мэллорнам гим-каэлеса, столичный Нордрассил выглядел пожухлым и обессиленным, с множеством почерневших от гари и еще не потушенных очагов пожаров. Вид до тла и стекловидной корочки выжженных плантаций, садов и парков некогда самой прекрасной для листьев Древа Ориентали столицы мира удручал — слова и чувства возвышали. Вскоре Венец Орбисгратия вернулся к родному гим-каэлесу, демонстрируя победы легионеров, среди которых гимы с радостью замечали живых инструкторов и знакомых гитов, помогающих раненым или добивающих ослабевших из-за действий опытных Чародеев големов — из Чёча никто не лез, и не отвлекал, как бы говоря о "родном зле", своем, уважающим каэлес.

Лиефиль поймал себя на мысли о том, что он и сам молится Арасу вместе со всем готовящимся провалиться в целебный сон обессиленным Единением, и что с какого-то момента они видели все то же самое, что и он, спеленованный князь, смогший отпустить...

Глава 5. Я

Жнец раззявил свою косу... и вышел полный облом. Хоть один светлый лучик в моем темном царстве. Своим фактом прихода через меня, он приобрел власть. Воля столкнулась с волей, и победила расчетливая хитрость. Виват, Лис! Тьфу, гадство...

Наварх брыкался, но клеть держала. И еще этот хвостик-андрогин меня уже достал! Сибиро без лица и половых признаков походил на ожившую пластилиновую куклу. Казалось бы — вот оно решение! Однако годилось лишь для таких лопухов, как Лиефиль, самостоятельно не сделавших такого полезного местоблюстителя. Я за него постарался — надежды оправдались. Личностные установки надежно удалены — их и не было в нем изначально, так, имитация на основе связи, теперича не способной на прежнюю пропускную способность. Идеальный слуга, ходячий нас-сервер, беспрекословно выполняющий распознаваемые команды — настройка на меня исключает двусмысленность и недопонимание. Главное, я огорожен от лишнего груза. Просто и удобно. Осталось клепать таких вот носителей памяти и не расклеиваться каждый раз...

— Все-таки здравая мне мысль пришла! — Похвалил я сам себя, дернув ухом на остальную компанию. — Ура моему гению... — все же скривившись. В этот момент в топку отправилось содержимое драконьей мошны, навархова заначка, столпившаяся безликими банками памяти, под фокусом взгляда тут же этими самыми банками и ставшими, с огурцами воспоминаний.

Вертикальные зрачки пламенно-янтарных глаз пристально следили за мной, вернувшим себе старое кредо. Я и выглядел Леоном, люфом с классической прической, короткой по контуру и длинной на пробор, те же индиговые у корней серо-голубый волосы, переходящие из серебряно-голубого в чистое серебро, неизменные светло-серые глаза с радужными оттенками. Забытое тело, забытые чувства, старые воспоминания, неизменная паранойя и желание комфортно жить, а не выживать.

Ради его "похищения" я развел всю буфанаду. Ладно-ладно, не всю и не только ради него. Но одно другому не мешает, правда? Князь верно догадался, но там можно долго копать, так ничего и не сыскав. Мечи крови отправили все три сердца и обе головы Жнецу вместе с кровью и эфирно-астральной сутью Пинга и Понга — пусть подавится сиянием! Хех, черное сияние! Бред сивой кобылы, ну да ладно, главное суть ясна. А вот Иэру и Аэнли пришлось сильно постараться, чтобы убиение выглядело сущей правдой — комар носа не подточит, жрецы съедены, а мерцающих эльфов в тот момент там не было. Слава мне. Эх...

А с трофейным драконом надо быть поаккуратнее — вдруг его супер-пупер рог пробьет стенки субизмерения моей Обители? Так-то. И обломать низя — иначе как изучать? Нафиг-нафиг вторую бошку ему позволять растить — Лейо и Зефир спят и видят сны, Лев, Вол и Орел недостаточно смышлены — тюремщиками служить не будут, живой огонь юн и слаб, а прошедшие боевое крещение феи устали энергетически, физически и морально, тем более они все сейчас осыпают пыльцой цео, а потом отправятся в Венечье. Потому только блоки, оставляющие его на уровне тварного мира. Обитель штука сложная, но перестраховаться никогда не помешает, тем более мне с моими умениями микроскопа будет не сильно напряжно изучать эту взбешенную мелочь. Хех, еще бы ему не возмущаться, потеряв более девяноста процентов своей массы и став ростом с меня! Кто посмеет возразить, что масса мозгов влияет на сообразительность? Дураков нет. Тем более его мозг работает на обслуживание громоздкой структуры, сжатой до безобразия — соображалка на уровне инстинктов и рефлексов.

Оставив тюремный блок в отдельном измерении в рамках Обители, блаженно разлегся на огромной кровати. Вспомнился Йоми, но рука не дернулась в поисках его головы с ушками, и сердце не облилось кровью — тот пожар отполыхал, а новый успел стать полноценной звездой. Однако желание обладать сладким телом осталось. Покосившись на ярое подтверждения желания, перевел фокус внимания на панораму неба во весь потолок — уходящая за горизонт синева океана и облаков, транслируемая Ламбом. Желание усмирилось, до конца так и не исчезнув.

Небольшое напряжение — и постельное белье меняется на по-царски роскошное паучье однотонного кремового цвета. Отдавая фиктивную душу Жнецу, я смог заставить себя отразить спящего Гаера, вернувшись к истокам — новый виток с ОСМО. Так проще. Так понятнее. Так привычнее. Слиться в Единство, чтобы разбитое на ядра и потоки подсознание спокойненько себе работало как-то там по законам Араса, попросту скопипастившего их откуда-то и особо не заморачившегося. Может это и не так, но думать Сейчас об этом недосуг — ткань ласкала кожу, я разнежился. Ничего не хотелось. Никуда не хотелось.

— Отец, надо. Ну чего ты рогом уперся, а? — Вновь зазвучал голос сына, устроившегося рядом. Сейчас весь такой могучий фэйри походил на игрушечного эльфа.

— Не порть всю малину, — отмахнулся я, наплевав на то, подумал ли фразу, сказал ли или мышечные усилия мне померещились. — Сам знаю, Флэ...

— Так мне приступать? — Просиял фэйри.

— Ну-у-у, да, — вздохнув. И опять было пофиг на проявление — все легче воспринимать человеческими мерками, теми, что пришли вместе со мной в звездную систему Арасмуэр.

Флэ взабрался мне на грудь — Слим, брошенный в инструментах, никем не замеченный, заранее пробрался в тумане маэны к месту падения, и теперь это ползающее недоразумение начало карабкаться по шее к лицу Пинга, намереваясь втечь в рот.

— И? — властно. — Ой... — сразу же повинившись за промелькнувшего императора.

— Обними что ль папку то! — с отеческой улыбкой. Пусть такой, но сын. Родная кровь и душа. Причем он тоже может менять обличья, но предпочитает не пользоваться. Я мог попросить, но зачем? Нам обоим надо привыкать не заморачиваться с этим. Тем более я сам часто меняюсь и не в праве требовать...

— Ммрм... — мурлыкнул он, ловя момент.

Моя рука по отечески легла на его спину, ознаменовав наше с ним объединение в магический круг. Он ведомый. Да. Я приступил к обучению. Хех, к познавательному процессу, интересному нам обоим. Хм, он чувствовал мое напряжение, а я его все еще не угасшее стремление вернуть свою частичку. У нас и так была связь, но, войдя в круг, поневоле получаем доступ к верхней части сознания как отец и сын.

Наперво стал извлекать из мошны Слима запасенную живую воду. По капле. По горсти. Туда-сюда. Флэ под присмотром сумел абстрагироваться от своего хранителя и убрать в свою мошну крылья. Слим хранит часть Флэ, но ею не является — он отдельное живое существо, служащее проводником воли владельца частицы. Впринципе, он и раньше мог, но теперь делал это осознанно — извлекал и убирал, отдельно по крыльям и все сразу. Потренировавшись с волосами и ушами, он попытался выдавить каплю из Слима — вышла горсть.

Порадовавшись успеху сына, отделил извлеченную горсть от тела Слима, дав воде впитаться в черепную коробку мумии. Пока Флэ с каждым разом все точнее извлекал требуемый объем, я показывал, как смещать эфирную и физическую фазу, чтобы совместить воду с мумией по имеющемуся объему сухого остатка. Живая вода — отличный проводник магии, малым усилиям она превращается в жидкую маэну, из которой дальше очень легко строить тонкие тела. Позже я покажу сыну еще одну возможность Слима — генерировать живую воду. Она же его тело! С определенными усилиями можно вырасти, чтобы отдать полученные излишки. А пока из мошны — там ее ого-го сколько запаслось. Тоже самое проделали и с Понгом, только кратно быстрее.

Время поджимало — светлейший князь уже скоро отбудет к сюзерену, захватив никчемный обруч и душку, два сдохших амулета, выполнивших свое предназначение. Дальше м-тату-абиок со всем справится. Поступок князя, конечно, в глазах цео и ценов будет походить на мародерство, ну да ничего, в порядке вещей. Главное, я могу теперь без труда прятать и метку, претенциозно похожую на арасовскую — все же чей Ключ-то? И через глаза в душу уже никто не заглянет — два сибиро, две марионетки, два колодца в море осенней печали. И мне не придется вновь разрываться. Сплошные плюсы... Какой ценой!..

— Да, Флэ, прости, — повинился я за отвлечение.

Создав две заготовки, я на время разорвал наш круг — Абиок проводил расчеты. Да, пусть аббревиатура "абиок" будет именем собственным, Абиок. Чего огород городить на пустом месте? Тем более башка совсем не варит — все спихнул на Абиок, хех! Зато чувствую себя цельным, и как гора с плеч свалилась — ни забот теперь, ни хлопот. Вольный, как ветер... Ну, почти.

— Нупап! Сколько можно-то, в конце концов?! — притворно возмущаясь.

— Спасибо... У-у-у, — тут же протянув на снисходительный взгляд императора. Выучился же, поганец!

Все, готово. Грац меня со свободой! В мошне Слима спрятались две заготовки сибиро — воскрешение пройдет без сучка, без задоринки.

— А я? — Полный обиды голос раздался откуда-то из-под кровати.

— Что, так понравилась шкура раэкапу, да, Сержи? — не поддался я на провокацию.

— Угу, очень! — Специально появившись запыленным и чихнув с улыбчивыми глазами — большой брат одобрил.

— Надеюсь на тебя, фамильяр, — со строгостью в голосе. Флэ ущипнул за сосок, но я не поддался — пусть заводит себе своих и ведет себя с ними так, как считает нужным. — На тебе общение, а уж в ласке дуот Панг никогда не откажет. Бди.

— Бдю! То есть... Фрыхмяу! Я не подведу, Лис, — козырнув правой лапой и хвостом слева.

— Молодчина, так держать! — похвалил я Сержи. — Выбрал кличку?

— Диффин.

Вообще-то диалог шел на более глубоком уровне. Я передал Сержи его легенду — вместо отобранного князь дарит его, амикуса и шпиона-соглядатая в одном флаконе, наученного общаться через астрал и по факту науськанного на дружбу с конкретным дуотом. Именно котенок-раэкапу должен будет отыскать сбежавшего обратно к инструментам Слима, и, в общем-то, активно поспособствовать оживлению, чудесным образом напоминающего воскрешение. В дальнейшем он будет строить коз-содалисов, которых придется завести. Я внушил фамильяру — между мной и дуотом Пангом для него нет разницы. Нет причин для обид. А облик раэкапу он сам выбрал, честно. Я же, честно-честно, обрадовался — Интеграл оставил только хорошие воспоминания, и до сих пор охраняет не раз причинявшего ему боль Йомиэля. Преданный друг, умный и верный. И народивший множество мелких, отлично проявивших себя рядом с Итолом — немногие соуруфцы имели молодых раэкапу из первых, гм, прямо от Интеграла, в основном третье колено. Как раз очередная пассия месяц назад окотилась очередным семериком — плодовитый он, родоначальник раэкапу. Большая часть котят от Интеграла остается за фэйри, как и предыдущие набольшие Соуруфа, использующие их как подарки высокопоставленным гостям, посещающим Нордрассил с чисто дипломатическими миссиями. Выдумывание правдивой истории появления у Лиефиля котенка и его соответствующего обучения трудов не составило.

Свобода! Как же пьянит!.. Как же соскучился!..

— Кхф! — фыркнул фэйри, когда я обнял сам себя с улыбкой блаженного.

— А тебя империя не потеряет, м? — Хитро глянул я на сыночка.

— Нет, — воровато отведя глаза. Хм.

— Состряпал фантом? Правильно, одобрямс! — Обняв колени и положив на них подбородок.

— Все-то ты знаешь!.. Ладно, я загляну, как разгребу твою кашу.

— Иди-иди, разгребатель, — хмыкнул в ответ гордо вынутой спине, укрывшейся шикарными крыльями.

Оэлфлэо сперва полетел к мини-мэллорну Кагифэ, а уже оттуда дальше. Признаюсь, стырил развитие собственных идеи у Эасо, создавшей в Обители замкнутую анфиладу из секций для воды, огня и воздуха, предваряющих ее сокровенное. Я тоже организовал каскад, в том числе для гостей — ну, организую, ночь еще не кончилась. Все обжитые феями парки и сады им же и отдал — все равно, коротая скуку, сварганю себе получше. Еще два для Басика с его "приемным чадом" плюс один общий для них и для их посетителей-гостей, таких как Эасо, несмотря на ее статус названной матери, таких как Итол, даже сын никогда не попадет в ядро, предназначенное только для меня, Лейо и Зефира, являющееся сердцем, сосредоточием Лейо — там сончас, который продлится бог знает сколько. Да, я знаю — пока не переведу подсознание обратно.

Навестившие меня Сипаугри и Сверьялус помогли сложить пазл сибиро, когда во время сиесты перешагнул через турийя. Не зря я корячился над виртуальностью — отразить, вывернув на изнанку. Нет, оно еще пригодится, безусловно. Но благодаря принципу от меня теперь скрыто собственное "железо", а драйверной прослойкой является Абиок. Я появился в этом мире относительно нормальным, это позже выделилось три потока — стимуляция мышления со стороны Вратариуса не в счет. Виток спирали пройден, и только теперь я могу со всей уверенностью заявить — я свободен! Ну, Арас он над всеми, вот.

Все логично. Все правильно. И нет дискомфорта от игр со временем, в гораздо больших пределах варьируемого по отношению к основному внешнему, Глорасскому. Будучи в Обители, я теперь вижу небольшой промежуток будущего — Абиок показывает, давая возможность принимать ключевые решения относительно развития событий.

Признаться, мне стоит трудов сдерживаться и оставлять без внимания Шофхаррэ. Так и хочется в нынешнем виде устроиться под его боком тихой мышкой и млеть в лучах отцовской любви, воплощая детские мечты обеих половинок, лишенных щенячьих нежностей, на которые меня пробило. Эх...

Надо еще своего сибиро сделать. Вот прямо сейчас и надо — уровень позволяет иметь нескольких. Собственно, я их и так для себя понаделал уйму. Ведь что такое сибиро? Это сосуд. И пока другие гончара не проверят, никто с уверенностью не скажет, пуст ли он или полон. И вообще, спасибо мил друг Вратариус, спасибо за сибиро — нынешние гончары нечета старой гвардии.

Ладно, что-то я отвлекся. Так, пусть будет Арье. Ариэль тоже человек, но именно личина Арье ассоциируется с деловой хваткой. Именно такой дворецкий-управляющий мне и нужен, да.

— Все, сноходец, ступай... — отдавая первый приказ.

И Арье пошел. В смысле, исчез. Пленник буен, хитер и опытен, за ним тысячелетия прожитых лет. Поэтому Арье приказано зациклить его сон, превратить ловушку, куда всегда станет соскальзывать пробующее войти в измененное состояние сознание дракона. Пусть он лицезреет клубящийся туман без единой мысли и чувства, понадобится — разбужу. В общем, Арье пока будет тюремщиком, рассортирующим и обработающим банки с огурцами. Позже расширю ему круг обязанностей.

Ариэль в пару Арье. И забыть, и забыть о нем, не думать. Пусть растит учительскую жилку, балуя Итола. Меня самого так и подмывает жахнуть со всей дури, мне самому неприятно прятаться за чужими спинами. Так пусть хоть он ощущает тень присутствия, выручающую азушными заклинаниями первого курса первой пятилетки в таранном исполнении магистра. Безыскусные стрелы, пущенные в ответственный момент, и редкая благодарность от спасенных в ответ. Я знаю свое желание доминировать и владеть, но если это применимо к телу Алика, то не к душе Итола. Боюсь этих отношений, бегу от них как кот от привязанных к хвосту консервных банок. В калейдоскопе мыслей сплошной каламбур всякий раз случается... или не всякий? Так, собрать все в кучу и дать задание обучать Итола магии, снимая во сне темы для уроков. Не получилось когда-то с двумя, струсил, сбежал, бросил. Этот факт бесит и совсем не красит. Но он есть и заставляет с ним мириться. Потому через абиока Итола Ариэль будет упорядочивать и дополнять знания, прячась в тени его собственной логики и спонтанной практики.

Слиться воедино для повторного разрыва — какая ирония. Четыре ядра — четыре сибиро, сковывающие мое подсознание, освобождающие сознание от глупых сомнений и треволнений. Или все же над-сознание? Не буду себя тешить ложью — не так я его себе представлял, а книги те еще советчики...

Сибиро-сибиро... Для себя так просто — отлил форму и отправил в свободное плавание с горстью света внутри. Нужная память отпечатывается, как и поведенческие установки — думающие автоматы. А мотивация... Сибиро сложно отнести к псевдоасму — он не искусственный интеллект и не искусственная личность. И не использованный презерватив, кстати. Но и не отражение в прямом смысле слова. Сложно объяснить даже самому себе — суть в слова не облекается, да и не очень-то и нужно. Главное, что из так любимых мною матриц и с моим умением легко выдувается тот самый сибиро, который сделает все откладываемое и откладываемое, неудобное. Ключик к технике нашелся во время сиесты и едва не стоил пробуждения Гаера. Для встреченных замков он подошел, а дальше... это дальше, не стоит сейчас заморачиваться.

Вот уж кого будить ну никак нельзя, так это Гаера! Пока он заперт где-то в субподсознании, хех, я свободен, я остаюсь самим собой, тем, кого так берег и над кем так трясся. Простак с человеческими желаниями и нечеловеческими возможностями. Надеюсь, я смогу к означенному сроку выделить Лисауста для посещений новорожденных кендерш — обещал, никаких "надеюсь"! Нечего раньше времени бояться — до этого месяцы, а потом целые года, чтобы привыкнуть часиков на семь-девять в день раздваиваться. Торопиться я теперь точно никуда не намерен. Почему?

Жнец утерял ко мне поводок — перетягивание каната отменяется. Зато мои кандалы на нем остались, на совесть держат. С уверенностью могу утверждать — он продал мне душу. Ну, что-то в этом роде точно — сосуд с памятью где-то там, в закромах, уже стоит. Да, пусть он надеется, что еще сможет меня захомутать, хе! Первичную стерилизацию выполнил, голыми руками в нем ковыряться не будет даже сибиро — нафиг-нафиг хоть шанс ему оставлять. Джокера он мне сдал, а остальная колода пусть пока пропылиться в чулане — позже разгребу эту смердящую кучу. Вот какая она, эволюция антрартруктора из шавки в господаря. Под мои чутким присмотром, хе-хе.

Драконы с эльфами и гномами облажались. Нет, я не злорадствую. Ну, если саму малость только... Сколько ящеров там прибыло-то? Три эскадры по две тысячи двести шестьдесят одной особи, плюс восемь прынцев. Судя по тому, что они успели поставить свой маячок, хребет Бразэнь, над которым сейчас разворачивается основная битва, так и останется драконьим, с Вратами или без оных.

Все же, их набольшие достойные противники. Когда инструктировал Тиалпи, не подозревал о реальных масштабах их деятельности. Умельцы сделали из ткани пространства складку, отутюжили и проштопали, создав надежный потайной кармашек. Алтарь Араса — клепка и пуговичка. Собственно, карманов два — второй для Врат. Там с ними спрятался наварх, почуяв угрозу. Да, они вернулись через мое произведение, а просачиваться станут через оба, для надежности. Я бы и сам поступил аналогично, не сумев прочитать структуру Врат — кто ж знает, чего от них ждать. Закроются али исчезнут нафиг? И тю-тю выхода на Глорас — на Рухме они точно не запрутся. Борзеть драконы больше не осмелятся, и еще долго не предпримут ни одной карательной экспедиции — сперва плацдарм, желательно по ухоронке на каждом континенте. Я бы точно так поступил. Тихариться, копить силы и знания.

Да, пока не поздно, запущу челнок. Все равно уже встал с кровати претворять в жизнь составленный Абиоком список неотложных дел. Первый пункт выполнил, теперь второй — Аштарак.

Летающая Башня побывала в руках Эурта и ко. И сильно не пострадала! Такс, дискоид. Идеальная форма. Ламбаде я запретил приближаться к пьедестальным Престолам, отраженным в местах собственной силы на лике Глораса. Однако на челнок запрет не распространяется. Наперво во всей этой неразберихе, пока внимание всех приковано к кровоточащим фронтам, протолкнем в прослойку планетарного Муэра, защищающего от назойливого внимания Давжогла, еще один объект в режиме невидимости, закрепим на другом конце диаметра, сделаем соответствующий радиус гибким, давая Аштараку маневренность, иначе быстро вычислят оборотные точки сил и заподозрят. Вот, порог готов. К концу ночи он будет общим для мой Обители и выделенного в собственность Кагифэ субизмерения, состоящего в общей связке. Мера своевременная — шатания между Бодо и Глорасом колыхают реальность, а так теперь есть порожек, буферная зона. Ведет он в мой тамбур, дом Кагифэ. Лев, Вол, и Орел — охранители, имеющую свою тайную комнату, в случае беды отсоединяющуюся вместе с тамбуром. Нет, пока еще только бумдут иметь и стамнут охранителями, командующими стражей, которой пока тоже нет, и не скоро нарисуется. Главное, планировка моего модульного дома есть и уже реализуется, а опутать электропроводкой с сигнализацией, обставить мебелью и заселить живностью всегда успеется. Так, к слову. Пусть пока мои нынешние апартаменты перекочевали в тамбур — все это чистые условности, зато и мне приятно, и феям. Отношение прав будет по типу локального и доменного администраторов. Вроде ничего важного не забыл?

Кстати, избиение избиением, но еще надо отловить затихарившихся хитрецов. Хех, думали зашкериться от Скатринкса?! Фиг вам. Придется Тиалпи со своим народом еще полетать да повыковырять всех — для себя же стараются. Про вампиризм им я, кстати, подсказал — если Стая над Ахлессеном быстро разделалась с сопоставимым по численности противником, то в других местах после выбивания старших офицеров драконы не растерялись. Проявив расторопность и бойцовские качества, они вынудили фениксов расстаться с отданной на сохранение магме каплей крови, у кого-то не одной — еще бы, когда четверо против двух-трех Стай. Зато каждый феникс побывал в брюхе, каждый мог повторить действия драконов, мне оставалось превратить потенцию в действующую способность — дополнительный модуль к абиоку. И вот она, подзарядка, только пей драконов и все.

Конечно, бои смотрелись красиво. Всполохи убийственной магии, смертоносные пируэты, сшибки грудь на грудь, хех! Пару кадров глянул и хорош — не время для кина. Жутко интересно и зрелищно, но не время. Отдохну в окружении фей. Да, устроим кучу малу и окунемся в сонные грезы... Эх, как давно я не видел снов? Действительно снов, как понимал это там, на Терре. Этого не хватает, что мочи не было терпеть. Миллионы душ за возможность уснуть, эх... Вся благодарность Арасу — я не в обиде. Да.

Тэкс. Ну вот и рассветные сумерки над Ахлессеном. Жуткая панорама. Честно, я не хотел, чтобы так...

Сешенсо перестал существовать. Уничтожено все, вплоть до впадины, края которой расположены гораздо дальше восточной и западной границ каэлеса. Сплошная черная корка с ядовито-зелеными лужами и озерцами кислотной жижи да стеклянными проплешинами. Мутная вода еле пробивается из источников, естественные водоемы испарены, а карстовые завалены, как и многочисленные пещеры, некогда радовавшие красками. Водопады и сели из грязи и слизи, обнажившийся камень холмов, ядовитые испарения, булькающие остатки и обломки чар. Горы Слашм сровнены, кроме разве что самой кромки а Ахлессена, захваченной защитным куполом. Сковывающие Пелцокшес пилоны сохранились только на востоке и западе, потому грязное половодье плещется у сочно зеленых островков былой красоты. Река от водораздела будет еще долго корчиться в смертельных муках — ее воды должны омыть территорию прежде возрождения. Тысячи големов разве что к мэл-деревьям не совались, а так десант усеял все посевные гектары вместе со степью под выгул скота, частью запертого под Кронами мэллорнов. Вот как раз великие деревья и не пострадали — Эхнессе не в счет, и мертвец Охнессе тоже. Ахлессен с парком под сенью его Кроны, Ихнессе с готовой к приему гимов инфраструктурой, и три его младших родственника по западную сторону от отца. Пять больших зеленых островов под печально золотистой листвой, не вкусившей ни одной молнии, ни одного плевка — десант расстреливался на подлете. А вокруг выжженная равнина, усеянная очагами битв — окруженные дорого продавали свои псевдожизни, прежде чем их, собственно окружали для одного точечного удара. Големы разрушали все, что им попадалось на пути — часть вообще была запрограммирована только на уничтожение любой растительности и при численном превосходстве не обращала внимания на эльфов.

Сухая статистика гласила — ни один носитель гаджета не погиб. Их всех успевало телепортировать на ристалище под Ихнессе, превращенное в лазарет. Среди остальных безвозвратные потери понесли манипулы, засевшие в Сешенсо, за пределами защитного купола — прочие при получении смертельных ран кристаллизовались, навсегда лишаясь возможности носить брэмпэтэ и обретая призрачный шанс на несколько веков второй жизни. Это те, кто был согласен на неопределенное время стать источником маэны, некоторые не желали для себя такой участи, предпочитая пепел юхрецу — это наемники Моцкафа превращались в пепельные шарики, обнимаемые соответствующей птицей, у эльфов большее разнообразие фигур.

После того, как фениксы расправились с кораблями гномов и драконами, воздушная угроза миновала. С мэл-периметра сняли весь наличный состав, в дотах на Кронах тоже остался мизер — палить из арбалета по комарам нонсенс! И расточительство. И много чего еще. Вдарить по окруженным — всегда пожалуйста, тут скорострельность не принципиальна.

Центурионы вырубились сразу после звеньевых атак — перенапряглись, в ущерб здоровью справившись. Следующие долгу деканы продолжали держать щиты на полной мощности, перестраховываясь. Во-первых, это окружающий смрад и чрезвычайно токсичные испарения. Во-вторых, это долбящиеся големы, сделанные на совесть — шлепали себе по кислоте и ни гу-гу. В-третьих, это все еще сильно штормящий снаружи эфир с нераспавшимися магоструктами, то и дело притягивающихся к щитам, заставляя их проявляться в видимом обычным глазом спектре.

Потому две мумии так и лежали, а раэкапу никто не помешал что-то там сгрызть из припасенного к завтраку — наглый кот на окрики цео положил ноль внимания. Оставленное князем существо вызвало множество пересудов — когда отгромыхали последние взрывы, цео смогли несколько расслабиться, начать вертеть головами и молоть языками. Ну и да, вовсю выразительно стригать ушами. Гаджетами, вот, активно пользоваться стали, комментируя все и вся от нечего делать — пока еще чистка дойдет до северного берега Пелцокшес. Начнут со старших гимов — пятой цепи хуже всего, они не были в Единении, о котором уже всем растрезвонил Акипцео. Впрочем, будет четыре отряда — очень нужны помощники. Все накопители маэны пусты, мэллорны выдохлись и многие месяцы не смогут ничего отдавать во вне — разрушение завязанной на них магии дает болезненный откат. Маги истощены, самые слабые лежат в отключке. Все ключевые запаси провианта и медикаментов уничтожены вместе с Эхнессе, с которым вообще погибло множество вещей, включая личные и памятные сердцу. Резервы оши потрачены на заклинания. Поэтому нужны руки: промывать раны, бинтовать, мазать, выполнять подсобные дела и мелкие поручения.

Переезда само собой уже не будет — всем миром начнется восстановление. Необходимый минимум тренировок для сохранения формы и положенного развития магического дара. И много-много ручного труда. Сеять-сеять-сеять. Уход за раненными и трудящимися легионерами — некого привлекать. Выписанные когорты погибли, потому от других каэлесов можно ждать только продовольствия, которое еще надо переправить — а где маэну взять? Ну и там по мелочи всякой — с миру по нитке соберут татами и рискусы, прима-дуодекам достанется новое, не обсудается. Гим-каэлесам придется раскупорить кубышки с запасами и кормить прорву населения — легат обязан был держать руку на пульсе событий, как и ректор. Пришлось им раскрыть карты перед жаждущими знаний — оказывается, каэлес Ахлессен приютит немногочисленных выживших студентов и преподавателей колледжа Соллерс и почти целиком Примогенитус, успевших вывезти много ценного. Пока они все приютятся в Кроне Юхнессе и будут активно помогать ресурректить каэлес из пепла... Впрочем, догадались узнать мнение у Венца Орбисгратия — в итоге все пришлые обживают внутренний мэл-периметр.

Древо Ориентали и через век не оправится от потерь, и через тысячу лет... Вообще эльфы... Не будь ограничений к Скайтринксу...

В Венечье царила лафа.

— Мэллорны нуждаются в уединении. Вокруг сплошь сомнамбулы — никаких работ! Отдых-отдых-отдых. К концу недели достроим один из четырех понтонных мостов, как раз Великие Деревья немного восстановятся. А вы вообще не суетитесь — за пару месяцев тихим сапом достроим еще три моста, укрепитесь не хуже!

В таком духе феи улещивали горячие головы. Но в основном они вразумляли маляв, наставляя на путь истинный. Нынче все гимы собрались на пляжной косе. Мелководье с недавних пор бодрило, но нырять по-прежнему не рекомендовалось, а глубина не утратила своих опасностей, из которых ожоги лишь вершина айсберга, впрочем, уже растаявшая вершина.

Иэре и Аэнли буквально за ручку привели дуотов Эёух и Енго друг к другу. Заливаясь горючими слезами в три ручья, Эёух до прихода фей только и смотрел на засохший и скукожившийся лист Панга.

— Не помиритесь по-настоящему, то для вас оказалась напрасной жертва Панга! — Жестко и сурово.

Сомнительный довод, впрочем, подействовал обухом по темечку. К этой паре дуотов феи никого не подпускали, давая им время на раскаяние и укоренение вечной дружбы.

В эту ночь сон длился не семь, а десять делений. К рассвету Ра вялость прошла, водные процедуры в Венечье сделали свое доброе дело. И неустанно повторяемые слова фей тоже: дескать, преодолели страх, нечего стыдиться его естественных симптомов, теперь небо по плечу и море по колено, упорный труд и учеба сплачивает, каэлес станет еще лучше и красивее, а Чёча чтоб не расслаблялись и всегда помнили. Говорили и про общее Единение раз в год ради прощания и принятия, про локальные Объединения вокруг цветущих магических даров — друзы разбиты, но Венец Орбисгратия все сделает даже лучше! Вот, Эёух, например, общими силами восстановлен до мига кровного братания, потому как... да, потому как кровь Панга вся сгорела. Рано, конечно, пробудился Венец Орбисгратия, но зато теперь все-все до дня равноденствия расцветут — таково свойство Венка на Кольцах Араса. А песни... ну, музыка окрыляет — два текста к концу ночи в Венечье знал каждый гим наизусть. А Панг... ну, он иной... А в самоубийстве нет храбрости, как и в самопожертвовании ради себя — он мог усилить общий круг, и тогда бы все справились с еще восемью драконами, вот так вот. А вы молодцы! Сдержали Жнеца и сделали драконам помутнение рассудка, что дало фениксам применить военную хитрость, по-быстрому тут всех покрошить и отправиться выручать Нордрассилы, которые Эннаф`оккиден-рьядьрар и Оэлу`ориен-даядьряд, с Эль`арраф-ярьдар все в порядке, он нападению не подвергся ввиду удаленности и взрослости.

И кто? Ближайшие сподвижники хулят напропалую! Все правильно. Эгоистичный поступок надо осудить в воспитательных целях. Нафиг-нафиг дифирамбы в мою честь! Повзрослеют — оценят. А нет — так и не очень-то хотелось. Вру... И сам не знаю, чего добиваюсь: то ли капли лживости на чаше будущих весов, то ли верующих, то ли еще чего. А феи стараются ради меня. И я для них. Жаль, жаль они в темпоральной ловушке аж до нового года. Теперешнему мне до фени, а вот моим гостям достанутся призраки, если не захочу перекинуть их — с мои спящим якорем на длинной цепи легко прыгается по разным рекам времени. Кагифэ, кстати, отныне и сами могут изредка приглашать кого-нибудь на чай.

Чай. Ре-Т`Сейфы. Эх, тоска зеленая. Чтоб ей пусто было! Тэкс, где там моя призма-Арье? Вот. Деловой подход без личных привязок — то, что доктор прописал. Беспошлинная торговля и вечный налоговый рай, монополизм, что там еще забыл?

"Приветствую, та-Вастин. Напоминаю, вначале было достигнуто торговое соглашение. В ключе совместного бизнеса и будет проистекать сотрудничество с Домом ра-Т`Сейфов. Обычно бизнес и личные отношения не смешивают — ядреный коктейль. Деньги для себя мне уже не нужны, само собой. Потому ради торговых и банковских сетей готов забыть былые неурядицы. Не хочу терять связи с отлаженным предприятием, однако на текущем начальном этапе большой роли это не играет. Вот координаты Кудангойою. Согласны на мои условия? Сейчас же берите его в долю и двигаемся дальше. Не согласны? За сутки освободите Ламбаду от своего присутствия и передайте ему модераторские полномочия Ламба вместе с патентами на изобретения".

Как же, они бросят кормушку! Те еще проныры. Эльф как сдерживающий фактор, тем более поощрить не мешает. А за возвращение связи через Скайтринкс эльфийский союз свои локти грызть будет. Воздушные суда гномов только над Ахлессеном уничтожены — потеря нескольких Верховных Жрецов жуть как разозлила Давжогла. Плюс Жнец захватит власть над кратонным кристаллом Серуша и темным полюсом силы, то бишь, уже поднимается на пьедестал, дабы мозолить глаза стихиальному богу и отвлекать, отвлекать, отвлекать... А что значит божественный Жнец? Максимум за год Гидандраго опорожнится злющими гномами, которые так и будут сыпать на Орреджо — драконы порушили граничные крепости, куда им еще податься? Эльфийский союз сейчас все равно, что уж на добела раскаленной драконами сковороде. И надо же было случиться такой напасти, как нехилой драчке под зарвавшимися банкиришками и последовавшими за ней пикирующими драконами, вчистую взявшими первые сутки.

Эльфы умные, не спорю, и Дом тоже, не глуп. Для первых требования не выйдут за рамки пессимистичных психологических портретов зарвавшихся карликов, вторые не захотят огласки одной маленькой детали — чьими путями пришли драконы, над чем они потеряли контроль, кого укрывали, подбивая клинья. Последнее и мне не выгодно, но инфа частично успела просочиться, чего теперь орать клушей и рвать волосы в пух?

Зато удалось наглядно продемонстрировать передовые технологии в действии. Без объемной модели и встроенных телепортов вошедший в транс ускоренного восприятия легат не смог бы сохранить столько выживших — големов не абы кто строил, всякие системы "хамелеон" им не в новинку. И пусть за его терминал, покрывающий функционал командирского гаджета, в ознакомительных целях бесплатно расширенный "по договоренности светлейшего князя такого-то с таким-то", заплатит корона доменными архивами — в стоимость войдет оснащение подобными системами всех гим-каэлесов. Вот отойдет в Ламб инфа с мнемокристаллов, так и начнется оснащение — второй транш аналогичен взятой с каэлеса Ахлессен плате, которую, кстати, в качестве дружеской помощи придется скопировать на местный носитель взамен уничтоженного вместе с древесиной Эхнессе. Да, так и быть, в запретные для посещений дни нелегально украденные архивы тоже — как же без личных дел-то теперь? Продать что ль все спасенное? Но под каким соусом? Точно, пока не поздно, надо сбагрить сотенку другую тысяч душ. А соус — типа Венец Орбисгратия на время воплотит призрак из "памяти", съев (развоплотив) десяток другой телег с каменьями. Только с архивами пролет — сами все вытащат, главное побольше тележек подвести, дабы призрак повоплотистее оказался.

Хм! Взаимоисключающие планы.

— Как же я хочу банально уснуть!.. Бли-и-ин...

Жестоко, опять. Пробуждение сибиро придется переиначить и еще кое-что переиграть, а кое-кого досмерти напугать, дабы не приставали...

Глава 6. Угрозы

...Символично — ровно к концу третьих суток вторгшаяся армия драконов была наголову разгромлена. И Тиалпи, следуя указаниям, явился к Ийлафаэль:

— Помни, маджести Ориентали, о сроках взятых обязательств. Девять сбежало, четыреста одиннадцать не наша добыча, вот доказательства убиения остальных шести тысяч трехсот семидесяти одного дракона с Рухма — на Глорасе ни одного из них не осталось, — высыпав рога. Феникс взмахнул крылами, раздвигая воздух, и те оттуда посыпались, как из невидимой сумки. — В день зимнего солнцестояния мы закинем невод в ноосферу и подсчитаем число остающихся в пленении душ своего народа. Помни, маджести Ориентали, заложивший три эльфийских Нордрассила...

...Хуан и Хоан загорелись идеей извиниться через сон. Случайно оброненное кем-то из младших фей давало надежду на Комнату Встреч. И оба близнеца, вдоволь наревевшись и накупавшись после Поцелуев с Ноегом и Неолом, не слушая предостережений, целеустремленно полетели к листьям своих снов, предвкушая радость прощения, несмотря на путающиеся слова извинений.

— Вот так сюрприз, ребята! Подстилка!

— Повеселимся?

— А то! — ударяя в скулу ошеломленного Хоана.

Уши как рога. Вместо белка в глазах блестящий чернок. Столь же блестящи и черны клыкастые зубы, некогда улыбающиеся белоснежно. Громадный кулак сложился из пальцев с такими же блестящими и черными когтями вместо розоватых ногтей. Эбонитовая кожа на макушках совсем не блестела, а на ныне кряжистых телах проступили жгуты перекаченных мышц.

Не успели братья Эёух, решившие обратиться через родник, несмотря на его "светящийся" темный цвет, принятые за черную обиду, удивиться, как Юоён вместе с дуотами Иёйт и Аёыл, принялись их грамотно избивать, перекидываясь словно куклами. А потом глаза обоих чуть не вылезли из орбит, когда мощные органы сноровисто сбросивших роскошную броню Ваылса и Ывёлся сходу вошли в них — слабый икающий стон со страхом вылез из-под ручищ, зажимающих рты и с силой прижимавших головы.

— Смотри не переусердствуй, Аёыл, — вновь первым заговорил Юоён, с бесстрастным видом наблюдавший за подельником. Иёйт на две глотки в который раз загоготал. — Пожалуй, пора объяснить. Согласно уговору, — бесчувственно.

— Гх! Погодь...

— Оставь их.

— Угу, — обиженно. — Такая шутка в Бездну!.. А ты пикнешь — пожалеешь! — Обратившись к подстилкам одновременно с двух ртов. И встал.

— Но осквернить-то можно, а? — Подхалимажно спросил Тюзо. Главный из пятерки кивнул. И оба черных дуота предались безудержному сексу, забрызгивая песок и царапая в истоме стены.

Когда вакханалия наскучила Юоёну, он с той же бесстрастностью повернул лицо к не смеющим шевелиться:

— Вы причинили дуоту Пангу боль и вас не простили, потому вас задело проклятье. Босс занят, потому здесь мы. В прошлую ночь до сна не дошло, а сегодня ты сам сюда явился, дуот Эёух. Первый раз для вас предупреждающий...

— Но ты... это... только позови!

— Мы с радостью завалимся!.. — поддакнул Тюзо, пыхтя на Ывёлсе, стругающим пенек.

— А коли, дуот, будешь еще приставать к Пангу, мы вновь явимся. И не надейся — успеем до того, как ты свалишь в свое драное Венечье, — впервые за все время пребывания скривившись, из-за чего показался его зловещий левый клык, частично обломаный. — Поняли — моргните. Эй! Животные перебор.

— Ладно-ладно, все уже, — с сожалением отбрасывая ежа, которому коготками брюхо чесал, не обращая внимания на иглы и фырчание.

— Но в следующий раз прольется кровь, так и знайте, ушастые подстилки! — Зло плюнул Ваылс.

— Жаловаться бесполезно — мы только что от здешней ректоршы, — плотоядно улыбнувшись. — В первый раз я обязан объяснить. Вроде доходчивее некуда, а ребята?

— Мне не хватило веселья! — Тыкая ногой в паху лежащего.

— Лимит, — вдруг напрягшись. — Отойди.

Не скрывая зависти, четверо смотрели, как получает удовольствие их главарь. Юоён, не церемонясь, сложил Хоана и Хуана вместе на вытяжку, как два бревна. Расставил ноги, наклонился и стал непонятным образом двигаться от носков к головам. При этом его руки парили точно по осям, а нос делал нереально долгий вдох, втягивая все кровоподтеки. Зловеще улыбнувшись во все свои черные зубы под эбонитовыми губами, бывший эльф, а теперь непойми кто, прямо между двумя не могущими оторвать от его лица глазами облизнулся, сглатывая похищенную боль. Насмешливо похлопав по розовым щечкам, он распрямился, чтобы присесть над родником и навалить там зловонную кучу. Потом все пятеро пустили туда струи, постепенно за этим делом растворившись...

...!!! — Матерно выругался очнувшийся центурион, на которого сразу свалилась прорва информации.

— Мило, — улыбнулась его жена. И в отмеску начала приводить в порядок одежку мужа, вынужденного сжать кулаки и смириться. И чего так резко было вскакивать?

— Все живы, Капринаэ, — оглаживая воротничок. — Через деление-другое дорозовеют и проснутся. Ты хочешь слышать стоны?

— Нет, дорогая. Извините.

— Вот и ладушки. Начнем...

Цео перестали говорить под руку — все на нервах, однако за детьми нужен уход. Уложить. Распрямить. Кроху импульса в оши на взбадривание одеревеневших мышц из энергии, коей при касании делился Акип, пока еще не столь умело берущий ее пригоршнями из астрала. Диск Ра касался края горизонта, когда сто девяносто восемь гимов лежали на своих циновках, укрытые своими плащами.

— Брысь, — махнул рукой Цен на шипящего раэкапу, размером с обычную кошку.

— Мря! Да ты знаешь, кто я такой?! Шр! — огрызнулось в ответ существо, наставив шип хвоста на совсем не обомлевшего эльфа.

— Он оставлен его светлостью Ор`Маммилляриэль, — посчитал свои долгом уточнить Упик.

— Вот, мряу! Именно им именно оставлен. Мршр!

— Зачем?

— Неподотчетный, мряш! Брысь!

— Так они живы? — озвучила цен давно мучивший всех вопрос.

— Мрр... — медленно обошел ее раэкапу. — Условно, — завершив круг и сочтя не опасной. На сем он посчитал миссию выполненной и, как ни в чем не бывало, оттянув ногу, принялся вылизывать растопыренные пальцы, усевшись на самом краю где-то двух метрового диаметра круга с натугой тянущейся молодой травки, клонящейся от двух мумий.

— Слим? — Обратился цен с вопросом к Акипу, когда выловил еще одно живое существо, прятавшееся в инструменте с порванными струнами. В куске воды вокруг клубящегося эфирного комка плавали две заметные невооруженным глазом амебы. Стремящееся уползти существо успешно удерживала ладонь Воздушной Руки.

— Да, подозрения Арупа подтвердились, — кивнул в ответ цео.

— Как-то ты холоден, Акип, — заметил цен, пристально разглядывая расслабившегося Слима.

— Я предположил зацеп душ за это существо, Акип утверждал об их задержке на это плане бытия, — внес ясность упомянутый Аруп.

— Его светлость привязал амикуса к ним обоим, — заметил цен.

— О, теперь выиграла Икар? — подметила зоркая жена.

— Вы будете их возвращать? — глядя серебряной лазурью на два безобразных тельца.

— У тебя есть идеи? — продолжил мысленно задавать вопросы цен.

— А стоит ли? — усомнился в правильности Упик. — Им же ничего не светит. Отдать соллерсам, пусть разбираются.

— Думается мне, Слим слышит и понимает нас через Конфер(*). И твое предложение ему не по вкусу, Упик. Мне тоже.

— Дуот принес нам беды и горести, — вступила пока молчавшая цео, — давя свои рычаги. Мы все понимаем — они не те, за кого себя выдают. Чародейский дуодек, венец и обещанное тотальное цветение с прочим в зачете я кладу им в минус — влияние на гимов отрицательно. И мне не жаль — они сами над собой издеваются, вызывая чужую жалость. Они непредсказуемы и тем опасны для окружающих.

— Мы это обсуждали. Задам вопрос всем — идеи оживления?

— Венец Орбисгратия по их словам, переданным нам Акипом, умеет выращивать тела.

— Уважаемые, уничтожен Эхнессе, а территория каэлеса сожжена. На повестке дня миллионы более насущных вопросов, чем тела для двух виновных.

— У нас нет прямых доказательств связи командования драконов с Пингом и Понгом, — деликатно заявила цен. — Насущные вопросы на плечах проректорского состава.

— Вы меня поняли цень-Капринаэ. Мы не знаем, что происходит в Венечье и что там в эти мгновения феи внушают детям. Мы теряем над ними контроль...

— Позволь тебя перебить, Арпа. Феи только здесь не показывались, тогда как даже в пятой цепи цео и цены их воспринимали в полной мере. Они пошли на контакт, в ближайшем будущем нам предстоит вместе налаживать связи. Забота о детях и у нас, и у них стоит на первом месте, а без сотрудничества ничего путевого не выйдет — очевидный факт. С трудностями переходного периода мы обязаны справиться.

— Нам некогда скорбеть и плакать, цео. Я чувствую ваши настроения, и мне тоже хочется уединиться где-нибудь подальше в лесу, а непрекращающаяся мигрень и меня донимает, стоило прийти в себя. Мы все близки к срыву, и судьба ялова дуота нас меньше всего волнует.

— Так оно так, но. Нет доппельвита.

— Упик, его светлость оставил прямой намек — вон, чешет за ухом. И в остальном предполагается их учеба здесь. Мне только не понятно, почему они не захотели в Венечье, когда чуть ли не сами его создали? — на сей раз заговорил шафранововолосый муж.

— Арпа, да и все остальные. Как поведут себя дети, когда проснутся? Как отреагируют на мумии? А мы тут заперты как бы не до завтрашнего дня. Ложь почуют — прикопать пепел не вариант.

— Мы топчемся на месте, Капринаэ. Оставляем опасных побратимов или отдаем? Гаджету, между прочим, плевать на купол — неужели никто еще не понял?

— Мда, Акип... Ситуация. Жаль, порталы для нас остаются заблокированными. Понимаю, нам всем трудно трезво думать о Панге, и хочется скорее переключиться на другие темы. Я надеялся, что иллюзия выбора поможет вам смириться с неизбежным присутствием Пинга и Понга, кем бы они не являлись. Директива свыше отсутствует, однако и слепому видно... Вот, кажется проблема оживления отпала.

Слим ловко вобрал в себя эфирную составляющую Воздушных Рук, чем прекратил их действие, шлепнувшись в траву. Раэкапу тоже оживился, потянувшись и мурлыкнув:

— Ну, это, поторопите его, что ли? Мурр... — демонстративно улегшись и следя одним глазом за потугами слизня доползти.

— Будешь в таком тоне болтать — хвост отрежу, — сурово заметил цен-Капирнаэ, с умным видом взявший мокрячку и посадивший на сцепленные руки. Его собственная конечность осталась сухой, в чем он тут же убедился.

— Мрях! — Чихнул кот. Хвост остался стоять интегралом.

Оправдывая ожидание публики, Слим вспучился горой и помпой опустился вниз, впрыскивая амеб.

— Мрх, а мне доделывай за непутевыми, — пожаловался хвостатый. И неуловимым глазу движением как стрекалом ткнул в грудину обоих.

Треск электрических разрядов и надутые мумии выгнулись дугами, плюхнувшись обратно с забившимися сердцами — рты открылись, послышался свист с натугой втягиваемого воздуха. пергаментная кожа на костях делала из детей старцев. Эфирные тела — так, одно название, аура рваная, глаза есть и мозг вроде как что-то там делает.

— Пинг? Понг? — С затаившимся дыханием спросила вслух и мысленно цень-Капринаэ.

— Времени в обрез, — выдал еле разобранную и понятую мыслефразу Пинг. — Нет.

— Хорошо, — отодвинулась она, не став инкантить. — Стандартный дуот или...

— К ялу. Через Слима сырую, плиз...

Его поняли — цень вбирала от чародея и на расстоянии передавала мужу, который касался Слима. Эфирные тела гуще не стали, однако физически обоим явно полегчало.

— Спасибо, — ответил более понятно Пинг. Сухой язык и барабанные перепонки лишали обычного слуха и речи.

— Жнец обнаглел и взошел на пьедестал Тьмы. Если не предпринять крутых мер, мэллорны станут островками посредь Чёча, — мысленное усилие вызвало отдышку.

— И почему я не сомневался? — риторически вздохнул Упикцео.

— Еще раз и прокляну, — отправил жесткую мысль Пинг. — Обворовали и еще издеваются.

— Ближе к делу, — властно обозначила приоритеты женщина.

— Плюсы. Венец Орбисгратия сможет на время овеществить призрак Эхнессе и дать вынести оттуда все, что можно. Высвобожденной энергии хватит: на проращивание мэл-шишек двойным периметром так, чтобы корни только укрепили отвесные стены, разветвившись на большой глубине; на восстановление плодородия почв; на реконструкцию пилонов Пелцокшес и установки частокола из них вокруг нынешней территории Чёча.

— Минусы. Один — количество. Сейчас все равно никто из эльфов не может зачинать детей, и позже не согласиться быть проводником, и еще долго будет не до лабораторий синтеза. Тем более, наверняка в запасниках их скопилось превеликое множество с прежних веков.

— О чем вы? — не выдержала медленности мыслефраз одна из цео, явно догадываясь, о чем.

— Живые кристаллы. Души освободятся мимо сейчас занятого Жнеца, а вся удерживаемая ими прана пойдет в дело. Он ведь все равно очень скоро начнет охоту за ними, по сути, не живыми. Живые кристаллы эльфов это не эльфы, в договоре все строго. Минимум сотня нужна. Тысяч. А лучше две, чтобы параллельно вытаскивать из темпорального сдвига вещи и создавать стену из пилонов, иначе не успеть, пока Жнец утверждается на Престоле Силы, противостоя Давжоглу. Волк и Ворон могут с вами на постоянной основе делиться сводками с пьедестала Пантеона, если энергию от тысячи-другой им передадите, или найдете сотню-другую в добровольные жрецы с полноценным воскрешением. Одним махом словите более одного зайца...

— Иэру, Аэнли, перенесите нас, пожалуйста, на венок — тут так тошно... — намекая на долбящихся мини-циклопов в мифриле.

— Там больные на голову не нужны. На ристалище — пожалуйста, — ответила появившаяся фея.

— Угу... — вынужденно соглашаясь.

— Аве, маджести Кагифэ. Извините...

— Вот, — прервал центуриона Иэру. — Цветет в живой воде, — пролевитировав бутон лотоса на вороте плоского листа. — Для связи с нами тянитесь через Веора.

— А я?! Мряу! А Меня как же?! — засуетился хвостатый.

— Ты еще кто таков?

— Диффин, — встав на задние лапы, сложив передние и сделав большие трогательно-умиленные глазки. Брови обоих эльфов на миг разлетелись.

— Благодарим, маджести Кагифэ, — скрывая удивление и прочие чувства, поклонились оба центуриона, приняв волшебный дар.

— Дети проснутся примерно через полчаса, — оправдала ожидания Аэнли, — с сильной жаждой и голодом. Я прошу вас заранее зашториться.

— Само собой, маджести.

"Кровопийца" — самый пристойный из эпитетов, разнесшихся сквозь стиснутые зубы. Кричать не кричали, но ругань в четверть голоса долго не унималась, когда оставшееся облачко пыльцы приласкало травку.

На ристалище с видом на Морсарбор вытянулся громадный цветок, чем-то напоминающий лилию. Непопулярная сторона, тем не менее, заполнялась с двух сторон — раненых клали по силовому кольцу на пересечении с мощными радиальными каналами, потому получалась разреженность. Не местных быстро успокоили, да они и сами вскоре устыдились — перенеся на ложе дуота Панга, Иэру и Аэнли полетели в разные стороны. Их полет напоминал шествие бурлаков, тянущих корабль — за двумя волшебными существами следовал волнообразный искрящейся от пыльцы шлейф, приносящий свежесть лугового разнотравья и физическое облегчение. Их полет видел каждый на широкой зеленой полосе — шествующие по Аэру дружественные сияющие из сказок, в которых превозносили фей и очерняли сияющих, волновали сердца и умы. Никто не посмел поднять на них руку. Соединившись в поцелуе, они закружились ввысь, спрятавшись среди цветов венка, переставшего скрываться от взора взрослых — божественная красота капала бальзамом на душу. Сочетание вращения по ободу, кружения обода и его движение вдоль ствола позволяло рассмотреть за весь цикл каждый лепесток сплетенных Цветодаров — гипнотическая услада для раненых.

— Здравствуй, Панг, — чопорно.

— Аве, легат, — сонно.

— У нас не хватит локусантов(*) для сбора в сжатые сроки требуемого количества эаетасаксов(*), — все так же чинно и выспренно.

— Извините, но у нас украли материальный носитель административной консоли Скайтринкса, — все так же сонно, не потрудившись размежить веки.

— Повод в срочном порядке восстановить деловые отношения с Ламбадой, — вслух прочамкал Понг.

— Мрмр... — поводил ухом хвостатый животный.

— Какими сроками мы располагаем, Панг? — Продолжил допытываться главнокомандующий гим-каэлесом Ахлессен.

— Легат, простите, но вы умный эльф и прекрасно осознаете — драконы не добрались до подкоренных подвалов доменов. Наличного состава хватит для рейда по закромам конгрегаций и сбора минимума для Чёча, их недобитки и возведут первый стихиальный барьер, тем самым сделав реверанс сами знаете кому со всеми вытекающими. Вторую линию обороны в этом случае крайне желательно поставить, но с ней время терпит, — выдал абзац Понг, задышав натужнее.

— Какие могут быть сроки, когда речь заходит о Пантеоне? — Прекрасно видя багровые аурные всполохи. — Среди смертельно раненых найдите желающих стать жрецом сияющего Волка, положите свой терминал одному из них на лоб и активируйте вызов божества. В фольклоре есть понятие "оками", защитника природы в волчьем обличье — если поверит и возжелает, то не откажут и даже могут сделать благородным вервольфом. Поговорите с божеством, легат, вам распишут все от и до.

— Вы понимаете, что весть о некоем дуоте Панге разойдется по всей нации? — следуя все тем же правилам тона.

— Вы понимаете, что распластанный в покорности не видит дальше носа? — передразнивая. — Я раскрою вам один размышлизм, а вы подумайте о цене выживания. Думается, что так называемые чистильщики не зря ели свой хлеб при всей внешней разобщенности. И вклад стран Моцкафа в нашествия подземных тварей на Ражень — капля в море, хотя они вполне могли властвовать над его течениями. Выбросы из клоаки Угэрежа поднимались в основном благодаря круговороту планетарной маэны, после известных событий сперва прижавшейся к Муэру, а недавно целиком сдернутой к Рушу. Течений нет — брожению ничего не мешает. Ренегаты у всех есть, в период воин их особенно много. Так вот, легат, какова вероятность того, что недоброжелатели со стороны хоть тех же гоблинов, орков или людей доберутся до изрытого в муравейник Угэрежа и принесут там гекатомбы жертв тому же Жнецу, дабы открыть какие-нибудь Пути Тьмы и утопить коленопреклоненных недругов в лавине уродов, веками копящих ненависть на повинных в исторжении? В отсутствие маэны маги слабы, чародеев наперечет — одних эльфов запрут в столице и каэлесах, вотчину других извратят в подобие Юзи... Подумайте вместе с генштабом над тем, чтобы остальные несомненно существующие сотни тысяч эаетасаксов, все запасы мифрила и адамантия отдать в Ламбаду для массового производства гаджетов. После Глобалис-Ремувэо сильные артефакты из древности превращены в хлам — нет спецов для их настройки на новый лад, потому драконы столь победоносно начали свой поход Возмездия, наверняка не забыв прошлые обиды. А еще подумайте над тем, что Жнец выкуривает из-под Гидандраго только гномов и дварфов, те быстро сообразят сами или с подсказки, что к чему, и на прощанье разведут разных тварюшек по типу Угэрежа. Полагаю, вы догадываетесь, что на Глорасе открыт сезон охоты на ушастых, которых теперь кошмарят все, кому не лень.

— Мы уже говорили его светлейшеству, кто и как вынудил нажать рычаг слива драков с Рухма. Если ваша угроза продолжит воплощаться, ваше "здравствуйте" останется тонкой издевкой, а нам немедленно не начнут оказывать квалифицированную медицинскую помощь, то вас немедля проклянем с сиюминутной явкой своры во главе с Юоёном. Они непременно покопаются у вас в голове и сразу доложат все боссу, который решит продуть первый раунд сопернику ради того, чтобы поскорее воплотить все означенное ранее и чужими клешнями, жвалами и стрекалами насолить эльфов.

Еще на середине длящейся секунды три мыслеречи Пинга легат позвал курансов. По окончании молча козырнул по-военному и, чеканя мша, удалился. Мед-работники облизывать дуота Панга, конечно, не стали, и рвения профессионального не проявили, однако втирания масел начали проделывать аккуратно, суп-пюре вливали осторожно, нужной консистенции, питательности и температуры, никаких кантио не применяли ни сами, ни через мази или еду, оши готовить вроде не распорядились, сползшего на лист Слима не трогали, как и Диффина, релаксационную музыку организовали — под нее "заснули" сибиро. А в выложенной мягчайшим мхом и травой солфиале мэллорна Кагифэ забылся сном Лис, со всех сторон окруженный прильнувшими к нему феями, тоже в бессилии провалившимися в сон — безмятежное качание на ласковых волнах безбрежного океана Бодо.

Глава 7. Самоистязания

На крыльях орреджовской ночи ко мне слетались адовы муки. В лице, ялство! Нет у него лица. Сам смазал. Сам сделал занудным. Прилежания мне не занимать — бросать учебу нельзя. Учеба — громко связано. Я стал напоминать когда-то ненавистных пауков, когда-то виденных старушек, вяжущих на спицах нитями с нескольких клубков. Два часа эллорашэ, приспособленного для новоявленных чародеев. Остальное время установка связей между имеющимися узлами памяти, выстраивание надструктур, синтезирующих в себе разобщенные знания разных методик и принципов — это только полбеды, вторая половина заключалась во вникании в ту систему, в которой вращалась княжеская шестерня, отмотавшая колледж и чародейскую аспирантуру. Вот где вся собака зарыта!

После всех бесящих затыков и нестыковок я с опухшей головой устраивался спать. Не я один такой был, кстати — феи тоже выматывались ой-ёй-ёй как! Но все мучения стоили тех минут, когда мы устраивались на ночлег — я в свою любимую позу на животе, а феи кучей на мне. Самое пикантное и мягкое места доставалось тем, кто дежурил в прошлую ночь — вместе со своими подопечными пары первого ветвления вились в цветах венка, отзываясь на серьезные обращения. Драки, обиды, тоска, желание выговориться стороннему собеседнику или поплакаться на невнимание цео.

Мое расписание дышало в спину гимназийского графика, весь суточный распорядок фей подчинялся тому же. До орреджовского полдня крепкий сон, сиеста на собственные дела. Ну, какие у фей дела? Танцы да хороводы в Кроне да по окрестным паркам, пока дежурные высыпаются в цветочных бутонах или внутри венчиков колокольчиков — куда настроение поведет, мест навалом. Время ужина для общих занятий — Иэйру и Аэнли по очереди образуют старших и младших, порой вместе. Маленькие хитрости, свойства и характеристики тех или иных растений, оперирование силой. Сама чета редко появлялась в тварном мире, все больше для общения со взрослыми эльфами. С полдника на дежурство заступали следующие, а после ужина феи не отказывали себе в проказах и участии в совместных играх с дуотами перед их сном. В это время королевская чета сама постигала науку, расширяя знания рода, особенно в области боевых искусств.

Но на самом деле все это вехи. Из-за темпорального сжатия ради рождения за считанные часы второго Улья сутки фей длились гораздо меньше. Поэтому тот же сон после Венечья длился всего два часа — мне хватало, феям тоже. И виделись мы только до и немного после совместного сна — Страна Облаков опустела, туда закрылась дорога всем, кроме закрепившихся там на физическом плане — а это Лейо и все внутри него. Из-за материализации Аслаош-раом океан Бодо представлял из себя стерильную воду без единого организма — эфирный и астральный планктон не в счет, причем первый после Глобалис-Ремувэо вымер, отдав себя чистой энергии. Если когда-то и были тут организмы, те же простейшие бактерии, то после материализации они поневоле перешли на иной уровень существования. Лейо залег в самой дальней пещере самой глубокой впадины, так что вполне возможно, что на дне можно найти не один клад, однако во снах мы плавали на поверхности, не стремясь перевернуться и заглянуть в пугающую бескрайностью синеву, да и не особо-то желалось — блямбы Рухма и Глораса приковывали взгляды, величественно вертясь в волшебном ореоле атмосфер. Благодаря необычности строения Бодо наши сны получались такими. Нет, конечно, я как сноходец мог создать что угодно, и феи могли грезить о своем. Но, во-первых, так нас могли найти другие сноходцы или лазающие по всем закоулкам астрала, а во-вторых так отдых получался полноценным, заряжал энергией на весь день — для фей это было особенно важно. В-третьих, это время одиночества, отрешенности от всего и вся земного, время созерцания поэзии мироустройства.

Грандиозного веселья, какое случилось в момент просыпания в тот самый первый раз, больше не повторялось. Тогда я плакал от счастья и купался в лучах любви и веры растущего в моем свете Древа Кагифэ. Помнится, я ужался в фея, и меня водили в танцах и плясках. Мириады цветов, красивейшие зеленые ротонды и расположенные в лучших местах бельведеры, пока еще достраивающиеся и дорастающие. После утомительных дней я позволил себе напрочь забыться и ни о чем не думать. Все следующую орреджевскую ночь я тогда провел в Басике, который вопреки обыкновению внимал вместе со мной тишину — его воспитанник Левуур так же участвовал в массаже моей тушки, получающей и баню, и парную, и сауну, и снежок.

Моих сибиро положили в палату лазарета до конца арота. Имитация крайнего истощения и других симптомов удалась на славу — никто не заподозрил подставу. Однако без сдерживания эти двое уже выдали на гора лишнюю инфу, хотя может оно и к лучшему — сдал рычаги за уступки, что все же предпочтительнее их нажимания ради тех же целей.

— Вы ведь понимаете, центурион, что это все фикция, — на следующий день в лазарете. Едва перевезли и дали поспать, как он и заявился с подносом.

— Да, Пинг и Понг. Увы, пока не дуот Панг, — попытавшись пошутить.

— Мы не потерпим очередной ошейник, как бы символично он не выглядел, — непримиримо.

— Таково общее правило для гимов и гитов, — не сдаваясь.

— Нет, даже если ужмете до кольца на безымянный палец при помощи ваджры, — выиграв войну взглядов.

— Вы уже не хотите стать листом? — холодно.

— Мороза не боимся, центурион. Можно сказать, что перед атакой драконов закончилась неделя в этом статусе.

— Да, не удивляйтесь так. Вы не первый, у кого в ответственный момент сомнения поколебали веру. Благодаря нам посветлевший князь Лиефтандэр Ор`Маммилляриэль лишил нас звания крест-дордже и освободил от клятвы Древу Ориентали. Обратно нас не ждут — и мы уже не стремимся, переболели.

— Такое вот двусмысленное положение. Оши погоды уже не сделают, центурион, не цепляйтесь за них, как утопающий за спасательный круг, — улыбка возымела обратный эффект. Конечно, сморщенными губами да с желтыми облупившимся зубами.

— Потомки не виновны в свершениях предков, Вестник богов, — неожиданно заявил эльф, невидяще уставившись в пустой угол, куда еще не добралась кадка с растением.

— Мы не Вестники, не Посланники, не аватары, не божества и не боги, — призвав имеющуюся силу в свидетели. Сибиро Понг говорил чистую правду — он местоблюститель. Хоть тут он уел эльфийскую клику — за ходом беседы "тайно" наблюдали. Очень тайно. Очень наблюдали. Не просигнализируй тогда сибиро о важности события, я бы и не знал, и соответствующее разрешение не давал. Все же после откровений с легатом я принял надлежащие меры.

— Ну вот, все усилия друидессы пропали втуне, — вздохнул Пинг, скосив глаза на обмякшее в обмороке тело соседа по койке, ну, по крайней мере, сцепленные руки точно лежали на пинговской.

— Извините... Схожу за ней... — рассеянно. Но подносик забрать не забыл — либо подхватил на автомате. И ни в тот день, ни в следующий, ни через день, ни даже через неделю не явился.

Вообще тот день для гим-каэлеса выдался веселый, впрочем, для Тьянкля вчера начался полный швах — туда завалились беженцы из доменов, оккупировав пять свободных мэллорнов. Правда, вчера же решили переделать его в перевалочный пункт — Армейц, вот, в Кюшюлю определен, в последний покинутый мэллорн, где проходили тренировки. После омолаживающих процедур век-другой протянет в прежнем режиме. Точно так же кинули на старье Социала и Стихиала, оставшиеся два как-то доказали необходимость своего присутствия именно в Ахлессене. Сам Тьянкль вполне мог вместить еще пять гим-каэлесов на пять-семь веков — там всегда готовы к экстренной эвакуации, на такой случай предусмотрен еще и Циенькль, хвост, который практически не нагружает мэллорны. Как раз три примы могут долго скакать по Тьянклю, а шесть остальных столь же долго коротать смутные века в Циенькле, пока когорты эльфов и легионы альфар удерживают врагов — этот сценарий воплотился бы, не вставь злой дуот Панг палку в колесо госаппарата. Потому ни один альфар так и не попал в приготовленные на черный день убежища. Впрочем, это все мои доводы, эльфы раньше могли автора подобных планов посадить самое меньшее на кол.

— Леонард, отзовись, пожалуйста, — раздался голос на том конце провода. Закрытая правительственная, хех, связь с Ламбады на самом деле выглядела как провод до ближайшего спутника.

— Семья уже исключила Арье ро-Т`Сейф Азуритового? — раздалось в ответ.

— Нет, Арье, ты по-прежнему состоишь во всех правах, — ответил понуро та-Вастин. — В связи с этим и связываюсь с тобой.

— Пока генеральная линия в руках закулисных лидеров нам не о чем разговаривать. Тем более вы так и не определились с выбором, — ответил сибиро-Арье.

— Семья не была честна ни с тобой, ни со мной, даже когда стал главой после ушедшего на покой брата. Арьяна по этой причине не хотела меня прощать и пользоваться рамкой с образом для обращения к тебе, Арье, — по интонации легко читалось, сколь трудно ему дается использование именно этого имени.

— Так что же изменилось? — Был задан подразумевающийся вопрос. Из уважения к былому.

— Ты проверял свою почту? — Севшим голосом. Он не привык в повседневности общаться через ментал, как делают многие эльфы. И гаджетом редко пользовался для общения по известным причинам конспирации.

— Да. Недавно, — сухо.

— И что ты понял?

— Многое. Вы недооценили возможности поименованных эльфами Аспериотемпла — я слышал ваш со старшим братом диалог на Рухме.

— Ясно... — упавшим голосом. — Теперь мне понятна резкость и масштабность событий, и этот тон... — через долгую паузу. — Задам вопрос патриархов прямо — что с перерождением предков?

— Кристаллизация души для каждой по-разному закручивает колесо сансары. Кто-то избывает часть кармы и может без хлопот получить тварное тело, соответствующее новой силе духа. Кто-то не выдерживает и при реинкарнации потеряет память и личностные составляющие. Коеметериум разросся из-за трупов душ — дух не выдерживает мучений и покидает окристаллизованную душу, смердящий мнимым проклятьем камень выбрасывают на кладбище — по уговору это Моцкаф, — не слишком отступая от истины, погребенной в веках. — Душа не вода, случаи повторной кристаллизации полумифичны. Прямого ответа не дам, скажу лишь — для ваших предков наиболее благостен тот же вариант, что и для эльфийских. Верить или нет — ваше право.

— Каковы условия для получения исчерпывающего ответа? — Надавил та-Вастин под грузом Семьи.

— Время лечит. Вам еще около двух лет занимать пост главы — я помню семейные традиции. Первое, некоторые придется изменить или упразднить. Второе, вы и атс Усиль проводите видоизмененный Ритуал САРА ко мне. То есть только вы этот исчерпывающий ответ и получите, дальше вас он не уйдет, пока не придет время огласки. Другим средствам контроля в данном случае я не доверяю.

— Э-э-э... — гном сглотнул и громко хлебнул. — Для эльфийских это в... гаджеты? — Хрипло и через большую паузу.

— Без комментариев, — сухо.

— Ставки высоки, риски заоблачны. Что так, что эдак. — После десятиминутного перерыва выгоревшим голосом.

— Буду рад, если присоединятся уважаемые Костаж и Бартелло.

— Кхе!.. В чем суть видоизменения? — Безрадостно и вымученно. Прессуют его со всех сторон.

— Не во всеуслышание. Тем более приму не раньше, чем через почти двое суток.

— Из двух зол выбирают знакомое, мда?.. — В который раз запнувшись. — Еще аргументы в твою пользу?

— От вас мне ни жарко, ни холодно. Что глоры, что... големы. Не вы заложите душу, так другие ее продадут.

— И ты?! — Аж задохнулся он. Продышаться времени хватило — ему не отвечали, терпеливо доводя до кондиции. — Мы вам нужны, Арье.

А сам параллельно отправил объемистую мысль:

— Вот координаты патриархов, хранилища и прочих стратегических объектов Дома. Действуй, как считаешь нужным. Мы живем для себя, а не для предков. Я уже доверял тебе свою жизнь и не прогадал, потому вместе с тремя верящими мне мы согласны на твой ритуал, большинство родившихся за последние три века членов Семьи за реорганизацию Дома.

— Не спорю. Но и вы не прочь стать тайным мировым правительством — капитал рулит державами, — начав тянуть время.

Из-за ограничений по ресурсам ничего более умного, чем стазисное поле с умыкновением на склады Ламбады. Первое раз плюнуть, для второго нужен телепортационный луч. Прикинув, сибиро-Арье отказался от глобальности идеи. Проще деликатно выцепить указанных глоров, ориентируясь по сети на основе их колец живыми кристаллами, гаетасаксами — недаром ведь Ламбада зависла над Афхраймом.

— Экономика один из аспектов управления народными массами, как вероисповедание. Кстати, надеюсь, вы заметили зависимость учиненных драконами разрушений на Ражской половине от глубины почитания Араса?

— Да, сельская местность практически не пострадала. Зато болота Тювриф осушены и сожжены напрочь, каньон Здец завален и горой Крантоц в том числе, — поддержал вслух та-Вастин.

— На волне этих нехитрых выводов церковники ненавистной буржуазии, кредиторам и попранникам устоев объявят анафему и начнут ловить светскую власть в мутной воде, если уже не начали, объявив драконов судом божьим. В счет мирного соглашения между нами на моих условиях наведу фокус на уродов. Драконы разрушили магию, возведшую непреступные горы на месте сквозных перевалов, раз. Завалив Здец, они пустили аномальные выбросы магии к скрывающимся под землей, два. Таким образом, они разорвут раженьцев чужими когтями, при этом с азартом наблюдая за всем с Рухма. Изысканно, не правда ли? — На том конце раздалась мертвенная тишина, буквально вцепилась во всех, охватив целиком.

— То есть... — после долгого обдумывания начал медленно говорить гном, — при любом выборе мы лишимся всего, гм, земного имущества, но при заключении соглашения с вами за нами останется, гм, арендованная Ламбада и возможности отстроиться заново? — подбирая слова.

— Я заинтересован в уже развернутых сетях в не меньшей степени. Потому после ритуала я дам подсказку, как сохранить большую часть паутины и обратить возможный вред в долгосрочную выгоду. Цинично, но подумайте сами: ожившие предки окажутся у разбитого корыта. Все, что они создавали непосильным трудом разрушено, а поредевшие родственники транжирят кубышку, задавленные конкуренцией с древнейшими родами с Рухма и Гразарга, прямо как арездайновские побирушки, обделенные привилегиями. Банковская империя, выродившаяся в лизоблюдов, чьими наработками вовсю пользуются властьимущие. У вас же вроде есть прекрасное аналитическое бюро, почему другим приходиться кормить вас разжеванным с ложечки? — Сибиро-Арье говорил медленно, его не перебивали.

— Арье... — выдавил наконец-то из себя та-Вастин. — Вы предлагаете продать предков — это кощунственно, это святотатство!.. Пусть все случится по описанному вами сценарию, но мы не сможем жить... — гном всхлипнул и замолчал. На той стороне нашли хороший довод, заставивший гнома пожалеть об опрометчивой мысленной посылке.

— Вспомните начало разговора. И не давайте запудрить себе мозги. Кстати, патриархам я не угрожаю, хотя и запеленговал каждого — на них слишком много неочевидных связей, без оных наша корпорация на плаву долго не удержится. Если честно, я не понимаю сложившийся парадокс. Текущие традиции обеспечивают мягкую и бескровную смену власти, целые тысячелетия держат Семью в стабильности и ведут к процветанию Дома. Тогда как у тех же ставящихся в пример эльфов сплошь интриги, одни насмерть подсиживают и подставляют других, рвясь к такому разному могуществу — напоказ грязь не выставляется, но уж по моцкафцем вы должны сделать правильные выводы. Понимаю, кое-кто решил заглотить бесхребетную рыбку, да та вдруг костью в горле встала — может, пора одуматься? И реорганизация реорганизацией, однако, не под корень же вырубать все хорошее и веками отлаженное, верно? Лучше синица в руке, чем журавль в небе, — приведя народную мудрость и выдержав паузу, после которой отключился, отправив мыслепакет на озвучку:

— Ладно, заболтался я с вами. Вся елико возможно большая партия аетасаксов без разбору должна быть собрана за час до полуночи в часовом поясе Жнеца — позже теряется смысл. Производство гаджетов начнется через месяц, эльфы в дополнение должны взять обязательство в обозримом будущем создать наземную сеть наших ретрансляторов по всему обитаемому поясу, типовой проект будет так же через месяц.

Я вынужден пить воду со дна океана Бодо. Никаких примесей — все осело или вытеснено на дно. После нее меня жутко колбасит, и я до вечера хожу обдолбанным чуваком, пока эллорашэ не наставит меня на путь истины, с таким скрипом дающейся. Вот уже скоро месяц как. И все ради чего? Ради торгового партнера мозги кипячу.

Светом, своим сиянием, я не могу пользоваться напропалую. Оставленный ручеек, если за него сильно потянуть, разбудит Гаера. Оно мне надо? Нет. Подсознание действует на энергетическом плане, потребляя ого-го сколько! Да, скорость возросла до невообразимых высот. Именно потому я тогда с феями слетел с катушек, отдавшись безудержному веселью — все ушло на продумывание обустройства Обители и прочего наиважнейшего. А теперь вот сижу на водяной диете и гужу — привык уже. Тем более три сибиро отнимают мою энергию — вот куда уходит львиная доля моих ресурсов. Радует, что скоро мучения завершатся, и я буду пить по маленькому глоточку, часто и при этом без нынешних аварийных состояний — мне так или иначе надо учиться пропускать через себя стороннюю энергию и учиться с нею работать. Сырая вода из океана Бодо это для учебы идеальный материал, теперь чистый и незамутненный примесями, максимально приближенный к божественному, не ошибусь, если назову это святой водой, одна из разновидностей уж точно. Сейчас окунаться не окунаюсь, но по литру за раз булькаю.

А тогда, когда сибиро-Арье на второе утро обрадовал меня, пришлось целиком залезть в ванну. Хорошо хоть после преодоления некоего болевого порога наступила блаженная благодать. Тогда. А средние дозы ну ничегошеньки приятного не оставляют — брр! В тот вечер-ночь Али, андрогин-Лиефиль, хех, устроил мне крутое эллорашэ, вывернув едва ли не наизнанку. Та катастрофическая тренировка с Асколем — тю, почка, даже не цветок! Но стоит отдать должное методике Али — он не понукал болью, заставляя меня стремиться к преодолению звукового барьера. Он толкал и пихал упругой поверхностью, отчего сбивался прицел, и я поневоле вынужден был прикладывать дополнительные усилия, чтобы не шмякнуться о выступ позвоночником или черепушкой.

Куда шла прорва энергии? На канал с сибиро, проводившего практические опыты параллельно с теоретическими выкладками. Симбионт. Не суррогатная душа взамен закладываемой, но одежка для нее. И посредник. В общем, какая-то дикая смесь, в результате которой обнаружить то самое серенькое плетение и по связи выйти на хозяина не представляется возможным — при вскрытии автоматическое самоуничтожение, ну и другие примбамбасы. То есть они как бы и не мне себя вручают, а самим себе. Я так и не вник на свое третье утро — голова разболелась сразу же. Сработает и ладно, и хорошо. Остался, конечно, гадостный осадок — к чему стремился? Но память о том, как давеча устраивался с феями спать, растворила его без следа. На встречу сам не пошел — на кой тогда делал дворецкого?!

Из кабинета их телепортировало через Аштарак в одну из тюремных камер. Ну, как самое защищенное место. Откуда им знать, что клубящаяся полусфера сери это камера? Тем более для вип-персон. В общем, каюсь, я подсматривал за сибиро-Арье со смешанными чувствами — он великолепно вошел в роль расчетливого типа, сразу же поведшего разговор.

На резном подносе с кружевной салфеткой стояло четыре бокала с густым сиропом эликсиров — там ничего не плавало, как прошлый раз для того же Чако. Другой принцип передачи абиока и симбионта. Пациентам — тьфу! — соискателям поочередно следовало повторить ритуальное предложение, при этом, сибиро-Арье держал бокал в руке, обняв ладонью — каждый брался за ножку и выпивал залпом. Вот в чем вся фишка — завязь происходила в содержимом бокала, отправляющимся в желудок.

— Дилижансы иногда сканируются издалека. Если вдруг не сможете воспротивиться досмотру багажа, то знайте: чемодан останется им, а поклажа окажется здесь, — щелкнув по бокалу, когда Костаж последним из всех сидящих в расставленных по дуге креслах пришел в себя и смог осознавать пояснения. — Я постою, не беспокойтесь, — поднимая руку для предотвращения предугаданного порыва, — главное слушайте и запоминайте.

Нет, ну каков сучок, а!!! Ялово копыто, мне, значится, сыпал мудреными эльфовыми терминами, а им все ясно и понятно показал, с иллюстрациями. И еще радуется, ууу! Сибиро хренов, я ж тебе все шестеренки пообломаю! Ну каков ял, а?! Стоит себе и с непробиваемым видом растрезвонивает купленную у Жнеца инфу, проверенную кстати. Ну да, доказательства моей правоты горьки для сидящих — из-за этого и сидящих.

Сибиро-Арье наглядно показал, как стрела вышибает дно у расшатанной бочки, имея ввиду живые кристаллы. Как тварная оболочка состоит из грубых и тонких тел, так и душа имеет сложную структуру — примененное средство, образно выражаясь, отправило в эмпирей призраки душ, а вывернутые тела, став гиперкристаллами, сослужат проводниками астральной энергии в тварный мир — самое и то для гаджетов. Рассказал про Глобалис-Ремувэо и причины удара по пришельцам.

— Потому любые переговоры с инопланетниками единовременно могут вестись только одной из пар в описанном формате — так правда раньше срока не утечет, и в нужный момент ее огласка не будет голословщиной. Что касается тварей...

Очередная иллюстрация — испещренная ходами земная кора. Суть демонстрации заключалась в следующем: в магме создавались мелкие порталы, через которые она под давлением заполняла пустоты. Для отвлечения внимания и эффектности Ламбада зависала над местом прорыва и открывала портал-шлюз, сыпля вниз метеоритами. Да, зрелище в уменьшенных масштабах неаппетитное и неэстетичное, зато в реале действенное — под тяжестью кучи месиво проседает, заваливая и затопляя все доступное. Проваливание на откуп случаю не остается — связки порталов снизу специально подгрызают, перемещая крошево для формирования новой земной корки на месте Ашчата. После остывания настает черед рыть новые шахты, добывая полезные ископаемые — перед шахтами вековой период сверхурожаев с разбитых над теплом полей.

— Следует заранее подсуетиться и напрячь соответствующих ради расчета координат и компенсаций, — тут плита Угэрежа зашаталась и накренилась после того, как в перемотке Ламбада "накакала" десятки гор.

Арье диктором вещал про мелочевку для святош, про крупные прорывы и столбление территорий для постройки будущих шахт, про покупку-обмен маэны под это дело у сторонних мерцающих, про недопустимость прямого шантажа и мелкие бесплатные пробки ради политических или торговых преференций, а так же дискредитации не справляющейся с объемами обещаний церкви. При помощи Скайтринкса заранее вычисляются нарывы, которые порой лучше вскрывать самим, не спекулируя информацией. С обитающими там фениксами удастся договориться, если вернуть им все возможные кристаллы фениксов, собранные в течение следующих суток — такой срок потому, что позже можно нарваться на эльфов и серьезно с ними повздорить. У них как бы прямые обязательства, а вы тут лезете — сутки как раз улыбка и спасенным, и победителям. Сибиро не стал упоминать, чем эльфы заплатят за нее — корни некоего Нордрассила так и торчат, где ни попадя. Эта язва всяко будет уничтожена, ибо лечению не подлежит.

— Помните, время лечит, в будущем представиться шанс пообщаться с повзрослевшей версией прежнего меня, а не бесчувственного типа с указкой. До встречи... — обрывая попытки к диалогу.

Вот так, буднично и без прикрас — ввел в курс дела и отправил причесывать народ. А отдуваться-то мне!

Апгрейд гаджетов и спутников давно назрел — тут все по накатанной. Инструменты разработаны, база наработана. А вот ретрансляторы — совсем иное. Собственно, потому столь энергоемкими делаются гаджеты, чтобы мочь докричаться до орбиты. С ретрансляторами такая проблема исчезнет, технология станет действительно массовой и доступной. В принципе, ход рассуждений ясен — добиться основного функционала и предусмотреть простор для роста. Вот только проблема с идентификацией и разграничением доступа остается.

В итоге выбор кодирования ДНК и аурного отпечатка через генлор с последующими конвертациями по расходящимся рядам и прочим мудреным функциям на нескольких носителях в двоичном и многовариантном коде определил направленность разработок ретрансляторов. О, как!

Мэл-палх. От мэллорна, пальмы и хвои. Берется монокристалл алмаза естественной огранки в форме октаэдра в четверть карата и всаживается в желудь мэллорна. Затем облучение икс-рэйем — тоже рабочее название. Получается дерево, которое с момента рождения будет выращивать одно единственное семя и никогда его не вырастит. Зато защищать будет и энергию для него собирать. Оптимальная конструкция ствола по типу Останкинской телебашни — как раз высота сравняется с мэллорновской. Оптимизация Кроны по типу пальмы и елки: от первой пучок ветвей, от второй их направление и листовое наполнение — или тут правильнее иголистое? Нафиг тратить прорву энергии на поддержание грибовидной шапки аж на два км от толстенного стволища? Нет, моя... моё... мой мэл-палх строен аки тростник. Да, оригинальность проявляется в совокупности — некогда стоявшие эльфийские башни из камня и живого дерева тоже отличались тонкостью конструкций. Шишка с кристаллом по золотому сечению сверху, ветви как раз над ней. Гонимая вверх энергия раскрывает их зонтиком, а в момент опасности они плотно прилегают к стволу, хвоинка к хвоинке — предусмотрен и парусный механизм при росте на Серуше или Юзи, когда нужная энергия абсорбируется из окружающего пространства. Ствол и ветки — приемо-передающие антенны. Кора двойная — верхний слой из чешуек, морока с драконом та еще будет, благо пока чисто на уровне генной инженерии. Корневая система лезет десятка на три метров вниз и полкилометра по радиусу — тоже часть охранной системы. Много воды не требуется — львиная доля из атмосферы либо впитывается, либо из-за температурных колебаний стекает по стволу, отчего тот будет всегда блестеть на солнце и в случае беды покрываться ледяным панцирем.

Кристалл только искусственный и не магического производства. Хотя все же вернее маготехнического — баротермальная камера работает на магии, создавая естественные условия для роста из графита. Только вот подложка все же магическая, но там ее в микроскоп и разглядишь. Основная фишка — аналог молекулы ДНК, собранный из атомов в самом сердце кристалла. И лучи икс-рэй. Не-не, чисто из-за действия по типу "х" — излучение фокусируется на сердцевине и возбуждает ее, заставляя выпускать модулированный расходящийся луч, который врезает в информационно-энергетическую структуру желудя высокостабильную генную цепочку, задающую типовое строение. Стык технологий позволит растению вырастить монокристалл до семи метров в поперечнике. Вообще этот самый стык технологий удобная штука — без совокупных знаний нипочем не разберешься, оттого и страдаю, развивая научные направления для стыковки.

Один из механизмов защиты — мутация. Все ретрансляторы объединены в общую сеть по типу нейронной. Когда один мэл-палх подвергается атаке и гибнет, все остальные немедленно вырабатывают способ противодействия. Шлифовать и шлифовать, конечно, но суть такова. Еще один механизм — устаревание версий. Найденный старинный прототип из тех, что так или иначе умыкнут сажатели, в общую сеть не включить. Это и дополнительная морока — для каждой новой партии предстоит выуживать изменившуюся генную цепочку.

Собственно, подавляющее большинство времени и ресурсов уходило на испытания мэл-палха на внутреннем полигоне и апробацию протоколов связи, а так же на стрессоустойчивость — Моцкаф тоже надо охватить. Выпуская технологию в ловкие пальчики эльфов надо на сто процентов исключить вероятность эксцессов — на данном этапе это довольно легко. По этой причине на каждом материке первое дерево будет высаживаться ламбадовцами — уже который день я каждый раз балдею от имитации вида небесного огня, льющегося от Ламбады столбом, в котором взрастает мэл-палх, преобразуя энергию в материю. Величественное и завораживающее зрелище! Ни за что не пропущу его в реале.

— Привет... — робея.

— Привет, — еле повернул язык Пинг, готовясь к тому, что он, язык, вскоре отвалится.

— Ты как, Панг? — гуляя взглядом по более чем скромно обставленной палате. Благо благоухающую кадку друидесса-медсестра лично поставила, с каждым приходом подращивая разлапистую пальму — этот вид имел несколько ярусов листьев, до потолка как раз три и получится, а пока один еле-еле, но с соцветиями.

— Спасибо, Хеап, поправляюсь, — от улыбки Хэйп вздрогнул, но быстро понял и сконфузился. Поправка шла во всех смыслах.

— Вы сами решили навестить, или надоумил кто? — полюбопытствовал Понг, заранее зная ответ, но желая услышать их версию, чисто для отчетности перед строгим Лисом.

— Сами...

— В смысле дуодеком, — поправил брата эльф. Вздохнув, Пэйп пробежался по слабо зеленому кантелу простынки, плохо скрывающей выпирающие кости, задел бледные морщинистые руки и остановил глаза на пергаментном лице Пинга. — Всем понравилось дирижирование ушами...

— Имш так выразился, — дополнил брата альфар, робко поправляя ушами воздух.

— Мы что-то не то говорим? — забеспокоился эльфик.

— Возьми меня за руку, Пэйп, — прошуршал языком Пинг, не понимая причин робости, но стремясь наладить контакт. Действительно стремясь — такова установка, у сибиро в полном смысле нет свободы воли.

— Эм... — бледно зеленые глаза метнулись от вяленой конечности к серым глазам и обратно. Эльфик с решительным видом зажал правую кисть Пинга между своими — альфар смотрел на лицо и пихнул брата вместе с мыслью, между собой они, как все дуоты, говорили через оши. Пэйп передернул ушами, сделав хватку как можно более нежной, и виновато насупился, оторвав взгляд.

— У них руки большие и жгутся... пожалуйста, разотри вечерние мази ты...

— Эм, а где они? — немедленно заозиравшись.

— Попроси у медсестры Халирамбаль, — прошелестел Понг.

Взглядом Пинг отправил и впавшего в недоумение Пэйпа — разных скляночек множество предполагалось, в разной последовательности. Среди всего перечня были и особо ненавистные ректальные свечи — пропекали жуть как! Дуот Панг мог гордиться собой как самым дорогим больным, переводящим прорву редких ингредиентов, повторяющих легко осуществляемое при помощи магии — она, струясь по его едва зародившимся надям, рвала их в клочья.

Юнитасвитант — я и раньше избегал этого эльфийского словечка, обозначающего круг из тридцати трех магистров Жизни, витантов, а в исполнении медсестры эта самая "с" как раз звучала как родная "з", а "ю" как "у". Если в первый раз сибиро еще выдержали, вызвав подозрительные взгляды, но когда она во второй раз принялась оправдываться в том, что этот самый юнитасвитант чрезвычайно занят в Ийлафаэль, я, подсматривающий и подслушивающий через сибиро, несмотря на свое собственное, прямо скажу, не ахти какое состояние, заржал как конь. Соответственно, дуот Панг тоже изошелся в смехе, больше походящем на хрипящие судороги пытающегося разжалобить ради немедленного вызова этого самого юнитасвитанта из столицы. Когда оба очнулись, пришлось загладить негативное впечатление, сформировав серию образов: большая комната с нужным числом унитазов, одновременно садящиеся и встающие со всеми руладами; один разъединственный с очередью; лепка всеми тридцатью тремя одного мегабольшого фаянсового друга. После этого у нее отпало всякое желание узнавать точное значение сокращения "медсестра", трактовавшегося, например, как моя сестра, за плоский юмор не помогли извинения, впрочем, принятые благосклонно.

Куранс и куранс, архиатр во главе — врачи и главврачи, других делений нема. Никаких тебе санитарок в топлесс и квадратных медбратьев в белых халатах. Да, были прима-курансы, завотделениями — мифические личности.

Два красных рака вели столик под узцы — от левитирующих разило магией наповал, обычные весьма массивны для передвижения, а вот живой в самый раз. Помесь улитки и сколопендры с жуткой листопожирающей мордой. Да, брюхоногая тварюшка. Тонкие жгуты чпокали, оставляя мокрые следы — целый частокол щупалец наклонялся туда-сюда, то укорачиваясь, то удлиняясь в шаге. Если у сколопендры тело составное со множеством ног по бокам, то у этого "стола" ножки строго вертикально род коробкой раковины, умеющей сворачиваться в за взаправдашнюю спиральную улитку. Второй раз свечи все же всадили, но в бессознательные тела — эта живность пуглива. Рраз — и все баночки со скляночками раскатаны в блин. Тогда каждому по паре досталось — полдня потом еще жгло чувствительную область так, что хоть вой под ее милую улыбочку.

— Чего уши прижали, медбратья? — Попытался не напугать улыбкой и вскинутой бровью, сморщившей лоб.

— Мы не твои братья, Панг, — поджав губы и не глядя в лицо, ответил Пэйп, начавший аккуратно убирать простынку, вытаскивая ее из-под неподчиняющихся хозяину конечностей.

— Мне бы малую утку, — попросил Пинг. — Койки легко поворачиваются, — опережая маленького альфара, протянувшего руки для свертывания.

Малая утка имела специально узкую шейку. Койки представляли собой вытянутые листья двух стеблей — каркас из прожилок основательно держал мягкую зеленую плоть, мог в широком диапазоне менять профиль.

— Есть куранс, который ставит диагноз и назначает рецепты, а есть куранс, заботящийся о пациенте, как о родном — за уткой проследит, мазь вотрет... медицинский брат, — наставительно шелестел Понг, пока с него тоже снимали простынь и подставляли утку.

— Эм... Понятно... — дуот не знал, куда глаза девать.

— Давайте сперва меня в четыре руки, м? — Когда умеющий менять высоту столик стали толкать в серединку и открывать одни и те же баночки.

— Угум...

— Нам трудно говорить, Хеап, и с нами редко говорят, а слушать мы можем. Вы ведь можете втирать и говорить, м?

— Можем. А о чем говорить? — Занимаясь второй рукой.

— Нам все интересно, не надо стесняться...

Сбивчивое повествование прыгало по темам. Если рассортировать по порядку, то дуот описал события трех дней, ужин третьего как раз завершился.

Обед холодный, финиковый. Сиеста суетливая. Все звено помогало готовить лечебные отвары — четвертая цепь напитывала их магией, пятая помогала врачевать магией. Хеап своими глазами видел матерого снежного волка под легатом, когда разносил горячий ужин для раненых. На восточную сторону их не пускали, хотя все видели устрашающую громаду Морсарбора — там плясали разноцветные огни, веяло жутью (дуота Панга до полудня перенесли в медпункт, пока еще практически голый лазарет). На севере строго на месте драконьего инканта то бушевала метель, то грохотал грозовой гриб, то гигантские хоботы чернели снизу вверх — как проснулись с ней, погодной аномалией, так и заснули, или попросту отрубились повалкой. После ужина маститые чародеи призвали призрак Эхнессе, как в сказке, и все от мала до велика устремились внутрь, вынося все подчистую. Сон по расписанию, на жестком цисторисе — все умаялись, всех загоняли в хвост и в гриву, некогда было пообщаться с другими дуотами. Они легли спать, а все старшие всю ночь работали с призраком Эхнессе и наутро выглядели помятыми, но никому продыху так и не давшими. Вместо гимнастики дуоты перетаскивали татами, столовскую утварь, сносили в залы учебные пособия. Никто никогда прежде не видел столько новых эльфийских лиц — Ихнессе напоминал разворошенный муравейник из представителей всех гим-каэлесов. Все с хмурыми лицами куда-то что-то тащили, несли, левитировали — все еще вчера после ужина освобожденное от раненных ристалище было завалено барахлом. Дуоты и не знали, сколько всего оказывается таиться в мэллорне. Пока растаскивали все татами и седзи, многие стерли варадзи — только тогда догадались всем дуотам разрешить одеть сханнки, приказали. Первая цепь занималась обработкой овощей, ягод и фруктов, а вторая разносила приготовленное третьей — старшие ели на ходу, продолжая вытаскивать вещи из мэллорна — ручной труд без магии давался с трудом, любые кантио дестабилизировали эфир — об этом еще в прошлый вечер все уши прожужжали все попадавшиеся старшие. На сей раз сиесту не отменяли, после нее все наличные силы были брошены на опустошение единственно не затронутых пока продовольственных складов, в которых, как у хомячков, чего только не было запасено! До самого ужина не иссякали вереницы носильщиков — Хеап сожалел, что не застал момент, когда призрак мэллорна подернулся туманными волнами, исчезая полностью опустошенным. До сна листы, теперь защищенные от пыли, драили, расставляли плафы и наводили образцовый порядок. Во вторую ночь на новом месте дуоты обнаружили, что теперь вместе с ними будут ночевать их цео — Апик, например, как по расписанию упал ничком на свое спальное место по самому центру и провалился в глубокий крепкий сон. Дуоты поворочались немного и тоже заснули, вернее переместились на очередную суету и толчею — установка понтонного моста в Венечье. Вот там стоял настоящий шум и гам — лишенные общения в яви, гимы восполняли его в нави.

Третий день начался по распорядку. После финикового завтрака всех разогнали по листам, установив день отдыха. Тело отдыхало, языки работали. Глаза тоже — по территории каэлеса будто кто метлой прохаживался, сметая гарь и следы войны, открывая чернозем. На восточной стороне все еще заваленного пожитками ристалища по-прежнему стояли закрытые шатры, тянущие эфирные лианы до Венца Орбисгратия, непрестанно пульсирующего — творилась великая магия. Цео почему-то говорили об этом скудно, печалясь и злясь. Еще цео рассказывали про часы и новую систему мер, а так же показали новую планировку с выходом на общую обзорную галерею, без цветочного убранства неприглядную. После грандиозного переезда мэллорн как вымер — родные незримые термиты беззвучно копошились где-то внутри, а большая часть помощников из других гим-каэлесов вернулась к себе.

Обед сготовили на скорую руку, сиесту разрешили отгулять в галерее, обретшей популярность не хуже садов, где обретались после трапез — у Ихнессе они не радовали глаз ибо молоды, на стадии саженцев.

Хеап избегал говорить непосредственно о Панге. Не упоминал и бой. Его приятные руки на Понге жили сами по себе, а трещащий без умолку язык сам по себе. Если на Пинге братья сбивались как в речи, так и в очередности масел, иногда вместе наваливаясь на спину или голову, пока их четко не разделили, то на Понге косность рук и речи ушла. Дуот чувствовал исходящее от Панга довольствие его лечебным массажем, и старался, втянувшись в процесс и совершенно не брезгуя водить руками по жесткой пергаментной коже. Да, все затянулось — четыре руки не соответствовали сноровке Халирамбаль, однако именно повышенная и неторопливая тщательность и внимание доставляли удовольствие пациенту, и медбрату тоже. Близнецы иногда забывались, причиняя боль, но ни Пинг, ни Понг виду не показывали, лелея моменты удовольствия, как моет показаться сомнительного для многих других. Впрочем, Пэйп, смазывающий щеки, гебы, веки, брови, осторожно кладущий слои на ушные раковины и внутрь, на время этого замолкал, сосредотачиваясь на лице с особым вниманием. Сквозь веки Панг видел изучающие глаза, ловящие малейшее мышечное сокращение. В них много всего намешалось: сочувствие, жалость, зависть, мечтательность, восхищение, тоска, упрямство, любопытство.

— Понг, — шепотом обратился собравшийся уходить Пэйп, когда ему дали разрешающий знак. Спальные места сдвинули, мерно сопящего Пинга укрыли, как еще бодрствующего Понга, руки соединили. — Эм, как называлась мелодия, которую ты второй играл, а? — Его гложил другой вопрос, про оши, но не решился, или таким образом проявил чуткость, а может тактичность — он сам бы точно не ответил, что его побудило.

— Миссия невыполнима.

— Правда?.. — Расширив глаза.

— Спокойной ночи, Панг, — прошептал его бронзовый брат, взяв старшего под локоть.

— Ой, добрых снов, Панг, — тоже проявив уважение, обратившись к половине как к целому.

— Постой... Придешь — пролистай память о вечере. И спасибо за визит. И... завтра придешь? — Задав свой сакраментальный вопрос.

— Приду, — твердо, но быстро отвернувшись и убежав — Понг не постеснялся блестеть мокрыми глазами.

Трогательное посещение меня взволновало не на шутку — не ожидал так скоро, и не мог остановиться на кандидатуре. Если сутки фей были ужаты, то свои я мог растягивать, чем и пользовался.

Ко второму приходу Хеапа я специально пропустил вводную, воспринимая его описания одновременно с эпизодами, зафиксированными гаджетами окружающих или полифункциональными м-хротеками. Так получилось интереснее и занимательнее, живее реакции.

Четверг гимы наводили шмон в учебных помещениях, разбившись по дуодекам. Наводили красоту и уют вместе с привередливыми и ко всему придирчивыми инструкторами и менторами, которым и так не сяк, и то не эдак.

На сей раз удалось разговорить про песни. Дескать, они вели за собой, не давая упасть в пучину страха — братья говорили попроще, своими и чужими словами, но суть такая. Все следовали за словами, плача вовсе не от страха — он напрочь ушел, когда запели про осень. И мелодия, которая вторая — название ей подходило исключительно. И нет, Панг не импровизирующий композитор или поэт, все сочинено давно, и смысл первоначально немного в другом был.

— Нам ничего конкретного по этому поводу не говорят, — ответил тогда Пинг на скользкий вопрос о будущем. Как бы и рискус стоит, и означенное место рядом с Хеапом свободно... Но взрослые уклончивы, и оши нет, хотя именно сейчас наилучшее время для одевания доппельвита.

На это уши близнецов поникли, а взгляд потух — на том и расстались, условившись встретиться позже — дуот Халь изъявил желание навестить...

В тот день я связывался с Итолом, передав указания и обрадовав планом регулярных встреч — каждый доран, начиная с ирота. Для этого нужна подготовка. Первое — "найденная" книга с методикой медитаций. Итол должен начать ее применять. Основная фишка в длительности — более суток (забирать планировалось с вечера субботы до утра понедельника), как раз в ироте и будет первый сдвиг, отводящий подозрения. Так же ему вменялось постепенно переходить на близкие контакты со встречными девушками — после первого "свидания" со мной, он сможет сеять с эльфийками эльфов, с людьми — людей, при этом контрацепция не спасет, кроме божественной, то бишь каждая будет с младенчиком. Новость он воспринял неоднозначно — бык производитель в уме не укладывался даже в качестве проводника божественного семени, но обещал крепко подумать на эту тему — я принуждать не буду. После того, как посетят всех родственников, о таком же может задуматься и паства, если примет веру и причастится. "Свидания" будут призваны в первую очередь научить меня и его общению и кооперации через мою с ним божественную связь.

Дуотов из чародейского дуодека мне удалось выстроить в понедельную очередь — как раз семеро. Про двоих объяснял — не простил, добровольно видеть не хочу, а если Енго так рвется, пусть откровенно поговорит со своим лучшим другом, Эёухом, почему не стоит. Естественно, описание ушло в массы. И Хеап тогда пришел вновь во второй раз подряд — получались беседы, Пинг и Понг с готовностью создали образ, очертив круг более-менее близкого общения шестью приятелями, и, как они надеются, одним другом.

Отвернувший взгляд Хеап ни возразил, ни подтвердил. И ходил оставшиеся дни только он, ни в коей мере не став сюсюкать или разнеживать — он уверенно и решительно накладывал слои за слоями с той же педантичностью, что и во второй раз.

Признаться, сначала его реакция расстроила, и я с затаенным сердцем ждал вечера следующего дня, боясь разочарования, а потом на самого себя затаил обиду — как так? Сибиро справился лучше оригинала!.. Правда, проснулся пьяненьким от счастья — через учиняемые самому себе страдания я могу что-то еще чувствовать, я остаюсь самим собой и не превращаюсь в эмоционального урода, хотя все признаки налицо — или на ауру. Приугасшая надежда и притухшая вера вновь обрели ясные очертания.

Так и длились мои дни с вынужденным воздержанием. Во всем: в еде, в чувствах, в мыслях, в делах, в сексе... Каждый вторник я повторял процедуры в ванной, переставая вообще о чем-либо думать. В этом виноват и дракон, чей геном расшифровывался Абиоком, и украденные големы, чьи контуры и плетения раскладывались им на элементарные составляющие — идея с кристаллом-семенем навеяна ими. Мутация и чешуя — драконом. Его, например, рог стал основой сердцевины верхней части мэл-палха, от кристалла, с коим соприкасался. А еще две его формы послужили основами защитных механизмов, собственно наиболее подверженных мутациям — в частности, смертельная рана вовсе не означает таковую. Одна башня просто превращается в треугольник из подобных ей, а сама она восстанавливается.

Дракон втесался в планы буквально за пятницу и субботу. Пришлось в доран выкручиваться и просить Халирамбаль устроить мне массаж руками гимов из пятой цепи и гитами, четыре дня по возрастающей — за понедельник укрепился в подозрениях и потому во вторник Арье вовсю расшифровывал геном не прекращающего сопротивления Мао-ю-ло, который был просто в шоке, когда с виду обычный шприц как обычную кожу проткнул его чешую для первого забора крови.

Мэл-палх получается не извращением природы секвой или кедров, а из семени самого мэллорна, облученного, но тем не менее... А благодаря связи с драконом в астральной проекции пропадает боязнь Аслаош-раом — корни оттуда напрямую питаются, а не испарениями, как мэллорны, которые сами по себе не везде могут укорениться — им нужен островок с природной насыщенностью энергией, какую может создать хозяин кратонного кристалла. Ну, это все лирика моих суровых будней, сильно напоминающих все то же самое тринадцать лет назад, когда я в припадке мазохизма сдуру возомнил себя магистерским унитазом, по большому счету в оном и стоя во время начала губительной авантюры, сказавшейся на всей новой жизни.

Глава 8. Эльдары

— Аве, центурион. Я как раз о вас думал, — сходу заявил Понг, свободно владея языком. После прошлого разговора прошло более трех недель — микстуры и притирки сделали свое дело, восстановив массу тела и вернув над ним контроль — в туалет теперь дуот Панг ходит самостоятельно. Забот о нем непочатый край, но как-нибудь это преодолеется — загвоздка остается в хилом эфирном теле, слишком медленно восстанавливающимся. Ну, так специально было задумано — регенерация от мини к макси. Все вытягивает свои усики в поисках энергии, усики заново сплетаются — крест уйдет, вернее, у оригинала уже почти ушел, на более глубокий план, внешне эфирное тело станет похожим на все эльфийские, как и задумывалось еще при поступлении в Кюшюлю — сходство окажется налицо, но более развитый вариант, гораздо более.

— Аве. Я тоже не просто так пришел, — вслух ответил цен-Капринаэ.

— Ага, только вы и сможете срочно отвлечь легата и оставить нас с ним наедине, — внаглую и грубо.

— Кхм!

Кашлянув в кулак, центурион покинул озелененную палату поправляющегося больного.

— Аве, легат, — осторожно и вежливо произнес Пинг.

— Аве. Я слушаю, — чопорно и с военной выправкой, годной практически на все случаи жизни.

— Начну издалека, — вышвыривая Диффина за загривок. Тот обиженно мявкнул на трясущийся кулак и, гордо выгнув гибкий и длинный хвост, королевским шагом пошел приставать с очередными жалобами на притеснения к жалостливой Халирамбаль. — Посвящая что-то божественному, мы вручаем высшим силам власть над этим. Например, посвящают подвиги, стихи или поэмы, рукоделия. Волк уже проявил свою благосклонность к эльфам. Мы вас просим поклясться в неразглашении и посвятить Волку время, которые вы проведете в этой палате. Другие пути сохранить тайну для нас с вами менее приемлемы. Если мы не достигнем понимания, вы только эту мою речь и запомните вместе с фактом неудачи.

Легат долго молчал, минут на пять его глаза опустели. Найзарраэль согласился.

— Мы хотим переложить ответственность за решение на вас, Найзарраэль. С ректоршей и царем у нас не сложились отношения, а вы сомнительная, но вполне обличенная необходимыми и достаточными полномочиями кандидатура, если говорить прямо.

— Ближе к сути, — изменившись под непрозрачным пологом, ради которого пришлось Пингу и Понгу переместиться в центр и так не слишком большой комнаты.

— Убийство драконов через Юнитас с Венецом Орбисгратия спутало планы относительно вплетенных в него дуотов четырех цепей. Вернее, добавило новую вероятность развития их судьбы, кардинально отличную от любых фантазий. Они малы, сами выбирать не могут, а во избежание проблем в будущем ваше решение коснется всех. Все участники Юнитас могут стать эльфами-драконами, — торжественно выпалил последнее предложение Пинг.

— Я поясню, — через паузу произнес Понг, пронаблюдав гамму эмоций эльфа. Он самую малость не сдержал ушей, и уголок глаза дернулся. Помимо сожравших радужку зрачков. — Убивала их прана, их душевная суть. По закону подобия изменения, неизбежно произошедшие при фатальном для жизни драконов воздействии, отразились на энергетике участников, усилившись и равномерно распределившись по законам Юнитас. Венец Орбисгратия помнит рождение, а значит и состояние до и после первого и весьма раннего Юнитаса для каждого вплетенного.

— Признак идентифицирован и выделен. Я смогу в течение нескольких месяцев его стереть, а могу и усилить, стабилизировав и внедрив в список наследственных с высшим приоритетом, — раздался потусторонний глас Веора, отчего легат вздрогнул.

— По этому новому пути встретятся следующие трудности. Первое. У драконов есть высшая каста — драконы-оборотни, которые имеют два обличья — драконью и антропную. Достоверно известно, что обычный дракон может прогрессировать, получая двуглавую, потом более мощную трехглавую форму, а затем может получить четвертую форму, принципиально отличающуюся от предыдущих, то есть второе обличье. Возможно, лестница на этом не прекращается. По сути, дракон развивается до те пор, пока не сможет разделить себя на две принципиально разные части. Вы видели и ездили и до сих пор общаетесь с благородным вервольфом, получившим второй облик божественным путем — вам наверняка известны повадки и возможности обычных ликантропов, разница очевидна. В нашем случае доппельвита обеспечит две половинки — вторая станет драконьей ипостасью, а не обликом, ввиду прививания, а не отпочковывания. Трудность в инициации — после боя с близнецом должен последовать поединок с драконом за право доминирования.

— Второе. Синдром шизофрении грозить не будет — после крепкого и здорового сна совершеннолетний будет адекватен. Однако из-за неподготовленности тварной оболочки и невозможности преждевременного раскрытия секрета таинства первая его попытка обратиться станет последней. Первое и второе решаемо, но с ограничением по срокам реализации — в течении ирота край.

— Теперь об особенностях размножения. В обеих ипостасях через лоно появится яйцо, из которого после роста через поглощение магии вылупится удвоенный младенец, хех, однополые близнецы то бишь. Впрочем, это завязано на предыдущее решение. Скажете один — будет один сразу с двумя ипостасями, и подраса выделится в расу. При спаривании с эльфами будут действовать нынешние правила — согласие обоих партнеров и с старение их тварной оболочки. При спаривании с разумными драконами возможна только драконья ипостась, в которой созревание плодотворной спермы и яйцеклетки процесс сугубо индивидуальный, в среднем длящийся порядка семисот-девятисот лет. Скажете два — привяжете к эльфам. Доппельвита гармонично объединит две ипостаси в одно полноценное и самодостаточное существо, в противном случае достигнув вашего яруса, они начнут в себе растить дракончика как альтерэго, и только на ярусе светлейшего князя смогут оборачиваться.

— Касательно решения. Всем следует принять внутрь бисеринку с кровью разумного дракона — хватит для всех, подложить в еду или пилюлю проблем нет. Миникапсула попадет в сосуды и смешает две крови. Драконья за несколько месяцев успешно приживется, активация произойдет под действием гормонов во время полового созревания. Так организм обзаведется расширенным доступом к подпространству категории Мот, а так же произойдет общее улучшение и усложнение на глубинном уровне. На инициации после убийства близнеца, улучшенная доппельвита выдернет душу, запустив в опустевшей тварной оболочке механизм обращения — получится агрессивное животное, жаждущее вернуть утрату. В случае победы его все благополучно перельется в дракона и слияние завершится, победивший эльф тоже в накладе не останется, выиграв ровно столько же. Однако в первом случае проснется дракон, который должен будет научиться контролировать свою эльфийскую ипостась во сне, во втором наоборот. И бисеринки, и совместимый с ваджрой кристалл с новой прошивкой для оши вам предоставят через терминал недели через три.

— Касательно прежних планов, теперь не осуществимых принципиально — соответствующий признак Веор выделить и внедрить не сможет. Диасаестусирарум сделало эльфов стерильными. Глобалис-Ремувэо сняло с Глораса древнее проклятье, миг "смазывания" помог построить идеализированную модель строения и наметить участок, ответственный за размножение. Но Юнитас попортил шаблон, который планировалось внедрять в момент отвязки перед самым стартом полового созревания, потому восстановление состояния на момент рождения Веора так и оставит детей обоего пола стерильными. Да, есть и другой способ, общеприменимый, но это отдельная тема не вашего уровня, граф. Кстати, это все касается только нынешнего состава вплетенных в венок — вот для последующих звеньев при варианте с драконами расклад уже другой. Но пока они не подойдут к четвертой цепи, решение по ним все равно не вызреет.

— Невероятно, — только и выдал шокированный легат.

— Предлагаю все же пообедать, можете даже приказать принести кушетку и заночевать, правда, ожидаемый после ужина Хеап наверняка недопоймет такой расклад и взболтнет лишнее....

Под недовольным и осуждающим взглядом медсестры, Панг устроил себе праздник живота, за много дней наконец-то попробовав не осточертевший суп-пюре и рыбий жир, а половинки пальчиковых фиников в медовом нектаре, полученном в глубинах прежнего Сешенсо — новый лет эдак через десять активных вмешательств достигнет похожести, и только через двадцать в том же темпе работ станет сопоставимым с прежним, но никогда равным. Чумовое лакомство!

— И что я буду должен за предоставление помощи через терминал? — Наконец разразился речью эльф, напряженно сидящий и смотрящий вдаль мимо Панга на панораму неба с такими близкими кучевыми облаками, что кажется, руку протяни и оторви для себя сладкую вату.

— Ничего. Что-то требовать — это моветон. Теряется или даже извращается смысл комбинации с продавливанием рождения Веора и вообще нашего перехода из одного гим-каэлеса в другой, тем более само по себе знание и решение, скорее всего, лягут тяжким грузом сомнений на всю вашу жизнь, а через десять с лишним лет вообще могут живьем положить под начальственный пресс. Просить же гордость не позволяет.

— Извините, мы вас оставим часа на полтора... — зевая, произнес Пинг, констатируя неизбежное.

Базальтовые брови нависли двумя скалами, взгляд стал только что упомянутым прессом, гидравлическим. Он уперся в сонные глаза над округлившимся пузом и первым отвернулся к тучам, выпавшим в осадок — в прямом смысле! А Пинг, невольно подражая Понгу, вразвалочку доплелся до лежачего места и провалился в сон, привычно натянув до подмышек приятную ткань — кантел ласкал кожу и взгляд, пах приятно, вот только на вкус постельное белье не пробовали, а шуршал материал обычно, и как многие виды текстиля не электризовался.

— На чем зависли? — Сделав пару щедрых глотков медовых бананов с тертыми орехами после сладкого потягивания с постаныванием. Пинг устроился в своем простом кресле с не меньшим достоинством, не обращая внимания на наготу супротив военной форме по всей, хех, форме — цепляй тяжелый доспех, колчан за спину, лук в руки, стрелу в зубы и в бой.

— Один или два, — после минутной паузы глухо откликнулся Найзарраэль, выжавший все облака в пределах видимости. — Чьими интересами поступиться? — Еще через три минуты.

— Ну-у-у, — протянул тут же Понг, засунув в рот кисло-сладкую тянучку.

— В чем корень проблемы? — Поводив губами в поисках наиболее желанного лакомства.

— В воспитании, — ответил легат, соблаговолив обратить свои золотисто янтарные глаза на завершивших полдник собеседников.

— Вы не одиноки, — глубокомысленно согласился Пинг.

— Сипаугрид нынче божественный триумвират и по совместительству нянька для тучи больших лоботрясов. Обратитесь к нему, возможно в его владениях сыщется еще один свидетель той эпохи, которому вернули разум вместе с запертой памятью.

— Подробнее, пожалуйста, — выдохнул Найзарраэль, закрыв глаза и расслабленно откинувшись на спинку. Впрочем, руки на подлокотниках расслабляться и не подумали.

— Один — раскол. Либо на откуп Гидандраго, либо целенаправленная подготовка диверсантов к Оккидентали. Там они как родные тихо и незаметно вольются в структуру общества и за считанные века подомнут его под себя. В любом случае велика вероятность сваливания в тиранию и роста озлобленности на исконную родину, с выгодой избавившуюся от результатов сомнительного эксперимента.

— Два — интеграционный нарыв с частой угрозой гнойника. Выверенная пропаганда должна охватить все Ориентали, иначе толку от здешнего воспитания чуть. Юзевский раб-дракон с лозунгом возлюби ближнего своего. Ну или, если угодно, врага надо знать в морду лица, — в ответ на кислую мимику. — Обосновать поведение драконов проще пареной репы, а в неугодных местах всегда можно повесить рюшки. Стародавний конфликт — причинно-следственная связь. Итог: меньшая часть скрывается на Рухме, сохраняя самое себя; там они попадают под тюремную блокаду, их запирают на меньшем материке; еды мало, сплошь запреты; кое-как размножились до двух-трех десятков тысяч, питаясь маэной и дисциплинируя разум. Ненависть перед оставшимися на Глорасе, ежедневно закрывающим пол неба, превысила злобу на тюремщиком — они прорвались на исконную родину. Хотя-а-а, не совсем так — для них больше подходит Горграп, центр Коеметериума, куда им путь заказан. Они туда даже не сунулись, наверняка точно зная, что встретят и почему им туда лучше носа не казать. Так вот, прилетают они все такие растакие вершить возмездие, а тут бац и эпикфэйл — на пике ратной славы наступает трындец и полное фиаско, спасается лишь девять особей из почти семи тысяч, минимум четверти всего драконьего поголовья, — выражая неприязнь.

— На Орреджо погибло порядка миллиона, преимущественно из популяции альфар. Считанные проценты — по сравнению с соотношением у драконов сущий пустяк. У соседей немногим больше. У так называемых грязнокровок в разы хуже, в подавляющем большинстве из-за не дремлющих дварфов и гномов, оккупировавших их земли. Большинство их кораблей на приколе — где упали, там и встали, на ремонт. Стоит отметить, что Оккидентали привыкли и умеют жить в эолосах, все самые крупные из которых обречены — со столицей пока вопрос, из кожи вон вылезут, спасая. А Ориентали по воспитанию аскетичны — и в шалаше рай, что для соседа означает стать эльфом третьего сорта.

— Драконы что крысы, зажатые в угол на Рухме. Вот и кинулись в акте отчаяния. Жалеть их надо, а то вымрут, и мир несказанно обеднеет. Кстати, можно вообще загнуть политическую линию — Рухм вотчина драконов. Целая планета. Дли них одних. Конечно, маленькое всегда будет завидовать большому, но такие психологические тонкости лучше оставить на изживание спецам. Плюс для поддержания связей Глорасские курорты и прочий культурный обмен, а то в отрыве от остального мирового сообщества одичают там, или озвереют. А можно и вовсе отдать Рухм темным силам, заклеймить вечными врагами и цапаться без продыху. Однако не следует забывать мудрость предков, оставивших имена — в отчаянии спутник можно свалить, или на худой конец превратить в метеоритное кольцо, непрестанно осыпающееся на головы победителям.

— В общем, без расовой толерантности все полезные начинания обратятся в пшик. Я Дракон — это звучало гордо до ужаса их нападения.

— Вы в состоянии справиться, имея карманную ректоршу и так кстати свалившихся доменцев, преследующих какие-то свои непонятные цели. Госаппарат погряз в сиюминутных заковырках, у них все сейчас сикось-накось, а при любом упоминании драконов идею возьмут в штыки или расстреляют еще на подлете вместе с ее носителем. Главное решиться и начать претворять в жизнь, а когда столичные разгребут родные и дипломатические завалы, то вполне могут заплатить цену за снятие с вас печати молчания.

— Какая она? — Старания увенчались успехом — тихий, спокойный и уверенный голос не дрогнул.

— Не для ваших ушей. Извините, но товару незачем знать устанавливаемую продавцом и предлагаемую покупателем цену, конечно, с учетом полной сохранности после перехода из рук в руки. Если вы возьметесь за проект, то неминуемо сконцентрируете у себя все стратегические ниточки и веревочки, получите законный статус Отца Эльдрако. Ну, это такая рабочая версия названия нового народа: ваша ответственность — ваши власть.

— Кстати, для сведенья, посещение рощи Эльбра прошло по инерции старых заготовок. Побывавшие там инициируются с уровнем мощи того двуглавого, а некоторые и выше. После драконьей крови каждый гит-выпускник будет чародеем, а некоторые одной ногой уже ступят на следующий ярус и после инициации окажутся там со всеми потрохами. Кстати, оболочка бисеринки с кровью будет смертельно ядовита и опасна: без генерируемых Веором вибраций, разлагающих ее на безопасные составляющие, при попадании в кровь она станет тромбом в артерии, вене или того хуже разорвет сердце изнутри; после трехдневного инкубационного периода ее смертельно опасно вообще любому касаться аурой. Веор сможет отследить не получивших ее гимов, а ваш терминал сумеет каждую запеленговать. Кстати, без глотка из источника сияющей Эасо в момент выплетания из Веора и окунания перед ритуалом совершеннолетия остается вероятность того, что драконья ипостась останется без магического дара, или наоборот она из него родится, и эльф окажется абсолютно бездарным в магическом плане. Если вам удастся договориться с феями, то все предельно упрощается — бисеринка окажется серединкой маленького цветодара внутри подобия желатиновой глотательной капсулы с освященной живой водой. Но это сработает только после расцветания всех, вплетенных в венок — у каждого ведь свой образец цветодара. Но боюсь, Эасо потребует немедленно отдать всех молодых мэллорнов под дом для ее детей. Имеются ввиду такие, как Ахлессен и Юхнессе, неодетые и необутые в цисторис, во всех гим-каэлесах — после официальной коронации Иэру и Аэнли все ее первенцы завистливо мечтают о своем мэллорне. А если возникнут проблемы, такие как убийства, то божественной ничего не будет стоить проклясть принявших капсулу подростков — инициация кардинально меняет суть и выводит прошедшую ее сущность из-под влияния кого-либо. Кстати, мэллорны и так планировалось постепенно заселять феями, но из Древа Кагифэ и лет эдак через пять-семь, когда накопится воспитательный опыт и возрастет численность. Не факт, что другие представитель волшебного народца согласятся не то, что на создание братьев Веора, а на хотя бы регулярный контакт хотя бы с детьми-первозвенцами. Тем более уже перешел порог кризис смены поколений и демографическая яма уже ширится и глубится, — грустно улыбнувшись.

— Такие вот безрадостные перспективы, легат Найзарраэль, — в очередной раз промочив горло освежающим напитком.

— Мне неясен момент со стерильностью эльфов, — не меняясь с последнего вопроса. Все те же интонации, все те же закрытые глаза и настороженные уши.

— Да, термин некорректен. Сейчас зачать могут только чародеи от чародеев с результатом сильно ниже среднего. Все прочие, чья кровь не разбавлена человеческой, оказались бесплодными — высшие иерархи об этом осведомлены личными изысканиями и общей статистикой. Впрочем, на данном этапе признаки схожи с драконьими, у которых стадия готовности к размножению наступает примерно раз в тысячелетие и не зависит от любовных чувств, продуцирующих необходимые для одухотворения плода высокие энергии. Все таки, без глубоких и планомерных исследований четкой картины не получить, ну или без обращения к божествам, имеющим расширенный доступ к информации или способам ее получения, минуя Пантеон.

— В таком случае все гим-каэлесы в обозримом будущем перестанут существовать, — сделал закономерный вывод эльф, разлепив веки.

— Эта останется, по две сотни нужного пола близнецов чародеи в состоянии ежегодно выстругивать. Правда, в новом свете это пойдет в зачет эльдов. Во, отличное название — эльды. Так, этимология к слову пришлась, — смутившись под немигающим взглядом. — В течение века решение демографической проблемы всяко найдется даже собственными силами.

— По старому замыслу, Найзарраэль, войдя в ранг листьев, мы повышали свой статус до запредельных высот после изящного хода, решающего многие проблемы — опустение только гимназии помогло бы избавиться от вороха тянущихся проблем и поставить ее на обновленные рельсы, аналогично и для гимназиума с колледжами. Но после того, — подражая взгляду сквозь стену, — как нам легко положили, а потом столь же непринужденно изъяли из кармана графский титул, прививаться с Древом Ориентали мы боле не намерны.

— Лежа в этой палате и каждодневно видя уникальный живой столик, мы прозрели — некоторые всегда носят свой дом с собой. Да и гим-каэлес учит простой истине — дом там, где мы есть. Мы лишены корней и пускать их не намерены. Деревья растут на одном месте и находят в этом свое жизненное счастье, а ведь есть перелетные птицы и кочующие животные, не менее счастливые в своей жизни. Поиски дома превратились в идею-фикс, мы зациклились и тем стали ущербны, слабы и зависимы.

— Ха-ха-ха... — горький и грустный смех, казалось, превратил эльфа в собственную тень, скрючившуюся в кресле. — Теперь я сам в роли просителя... — небесно-стальные волосы распустились, став завесой перед лицом. — У меня нет оснований сомневаться в сказанном вами или не доверять, реальность действительно оказалась зеленее любых фантазий!.. — сцепив руки в замок. — И все на мою шею!..

— Ну-у-у, голубчик, вы не один такой, — по-взрослому подарив мягкую полуулыбку на вскинутое за шторой волос лицо. — Апикцео тоже готовиться стать отцом народа, но в буквальном смысле — из его семени во чревах уже растут кендеры.

— Это будет пара к хоббитам, примерно как гномы и дварфы. Он старается каждую здешнюю ночь являться к мамашкам в Раледо, и ничего, не гундит, находит свое удовольствие в двойной жизни.

— Кстати, следя за выпускающимися эльдарами... Эм, у этого слова есть перевод: "народ звёзд" или "путешественники". Знаете, за тем, что эльфы и драконы могут так легко быть побратимами по крови, что-то кроется. И этот спор — кто действительно перворожденный?..

— В смысле, у сторонних наблюдателей может возникнуть резонный вопрос — а не один ли это народ? Просто в забытой древности одни привыкли существовать в понравившемся сухопутном облике, другие предпочитали летать на собственных крылах. Как оно обычно бывает, возник конфликт, появились клейма, и вскоре некогда единые разделились и закостенели по чьему-то злому умыслу. За примером далеко ходить не надо — Имрикс и Арездайн, даже есть собственные имена у популяций.

— Так вот, наблюдая за растущими эльдарами, вы вполне можете самостоятельно разработать основы методики быстрого взращивания и воспитания в себе драконьей ипостаси из... простите... Просто с имеющимися у нас фактами... Даже если рассуждать чисто логически: на одном с вами ярусе мы без особого труда мшарим по материку; на следующем уже сравнительно легко даются Пути в пределах планеты; дальше по планетам, по звездам, по галактикам, по вселенным. Вот и думается, почему иерархия солярных богов есть, а их самих и след простыл?.. — Вопрос получился риторическим. Панг чесал языками только так, будто выговариваясь перед давно желанным слушателем, наконец-то пришедшим оценить повесть.

— Я запутан и в смятении... Вы ворвались в мою жизнь и все перевернули вверх дном!..

— Знаете... — тут же решительно встал Понг.

Сделав пару шагов, он театральным жестом, вздыхая, взмахнул руками в стороны. А дымным чиханием выдохнул уже маленький и серый как пасмурное небо в метель дракончик, радужка глаз с вертикальным зрачком такая же серая, будто вуалью подернутая. Изменилось все: от внешнего облика до ауры и сплетения надей.

— Мы не предлагаем достигать запредельных высот, — неуклюже зацепив за ухо половину челки. Открылось ошарашенное лицо смертельно бледного эльфа, забывшего о дыхании. Взяв сцепленные руки эльфа в свои передние лапы, он весело фыркнул облачком в лицо эльфа и продолжил:

— Считайте... — договорить не получилось.

— Ну вот, дорассуждался хлопец... — осуждающе буркнул подскачивший Пинг, ловя оседающего Понга, к которому вернулся пергамент кожи. В полном молчании он, надрываясь, кое-как отнес его на постель и бережно укрыл — на оцепеневшего легата надеяться не приходилось. — Считайте нас первыми из возрожденных эльдар. Мы не могли вам предложить кота в мешке или из прихоти заставить воплощать глобальный эксперимент с сомнительным результатом. Вот. Так вы беретесь за двойню? — Уточняя факт. Эльф моргнул. — Быть посему. Положите меня потом так же...

Пинг преобразовался так, будто с него сдернули покрывало. Совсем иначе, чем произошло у Понга. Но те же метра полтора с вытянутой шеей, те же цвета...

— И успокойте медсестру с медбратьями... — глубоким грудным ломающимся голосом. Прокашлявшись дымом, Пинг завалился эльфиком на пол.

Найзарраэль спохватился только минут через десять, молнией выпрыгнув из кресла и с трепетом укрыв вновь исхудавшее мальчишеское тельце с впалым до позвоночника животом — на скрещенье рук по обыкновению заполз Слим. По лицу взрослого катились не прошеные слезы, жгущие до дрожи в руках и коленях — дракоши отличались изяществом форм, доброй округлой головой, пятипалостью и отсутствием когтистых пальцев на перепончатых крыльях менее хищных форм, а так же хвостом без намека на костяной стреловидный кончик.

Глава 9. Терзания

Провернуть махинацию с сибиро при легате стоило колоссальных усилий — и это не удалось бы при соллерсе или князе, а этот просто не в состоянии смотреть под нужным углом и требуемым разрешением истинных чувств, дабы заметить хотя бы отголоски крутой, хех, волшбы. Растерянный эльф как губка впитывал в себя всю доступную информацию, но главное прошло мимо. Импровизация дорого далась, целой внеурочной ванны, зато теперь никаких сомнений не осталось — сибиро, меняющий ипостась? Нонсенс!!! Заодно поводы к лишней недельке-другой и подвижкам с магией.

Очередной эксперимент Арье удался. Да, я и раньше варился на двух планах бытия, тварном и астральном, который был придатком, неизученным хвостиком, второстепенным. Даже будучи в энергетической форме, я ограничивался полноценным пребыванием в тварном мире. Теперь иначе. Драконы живут полной жизнью и там, и там. А я был матрешкой. Был. Теперь мое тело может переходить с плана на план как из комнаты в комнату, а то ведь раньше тварный мир все равно что радиоактивной зоной был — только в костюме радиохимической защиты. Перед выходом разделся, перед возвращением оделся.

В чем отличие между энергетическим и нынешним состоянием под призмой перехода между планами? Второе не вызывает криков: "Смотрите, это Бог спустился!" Второе не нуждается в конвертации форматов. Собственно, теперь и первое тоже, но в него я ни-ни! Разбужу Гаера. Тьфу, тьфу, тьфу!

Эх, до завершения формирования нового тела еще ждать и ждать! Ух, чего мне стоило изменить за пару минут цвет на "поярче"! Зато прогресс налицо — вылезя из ванны, смог связно мыслить и общаться, даже шаг пьяницы смог сделать. Хвост — великая штука! На двух рухнул бы с позором, на трех тоже, зато крылья выступили двумя боковыми колесиками на заднем колесе детского "Олимпика". Хех, "Эльдарик"!

Вот, именно в таком "недоделанном" облике я и предстал, но его за глаза хватило! Благо ни гребня, ни венца отрастить не успел. Хм, хлюпиками эльдары получатся. Но с Сипаугридом связываться по этому вопросу категорически нельзя — симбиоз паука-гриба-дракона это жесть! Благо на престол света не выскочил — многие бы в вечный обморок от такого Венценосца упали бы. Хотя каких только причуд не случается в жизни, правда? Пока врое все идет по графику и Арье не запросил лишнее время, а значит, кукарекать рано.

Каюсь-каюсь! Теперь, когда нюни подтерты, а сопли более-менее подобраны, по крайней мере, себе я могу честно признаться — меня соблазнили драконьи княжичи! Фух. Признался. Полегчало...

Гиперпереход, конечно, рулит, но Гаер!.. Ял!!! Тьфу, тьфу, тьфу! В общем, им бедный Лис воспользоваться не может. Увы. Ибо разделен на две неравные половинки. Бедный я! Тьфу, прости Йорик, тобой мне еще быть не хватало! Так вот, шагали они, эти драконьи шишки, значит в астрал, ать-два и вуаля — с Угэрежа уже на Имриксе. Лихо!

Но с эльфами, драконами и астралами есть серьезные непонятки! А все из-за пленника, память которого пока не прочитать, и формы его ему не вернуть — прямой источник знаний недоступен. Суть в следующем. Эльфы. Легко погружаются в Аслаош-раом, и при этом ошибочно полагают, что достигают глубин, соответствующих Бодо — враки и самообман. Судя по Лиефилю и Асколю, могут одновременно воспринимать оба плана, но с ухудшением перед полноценным присутствием сознания на каком-либо одном. Переходы через астрал в другую часть Глораса им не даются. Драконы. Не погружаются в Аслаош-раом, но при этом зависят от него, примерно как мэллорны, и могут по нему, образно выражаясь, ходить. Княжичи, как раз, этим и занимались, правда, не в драконьей ипостаси — эльфами маршировали как по плацу. Несколько шагов — и вот другая половина планеты. Раз плюнуть! В драконьей ипостаси не дай Арас задеть пленку — усе, капут! Скользить почти вплотную, преодолевая за миг десятки километров — пожалуйста. Плюс эльфы каким-то макаром умеют закрывать границу Аслаош-раом, при этом драконам сразу плохеет, силушку теряют.

Одни летают над Аслаош-раом, другие в нем предпочитают тусить. И ни те, ни другие то ли не видят планетарной связи, то ли это я такой весь из себя мальчиш-крутыш, трясущийся перед Рухмом как девица в мини на трескучем морозе.

Кстати, двое драконов-княжичей поочередно курировали все войско и создавали карманы. Периодически им помогали остальные шесть, в остальное время безуспешно пытавшихся отбить кратонные кристаллы силы. Не знаю, что стало с суррогатом на Имриксе, но истинный у Давжогла так и остался — к нему даже не лезли, так, убедились и отвалили. Некоего Зиушраца явно прикарманил это ялов Бидон, ушедший в глухую оборону. На Угэрежской плите на положенном месте тоже был суррогат, может, произошло слияние или поглощение, давшее такие силы? На Юзи всю шестерку божественные отлупили как нашкодивших щенят — туда тоже не лезли. Таинственный хозяин камня Дюфхарца — темная лошадка, и вроде как натуральный эльф. В общем, триумвират Арездайн-Дюфхарц-Серуш тоже успешно противостоял шестерке княжичей. Правда, они вконец измотали заправляющего Серушем, которого в итоге как за нефиг делать поглотил Жнец. Вот такие дела — позарились дракончики на все кристаллы разом, да обломались. Вот навалились бы на один нахрапом в самом начале, глядишь, и облапили бы его, а потом и остальные. Но прогадали. И слава богу!

А над дизайном эльдаров еще есть время покумекать. Усики добавить? Шейку вытянуть? Себя же, в конце концов, тоже надо слепить достойным высшего общества. Генлор Арье дается день ото дня все легче, но добиться такой же прочной защиты в местах сгибов и на перепонках, и при этом не быть похожим на образец, не получается. Увы. Но ничего, генеральный проект движется по графику, робо-гибрид дерева, камня и животного переходит в финальную отладочную фазу — бегать мэл-палх не должен, корни — это шланги в Аслаош-раом. Где посадили, там и бдеть ему. А то, понимаешь, наплодил асмов, так еще и эти себя осознают и станут толпами бегать, прыгать или летать! Чур меня от такого зрелища! Одного раза хватило — всех фей перепугал.

— Бедненькие вы мои... Бейте бяку, тренируйтесь.

К боли я привык, уже не впечатляет. Может, следствие объединения на четыре тени? По барабану. Меня корежило, когда отливал форму Леона, когда, теша свое любопытство, вошел в драконью недоделку... Реакция на ванну с водой из океана Бодо осталась где-то на вторых ролях, за краткий промежуток времени я сделал несколько движений, с трудом сконцентрировавшись на необходимости изменения цвета во второй раз. Тогда, в плену азарта, много чего стало несущественным, а сейчас вот задумываюсь — стоило ли в слезах запекать мужика?

Булочка из него получилась на славу, с румяной и хрустящей корочкой. У легата если и отложилась нестыковка про легкость кровосмешения и такие трудности с его осуществлением, то все объяснится демонстрацией по сценарию "родилось из магического дара". Мыслеречь легат спишет на пси-силы — редкая диковинка, но все же он не настолько он отсталый, тем более по долгу службы обязан знать, ну или хотя бы краем уха слышать байки. Эх, ну почему меня теперь не радует ни достигнутый результат, ни способ его получения?

Лукавство не красит. Выдумка про эльдаров чадит во мне же: во-первых, кровь драконов облучится; во-вторых, цветодар будет слеплен из вод Бодо; в-третьих, живая вода призвана ото всех закамуфлировать второе. Ну и на закуску на собственной шкуре проверенное слово "ипостась" — спайка близнецов сохранит личности обоих, что подчеркнет их индивидуальности. Или нет — это слишком личное и непрогнозируемое, чтобы говорить обо всех скопом. Не получится всех под одну гребенку, как бы гим-каэлес не рядился — или его не рядили — в штамповочный аппарат. Нет, сделать с телом получится все по задумке, а вот слияние душ совсем иное, абсолютно...

Но главное в моей ауре. В астральном аналоге. Только перейдя в драконий облик, я увидел теоретически выведенные уровни астральных тел. И до глубины души поразился ее влиянию на окружающих! Если на тварном плане я не выпускал ее далеко из тела, то на астрале она простиралась широко, ориентируя окружающих на меня.

Ял, ял, ял!!! Вот корень всех бед!!! Божественный ореол! Который даже через дивусвизио оказался невидим, вернее, оно не распространялось на план... А еще вернее то, что смысл кроется в объединении истинных чувств на обоих планах... Нет, истинное дивусвизио! Вот как правильно назвать. Иначе дракон бы забеспокоился совсем по-другому, когда его убивали мои кусочки. Что видят драконы-оборотни?!

Все не то!.. Все не о том!.. Я в теле люфа, но уже не могу избавиться от произошедших перемен. И как бы я не трепыхался — все идет как надо. Так или иначе, я должен был преобразиться до полного завершения — без промежуточного этапа от шоковых переживаний проснулся бы Гаер. Тьфу, тьфу, тьфу! А так я хотя бы морально готовлюсь к полному объему сенситивного восприятия.

Йейль, но как же я был слеп! Ууу, в этом состоянии даже нормально разозлиться не могу, черт... Оттянувший мое понимание ситуации Абиок все-все притупил, хоть волком вой! И ведь не возразишь — действующий рассудок одобряет выкидон подсознания.

Помнится, я запретил себе дивусвизио. Вернее верусациёс, истинный взгляд, прозревающий взгляд, который когда-то выдал мне плетения СИ, еще точнее — продолжает действовать поддержанный мною блок Вратариуса. Верусвизио и по ныне в обороте — объединение истинных чувств тварной оболочки. Мое кумулятивное восприятие, включающее распространенное астральное и уникальное нуль-пространственное. Теперь, когда открылось, пока еще мутное, истинное дивусвизио, мне видна сама суть магии тварного плана. Чего я городил формулы? Ммм, нет, они учитывают и астрал, например. Уверен, стоит приглядеться, как отыгрывающийся на мне за всех сибиро-Лиефиль станет бесполезен как учитель чароплетства, скручивающий отсвечивающие внутри чародея потоки энергий астрала, облекая в тварную форму.

Но суть в другом — моя половинка... После — буэ! — сношений с удром последний не мог не подпасть под влияние моей астральной ауры. Мне одиноко — лови игрушку. И тогда впихнутый в клетку оказался слишком молод и открыт для меня — двое оказались судьбой обречены на слияние, судьбой в виде моих тайных даже от себя самого желаний, хех, подсознательных. Виспы... Внимание юного княжича, оставленного замещать — Чародея тянуло владеть в меру его испорченности. Все встает на места и с легким согласием Лиефиля, попавшегося в астрале, где влияние оказалось наиболее сильным. И дальше с эльфами, другого бы непременно застрелившими и только потом начавшими разбирательства да утрясательства. Однако хуже всего получилось с Эёухом... Хоан и Хуан, которых вела интуиция, ориентированная на мною на меня же. Моя обида совершенно идиотская этом свете, и даже сейчас цепляюсь за нее!.. Вот страшное, вот противоречие где! Подставил дуота... такого искреннего и беспомощного!..

Не жалею о родившейся любви, сожалею о поруганной дружбе. Какое гадство!

Всю орреджевскую ночь я, обняв колени, просидел на пуховом мху — от братьев Эёух на этом месте и вмятинки не осталось, а чужие следы в этом ломте реальности не задерживаются. Бездумный взгляд гипнотизировала светящаяся суета водоема. Лис равно Гаер равно Леон равно Я. Тождество сомнений не вызывало. Укор божественных знакомцев словно набат из пасти бездны прожитых лет, звуковые вибрации которого все не смолкают, переходя на не воспринимаемые разумом частоты, бередящие душу. Темная меланхолия захватила надо мною власть настолько, чтобы в первый раз за прошедшую череду дней отказаться от осточертевшей учебы и вожделенного сна.

Сколько бы я не плевался, а в результате своих же не примиряющихся с судьбой мер вынужден принять и покориться неизбежному — срок до часа икс полторы недели, часа, на который Абиок запланировал целостное воссоединение. Ёпрст, юнитас и тут меня достал!

В бессилье откинувшись на спину, переломил ход мыслей — или пустил их в разбег? Без разницы — Око Глораса смотрит сверху бесстрастно, все крутя и крутя за лямку свое предназначение — распределять воздух между полюсами планеты, предотвращая их иссушение и обледенение. Впрочем, ни первому, ни второму это не грозит — на Серуше вулканы вечно курятся, на Юзи вода из маэны материализуется, а баланс поддерживается вместе с Муэром автопилотом Пантеона, который, в свою очередь, питается от всей закрытой звездной системы Арасмуэр, работающей за счет духовного движения подобно водяной мельнице на реке, то есть вечно в рамках Вселенной, а скорее даже и во множественном числе.

В сущности, чего я пугаюсь? Себя? Да...

Тело вздрогнуло от топота мурашей — зажмурил мокрые глаза, прогоняя из головы и с неба панораму природного величия.

— Дожил... — прошептали губы под частое сердцебиение.

Недавние метание обрисовались рамкой ерунды с тисненой глупостью — закрутились подшипники рассудка, убеждая стопудовыми плитами доводов. Дескать, все равно две трети примкнут к подсознанию — верхние слои перестройке не подвергнутся! Да и чего боятся Гаера? Вспомни свое поведение, когда назвался им! Вселяют страх Пантеон и Венцы власти над верховным пьедесталом, в этом все кроется — ответственность шугает малька. Тогда в эйфории после высвобождения из мучительного десятилетнего плена, в котором сходил с ума от одиночества и немочи, возмечталось о власти и силе — игра в карающего бога зашла слишком далеко. Да, игра! И да опять меня тогда хлестнул Вратариус, как ямщик на облучке погоняет свою двуколку так, чтобы кони залетные понесли. Но в этот раз я сам для себя манок создал! На кой ял, спрашивается, позволил Хэмиэчи так поступить?! Вот и попался на удочку дракон — и когда успел забросить?

Лейо и Зефир. Все вокруг наполнится любовью и умиротворением, некогда обозначавшимся как фон. Лейо даже тогда, два года назад, продолжал сдерживать свои чувства, боясь ранить — тогда мы с ним соприкасались на другом уровне, и я не ощущал обитель именно как Мою Обитель. Не знаю... Не спрашивал... А вот ностальгия по тем эманациям на самом краю восприятия проснулась, да с какой силой! Никогда бы про себя такого не подумал — желать, чтобы все-все вокруг меня любило, холило и лелеяло. Вот ведь, выверт сознания какой!.. И Зефира хочется прижать к груди, почувствовать его незримые объятья и опеку — желание оказаться за каменной стеной вспыхнуло... и погасло. Я соскучился по Лейо и Зефиру, греющим сон Гаера. Эх, Абиок совсем стыд потерял, педалируя эту тему!..

Окажусь запертым в Обители. Неизбежно совместятся два состояния — энергетическое и драконье, и любой выход наружу окажется поступью Венценосного Бога. Не владетеля и не правителя — всем заправляют управители, неизбежно атакующие. Даже Сипаугрид способен их поддержать, отбирая атрибуты власти у слабака-неумехи ради его же блага. Дикая удача, что мою призрачную тень рухмынцы тогда не заметили, сосредоточив внимание на соседнем лепестке Пантеона — сил и концентрации это должно было отнять много. Собственно, через Пантеон и контактировали властвующие мерцающие планеты и для нее сокрытого спутника. Вот аргумент, который оттянет мое преображение — неоконченные планы... Только бы вытерпеть раздирающую боль возврата к прежнему состоянию, не имеющему общего с драконьим или энергетическим. Тридцать три дня закончатся, однако новый сосуд для духа подождет — пусть потом придется вытерпеть самую страшную боль в жизни, ломающую мои тела, но зато она станет финальным аккордом, после которого на инструменте Глораса не удастся издать звук, способным сделать мне по-настоящему больно. Все лишь то и надо вытерпеть еще две смерти!.. Чем дальше они будут отстоять друг от друга, тем хуже — это как стимул закруглиться, дать скакунам самим выбирать дорогу согласно проложенному средь буераков и густого колючего кустарника маршруту, оставить поводья, отложив кнут. Главное... Главное самому не сломаться, приобрести статус над-сознания — или тут подойдет термин облачное? Да, что-то типа облачной операционной системы, объединяющей множество в виртуальное целое, отстоящее от железа. Ну, как-то так примерно...

Перспектива согнула тело в позу эмбриона, а вскоре заявилась апатия, продлившаяся все три дня до первого срока. Ни грамма не было радости о проблеске дивусвизио — это позволит скачком приблизиться к идеалу, вершина коего намечена в разработках мэл-палха и прошивки для Скайтринкса, а так же пилюль для гимов.

И стать самим собой заточенным в самим собой созданном доме — ну не насмешка ли самого себя над самим собой?! Бог-затворник...

Все смешалось. Желания, мысли, чувства. Мотивы как попавший в магнитную аномалию компас — вот что самое печальное, пострадала мотивация поступков. Раздираемый векторами в итоге поорвался...

Кто я?

Человек, что жил непритязательно? Человек, что шел по чужим головам, распродавая чужой дар? Эльф, что не знал детства, кроме бесконечных тренировок и столь же бесконечной череды заказных убийств? Эльф, что среди своих инфантильно жил на отшибе и в раз потерял все и приобрел еще больше? Притворяющийся ребенком? Учителем? Ученым? Мое я расползлось — лоскут туда, лоскут сюда, и гобелен утрачен. И пусть цвета все те же, да вот узор иной.

Зачем? Чтоб т...ь Алика? Смотреть обыденное облекто? Воспитаться закоренелым поборником натуризма? Стать ветряным, как феи? Мир во всем мире и счастье каждому вагон? Отомстить, срезав мерцающую крону? Утонуть в океане абсолютной веры? Или раствориться в миллиарде чужих жизней, став воплощением коллективного сознания или разума? А может, стереть всю память или вообще уйти в небытие? Доломать древнюю рухлядь и построить все в стиле модерн?

Кто я?

Глава 10. Определение

Пинг и Понг смотрели в окно во всю стену — изящный резной портик им по пояс служил источником заградительной решетки в эфире, натянутая пленка-поле не допускала в палату холод и сквозняки. Ребристые флофоли цвета панг заколыхались, когда оба положили руки на перила, тем самым давая чарам понять — следует убрать пленку преобразовать мешающую обзору решетку с сохранением функций обеспечения безопасности — чтоб случайно не выпали болезные. Сервис в палате оба оценивали на твердое хорошо.

Чернозем с хронометрической точностью опрыскивался холодным северным дождем и облучался жарким Ра. Последствия Истерики Рухма преодолели уже на следующий день — гигантский утюг силы из кристаллов с душами предков разгладил складки пространства, а гребень расчесал спутанные нити и течения. Первую неделю гиты только и делали, что посменно стерегли Аэр — ветра в двух-трех сотнях над землей не было вообще из-за угрозы, а солнце закрывала тонкая пелена серых туч, которые изредка мочились на почву.

Северная дуга, такая же двойная, как и южная, подросла всего на треть от своей высоты, мало отличаясь по росту и виду от обычной сосны, но свою функцию по циркуляции маэны выполняла на все сто. Трехсуточная трехсторонняя война окончена — все зализывали свои раны, не стремясь вновь нападать на гим-каэлес. Где-то там, конечно, бои не прекращались, но Орреджо никто не оккупировал — второй рубеж обороны вдоль Гидандраго уцелел и кое-как справлялся с отражением натиска подгорных жителей, выкуриваемых Жнецом. Вся границы из мэл-кедров ныне отлично видна — нет игр с пространственной перспективой, нет мелких деталей, цепляющих глаз. Сплошь темная земля.

Миллионы червей, всяческих личинок и насекомых заполонили все огороженное мэл-кедрами пространство — это они возвращали почве плодородие. Вместе с ними трудились и эльфы. Они летали на Дисках Плинга, собирая трофеи — мифриловое оружие, броню и другие части големов, управляющие кристаллы коих без сожаления разбивались вдребезги, когда еще шла зачистка сразу после сражения. Грузовые летающие платформы едва ли на метр поднимались от поверхности, неся груды искореженного металла.

На шестой день ученый совет проголосовал, приняв большинством новый дизайнерский проект, кардинально меняющий лицо гим-каэлеса Ахлессен, изуродованное черной бородавкой Морсарбора. Южная половина становилась витражом — межевание проводили со всем тщанием. Гигантские руны божественного алфавита, что в небесах горит, тянулись от а до я в строгом соответствии со звездным начертанием — каждая звезда на земле олицетворялась дубом в обрамлении красивейшей эфедры и других кустарников, заключавших в раму будущие поля, сады, парки, луга для выгула, пруды — никаких бескрайних просторов, как прежде. Деревья подталкивали магией до высоты эльфийского роста, как и все кустарники, на седьмой день расчертившие степную половину ландшафта, плоскую как блин, в причудливую кружевную скатерть, исполненную по правилам составления магических контуров и цветошешоэттэ — в ней угадывали очертания лотосов Венца Орбисгратия. С северной половиной поступили суровее, ради нее разорив окрестные леса, частью пострадавшие от драконьей магии — друиды буквально отрывали клочки, разбрасывая их островками по голой земле, определяя очаги возрождения Сешенсо. Зеркальным отражением южной части на северной расположились кристаллы в рост взрослого эльфа как в подземной, так и в наземной своей части — их еще очень долго заключали в пилоны. Пришедшие со всех каэлесов друиды под конец неотложных мер укрыли северную половину однообразным зеленым ковром — сорняк неизбежно съедят, да и сама его специфика предусматривает немедленное отступление под натиском Леса. Возрождение Сешенсо во всей его красе и многообразии животных и растительных видов дело десятилетий. Безумно жаль разрушенных пещер и водопадов, осушенных прудов и прочего достопримечательностей, особенно звездную Пелцокшес, совсем не скоро обрадующую обитателей гим-каэлеса флюоресцирующей по ночам россыпью жизни.

После той недели горизонт оккупировали птичьи стаи, долженствующие истреблять мелкую живность и дополнительно удобрять почву. Силовые линии отгоняли резвых насекомых, готовых переработать и корни едва выращенных зеленых насаждений, но больше масштабной магии не применялось — почва должна привыкнуть к напряжению магического поля, спустя неделю-другую мелочь изничтожат птицы, у которых сдвинули период размножения ради получения яиц с частотой куриц-несушек, и только потом можно приступать к посевам злаковых и прочих сельскохозяйственных культур. Парки и сады постольку поскольку — страна уже голодает, по всей центральной полосе все угодья прокляты, некому их возвращать к жизни, да и не вернутся жители в оскверненные руины — другие поселения будут организовывать. Только у каэлесов и осталось достаточно ресурсов, чтобы обеспечить многих едой, пока идет поиск и обустройство — гигантские территории имеют свои плюсы и минусы, нивелированные скоротечной атакой — перманентная война с давжогловцами обещается не прекращаться до полного истребления одной из воюющих сторон.

Гимы сортировали и проращивали семена, отыскивали и собирали яйца. Гиты в сопровождении старших раскали по округе в поисках трав для рассадки — варварство, но землю следовало как можно скорее укрыть растительным ковром, иначе выветрится и начнется эрозия — засыпание землей почти целиком сровненного Слашм обошлось дорого, без прочного дерна все труды пойдут насмарку, ведь удержание воздушных потоков обходится еще дороже. И те, и другие занимались выведенным в южную степь молочным и верховым скотом.

Яичная диета подорвала запасы пряностей, делающих животный белок легкоусвояемым привередливыми эльфийскими желудками. Причем, для молочно-жирных продуктов были давно подобраны свои составы масел и порошков, усиливающих вкус или наоборот приглушающих.

Свежие продукты разошлись еще в первый день на прокорм всех "добровольных" помощников из других гим-каэлесов. Помимо яиц на стол выкладывались сухофрукты и каши, каши, и еще раз каши, часто гороховые или бобовые.

Спектр работ поражал — все обитатели вкалывали с утра до вечера. Шли недели, а дел становилось все больше и больше. Правда, очень быстро заработали залы утренних занятий — по крайней мере, ранее утро вернулось на круги своя, за исключением времени прямо перед завтраком — локальные юнитас с расцветающими гимами. И время после ужина ничем не заполнялось, целиком отходя на личные потребности в отдыхе и общении. А после первых суматошных недель инструкторы и менторы вместе с деканами стали разводить дуодеки по местам работ с пользой для учебы, например, превращая занудный перебор или сеяние семян в учебу. Утомительный и однообразный труд, особенно по правке изуродованных рытвинами от истинного пламени, в котором горела сама реальность, речных берегов, перемежался медитациями, призванными развить магические чувства — педагогический состав строго следовал ранее выданным инструкциям. На ученом совете проректоры решили только двум последним звеньям гитов не изменять программы, скорректировав их под нынешние реалии, а все остальные половину года часть дисциплин вообще оставят, часть совместит теорию и практику, причем для некоторых, к сожалению, учебная программа соберется из кусков изучаемого на старших звеньев. К тому же, боевка, как ни странно, совсем выпала — по словам деканов до четвертого квартала точно. Никаких поединков, драчунов сурово наказывали.

Жизнь и обороноспособность гим-каэлеса Ахлессен постепенно налаживались, возвращаясь в мирное русло, относительно конечно, как и по всему Орреджо, акромя подножий Гидандраго.

На плече Понга сидел Слим — он изменился. При взгляде никакого ощущения осклизлости и противности не возникало, мокрые следы и проблемы со сбором грязи исчезли — кусок воды на порядок лучше контролировал свое водяное тельце. На плечах Пинга лежали ламы Диффина, а на них его голова — уютно устроившийся на руке и прижавшийся к груди раэкапу урчал, обвив тонким хвостом талию и вращая локаторами круглых ушей на каждый шелест, отчего одна из кисточек приятно щекотала ухо мальчика. Оба смотрели на заложенный трисвогом Ламбады круг — она сверкала в небе одновременно и как крайне экзотичная драгоценность, и как хищный сюрикэн, запущенный легкой рукой какого-то небожителя.

Недавно Хранительница Оак-Дюдьярда получила родительское благословление, давшее ей силы свить Улей, которых так недоставало. На какое-то время она окажется под чуткой заботой своего брата, выбранного родителями по принципу старшинства — крылья отрастут за считанные месяцы, тогда же и ее чада созреют к полету. Пять избранных отрядов фэйри помогут в защите и поделятся пыльцой. Ни Пинг, Ни Понг не видели Танца Любви, необычайно нежного и трогательного, пропитанного силой не менее счастливого мэллорна — к сожалению, после пяти Ульев под сотню фей Хранительница растает и развоплотится, став божественным духом-хранителем Оак-Дюдьярда вместе с пятью хранителями мэллорнов — это необходимо для окончательной привязки к местности. Умрет местность — умрут и они, верно и наоборот. Зато их власть и влияние увеличатся.

Ламбада прилетела с востока, как раз с Угэрежа, после выращивания первого мэл-палха, сердца сотовой системы в середине Оак-Дюдьярда, второго, посаженного неподалеку от озера Тецхрайм на территории богатого ретсейфовского имения в империи Маблонг, и третьего, воткнутого между рек Игранка и Золитар в аккурат на середине прямой линии между столицами речных государств. Треугольник замкнулся, тест успешно пройден — первые атаки, разумеется, на севере Моцкафа, отражены самостоятельно. Кстати, пятая точка маршрута — середина Сверьялуса минус девятнадцать километров — как раз с учетом разницы в верстах на самой границы полосы, выделенной когда-то во владения листа оло-Солярис стебеля Фракталарасол древа Оккидентали. Пять сердец Триангланума, три из которых охватят наибольшие скопления гаджетов при зоне досягаемости с радиусом примерно в сто километров, а на равнине и того больше. Кстати, ради слома подобия лицо континента будет разбито на симплексы, конкретно треугольники, необязательно правильные. Главное пересечение зон, идеально — радиус одного покрытия касается центра другого, что гарантирует на всей территории охвата сотни порталов в секунду и тысячи индивидуальных телепортаций без ущерба для мэл-палха.

Обе проекции тетраэдра на плоскость лба обращены на северо-восток. Два треугольника со сходящимися в его центре биссектрисами появились двадцать пятого арота, на следующий день после разговора с легатом, когда он сам пришел.

— Аве, Пинг и Понг, — первым приветствуя. Незначительные штрихи в одежде и живая мимика — более нет отстраненности.

— Аве, Найзарраэль, — тоже сфамильярничав. Силы встать с постели в наличии были, но в заду пекло так, что двигаться не хотелось — поворот головы и только.

— Спрошу прямо — вы хотите доучиться в гим-каэлесе Ахлессен? — Серьезный тон и взгляд отрицали шутки.

— Да, — ответил Пинг без раздумий.

— По закону без оши допустим единственный вариант — я беру вас своими сервами, а ректор Найпарраэль дозволяет вам стать дуотом. Кроме отсутствия в рейтинг-списках и оши все как у других. Вы справитесь с коммуникациями доппельвита? — Озвучив серьезные сомнения.

— Да, — не меняя тона и направления взгляда, следящего за пришедшим, о ноги которого терся раэкапу.

— Данный вариант предусматривает клеймо, — оценивая реакцию. — Я уступлю право выбора места на лице и самого знака с условием сочетания с моей личной меткой. Никаких магических клятв и связей — мой статус позволяет. Ритуала совершеннолетия для вас не будет проводиться, клеймо исчезнет после выпуска или при покидании территории Арездайна, подразумевающегося после выхода из гим-каэлеса. В общих чертах я объяснил, что скажете? — При этом глядя испытующе, словно на новобранцев. Через удар сердца он поправился.

— Вы прочли наше досье из Кюшюлю полностью? — Скривив губы набок. Предложил от щедрот, изрядно порывшись во всяких сводах, уставах и сборниках кодексов, законов и указов. Пинг до последнего надеялся на изменения в юридических основах, но видно не судьба. Единожды побывав сервов, выше пахотного-альфара не подняться, листом уже никогда не стать, не нарушив местную конституцию, густо замешенную на традициях.

— Вводную, — кратко.

— Ринацео, — начал шепотом Понг, — не закрывайте нам все пути, кроме сервского, не становитесь проводником по нему, — идеально процитировав самого себя, несмотря на тяжелое состояние здоровья.

— Это было сказано в первый же день пребывания в Кюшюлю, — пояснил Пинг. — Как оказалось, пророческие слова. Статус личного серва легата с делегированием прав декану Апикцео предпочтителен.

— Но выбор сделаем ближе к выписке. Покажите, пожалуйста, личную метку.

— Пребывание здесь продлят максимум на неделю, — одновременно демонстрируя над ладонью затейливый узор. — После у вас три выбора: либо оши, либо клеймо, либо вы покидаете Арездайн. Надеюсь, в последнем случае планы не нарушатся? — Действительно вложив в интонации искреннюю надежду. Еще бы ему так не сделать, когда из столицы ни ответа, ни привета. Занята она, разгребает последствия.

— Все относительно.

Атмосфера сразу потяжелела, тонкие брови придавили взгляд не хуже кустистых. В эльфе мелькали титул и звание, споря с философскими идеями эльфинизма. Нежелание Пинга и Понга одеть оши вкупе с озвученным царским Голосом донельзя запутывали правовой статус побратимов, особенно с учетом того, как они себя здесь поставили, принудив всех действовать по своей указке.

— Знаете, есть даже так называемая теория относительности, — через паузу начал Понг. — Ее символом является формула "энергия тела равна массе тела, умноженной на размерный множитель квадрата скорости света в вакууме".

— Ее можно использовать как эвристическую схему. "Энергия мысли равняется массе знания, помноженной на скорость диссоциаций и ассоциаций его элементов в квадрате рефлексии. Таким образом, масса знания — это положительный фактор, увеличивающий энергийность мысли, но далеко не единственный: важна еще свободная игра понятий, скорость их расчленений и сочетаний, перестановок, перекодировок, и глубина рефлексии, т.е. перехода между уровнями сознания/обобщения".

— Отсюда видно, что энергия мысли несоизмеримо больше энергии тела, мыслить не умеющего, что убедительно доказывает магия.

— Кажется, кто-то запутался, — констатировал Пинг. — Вот видите, все относительно. Ступайте с миром, и мир потянется за вами, — напутствуя хмурого с пронзительным взором.

За свое возмутительное поведение они поплатились вечером. Даже по натуре застенчивому дуоту Хеап нежданно-негаданно досталось — всю привычную процедуру он скомкал, стоически вытерпев с поджатыми губами ровно столько, сколько требуется для максимально скоростного наложения щиплющихся кремов быстрого проникающего воздействия.

— Терррпи, мужжжик!.. — зубодробительно выдал в подушку Пинг, когда массажист едва слышно простонал.

В ответ со свистом вдохнули, кроме приветствия, ободрения и прощания за этот вечер ничего никто не произнес. К тому же брать Хеап выскочили, как ошпаренные, когда тела Пинга и Понга тряхануло — обжигающая волна, влитая на ужин, встретилась с таковой от свеч. Взрывы в кишках снесли сознания, а поднятые ими волны еще долго перекатывались внутри тел. Причем не острота скручивающей боли, а именно как тепловой удар, расплавляющий плоть. Потрясающая эффективность.

Сибиро Пинг и Понг одухотворились накануне ночью, а утром самостоятельно обзавелись клеймами во лбах — метка легата из параноидальных соображений была заключена в тетраэдр, уж слишком велика была вероятность принадлежности к более сложному плетению, выполняющему совершенно определенного рода действия. Для нахождения метки достаточно было приглядеться к самому центру и расслабить зрение — треугольник иллюзорно раскрывался конвертом сразу на физическом и эфирном уровнях. Красиво и эстетично. Две м-татушных змеи у каждого из них давно не оплетали шеи — тонкие тела еще при первом приходе братьев Хеап вытянулись по швам, дабы излишне не пугать их. Сейчас у каждого из них пары змеиных тел с палец шли волнистыми лампасами, закругляющимися на косточках в сторону пяток, и так же по стопе с выглядывающими у больших пальцев хвостами. На поясах они изгибались и повторяли линию позвоночников до лопаток, на которых и пристроили свои головы, смотрящие в разные стороны. Абиок-симбионты, целиком и полностью властвующие над Пингом и Понгом, одновременно защищая их от напастей и контролируя сверхспособности, вернее, делясь ими — своей мошны у побратимов не было, как много другого.

Понг на прощание тяжело вздохнул — растворившийся Слим оставил копию браслетов Апикцео, обернувшихся вокруг четырех змеиных шей. Диффин и ухом не повел — раэкапу-Сержи во сне встречался с тем, кому всей душой предан, и обзавелся магической татуировкой на астральном теле, своего рода пропуском и контролером, а так же проводником. Отныне Диффин стал заядлым любителем поспать, при этом сбегая в "сонное царство" на свиданку. В мудреные сложности он не вдавался, безгранично веря.

Оба побратима — кровные связи перешли по наследству, а душевные заложили при одухотворении — еще ночью окунулись в море печали — больше не сибиро, но свободная воля по-прежнему не их удел. Так, по мелочи — разве это считается? Ограниченная самостоятельность и заимствованная память с личностными установками — последние останутся с ними и в следующей инкарнации, а первые после смерти изымут. Печаль в основном вызывала не участь с расписанной судьбой и заведомым предназначением, а длительная невозможность прямого обращения к Нему без посредничества сросшихся с душой симбионтов. Впрочем, остаточные чувства сибиро как инструмента высших сил скоро выветрятся временем, а все устремления и помыслы будут органично вписываться в установленную свыше модель поведения, совершенно незаметно и естественно для двух синтезированных личностей. Печаль не мешала им любить себя, ведь, по сути, они являлись выделенными в самостоятельное плавание Его частями, без пригляда не останущимися. Побратимы Пинг и Понг родились в этом мире не как все, ткацкий станок Судьбы хитро вплел их нить в Глорасский гобелен — духи добровольно и с радостью согласились со всеми условиями.

Пинг оторвал руку от перил, погладив спину раэкапу — мягчайший мех приласкал ладонь в ответ. Мурлыканье завелось с новой силой. Взгляд на миг сфокусировался на стеле с изображением Ра в виде диска с множеством изогнутых лучей разной длины и степени закрутки — в середине сваор, оканчивающийся возведенными в круг символами стихий. Такие теперь стояли по берегам Пелцокшес вместо разбитых статуй. Цилиндры, конусы, кубы и другие геометрические тела с рельефными изображениями, которые создавали старшие гиты под чутким руководством педагогов — халтура душилась еще на стадии замысла. Надежность спутница простоты, поэтому изящество воплощалось цветущими лозами и вьюнами с необычной формой листьев — растения оплетали стелы, давая простор в смене облика, к примеру, каждый сезон или день, буде такая прихоть кому в голову шандарахнет. Статуи были законченными произведениями, не терпящими живых конкурентов, а стелы хоть целиком прячь в недрах куста, вся композиция только краше станет. Простые фигуры крепче и надежнее даже чисто физически, разве что магический откат свалит их с постамента. Явно соллерсы постарались, применив принцип предохранителей, как пробки в электрическом щитке — концепция многоразового использования выше всяких похвал. Но товар штучный — защита от истинного пламени дорогого стоит, и плазму они сколько-то выдержат, не разрушившись. Огненный символ Ра "штамповался" на каждой стеле.

Паломничество в больничную палату началось с цен-Каринаэ в компании проректора Палополаны — ее ореховые глаза волновались не в пример так и не шелохнувшимся серьгам, подчеркивающим тонкие черты лица. Волнение не отменяло цепкости ее пронзительных очей — она точно знала, что выглядела застигнутой врасплох дикой ланью во время драконьей бойни, этот отпечаток засел в самой глубине глаз, винящих во всем двух детей, сверкающих огнем змеиных глаз на лопатках.

— Аве, — первым поприветствовал центурион, недовольно дернулся кончик его правого уха.

— Аве, — откликнулось женское эхо.

— Вот так с сумерек и стоят. Без еды и процедур, — пожаловалась Халирамбаль, механически крутя локон. Волнуется.

— Ябеда, — тут же откликнулся провокатор, прянув ушами.

— Как смеет ат тамк дерзко вести себя с этранами?! — возбухнул гулким баритоном дежурный трибун, мельком окинув взглядом постные мины своих сопровождающих.

Понг дернул плечом, сгоняя невидимую муху — левая змея на гране слуха зашипела, на одно мгновение высунув раздвоенный язык, коснувшийся подмышки. Проректор приподняла тонкую бровь, гибко изогнув в двух местах, тем самым выражая отстраненный интерес. Цен-Каринаэ тоже решил сохранить статус-кво, предоставив разбираться старшему. Одна друидесса распахнула очи, косулей отскочив от не скрывающего своего негодования трибуна — за недели общения она привыкла к общению с мелкой парочкой маленьких паршивцев, таки добившихся ее согласия на весьма умелое лазание под ее юбкой.

— В плазме истинного огня аннигилирует еще и душа, — холодно комментируя иссушающе жаркий треск. Четыре змеи воспроизвели улучшенный "драконий цвет" — четыре яркие струйки раскрылись четырехлистным клевером с вытянутым шариком сиреневатых язычков, перевитых тонкими молниями. — С очередным взбрыкнувшим церемониться не будем.

Трибун резко сдулся, а Пинг грустно вздохнул — факт окончательно подтвержден.

— Что-то оставшиеся запаздывают, — как бы между делом выдохнул Пинг, постаравшись сгладить острые углы.

— Аве, этраны, — поздоровался нарисовавшийся легат. За ним бледной тенью шествовала ректор, изобразившая немую, глухую и слепую тетку со вздернутым носиком. — Трибун, вы меня разочаровали, — отметил легат еще сильнее побледневшего подчиненного.

— Аве. Соблаговолят ли нам дать... пояснения? — Нет, не с подобострастным выражением, не с презрительным — салатом из десятка граней. Нарочитая запинка с намеком на нем ожидаемые "объяснения".

Пинг и Понг только ушами передернули, а Диффин глубоко зевнул, сверкнув ровными рядами белоснежных зубов и клыков и взмахнув веселыми кисточками на округлых ушах, и с причмокиваниями повозился головой, глядя через щелку век — принявший должность инс-чароплета ему тоже не нравился. Вопрос повис в густой атмосфере, пронизанной плохо выветривающимися медицинскими запахами — мед-корпус внешнего периметра Кроны, вообще-то, строго не рекомендовалось использовать в мирное время, но тут уж и обилие раненых и отсутствие должных мощностей и оборудование постаралось, ну и, естественно, вид на черный ершик, вперившийся в небо прямо напротив окна.

Потянулись минуты напряженного ожидания — никто не уповал на легкость разрешения конфликтной ситуации. Во-первых, стационарный портал с "Сейф`Индастриз инк" не возвели. Во-вторых, без объяснений и приглашений пожаловал в гости центральный аппарат управления корпорации Сидус-Сейф, в простонародье Ламбада. Ну и там по мелочи набралось, плюс столичные кураторы гим-каэлеса не отреагировали, опрокинув чаяния администрации.

Напряжение сгустилось до черпания ложками, когда хорошо видимый трисвог завис над защищаемой территорией, начав ускорять свое вращение посолонь. Когда в небе зажглось второе светило (Руш скрывался за Диввентиз, Зид в северном полушарии за экваториальной зоной не виден), из него стал всверливаться в Аэр гигантский бур из жутко спрессованного света — слабо флюоресцирующая белоснежная колонна. Дикий замогильный визг, лязг, потусторонние уханье и стоны, казалось, оглушали, сметая бумажные фусумы воли. Пошатнувшаяся Палопалана встретилась взглядом с белой как мел белокурой — янтарь глаз бурлил неиссякаемой злобой, наделяя призрака ректора демоническими чертами. Цен-Каринаэ подхватил накренившуюся женщину за талию, прижимая к себе, а легат активировал эмоциональное поле, охватившее мэллорн целиком вместе с часть окрестностей. Впрочем давление звука на психику это не остановило.

Бур, словно веретено, наматывал на себя купол гим-каэлеса, сверху очертаниями напоминающий женскую грудь, хотя правильнее будет его сопоставить с палкой, смахивающей с неба паутину силовых линий. Понг на мыслеречи комментировал:

— Благодарите идиота, сварганившего этот дебилизм. Неужели кто-то подумал, что Бог Смерти не заинтересован в защите материальной составляющей своего логова? Что он не склонен к партнерству? Слышите, как Жнец хохочет на чьи-то потуги удержать бумажный щит? Скоро поперхнется, — окрасив последнюю фразу оттенками самодовольства.

И действительно, когда нити истончились, а небо от горизонта до горизонта покрылось мелкими трещинами, "смех" превратился в булькающий "кашель" и быстро заглох. Абсолютно все почувствовали, как пространство и маэну потянуло к продолжившему ввинчиваться буру, обзаведшемуся мантией с бахромой — от мэллорна и Морсарбора устремились шлейфы и проявившиеся ленты маэны, золотисто-зеленой и фиолетово-черной с сединой. Двоякое чувство дезориентировало — наиболее чувствительные рухнули на ровном месте из-за не справившегося с задачей вестибулярного аппарата.

— Яйца мэл-палха созрели, из-за необходимости баг трекинга и согласования коммуникационных протоколов развертывание и тестирование паркета Триангланума стартовало раньше. Ядро арездайновской системы, следуя договору, взращивается изготовителем в им же без всякого согласования выбранной точке — здесь безопаснее и надежнее всего на континенте, не считая Сверьялуса. Заодно и грузовой портал между двумя центрами, Арездайновским и Угэрежским в Оак-Дюдьярде, отныне можно организовать в любой точке гим-каэлеса Ахлессен, — сухо и вслух.

Тем временем бур воткнулся в бок недавно расчищенного озерца, тут же вспенившегося и высохшего. Блеща радужным глянцем черной чешуи, стремительно рос мэл-палх, перейдя во вторую стадию. Первая заключалась в разбрасывании корней — четыре по три углубились распорками на сотню с гаком метров, раскрывшись там зонтиками-стабилизаторами. Казалось, вытягиваемая из Морсарбора Тьма Ночи оседала чешуйками, а золотисто-зеленые всполохи всасывались в заболотившуюся на километровом радиусе землю — пропал один из лесных островков (друиды сглупили, и сами же позже дошли до той мысли, что следовало подобно одеялу стянуть соседние леса до установки забора из мэл-кедров, а не растрачиваться на жалкие лоскуты, плюс стало ясно, что проку от расстеленного ими зеленого ковра оказалось чуть и две полушки, благо вовремя подрядили учащихся перестилать и обновлять зелень — агрехи травили червей и насекомых не хуже, а то и лучше, заодно урокам обеспечивалась жизненная наглядность).

Вихрь крутился до тех пор, пока башенная игла не добралась до километровой высоты — главный мэ-палх стал вторым по росту в равностороннем треугольнике из него, Великого Мэллорна Ахлессена и Морсарбора, имя которого не разглашалось Жнецом. К этому моменту бур превратился в луч света, ниспадающий с небес на землю — мэл-палх переливался под взором орбитального софита. Ярче всего блестел гиперасэнадовый шпиль и три спускающиеся от него такие же дорожки, при пересечении круглой плоскости основания образующие вершины равностороннего треугольника — малый и большой как бы стыковались вершинами. В свое время план паркета утвердили именно с таким учетом, чтобы крупные объекты не становились на одной линии между узлами Триангланума, что, безусловно, нарушало геометрическую правильность — большинство треугольников один на другой не похожи, подобия будут в ключевых позициях и только, а длина сторон вполне выдерживает расстояния в сотни километров при установке мэл-палхов на господствующих высотах (растяжки из корней с гиперасэнадовой сердцевиной на сотни метров способны углубляться). Прочнейшие волокна прочно удерживали ствол, служа якорными энерговодами — к ним стекалась маэна, собранная зацепившимися за эфир силовыми усиками, в истинном зрении превращающими гибрид в ощетинившуюся ехидну. Серебристо-коричневые тела гибких веток величаво растопырились, заколыхав золотисто-зеленым опереньем. Пристальный взгляд с использованием дальнозоркости прояснил ситуацию стоявшим позади Пинга и Понга — иголки цвета листьев мэллорна создавали сходство веток с оперением. Психоделическая красота, хищная — небесный луч погас, в отличие от предполуденного Ра, взыгравшего золотисто-желтой полосой по всей непоколебимой ветрами высоте.

— Внимание! Всемм следует закрыть истинное зрение — фазовый переход при пилотной инициации способен ослепить, — занудным голосом.

И скрыть теневой тринтет, прорастающий в астрале и совмещающийся с оригиналом посредством разности фаз. Инициация произошла лучом, пущенным со все еще неистово вращающейся Ламбады в астральном плане. Миг — и сверкание спадает в ноль, пронзающая Аэр игла будто вырезается из ткани мира. Миг — все возвращается на круги своя, кроме ставшего в разы меньше коэффициента отражения и пропавших эфирных спиц, исказивших пространство в непосредственной близости от мэл-палха, как бы завернув его в слоеную обертку, из-за которой появился едва заметный радужный ореол.

— Трекинг-контроль — это передача от автора и координатора проекта, — оборачиваясь в тот момент, когда взгляды всех присутствующих скрестились на собравшемся из индиговых искр идеальном шаре размером с голову взрослого, внутри завораживающе клубился дым, приковавший взрослых. — Надо зажать его ваджрой и открыть канал к любой паре действующих доппельвита, затем внедрить в пустую копию главного библиотечного кристалла. Тогда имеющие гим-терминал получат модераторский доступ ко всей собираемой статистке, сливаемой в память камня, и смогут контролировать ошейных на всей территории гим-каэлеса. После начала сбора статданных, к примеру, отпадет надобность в унизительной процедуре ковыряния в памяти во время мнемосчитки. Гибкий и продвинутый ИИ легко обучаем.

— Передача от автора и координатора проекта? — Переспросил мысленно легат, первым переваривший информацию и смогший оторвать взгляд от гипнотического камня, чья магическая структура ради безопасности подчинялась в том числе законам динамического хаоса. Его зрачки расширились, а сердце сбилось с ритма — на это мгновенно среагировала друидесса, проследив взгляд и ахнув.

— Да, — ответил Пинг, тем самым целенаправленно разрушая "мнимую" связь между побратимами Панг и неким(и!) автором и координатором. — Для вас просили передать совет: Жнеца следует пригласить на обсуждение планов постройки общих оборонительных рубежей сразу после внедрения трекинг-контроля и планируемого начаться в понедельник взращивания вблизи внешнего периметра гим-каэлеса еще трех мэл-палхов силами царской Длани, — Пинг и Понг позволили себе насмешливо улыбнуться и высокомерно передернуть ушами. Пусть росточком им по ребра, но превосходство над ними так плескалось в глазах — момент триумфа. Двух жалких посредников возвели в ранг небожителей, ха! Сто раз ха!

— Представление окончено. Надеемся, этраны, вы нам простите прихоть провести в палате оставшиеся до выписки дни уединенно? — Ехидно любезничал Понг, недвусмысленно выпроваживая группу посетителей.

— Не возражаю. Дуот Панг. — Легат вновь вернул парочке смутьянов официальный статус гимназистов, только на птичьих правах. — Идемте, этраны, безотлагательные дела есть у каждого из нас, — нацепив маску чопорности. В конце концов ущерб чепуховый, даже полезный. Подумаешь, шумно сдернули защитное покрывало вместе с вложенными в артефакты плетениями, эка невидаль! Вслед за легатом и трибун взял себя в руки. А ректор банально не смела выплеснуть и каплю явного негатива — близкое знакомство со Жнецом едва началось, и окружающие нисколько не виноваты в ее препоганом настроении.

Взрослые вышли гуськом, замыкала процессию медсестра, бросившая напоследок полный обиды и сострадания взгляд — такая вот у нее противоречивая натура. И стройные ножки.

Оставшись в одиночестве, эмоционально опустошенные Пинг и Понг крепко обнялись и заплакали друг у друга на плечах. И оба не понимали, какие слезы превалировали — счастья или горя? Обиды, злости, радости?.. Зыбки суждения — твердо смирение. Понимание этого обратилось маяком, не давшим капитанам двух кораблей не туда повернуть штурвалы и пропасть в штурмующемся море близ береговых рифов — рейс длиной в десятилетия едва начат и должен быть завершен. Должен и обязан, согласно клятвам присяги.

Глава 11. Жизнь это учеба

— Ваша помощь неоценима, благодарю, вас, — чинно поклонился я Флэ, Эасо, Иэру и Аэнли. И безобразно рухнул на мох, развалившись меж трех горбов с сияющей улыбкой.

— Занимательный опыт, — улыбчиво прозвенела Эасо мелодично журчащим голосом, облюбовав крупную пеструю фиалку. — До сих пор естество будоражит родство с каждым из моего народа. — Божественная Фея-Мать поправила свое крыло.

— К этому невозможно привыкнуть, — произнес фэйри, свернувший крылья в мошну и уютно устроившийся на склоне бугра. — У меня не получилось, — смутился Флэ.

— Чувство единения незабываемо, — серьезно заявил Иэру, уловивший акцент на "моего".

— Этот день достоин стать ежегодным праздником, возобновляющим печать единства, — произнесла Аэнли, глядя с упреком на меня.

Древо Кагифэ независимо, установить духовное родство с ним у Эасо не получилось, вернее, она и не пыталась — отправленная волна вибраций просто не срезонировала с душами тех, кто уже под крылом другого Бога, меня и Сверьялуса. Хотя Эасо осталась открыта для всех молитв — я точно не запретил Кагифэ выказывать ей уважение, к тому же посредством освященного алтаря обратиться и быть услышанным может любой асм. Печать, кстати, не позволит оставшейся горстке фей разобщиться, она же передастся и по наследству — покровительство богини останется первичным, кому бы в дальнейшем ее дети не поклонялись, исключения, конечно, составляют посвященные жрецы, но до этого Эасо вряд ли когда-нибудь доведет свой народ.

— Каюсь-каюсь, — сдался я под их укоризненными взглядами. — Со следующего года отметим праздники!

Беседа протекала в дружеском тоне. В такой компании и в нынешнем статусе мы все собрались впервые, и каждый старался быть непринужденным, говоря на "обыденные" для божественных темы, и пусть четверо из них и двух месяцев не прожили сияющими, а фактическим божеством являлась только одна.

Как обычно, подготовленный мной для них визит на Пантеон объединял несколько целей. Самая главная из них — отвлечь внимание всех, имеющих доступ. Создание Престола Силы и немедленное восхождение на него — экстремально выходящее из ряда вон событие! У Эасо было на это Право, имелись возможности и поддержка: общая молитва всех фей в роще Эльбра и поток силы Нордрассила, что в совокупности нивелировало эффект от слаженных "мерцаний". Взбаламутившее всех событие скрыло меня, признаться, жутко мандражировавшего — я боялся расколоться, я боялся так и не найти себя, я вообще боялся...

А вышло... Нет, не в дышло! Но держаться непринужденно перед сыном, названной матерью и двумя друзьями в статусе жрецов у меня еле получалось. Да и они сами с трудом отходили от произошедшего — еще четыре сияющих соблюдали нейтралитет, а на пьедестале сложилась патовая ситуация — Давжогл при Жнеце не мог действовать свободно без угрозы потерять все, потеря четырех высших жрецов тяжко на нем сказалась, лишив подпитки. Поэтому он мог только кусать губы, не помышляя о вмешательстве — новая сила искажала задумки, и, кстати, не только его. Поводом для сбора и тем, что дало мне время оклематься худо-бедно прийти во вменяемое состояние, стали шустрые драконы — они воспользовались ситуацией и поспешили беспрепятственно возвести своих ставленников на оставшиеся два Кратонных Престола Сил Рухмыкхгронжевского лепестка Пантеона. Впрочем, это скорее стало приятным бонусом к решенной задаче — к двум пришпиленным энергетическими булавками Кратонным Престолам Сил, Серуш и Юзи, добавилась третья опора, аннулирующая все эффекты от последующих "мерцаний" — все будет бестолково, в чем сразу же некоторые и убедились, как минимум в высшей мере раздосадовавшись. У Эасо впереди год, чтобы заселить Великие Мэллорны гим-каэлесов и начать крепить свой Престол собственными силами, а не заемными — восемь согласились на кабальные условия, девятого не спрашивали. Впрочем, и детородных — или ульеродных? — всего-то с гулькин нос — одиннадцать, больше нет мужчин, способных оплодотворить — или одухотворить? — более трех десятков за раз и выжить после такого поистине великого геройства.

Беседа оказалась многопланова. Эасо готовилась к благословлению супружеских пар, а точнее четверок — три феи на одного фея, дабы было, кому ухаживать и защищать бескрылых. Флэ подспудно думал о новых мерах по лечению больного Нордрассилла, с которого буквально только что сорвал защитный покров, тем самым существенно ослабив оборону — к счастью, покушаться на его вотчину никто не осмелится. Иэру и Аэнли радовались отдыху. Мой Абиок в четыре потока принимал сенсорную информацию — "жучки" собрали баснословно богатый урожай. К взаимному удовлетворению, разговор надолго не затянулся — четверо упорхнули, а я, механически отряхнув штаны, побрел в Донжон моей Цитадели, выстроенной внутри Обители. Ну, планируемой. Каждый шаг рушил скрепы воли, опьяняя сознание абсолютным могуществом. Там, там Лейо и Зефир, они разделяют мою судьбу, там, с ними, я смогу нырнуть в измененное состояние сознание и удержать вожжи разбухшего и разжиревшего Абиока, пухнущего похлеще дрожжей.

Решился. Ох, как не просто дался мне этот шаг, восстановление целостности! И совершенно пофиг, смелость ли явилась первопричиной, или виноват душок самоубийственной трусости... Вообще абсурдны рассуждения по этому поводу — последние дни был сам не в себе, словно в кошмарном сне наяву! Совершенно точно одно — без Лейо и Зефира все сохраняемые крохи растворились бы, и родилось бы на осколках нескольких личностей какое-нибудь чудо-юдо, монстр тьма-ликий. Бы-бы-бы, ХЫ!

Долго ль, коротко ль витал в облаках эйфории, но таки сработал раздражающий фактор, оставленный заведовать проектами в отсутствии неизбежно сгоревших сибиро, в количестве один плюс три плюс два плюс дюжина — ответственная миссия выполнена! К ялу осмысление результатов — Итол.

— Привет! — Распахнул я объятья.

— Привет... — благоговейно в ответ.

На то он и первожрец, чтобы проявлять чуткость при общении со своим богом — на негнущихся ногах Итол сделал недостающие шаги к ступени и прижался ладошками и ухом к моей груди, тут же оказавшись в кольце моих рук. Обоих захлестнула волна безудержного счастья, незамутненного предрассудками. Мы стояли, окунувшись в безвременье обоюдного восторга от долгожданной личной встречи, и река замедлила свои воды под нами. Этот бесконечный миг обоим врежется в память, и плевать на слишком окрепчавшие узы! Наша любовь взаимна и полна, пусть все утрутся своей завистью и подавятся злословием!

Встреча примирила меня с моей изменившейся сутью, открыла новые удивительно прекрасные горизонты. Встреча утвердила Итола в вере и правильности выбранного жизненного пути. Двое не видели уязвимости в своей связи — она наоборот придавала обоим сил для будущих свершений!

Когда Итол набрался смелости и крепко обнял меня, мы переместились на мое ложе, не спеша раздеваться и предаваться низменным утехам бренной плоти. Наслаждение обществом друг друга длилось и длилось, чувства перекатывались словами из эмоционального наречия. Две одинокие души заполнили пустоты друг в друге: одна алкала о ком-то заботиться, о ком-то понятном и незамысловатом с большими задатками, преданном безоговорочно, умном и понятливом, любящем; другая жаждала заботы, лишившись оной после встречи родного отца со своей любимой, сразу подарившей ему ребеночка-сольфика, отнявшего практически все родительское внимание, тепло и любовь.

Я наконец-то — не без незримой помощи Абиока, Лейо и Зефира — смог без всякого страха принять в дар чьи-то воспоминания. Вообще-то, они достались мне вместе с нитью жизни и судьбы Итола — отказаться был не властен, да и не думал я об этом в эти благодатные и наисчастливейшие моменты, затмившие собой всю пережитую боль и страдания.

Полновесная инициация Итола, как моего первожреца, установила формат наших отношений, расставив все точки над "ё" — нам нет нужды в примитивном интиме, высокие чувства доставляют несоизмеримо больше счастья, как в глубину, так и в ширину, вообще по всем направлениям! Дух беспол, отождествление себя с мужским или женским началом есть пережитки тварного мира. Теперь нет необходимости в разграничении сознания Итола на личное пространство и порог для общения с богом — он целиком мой, со всеми любимыми обоими потрохами! И оба ликовали тому факту, что один теперь без всяких заморочек способен обращаться ко второму, а второй рад-радешенек возможности быть неким посредником, удовлетворяющим с другими сексуальные потребности обоих, и не только.

Как-то незаметно два обнаженных тела сплелись, усиливая плотность взаимного контакта, да так и застыли, качаясь на чувственных волнах, пока мягкий намек Лейо не прервал идиллию необходимостью возвращения Итола.

Взяв в руки лицо стоящего напротив, я вытер непрошенные слезы:

— Благословляю, Итол.

— Благодарствую, Гаер, — улыбнувшись во хмелю всепоглощающей любви, плавно выпускающей своего адепта из своих объятий в явь.

Мы все обсудили и всласть наобщались, воспользовавшись архаичным звуком лишь при встрече и расставании — дольше действительно разнеживающий перебор. Я — пример для подражания. Я первым настроился на трудовой лад, являя образец — внизу, на земле, Итола ждал рассвет нового дня, полного хлопот, одна и которых заключалась в маскировке просветленной физиономии и минимуме внешних изменений, мгновенно бросающимся окружающим в глаза. Пока не время громко заявлять о себе, а слава чудака на руку.

Памятуя о договоренности, Итол набрался мужества и сомкнул створки своей раковины — мне противопоказано раздвоение, даже длительный контакт через божественную пуповину окажет вредное воздействие. За черной челкой в его обольстительно зеленых глазах ведьмака я разглядел полное, хоть и тоскливо-грустное, понимание необходимости предпринятого шага и поддержку, обоюдную к слову. Кстати, он маг, равно владеющий магией творения, воды, электричества и пространства-времени, а после полной инициации теперь еще и всеми остальными — люфс возвращался магом-универсалом, до поры до времени прячущим жреческие способности проводить божественный свет и волю. Да, люфс — он как клещ к жертве уцепился за свою природу, искренне скорбя по человеческой матери, о судьбе которой теперь все-все знал.

Прочитав в моих глазах образ ангела в облаке черных волос, Итол расправил плечи, набравшись твердости духа. Он стал мужчиной в лучшем понимании этого слова, повзрослели морально-нравственные формы его сознания. Мы оба осознавали ранимость наших отношений жрец-бог, которые будут расти и матереть.

Итол моими глазами увидел своего отца, подарившего жизнь. Особенности его воспитания и причины, побудившие его к такому поведению. Сольф стеснялся отпрыска смеска. В борделе они выживали, рабам не до жеманства, ханжества, гордости и других проявлений, способствующих отторжению. Там у молодого сольфа крушили волю, используя в качестве лома вырванного наркотическим обманом сына. Вторая любовь оттеснила родную кровь на второй план, а рождение истинного первенца возродило в нем сольфский дух, потому Ольт так стремительно отдалился от Итола, урывками возвращаясь, когда чувство вины перебарывало детское воспитание. В отношениях отца и сына наступил кризис, обострившийся скорым рождением следующего ребенка. Нет, они де-юре поддерживали отношения при свидетелях, но де-факто пропала откровенность, разбежались темы разговоров, они искали причины для... В общем, Итол оставил в сердце любовь к Ольту как к подарившему жизнь, и на ура принял идею божественного отца, став его земным сыном. Пусть пока кривобоко, но каждый из нас дал другому недостающее тепло. И вот, стоя в Аштараковском зале с люстрой, оба утвердились в желании плавно и безболезненно друг для друга перерасти этот этап — смогли ведь сдержать плотские порывы! — и вскормить росток если не братской дружбы, то максимально близкой духовной — никто из нас не хотел слепого преклонения и безумств во имя веры или внимания. Мы расстались на мажорной ноте.

— Ай! Совсем ополоумел, придурок?! — Добавив еще и током, аж челюсти свело.

— Пп-прости, Флэ... — собрав мысли в кучу.

Я рассеянно трапезничал — деловой задор спал сразу после расставания. После бездумного брожения с улыбкой блаженного, блуждающий огонек-Зефир вывел меня к скатерти-самобранке, любезно приготовленной Лейо для моего ублажения — по задумке, блюда долженствовали способствовать проглатыванию и ускоренному перевариванию недавних переживаний. Вот тут-то Слим и попался под руку, отправившую его прямиком в рот.

— Чего под руку полез? — мысленно улыбаясь. При этом на лице образовался оскал жуткой гримасы — мышцы свело от электричества, Абиок и не подумал препятствовать, зубоскаля где-то глубоко в подсознании, чтобы я не видел. Ага, как же! Он часть меня, а не наоборот. Революция не состоялась, мятежных разогнали по закоулкам.

— Ты провалил проверку. Я обижен, — обидчиво выпятив свой водяной горб.

— Ага-ага, так и поверил. Хех, а давай ты станешь зубным раствором? С твоими-то возможностями по отбеливанию...

— Счаз! Тьфу!.. Уел, папка, — сдувшись и оттаяв. — Но согласись, — весело, — подловил ведь я тебя!

— Да-да, что верно, то верно...

— Эй! Не уплывать! Зря я подставлялся под твои клыки?! — Сердитый кусок воды то еще зрелище.

— Нет у меня клыков, но ты прав, что-то я чересчур расслабился. Спасибо, — последнее членорахдельно произнес вслух.

— Вот. Цени! — И кувыркнулся с руки, просочившись между веточек пухового мха. Флэ вновь стал пылинкой в Слиме, трепещущим передо мною.

— Должен заметить, Лео, Сверьялус остался недоволен километровой аркой мэл-палхов, — с огоньком в глазах произнес Лисауст-Лейо.

— Чур меня! Ты ли это, друг Горацио? — Я даже встал и обошел эльфа вокруг.

Строгая черно-белая форма дворецкого, классические белые перчатки и белое полотенце, идеально сложенное на сгибе черного рукава. Панговые волосы масляно лоснились, вульгарно розовый бантик собирал их в пучок пониже крестца. Признаться, я обалдел.

— Пока ты под домашним арестом, твои псевдонимы примерю я. — И этот подтрунивает! Да еще и поклонился как взаправдашний дворецкий короля.

— У-у-у! — У меня закружилась голова, Лейо сделал безупречный шаг, поддержав.

— Пора распаковать свежие впечатления, иначе они грозятся протухнуть, — сюрреалистичный голос вверг меня в пучину памяти, держа за шкирку. Вот ж, зараз-за! Но прекословить не стал, прекрасно понимая.

Проблема и выеденного яйца не стоила! Решение оказалось тривиальным! И поистине гениальным... И так вовремя пришедшим и четко реализованным. Лейо великолепно справился, как и Зефир.

Ответ созрел ни раньше, ни позже. Злоключения месили тесто для сдобной булки с изюмом по рецепту Судьбы, гм, в лице Араса. Или его представителя на Бодо — Око Бодо, или как в церковной среде Око Араса, являлось титаном, лишенным личности и воли. Колоссальный водоворот выглядел зрачком с других планет, когда тучи над ним раздвигались. Титан, рядом с которым успешно спрятался Лейо, переместившийся из глубочайшей впадины на обратной стороне в аккурат за миг перед наиважнейшим событием в моей жизни, приоткрыл лишь свое предназначение — совершать круговорот воды. Он гнал ее по венам в коре Бодо, чтобы пар по артериям нагревал дно, генерируя облачный покров. Глобалис-Ремувэо на время нарушило его работу, тучи разрядились, океан подостыл. Титан бы еще долго промаргивался, однако выхлоп энергии, а вернее всасывание определенного рода силы, завел его шарманку по новой. Близость к Привратнику в ответственный момент помогла установить фильтр и вентиль, дабы беспрепятственно и незримо собирать информацию, а так же успешно имитировать некоторые "природные" процессы. Зачем? Лейо пока держит в секрете, а я и не настаиваю.

Главное не в Привратнике. Лейо это не я. Мы ближе, чем семья. Мы одна персона с тремя эго. В общем, намотавшийся клубок туг для осознания всей глубины его природы, но лично для меня это более чем хорошо! Лейо изначально строился с учетом кластерного принципа. Я в начале не воспринимал его за нечто живое и одухотворенное, он и сам толком не мог осмыслить самоё себя. Однако прошли годы в разлуке, мое дитя росло. Да, встреча затмила наши разумы, натворившие претенциозных глупостей, впрочем, все, что ни делается, все к лучшему. Так и в этот раз. Зефир каленым железом, хе-хе, отделил от меня чуждое — те три кристалла, вживленные... эх... Они пустили слишком глубокие корни, а все последующие матрицы прививались ветками к их толстому стволу. Они исподволь науськивали меня на асассина, расчетливого мстителя. Не вмешайся бы в процесс амбиции Лара и пленение Асколем, стал бы верным псом ре-Т`Сейфов, идеальным разящим мечом как минимум. Зерна Хаоса взбаламутили мой омут, вытащили со дна на поверхность такоме, что пришлось идти на крайние меры, а потом еще и пытаться впадать в спячку, но Мститель все равно вырывался. Только благодаря некоторой затюканности и неприятия насилия, моего наследства с Терры, я успешно противостоял знаниям всяческих ядов и способов устранения практически любого противника. А в годы плена все мое естество было направлено на то, чтобы не сойти с ума и отточить те единственные приемы, что смогли бы убить тюремщика и сбежать. Пусть мститель выглянул, но Мир вновь не оставил меня в беде, подсунув дуота Эёуха. В конце концов вектора сложились в жестокий жизненный урок для попавших под пяту фатума близнецов. И, гадство, ни к ним, ни к Шофхаррэ мне путь заказан.

Ключ... Он растворился во мне. Плюс Тронный Венец, корона всего Глораса. Мир по-своему стремился угодить мне, как-то помочь. Великая благодарность ему за истинную любовь! Высокое чувство много месяцев согревало, пока жестокость эльфов не утопила его в ледяной мести, жаждущей все новых и новых жертв, не отличая одну от другой из-за влияния поглощенного Хаоса.

Но мы справились. Да, я, Лейо и Зефир настоящие богатыри! В буквальных смыслах. Я — Бог. И это не повод для гордости, отнюдь. Впору рыдать в три ручья, стыдливо оглядываясь назад. В общем, Лейо развил идею с нас-серверами — он принял в себя, отделенное Зефиром. У нас все равно все общее. Однако развиваться в нутре Лейо у них уже не получится — теперь это действительно лишь набор папок и файлов без всякого подвоха, простой набор бит, уже ничем не могущий шокировать или поработить, но сохраняющий полезность и ценность.

Вербальное общение служит связующим звеном между прежней человеческой сутью и нынешней божественной, между прошлым и настоящим. Приятная трехстороння игра, приземляющая и примиряющая меня — сладкая парочка целиком и полностью магическая, ей хоть бы хны — они не заморачиваются подобными переживаниями, у них несколько другое мировоззрение, они иначе воспринимают мир, хотя и через мою призму в том числе, чему я бесконечно рад.

Бог-дракон. В миг преображения Обитель трещала по швам — Слим с сибиро-Лиефилем был отправлен в рощу Эльбра, а субизмерение Кагифэ и Аштарак отделились от ядра, дабы не продуцировать демаскирующие вибрации. Если предельно упростить, то я заново родился в теле энергетического дракона, свободно живущего в пироге реальности Арасмуэра. И у меня не хватает слов, объяснить то, как можно существовать сразу на всех планах бытия! Я и пустота, и точка, и плоскость, и тело, информация и энергия — все это мои аспекты. Пожалуй, пребывание в каком-то определенном уровне сродни фокусировке моего мегазрения.

Я не стал делать из себя калеки, отгораживаясь от дивусвизио, однако помнил завет Вратариуса и всецело ему следовал — прозревание будущего не сулит добра. Максимум на час вперед, плюс аналитическая развертка на сутки и планирование на недели и годы. Но никаких пророчеств! Если и смотреть, то в щелочку, как вышло, скажем, со звездной империей, бороздящей завоевываемый космос, чтобы ни дай Арас видение вписалось в ткань мира! Тьфу, тьфу, тьфу! Мне хватило Арьяны.

Додекаэдр, символизирующий мое ядро, оказался не так уж прост! Абсолютно не прост! В него так легко вписывается парный ему икосаэдр... Мне следовало еще тогда, после победы над Зверем, догадаться — грани одного есть вершины другого. На тварном плане — додекаэдр, отражение астрального — икосаэдр. При перерождении я вознесся, соединив и вывернув то и другое в гипер. Жесть! Я ведь теперь имею сто двадцать двенадцатипотоковых ядер! Причем, в астрале целых шестьсот четырехпотоковых! Додекаплекс и тетраплекс! Причем, все так хитро завязано и перекручено, что без водки с амброзией не разобраться! Жеэээсть... Сколько же в моем подсознании скрыто реально потоков? Лучше мне не знать — спокойнее спать буду.

То-то Абиок мается от безделья!.. Оказывается, вся эта прорва "личностей" — или моих персональных теней — уже разобралась со всем объемом памяти и вовсю волынит, ожидая волевых приказов. Я натурально выпал в осадок, если бы не твердая рука Лейо, так бы и осел — его уверенный и слегка насмешливый взгляд стал дозой адреналина.

Если грубо, то все можно свести к программированию — теперь я владею машинным языком, которым писался программный комплекс "Глорас". Так просто и незатейливо! Да уж... Вот ж влип!

Абиок свел все магические приемы в единую систему, состоящую из нескольких высокоуровневых языков программирования, удобных при решении тех или иных задач. Да, в ПК "Глорас" уже заложены идеальные приемы и стили, но достижения в магическом искусстве нельзя списывать — Абиок все учел, разложив по полочкам. И правильно, очень мудро — зачем замок на дверях открывать выбиванием кувалдой, когда есть отличный ключ, а порой и еще более совершенная отмычка?

Ох, лафа! Наконец-то не надо учиться!

— Надо, Федя. Надо! — Ехидный голос Зефира заставил съежиться.

— Упсъ...

Мда уж. Жизнь — это движение. В каком-то смысле учеба это и есть изменения, вызывающие движение.

Признаться, я восхищен тактичностью Эасо, Флэ, Иэру и Аэнли — Итол не способен был разглядеть. Симуляция. Все окружающее — виртуальное пространство Лейо. Ради меня он все сымитировал. Я от Итола едва не ослеп и не тронулся умом, и даже представлять себе не хочу, что бы произошло, ощути я жизнь вокруг — звезды четверых сияющих я сам зажег, их свет родим и тёпел, Лейо я так воспринимаю как все окружающее пространство, Зефир вот опять же. Но всё и все остальные плод воображения, ловушка для ума. Моего сознания.

Учиться скрывать свою суть, прятать. Только благодаря воле Лейо я не спалил Итола. Ох ж, беда-а-а...

Закроюсь от Лейо и Зефира — сдам экзамен и получу пропуск на землю. Чудовищная несправедливость!!! Как, как я могу от вас закрыться?! А ведь надо уметь, развить навык, ибо иначе и носа не высунуть наружу. И первый практически вопрос моего билета заключается в способности не сойти с ума и никого не убить в субизмерении Кагифэ. Жеэээсть!..

Лейо не зря шокировал, примерив Лисауста — ибо мне нельзя. Самый допотопный фантом способен дестабилизировать меня и Абиока, и воистину титанические усилия пойдут прахом.

И нет мне покоя...

— Что ж, Лейо, начнем, что ли? — Оформив мысль, спустя неопределенное время.

Так и началась эта череда. Раздумья начались с обычного сорняка, в простонародье его кличут репей. Хех, прелюбопытный куст, жаль, истлел. Лейо их стряпал на грядках пачками, подсовывая мне их до тех пор, пока я не смирялся в достаточно для их здоровья мере — только сотая попытка увенчалась успехом. Да-да, каюсь, начиная с двенадцатой попытки, забавлялся, ввергая кусты в мутации неряшливыми мыслями, для них немедленными приказами, абсолютным жизненным смыслом. Потом настал черед колонии бактерий. Трава-грибы-трава-микроорганизмы-трава-насекомы-кусты-животные-деревья. Примерно в таком порядке Лейо знакомил меня с жизнью, с программным кодом ПК "Глорас", смиряя с его духами.

Глава 12. Утряхивание гим-каэлеса

Инс-чароплет расхаживал маятником перед сидящими в позе лотоса — популярность употребляемого феями названия набирала обороты, вытесняя "позу мудреца" и прочие синонимы — гимами дуодека Ракип. Он вещал про респирацию, редукцию, регенерацию, релаксацию и ревитализацию, соотнося с ранее пройденным материалом. И каждое биение его взгляд натыкался на опершихся на руки Пинга и Понга, увлеченно переставляющих проявленные на доске фишки — разлинованная плоскость и цветные эфирные сгустки.

Го, как сёги, рендзю и шахматы, дуот Панг вбросил в детские массы через неделю после "возвращения". Вернее, побратимы перестали скрытничать, чередуя интеллектуальные игры, в которые увлеченно бились все время, исключая сон. Физический труд просто снижал темп, а всякие медитации и прочие науки они успешно игнорировали, итак прекрасно зная и умея — зачем пропадать памяти братьев Эёух, раз же те соизволили ей поделиться? Плюс богатейшее наследство. Пинг и Понг не страдали прилежанием, а усердия хватало ровно на столько, сколько требуют со всех остальных и сколько эти "они" могут. Ни больше, ни меньше. Инс-чароплета это особенно нервировало.

Шок — это по-нашему! Девиз и сейчас служил Пангу. Начать хотя бы с возвращения в центурию. Привилегированные сервы, имеющие больше свобод, чем гимы — вот кто они такие. Их имел право наказывать токмо легат. Ну и декан, но Апикцео оба побратима слушались беспрекословно. Эм, ну почти, толкуя многое в свою пользу. Но никогда открыто не переча.

Их, Пинга и Понга, центурион Капринаэ провел практически по всей столовой, в полной тишине кипятя связывающие близнецов ментальные каналы.

— Аве, гимы.

— Аве-цен! — Раздался в ответ детский хор.

— Это личные сервы этрас легата ат Пинг и ат Понг. В ограниченном статусе дуота Панга приписаны к дуодеку Ракип до выпускного экзамена, — без эмоционально и с непроницаемым лицом, что стало словно ушат холодной воды.

Если Хеап тогда просто приуныл, то о Эёухе и Енго вообще говорить не приходилось — за них кричали клейма во лбах Пинга и Понга, там, где раньше красиво пламенели зеницы. Представленный дуот Панг отличался и одеждой — строго серая ткань неизвестного вида, ребристый покрой флофоли, необычные сандалии вместо плетеных варадзи и голый торс, не считая м-тату. Никакой туники или хотя бы обреза-пончо — нельзя, как и сханнки теперь не положены, хотя плащ доступен, но в помещениях его не носят.

Как оказалось, их рискус никуда не убирали, рюкзачек обнаружился аккуратно сложенным внутри. В трапезной Ваэрт и Ноарт сидели в конце стола, рядом с ними на самый край и присели Пинг и Понг. Дуот Халь сидел ни живой, ни мертвый, только после второго замечания Акипцео он деревянно заглотил свой завтрак. Тогда вся столовая доедала в мертвой тишине, а центурия Рупикарпа в ней возвращалась в лист, а дуодек Ракип еще и переодевался, проводив взглядом переданное цео и исчезнувшее в зеленовато-индиговых искрах, запрещенная для дуота Панга одежда, философски отнесшегося и к тишине, и к ограничениям. Пинг и Понг видели вкруговую, при концентрации истинное зрение охватывало всю шаровую область, а не только телесный угол из пастельно-радужных глаз, впервые не серых. Тогда включались и остальные истинные чувства, обычно находящиеся в магическом диапазоне. В общем, мировосприятие у побратимов по сравнению с прежним скудное. Мошна, вот, осталась, быстро входящее в форму тело с кучей иммунитетов, универсальным чародейским даром и кое-какими способностями ментатов. Не густо по сравнению с прижним.

В последующие дни до праздника равноденствия дуот Панг без надрыва догнал физическую форму созвенцев в своем дуодеке. А вот интеллектуальная и магическая наголову опережала выпускающихся гимов, впрочем, побратимы знаниями особо не светили, стараясь не выделяться и не хвастаться. Хотя, пожалуй, само их существование отличало от остальных, что бы они ни делали.

После переодевания дуодек, потеряв двух бойцов, отправился сеять пшеницу. Братья Эёух и Енго остались с Каринаэ в спальне. В тот день с дуотом Панго кроме декана никто не говорил, настолько всех потрясло преображение из прививаемого побега в фактических рабов. Слухи слухами — реальность реальностью. Атмосфера таинственности и подозрения о награде за какой-никакой подвиг разбились стеклянным фужером, столкнувшимся с суровой действительностью каменного пола — оправдались наихудшие опасения заядлых пессимистов.

Пинг и Понг в основном молчали, подпустив к себе лишь Пэйпа и Хэйпа. Кстати, Эйух спал в противоположном конце, рядом Енго, Тирл, Цуюк, Ёусл. В центре, обозначенном массивным комодом с резными боками и изящными ножками на широких круглых основаниях, располагался цео. Дальше Уапэ, Имш, Халь, Хеап. И теперь дуот Панг. Там, где и обозначил когда-то центурион, знакомя трансфертных между собой.

В конце концов из-за Хеапа, Имша и Халя Пинг и Понг перевели игру воображения в видимый диапазон, однако никаких правил и комментариев, кроме абсолютной немагичности, ни по го, ни по сёги, ни по рендзю, ни по шахматам так и не дали, отмахнувшись предложением скинуться всем дуодеком или сразу центурией и "купить" за кэш-баллы упомянутые игры вместе с подробными описаниями. Как раз к празднику, вместе с остальными навсегда испорченному невозможностью попадания в Страну Облаков за прекращением существования последней, о чем прямым текстом заявил Понг, когда старшие пытались ответить на законный вопрос одного из созвенцев. Кстати, дуот Панг промолчал на вопрос от самого — перед ним ее двое интересовались, полагая побратимов ходячей энциклопедией — Хеапа про иглу с перьями, с такими спецэффектами воткнувшуюся в землю на территории Сешенсо, впрочем, даже Апик не получал ответов на некоторые вопросы.

"Обновленные" Пинг и Понг не блистали общительностью, но на вежливые и лишенные глупостей обращения отвечали охотно. Однако никого ближе Хеапа, а вскоре Халя с Имшем никого к себе не подпускали, грубыми методами отучив остальных даже случайно их касаться. Дуота Панга не били, кису не применяли, кэш за неимением не терзали, но неизменно за провинности давали самую тяжелую, нудную или противную работу из всех возможных — даже Диффин, их неизменный спутник и подхалим, втирающийся в доверие ко всем остальным созвенцам и дающий себя гладить за всяческие сладости и приятности, предпочитал на время работ укрыться в тени кустов или вообще остаться под сенью мэллорна ради кошечек-любовниц, порой устилающих собой все татами листа Рупикарпа, пока их насильно не выгоняли — самых наглых скидывали с листа. Правда, в кошатник лист успел превратиться всего дважды, потом старшие подсуетились и установили специальные чары. В общем, дуот Панг и Диффин постепенно устраивали свой быт, вливаясь в жизнь гим-каэлеса Ахлессен, пережившего глобальные потрясения, о чем неустанно напоминали наставники, скругляя острую память. О Слиме тоже спрашивали, каждый раз при этом натыкаясь на стену глухого молчания.

С подачи Пинга и Понга, администрация и Ламбада сумели договориться — вся гимназия вмиг заразилась вирусом неба. На праздник все звено Рупикарпа дружно отправилось на экскурсию в торговый Павильон Ламбады, где их кэш-баллы конвертировали в деньги, вернее, все ценники были не в монетах, а в баллах, причем многие категории шли с ограничениями, например, по возрасту. Экспериментальный визит прошел на ура. Все отпущенное время, от полдника до ужина, дети с широко раскрытыми глазами ходили по галереям и анфиладам торговых рядов. Кэш-баллов в аккурат хватило на десять наборов по четыре игры, причем каждый дуодек выбирал свои — кто с костяными фигурками, кто с деревянными или каменными, а кто и вовсе из непонятного материала, легкого и, что немаловажно, самого дешового. А так же по одному экземпляру на центурию тетриса и арканоида. На целый час дети рассыпались по все громаде Павильона — ради них все продавцы были эльфами, сольфами или рульфами, а в оружейных палатах даже дроу отыскались, были там и помощники-альфары. Все внешне прекрасно себя контролировали, амулеты не давали почувствовать их реальное отношение к происходящему. Нервничали и цео с ценами вместе с декуриями центурии охранения. А после шатаний все разом заболели небом — купол прояснился, пол стал прозрачным, создалась почти полная иллюзия полета над облаками. Испуганные крики сменились восторженными почти сразу — все дело в плавно начавшемся вращении, серьезной проверки вестибулярного аппарата. Космос завораживал своими красками. Впечатлившись видом на каэлес с заоблачной высоты, дети разом завизжали, когда наступила невесомость, впрочем, гравитация на галереях осталась, тем более в зоне расположения товаров. Очень быстро все смекнули вслед за Пингом и Понгом, резвящихся отталкиванием от бортиков. Как ни странно, но парение на высоте в таком огромном пространстве совсем не то же самое, что некоторые виды тренировок эллорашэ или полюбившиеся всем полеты на крыльях Кагифэ. За оставшуюся треть отведенного времени Ламбада с немыслимой скоростью обогнула весь Глорас по экватору. Все-все очаровались шапками облаков, снежными вершинами гор, Оком Глораса — Ламбада специально сделала крюк к воронке извечной бури. Девочкам не зазорно "причаливать", а мальчики после язвительного понговского "трусы", все до единого отцепились, вернувшись в невесомость с зажатыми палочками, помогающими управлять направлением полетов. Конечно, скорость не позволяла оценить все величие видов, проплывающих внизу, но и не в этом цель — заразить небом, внушить жажду полетов, привить новые мечты и грезы. Даже легионеры, единожды здесь присутствовавшие, не сдерживали эмоций, особенно на панораме Ока Глораса, вращающего мириады бугрящихся туч, то и дело пронизываемых ветвистыми молниями, и при смене дня и ночи, когда Ра уходило за небесный горизонт — Ламбада стремительно влетела в тень Глораса.

Откровенная зависть захлестнула гимназию, а вскоре и гимназиум. Пришлось старшим мотивировать всех на учебу — в следующий праздник отправятся по одному звену из цепей гимов и два из цепи гитов. Те, что покажут лучший прогресс по заданным критериям. В следующем году там побывают все, по очереди и ненадолго. А еще через год весной и осенью там будут только покупки, в том числе и полет — летом и зимой предпраздничный доран для гитов и пятой цепи, праздник для четырех цепей гимов, с соблюдением очереди и только развлекательно-познавательные полеты, причем только парковой сфере с зелеными насаждениями — слишком велики потери в выгоде от продаж. Аренда дорого обошлась администрации гим-каэлеса Ахлессен, как и долгосрочный договор на праздничные дни календаря.

В срочном порядке проведенные занятия по географии остудили накал, но все же это совсем не то же самое, что полет в невесомости над слоем облаков.

Когда страсти улеглись, ударными темпами завершились и основные земляные работы. Теперь распорядок дня полностью вернулся на круги своя — непосредственная учеба перемежалась с трудовой практикой. А мапуж, по крайней мере, в листах Рупикарпа — да-да, и на девчоночьем тоже! — едва ли не напрочь забылась. Вечера первой недели все только и резались в новые игры, потом, закономерно, наступил спад. Гости листа, что естественно, видели, трогали, спрашивали, а потом создавали свои игровые комплекты, не столь изящно выполненные, конечно, и не обладающие столь впечатляющими эффектами оживания для "срубания" фигуры противника, но для различия этих самых фигур более чем хватало. Да, к празднику весь каэлес щеголял распустившимися цветодарами, но отнюдь не все умели хоть как-то управлять магическим даром. Мода на "панг-игры", естественно, с течением времени прошла, но каждая из четырех набирала своих поклонников, как среди детей, так и в среде взрослых, между прочим! Не каждому давались интеллектуальные игры, зато уважения в глазах стало больше — держать магический вариант и при этом успешно размышлять над ходами, не выпуская из виду окружающее! Тетрис и арканоид на время обрели статус цен-похвалы по итогам дня — примитивный сценарий игр возвел их на пик популярности.

Инструкторы и менторы укоризненно смотрели на дуота Панга, тихо-мирно игнорировавшего их, тем самым отвлекая внимание остальных на себя. Побратимы, конечно, не стучали фигурами по доскам, но периодические всплески магии и нескрываемый азарт — быстрые го, скажем — на лицах делали свое пагубное дело. Пинг и Понг уже в достаточной мере оформились как две личности со своими характерами и предпочтениями, тем более интеллектуальный игры стали для них настоящей отдушиной, развеивающей скуку. Ну и злящей педагогов, что тоже без внимания не оставлялось, развлекая обоих в не меньшей степени, а порой и в большей — мимика день ото дня становилась все богаче и смелее, побратимы оттаивали, хотя и продолжали гнуть прежнюю линию поведения с созвенцами и старшими. В первый раз, когда Апик сделал замечание, дуот Панг сделал задание идеально — далее цео этот вопрос игнорировал, отправляя педагогов к легату, закономерно посылающих их... нет, не на три буквы, но куда-то рядом.

Прошлым вечером был визит стазов с обязательным облекто. Пинг и Понг, как могли, уклонялись от подобных встреч, но не от обязаловки. Плюс в прошлые два обзорных занятия инс-чароплет цеплялся к ним так, что пришлось перецепить кантио, упорно ими именуемыми инфэо, с внешней подпитки на внутреннюю — блокировать организм чужих личных сервов инструктор не имел права, будь на дуоте Панге оши, им бы на первом же занятии заблочили любые игры. И вот инс-чароплет на своем третьем занятии стал всерьез катить бочку на дуота Панга.

— Панг! Хватит всех отвлекать! Чары смертельно опасны как для малоопытного чародея, так и его окружения! — Он делал паузы в несколько секунд между восклицаниями, но все бестолку. — Хорошо, — резко успокоившись. Получилось наиграно, для придирчивого зрителя. — Это и следующие занятие посвящены Щиту Отрицания Магии(!!!) первой ступени, весьма сложным и мощным чарам. И очень полезным в бою. Если немедленно повторите, оба, то занимайтесь чем хотите, — говоря это, он без всяких видимых усилий создал вокруг себя прозрачную пленку сферы. Сотворил ее мысленно, без жестов и звуков. Камень пола спокойно принял ее — это не цисторис.

— Извините, инс-чароплет, — зло начал поднявший лицо Понг, до этого сосредоточенно переставлявший шахматный фигуры. На ход отводилось не более трех секунд — новая система с упорством, но продвигалась, заменяя сеции и деции. — Но Вы не обратили внимания на странное стечение обстоятельств? Вы наехали, потом на вас с дюжим подкреплением и вроде как незваным гостем, м? А ведь если появится кое-какая нежить, а вы под крылышком да с теми на "Пе"? Измена. А ведь Голос четко сказал: "Ордена и конгрегации уничтожены". Это все равно, что приказ провести хотя бы ребрендинг, ну-у-у, там названьице сменить, эмблемку, девизик. Знаете, гонения так просто организовать, пара фраз — какая малость, правда, Диффин? Во-от, шестеренки заскрипели, а ведь у вас, смотрю, семья цела, родители, там, дети, внуки. Ну, вы еще тут? Бегите откупаться, и помните условия ее непоявления...

По мере того, как выплевывались слова, лицо старшего каменело, а потом и бледнело.

— Как это понимать, Панг!? — Нависла над побратимами грозная фигура декана, мечущая из глаз громы, изо рта молнии. Или наоборот? Или все вместе?!

— Как избавление от мешающего думать о вечном, — срубая фигуру Понга, не прекратившего их передвигать в заданном темпе.

— О каком вечном? — Сузил глаза декан, кладя руки на головы. Иллюзия развеялась.

— О смысле... смерти. Вот почему одно упоминание вызывает панический ужас, м? Вполне заурядное природное явление... — протянул обиженно Пинг, надув губы.

— Нуу, там посмертие... — посмел вякнуть Кийц, мгновенно втянувший голову в плечи, не договорив. Но репрессий не последовало. Цео на него и не глянул.

— Ничего так посмертие, — оглядываясь. Потовые железы споро выработали смазку под широкой ладонью. — Нравится. Сытно и порой весело, хе-хе!

— А боль?.. Ты ведь сам... — запинаясь, проговорил Пэйп в образовавшейся на десяток секунд тишине.

— Ну боль бывает разная, вот ты ее чувствовал, умирая? — Бросил Пинг, но не ехидно и беззлобно.

— Чего? Скажешь, не умирал? Враки! — Уверенно воскликнул Понг. Дальнейшие интонации оказывались на самой грани — он явно сдерживался, причем ожили змеи, загнув шеи на плечи, что изредка, да случалось, без какой либо угадываемой системы. — Родили унитаз, потратили все силы и тихо-мирно скончались. А доказательства такие: во-первых, ваше появление в Венечье не через листы собственных снов; во-вторых, никто из очнувшихся долго даже пошевелиться не мог; в-третьих, цео вас пожалели и не сказали, что до рассветных сумерек все лежали синюшными трупами. И где там была боль? Неужто глазики солнышко порезало при утреннем просыпании? — И улыбка мальчиша-плохиша или задумавшего коварство героя-злодея.

— Дуот Панг! — Раздались звучные подзатыльники, сбившие собравшуюся было давящую силу. В попу обоих воткнулись каменные иглы, в назидание.

— Мряу! — Осуждающе поддакнул Диффин, хлестнув вхолостую хвостом.

— Ну вот, Диффин. Теперь все знают, что ты у нас большая киса... — тут же ехидно заметил безуспешно попытавшийся вскочить Понг, успев бросить Пэйпу извиняющийся взгляд.

— Я кот! — Протестующе заметил переставший обнюхивать окровавившееся седалище Пинга раэкапу. И преспокойно перекинулся в прежнего размера Диффина, показавшего дуоту Пангу свой зад.

— Тем более никто тебя больше не будет тискать... — не остался в долгу Понг, продолжая перепалку. Декан усилил давление, остальные девять дуотов переварили информацию.

— Я сам кого хошь потискаю! Шрр!

— С гитами не справишься...

— Да тут кого угодно! Я ведь княжий раэкапу! Мрр...

— Вот, сам признался.

— И не скрывал, мряу!

— Хватит, — сказал, как отрезал.

Пинг и Понг тут же прекратили перепалку и сопротивление старшему, остановившему действие чар.

— Дуодек Ракип. Про последствия геройской атаки в режиме Юнитас сказана истина. Венец Орбисгратия защитил вас, никакого риска в его представлении не было, — спокойным и уверенным тоном, медленно окидывая и ловя взгляды каждого. — Старшие обязательно вскоре донесут эту информацию до всех участников в правильном виде и доступной форме. Все в прошлом, все живы. Не сейте бессмысленную панику. Договорились?

Цео перечислил каждого поименно, добившись четкого "да". Остаток едва начавшегося занятия был посвящен теме смерти. Апикцео в зародыше подавил вопросы про панговскую речь, адресованную инс-чароплету, и про поведение старшего эльфа, по сути, сбежавшего с урока. Естественно, дуот Панг после полдника отправится выгребать навоз. После каждого полдника до конца орота.

На перемене Пинг и Понг отдельно извинились перед братьями Хеап. После этой сцены братья Эёух в слезах выбежали прочь, прямо в руки Капринаэ — подобные эксцессы продолжали случаться день ото дня. После праздника, правда, гораздо реже. На текущей неделе, к примеру, этот раз у них первый. Побратимы жалели их, и сами бы перед ними и извинились, и приняли бы их вину и виру, но нельзя, запрещено. Пингу и Понгу с трудом удавалось сдерживать собственные бившие через край эмоции — бортики м-тату все сдерживали внутри, снаружи это проявлялось выцветанием ауры и радужки глаз вместе с леденевшими чертами лица каждого из побратимов.

По нечетным будням во второй половине дня у трех первых цепей шли занятия, дополняющие утренние в пёфатуэ и залах сот — пробужденный дар требовал каждодневных тренировок. После праздника и начала интенсивных магических практик время игр существенно урезали. Вообще, все расписание сдвинулось (при помощи Ламба рассчитали и сетку занятий):

05ч:30мин — подъем, душ, гимнастика

06ч:10мин — эллорашэ (кленовый или ясеневый залы)

08ч:00мин — завтрак (30мин+30мин прогулка, включая время прихода/ухода)

09ч-14ч — занятия/труд (+в середине время для ямча)

14ч:00мин — обед (30мин+30мин прогулка, включая время прихода/ухода)

15ч:00мин — сиеста

16ч:40мин — алькена (20мин)

17ч-21ч — занятия/труд

21ч:00мин — ужин (30мин+30мин прогулка, включая время прихода/ухода)

22ч-25ч — занятия/труд (+в конце время ямча)

25ч:00мин — личный час

26ч:00мин — сон

Переход сделали сразу после праздничного дня равноденствия. Для гимов четырех цепей смещение сна прошло легко — Венец Орбисгратия строго по расписанию затягивал всех в себя. Существенно скорректировалось время на занятия и труд: в первой воловине дня уменьшилось с шести часов до пяти, во второй половине с почти пяти часов до четырех, вечером увеличилось с полутора до трех при переводе в часы. Зато появился неприкосновенный(!) личный час перед сном сразу после легкого перекуса для обмана желудка, а так же добавилось время к трем основным трапезам. Ввели время ямча — пятнадцатиминутный перерыв на чай с плюшками (организация по типу фуршета), упразднили "полдник" — он стал "алькена", в обиходе второй обед, по имени и содержанию (калорийные ореховые блюда стали традицией этой трапезы).

Дневная ямча завершала теоретическо-медитативную учебную пару с пятидесятиминутными половинками и пятиминутным перерывом. По четным будням оставшиеся три часа отдавались физическому труду на благо каэлеса, по нечетным шел часовой урок, после которого почти два часа ристалища, постепенно обзаводившегося внешним ободом из дугообразных полос препятствий разной сложности вместо большой общепринятой парковой зоны.

Вечерние занятия часто посещались клубам по интересам — изо, музыка, ткачество, резьба по дереву, лепка и прочие виды досуга для души с пользой для дела. Доран целиком им посвящался. То для гимов с первой по четвертую цепи — у гитов и гимов пятой цепи на первый взгляд все обстояло запутанней. Гимы пятой цепи непрестанно трудились над полосами препятствий, коими сами же и пользовались почти круглыми сутками, смещая сон и трапезы — экстремально стрессовая нагрузка на организм, заставляющая его питаться маэной, не изымаемой в Клене, для них вообще на два года существовал только Ясень. У гитов время личного досуга начиналось сразу после ужина, и как таковых доранов не существовало. Севшие за стол переговоров первые лица гим-каэлеса смогли договориться не только об организации совместной защитной системы с опорой на периметр мэл-кедров и Морсарбор. Жнец, что естественно, пока то да сё успел под шумок искривить пространство Чёча, расширив на порядок с гаком — там теперь тренировались гиты. Проходя через арочные — в будущем барельефные — врата, они собой питали Чёча — страх и боль, ненависть и злоба. Яркий негатив — сладкая патока для Жнеца, изысканный десерт, который он сам готовит, подсовывая испытания смельчакам, вынужденным день ото дня к нему наведываться. Выходили обратно опустошенными — отдавали все раны и чувства. Жуткий отходняк сглаживал эликсир с пыльцой фей, собираемой первой цепью, с коей вне Венечья чаще других общался волшебный народец.

Пинг и Понг на следующую ночь после выхода из больничной палаты вышли в Венечье. Никого не спрашивая и ничем не интересуясь, оба стремительно улетели на заповедную оконечность. Там они в плетеные корзины собирали ягоды, которые раздавали только малышне перед самым "рассветом" — двенадцать старших фей строго бдили, не подпуская никого, кроме первой цепи. Пинг и Понг слабо улыбались поначалу, однако со временем становились приветливее, снискав любовь млазов, при этом они оба всегда-всегда молчали, неизменно пользуясь покровительством старших фей. С той "ночи" в Венечье так и повелось.

После того злополучного занятия по чароплетству, инструктор сменился. Бодовское серебро вихрящихся волос придерживал тонкой работы обруч из золота со светлыми бриллиантами редкого желтого оттенка, подчеркивающего выгоревшее золото глаз — добродушный эльф с морщинками вокруг глаз и на лбу. Серьги и знаки в ушах говорили о трех отпрысках до так называемого Великого Поста в пять веков и семерых после него, отчего он и выглядел дядечкой в летах, одним своим видом ввергнув почти весь дуодек в культурный шок — детей окружала молодость лиц, среди которой выделялась ректор и легат, а тут такой достопочтенный эльф! И молодая ментор, помощница и по совместительству его жена. Ну, относительно молодая — четыре века и один поздний ребенок, от самого чародея. Пшеничные волосы лобной ласточки нависали козырьком, создавая загадочно глубокую тень вокруг овала лица. Ее васильковые очи смотрели вечно строго и пристально, постоянно подозревая каждого как минимум в лени. Один дуот Панг из всего дуодека замечал, какие томные взгляды она украдкой бросала на мужа с его завсегдашней полуулыбкой и озорством в глазах. После ее представления абсолютно все медитации проходили с ее участием, отчего даже на арканике порой случался избыток старших на душу гима. Кстати, тот щит таки освоили первым, а последующие занятия отчасти дублировали арканику и другие предметы: прошли магический Светляк — добились аналога чарами.

Из-за поведения дуота Панга могло сложиться впечатление о том, что его хобби коровники да курятники — это и наказание, и обозначение сервского статуса. Ни Пинг, ни Понг не жаловались, терпеливо снося на грани безобидности подколки некоторых стазов и млазов, то ли завидовавших, то ли еще чего. Моя семья — совок-лопата, шланг и я?! Ррраззбежалисссь! После того, как "большое" наказание озвучили, дуот Панг громко проворчал пахабную тираду про мозоли и зад с демонстративным бросанием инструмента и затанцевал со стихией воды — за считанные минуты офигевшие яйцекладушки и молоконесушки сверкали чистотой, дыша грозовой свежестью. Остаток трудовремени оба весело катались на буренке, втянув в игру всех остальных. На следующий день танцы в минус — Пинг и Понг просто встали друг напротив друга, соединили ладони и призвали магию, голой силой филигранно управляя потоками воды и струями ветра, ибо нашлись желающие повторить их трудовой подвиг, неумело и во вред. Впрочем, это заставило смотрителя задуматься над применением магии в настолько обыденных ситуациях, как уборка навоза или помета. В итоге дуоту Пангу вскоре нашли достойное применение — укладывание мозаичных дорожек. Обтесать и отшлифовать камень, подготовить дорожное полотно, искусно уложить в орнамент, заключающий в себе помимо прочего еще и руны Анногируса, закатать в подобие лакового настила, призванного защитить и скрепить. Хех, недолго длилось счастье прекращения головной боли из-за беспокойного дуота, выворачивавшего все наизнанку! Возглавить дорожно-укладочные работы ожидаемо не дали — все-таки наказание, как-никак. Однако дуот Панг во всем находил удовольствие и вовсю применял смекалку, вынуждая взрослых придумывать свои решения на изящные выдумки Пинга и Понга. Как, например, самоочистка овощей — на третьем посещении задворок кухонь кожица сама сползала с картошки, яблок, бананов, а самое главное с цитрусовых — лимоны, мандарины, апельсины, казалось, сами очищаются, бодрячком выпрыгивая из одежек. Впрочем, в родном дуодеке и листе Пинг и Понг предпочитали играть роль "скромняга-парень" вместо "рубаха-парень" во время общественных работ. Через какое-то время многие млазы и стазы — плюс-минус два года разница, хотя обычно повинность отбывали с соцепниками — сами, на ушко и шепотом, предлагали Пангу невероятные шкоды, лишь бы только побратимов вновь сослали к ним. Пинг и Понг, порой, применяли протекционизм, заступаясь за неродивых, а так же стойко держались за среднестатистические нормы работ и круг ровесников, вполне удачно — и умело! — бойкотируя "несправедливости". Физически наказывать их боялись, и перечить вполне разумным доводом быстро перестали — ректор красноречиво продолжала оставаться под гнетом проклятья, кровью рисуя исчадий ада, что вынуждало преподавательский состав искать другие места встреч после наспех проглоченной еды. Невозможно было не обращать внимания.

Как-то случился эпизод с вполне закономерным вопросом, прозвучавшим от шустрого млаза, с которым не редко пересекались:

— А почему вы с Рупикарпа такие хмурые? — Пытливый ум проявил себя после совместных учений между параллелями вдоль мэл-периметра.

— Там сплошь буки и отморозки, — посуровел Понг.

— Они не умеют дружить, зачем с такими водиться? — Наморщив нос и прижав уши. Пинг отвернулся, решительно прекращая беседу.

Облекто так же оказалось в числе нелюбимых. Особенно доставалось легионерам, которых следовало мыть и массажировать — среди них не было никого, кто положительно относился к дуоту Пангу, потому после его рук они оставались неудовлетворенными и расслабления не ощущали — наоборот, через энное время их мышцы скручивало и сводило в судорогах. С гимами Пинг и Понг столь жестоко не поступали. Однако все менялось, когда приходило время свободных маневров — в лист приходили стазы или же гимы спускались к млазам. Да, у дуота Панга отсутствовал кэш-фонд как таковой, тем не менее "поход" имел ранг обязаловки. Вот тут Пинг и Понг проявляли себя величайшими массажистами — после пары инцидентов, когда стазы в своем праве требовали иных утех и потом полнились тотальным разочарованием в своем выборе, их никто не осмеливался принуждать. "Золотые ручки" поднимались по этой стезе на млазах, с которыми "отбывали срок". И главное, родные козы очень быстро, что естественно, заметили, сколь разительно отличается поведение их созвенца со "своими" и с "чужими" — это вовсе не прибавляло любви к молчунам, играющимися лишь друг с другом. Видели и взрослые, даже пару раз завязывали на эту тему разговоры, ничего в итоге толком не добившись. А у стазов дошло до драки, в первый и последний раз — Пинг и Понг тогда заявили, что "с придурками больше ни-ни", и в назидание остальным три раза подряд валандались ниже плинтуса, делая все как из-под палки, без удовольствия для себя и партнеров.

Формат Попра-Субвена таки состоявшейся аттестации существенно изменился. Дуоты на ристалище позвенно садились в десятилучевые спирали. В энергетическом центре треугольник из центурионов и чародея, каждый луч — дуодек, завершающийся цео. Юнитас. Вязь базы Венец Орбисгратия переиначил под себя. Создаваемое субпространство-муравейник почти примыкало к Венечью, но не коим образом не касалось. Чародеи выступили в роли батареек, проректоры по-прежнему как координаторы. Испытания проводились поцепочечно. Венец Орбисгратия играл роль мэллорна, обеспечивая большую реалистичность и меньшую травматичность. Непременное условие — полное прохождение. В конце дуоты перемещались в Венечье до самого утра. Естественно, первыми проходила четвертая цепь и так по ниспадающей. Два месяца пришлые в тесном контакте с Венцом Орбисгратия редактировали Субвен, но пока полной аутентичности с прежним не добились. Например, зазеркальем его было уже не назвать — в ясеневом зале пока не удалось отобразить его, однако в скором будущем ожидались большие подвижки, особенно с учетом ИИ — проректора и центурионы по высшему разряду оценили удобства мониторинга за ошейными в реальном времени. Собственно, гим-каэлес на сей раз оказался за скобками общей рейтинговой системы. Кстати, к восьми звеньям гим-цепей добавлялись два гитовских по тому же принципу старший-младший. Одни, так сказать, паравозили других: четвертая цепь четыре звена гитов, третья — три плюс звено пятой, вторая — два плюс млазов пятой, первая — гитов-выпускников, самых "тяжелых". Таким образом в гим-каэлесе опробовали единый график сдачи зачетов, своеобразная тренировка перед новогодними экзаменами. Особенно кардинальным пересмотрам подверглась проверочная политика для звеньев гитов, которая, в общем-то, с треском провалила тест. А все почему? Не пожелали запитываться от Морсарбора. В общем, с арута ударными темпами началось строительство специальной арены, которая вместит чары прежнего Попра, работающие на естественном фоне мэлорнов и специальном канале Морсарбора, который в итоге получал всю грязь, раньше оседавшую на душах мэллорнов — весьма выгодный обмен. Вот только у всех, кроме первых четырех цепей, будет страшный отходняк — млазы-то сразу в Венечье. Естественно требовалась реабилитационная зона для гитов — оказалось еще не поздно организовать десять одинаковых многоцелевых лапидеурбов на площадке с углом Ихнессе-Ахлессен-Юхнессе. Естественно, Панг намекнул, и предложенное Ламбадой воплотилось. Парк развлечений с водяными горками и невиданными до селе аттракционами.

Невозможно не отметить радикально изменившееся меню. Чего только стоит мяча! Трав в свое время насушили видимо невидимо, спасли все. Вот из сухих трав и делали чайные отвары. Зерно тоже спасли все — его мололи в муку, а из нее месили тесто для вкусных булок с изюмом. Шеф-повару понадобился целый месяц, чтобы воспроизвести технологию изготовления баранок, производимых Пингом и Понгом при помощи своих инфэо, во вне проявляющихся совокупностью косвенных факторов. Дуот Панг агрегировал множество кухонных примочек и отказывался делиться наработками — побратимы оказались падки на вафли и эскимо. Десерт обрел феноменальную популярность, старшим даже пришлось заказывать его в Ламбаде и неделями корпеть над реконструкцией технологий при имеющейся рецептуре. Но это все лирика — уменьшилось разнообразие блюд. Четыре — уже шик, пять — недостижимая роскошь. Помимо всяких ореховых кремов, помадок растертых с вареными яйцами кашиц в помидорных корзиночках, на алькене баловали арбузами или дынями, персиками или киви. Корзиночки с ягодами и фруктами стали таким же неизменным атрибутом трапезного стола, как и хлебницы, их скудное содержимое расходилось влет. Иногда баловали свежими соками и нектарами вместо чаев.

Мапуж, кстати, ввели как предмет — дуот Панг не преминул растрезвонить своим друзьям-млазам, что это из-за него с играми. И урок от урока убедительно доказывал — он и стандартным набором уделает в пух и прах любого созвенца и ближайших стазов. Все партии Пинга и Понга становились хрестоматийными. Впрочем, некоторых он разделывал с особым цинизмом и приклеенной улыбочкой — как-никак, но дуоты Эёух и Енго с ним в одном дуодеке. Следует отметить, что в командных мероприятиях дуот Панг был не только демонстративно хмурым, но и вялым статистом, неумехой и все такое прочее. Поэтому побратимов после нескольких инцидентов определяли почти всегда с Хеапом, Имшем или Халем.

С музыкальными инструментами дуот Панг встал в позу — хочу и все тут! Пришлось в резких выражениях даже объяснять, что хрен им технологии от клейменных, облезут. А купить придется, ибо как бы чего дурного не вышло и не прекратились вообще какие-либо нововведения и не иссяк фонтан идей. Так появился рояль, а потом ламбадовцы за неделю возвели концертную залу с королевским органом и звонницей — божественная акустика и супертехнологии, невиданные до селе нигде на Глорасе! Как раз к концу месяца можно устроить вечер самодеятельности не в задрипаном зале, а слушать концерт в студийном качестве с технологиями "долбисурраунд" и звук-вокруг, микшером и голографией.

С того представления с презентацией акустического чуда Панг заработал шутливый титул дуот-оркестр. Конечно же Бах никому неизвестен, но именно его Пинг и Понг исполняли на органе после того, как все предыдущие исполнители завершили свои выступления и пришла пора на полную задействовать новые возможности — следом за малиновым звоном дуот Панг как должно исполнил те три произведения, что играл во время сражения, конечно же с животрепещущим клипом на заднем фоне. Потом шел Armin Van Buuren — Communication (Orchestral Version), вызвавший фурор вместе с Ennio Morricone — Chi Mai и Amelie from Montmartre — La valse dAmellie (Orchestral Version). На этом время для первых трех цепей закончилось — они угрюмо удалились под звуки исполняемого на бис La noyee из того же замечательнейшего фильма. Партии скрипок, рояля, аккордеона, гитар вели непосредственно Пинг и Понг, без магии. А магии было много, особенно визуализаций — головной обруч передавал образы непосредственно из мозга на экран во всю стену. Картины гим-каэлеса до и после катастрофы глазами Пинга и Понга, естественно в адаптации. Когда удалились слишком молодые, дуот Панг вдарил новыми стилями и немагическими спецэффектами в виде тумана и фонтанов искр. Естественно, подменяя некоторые слова, но не утруждаясь переводом, разве что титры: Тату — не верь, не бойся, не проси; Rammstein — Nebel; Nightwish — Moondance; Смысловые галлюцинации — вечно молодой; 7Б — молодые ветра; Би2 — полковнику никто не пишет (тут на карту Глораса С наездами из космоса наложили гномий поезд, прокладывающий рельсы, а так же проклятые драконами города, как и в предыдущей песне); Король и Шут — кто это все придумал (тут деньги заменили на камни, а перед исполнением сообщили "Король и Шут — кто это все придумал", как в случае "Смысловые галлюцинации — вечно молодой", видеоряд в том числе и из Кюшюлю, сцена с Эёухом, а так же в крайне невыгодном для него свете требование кровного братания — зрительная картинка поддерживалась и наполнялась чувственными оттенками и большим смыслом в ментале); Mika — Relax, Take It Easy (видеоряд из Кюшюлю, манера исполнения наоборот облегчена и дополнена плюс ко всему легкомысленными колокольчиками). Под финал на экране предстала урезанная сцена добровольного ухода трех дуотов под косу к Жнецу и сцены некоторых их "развлечений" в новом обличье — дуот Панг все поставил так, что он бежал, ища защиту, а гадкая "Волосня" поперлась за ними, что это побратимы виноваты в появлении Жнеца, как вообще в материальной оболочке, так и конкретно в виде Чёча. Сказать, что всех огорошило и парализовало, значит, ничего не сказать — Пинг и Понг оставили всех, бросив инструмент и, рвя крылья, улетели в свой лист, время как раз было к личному часу, а визиты боле не планировались. Цен-Капринаэ, оставшийся следить, в тот вечер так и не появился в листе.

— Панг, за мной, — бесцветным голосом произнес сумрачный легат, заявившись к окончанию гимнастики.

Утро понедельника первого орута оказалось каким-то подавленным. Старшие казались пришибленными и не разговорчивыми, под сенью мэллорна царила траурная атмосфера — это ощутил каждый гим еще в Венечье, в котором дуот Панг в очередной раз не появился. Вернее, все гимы узнали, ч в день зимнего солнцестояния Венечье "не работает по техно-магическим причинам", в итоге объясняемым чрезмерным усилением темных сил, так что цепи не общались между собой. Остальные обитатели проснулись в середине ночи и проворочались до побудки, боясь заснуть и увидеть кошмар.

— Аве, дуот Панг, — первым придавил словами воздух встретивший троих в уединенной беседке не с видом на Морсарбор, бросающий колючую тень на рассветах, а среди слегка светящихся и благоухающих цветов Ихнессе под лунами.

— Смысл демарша? — Поджав губы, Пинг указал взглядом изящный столик с гербовыми документами.

— Союз эльфов распался этой ночью. После уничтожения фениксами Нордрассила Эль`арраф-ярьдар, — вновь вслух. Он боялся не сдержать мысли, наверно. — Древу Ориентали желанны ментаты, — сделав очередную паузу. — Я за всё прошу у Вас прощения, — встав на колени и глядя в ноги с опущенной головой.

— Легат свидетель. Унизили унизившись, — ткнув мысль в ментал, Пинг повернулся голым задом.

— С ворами дел не имеем, — поддакнул оторвавший взор от дух обручей и душек Понг, поступив точно так же.

— Кхе!.. — легат подавился воздухом.

— Постойте, — просительно раздалось сзади, когда дуот шагнул в след за попытавшимся удалиться легатом. — Я признаю свершенные ошибки и готов отдать свою жизнь за Древо Ориентали, — ронял слова в Бездну эльф. — Определите условия...

На сей раз легат не издал ни звука, только четыре сердца ухали в пределах беседки.

— Срок годности истек, зачем нам просроченный товар? — Так и не повернувшись ко все еще стоящему на коленях и тщательно контролирующему себя.

— Мы долго ждали эльфа Оратиеэля, но он ни разу не навестил нас в посткризисные дни. Кредит исчерпался. Если апеллировать к словам "без нас у Вас мрачное будущее", то вот совет. Если все мерцающие Глораса вложат свои жизни в серп князя Ор`Маммилляриэль, то раз и навсегда победят Давжогла. Славных героев гарантированно воспоют в легендах.

— Это... такая месть? — Сглотнув и почти фальцетом.

— Да, — снизошел до звука Понг.

— А... как же Жнец? — Сипло.

— Для него другая пьеса.

— Я... могу распоряжаться только своей жизнью и посмертием... Я... много думал в последнее время и раскаиваюсь в своих поступках... — говорил эльф с заплетающимся языком и дрожащими ушами. — Мне разрешено провести... ритуал САРА?.. — Он поднял мокрые глаза на два затылка.

— Оратиеэль, — синхронно развернулись Пинг и Понг.

— В корнях Нордрассила Лар`соуруф-дьяар расположен Храм Араса. Раскаивайся перед Богом. Стань верховным жрецом божественного Вомрона, тогда он поделится сиянием с Ульем фэйри, что в центре солфиалы Оэлу`ориен-даядьряд. Сумеешь организовать их защиту в момент рождения, тогда они верой и правдой будут служить Оэлу, оберегать и заботиться. Залечат раны. Станут не поклоняться, но чтить Вомрона. Но главное они введут Оэлу`ориен-даядьряд в полную силу и научат любить. Успеешь обернуться за сутки — фэйри хватит года. Знай, Оратиеэль, что за подаренный Нордрассил фэйри одарят дважды: твое Древо эликсирами для зачатия и для беременности; тебя желудем, из всей твоей энергии прорастущим истинным Нордрассилом для эльдаров Ориентали. Этот финт ушами тебе посилен, Оратиеэль, после него легат Найзарраэль сможет про эльдаров поведать...

— Бамажками же можешь подтереться, а металлолом и вовсе в зад засунуть — нам противен царь, ползающий на коленях перед рабами, противен взрослый, вымаливающий прощение у детей, противен эльф, предавший в себе бога. Помни, узник власти и силы, унижение не прощено — ты проклят. В следующую ночь к тебе лично явится оказать честь сам Бог Смерти. Хех! Низложенный между молотом и наковальней! Что бы теперь ты ни выбрал, презренный смертный, сдохнешь во славе, — все четыре змеи, шикнув, как бы подтверждая, отвернулись.

— Извините, этрас Найзарраэль, — синхронно повернувшись к нему лицом, вслух кротким тоном с вернувшимися на лопатки змеями, — мы ведь еще успеваем на комплекс эллорашэ в кленовом зале?..

Легат искоса глянул на дуота Панга, естественно заметив зашторившегося волосами маджестаса, и молча вышел из беседки, к порталу чеканя шаг с прямой спиной, кричащей о страшном...

— Он не был искренен и честен, — тихо заговорил Пинг в спину впереди идущему.

— Ни с нами, ни с собой, — вторил Понг, так же остановившись. — Надавил на жалость... И добился подтверждения для части своих домыслов. Он фактически потерял свое царство и уже несколько часов не является легитимным правителем. Лучший выход для гим-каэлесов — карантин длиною в год. Плитки паркета Триангланума вокруг всех девяти уложены — блокада с их помощью крайний вариант.

Спина оставалась прежней, но слушала внимательно. Пинг взодхнул.

— Диктат Воли, легат, странная штука. Принятие оши — слабость. Жнец бы отказался прислушиваться. Давление на вас ради отмены нескольких пунктиков — эльдары пролетают в трубу канализации. Давжогл однозначно потерял Рухм, зато смог задавить числом и уже фактически выкурить из городов дроу, которые вскоре подадутся к рульфам или в освобождающиеся пещеры Гидандраго. Он разорил материк сольфов — остальное доделают другие расы, крупномасштабные бои отгремели. Гномы и дварфы приложат все силы для закрепления на отвоеванном у дроу, для воссоздания производственной базы, будут еще усерднее наушничать людям, оркам и гоблинам. Переходящий "столп власти" гарантировал скорую грызню за спасение увядающего Нордрассила, не в пользу Оэлу. Обратившись к нам, он не видел путей без большого кровопролития при сохранении на своем челе царской короны, а мы окончательно лишили его выбора — придержанная им партия гаджетов вскоре неминуемо разойдется, посеет хаос в Ориентали и рассеет бдительность Оккидентали. Эннаф`оккиден-рьядьрар останется ядовит после "спасения", а исцеленный Оэлу`ориен-даядьряд поможет лишь прошедшим через ритуал совершеннолетия. Гражданская война в Оккидентали в результате даст Волка-покровителя и объединит две области в одну державу. Когда вновь встретите Оратиэля, передайте, чтобы купил в Ламбаде Эспаумарг для всех оставшихся на завоеванной орками территории мэллорнов — это в решающий момент склонит чашу весов в сторону объединения и освободит место для высадки истинного Нордрассила. И пусть санкционирует переселение дроу в Гидандраго — будет на ком оттачивать мастерство и с кем скрашивать скуку. Это аутентичное Древо, которое вполне сможет смешать две эссенции с экстрактом из Морсарбора и пока секретным ингредиентом, чтобы вырастить из желудя эльдаровского Нордрассила свой собственный маленький морсарбор. Передайте так же, чтобы закинул идею переселения всех эльфийских народов на Арездайн. А сами готовьтесь стать очень влиятельной фигурой вместе с ректором. Надо приложить максимум усилий, чтобы воспитать из дуота Енго яркого лидера, способного объединить своей волей всех эльдаров и стать императором всея Арездайна. Признаться, планы на коз были другими, но переиграть еще не поздно — Венец Орбисгратия предоставит список гаджетов, которые надо вручать сразу по завершению ритуала совершеннолетия молодым эльдарам первой волны, остальные сами найдут себе хозяев.

— Хех, инструктаж закончен, — с улыбкой весело подмигнув обернувшемуся на паузу Найзарраэлю.

— Я хочу знать ваше объяснение по финалу вчерашнего концерта, — плоско выдал без запинок легат, ни к чему не принуждая.

— Что ж... Следовало выдать достоверную версию в не выгодном для Жнеца ключе. Он приготовился смущать умы. Прошедшая ночь — его ночь, минимум по двум причинам, — потерев плечо со змеиной башкой. — Есть надежда, что уходящие гиты вызовут резкое неприятие и отторжение этого пути у юных эльдар, несмотря на все прелести. Слухи все равно бередили умы, легат, следовало публично исповедаться так, чтобы не подкопались... чтобы навести на клеймах резкость, а на причинах поступка ясность белого дня. Будут судачить, конечно, но тут уж все зависит от мастерства и намерений педагогов как старших. А Эёух показан для отсеивания гроздьями навешивающихся на меня с Пингом мнимых друзей — кому надо, те поймут и примут нас такими, какие мы есть, а не какими они себе там воображают.

— А о необычных жанрах и мелодиях не спрашивайте — эта память нам досталась в наследство от прежнего владельца... и тотальному разглашению не подлежит... — понурился Пинг, опережая вопрос. — Что поделать, монополия на прогрессорство приносит астрономические сверхприбыли и колоссальные дивиденды... Поставьте ценз, если угодно, никакого металла, транса или тяжелого рока, только классика инструментального оркестра, попса, медитативный релакс и подобное. Жанров и поджанров за шторой Звездного Муэра иные цивилизации напридумывали десятки... Но все под торговой маркой Сидус-Сейф, вы видели их логотип на голо-экране во время визуализации мыслеобразов...

— Рисковые ребята, — неодобрительно. Он уже свое отудивлялся, принципиально нового ничего не открыли. Легат не глуп, догадки вертелись у него много недель, а теперь просияли в глазах сложившимся паззлом причин и следствий. — Следуя эмтой логике, вы подставили старейший на Глорасе Нордрассил как конкурента, способного помешать наживаться на беде эльфов...

— Ловкий трюк, не отрицаем, — серьезно двинув ушами. — Есть не лишенная основания концепция, согласно которой Корни для дроу, Крона для эльфов, общими усилиями все ухаживают за дающим стол и кров Нордрассилом. Примерьте ее на Арездайн с его просторами. И, пожалуй, не для всех ушей цифры с ведомой Скайтринксом статистики: у короткоживущих бум рождаемости. Для большинства прошел месяц беременных недель, за третий год нашей эры количество ртов удвоится, ведь старые противозачаточные у яла. Через пятнадцать лет прогнозируется всплеск локальных завоевательных воин, за следующие три-пять вся волна вместе с гномьими хирдами хлынет завоевывать новые земли — тонкая игра на звериных и стадных инстинктах. Титан ранен, титан слаб, тиранящий титан должен умереть, пора сбросить ярмо длинноухой нелюди — вот примеры будущих проповедей, которые зализывающие раны эльфы будут не в состоянии пресечь, только сильнее разожгут межвидовую неприязнь. Согласно аналитике, эльфы и люди более не могут иметь общего потомства — привязка к Нордрассилам обрежет генные нити, отвечающие за совместимость. Промежуточным звеном окажутся люфы. Кстати, в Сидус-Сейф введен циркуляр, согласно которому люфы, люфсы, люфры и люфды скопом поименованы альфарами ввиду необратимого тотального вымирания недоэльфов — схожие обликом будут рождаться, но уже не являющимися ущербными ушлепками общества. Под давлением корпорации унификация терминов произойдет так или иначе, потому лучше сейчас сесть за стол переговоров и заранее позаботиться о названиях видовых рас, чем ждать очередного самоуправства, — для скорости на мыслеречи.

— Бесплатный совет по этому поводу таков: проведите демаркацию источников силы, таких, как мэллорны. Организуйте сеть неприступных факторий — сфероидальная оборона станет крепким орешком, вскрытие которого равнозначно дезинтеграции. Организовать натуральный обмен — металлы за продовольствие. Услуги по ежегодному "благословлению" полей, плодовых садов, пастбищ. Либо эльфы сломаются, либо прогнутся под мир, который сами когда-то выгнули под себя. На превентивные меры после развала Союза не наберется сил, инициатива перешла к короткоживущим — лучше потратить время на обеспечение тылов, чем оголтело кидаться в бессмысленный и заранее проигрышный бой, ведь короткоживущих уже сейчас на порядок больше, чем эльфов, и их вполне устроит размен двадцать к одному. Тем более стоит учесть, что Арездайн и Угэреж по суммарной площади сопоставимы с Имриксом.

— Кстати, как это ни цинично, но всех недоэльфов разумнее всего немедленно сбагрить на Моцкаф. И на всем Угэреже организовать компанию против короткоживущих. Фениксы вот, к примеру, уже почти зачистили под себя пустыню Устаэля от кочующих племен гоков и буквально несколько часов назад активировали необходимый для жизни вулкан Бздынь. Толерантность-толерантностью, но в данной ситуации фактории и форпосты на Имриксе одна из наиболее разумных веток развития истории. Сидус-Сейф ввела мораторий на продажу некоторой информации, в частности, касающейся мироустройства. Угэреж и Арездайн прекрасно защищены природными факторами, грех не воспользоваться этим и последовательно не проводить политику "вымирающих эльфийских колоний" на Имриксе, в определенном смысле ведь так оно и есть на самом деле — сольфская и рульфская культуры погибнут вместе со сдачей врагу исторической родины. Подумайте сами, почему допустили соотношение десять к одному? Почему складывается ощущение, как будто сам Мир ополчился против зарвавшихся эльфов? Какая-то периодическая смена, застопоренная предками и вновь запущенная Зернами Хаоса, магнитных полюсов привела к поистине трагическим изменениям в эльфийских информ-структурах, мгновенно перестроивших гены... В общем, считайте Ламбаду арбитром, а нас своеобразной лазейкой к журналам. Кстати, корпорация скоро проведет брифинг по теме факторий и своего косвенного в них участия, стоит кому-нибудь заинтересованному в выживании и процветании постараться довести дело до переговоров по существу. Хех, собственно, на этом теперь уж действительно все, этрас Найзарраэль, способный сторговать у кое-кого высокий Ааубасиуам и в мгновение ока стать вместо этрас иллюстри, — хитро сощурившись.

— Непременно, — прядянул ушами эльф. — Его светлость вас предал, не простив гибель невест и своих близких?

— Еще раньше, когда вручил сюзерену поводок от крест-дордже вопреки договоренности на момент принятия в Древо Ориентали после завершения ритуала совершеннолетия. Он руководствовался благом в своем понимании и жестоко поплатился, сейчас жизнь безземельного претора и ломаного гроша не стоит. Добейтесь его высылки на Омманэнс — на ниве войны он будет полезнее всего ближайщие лет десять-двадцать, их с царем близость политически компрометирует обоих.

— Допустим, — смерив взглядом Пинга и Понга.

— Если вы, — опережая вопрос, — про клики ретроградов с консерваторами и переход власти от умеренного реформатора к непримиримому реакционеру, то для того и карантин, чтобы младший брат нынешнего царя воссел на трон с помощью старшего брата-жреца после того, как его поддержат фэйри своими эксклюзивными эликсирами. За год факт упавшей в ноль родаемости эльфов будет на устах последного нищего в трущобах человеческих городов, Давжогл своего не упустит.

— И угадывая следующий вопрос про узость эликсиров. Число слотов под аутентичные виды разумных на Глорасе ограничено, видимо побочное следствие, тем не менее, с ним вынуждены считаться. Мягны и хоббиты один народ, который начал ускоряющееся движение к истокам, но после известных событий котавры зафиксировались, обратного хода для них боле нет. Феи ранее жили и здравствовали, как и фениксы, среди которых редко, но встречались общительные патриархи. Фэйри и недавно родившиеся кендеры новые для Глораса виды асмов, первые продукт божественной воли, вторые генной инженерии. Поэтому на прошедшей божественной конференции лишенные стального лобби недоэльфы и гоки, а так же к величайшему недовольству Давжогла и люмы, обречены, что зафиксировано в скрижалях. Кстати, альфары после Глобалис-Ремувэо оказались в положении эльфов, но для них уже есть Нордрассил. Правда, пройдут окрашенные массовой истерией годы, прежде чем Лар`соуруф-дьяар разродится не ядом.

— Кстати, конференция созывалась в честь восхождения на пьедестал божественного Сипаугрида, занявшего три свободных места. Под шумок на Пантеоне и был уничтожен на тварном плане Эль`арраф-ярьдар, что не дало некоторым попытаться всерьез атаковать, тем самым помешав. Поэтому, когда ментатам с самого неба сыплется пища для ума, нафиг им сдался неосведомленный царек с окраины Ойкумены?

— Надеемся, мы все понятно изложили? — Хором и вслух произнесли Пинг и Понг с ожиданием в устремленных на лицо взрослого глазах, когда пауза затянулась на пять секунд.

— Да. Вы, гм, заслужили большую свободу... — правильно истолковал легат, за что был награжден двумя улыбками.

Настал черед слива устаревших сведений, итак широко разошедшихся в известных кругах. Эльф бросил полный досады взгляд назад и молча привел дуота Панга в зал, сдав декану без объяснений, ожидание коих просквозило на миг в его умных лазоревых глазах. Теперь легат со всей отчетливостью представлял, что за птица задержалась в его лесу — с нее пылинки сдувать надо, а маджестас!.. поспешил. Да и сам легат корил себя за клейма, лишившие благосклонности к Древу Ориентали. Он определенно был не глуп и понимал необходимость в пересмотре системы ценностей и мирровозрения. Но понимать не значит делать, образование и воспитание напрочь лишали благоговения перед "божественным", да и не только это.

Глава 13. Шажки

Вторую встречу мы с Итолом просидели на подобии дивана-качели, обнявшись за плечи и попеременно кладя к соседу голову. Моя рука несколько раз гладила его по животу — показывал в деталях принципы насыщения организма опосредовано через маэну. Дважды просовывал руку между ног — урок по мгновенной утилизации отходов собственного был назначен на следующую встречу.

Львиную долю времени мы Созерцали. Как я когда делал в горном алькове и позже, в груздевский период. Просто наслаждались панорамами — на Небо можно любоваться, как на Огонь. Не надоедает. Внизу проплывали завораживающие наковальни гроз, вихри бурь, стада кучерявых барашков. Мы оба хотели парить и резвиться в облаках, с нотками грусти понимая неосуществимость такого в ближайшем будущем.

Я разделил с Итолом беспокойство — гномы и дварфы его как преследовали. Слава Арасу, хех, его жрецов поблизости от посещаемых родственников не было, честно говоря, проверять их реакцию отнюдь не жаждали. Мне очень-очень хотелось окунуться в массаж, почувствовать в своих руках трепещущее и отзывчивое тело, которое так приятно гладить на физическом и эфирном уровнях, до зуда в ладонях хотелось слепить что-то идеальное. Но рано, итак Лейо пришлось исподволь корректировать фон Итола, сворачивая в клубок излишки. Впрочем, мой жрец этому только радовался — теперь он сможет сбрасывать излишки, походя заряжая артефакты.

Наше маятниковое качение убаюкивало, красивые виды навевали волшебные грезы. Наше положение не в тягость, а в радость обоим. Собственнические чувства не обременяли нас, стремление к полному и единоличному обладанию не пятнало души, все больше проникающиеся взаимным уважением и настоящей дружбой, не стесненной статусами и рангами. Да, тернист этот путь, мы оба прикладывали усилия, чтобы не обняться, как в прошлый раз, и закрывали глаза, позволяя мелкие послабления: то Итол порисует ладонь или пальцами у меня на груди, то я зароюсь носом в его волосы, поправлю их или пощекочу дыханием уши. Отрада.

Как же это здорово, просто сидеть и млеть от счастья, ничем не заморачиваясь!..

До дня весеннего равноденствия мы так встречались. Вместе с Итолом мы осваивали его тело: учились смотреть на мышцы, стимулировать и питать их, изучали скелет и знакомились с работой различных органов, медитировали, релаксировали, входили в разномастные трансы.

В лихую годину родственники принимали любую помощь, невзирая на уши. Отряд рассасывался, схватки становились ожесточеннее и продолжительнее, приходилось устраивать кровопролитные засады и стремительные налеты. Несколько раз опаздывали, но неизменно находили родню — усовершенствованный вариант чебро плюс абиок почти гарантировали успешность ухода от рейдерских отрядов, шерстящих территорию — сидя на спинах шестиногих големов, давжоглопоклонники руководили уничтожением поселений на вражеской территории, так же они отравляли почву радиоактивными химикалиями, полосуя оскверняемый Лес. Эльфы не могли столь же сильно дробить свои силы — халявная маэна иссякла, поднятие нежити, вызов демонов и химеростроение отнимали слишком много сил, а у вторгшихся големы требовали только подзарядки во время молитв да редкого ремонта — запасных управляющих кристаллов целые сундуки, а срастить отрубленное много ума не требуется, тем более сила заемная. Зверушек, таких как грифоны, альфины дожарили драконы, а не летающих успешно прореживали разнообразные големы. Вот и не могли эльфы соперничать с численностью малых отрядов, с которыми крупными войсковыми подразделениями не совладать. Обе стороны использовали тактику партизан, загоняли в ловушки друг друга, но тем не менее один гном с десятком големов супротив от семи и выше эльфов — это расклад явно не в пользу последних. С учетом того, что коротыши являлись смертниками и бились, не щадя ни себя, ни врагов. Упавшие корабли, как вскоре стало известно, без доков ремонту не подлежали — груды металла без божественной воли через жрецов-проводников ее не поднимались. Конечно, за несколько недель напавшие скоординировались, собрали высшее руководство и на двух "отремонтированных" кое-как убрались восвояси. А остальные пустили на переработку. Когда эльфы спохватились, то оказалось слишком поздно — развернутые на чужой территории фабрики големов наклепали их достаточно для надежного охранения самих себя с последующим наводнением своей продукцией обоих континентов. Впрочем, владетель кратонным кристаллом, несмотря на чинимые стихиальным Богом помехи, методично давил скверну, но так или иначе гномы оказывались в выигрыше — не под силу согнанным с насиженных мест немногочисленным верховодящим распыляться по мелочам.

Общими стараниями, я за неполный месяц осилил аватара. Да! Смог. Победил свой страх перед Абиоком, окончательно и бесповоротно. Какие бы тараканы не водились в подсознании, Абиоке, они подчинены сознанию, мне.

После очередного визита Итола я плюнул на риск и... сделал это. Вспомнив, какого было в звездном потоке между солнц, перелился в структурированную гиперформу, а потом представил, как отлетаю прочь. Тогда, много лет назад, я выходил из тварной оболочки, теперь же я к ней целенаправленно стремился. И вуоля! Получилось!!!

Ну да, все растения начинали тянуться к моему свету и топить в любовном стремлении объединиться. Даже феи не устояли, быстро опьянев от танца вокруг меня. Но лиха беда начала! Главное, я сам себя контролировал — уроки с Лейо даром не прошли. Дальше все как по накатанной с постепенным добавлением простейших, насекомых, хладнокровных...

Хех, и конечно же я не смог обойти научную тематику. Акция "замени старое на новое" прошла на ура — Ламбада меняла часы первых выпусков на современные гаджеты, которым вполне хватает питания, а то старые после Диасаестусирарум стали очень быстро садиться. Продуманный маркетинг принес плоды, несмотря на тяжелую обстановку. Вокруг Ражского мэл-палха клипсы распространялись за бесценок, что сделало потрясающую рекламу на сарафанном радио. До конца орота вышки Триангланума покрыли Угэреж паркетом из треугольников со сторонами в триста километром с тем расчетом, что при необходимости в большой треугольник легко вписывается маленький, делая зону сплошного обхвата. Но это имело смысл при плотности активного населения в полста на квадратный километр — естественно, столицы оказывались плотно охвачены. А на Моцкафе вообще никого не спрашивали, когда самостоятельно рассаживали мэл-палхи. Это на Арездайне девять объектов требовали особого расположения, а на Угэреже часть вышек даже попала в городские окраины, благо при наложении трафарета на карту все досконально проверялось — то трущобы.

После успеха с аватарой, и до окончания утыкивания Угэрежа, мы с Лейо и Зефиром акцентировали внимание на океане и скалах. Почему Зефир? Магма. Пантеон. Да, Эасо по моим просьбам неустанно пользовалась даруемым Венцом доступом к его архиву — угнетатели имеют и не сияющие имеют меньшие привилегии. Но все равно она, гм, нет, не шхерилась и не шпионила, но именно благодаря ее деятельности я справился с аватарой, с каждыми сутками все лучше приспосабливающейся. Я специально не гнал лошадей, ища наслаждение в каждом миге жизни.

Подкоп под небеса, хе-хе! Звучит, да?! Вот и я так тоже думаю, хех! В общем, доразмышлялись вот до чего. Центральные анкера мэл-палхов так и так тянутся по радиусу Глораса, а экваториальные так вообще без отклонений его продолжают. Для горных пород и океанических глубин нужны иные технологии распространения дублирующего сигнала. Плюс проблема энергоснабжения. Хотя нет, такая трабла давно отсутствует! Досадовал я, конечно, не долго, но бурно!

Пирамиды. Октаэдры.

Первый кристалл гиперасэнада с кулак размером по струне силы лихо скользнул в Ашщак-кла. Развернулась эфирная голограмма с ребром в пятьсот шестьдесят четыре метра. Подернулась поверхность голографического октаэдра — материя захвачена. Дальше неторопливый рост в течение года. На каждой плавающей на магме плите по три штуки таких гигантских объектов. С Ребром в два раза меньше в количестве четырех штук залегли в Барьерных горах и Гидандраго. Между ними по два еще меньших октаэдра — сто сорок один метр. Такие же опоясывали материки по морскому дну на полукилометровых отметках, их собратья в двести восемьдесят два метра на глубинах не менее двух километров — площадь водных просторов порядка трех четвертей супротив четверти суши. Напрягать мэл-палхи на такие расстояния слишком расточительно оказалось.

Плоть будущих пирамид, укрытая в панцире адамантита, только на этапе роста живая по типу драконов. При инициации все кристаллизуется, а процессы перекочуют на эфирный уровень с заступом в астрал.

Каждый октаэдр, ось которого совпадает с радиусом — головка булавки, втыкающейся в ядро планеты. Пока гипотетической. На практике струны соединяться в центре планеты не скоро. Во-первых, следующим этапом развертки Триангланума станут ста сорока одно метровые октаэдры, плавающие в магме. Они будут как бусины на нити от ядра к поверхности. И генераторы энергии, ну, ее конвертеры. Да, после активации число "мест силы" резко пойдет на убыль. Ну и что? Для бизнеса и обороны даже лучше! С программной начинкой сильно не заморачивались, проработав лишь биос. Во-вторых, очень осторожно и аккуратно в самой середине Глораса должен вырасти идеальный сверхпроводящий гипершар.

Связка Скайтринкс-Триангланум позволит перешагнуть энергетический порог телепортации как минимум. Кстати, элементы Скайтринкса по одному уже стали преображаться, обзаводясь выходом в астрал по типу драконов, что высвободит просто астрономические ресурсы, задействованные в их обороне, при этом все они же станут идеальными гипершарами.

Да, лоханулся я с мэл-палхами. Но зато какие красавцы! Ммм! Гораздо эстетичнее тривиальной крупномасштабной геометрии.

Сеяние в магму как обычно совместил с серией отвлекающих маневров. Я нашел нужные доводы, убедив Тиалпи поговорить с Давжоглом, от которого требовалось содействие огнем в уничтожении Нордрассила, на крайний случай не мешать, а так же помощь в розысках всех оставшихся кристаллов с душами жар-птиц. Естественно, в итоге комбинации независимо друг от друга Жнец и Давжогл согласились на участие. Естественно, когда стало приближаться время икс, сподвигнутый Сипаугрид взошел на пьедестал, заставив нервничать абсолютно всех. Нервозность и затронутые вопросы, требующие разрешения, отвлекли внимание от Зефира с эскадрильей фениксов. Огненные птицы растянулись жиденькой цепочкой от Ашчата к Эль`арраф-ярьдару, который атаковало сплоченное крыло из старших офицеров. Здесь решалась одновременно несколько задач: отвод тепла для завершения формирования корки, протыкание корки для нового вулкана, который станет "загородной дачей" для фениксов, рассеивание зародышей дракоктаэдров. В самый ответственный момент Зефир содрал память Нордрассила, Жнец успел выхватить души, Давжоглу досталась саккумулированная в тварном плане энергия. Крыло фениксов на всех парах вылетело из-под корней в уютной долине, обреченной на лавовый потоп. След за ними дико кричащий в агонии древесный титан под собственной тяжестью просел. Его еще живое тело активно сопротивлялось огню, но для него все было уже кончено — не жилец. Эхо единовременной смерти тысяч разумных прокатилось по планете, а вулкан добавил десятибалльное землетрясение — вся ударная мощь цунами лично Давжоглом направилась на Омманэнс, стометровым валом лизнув его южное побережье. Пепел утянул к себе Сипаугрид. Считанные десятки глоров сумели спастись с острова под испепеленным Нордрассилом, десятки тысяч погибли в безжалостном цунами.

Ясень пень, Давжогл и Жнец пусть и приняли щедрую подачку, но они ведь далеко не глупцы. Если второй всем мне обязанный цепной пес, то первый пока вроде предпочитает закрывать глаза на многие мои бесчинства, творимые из-за кулис. Как, например, предупреждение для эльфов, приобретших гаджеты — волна шла часы, коих хватило для вывода и выноса хотя бы части. Заодно показательно продемонстрировали, как хорошо идти в ногу со временем Ламбады.

К тому времени, как это произошло, Итол, расставаясь, как раз уговорил отца, воссоединившегося с кровными родичами, хотя бы посмотреть на высокогорную долину с тяжелораненным молодым мэллорном, за неимением сил брошенным на произвол судьбы. Он помолился Эасо, пролившей дождь из Живой воды и оставившей четырех фей присматривать и ухаживать, размножаться. Сожженная долина с дождевым озером за считанные дни приобрела более-менее пригодный к жизни вид — големов Чако и Норриус вместе с Итолом и втянувшимся в походную жизнь Аликом за неделю всех перебили и дезинтегрировали останки. Родственники не знали об этом, они воротили носы, сидя в приемлемых условиях одного из укрепленных эолосов. Когда была объявлена эвакуация, в той долине собрались все семьи, коих посетили. Сдружившиеся рульфы, узнав о трагедии и находящемся в горной долине целом бесхозном изуродованном мэллорне, решили присоединиться — рульфы не сходили с ума по Великим Деревьям, в таком количестве они у себя их не растили, впрочем, виноват и скалистый рельеф, благотворный для мэл-кедров. Вернее, их слезно уговорили прибыть и объединиться в круг, дабы защитить южный перевал от волны — она докатится на исходе, вполне реально остановить на подступах и отстоять островок, на котором и поселиться всем вместе ради безопасности и ведения общего быта. С имеющимися средствами охранить долинку пара пустяков, а у мэллорна четка тенденция на поправку.

Признаться, я очень-очень не хотел, чтобы Итол присоединялся ко всем вместо того, чтобы какое-то время вчетвером погостить у меня. В итоге сошлись во мнении, что они составят компанию Йомиэлю, который окажется в среде знакомых. Там они двое будут учить троих боевым искусствам с применением магии, ибо назрело да и вообще, чтобы время занять с пользой. Чисто мужская компания с чисто мужским занятием — муштра. Такой вот предлог, чтобы не привлекать к общине излишнего божественного внимания. Тем более там есть некая волевая дама, еще один подобный ей создаст конфликт — его право командовать признавали на поле брани, хех, но на пашне не потерпят. Да, именно сошлись во мнении — распоряжения поступали в форме доступных для критики предложений, а не приказов.

Итол стал деятельным и уверенным молодым альфаром — в новом свете это самое подходящее для аутентичного ствола название. По этой причине от Юлилофэль Юфтаниэль со`Рикарэдо тор-Лонтен с весенними глазами по осени расстались второй — прочие уделяли внимание не командиру, прячущемуся за спинами секьюрити. Подавляющая доля отводилась себе и своим возрастающим способностям. Кстати, непонимание в глазах встречных не охладило пыл благодарности "фэйриму". Нет, с его именем на устах они не рубали хваты скверных големов, но в кругу костра не раз и не два за вечер проскальзывало его имя, окрашенное светлыми тонами.

Итол ощущал мое поощрение превращению скромняги в волевого мужчину. Я не рассердился, когда мой жрец саботировал "сеяние". Глупый и недальновидный приказ, помимо чисто морального уродства — на предалекой родине в порядке вещей обрюхатить молодку. Как говорится, поматросил и бросил, с ребеночком под сердцем. Данное клише противно эльфийской натуре, мягко выражаясь. Только по обоюдному желанию — ребенок рождается в свете родительской любви и никак иначе. Да, у некоторых она гаснет и за год, но это не повод, отнюдь не повод! Подаренные гаджеты в виде изящных браслетов Цумариг подчеркивали глаза и волосы юных дев, что приглянулись как Чако и Норриусу, так и самому Итолу, обольстившему троих до нескольких ночей жарких утех. Алику, само собой при его габаритах, пусть и сходящих в походных условиях на нет, ловить среди сольфок и рульфок было совершенного некого. Поэтому три девичьих личика остались дозревать, регулярно общаясь со сделавшими им столь богатые подарки, тоже тактично наставляемых на семейный путь — к этому времени мы с Итолом отчетливо понимали, какие идеалы крутятся в их головках. Идеалы, не совместимые с реальностью и оттого очерняющие мир в их глазах, ведь им не могли ни обещать, ни тем более дать что-то аналогичное. Представление о семейном счастье разнилось, в сущности, еще и поэтому четыре альфара и человек находились одни в обществе из таких разных фэйри, хотя некоторые иногда отлучались доставить удовольствие себе и красивой деве — у Итола была добровольно принятая установка, Чако не мог забыть обо мне, Норриус по жизни предпочитал женский пол, не гнушаясь и парней (в "путешествии" по Бразхаону двое друзей в интимные контакты не вступали, хотя до инцидента с попыткой мести в виде сексуального импринтинга порой развлекались друг с другом в одной постели). А без физиологической разрядки психологический климат смурнеет, впрочем, Алику и Йомиэлю воздержание, как говорится, доктор прописал.

Изредка вмешивался в дела дуота Панга. Парнишки ночами бодрствовали умом, формируясь как самодостаточные личности из туго кошмарного месива, что им перепало. Зефир весьма чутко реагировал на изменения, оперативно вмешиваясь, пока я находился в не дееспособном состоянии. Пинг и Понг всегда знали, что их спины прикрыты не на словах и красках татуировок, а на деле. К началу расстроившей всех алсов своими итогами промежуточной аттестации я смог уважить их лично.

После обретения аватары я упорно приручал самого себя, стараясь купировать появляющиеся новые привычки и пристрастия, изменение понятия комфорта. День ото дня я добивался от Абиока нужных реакций. Это ведь так приятно, когда пришедшая в голову идея тут же развертывается планом воплощения. Раньше мне самому, ну, моим ядрам и потокам, приходилось пользоваться разработанными инструментами по расчету инфэо, то теперь все это в неимоверно более быстром и качественном виде проделавает Абиок, мое олицетворенное подсознание, альтерэго, которое я учился воспринимать за неотъемлемую часть самого себя. С каждым тиков времени получалось все лучше и лучше. И вот в один прекрасный день мне пришла в голову мысль создать фантом аватары. Придумано — реализовано. Нет, не сразу и не мгновенно. Я потратил день, отбраковывая варианты плетений. Мог и за минуту, но решил растянуть сам процесс, заняться дисциплинированием своего мышления. Это как снимать проверочные показания тока и напряжения на различных участках электрической цепи, по ходу дела внося в нее конструктивные изменения. Со всем тщанием и прилежностью пай-ученика я вязал фантома, конструируя как бы на молекулярном уровне. Мне был важен процесс перехода от частного к общему, от оперирования битами к гигабайтам одного файла как структурного элемента.

Фантом получился на славу! Усеченное восприятие, ограниченные возможности. Сосуд для фокуса сознания, переместившегося с аватары. Поэкспериментировав с простейшими действиями, развеял инфэо и прильнул к Лейо и Зефиру, разделяя с ними память для детального анализа. Огрехи сразу выявились. После изнурительных проб и ошибок, а смещение фокуса сознания требовало значительных усилий, сравнимых с двумя часами интенсивных маханий гантелями и другими железками в спортзале, многое перенявшего от кленового, удалось. Во многом благодаря изысканиям в области суперструн, которые пришлось применять для удаленного управления магическими структурами, а потом и торсионным полям — следовало сделать сигналы управления на уровне, на порядки ниже порога чувствительности того же Флэ. Он, кстати, научился передавать гостинцы через Слима, балуя отборными сливами и персиками, пестуемым наследством Фослива.

Результат — эфемерный призрак-сноходец — удалось получить вовремя. Еще бы мы не справились!

С той замечательной ночи нарушилась регулярность пребывания дуота Панга в Венечье. Оказалось, они уже создали для себя Комнату Встреч, больше похожую на залу. Не полный сюрприз, но все равно приятно. Сидя там, Пинг и Понг одновременно и управляли своими фантомными двойниками, собирающими ягоды для мелюзги, и познавали себя. Мой фантом идентичен мне, разумеется, и я дал это увидеть побратимам, чье родство простирается до духовного плана.

— Привет, Лео, — с радостью бросились они ко мне в объятья, не успев склепать двойников.

Признаться, мне стало неловко. Внезапно поразила мысль о том, что таким макаром вскоре обзаведусь не только именами для разных персон, но еще и зависящими от времени суток, дня недели. Глупо захихикал, представив, откуда мог взяться Анногирус.

— Папка? — поднял личико Пинг.

— Нет, — вмиг посуровев и сев до их уровня внимательных глаз. — Покровитель. И не спорьте. Или вам разонравилась чета Тохкалошфо?

— Трудно смириться, Лео... — подал голос Понг. — Про покровителя мы поняли. Ты надолго?.. — надтреснуто.

— А ну не раскисать! — Встряхивая за плечи, а потом звучно ладонями по задницам, прижигая. — Взбодрились? — Ловя обиду. Понг вскинулся было, но погас. — Вовремя я пришел, Панг, — похлопав по обеим сторонам от себя, приглашая сесть рядом.

С упрямыми лицами оба подчинились. Положив руки на головы, продолжил:

— Пришла пора передать вам связь с Шофхаррэ, ребята. Вы помните это сухим фактом, я разукрашу...

— Но мы хотим тебя!.. — Упрямо надул губы Пинг.

— Ты ведь знал, что так будет, — еще сильнее эманируя обидой.

— Подозревал, как и вы. Я доволен, как вы персонифицируетесь. Пора и способность объединяться в эльдара передать. Мой замысел станет ясен, когда прочувствуете... Шофхаррэ. Мы как никто друг друга понимаем, ребята, я верю и надеюсь на ваше примирение с уготованной судьбой и способность видеть положительное в мелочах. У вас моя память, но вы другие, отдельные...

— Мы готовы, Лео, — после долгой паузы, во время которой оба осмелели настолько, чтобы прильнуть к бокам и обнять за спину.

Так и надо, все правильно. Они оба так трогательно потерлись о мой бок, что едва не растопили самообладание. Решившись посетить их, я с трудом избавился от страха вновь представить себя в шкуре двух мальчиков, слишком щуплых по людским меркам. Кошмар наяву — вот характеристика кратких недель, больничная палата не в счет. Самое ужасное заключалось в примирении с необходимостью крупных жертв ради призрачной надежды. Столкнув мир с колеи на просеку из моих следов, я самонадеянно решил... вообразил... в общем, мир едва не задавил своего поводыря и дальше катится сам по себе под откос, а может там просто быстрый спуск к фантастически прекрасной лужайке? По крайней мере, для этих двоих, столь похожих и так отличающихся от меня, мне надо сделать якорь — вон как они тянутся к единственно родному, так или иначе давшему им жизнь. Чтобы я сам по этому поводу не думал, они не перестанут считать меня отцом — то был не ритуал некромантии, они не осколки не упокоенных душ, стремящиеся обрести какое-никакое тело, вернуть былое, навсегда утраченное. И да, мне это безумно льстит, чего не скрываю.

Фейерверк эмоций неторопливо раздухарился спустя час. Эмолор — язык эмоций. В той или иной степени каждый говорит на этом загадочном диалекте, порой, не подозревая об этом и не отдавая себе отчета. В какой-то мере им владеют эльфы, в явно превосходящей меру людей. Локон тут, изгиб здесь, наклон такой — чувство эстетического изящества в крови эльфов. В глубокой ли депрессии они или в стрессе, во гневе или счастье. Рисуя своей кровью, напоенной силой, ректор оставалась ректором до кончиков волос, участвовавших в процессе. Сама ли она догадалась, или подсказал кто, но в какой-то момент у нее появились кисти, макаемые сквозь кожу в вены или артерии. Кисти из ее волос. Свежие кисти, не потерявшие жизнь. Она наказана. Ненавижу? Простил? Ноль. Я вычеркнул ее из своей жизни. Да, расчетливый типаж жесток и беспощаден, к себе и окружающим. Пусть так, но любовь не знает границ, имея мириады обличий, подчас извращенных и противных самой сути, но тем не менее... Ректор определила их судьбу. Они остались жить там, в гим-каэлесе Ахлессен. И там Шофхаррэ с Олкосианэ, их приемная семья. Там остался тот, кто открыл им свое сердце, став беззащитным перед ними, ранимым, но ни в коей мере не трусливым. Апогей резко спал, начав плавное отступление памятных эмоций, рихтованных временем. И мне больно расставаться, хотя на той стоянке и был готов порвать связь навсегда. Тогда. Сейчас дарю. Но все равно это расставание. Как ни верти.

Для себя я понял одну простую истину — одиночество мнимо. Со мной Лейо и Зефир. Пусть гложет тоска по каким-никаким, но родителям. Нормальное чувство. Правильное. Взрослое. И не надо приставать к другим дядям и тётям, выпрашивая или отбирая тепло их сердец. Да, я прощался со своими родителями, намеренно оставляя им послевкусие своей горечи. Мой дух вышел из спирали Сансары, виток за витком дарящей всем родителей. Теперь я иначе понимаю этот термин, как и многие другие слова. Я изменился и смирился с тем, что возмужал, хотя часто впадаю в искушение и веду себя наивным мальчиком — детство еще взыгрывает кое-где. Да, намерения слегка обогнали естественное, но... Пинг и Понг помнят слишком многое, чтобы считаться малышами, но их духи юны и светлы, поэтому различие интересов со сверстниками сглажено.

— Скоро подъем, — овеществляя общее.

Невнятное "угу" стало ответом. Мои руки лежали у них на плечах — они прижимали мои ладони к своим щекам, почитая определенное неудобство благом. Благодетельный покровитель, которому можно поплакаться ну хотя бы в руку. Присяги, клятвы — перестраховка, иногда становящаяся досадным недоразумением, но всегда очерчивающая некую границу. Она где-то есть — этого достаточно, чтобы не забываться. Граница между их и моей сущностью, так будет правильнее. Мы всего лишь проживаем вместе общий жизненный этап, ведь каждый из нас сам выбирает свою судьбу, пусть для этих двоих главный ее вектор задан от рождения. Они присматривались к другим, я не могу им дать отеческой любви — запутанные отношения, обусловленные страстями тварного мира.

Мера инфантильности во мне превышает норму, не скрою. Норму, самим собою же и установленную. Оэлфлэо мне сын, плоть от плоти, дух от духа. Пинг и Понг завлечены приманкой в сброшенную мной шкуру. Я же, как мушка у фонаря, летаю вокруг обретенной точки равновесия, смахивающей на пришпиливающую бабочку к выставочному стенду булавку. Понятия накладываются друг на друга, а точки зрения на одно диаметрально противоположны. Свет дуота Панга высветил во мне противоречие: желание слиться с обществом и желание остаться одиночкой, подхлестнутое даром братьев Эёух, и парадокс: нежелание признавать авторство проекта, созданного из части меня. Я как маленький ребенок, вылепивший разбивший окно куличик. Я и скрипка, и смычок?..

Трое убежденных против двух скептиков.

Безусловно, старшие эльфы заметили отклонения в поведении, как и влияние их на устаканивание. Пришлось даже пофилософствовать, поразглагольствовать в ответ на невинный вопрос, объясняя тонкую грань между дружбой и приятельскими отношениями, приводить в сравнение костер, гаснущий без дров и остающийся в памяти либо мимолетным видением, либо приятным воспоминанием. Натянуто, конечно, и притянуто за уши, но вполне логично и убедительно. В первую очередь для себя...

Лейо и Зефир не допустили глубокой меланхолии, за что им безмерно благодарен. Проблески тоски бодрят, как ни парадоксально.

Зачеты детки слили, наплевав на рейтинговую систему. Протест. В первую очередь мне. Но пересилить тягу к выражению музыки у них не вышло — когда наступили каникулы, они стребовали две семиструнки, две шикарные гитары с логотипом "Сейф`Индастриз инк", постепенно концентрирующей все и вся в Ламбаде. Шесть зубцов основания-трисвога идеально подходили для исследовательских лабораторий, остальное пространство приспособили под производственные мощности и жилье работников. Последних, кстати, было не шибко много — население Ламбады не превышало пары десятков тысяч глоров. Воздушная цитадель стала резиденцией всей Семьи ре-Т`Сейфов, перебравшихся из своих особняков и тайных бункеров, раскиданных по сему Раженю, ибо в них стало не безопасно из-за волнений на и под поверхностью. Переместили персонал и обслугу с семьями, как и производственные мощности, частью уже подвергнутые разгрому толпами фанатиков.

За прошедшие недели разрослись только бамбуковые рощи, вокруг лагерных стоянок наблюдались лишь укрытые травой холмы — всюду однообразие, все просматривается. Ни прятки, ни другие лесные игры, ни уединения в кустах. И холод по утрам и вечерам, заставляющий драпироваться в тоги. Старшие проявляли солидарность, но только с тогой — на головах они ничего не носили, в отличие от алсов: гиты щеголяли беретами, а гимы банданами. Все же практически целый день на солнце, вокруг никакой тени. Разве что после сиесты устраивали веселый дождик с радугой, оправдывая наличие плаща.

Руководство постановило проводить отдых на прежних позициях. Потому дуот Панг целыми днями пропадал за буграми и коротал вечера у восточных соседей. После того, как в первый из них оба побратима выпендрились, уложив на себе ткань аккуратными складками изящнее любой из цео, к ним больше никто не приставал с вопросом, почему без одежды в такой холод, тем более после представления они стали излучать тепло, продемонстрировав еще одно умение, объясняющее причину нечувствительности к холоду — ночью температура опускалась до пяти градусов никому ранее неизвестного Цельсия, но это никого не смущало. Конечно, разные климатические зоны прежних гимназий оставили свой след, смещенный в плюс. Некоторые старшие индивиды умудрялись регулировать общую температуру тела примерно на семь градусов в обе стороны! И это при том, что естественная температура эльфийского тела на три с половиной градуса ниже человеческого — у смесков выигрывает людской диапазон. Не правда ли замечательно, когда нагрев крови падает, делая сон комфортным? То же самое и к повышению температуры в жаркие ночи или даже дни. Впрочем, оши постоянно при деле, а тренировки позволяют превращать легкие в топку, поддерживающую заданную температуру тела в холодную погоду, тратя магические запас.

Дуот Панг открыто демонстрировал пасть змей, используемых в качестве сумок — после "излечения" побратимы более не обременяли себя тасканием чего-либо на себе или с собой, часто игнорируя этикет. Но гитары, вынутые из пасти змей подобно мечам из заспинных ножен, произвели впечатление. Особенно на млазов, к которым днем по широкой дуге приходили Пинг и Понг, задорно сыграв "В траве сидел кузнечик" за обеденную плошку. В тот вечер дуот Панг отыграл целый альбом "Armik — Isla del sol". Его не хотели отпускать, но он ушел и не обещал вернуться. На следующий вечер Пинг и Понг пришли к Эринаседаэ, пополнив их репертуар про ежиков: Сергей Хоменко — Ёжик-ёжик, Jennie MozArt — Песенка про Ёжиков, Егор Соколов, Алекс Дубняк — Песенка про ёжика, Юрий Парфёнов — Ёжик, Полина Ростова — Ёжик в тумане, 40 Градусов — Ёжики, Александр Старцев — Ёжички, Елена Дерксен — Ёжик, Барбарики — Ёжик, Анна Гайкалова — Ёжики, театр-студия детской песни "Ладушки" — Бедный ёжик, Ольга Чикина — Синий ежик Пых. Естественно и про резинового ежика с дырочкой в правом боку, причем с раздачей последних, и другие песни, понятные детям и не очень. Все остальные дуот Панг проводил с соболями, играя гитарные альбомы и переделывая менестрельник. В последнюю вечер Пинг и Понг под гитару мелодичным голосом ведали балладу про чайку по имени Джонатан Левингстон, опрокинув мечты некоторых завлечь бедного дуота в местный ансамбль песни и пляски.

Пинг и Понг не выдержали, явившись в Раледо за неделю до великого события, практически требуя утешения. Естественные слезы непонимания и душещипательные разговоры. Шофху не удалось убедить ребят налаживать отношения с козами, когда взаимно распущенные на уединенной полянке нюни кое-как вытерли. Дуот Панг разрывался между покладистостью и свободой маневров. В итоге взрослые нашли правильную тактику своего поведения с малыми, чрезмерно разумными и своевольными для своего возраста.

Каждый следующий раз, навещая Раледо, Пинг и Понг неизменно пополняли коллекцию музыкальных либо инструментов, либо произведений. Контингент слушателей совершенно другой, иное отношение и восприятие. Причем все старшие в гим-каэлесе после дня зимнего солнцестояния точно знали об "исполнении на стороне". На какой не понятно, но личности исполнителей более не вызывали споров и сомнений. "Галилео", радио и телевидение Глобал`Сейф набирало популярность, вторгаясь в повседневный быт. Студийное качество сильно отличалось от народного творчества, и понятие "клип" было пока в ходу только у одного исполнителя с именем Панг. Впрочем, отличный звук и картинка шли с прямых трансляций театральных и концертных представлений, на регулярной основе проходящих в Ламбаде. Сначала одна труппа, потом их, умеющих ориентироваться с современными музыкальными технологиями, становилось все больше и больше, как и концертных залов, братьев Ахлесеновского. Впрочем, дуот Панг не прекратил практику на каникулах и праздниках, но и только.

Годовые экзамены прошли в штатном режиме, почти.

Легат стоял скалой, ветер играл его забранными за спиной небесно-стальными волосами. За ним спиной к собравшимся в пику всем нагишом стояли Пинг и Понг. В руках жезлы с кисточками, то и дело распушающимися в такт никому доселе незнакомого марша "Прощание славянки", переименованного по случаю. Они дирижировали оркестровой центурией из воздушных конструктов. А за их спинами выпускники с поступающими на плечах маршировали мимо строя гитов. Перестроение рядом с тридцать вторыми, гордо держащими свой бараний стяг. Стазы, чеканя шаг, шли впереди, за ними, держась за руки, двигались млазы.

Выпускники, совершив прощальный проход, покинули Ихнессе. Следом под музыку Венца Орбисгратия и при его непосредственном участии состоялось два события. Первое — переплетение венка. Одни заменялись другими. Торжественная и одновременно трогательная церемония. Второе — раскрытие магического дара и первое знакомство новичков с Юнитас. Перед этим, конечно, росомах приняли в гиты и весь состав гимназиума продефилировал перед гимназистами. И во время этого, естественно, новички впервые познакомились с феями, будучи в объединении и воспринимая как общее к ним отношение, так и некоторую информацию по ним.

Юнитас, пятая цепь и гиты вместе с остальными стали свидетелями того, как феи сперва поставили праздничную елку, всем составом нарядив в гирлянды с игрушками под музыку дуота Панга и малиновый звон своих крылышек. А потом под бессмертную классику, когда маленькие сувенирчики, цепочками вылетающие из-под елки, наконец-то опустились каждому алсу в ладони, началось главное и самое незабываемое. Танец Любви. Рождение Ульев. Шесть пар сплетались вокруг вершин гексагона в таинстве продолжения рода. Вокруг же вились две разнополые змейки, ведомые Иэру и Аэнли. Спирали и бантики, ленты и вуали, непрерывное конфетти с крыльев. А шесть пар никого вокруг не замечали, сгорая в любовной страсти. Тут неизбежно в Юнитасе всплыли воспоминания братьев Эёух, помнящих нежность и хищность самозабвенно Танцующих Танец Любви и Продолжения Рода. Над всеми плескались в Аэре Пинг и Понг с ярко горящими кровью линиями на ладонях и(!) поперек груди, купаясь в свете тысяч лепестков лотоса, драгоценным камнем украшающего остановившего свое вращение Венца Орбисгратия, проливающего свет на Юнитас. Дуот Панг крутился звездами и сплетался лозами, игнорируя законы гравитации и аэродинамики, открывая щелочку в свои сердца супругов, а вовсе не побратимов, причем давних и неистово любящих супругов, что стало очередной сенсацией. Высвобождаемая ими чародейская энергия ручьями текла к шести другим парам, сплетаясь с их растворяющимися крыльями, формирующими Улья под щемящую сердца музыку из Vivaldi — Concerto for Sopranino Recorder in C Major RV443, сплетающуюся с мелодией фей. В конце все свечками взвились в небо. Пинг и Понг, обессилив, упали на роскошный лотос, ласково принявший их, а все феи эффектно взорвались облаком волшебной пыльцы, исчезнув вместе с Ульями и шестью парами бескрылых, уронивших последние капли на свои воплощающие Любовь Улья, свернувшиеся в плотные яйца.

Любовь пробила стену отчуждения, возникшую после вызвавшего бурю эмоций концерта, на котором со сцены всех обвинили в демонической жестокости и окунули в грязь, а так же показали причины постигших каэлес, мягко выражаясь, бед. Пинга и Понга стазы стали по-настоящему бояться и сторониться, памятуя о мимолетном взгляде Жнеца, мазнувшего интересом по происходящему у себя под боком. С памятной ночи дуот Панг начал спать только непосредственно на Венце Орбисгратия, изредка посещая интересных инструкторов или участвуя в понравившихся конкурсах, таких как изобразительное искусство — их общая картина воспроизводила кое-где знаменитую "Мону Лизу", расширяя ее голой чародейской силой до имэйджо, без специальных техник и красок не способной стать "с большой буквы". Общая идея та же, но лицо эльфийское, сильно похожее на Олкосианэ.

Дуот Панг стал исключением из правил, дразня рабской свободой. К чести педагогов никто не перешел к Жнецу. К сожалению, и не воспылал чувствами к "заслужившему свое" недодуоту. Круг общения резко сжался, чего, собственно, и добивались Пинг и Понг, по-прежнему находя время для сбора ягод в Венечье, но теперь малышей не баловали долгим улыбчивым присутствием — доставили корзины и отвалили. А так же со скрипом, но занимались, когда требовалась пара Хеапу, Имшу или Халю. Кстати, полосы шрамов стали четче, что окончательно отвратило дуота Эёуха, которому почти удалось пару раз зажать дута Панга ради извинений и объяснений, ставших невозможными после резкого осуждения старшими кровного брака, ходящего среди "западников" — тогда много дней подряд всем вдалбливали нормы морали. Брак священен, он между мужчиной и женщиной, все остальное допустимая похоть, в данном конкретном случае ставшая ужасным кощунством, с давних пор табу в Древе Ориентали. Побратимы — да, но не однополый брак, хотя разница с чисто физической точки зрения отсутствует, ведь и там, и там смешивается кровь. Любовь — прекрасное чувство, ей подвержены все, но брак призван продлевать род. В общем, на разных уровнях с сильным напором цео откладывали это в мозговую подкорку, всячески возбраняя, но напрямую не запрещая, просто предупреждая об изоляции со стороны общества и прочих минусах.

Свет, стекавший с реджис Кагифэ, смешивался с искрящейся пыльцой и ручьями дуота Панга, сыплясь манной небесной на зарождающиеся Улья — одно это обеляло Пинго и Понга. Завораживающее действо с сакральным смыслом благотворно сказалось на свидетельствующий Юнитас, возвеличивший парочку, что впустила в жизнь чудеса, как светлые, так и темные. Сразу стала понятна — для каждого участника в меру интеллекта — политическая ситуация и объявленный карантин, вернувший свежесть фруктов на трапезные столы, сладость меда и вкусность сока с нектаром (обильный травостой способствовал развитию пчеловодства).

На следующий год оркестр перешел в ведение остающегося в пятой цепи звена, а подарки стали взаимными — между алсами и феями, число которых пополнилось на девяносто шесть пар, впервые представленных после зачатия. Наряжали дерево тоже вместе, причем заранее, после ужина в доран от каждого звена по чуть-чуть игрушек. Типа новый год и день рожденья в одном флаконе.

Отношение к дуота Пангу не переходило черту мученика или святого, но ценность его советов выросла до небес, как и внимание к выражаемому отношению. Уж если Такие избегают общества коз, значит с ними реально что-то не так. В открытую их не тюкали и как от прокаженных не шарахались, однако обособление витало в воздухе как смрадный дым, не взирающий на выдающиеся успехи на учебном поприще, тем более как-то вянущие на фоне гим-каэлеса в целом, за год занявшим прочное первое место в рейтинге по результатам экзаменов. Титаническое психологическое давление на грани фола плюс выкипячивающие мозги усилия цео сплачивали коллектив, "в тайне" устремившийся стать достойным внимания Пинга и Понга, разочаровавшихся в козах по известно чьей вине. Ведь не даром же эти двое завалились в чужой кленовый зал и устроили там ритмичное инструментальное выступление, сыграв "транс" и что-то там еще, отлично настраивающее на атлетичное эллорашэ в такт бухающей мелодии, заглушающей хеки — позже даже подогнали научную базу, специально подобрав под тренировки и темп, и громкость, и инструменты. Хех, банально скопировали Панга от а до я!

Постепенно пара Енго-Эёух стала ревновать за внимание дуодека, оттягивающееся к Пангу при малейшем дуновении. Последний их дразнил и подтрунивал, раскачивая чужой авторитет, подорванный как-то в один из вечеров на учебном полигоне рядом с мэл-периметром на степной половине. Понг спровоцировал вопрос, а Пинг ответил, что, дескать, не хочет иметь дело с трусами, понимающими и признающими свою неправоту, но так и не решившимися ни в больничную палату прийти хотя бы проведать, ни извиниться, только слезы все время пускать некоторые и горазды. Безусловно, они благодарны за окно в чужой мир, сориентировавшее их, но они осквернили братские узы, вывернув себя наизнанку. Перед отцом, перед наставником, перед духовником — можно, порой нужно, но друзья это в другом краю. Как можно доверять что тем, что этим? О, вторые не умеют слушать дельных советов, зачем перед ними распинаться? Они вроде как поставили кумиром древнего героя, а сами ни в зуб ногой его не понимают. Они так и не приступили к плавательным тренировкам своих фениксов, момент упущен — им не получить боевую формацию как у тех, что сразились с драконами, ведь ради нее ныряют в жидкость. Как можно слушаться тех, кто сам не умеет слушать других? Отличать стеклянную пустышку от бриллианта? Смотреть прямо, а не по кустам прятаться?

В свои вторы годовые экзамены Пинг и Понг установили абсолютный рекорд по количеству набранных баллов, так и не попавших в сводную рейтинговую таблицу, но убедительно доказавших право свободного графика, которым некоторые попрекали двух сервов, вроде как зачисленных господином в алсы и на деле обязанных соответствовать. Перед самими экзаменами на, так сказать, репетиции, дуот Панг напросился к соболям на командные состязания, идеально влившись вместо самого слабого звена, стыдливо "курящего бамбук" в сторонке с деканами. Тогда был введен в эксплуатацию рэйдовый интерфейс из модулей, которые в состоянии спроектировать и создать сами гимы, готовящиеся стать гитами. Удобнейшая и полезнейшая штука, неоценимая для командира, коим почти мгновенно стал дуот, на голову разбивший противников, более чем на голову над ним возвышающихся. Панг доказал свою исключительность и показал всем, что остается тут лишь из прихоти, будь его воля, он бы "переехал" в другой лист или вообще не ссорился бы с царем, приняв его "приглашение". Прихоть прихотью, но сперва с одними не захотели расставаться, потом с другими, потом втянулись в ритм и попривыкли, обжились.

Представленное пополнение фей, кстати, сразу следом поселилось в Кронах братьях Ихнессе, а рой второго ветвления реджис Кагифэ перебрался на сам Ихнессе. Через пятнадцать лет, кстати, все они по весне четырьмя волнами разродились десятками Ульев, давших свет сотням новых фей.

Глава 14. Сновидения

— Сиди, — кладя ладонь на бедро.

— С-сижу, — сбив дыхание и сглотнув, боясь пошевелиться.

Черно-сизые тучи с оранжевыми клоками, простреливаемыми холодом молний, сорили пеплом, вгоняемым во все доступные щели жестким ветром, казалось, назло обходящим горный альков, не избежавшего пепла — его несли холодные воды, превратившие купальню в котел с серым месивом в тон хмари вокруг. Попа слышала эхо далекого рокота, глаз заметил покосившиеся плодовые деревья и осыпь, нависшую козырьком — явное вмешательство не позволило обвалу накрыть оплот чьего-то одиночества.

— Навь. Встретиться в яви пока не представляется возможным, Чако, — грустно. Пепельная вьюга омрачила горизонт.

— Понимаю...

— Ничего ты не понимаешь! — Вспылил я. Повинуясь воле, мрак рассеялся, как сдернули покрывало. Ра засветило из-за спин, показав голую предгорную степь, за которой начинался Бразхаон.

— Извини, Леон... — дернулся он как от пощечины. Прямая спина сгорбилась.

— Это ты меня прости, — виновато в голосе, ласково в руке, погладившей бедро.

Посидели. Помолчали. Он нежно накрыл мою кисть своей, дрожащей...

— Наше знакомство началось с конфуза, обернувшегося надругательством... — его пальцы чуть сжали мои, предотвращая, как ему казалось, готовую сорваться с моих губ фразу. — Над нами обоими. Ты все те месяцы предпочитал не видеть моего рвения, скрываясь в тумане магических наук, — слова давались ему с трудом. Вымученные. — Наш век долог, я предпочел выжидание и прогадал!.. Леон, это не признание в любви, надеюсь, ты понимаешь, какой след остается при любом исходе ритуала САРА... Годы, проведенные здесь, смирили меня с тягой к тебе. Не важно, в каком качестве, для меня не важно, — уточнил он, решившись провести мою руку до колена и обратно. — Тогда я действовал спонтанно, частично под влиянием... Теперь я готов повторить все осознанно... в меру моего представления.

— Почему ты не мыслишь своей жизни без меня, Чако? — Из такой же сгорбленной позы.

— Почему?.. — рассеянно переспросил он. — Ты стал моей путеводной звездой. Я не верил в твою смерть, ведь твоя боль эхом отдавалась в моей груди...

— Я не знал... — потрясенно прошептав. Действительно не представляя всех возможностей того серого плетения, и по ныне остающегося загадкой при всех произошедших изменениях — Арас умеет хранить тайны.

— Верю, — вдруг обхватив меня за плечо и прижав к себе. — Леон, столкнувшись с божественным, я потерял земные ориентиры, двигаясь по инерции. Ты юн, выпавшие на твою долю испытания закалили тебя. Не претендую на мудрость веков и знание множества граней жизни, — его оказавшийся проницательным голос осмелел достаточно, чтобы спина выпрямилась, и руки обрели твердость. — Но я готов предложить себя.

— А семья, Чако? Жена? Дети?

— Скажешь — заведу, — как само собой разумеющееся. Это не вязалось с разведенным панибратством...

— Ты не ответил на предыдущий вопрос, — отстраняясь. Он опять сгорбился.

— Я потерял смысл жизни и разуверился в глорах, — сипло выдал он, вслух признаваясь. Его горло свела боль, глаза защипало. — Рядом с Итолом я это осознал в полной мере, Леон. И мне завидно!.. — он хлопнул себя по другому бедру с обидой. — Боль скручивает меня всякий раз, когда я пытаюсь мысленно обратиться к тебе. Без твоего согласия... нет, не так... у меня нет внятного объяснения, — шмыгнув носом, он волевым усилием взял себя в руки, поиграв желваками и подвигав ушами. — А почему ты не хочешь принять меня? — Заикаясь из-за подрагивающей челюсти, произнес Чако.

— Странный разговор получается, — подняв взгляд на серую поволоку туч, зарядивших мелким дождиком. — Ты не можешь определиться, земного или небесного счастья хочешь, в жизни не зная ни того, ни другого.

— Я видел прогрессирующие перемены в Итоле. Его пример заразителен...

— Погодь. Не ровняй себя с ним, — напоследок сжав кисть. Убрав руку с его ноги, разорвал телесный контакт, оставив жар близости. — Мне доставляет физическое удовольствие поток веры, и моральный дискомфорт, будто вымазываюсь в лечебных, но грязях. Итол был моим жрецом, теперь он изменился до друга, а это совсем иные отношения, хотя и не отменяющие его статус. Река веры усохла до ручья из чистой ключевой воды. Я посчитал всепоглощающую веру ядовитым наркотиком для себя. Безусловно, концентрированная амброзия растлевает, как чрезмерное употребление алкоголя. Несомненно, для некоторых это высшее счастье, это повседневная еда и нескончаемое блаженство, к которому так или иначе привыкаешь, организм адаптируется к пище богов, делая последних зависимыми от нее целиком и полностью. Это мои неподкрепленные абсолютным знанием убеждения. Знаешь, мне как-то сподручнее заставлять следовать своей воле, чем понимать, что для кого-то следование ей есть наивысшее счастье и смысл существования. Эасо меня точно охарактеризовала — яркий индивидуалист. Стремясь вжиться в общество, я его едва не разрушил, преследуя благие цели. Мой удел... Чако, — пришла моя очередь его обнять за плечи. — Ты ведь крепкий мужчина с отличным самоконтролем. Подумай о том, чтобы остепениться.

— А прямо сказать "пошел вон", слабо, да? — С горечью. Не отстранившись.

— Твое самоубийство осядет на моей совести, — перестав обнимать, но не разорвав касание плечей. — У меня нет храма, в котором бы ты мог охранять алтарь. Стражи у меня есть. Паж на побегушках мне не нужен. Жрецы и верующие тоже не интересуют. Оставленный след закрыл путь дружбы.

— Я умею стричь газоны, — не весело пошутил он, пригорюнившись.

— Как далеко ты заглядывал в будущее?

— Живу сегодняшним, мое будущее определяешь ты, — упрямо держась за свое. — Ты ведь столько пережил, почему от меня отказываешься? — Он упорно гнул свою линию.

— Именно поэтому, что столько пережил, Чако. Со стороны может возникнуть неверное представление о том, что я раскидываюсь не безразличными мне. Отнюдь...

— Но мне уже не быть прежним! — Глухо воскликнул мужчина, повернув голову в мою сторону. Черты, искаженные горечью, красные ожоги непролитых слез, осколки воли в глазах. Он верно истолковал мои слова, хоть и перебил.

— Ты по-прежнему мужик, который в состоянии владеть собой. Не раскис, не истеришь. Мы оба не можем быть прежними. Оба, — акцентируя внимание. Повернувшись к нему лицом, выиграл в гляделки.

— Оба, — запоздалым эхом откликнулся он, незряче уставившись вдаль.

— Сон ты запомнишь. Я еще приду... — потрепав за плечо.

— Сиди.

— Сижу... — вздыхая.

Теперь он положил свою ладонь мне на ногу ближе к колену. Сидели долго. Молча. Пока небо вновь не посветлело, а внизу не подросли чахлые растения.

— Ты моя юная путеводная звезда, Леон. Я хочу и буду сверять с тобой свой путь. Ты не можешь мне отказать в этой малости, — твердо.

— Указываешь?

— Понимай, как хочешь. Ты должен принять существование тех, кто целиком и полностью зависит от тебя. Пусть я окажусь крайним и выброшенным на обочину твоих дум, зато другим мне подобным повезет больше. Все, иди, — отечески похлопав по бедру.

— Да-а-а?! — протянул я. Это просто возмутительно, и ни в какие врата не лезет! — Так ты хочешь сверяться или нести в своих ладонях примерно туда, куда укажут? — Донельзя ехидным тоном.

— Не передергивай, — после долгой паузы передернув ушами. — Я не Итол, тут ты прав. Поэтому с чего вдруг ты решил, что я в тебя верю, как в Бога? — С не меньшей усмешкой на губах чуть склоненной набок головы.

— Уел, — досадно. Тут он целиком прав.

— Нам обоим стоит обдумать встречу, Леон. Лично я иначе себе ее представлял...

— Аналогично. Ладно, бывай...

В мыслях воцарился сумбур. Лейо угадал мое желание, показав текущее состояние алькова отшельников. Пепел пошел впрок — покосившиеся деревца окрепли, пустив от корней новые отроски для большей устойчивости, внизу озерная лужа взмостилась водорослями и закрылась густым кустарником, степь дышала пышным разнотравьем и обильно кустилась, оглушающе звеня насекомыми. Полное погружение вплоть до энергетических течений эфира.

Чего ждал? Чако верно заметил и подобрал интересную аналогию. А говоря про Итола, лукавил — серединка на половинку, я просто привык к нему, да и он умерил пыл и старается поддерживать в отношениях дружеский тон, позволяя себе негромко спорить и с самого начала отстаивать свою точку зрения. Вернее, он действовал и действует с оглядкой на меня, а раз возражений нет, то принятое решение правильное, хотя вначале он часто колебался, подолгу прислушиваясь к нашим с ним узам. Но в целом про энергию веры истина — она меня пьянит и туманит ум, даже в такой малости без алтаря — просто здорово, что при первой встречи был всплеск и теперь все вернулось на круги своя, ведь я, будучи отлученным от памяти, привык идущему потоку, который в том моем состоянии идентификации не подлежал. Может я зря наговариваю и порождаю бессмысленные страхи, однако, я в курсе, что эгоист, что не готов сейчас и вряд ли в среднесрочной перспективе сподоблюсь обзавестись нормальной паствой, а не феями-раздолбаями, всем естеством принявшими дружбу, а не поклонение. Хотя, вот, младшие прямо таки трепещут рядом со мной. Казалось бы, сколько уже раз засыпают на мне!..

С Ламбадой тоже зависимость, хм, иного рода.

— Привет, Риус, — беспечно свешивая ноги с ветки.

— Привет, Леон, — после глубокого вздоха и выдоха. Он смерил соседа взглядом и точно так же расслабился.

Вокруг дуба маячили тени, раздавались звуки битвы, дым коромыслом. Повернувшись в другую сторону, Норриус с кривой ухмылкой как мыльный пузырь лопнул пальцем силуэт Чако.

— Забавно, — улыбнувшись. Перед его посещением отрешился от предыдущего сновидения, настроившись на его лад.

— Грустно, — не согласившись. — Спустимся?

— Угу, — следуя за ним по веткам к корням. Сон он контролировал не в пример лучше, самостоятельно избавившись от докучающих теней и звуков.

— К нему ходил? — Полюбопытствовал он, глядя из-под ресниц.

— Да, — покрутив губами. Я старался использовать мимику в привычном ключе, а не выстуживая мышцы.

— Учитывай, нас воспитывали служить. В разные годы одни и те же наставники. Я не хочу ставить себя на его место, но чисто умозрительно я секс-партнер тогда бы повторил шаг с ритуалом САРА. Пойми, он пережил крушение идеалов, когда его так по крупному подставили. Нас, но он участник, как ты выражаешься, импринтинга, я не успел и не прочувствовал. Мы с ним не узкоспециализированная элита среди охранников, но состояли на хорошем счету. До знакомства с тобой. После в нашей лояльности усомнились — мы друзья с детства...

— И ты его бросил, — укоризненно.

— Ему были полезны года отрешения от мира. Мое мнение не изменилось. Были, Леон, не будут. Теперь Чако не перенесет одиночества в любой форме, я давно его знаю, а ты уважаешь наш внутренний мир и не лезешь в мозги, что всецело одобряю. Поэтому ради друга я окончательно перечеркнул карьеру, нам с ним некуда возвращаться — мосты сожжены... Понимаешь, — устремив взгляд внутрь себя, — у таких, как мы, не бывает семей — они слабое место из-за угроза шантажа. Можно привязать семьей, но ее содержание дорого обходится и сокращает, эх, срок профессиональной годности. — Норриус рубил с плеча.

— И вам не хотелось иметь детей? — Скептически.

— Они награда за службу. Дом, как и любой другой наниматель таких, как мы, обеспечивает нас солидным жильем и содержанием до рождения первенца. Ему или ей причитается половина придерживаемого заработка, вторая выдается родителю по рождению, на этом условия контракта считаются выполненными, нас оставляют с жестким ментальным блоком, не дающим выбалтывать секреты, это, конечно, если хватит средств на его установку, иначе стирание памяти порой до школьного возраста. К четвертому-пятому веку реакции ухудшаются из-за стареющего тела, тогда подобных нам, выживших во всех переделках, селят в закрытые пансионы — школы для молодняка, где мы передаем опыт. У элитных семя принадлежит нанимателю, для них все женщины в постели по утру на одно лицо и тело, с чревом извращеннее. Бывает, что охранников как мы пожизненно селят на объекте, позволяя заводить приписанную к нему же семью. Это прописные истины, ты о них не задумывался, я прав, Леон?

— У вас блок стоял еще тогда. И условия должны были предоставить...

— Ты косой-то не виляй, — укорил Норриус за смену темы.

— Отчасти. У меня три полных памяти от ваших элитных эльфийских аналогов, у которых перечисленное стремится к бесконечности. Так, словно сам сидел одурманенными неделями в железных ящиках. Вы с ними не сравнимы... — отвернув лицо.

— Извини, — искренне. Помолчали. — В этот раз ты наделал просто ах..х ялов! Мне не единожды намекали расквартироваться в Ламбаде, года через три я был бы вынужден забрать Чако и повиноваться под угрозой истребления. Обратно нам путь заказан, сам понимаешь.

— Ре-Т`Сейфов я подмял, больше нет причин для волнений, переселению в воздушную цитадель, Ламбаду, ничего не помешает, кроме быть может психологического комфорта при общении с бывшим окружением после смены статуса.

— Так уж и поднял? — Он вскинул бровь домиком, у меня ни один мускул не дернулся. — Допустим, — растянув гласные. И впал в задумчивость. — За годы разлуки с Чако я по нему соскучился. Он держится молодцом, но внутренне надломан. И пока это так, мое плечо останется рядом с ним. Вы что-то решили?

— Обдумать туго давшуюся обоим встречу, — мазнув глазами по его серьезному и немного хмурому лицу.

— Дело. Мне не хватает юморных диалогов с ним, в компании друг друга мы вели себя раскованно, — с тоской. — Хочу напомнить, что мы привыкли к обществу, резко сузившийся круг общения с себе подобными мучителен, хотя нас и учили расовой терпимости.

— Прошло-то с гулькин нос, — хмыкнул.

— Главное не забывай об этом, — ответив тем же.

— Значит, отучен чрезмерно болтать и любопытничать? — Через долгую паузу, заполненную шумом ветра в ветвях.

— В точку. Ты наш босс, знающий подноготную, желания и потребности. Как решишь, так и будет, — безучастно.

— Поправка: догадываюсь. Строя логические цепочки.

— И когда? — Хитро глядя из-под ресниц. И томно...

— Хех, хочешь надежнее Чако слететь с катушек? — Бросив кокетливый взгляд за соответствующими интонациями.

— Хах! И не думай, что мне любопытно. Мне обидно из-за утраты доверительных отношений с другом...

— Верю. Однако в полной мере желанное дать не смогу, — сделав паузу. Он прищурился. — Я давно обещаю, да и сам хочу опробовать, все остерегаясь... В общем, — перестав томить, — посредством Итола. Мы оба готовы разделить одно тело на время соития. Его тело, поскольку сам пока воплоти не могу покинуть убежище. Однако все будет зависеть от формирования моих с Чако отношений, раньше не жди.

— Достаточно обещания, потерплю, — криво усмехнувшись и прянув покрасневшими ушами.

— Ба, да ты смущен! — развеселившись.

— Это ново, тамк просить, — еще больше покраснев. — Закроем тему.

— Я хотел сделать вас чародеями и дать лет на пятнадцать толкового биоробота-учителя, — во сне он прекрасно понял, о чем я толкую.

— Заманчиво... ох как заманчиво! — Его глаза засверкали, глядя куда-то мимо моего правого уха. Щеки порозовели. — В качестве кого ты нас видишь?

— Пока сам не знаю. Я в поиске, и хочу успеть одарить. Полагаю, я правильно не предложил записать знания напрямую в мозг?

— Это приемлемо, — выпав из задумчивости. — Все будет зависеть от тебя и Чако.

— Ладно, бывай.

Он тоже кивнул, мечтательно уставившись вверх и томно вздохнув с иронией на хитром носу.

Посещение его сна оказалось неоднозначным, но сделанным в правильную фазу сновидения и в подходящий момент, когда он интуитивно ждал.

Сновидение Алик в высшей степени удручало, мгновенно отбив абсолютно всю симпатию к нему. Его ожидание совершенно не отождествлялось со мной, говоря либо о слабом воображении, либо об отсутствии образования. В принципе, в его случае верно то и другое.

Мрачная пыточная. На стенах развешены раскаленные щипцы и полообразные ножи, кривые иголки со слоем ядовитой грязи, гвозди, дробильщики костей, потрясающая коллекция плетей и многое другое. Центр в окружении жаровен занимала дыба, над которой ворковал поджарый пыточных дел мастер, упивающийся вызываемыми щипчиками из куска уже не прекрасной плоти протяжными или надрывными криками, чередующимися с мольбами о разном: пощаде, вине, смерти, вечном рабстве.

— Мерзость, — аж передернувшись всем телом от охватившего отвращения. Склизкий воздух марал копотью. Брр!

— А... э... у... и... и-и-и...

Алик отпрянул к стене как ужаленный. Поджарость оплыла затрясшимся жирком, свинячие глазки вылупились и забегали по орбите. Пыточные инструменты в большинстве своем расплылись сгустками кромешной тьмы, излучающей миазмы потустороннего ужаса, дальняя стена исчезла в клубящемся мраке, на дыбе остался нарисованный силуэт, продолжающий голосистые корчи.

— Господииин! — Визг почти утоп в небытии, но пятипалые клешни вцепились в мои почти растворившиеся лодыжки. — Смилуйтесь, господин Ле... Ариэль!.. — подобострастно, когда понял, что я приостановил уход.

— Чего ради? — Брезгливо отпинывая.

— Все не так, — залепетал он, не поднимая головы и глотая слоги, — вы не то поняли, не так, простите мне... пощадите... спасите... помогите... ваш раб навеки...

— Заткнись, — мой тон вызвал очередной приступ визга, заткнувший словесный поток. На сложившееся тело оказалось донельзя противно смотреть, не говоря о прочем. — Придя сюда, я ошибся, до последнего надеясь увидеть несколько раз отличившегося на сольфской земле, а не морального урода, свихнувшегося на планах мести...

— Избавьте... — жалобно простонал Алик.

— Чего ради? — Повторил я вопрос, все же оградив пятачок от колыхающегося кошмара, ожившего в его сновидении очень давно.

— Я... кхе!.. — хрипло закашлявшись. — Исполню любую вашу волю, господин, молю, избавьте меня от кошмаров и я весь ваш... — весь в соплях и мелких содроганиях.

Убойное сочетание надломленной воли и характера, к несчастью для него, не способное изменить мое мнение.

— Ты мне не нужен.

— Н-но... а как же... п-простите з-за п-прошлое!.. — Он заикался и дрожал, дрожал и заикался, при всем при этом сохранив толику рассудительности. Чувствуется, не единожды проигрывал в голове разговор, состоявшийся совсем не так.

— Хотел, чтобы твоя попка вновь и вновь целовала, хотел прижиматься к спине, лаская грудь и пах, хотел прижиматься к груди, закинув ноги за спину и тереться о пресс, уткнувшись в плечо и шею. Чтобы меня не оплевывали презрением, почитая за страховидлу, а баюкали на восторженных волнах обожания, стремились умаслить, угодить любому капризу. Добровольно. Хотел сыграть в укрощение строптивого. А вижу измельчавшего подобострастного, сломленного потерей мужского естества и кое-как недоразвитой магии. В прошлом некто в своем праве. В прошлом некто, быть может, переборщил со своим правом. Прошлое в прошлом, а будущему между нами уже не бывать.

— Смилуйтесь, — единым выдохом преодолевая свою слабость. Однако лба так и не оторвал, и не пытался излагать сложные вещи, понимая свое состояние с невозможностью связно излагать собственные мысли, что говорило в его пользу, но уже не могло перевесить чашу весов.

— Завтра же следует убраться за Бац и Фтац. За высунутый оттуда нос некоего Алика Конлапира вселённый кошмар немедленно пожрет. Мне, гм, насрать на урода, не оправдавшего надежд, пусть сгинет в руинах Груздя. Отбирать даденное не стану, искать встреч не стоит...

Хотелось блевать, обильно и долго. "И этого я хотел е..ь?!" — отвращение захлестывало. Все равно, что опуститься до скотоложства! Буэ... Омерзительно! Ох уж эти штучки Лара! Застращал так, что и за два года мужик не оклемался, а после глотка сольфской чистоты возвращение, как обнаружилось, сулило шизофрению — тревожные признаки не заставили себя долго ждать в тесной компании, но я надеялся до последнего. Да, он разжалобил меня на милость в счет прошлой моей трусливой инфантильности — убил засланца, но труп оставил сторожить рубежи.

Пойдя на поводу, залез в душ и стал остервенело орудовать мочалкой, избавляясь примитивным способом от чисто психологического "загрязнения". Здорово полегчало!

— Ну здравствуй, — хмыкнул я в ответ надменному приветствию.

— Чего явился? Мало принесенных мне бед?

— Мало, — согласился я через пару секунд обдумывания. Некогда любимое лицо, не единожды целованное, заиндевело инистой коркой, колючей и холодной.

— Все равно тебя не полюблю, — процедил шибко умный.

— И не надо, — беспечно отмахнулся я, разглядывая унылые руины и не паханые поля отравы.

— К-как? — неподдельно удивившись. Я не лгал, чем весьма озадачил его, сбив спесь.

Йомиэль до моего появления брезгливо косил стебли с ядом, с ленцой выжигая корни. Не делать сию работу он не мог, но и трудолюбием не страдал, переболев — после того, как в очередной раз солнце не взошло, стремление вернуть былое угасло. Увильнуть не давали фэйри, особо не наседавшие — под их влиянием Ларовские сорняки подвяли, перестав расти и множиться, но убирать их следовало непосредственно заинтересованному лицу и никак иначе.

— А зачем тогда влюблял в себя?! — С подрагивающей губой и ушами воскликнул он на мое пожатие плечами.

— Типа восстановил опорную тропку? — С печальной жалостью. Мираж убран, отчего сложился гнетущий вид на разорванный край.

Тот поджал губы, пряданул ушами и сверкнул глазами. Долго "любоваться" изуродованной панорамой не вышло, и он вновь сосредоточился на моей фигуре, проедая ее кислотными глазами.

— Типа того, — сцеживая звуки. Ответив, признал силу и право за мной. В своем внутренним мире, надолго заменившем сновидения. В нем, Йоми, не осталось ничего от азушной замухрышки, эх, местами слабохарактерной и с пробелами знаний — властный и гордый, уступающий силе, а не признающий поражение. Ну хоть выкать не сподобился.

— Между прочим, тот ритуал успешно завершился, и так же успешно итог сокрылся наложением результатов следующего такого же. Влияние связи было обоюдным, но не равносильным. Я в тебя тоже влюбился...

— Ага, и бросил! — В бессильном гневе пырнув воздух ребром ладони. Его ноздри раздувались, грудь вздымалась. Кинуться побоялся — смелости мало.

— В тебе не прибавилось смелости, как я погляжу. — Йомиэль вскинулся, но дернулись лишь уши. Ледяная маска выдержала и не раскололась. — А первым бросил меня ты сам, тогда моя любовь к тебе и перегорела, стремительно остыв. Хотя тогда я объяснил себе расставание благом и оставил свой щит тебе, за что почти сразу же жестоко поплатился. Молчи! В своих последующих бедах сам виноват — Лейо не раз намекал, а иногда и прямо говорил, но был вынужден следовать моей просьбе и частично подчиняться тебе.

— Так и скажи прямо, что струсил и сбежал! — Презрительно, поспешив переключить тему.

— Что жжж... — грустно протянул я, избыв тоску.

Больше мне с ним не по пути. Да, он вполне способен восстановить былую память и чистоту разума, вместе с Ларом отсчитывая время вспять — этот трюк гарантировано исправит. Но если Лара "скакнули" ближе к цели, то Йомиэль плелся к ней — оба бы к финишу пришли вместе в любом случае, просто с разной скоростью преодолевая индивидуальные препятствия. Фэйри могут и вмешиваются в сознание Нордрассила, перестраивая его, но во втором случае данная методика вредна по многим причинам.

— В память о прошлом, — не обращая внимание на то, как на миг пошла кривизной его маска, — предлагаю сделку. На твоей стороне все еще стоят направленные на меня руины духовного моста, в умелых руках способные стать компасом. Ваша с Ларом связь еще существует в неявном виде, что мешает применить к последнему более индивидуальный и эффективный подход. Я дам возможность немедленно разрубить связи. Уже завтра ты будешь волен вернуться на Ражень, с имеющимися дарами обретешь славу на ниве чистильщиков и сможешь получить в АЗУ магистерский диплом. Эта пакость умрет, с течением месяцев сгниет окончательно, вернув тебе уравновешенность и спокойный сон, после начнется самовосстановление руин продолжительностью в года. Взамен лишишься Великих Деревьев, для тебя обратятся ядом аллергии: их аромат, их соки, их тело, их плоды, их энергия. Лишишься эмпатии и возможности установить с кем-либо связь. Тебе закроется доступ в астрал, пока тебя отягощает тварная оболочка. И я навсегда оставлю тебя в покое, как и ты меня. Устраивает? — Мерным голосом с сухим чиновничьим тоном.

— Прямо таки навсегда? — Скептически поддавшись на уловку.

— Да. Свято место пусто не бывает и уже много месяцев как занято. Мы друг другу не нужны, хоть и по разным причинам, — делая пучок из нитей разномастных уз, слишком толстый для обозначенного выше. Получился перекрученный ствол деревца с корнями в земле и теряющейся в вышине незримой кроной. — Представь ребро ладони лезвием и с одного маха переруби, — держа одной рукой на уровне своих плеч, от которых ствол расходился, второй показав уровень солнечного сплетения и опустив ее ниже пояса, тем самым создавая удобный для обрубания участок.

— А не боишься? — Хищно и кровожадно улыбнувшись. Он скосил взгляд с трансформировавшейся в меч руки на меня.

— У тебя всего одна попытка, — спокойно.

Верно я его просчитал — размахнувшись, Йомиэль со злорадной улыбочкой взмахнул гигантским двуручником, разрубившим и пучок. И меня по грудь, в аккурат сердце пополам. Решил, понимаешь, устранить мегапроблему. Хе, повелся как щенок на косточку! После Алика я не собирался церемониться и с ним, слишком геморройным и приносящим кучу осложнений и плохого настроения. Пока катапульта уносила мою верхнюю часть с ядром фантома, оставшаяся внизу в тот же миг метнулась облаком к отрубленной левой руке, сжимавшей снизу, после чего все каналы оказались надежно запаяны все по отдельности и возвратились по чужим местам раньше, чем их смог перехватить великий хитрец Йомиэль. Так сказать, с гарантией не восстановления ни изнутри, ни снаружи.

— Соскучился по приключениям? — Тепло улыбнувшись Итолу, тряхнувшему тугой походной косой с убойным грузилом на конце. Он долго крался к поляне, в итоге встретив там вопреки ожиданиям меня.

— Кхах! А то! Сам ведь прекрасно знаешь, — он сел в моих ногах, положив локти на колени и глядя мне в лицо. — Соскучился по мне? — С иронией копируя меня.

— Что-то вроде... — распуская косу.

— Ммм? — Тревожно и одновременно призывно.

— Завтрашний вечер мы проведем с Норриусом, — наконец ответил я, играясь с подставляемыми волосами и почесывая за подставляемыми ушами.

— Ммм!.. — Вновь промычав, смакуя мысль с закрытыми глазами. — Но тебя что-то еще заботит, Лео, — поцеловав в ладонь и направив серьезные очи в мои.

— Разочаровался в Алике... — подтверждая светящуюся в зрачках догадку. — И разрубил узел с Йомиэлем, — отвечая на крутящийся на языке вопрос. — Как ты смотришь на то, чтобы Чако и Норриус стали твоими аколитами?

— Положительно! — Обрадованно, с готовностью отринув негативную тему.

— А стать приором боевого ордена?

В его голове развернулся мой образ с пояснениями. Он крепко задумался. Я предлагал никогда не афишировать его истинный статус и закамуфлироваться под странствующего Арасского приора с двумя сподвижниками-аколитами. Вольная и более свободная трактовка священнописания с божественным благословением, примиряющим с церковью и со всеми не слишком агрессивными культами.

— Это для оправдания жреческих сил? — Задал подразумевающийся вопрос Итол, переставший ластиться к моим рукам.

— В том числе, — размыто. — Ваша троица во время странствий по миру не будет вызывать ни немедленной агрессии, ни подчас неудобных вопросов.

— Ты хочешь от нас избавиться? — Прямо спросил Итол, оседлав мои колени, отчего теперь он нависал надо мной, вынуждая слегка задирать голову. Он не спешил обижаться и осуждать, он хотел понять ход моих мыслей.

— Я хочу снять с себя ответственность за тебя как бог. Когда ты сможешь назвать меня ни кем иным, как другом, у меня прибавится свободы для маневров. Ты мой якорь, Итол, препятствующий плаванию. Но я хочу заходить в твою гавань, зная, что меня встретят так же приветливо, как сейчас, что мне всегда будут неизменно рады и преданы. Я исхожу из худшего — внезапное и долгое расставание. Чтобы ты не терзался и не переживал, а был тверд в устремлениях и счастлив, идя по жизни без оглядки. Не хочу выглядеть в твоих глазах шарлатаном, ослепительно озарившим путь и внезапно напрочь выключившим свет. — Прижал его к себе, крепко обняв. — У тебя деятельная натура, в моей Обители тебя сожрет скука или еще какая гадость, возникающая из-за недостатка общения или его переизбытка. Я ведь эгоистичный собственник, Итол, но ломать под себя друзей не хочу — вас для меня слишком мало, вас для меня слишком много. Я не требую немедленного ответа, все время мира у наших ног, Итол. И пойми, став моим приближенным, необратимо изменишься и потеряешься весь свой нынешний шарм, который я так высоко ценю...

— Глупенький, хи-хи!.. — Он обнимал меня нежно, положив щеку на макушку и роясь в ароматной шевелюре носом. — Брось думать о маневрах, требующих отказа от себя, Лео. Неужели не усвоил прежних уроков, а? Стыдись Лео, я и то по крохам твоих рассказов уяснил эту простую истину...

Я ощущал клокотание его нервов. Итол прекрасно понимал, что я вижу его, как облупленного, но не мог избыть желание вцепиться в меня и сдавить в своих объятьях, приклеившись навсегда, однако он укрощал себя, превращая жажду в нежность. Все его естество противилось расставанию в предлагаемом мной ключе, но мы с ним далеко не простые знакомые, Итол не стал давить на жалость, восставая против моей воли, а сумел найти нужные слова среди мечущихся внутри сознания панических и собственнических мыслей.

— И я уже твой приближенный, и я уже необратимо изменился из... раба-облектоя, — помня о моих вкусах, негативно воспринимающих на слух более грубые обозначения, касающиеся его прошлого. — Не предавай ни себя, ни меня, Лео. Ты неправильный бог, я неправильный жрец — давай вместе искать другой путь?

Он чувствовал мой отклик на его справедливые слова. Сердце Итола трепетало, утешая своего бога... нет, друга!

Мой фантом выдернул Итола целиком — я прижался к его сердцу, млея. Да, он смог! Больше не пьянею и вполне контролирую себя, ощущение неги как сладким утром с холодной каймой одеяла, дарящего приятную прохладу и удовольствие. Угроза расставания и ее интерпретация повлияли на нас обоих! К ялу трусость — попытка укрыться в раковине является недопустимой и немыслимой слабостью, а вовсе не тактическим ходом.

Мне совершенно неприятны флеры эмоций, витающие в Ламбаде — ноги моей там не будет! Правильно поступил, уйдя из гимназии — Пинга и Понга теперь уже никто не помыслит причислить к ликам святых или божественных, к ипостаси Того-кто-выжил-в-хаосе. Но стремление быть среди, гм, гуманоидных рас не исчезло, наоборот! Неправильный бог — в самую точку. Я расслабился и едва не утратил чувство реальности, едва не провалил устроенный судьбой для нашей пары экзамен.

Накал высоких чувств вылился рыданиями Итола, орошавшим солеными слезами мою многострадальную голову, бестолковую! Высказавшись, по сути, я предал одного из самых дорогих!.. Итол простил!.. Вот кто достоин называться святым или божественным!.. Он им и стал, сияющим... вскарабкался ради меня, мечтавшего о равенстве.

— Ты мой ангел, Итол, — констатируя факт.

Нет, мы не рассыпались в извинениях, не расплылись в свинячьих нежностях, не взлетели на колонну торжественного пафоса. В сиянии друг друга мы утверждались, укрепляясь. Ра и Зид — разве не пара? Наши с ним узы преобразились. Свое особое родство с Лейо и Зефиром, свое с Оэлфлэо, свое со Львом, Волом и Орлом, свое с Иэру и Аэнли Кагифэ и их детьми: Эуртом и Иосли, Эилром и Оэлни, Уонэ и Иасто, Эолном и Аулнэ, Иурэ и Аиснэ, Эирном и Эисли, и теперь вот свое особенное с Итолом Ольт со`Шаэльхада.

Порой и богу требуется чье-то утешение...

Глава 15. Исторический экскурс

Расслабон едва не стоил прохудившейся крыши! Но плохой опыт, как-никак, тоже опыт. Эх...

Роль скромного статиста едва не вышла мне боком — не учел инерции после резкого торможения, могло занести в кювет. Пронесло, слава мне, хех. Брр! Вроде и смирился, а мурашки и передергивания до сих пор случаются раз от раза, благо Лейо бдит, поглощая вибрации мутаций, иначе все выращенное непосильным трудом повторило судьбу отправленных в утиль. А ведь, зараза, красиво!

Румяное золото матерчатых ромбовидных листьев с ресничными краями и пальчатонервным жилкованием, концентрирующим красные тона, пушистая абаксиальная сторона которых в пастельных тонах подражает светлому Ра, круглые сутки светясь. Чистая белая кора, иссеченная вертикальными игольчатыми дольками от нежного шамуа до густой ржавчины, черно-коричневые плачущие пряди мелких веточек, волосатые сережки в переливчатую из рубина киноварь. Золотая роща измененных берез, которую умыкнули из-под носа северных сольфов и дварфов, и довели до логического совершенства форм и цвета. Источаемый сережками аромат навевает озорную и беззаботную веселость, детскость, с которой явно переборщил, часто сидя тут по ночам, когда дуот Панг резвился с хоббитами, попутно уча тех шагать по деревьям.

Эхо предсмертной агонии Нордрассила отразилось во мне не лучшим образом, на грани складывания комплекса вины за содеянное. Стыренную память ведь до сих пор не посмотрел! Все наслаждался игрой и пением дуота Панга... Кстати, именно выполненное обещание Акипцео стало движителем, толкнувшим к посещению снов.

У эльфов другая физиология и менталитет. Дети, которым по сорок лет. На Терре в древние века у разных народов встречался детский секс, который обществом не порицался. Нет, конечно, до девяти-десяти тут и двенадцати-тринадцати там это, безусловно, насилие старших над младшими, чьи тела не созрели до ярких огразмов. На Глорасе это же справедливо и для эльфов, но не по отношению к альфарам, возраст которых варьируется у разных подрас от ста десяти до семисот лет — слуг учат услаждать с того же возраста, как в гим-каэлесах. Но есть одно существенное отличие — оши, которые дают алсам перепринять часть наслаждения от взрослых, дают ощущение определенной власти над старшими, которых ублажают, которые специально приуменьшают пенисы, в противном случае доставляющие слишком сильные болевые ощущения чувствительным местам. Так сложилось исторически. Для эльфов нет принципиальной разницы в поле партнера по постельным усладам, когда нет тяги к продолжению рода. Конечно, у Оккидентали мужские пары общественная необходимость — я помню, как подглядывал за другом, как мечтал о ласках. У дроу тоже самое по сходным причинам, но иной подоплекой. Сольфы же и рульфы косо смотрят на своих собратьев, а те, в свою очередь, на них — людских самок много, и они бывают пышками! Тем более у рожденных и живущих на Имриксе эльфов нет проблем с зачатием смесков, полуэльфов. Из-за движения мировых энергий снять потребность в зачатии без вреда труда не составляет, ну кроме зла для исторгаемого плода. Эльфийки никогда не зачинают от людишек, только будучи изнасилованными — это несмываемый позор на всю жизнь. А вот мужчины могут лить семя в разные лона.

В своей комнате, из-за ультиматума кое-кого в которой больше не ночуют, Шофх нежно завладел пахом Пинга, проведшего языком по его стволу. Рядом Понг лежал на Олко, прильнув к ее половым губам и устроив таз на груди. Со стороны неискушенный зритель мог бы скорчить рожу омерзения тому, что старшие ковыряются пальцами в детских попах, но участники — все четверо — удовлетворяли желания испытать и доставить удовольствие, принуждение и боль отсутствовали в стенах этой комнаты. Как ни странно, но именно Понг был первым — пока Пинг прижимал к своему лобку нос Шофхаррэ, он не спеша вобрал в себя специально уменьшившийся инструмент старшего, до этого обильно смазанный как слюной, так и особым маслом, сладковатым на вкус. К спине до основания севшего Понга прижалась Олкосианэ, начавшая задавать ритм и амплитуду движений без оши впитывающего эмоции мальчика на муже. Будь то любые другие гимы, супруги никогда не уговорились бы ни на стимуляцию тонких тел, ни на секс вчетвером, весьма ущербный, но, тем не менее, весьма приятный для всех участников.

Пинг и Понг удостоились индивидуального облекто — для остальных дуотов, повзрослевших до двадцать пятой цепи, первый облекто со старшими пришелся на следующий вечер. Постоянным партнером Панга стал легат, как хозяин двух сервов, не желающих других. Чародеи могут и изменяют свое тело самостоятельно, другим требуется Мастер Жизни — примерно полгода год — тут весьма индивидуально — для дуотов подобные регулярные встречи будут испытанием на болевую — уменьшение уменьшением, но не в ущерб все же случающимся половым актам с другими взрослыми — выдержку, смешанную с наслаждением, испытываемым раньше в третьей цепи лишь как личное поощрение для них и кого-то из пятой цепи, иначе к третьей не захаживающих.

Испытанное Пингом и Понгом, пережитый отголосок чужих проблесков эйфории, заразили меня совсем не по детски, пробудив вожделение, тщательно задавливаемое. Вовсе не к Итолу — с ним у нас иного рода отношения.

Самодостаточен — вот моя характеристика после слияния с бурно протекающей любовью на берегах Сверьялуса. Грубо и упрощенно — прежние узы вывели их объекты на другой уровень восприятия, как раз на тот, где я пресытился мастурбацией. Слишком примитивно считать желание сексуального контакта последствием какого-нибудь гормонального взрыва, перестройки личности после очередного перерождения или решившей взять свое потребностью психологической разгрузки. Лень заглушила проведение самоанализа, в результате затаенная прихоть выскочила наружу и проглотила Итола.

Он сиял иначе. Он дарил и принимал дружеский свет с полутонами страсти, той самой, первой, врезавшейся в память Итолу. Мы могли сгореть в пожаре страсти, вернее он бы в угли превратился, даже теперь. Моя любовь во мне, я сам ее источник и главный потребитель. Утратил состояние влюбленности или восхищения? Отнюдь. Иначе Итол не перешел на ярус ангелов, моих ангелов, представленных в одном лице. Зарекаться не хочу, но от увеличения их штата воздержусь. Сложно подобрать слова: служба не за веру или идею — за дружбу.

Да, нас накрыло цунами телячьих нежностей, понукающих руки шарить по телу в поисках все новых симфонических оттенков на грани обоюдного страстного взрыва. Высшее доверие — двигаться по кромке лезвия, соблюдая дистанцию. Неуместно сравнивать нас с девственником и девственницей, нагишом целомудренно обнимающихся, но что-то похожее в сравнении есть.

Итол много часов меня утешал, играя короткими прядями волос с индиговыми корнями. Мерзавец в который раз совместил приятное с полезным, подставив под слом очередную мою ценность. Я — мерзацец. Стервец, ищущий утешения на груди жертвы. И находящий его!.. Тошно и пакостно как... Очередной пунктик обзавелся галочкой в длинном списке Госпожи Судьбы.

Мой порыв поблудить ожидаемо нашел поддержку у Итола, с чьими гениталиями я ненароком заигрался. Аййй, была — не была!

Чако и Норриус без раздумий обнажились, с невероятным супом в глазах не отводя взглядов от Итола, через чей облик то и дело просачивалась фигура до боли знакомого им уже далеко не студента АЗУ. Подойдя, Я-Итол властно облапил оба паха, начав с вожделением мять быстро крепнущую плоть, нарочито медленно переводя взгляд с одного на другого.

— Служба бывает разной, — на два голоса произнес Я-Итол. — Возляжете со мной — и обратного пути не будет, — библиотечный зал, в частности стена с шикарным декоративным камином, неуловимо для глаз перетек в роскошную спальню с аэродромом ложа под сенью бело-золотых дерев.

Развернувшись, Итол походкой от бедра засверкал отменными ягодицами, зазывно поплывшими к постели с небрежными шелковыми складками и хаотично разбросанными пышными подушками и дизайнерскими думками. Сперва неуверенно колыхнулись стояки, а потом Чако, так и не взглянувший на повернувшего к нему голову Норриуса, сорвался с места, тряхнув распустившимися волосами в знак принятия развернувшегося в голове мыслеобраза. На его лице отсутствовало плотоядное выражение, как не было сальных глаз напарника и друга детства, в точности так же тряхнувшего гривой и с хмыком, сопровождающим звучный шлепок по заднице, подправивший траекторию более стройного, первым подтянувшим за лодыжку Меня-Итола, перевернув на спину и всем телом прижав более субтильного и женственного, запечатав губы долгим и глубоким поцелуем. Две руки обиженно засопевшего дорвались до тазобедренной области объекта-посредника. Едва дотронувшись до командирского тела, столько недель охраняемого, а потом тренируемого и растираемого от бесчисленных синяков и порезов, как оба погрузились в пучину сладострастных утех, сдерживаемые страсти бурно закипели игривой возней и грубыми мужскими ласками.

Всю ночь и все утро трое в постели никак не могли насытиться друг другом. Каждый очередной совместный финал придавал все новые силы для сопровождаемых стонами, охами и ахами подвигов. Экстаз следовал за экстазом подобно пулеметной очереди, все яркие до задыхающихся судорог — приелось, обвыклось, перебесилось почти до любовных нежностей, когда хочется банально обнять и не отпускать, ласково водя ладонями то тут, то там. Не допустил перелив за край, наведя фокус на рубеж — теперь не перейдут, никто из троих не пересечет черту самозабвенной любви и безоткатного сексуального импринтинга. Расслаблениям — да, любви до гроба между служивыми — нет.

Три сияющих в полдень получили благословление в Храме Араса Фэй`Соу у корней Нордрассила. Приор и два его аколита переместились к низвергающимся в океан водопадам Эжзасзы, где принялись искать и обустраивать свою первую ночевку из последующих многих тысяч, проведенных в тесных контактах — ночная охрана велась силами длани раэкапу, днем служившими разведчиками и транспортом обманчиво передвигающейся налегке тройке альфар, двух люфсов и люфра. Задача — найти и уничтожить все лабораторные комплексы нынешних и древних химерологов, попутно очищая от скверны, собирая образцы и обучаясь у фантома, создаваемого приором, главой группы.

Неделя кувырканий рядом с ручьем, берега которого обзавелись мелким песком и мягкой травой, постепенно погасила пылающие страсти во мне — хех, аколиты выдохлись на третий день, пришлось по очереди, пока не лопалась выдержка у оставленного в сторонке, в том числе и для приготовления пищи. Итол был счастлив разделять со мной свое тело и видеть одурманенные наслаждением лица Чако и Норриуса, как с цепи сорвавшихся. Через неделю появились признаки пресыщения — стоянку свернули. В последующие ночи они нет-нет да баловались близостью, зная о "прослушке", изредка принимавшей посильное участие.

С пользой сплавил, удовлетворив жажду приключения и желание служить. Никаких укоров совести — Лейо и Зефир одобряли и помогали в плане обучения.

Маги, чародеи, сияющие — чушь и профанация! Корм для снулых рыбешек. Деза, привитая и за сонмы веком сроднившаяся с банком данных Пантеона, откуда мною была частично подчерпнута. Предельно эвфуистически высветить правду в ложном свете, подкосив умы.

Экскурс в историю малыми порциями — учен.

После кровавой бучи выжило менее десяти процентов населения Глораса. Досталось абсолютно всем. Проклятые Богами в лучшем случае пережили катаклизм на сотню лет. Конечно не все: один изворотливый окопался на Рухме, второй неплохо держался на Глорасе.

Гномы и дварфы засели в своих бункерах и носа наружу не казали. На Угэрежском поле битвы развелись уроды — мягны чудом пережили века вялотекущей мясорубки, порой взбрыкивающей новым лидером "на час". Остальным повезло куда больше, например, тем же феям, истребленным еще на первой стадии конфликта. Орки, гоблины и люди, когда небесные вожжи ослабели, кинулись во все тяжкие, плодять как тараканы. Не хочу упоминать имени эльфийского выродка, объявившего себя императором всея Глораса, но благодаря его стараниям ареал обитания трех рас и центры их развития удалось ограничить Имриксом, вся зараза с которого легко исторгалась на обгорелую помойку, в которую превратился некогда цветущий Угэреж — разлагающиеся трупы, выжженные плеши, активные аномальные зоны после столкновения небесной и земной воль, да много чего еще. Древний Владыка прекрасно понимал, почему не стоит селиться на проткнутых энергетической воронкой материках. Хех, да и какой он Владыка?! Через сотню лет остались считанные на пальцах сотни эльфов.

Среди выживших оказалась пара с незамаранным источником, ставшая Парой, с большой буквы. К исходу битв они родились — среди горя и страданий горели светочи любви. Несмышлеными они пережили первые постапокалиптические десятилетия, унесшие жизни десятков тысяч выживших эльфов. Вот он, ярчайший пример пирровой победы, хех... Отравленный эфир сгноил их шакти-тело, новоявленный император еле себя сберег — ну еще бы, получив в свои загребущие руки четыре из шести кратонных кристаллов сил, средоточий божественной мощи, схлынувшей с опустевшего пьедестала Пантеона. Может быть он и старался честно спасти соплеменников, но выжившая и обласканная им Пара этого не ведала — детская память носила явные следы промывания мозгов, для меня явные. Девочка и мальчик урывками помнили ясли и доброго дядю, в одиночку возившегося с сотнями их сверстников, наставляя их и воспитывая по своему уразумению. Не помнили они и бывших соратников "доброго дяди", забившихся в щели и начавших усердно прятаться, пережидая. По крайней мере, дроу точно сумели выкарабкаться из демографической ямы и не быть поголовно истребленными впоследствии.

За века она привыкла к имени Королева, забыв свое истинное, но не Эля, с которым была физически разлучена — понимание этого пришло много-много позже, когда рухнул императорский столп, опрокинув на всех приближенных чан с вонючей грязью. А когда-то их чистую детскую любовь призвали спасти, ни больше, ни меньше, весь Глорас! На стыке трех континентальных плит к тому времени был выращен остров с райской долиной, в которой и росли дети, не помнящие момент переселения, но после ставшие считать доброго дядюшку своим творцом.

Алчный и циничный ублюдок профукал Юзи и Серуш, чем изрядно уменьшил ойкумену. Нарошно. Некогда жемчужина Глораса надорвалась в битвах и напоследок очернилась сильнейшим проклятьем. Владыка — гррр! — предпочел питать некротической энергией загибающихся заживо мэллорнов пронзившую Глорас воронку, тем самым разгоняя и стабилизируя оную. На ранней стадии полового созревания Пары он добровольно растворился в стволе дуба, а она добровольно стала его девственной Хранительницей, отдавшей источник внутри себя на вырост Нордрассила из проклюнувшегося мэллорна. Так было надо, так просил — грр! — мнимый Творец. Остров стал узловым контролирующим центром, транспортно-энергетической развязкой, питающей "отбойный молот", чьи жалкие потуги попросту смешны. Б..о!

План провалился. Хех! Идеальные вроде условия: Рухм над Угэрежем воздействует силой притяжения, подпитанной Бодо; воронка энергий непрерывно бьет в ту же сторону. Почему планетарный Муэр держится?!!

В первую тысячу лет Пара отчетливо запомнила лишь стихийные катаклизмы, с ужасающей регулярностью бушевавших вокруг их райской долины Арраф, не тревожа ее выросших обитателей — Эль`арраф-ярьдар превратился в колыбель возрождающейся цивилизации эльфов (для ее обитателей нарождающейся). Убогие хижины век от века превращались в сказочные дворцы, ублажающие очи. С той поры повелась традиция растить детей на Дереве. Хитрец все прекрасно понимал, когда переориентировал любовь Королевы в плоскость няньки для малочисленных малышей, вроде как и ее тоже.

Император всея Глораса — тьфу, ял! — явно видел назревающий в Арраф кризис. И прилагал все усилия для его сглаживания. Во-первых, он собрал в кулак все бесхозные силы и в рекордные сроки совладал с климатом планеты. Во-вторых, он подготовил Арездайн для заселения его эльфами. В-третьих, подлатал лик материков, сокрыв следы прокатившейся по Глорасу братоубийственной войны. В-четвертых, он воспитал Избранных, кумирами коих стали Эль и его Королева.

Эльфы с ярким источником внутри — вот сволота! — пошли на заклание: два старших столичными мэллорнами Оккиден и Ориен, дружная компания стала оплотами тридцати трех княжеских родов (мдя, за тысячи лет ссутулившихся до одиннадцати). Владыка умело разделил всех на три клики, причем третья состояла токмо из первого поколения выживших, навсегда оставшихся в долине Арраф в качестве учителей и воспитателей, бесконечно преданных самозваному Творцу. Благодаря влиянию в том числе и Нордрассила они смогли от семи до десяти раз породить себе подобных. С изъяном, видимым лишь Владыке — бессмертие эльфов без божественного покровительства кануло в лету. Да, он делился своей силой, однако прогнозы и чаяния не оправдались — десять с лишним тысяч душ существенно подорвали его могущество. Потому и поспешил новый хозяин Глораса сбагрить второе и последующие поколения (всего их насчитывалось десять — Творец жил в поднебесной Кроне, оградив свою жилплощадь, читай долину Арраф, от пагубного влияния) подальше с глаз первого, со всей своей открытой душой взявшегося воспитывать поросль.

Многие века несмышленых малышей отправляли в священную долину Арраф учиться уму разуму. Да, ничего не скажешь — Владыка оказался талантливым организатором и воспитателем, переделавшим целую расу на свой манер. Поощряя и одновременно провоцируя всплеск рождаемости в долине Арраф, он надеялся... а фиг знает, на что он надеялся! Ялство!

Следующие три тысячи лет Владыка активно проводил политику безудержного размножения. Родильный цветок Флонезис это его изобретение, как и доппельвита, появившееся много позже. Флонезис порождал альфар, начавших приучать живущих по-прежнему в замкнутом мирке, пусть и с целый материк, эльфов к смерти. Праотцы и праматери поколения Арраф постепенно переименовались в достопочтимых праавусов и праавиан, глав благородных семейств. Дабы отсрочить конфликты между двумя посаженными Владыкой деревьями, тот заранее заселил срединный хребет Гидандраго гномами, ставшие буфером, концентрирующим внимание. Владыка начал щипать злобных коротышек как раз в момент назревания серьезного конфликта между двумя более чем ста тысячными лагерями эльфов. Общий враг ожидаемо сплотил, превратив трения в вялотекущую грызню, в общем-то, вполне безобидную. Владыка и его Наместники — грамотные управленцы.

Битва — привязанное к имени населенного пункта название ни о чем сейчас не говорит — завершила Небесную эпоху. Неожиданно сильные коротышки вынудили глав семейств выложиться и... надорваться. Корни нынешних традиций уходят именно в эту седую древность. Оккидентали принялись отгораживаться непроходимой стеной из мэллорнов, призванной уберечь поддерживаемый мягкий климат на всем протяжении нехило вытянувшегося материка в райских кущах и княжеских оплотах, а так же сделали упор на численность мужской части населения. Кстати, после отселения поросли из долины Арраф первое поколение больше не стремилось размножаться, сменив жизненные ценности, соответственно, больше не рождалось наделенных с пеленок источником сил. Ориентали сами принялись воспитывать молодежь в прототипах нынешних гим-каэлесов с целью каждого сделать способным постоять за себя — за основу взята, естественно, священная долина Арраф, хех, пропагандирующая мир и любовь. Творец во гневе на детей закрыл к ней доступ, типа нефиг ссориться, наказаны. А сам под шумок усыпил всех в долине, отправив в рай Страны Облаков с сугубо практическими целями — добывать для него силу. Они там веселились и пребывали в перманентном счастье, а он за счет них восстанавливался. Эль и его Королева наконец-то смогли встретиться и хотя бы в "экс-раю" познать "вечные плотские" утехи", на фоне которых вполне естественно выглядел уход их сверстников, вроде как воплощающихся дэвами — грандиозные прощания неизменно съезжали в оргии.

Помня о разных видах памяти, пришлось повозиться. Неспешно.

Переваривая порции исторических хроник от лица непосредственных участников, становится понятным многое. В частности про Источник. Опасаясь конкурентов, Владыка изящно отвел от себя их угрозу, обратив в мэллорны, способные размножаться. Да-да, все прочие Великие Деревья оказались во власти проклятья, а измененные дубы получались в разы меньше, на порядок слабее и бесплодными, если в них растворялся эльф без Источника. Сложный ритуал, не терпящий принуждения главного действующего лица, но о нем чуть позже.

В мире было вдосталь маэны. Небожители с Пантеона любовались зрелищем искрящихся, сверкающих и мерцающих самоцветов, собирающихся вокруг сияющих светлячков. Свет Земли и Неба уравновешивал друг друга — в первом случае он рассеивался по площади, во втором концентрировался в руках Богов. Колебания смягчались чередой младших божеств. Свергнув небожителей, Владыка захапал весь "свет" себе, расправившись с союзниками-соперниками — ну, один успел "сбежать", выкрав кратонный кристалл и сделав второй "бесполезным". Неожиданностью стал процесс увядания Источника Владыки — по-прежнему не желаю знать имя выродка, пусть будет безымянным! Отлаженный миллионами лет механизм весов сломался, когда весь груз сконцентрировался на одной чаше. Образно выражаясь, чаша раскололась, отправив в свободный полет совершенно этого не ожидавшего Владыку. Хех, вместе с ним оказался и Давжогл. Нет, будь они на одной планете, все бы обошлось, но размолвка дорого встала — спустя энное время выжил лишь имевший божественный статус, впрочем, лишившийся своего Источника.

Источник, источник, источник... Сердце-кристалл души, несущий ее свет в мир. Древесина помнила, как рвал и метал Владыка, когда осознал, что ему втюхали брак, хех. Безусловно, Кладбище демонстрирует поразительную эффективность боевого варианта чар. Однако Кристаллизация, превращающая тварное и астральное тела в камень, в итоге давала лишь второе рождение, и то с рядом ограничений и сложностей, исключавших массовость применения. Второе и последнее, без Источника, тем более усиленного до божественного состояния. Владыке не светило перерождение, однозначно, иначе бы он не затеял ту кошмарную бучу, а Верховным Богом, видимо, страсть как хотелось стать. Новоявленный бог-император оказался не вхож на пьедестал, закрытый для всех проклятых — видимо он перебесился за первые годы своей пирровой победы, раз позже стал вполне адекватным и неунывающим мужиком, соизволившим прибраться в доставшейся "по наследству" квартире, ставшей, хех, фешенебельным узилищем.

Все ранее известное мне про магический дар отражает действительность. Искорки пляшут на блистающем стекле, обрамляющего сверкающее нутро мерцающего в ночи фонаря. Фонаря. Для него нужно топливо. Масло или газ, скажем. А если внутрь положить кусок радиоактивной руды, то получится Источник. Для мерцающих расходным материалом служат первостихии. Потому они и мерцают — неровно горит топливо, стабилизация требует неимоверных психофизиологических усилий. Даже после укрощения планетарных узловых центров, своеобразных Источников. Аналогии весьма приблизительны, но кое-какое представление все же дают.

Таким образом, можно утверждать, что сияние вполне естественное состояние души, видоизменяющей тварное тело под возможность дарить свой свет миру. Не обязательно это выражено магическим даром, способностью шакти-тела, угнетенного мировым (имея ввиду систему Глорас-Рухм-Бодо) проклятьем, препятствующим сложной работе с тонкими и сверхтонкими энергиями, которыми оперировали младшие боги. Собственно, одна частичка и две малых крупицы — Итол и Чако с Норриусом. Когда вернулся Давжогл, он по вполне понятным причинам легко разжег свой Источник, а Зерна Хаоса сорвали защиту пьедестала, из-за моего на нем присутствия, а вернее по причине восстановления рабочего функционала, перешедшую из активного в пассивный режим, что позволило в конечном итоге ее отключить и узурпировать Престолы. Естественно, некогда Мерцающие Верховные Жрецы обзавелись своими Источниками — божество учло ошибки прошлого. По его стопам поспешил Сверьялус, оттяпав кусочек эльфийского пирога. Божественные Волк и Ворон, принявшие после воссияния Источника имена Кансарг и Кораркс, тоже обзавелись уравновешивающими их сиянием первожрецов, весьма и весьма сильных. Кансарг взял количеством с моей подачи, как и Сипаугрид со Сверьялусом, Оэлфлэо и Эасо, а вот Кораркс отличился качеством. Неосознанно и я для себя создал противовес — три Хранителя, чей, гм, сейф хранит по три частички. Хм! Недавно вот к первой паре Кагифэ прибавилось еще шесть, продолжающих самозабвенно ворожить над Ульями в Кроне домашнего мэллорна — их усилия не напрасны, ведь вбухано столько энергии, что за ней следует постоянно присматривать, дабы уже к празднику весеннего равноденствия мы принимали новорожденное пополнение.

Если маг не умеет погружаться в астрал или работать с ним, служа проводником маэны, то Источник тут не причем. Если асм не умеет воздействовать на мир вокруг себя, то Источник тут не причем. Безусловно, маг с источником универсален и по возможностям сопоставим с чародеем среднего пошиба без оного. Когда есть источник, становится несущественным вектор развития шакти-тела, оперирующего маэной — направленность магического дара становится склонностью, переставая определять доступный набор энергий для Вязи. Чародей может использовать свой источник как мощный умножитель выходного напряжения маэны. Мерцающий с источником способен к полному слиянию с первостихией, первоначалом или иным Источником Силы по своему выбору и умениям — это не тоже самое, что стать артартруктором, жалким сгустком. Это далеко не все отличия, так примеры навскидку.

Эх, вроде ничем особенным не занимался и не напрягался, а два месяца как с руки — р-раз и пролетели...

Сакральный процесс рождения запечатлелся в памяти ярко и красочно. Так и хочется сказать, что счастья у всех были полные штаны! Ну не юбки же, правда? Хе-хе! За плотной ночной Кроной, расцвеченной искусственными звездами фонариков и не одним роем разноцветных светлячков ни Хеап, ни Халь, ни Имш с еще несколькими дуотами, взаимно дружащими с Пингом и Понгом, не смогли распознать местность, да и другие чувства сбоили, тем более все внимание приковало Роение Ульев, расцветающих феями. Отлучку разрешили под ответственность четы Кагифэ. Сколько ж зависти и обиды плескалось в глазах окружающих!.. Так им, пусть ценят дружбу — дуот Панг пригласил не только своих друзей, но и по их одному самому близкому другу или подруге. Таинство рождения каждый раз как в первый, завораживает и впечатляет так, что вставляет не по-детски! Даже мне, незримо присутствующему на феерии, досталась полная порция счастья. Кстати, отмазка звучала так: "Мы явимся, если нас позовут еще не вплетенные в Венок". Через год их позвали, еще бы не позвали! Церемонию специально растянули, предусмотрев "зов". Конечно же феи явились, устроив чудесный танец Вязи, вплетший обученных новичков в Венец Орбисгратия.

Мэл-палхи росли и высились, в основном на Угэреже. Ретрансляторы Триангланума вызревали на дне океанов, в горах и магматическом слое. Уже скоро я прекращу зудеть над ухом Эасо, прося тематическую инфу, сложившую кусочки мозаики в удобоваримую картину мира Глораса. Нет, безусловно, ей самой интересно, но лично мне стыдно ее просить, при этом придерживая известные мне факты. Нехорошо. Но она понимает не сердится и не настаивает, в отличие от Флэ, наедине каждый раз пеняющего мне.

Если резюмировать предварительные итоги, то относительно меня любимого получается следующее. Пресловутый Ключ банальный пропуск через Муэры. И автономный Источник, будучи разделенным теряющий свойства. На Терре я был серостью с бледными как у подавляющего большинства искрами, только такая посредственность и может быть выдернута относительно легко и без последствий для окружающих, как и отщепенцы, к слову. Вратариус изначально создал для моей души превосходное тело, тем самым искусно сделав дубль Ключа для себя. Древнее божество поймало комету, обзаводящуюся в солнечных системах светящимся ореолом, так сказать, поймало за хвост синюю птицу ультрамарин. Себе оставил тварную составляющую, мне, понятное дело, астральную. Воссоздать пропуск целиком не по силу заштатному божеству, но имея почку... Вратариус много месяцев подстраивался под мое бренное тело, скопировав нужную и доступную ему фигульгу в тело Согранда. Обрадованная модной и стильной обновкой душа наплевательски отнеслась к бляшке от прошлого костюма, зато эта самая ядреная бляха — так и чешется язык многоэтажно выматериться — всеми силами стремилась обратно. Задержись тогда Вратариус, я б не наломал дров, хотя чую, тому было пофиг на меня, сам-то ведь он благополучно свалил с Глораса. Чего ему не сиделось? Захотелось вдруг срочно пошарить по звездным другим системам? Ладно, тема заслуживает отдельного рассмотрения. В общем, на Терре если что-то и было похожее, то с другим принципом — потенциал не бомбардировался квазичастицами, а глушился сероликой невежественной массой и каким-нибудь отводом доступной энергетики, но в те дебри лучше не лезть. Получается выцарапать крохи культуры и технологии и отлично, вдруг от излишнего усердия кто-нибудь услышит мои потуги играть на его струнах и припрется устраивать разборки? Оно мне надо? Пусть за Вратариусом охотятся, он знал, что выбирает на свой страх и риск. Он подстраивался под тело, и я не оставал. Неоформленное желание соответствовать из-за недостатка знаний и малоопытности вкупе с сорванной кардинальными изменениями в судьбе крышей привели к тому, что изрядно накосячил, неподготовленным перейдя с яруса — хы! — блистающего в сверкающие методом крики и лопаты, тогда как всего-то и надо было обтесать и зашкурить. За месяцы, проведенные в эпицентре энергетической воронки, на мне, таком белом и пушистом, налипло до, гм, яла всякой проклятущей хрени. Вратариус облек ее в Зверя, дабы я стал рукой с его пропуском, открывающим звездный Муэр — преодолеть планетарный для него труда не составило. Ставший Богом сделал беспроигрышную ставку на меня-пешку, научив на прощанье не "пачкаться". Ему было начхать, выйду ли я в дамки, стану ли ферзем — он просто двигал мою фигуру в бархатных руковицах, по весьма прозаической причине — так нет отпечатков. Раз едва не погорев, он поумерил пыл и залег на дно до лучших времен, все же исподволь подгоняемых им. Ректора АЗУ его раскусил — как иначе? И мудро повел свою партию, сделав из себя уважаемую мной фигуру, стоящую не важно на чьей стороне. Но речь не о нем, это отдельная тема. Создав Вместилище, я совершил очередную невообразимую глупость. Об этом можно судить по трусливому побегу от двух учеников и тем выкрутасам, что отгрохал в Фосливе. Нда, круто занесло по льду с ожидаемой аварией в виде жестокого плена — это уже вступил в открытую игру следующий кукловод, в чьем подземном Храме я так мило повеселился, обратив на себя пристальное внимание. Согласен, без этой фазы фиг два бы у меня получилось обрести энергетическую форму божества и сохранить стержень от прежнего себя. В общем-то, я откровенно зарвался, однако роль отыграл, в рекордные сроки проявив не дюжую и донельзя наглую фантазию и восстановив тронный пьедестал, за что и помиловали, оставив шанс на выживание. Теперь у меня карт-бланш, всего-то и надо не надорваться да не наломать очередные дрова, ну и прожаренному в пекле осознанно выбрать пожарный спуск на "лифте страданий". Вот попытался бы собрать все силы в кулак, тогда б пупок точно развязался. Это я лиху хватил, захавав в полуторный присест весь божественный торт, аж из ушей едва не полез крем. Еще сластит осознание того обстоятельство, как впал в шок Давжогл, переигравший Владыку — ему достались крошки с моего стола, благо у него явно существовали те, на кого грешить, и я, читай Лейо и Зефир, сумел не отсвечивать до поры до времени. Арас, слава ему, слава, оставил за мной право открывать вентиль со звездными соками к тройчатому листу солнечного дерева. Первым хлебнул Сверьялус, вернее будет сказать "высосал" с одобрения Араса, хотя у меня у самого ненадолго сложилось мнение, что он "хлебнул сияние" из меня. Изменение, гм, конъюнктуры и долгое голодание повысили планку дозволенного, иначе бы мне пришлось делиться, как я поступил с Флэ, Эасо, Иэру и Аэнли вместе с их двенадцатью детьми, Итолом, Чако и Норриусом. Ну и Пинг с Понгом, конечно же. Кстати, если бы не Лейо, Зефир и тройка Хранителей, я б не осилил Ту трапезу, однозначно, ведь Источник Ключа, по сути, стал искрой, зажегшей настоящий пионерский костер до небес и выше, устремившийся в единственное тело, гм, обложившее его со всех сторон — по дурости сам жахнул канистры с бензином, да не углядел подброшенные на огонек ящики с армейским фейерверком. Арас как никто ругой знает, насколько падка бывает человеческая натура, я просто физически не мог не соблазниться, тем более под влиянием экстаза свободы.

С Владыкой получилось как с закупоренной бутылкой с угольком — кислород спалил и круто надымил перед затуханием. Было поздно что-либо менять, когда пробка встала на место, но и просто так поднимать лапки он не стал, досуха выжимая свое положение. Сильный мужик, ядреная сволота, но с требующей почтения силой характера. Чувствуя, как прогибается под внешним давлением, он сам того не ведая способствовал укреплению лжи.

Правление Императора длилось по общей оценке несколько десятков тысяч лет, за которые численность Арездайновских эльфов устаканилась в районе нынешних позиций, когда в год приходило от восьмисот до тысячи новых особей и столько же уходило. Пока Эль и Королева пребывали в не надоедающем раю, Владыка, судя по всему, вовсю экспериментировал, попутно развлекаясь с детьми. Факт — инициации во время совершеннолетия делает эльфов Ориентали наголову сильнее, но методы обучения на Терре обязательно бы окрестили преднамеренным растлением малолетних, в лучшем случае. Не выдерживает критики официальная версия про возникновение сольфов и рульфов, а уж сдобренная фактами! Нет, самих фактов древесина не могла запомнить, лишь косвенные оговорки да эксперименты единоличного хозяина острова Арраф. Он правил жестко, вовсю щемя кротов, но до тотального истребления отчего-то не опустился.

Началось все с создания карликовых нроллэмов — парочкой таких на время обзавелся испытательный полигон. Потом как-то раз получился рнамэлло с обратным прогибом ломаной кроны, замечательно ложащейся на склоны окрестных скал — на полигоне был лишь внешний периметр. Владыка тогда напутал, пытаясь вырастить из дуба мэллорн без эльфа с Источником, из-за чего вскорости получились мэл-деревья — тоже его авторство. А вот цисторисы и другие экземпляры полезных в хозяйстве растений наследство упокоенной цивиллизации — Владыка занимался плагиатом, хех, выдавая себя за всемогущего Творца.

Второй кризис случился где-то на десятом тысячелетии. Тогда уже эльфы более трех-четырех отпрысков не творили. Они, конечно, следовали заветам Отца, но тяготились клеткой Арездайна. Хех! Сто рах ха-ха! Материк уместил бы без особого напряга на флору и фауну на два порядка большую численность, на обеих половинах, но угнетал сам факт. К тому времени расы людей, орков и гоблинов пережили по одному рассвету, из-за неконтролируемого со стороны безучастных коротышек и дроу роста населения вновь скатившиеся в крупномасштабные бойни, чему изрядно способствовало проклятье, очерняющее души. Эльфы тоже уже нахватались грязи, особенно последние поколения — чем длине цепочка от пра, тем меньше длительность — нашлись скопытившиеся на третьем тысячелетии жизни. Типа скукота, жизнь не мила, клетка давит!.. Прирост на порядок превосходил убыль, но тенденция наращивания говорила сама за себя.

Конфликт разрулили до открытых столкновений. Бог-император, действительно лично правящий пару-другую тысячелетий, "самоустранился", дав отмашку, дескать, дерзайте, ребзя. К тому времени он в полной мере осознал, что вечно сопротивляться давлению проклятья не сможет, особенно вне Кроны своего убежища на острове Арраф. Удалился он галантно, открыв тайну Кристаллизации, дав ксиву в Страну Облаков, доверив кратонный кристалл Арездайна и построив пути Света на охваченные очередной, спровоцированной им же, войной Омманэнс и Брошарг, для Оккидентали и Ориентали соответственно, отправив туда толпы страждущих. Ял знает, сколько там процентов ушло, но счет едва ли не на десятки. Всенепременно те угодили в самый кровавый водоворот — люди немедленно забыли о внутренних распрях, всем скопом кинувшись карать высокомерных интервентов, во все горло кричащих о своем первородстве и праве на Глорас. К тому времени бог-император в открытую не именовался Творцом — поколение Арраф он со временем "переубедил", искренне верующие остались "спать" в долине, потому "безбожники" заехали, как говориться, не в бровь а в глаз набирающим силу церковникам Араса, ополчившим всех на священную войну, даже орков и гоблинов притянули за уши, хех. Драчка вышла, видимо, знатная! И тем не менее в руку ушедшему за кулисы Владыке. Биандры — жалкие копии творений мастера! В долине он разработал поразительный ритуал, вылепляющий из людей сольфов и рульфов. Преданные лично Владыке апостолы Жизни на нескольких заранее подготовленных им местах на обоих материках принялись проводить ритуалы сопричастия к первоначалам, Жизнь и Смерть для выходцев из Древа Оккидентали и Ориентали соответственно. Переданная методика с успехом претворялась в жизнь тридцатью тремя Мастерами Жизни, но позже, изначально было иначе. Преданных Владыке душой и телом апостолов Жизни насчитывалось по пальцам рук, а самых крикливых и амбициозных сотни. Выдумке я могу лишь поаплодировать! Алтарное ложе в центре составленного из тридцати трех рунных площадок круга. Филигранная вязь печати, берущая энергию от соответствующего первоначала — Владыка щедро делился энергией с полюсов Глораса. В щадящей методе на рунах располагались Мастера Жизни (Смерти), погружающиеся в перестройку шакти-тел Избранных. В изначальном варианте на них укладывали парализованные людские тела. Кто-то присягал Владыке, кто-то не выдерживал и кристаллизовался — вместо поглощения людишек получалось наоборот. Хех, натуральное клонирование! Апостол следил за наложением черт и замещением памяти. Ритуал оттачивался Владыкой — личностные черты практически не затрагивались. Не спорю, у наместника Бога на Глорасе получилось создать мутный источник, но, хех, хроники тех лет изобилуют строчками "героически погиб" такой-то. Уверен, только присягнувшие и выжили — их накачали силой, сымитировав источник, в один прекрасный момент "высыхающий". Людей убивал апостол, а не чары. Несомненно, получившиеся на выходе сольфы и рульфы не доживали и до пяти веков, но задачу по размножению с эльфами-переселенцами выполнили исправно, вот откуда и повелось "грязнокровки". Хех, если бы они знали, как верно подмечено! Отсюда большая совместимость с людьми и зачатие без фатальных последствий для организма. Клоны за века навели шороху среди поставленных на колени людей, орков и гоблинов — Владыка не торопился, делая все основательно. Пока одни воевали, другие занимались озеленением, насаждая мэллорны и нрамэлло с нроллэмами. В один распрекрасный день так совпало, что все апостолы участвовали в изменении загодя рассаженных дубков, да еще и на двух сравнительно небольших равнинах, скорее весьма и весьма просторных долинах. Владыка тогда надорвался, переоценив как свои силы, так и степень преданности — желание жить пересилило обеты и клятвы. Как бы то ни было в тот день ввысь взметнулись две королевские рощи Великих Мэллорнов. В веках записали благодарность, а не вину из-за утраченного контроля над чарами, целиком поглотившими свиты, отнюдь не маленькие. Зато все шито-крыто.

Владыка безусловно заботился о своем народе, но ближе к концу забота стала извращенной. Его дела отличались основательностью, они буквально врезались в ткань мира, вшивались как родные — хех, в начале его карьеры так и было. Чего стоит, например, втиснутая в яйцо Цилиябарх игла Гидандраго!!! О, Арездайновская формация нова и пластична, порядка миллиона лет назад кто-то ускорил процесс и спаял две плиты, как произошло много ранее с Угэрежем, изрезанного бахромой северных фьордов. Гм, взвулканенный драконий кряж вознесся в небеса дивными пиками Гидандраго. Владыка завершил сращивание, тщательно закупорив вулканы после их дойки, изменившей рельеф океанического дна и поверхности материка, переставшей исходиться будоражимыми лавой складками. Не он закрутил Око Глораса, однако его заслуга в обуздании северных течений, мощную струю которых неровно взрезает надвое Арездайн, сконцентрировавший несколько морей в своих ледовых шапках, бережно укрывающих богатейшие месторождения. Это уже потом кайма материка стараниями сменяющихся владык обзавелась портовыми лагунами, ничегошеньки с течением поделать не смогшими — попытки завалить потерпели крах, умный Владыка предусмотрел процент своеволия оглоедов. Вот уж кто не был обделен толикой провидения, так это ушлый бог-император — ведь не даром он не сунулся в вотчину морского народа, оставив теплые течения как есть. А может, просто руки не дошли. За терраморфинг Владыке "отлично".

Но мастер интриг просчитался. Он слишком долго жил на широкую ногу, почти ни в чем себе не отказывая. Закрома долины Арраф ломились от сказочных богатств и собранных со всей планеты диковинок — Владыка тщательно избавлялся от всяческих улик, не сильно надеясь на время, ведь в его, гм, времена, строили на тысячелетия, в нем самом чувствовалась монументальная школа, и при этом на обе щеки страдал хомячеством. Были века праздного загула, черной меланхолии — он многое хлебнул, с каждой тысячью все сильнее сдавая позиции. Его ставленники уже рулили созданными им псевдо престолами Имрикса и Угэрежа, а некоторые смели прозрачно намекать, дескать, не пора ли подвинуться и с остальными тремя?

Океанические жители всегда вели замкнутый образ жизни, редко вмешиваясь в, хех, поверхностные дела. Русалкам и тритонам нечего было делить с эльфами и людьми, орками и гоблинами, гномами и дварфами, драконами опять же. Однако они до глубины своей океанической души возмутились, когда Владыка ударился в глубоководную гигантоманию, клепая монстров — кальмары и осьминоги со стометровыми щупальцами еще цветочки. Вот из океана ему и аукнулось по самое не балуйся! Ну и Посланники инопланетных богов подмогли чуток. В один прекрасный момент море вспучилось и нахлынуло на брег, взломав барьеры. Эль и Королева очнулись в яви, когда в долине подсыхала земля, и зубастенькие рыбки шлепали хвостами по лужам, задыхаясь. Естественно, подсуетились и обделенные эльфы, заграбастав в свои загребущие руки кратонные кристаллы Юзи и Серуша — Дюфхарц остался за морским народом, по сей день предпочитающим скрываться в водах, прячась с глаз лихих. Распад связки вызвал эфирные шторма на полюсах Глораса, не прекращающихся и поныне. Эль и Королева еще толком не очухались, как были вынуждены по памяти плести защиту от наскочившего на них шквала — конклав Мерцающих делил пирог. Кстати, все несметные сокровища долины Арраф перекочевали в закрома, хех, рыболюдов, вставших в позу, типа ничего не было, знать не знаем ни о каких богатствах и ценнейших артефактах прошлой эпохи — все-таки знания помаленьку утекали из за пазухи убиенного Владыки, которого атаковали исподтишка и наверняка, с многомерной гарантией. Его мертвый кристалл души пополнил кладбищенскую коллекцию — такое соседство Нордрассил не потерпел, как ни чтил Творца, тем более Эля и Королеву быстро просветили, вскрыв истинную сущность бога-императора всея Глораса и укрепив ложную веру. Распределительный центр Арраф утратил свою функцию, дестабилизация эфира над полуприкрытыми материками Омманэнс и Брошарг, до селе стоявшими на отшибе энергетической воронки, огребли, как говорится, по полной. Магистр Вязи явно и в самом кошмарном сне не предвидел того, что хобот начнет вращаться еще по двум осям, порождая синусоиды, пришпиленные в центре координат (ядром Глораса). Данное явление разрушительно сказалось на "сопричастных", весьма быстро нашедших выход в одноименном единственному Нордассилу зелье, так же оно обеспечило причудливо условный разброс исторгаемых на Моцкаф и Ражень. Сама воронка стала злее, практически обезмаэнив половину ойкумены. Гнет божественного проклятья привел к упадку магических искусств, вынужденно перешедших на поиски и развитие "кирпичных" заклинаний, замест утонченных паутинок, оставшихся в ходу на Дюфхарце и Арездайне, а вот случившаяся непредсказуемость — с, гм, прецессией? — застопорила бурный рост популяций короткоживущих, над которыми частенько "прикалывался" экс-Владыка.

Мда, в свете этого мне теперь понятны причины энергетических колебаний вокруг некоторых океанических ретрансляторов Триангланума. Тритоны, значит, да русалки тыкаются. А ведь коли порастрясут утащенные с Аррафа копилки, глядишь, и дезинтегрируют модули моей системы. Ай-яй, прикрываться морскими чудищами! И я-мы тоже хорош(и)! Ммм, хотя не суть, пусть взламывают Ройафн и Десантань, со времен их изобретения мнимые мной гиперические элементы стали ими в действительности, включая Гиперхран, который неимоверно жрет в сочетании со Слойкой — пара доказала свою эффективность в космосе на спутниках Скайтринкса, но была в недавнем сервиспаке изъята — космос пуст, первостихии в нем зримо бледнеют перед первоначалами. Тем более давно пора было повышать энергоэффективность. Мда, к слову, пора бы озаботиться несколькими патчами для Скайтринкса, а вот Триангланум пока подождет, рискну дождаться полной развертки — могу огрести на орехи, но морока с синхронизацией всех элементов системы напряжнее замены выведенных из строя модулей. Пожалуй, на всякий случай начну плодить боевые аналоги Слима, под водой самое и то!

— А ты не боись! — Шикнул я на Слима, загорающего в фарфоровой чаше рядом со мной. — Не быть тебе генералом. И не проси, — шутливо пожурив пальцем.

Я собрал пенку, даже не сливки, с обширных книжных полок памяти Эля и Королевы, последняя спящей красавицей лежит в анабиозе неподалеку от до сих пор не выпотрошенного наварха. Чего жду? Просто добрый я. Хех! Брр! Как бы самим не стать белым и пушистым дядечкой в должности очередного бога-императора всея Глораса. Чур, меня, чур!

Глава 16. Изобретатель-конструктор

Такс, пора изобретательствовать что-то посерьезней Оканга и Виодуса, которыми недавно оснастил Эжзасзаский тринтет. Не превратиться б в мастера-ломастера, эх...

Виодус — за основу взял собственную старую разработку, на порядок усовершенствованную. К цепочке круглого сечения подвешен четырехкратный узел с круглым же семимиллеметровым сечением за верхнюю часть, а в нижней части по бокам через центры подвешены трилистники, право— и левосторонний, соответственно, с круглым трехмиллиметровым сечением. Четыре замкнутых элемента, три из которых являются превосходными сверхпроводящими аккумуляторами маэны. Принцип накопления в тугом сжатии и экстремальном ускорении, что делает их практически бездонными и чрезвычайно эффективными. Съем энергии осуществляется через шейную цепочку — вращение способно совершать работу, подобно крутящей мельничное колесо реке. Напоминает устройство электромагнитного двигателя. Это идеально подходит для всяких подвешиваемых чар из класса всевозможных защит. Конечно, есть предел сжатию и ускорению: любой из тринтета способен зарядить до уровня асала с кулак размером, что соответствует посредственному — но все же стационарному! — накопителю; специально созданная установка в Ламбаде до асала с человеческую голову; под завязку могу зарядить только я — каждый из трех сравняется с асалом с оркскую голову, что чревато спонтанной гиперизацией. Впрочем, для избранных и материал другой, и закамуфлированный источник энергии на принципах гиперкуба, чего в свободной продаже никогда не будет.

Оканга — головной обруч с замкнутым контуром во лбу. Не обязательно круглым, но данный тип самый распространенный. Есть простые по типу толсто проволочных, есть со сплюснутым сечением по типу прямоугольника со скругленными углами, есть витые и наборные. Главное требование — наличие замкнутого контура. Наиболее ходко идут правильные геометрические фигуры с точечным центром. Как когда-то у Пинга и Понга. Но продаются с ломаными или изогнутыми линиями. Имитация третьего глаза плюс накладываемая на явь виртуальная реальность плюс коммуникатор, наращиваемый до полнофункционального терминала. Ограничение использования свободно продающихся — радиус мэл-палхов. Оканга дает круговое зрение, не вызывая дискомфорта — привыкание примерно за минуту. Дисциплинированный ум легко осваивает мысленное управление, прочим предлагается настраиваемое управление звуком и жестами. Функция приспособления к носителю и другие фичи по отдельной статье.

Цепочка Виодуса однотипна и достаточно проста, чтобы легко наращиваться или укорачиваться по шее носителя. Оканга более сложная артефактная штука, потому принцип приспособленияпод габариты носителя другие. Можно сравнить с резинкой и очками на резинке, грубо, но вполне доходчиво. Игры с пространством тратят большую энергию на поддержания — вложенные чары настолько сложны, что изменение физических размеров смерти подобно, для вложенного плетения. Впрочем, желания клиента — закон, есть и такие варианты.

Форму и содержание в сильно урезанном и видоизмененном виде слил не просто так. Если раньше дуот Панг крикливо выделялся, то теперь приор с двумя аколитами с виодусами и оканга вполне себе обыденное явление. Они еще не скоро выйдут на обжитые цивилизованными урами места, но подстраховаться следует заранее. Тем более пришла пора в очередной раз шокировать общественность виртуальной реальностью с интегрированным доступом к Галилео и визорным коммуникациям — гудбай гаджеты, оканга их сбросил (типа это он, артефакт или обруч, мужской род, слово не склоняется) в средний ценовой рынок, прочно закрепившись в верхнем.

Презентация оканга, устроенная в Маблонге, превзошла самые смелые ожидания, приглашенных, конечно же — примочки к гаджету в виде той же душки на переносицу и сережки в мочку уха совсем не то же самое, что полное погружение в виртуальную реальность, наложенную на явь. Высшие чиновники весь день разъезжали в открытых рессорных экипажах, дивясь облику родного города — представитель Ламбады соловьем заливался, расписывая бонусы от более тесного сотрудничества. Новая бизнес модель туго проходило в ушастые головы, приходилось рубить тонкими полешками, но оно того стоило! Носитель оканга просто не сможет отказаться от платы за услугу виртуального гида, иначе навигационная карта останется без названий даже близлежащих селений, ну и там по мелочи ограничения. А раскошелившись на гида, он обязательно заплатит за рубрикатор, как обязательно растрясутся на денежки местные торговцы. Последние ради официального городского справочника для туриста, где будут указаны названия заведений общепита, скажем, их текущее меню и цены — голимая реклама, в общем, с доступными в виртуале элементами интерактивности, а первые захотят взглянуть на город глазами, к примеру, наемника: дешевые постоялые дворы, оружейные лавки, игорные и публичные дома, вакансии и прочее, специфичное для профессионального наемника, или купца: криминогенные кварталы, свободные торговые площади, городская управа, банк, ростовщики-менялы и прочее с лаконичным минимумом информации. Ляпота да и только!

Вместе с виодусом и оканга высшему свету заодно представили и результат другого проекта, строительного, под кодовым названием "надувные здания". Весьма актуальная тема после неожиданного осеннего мародерства после разорительного нападения драконов и активизации подземных тварей, мелкими пачками уже начавших выбираться из многочисленных катакомб.

Технология выращивания на стыке мэл-палхов и зреющих под водой и в скалах модоктов. В хрустальное стекло яйцевидной основы как в пластилин, но в строго рассчитанные позиции, помещаются драгоценные камни природного происхождения. Золотая, серебряная и платиновая филигрань густо покрывает яйцо руническими символами и складывающимися в слова буквами из алфавита малора. Чем крупнее "дом", тем крупнее яйцо. Наличие живых кристаллов не просто приветствуется — оно обязательно, причем крайне желательно созданных из магов с мало-мальски развитым даром.

Если честно, я долго колебался, чувствуя себя бледной тенью приснопамятного бога-императора, но процесс уже стартовал — маги вылавливались на Моцкафе. После месяцев мрака, осыпающего землю пеплом, психика у многих сказала "прощай". Плюс частые землетрясения, разрушившие многочисленные фортификации и города с простыми обывателями. На магов в глубинке и так спустили всех собак — спешные переезды в столицу под монаршие пяты прежней свободы не дал. А еще я намеренно спровоцировал геноцид, вытравливание с Угэрежа неальфар. Эх... Я, конечно, еще в конце зимы подкинул корректирующие установки на Эжзасзскую резервацию уров, Бразхаонскую хоббитов с кендерами плюс мягны. Но после знакомства с делами давно почившего Владыки я ужаснулся самому себе! Впрочем, отступать поздно, но и сдаваться рано! Ражской половины вполне хватит альфарам, тут и мучиться особо не надо — стоит только намекнуть владыкам, как глядишь, людская зараза и повыведется как бы сама собой. Вот оно!!! Самое страшное доказательство того, что я перестал являться че-ло-ве-ком! Гноблю свою же расу! Жесть... А куда деваться? Если не ограничить, они мигом заполонят весь мир! Чего только стоят десять миллиардов на Имриксе, когда туда пустили эльфов?! Да-да, специально выяснял, на свою голову, мля!.. Страш-ш-шно подумать, какими средствами древний Владыка сдерживал технический прогресс — магический ограничивался энергетической воронкой. Хм, он поди просто исторгал магиков, плодя чудишь, уж кому как не ему усилием мысли формировать поисковую сеть? Йейль и две коровы! Муторно, но все же я дал отмашку на отлов Моцкафских магов, в первую очередь небезызвестных мне гильдейцев — вот и пригодились прошлые наработки. Гильдия Наемников с моей подачи начала планомерно лишаться руководства — выявленные фениксы, орлы и совы, соколы и кондоры с украденными магическими дарами. Чтобы не скомпрометировать часы и гаджеты, пришлось из-под полы выпустить в народ амулет обнаружения птиц и отслеживания связей между ними, открыть охоту, хех, на охотников. Я не забыл славную пятерку "Отжиг": раскосые песочные глаза Отжистли, широкая улыбка Диртуда, прямота Викзара, вьедливость Норадлуна, занимательный пофигизм Шамольда. Им удалось выйти сухими из воды, стать рейнджерами в Ремпту. Ставший графом Викзар изначально считался слабым звеном, перед загадочной смертью он имел лапуню жену и двоих дочек. Об остальной неразлучной четверке помнил мой названный брат та-Вастин и использовал по прямому назначению. Со скрипом, для порядку, "Отжиг" согласился начать охоту на своих бывших работодателей — и флаг им в руки! Та-Вастин слету понял тонкий намек, подключив четверку к делу. Совесть меня чуток гложет, не без этого, но умалишенные волшебники общественно опасны — этим умасливал совестливого червячка.

Пойманные души очищались от личностной шелухи, заменяемой семенем ИЛ или в более простых вариантах ИИ. Вирапэш крут, спору нет, но с кучей минусов, иначе бы все укрепления сплошь омифриливались. При создании Ламбады я усовершенствовал защитные чары, однако делиться ими точно не собираюсь. Имея в своем распоряжении Галилео с миллионами экземпляров магических и околомагических трудов, я без проблем объединил три распространенных и доступных типа охранных чар: эльфийские, груздевские, азушные. За счет компиляции и модулей совмещения степень надежности граничит с графскими сокровищницами, на королевские не тянет. Охрана на ИЛ, обеспечение жизнедеятельности на модуле ИИ.

Классификация "надувных зданий" предусматривает две сходящие к верху ветви. Пенал, особняк, замок. Коттедж, усадьба, крепость. Венчает все цитадель, провинциальная, городская, военизированная, портовая. Таверны отнесены к типу "особняк", постоялые дворы — "усадьба", лавки — "коттедж", ну и прочие здания по обстоятельствам и с некоторой долей условности, не суть.

У каждого "надувного здания" из-за принципов "возведения" в наличии имеются подвальные помещения с закрытым технологическим этажом в самом низу. При сеянии яйцо водружается в центр — расчетный или примерный — отведенной под постройку площадки и осуществляется начальная активация, во время которой яйцо опускается под землю и разворачивается в ядро на технологическом уровне. Цель сеяния — просканировать место и адаптировать внедренный план под конкретные реалии, по окончании ядро обзаводится защитным коконом, переходя в стадию ожидания или накопления энергии — стационарные накопители формируются вместе со зданием, а яйцо содержит необходимый для преодоления начальной фазы минимум маэны. Чары трансмутации привередливы, как гласит коммюнике, плотность и тонкость плетений отрицательно реагируют на концентраторы маэны, внедрение коих с учетом экранирования неоправданно завышает общую стоимость (на порядок, а то и на два — примеры с выкладками для запугивания).

Наипростейшая категория — пенал первого типа. Фасад три метра с кепкой на его квадрат. Доступная внутренняя площадь три на девять. Пол первого этажа приподнят на метр, бесперильное крыльцо с козырьком, в задней части дома узкая трехметровая лестница с двумя пролетами на этаж. Под окном фасада стеклянный кирпич прохладного подвала. Потолки два с гаком метра, у мансарды над первым этажом он совмещен с крышей, имеющей прозрачную вставку над лестницей. Расширенный первый тип имеет отдельный санузел в аккурат напротив крыльца, а стеклянный кирпич дает свет в ванную комнатушку — вытянутая тумба умывальника, похожая на приплюснутую сестру в соседней клетушке, каменный пол предусматривает наличие деревянной решетки. Дырка с винтовой нарезкой в стене и одна на потолке, утопленные в стене вентили. Предусмотрен бак с холодной водой и горячей, который расположен, разумеется, у плиты. В Расширенном плюс плита является печкой, похожей на русскую — по образцу народов северного Моцкафа — и расположена на первом этаже у лестницы. Собственно, первый тип — сельский, забор и откачка воды с выносом помоев вручную. Второй тип — городской, он предусматривает использование простейшего накопителя, подключение к наличествующей или будущей канализации, системе водо— и маэноснабжения. Внутри действует кондиционер и холодильник под лестницей, подвал оборудован освещением и является кухонькой с санузлом. Оба типа могут иметь до трех этажей, не считая подвал и мансарду — в максимальной комплектации подвал двухэтажен, а второй туалет расположен под мансардой. Лестница закрыта, кроме первого этажа. Типичный домик-коробочка. Дешево и сердито.

Коттедж так же бывает двух типов: с поддержкой магии и без. Простейшая конфигурация состоит из двух пеналов: основной с крыльцом, первый этаж бокового притоплен в землю — в комнату попадаешь, спустившись на один лестничный пролет. Основной пенал двухэтажный с обязательной мансардой, второй одноэтажный и так же с жилым чердаком, на котором в углу напротив лестницы расположен второй туалет, а первый с просторной ванной комнатой, имеющей не только душ, но и саму ванну, в подвале под боковым пеналом. Получается минимум пять комнат, кухня раздельный санузел и дополнительный туалет. Есть двухэтажные вариации пять на десять метров, с прямоугольной или винтовой лестницей. Лимит в десять комнат, пару сотен квадратных метров и два приподнятых светлым подвалом этажа с мансардой.

Второй уровень бывает только с магией, третий без ИЛ не делается, а четвертый без трех. Для второго уровня яйца сравнимы со страусиными, для третьего, хех, полметра в холке, для четвертого высотой с рослого гнома. Весьма и весьма солидно, в обоих смыслах. Камни для вставки в хрустальное стекло и металл для филиграни предоставляется покупателем как часть оплаты. На время раскрутки установлены бросовые цены на эти изделия, в смете моржа продавца мизерная, и основная статья расходов маги, которые будут питать посаженное семя "надувного здания", собственно, отсюда и название. Для "выдувания" средненького особняка чародею потребуется от четырех до семи часов неторопливого астрального транса, тот же эффект достигнет треть небесного круга — одиннадцать — из полных под завязку грандмастеров — выжмет досуха, зато им для сброса хватит нескольких минут, а можно обойтись одним средненьким виодусом или сопоставимым с ним по вложенному объему накопителем маэны. Зависимость не линейна — для провинциальной цитадели потребуется уже круг из чародеев, впавших в астральный транс на три-семь часов, или пять-шесть полных кругов из грандмастеров, которые должны будут не только явиться полными, но и затратить несколько часов на концентрацию имеющейся в эфире маэны, что можно упустить при затрате суток на вычерчивание магического контура и длительное бдение над ним ради контроля собираемой маэны. Для третьего и четвертого уровней при сеянии требуются заряженные накопители. Развертка "надувного здания" подобна вспышке — когда достигнут заданный энергетический порог, чары буквально выстреливают защитным барьером. Несколько секунд и здание готово. Естественно, площадка обрабатывается, дабы не возникло конфликтов со случайно зарытым кладом с кучей артефактного хлама. Для третьего и четвертого уровней предусмотрены пробойники — ложный запуск, который при развертке перелопачивает грунт, выбрасывая на поверхность инородные тела, способные помешать. Безопасность на высоте, но от намеренных диверсий стопроцентных гарантий нет — яйцо рассыпается в прах, а вот уже высвобожденные плетения детонируют при нарушении структур. Контора тайны бережет, тут все строго!

Особняк — городской тип зданий. Подвал, три метра глухой стены хозяйственных помещений, господский этаж с окнами и жилой чердак. При раздутой численности проживающих с хозяевами челяди первый этаж оборудован окнами-бойницам (узкими щелями, круглыми оконцами, стеклянным кирпичом зеброй). Сами окна тоже не абы какие — ажурная витражная решетка обманчива, а сами стекла для тугих кошельков бронебойные, такие кузнечный молот разве что оцарапает. Мой дом — моя крепость, только плати! Типичная планировка — квадрат с половинками шестигранника в центре каждой стороны. Двойная дверь — внешние створки открываются наружу, сразу за ними строго вдоль ребра квадрата вторые, открываются внутрь. Пройдя под внутренним балконом, попадаешь в малый холл с воланом лестницы, ведущий в большой холл под светлым куполом, по бокам которого трапезная, салон, кабинет, библиотека, фитнес зал и оранжерея. В конце холла две загибающиеся лестницы к господским, детским и гостевым спальням наверху и служебным помещениям внизу. Два боковых выступа — спирали "потайных" лестниц, пронизывающих всю высоту особняка. В подвалах есть тюремные камеры.

Усадьба — сельский или пригородный типаж. Коттедж расширяется псарней, сарайкой, конюшней, хлевом с курятником, банным домиком, просторной кухней, с одной стороны совмещенной печкой с кузней, с другой с амбарно-складскими и помещениями под продовольствие. Обширной подворье за глухим трехметровым забором с острыми шипами и трубой егозы поверху. Вдоль укрытого виноградной лозой или декоративным плющом забора оплетенный долго цветущим вьюном крыжовник или малина, широкая прогулочная дорожка с кустами вишни или сирени с внутренней стороны. Крытая беседка у пруда с рыбами. Бабушкины клумбы с цветами и мамины грядки с травками в салат. Глухомань. Пастораль. Уютное гнездышко для трех-четырех поколений зажиточной фермерской семьи. Комплектация вариативна. Лично мне пуще всех нравится сельская вариация: с описанного примера убрать колючку и метр высоты забора, по внешнему периметру засадить высоким шиповником, прилегающую к речушке сторону убрать, поставить водяную мельницу с запрудой и рядом банно-купально-помывочно-прачечный комплекс, совместный с расположенной побоку деревенькой батраков на десяток-другой избушек. Ляпота!

Замок — логическое продолжение особняка. Чистота — залог здоровья! Согласно этому чудесному лозунгу между кухней и кузней втиснута шикарная баня, как раз для гарнизона из трех-семи десятков дюжих хлопцев. Предусмотрена конюшня и гараж для кареты и подвод. Хозяйственный первый этаж, два высоких господских этажа с внутренними балкончиками, четвертый этаж с низкими потолками для слуг и личной охраны — тут предусмотрены внешние бойницы. Донжон для семьи господина, башня мага и оружейная. Комплектация и планировка вариативна. Лично мне импонирует не квадрат с выступающими восьмигранниками башен, а равнобедренный треугольник с двумя пентагонального сечениями башнями, соединенными с основой одной стороной, и такого же сечения донжоном, в два раза выше стен — башни в полтора. Сами стены метров десять в высоту. Замок не обделен комфортом, хотя есть вариация с пограничной заставой на сотни три боеспособного гарнизона.

Крепость — логическое продолжение усадьбы, "олл инклюдед". Минимум сотня гарнизона с тренировочной площадка во дворе. Внешний и два внутренних колодца, фонтан или пруд. Большая конюшня и псарня — все же лучший транспорт после телепортов и порталов, вводить самоходные бибики с двигателями внутреннего сгорания я не планирую, а магический движитель это городская роскошь.

Цитадель объединяет в себе замок сюзерена, крепость на пару тысяч гарнизона, башню магов, гильдейские особняки в окружении вассальских коттеджей и нужных лавок типа хлебопекарни и ателье, кузнечный двор, два постоялых двора, два трактира и два публичных дома. Мини-город.

"Надувные здания" как никогда актуальны на Имриксе, на котором пора было начинать экспансию. Корпорация подарила одному сильному монарху как раз цитадель провинциального типа, естественно с банковским отделением, выторговав удобную долину под узловой мэл-палх и ноту для будущих торговых соглашений. Аналогичное проделали в еще двух точках центрального материка Вотрас, части континентальной плиты Имрикс. От конкурентов раздавался зубовный скрежет, но против хитро упакованного демпинга они ничего поделать не смогли — ну нет у них технологий, позволяющих за три дня возвести защищенную и зачарованную цитадель силами горстки магов. С большим напрягом минимум сезон на крепость! Тем более не везде и поставить-то можно — каменоломни дело такое... а местные маги в глубоком ауте, сдулись после исчезновения энергетической воронки, бесконечная халява нежданно нагадано кончилась. Плюс следует учесть фактор бурного роста народонаселения, остро встала проблема квадратных метров. А тут пожалуйте целый городок.

За долины, кстати, как раз и расплатились городами сельского типа. Четыре фермерских хозяйства по углам. Две двурядные колонны пеналов, двух и трех этажных соответственно — дважды по десять, соединенных торцами. Итого сорок жилых домов для семей батраков. Спереди и сзади колонн: пекарня на пару с мясной лавкой, кузня и, конечно же, гномий банк, смотрящий вместе с трактиром на рыночную площадь, пересеченную сквозным трактом, на который выходят полисады с обязательной яблонькой или грушей. На двух параллельных улицах между двумя "обескузенными" — зато в одной есть ого-го какая продвинутая лесопилка, почти целый столярно-плотницкий цех — усадьбами по три пятикомнатных коттеджа с огородами на десяток привычных для меня соток. С обратной стороны вместо площади управа и невысокая башня для мага со стационарным накопителем, обеспечивающим закачку воды с артезианской скважины (помимо грунтовых колодцев в каждой из усадеб), а так же отвод канализационных вод в текущую от деревни подземную речку. Башня по совместительству ветряная мельница, генерирующая маэну. А вокруг поля, паси да возделывай. Эдакий поселок городского типа с возможностью "избушечного" расширения с другой стороны вместительной управы, правда, уже без канализации и водопровода.

Главная особенность всех зданий — практически непробиваемая коробка с прочнейшим каркасом, наплевательски относящаяся к землетрясениям, вплоть до девяти баллов — выше просто покосится из-за поплывшего по грунту фундамента, за анкерный вариант которого заказчик выложит баснословную сумму (и таки выкладывают!). Особый состав бетона, армированного стальными прутами с мифриловой сеткой. Внешние и внутренние стороны так же покрыты мелкоячеистой микронной сеткой и нано-слоем адамантия. Хитрые устройства позволяют легко заменить внешнюю и внутреннюю облицовку из долговечного камня, делающего стены пол и потолок в три раза толще, подстать местным строительным нормам и стандартам. Это сделано специально для придания разнообразного внешнего облика согласно выбранному стилю в проектных рамках. Внутри можно спокойно гвоздь забить для картины, обои повесить там, гобелен какой. Стены отлично держат тепло или холод, отличная вентиляция не даст упариться. С дверными косяками пришлось поломать голову, это да.

В общем, сказка, рай на земле. Заказчики выпали в аут — жалкому мужичью комфорт, какой не каждый виконт может себе позволить?! У-у-у-у! Чтоб я так жил! Дык, предлагаем-с, хе-хе!.. И тут же в мифриловой рамке хрустальный планшет с сеткой волосяной проволоки из крегмаона — на поверхности медленно вращающийся макет особняка и куча опций, включая полупрозрачную полномасштабную проекцию для примерки на месте. Мы берем-с и безделушки!

Я предоставил готовый инструмент с удобным интуитивно понятным интерфейсом и набор шаблонных проектов. Когда спецы разобрались и попробовали воплотить совершенно немыслимые изгибы своей забурлившей фантазии, то сами долго-долго ахали, до последнего не веря, что это будет прочно стоять, а не рухнет в первые секунды жизни — защита от дурака предусмотрена, фирма веников не вяжет! Я не мнил себя великим архитектором, и базу шаблонов сделал пополняемой из чисто меркантильных интересов. Каждый проект сохраняется в памяти, со всеми "тайными" комнатами и переходами — у клиентов тоже воображение порой такое отмачивает, что хоть стой, хоть падай, без хитро запрятанных пространственных чар ну просто никак. И ведь всех предупреждаем, что нарушение целостности структуры или прекращение подпитки вызовет схлопывание с печальными последствиями! Все предостережения бледнеют перед возможностями виртуальной реальности для хозяина замка в оканга! При наличии штата магической поддержки можно хоть каждый день менять видимые для всех иллюзии на стенах, помимо визуализации включающие фактуру и запах. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы денежки несло, в идеале золотые яйца, хех.

За год сокровищницы монарших семей и казна многих государств практически опустели. Одни тратились на замковые заставы, обращенные острыми углами в сторону извечного неприятеля, или запирающие перевалы крепости замест изрядно раздолбанных за века междоусобиц, другие желали цитадели городского типа с, собственно, городом под боком и двумя-тремя замками для любимых сыночков или дочек. Хех, строим благоустроенные статысячники за месяц! Уломать главмагов, подмазать советников да умаслить толстосумов — и дело в шляпе. Главное мне было вовремя подсуетиться и вычислить одного не бедного королька, грезящего новой столицей. И вуаля! Фешенебельный дворец на одной горке, монументальная крепость на другой, элегантные изгибы обузданной реки с раздвижными мостами...

Город на зависть всем отгрохали к празднику осеннего равноденствия. Последней каплей, соблазнившей короля раскошелиться, стала еще одна линия "надувных зданий" — мануфактура, фабрика, завод. В частности, пущенные в массовое производство джинсы — текстильная мануфактура на равных паях и стекольный завод. С последним все понятно без лишних слов, а на первой техпроцесс шел от нити до проклепанных штанов с молнией и тканевым ремнем с простейшей защелкивающейся пряжкой. Только успевай подвозить хлопок или коноплю да металлические болванки, помимо речного кварцевого песка да прочих компонентов бытового стекла (бронированное по-прежнему оставалось прерогативой только СейфИндастриз). Знаю, расщедрился, но уж больно соблазнительным оказалось практически с нуля создать как можно более простое техно-магическое производство. Одежда — стратегический товар, всегда необходимый, особенно ноская джинса. Пусть большие цеха и громоздкие станки, зато донельзя простые в эксплуатации и ремонте и не требуют магов — маэна вампирским способом снимается с посменных людей-батареек, можно рабов, можно пьяниц и зэков, можно штатного мага. Джинсы — отличная замена изнашивающихся как перчатки порток. Варианты стретч и с начесом вместе с оригинальной покраской зарезервированы за Ламбадой, хотя и под грифом "опт" — в розницу торговый павильон небесной цитадели предлагает весь спектр продукции, а вот опт используется для налаживания отношений и прикормки купеческих гильдий, сглаживая мнение о ре-Т`Сейфах, как о чрезмерно оборзевших гномах, слишком многое себе позволяющих и для политического торга. Кстати, в городе конечно же присутствовал и банк, и парикмахерские, и ателье, и ресторан, и трактир, и гостиница, и торговый павильон СейфИндастриз, помимо прочего супового набора (не забыл и о храмах — общем кафедральном соборе, базилики Араса и церквях с алтарями Давжогла, Сипаугрида, Кансарга, Кораркса, Эасо — Смерти официально не поклоняются, хотя место, чтобы замолвить словечко, отвели, Жнец, хех, предпочел не обижаться на отсутствие алтаря, фэйри слишком специфичная тема, а Эасо сказала: "Почему бы и нет?"). Так же специально для короля был сделан гигантский пульт с кнопочками, одним щелком отключающих за неуплату коммунальных услуг, хе-хе! Само собой защищенный от сбоев и взлома, все честь по чести. Особо король ратовал за принадлежность города до самого последнего камешка ему лично — Корпорация подчистую выгребла и казну, и сокровищницу, изрядно пощипав и за другие места, но король проникся тем, как быстро наполнились его новые закрома, стоило только объявить о переезде королевского двора под конец ознакомительной экскурсии. Не вдавался в подробности, долгосрочная аренда то была или продажа, но окупилось все враз. Поначалу были сомнения, касающиеся магической охранки таких разных, но при этом выдержанных в едином городском стиле особняков, однако их все развеяли — типовой проект предусматривал и такое желание заказчика, в том числе и для того делалась облицовка, а некоторые ограничения, например, связанные с окнами, не столь существенны. Соединенный с прежней столицей портальной аркой, ради глобального переезда королевской резиденции месяц работающей в бесплатном режиме, укрепленный десятиметровой стеной с чередующимися башнями город-сказка с широкими проспектами и зелеными насаждениями, но пока без нормальной дороги до ближайшего тракта, не считая речной путь, обрушил шквал заказов, выстроилась целая очередь — люди падки до земных благ, особенно потомственные аристократы и бюрократия (хех, кабинет с собственным ватерклозетом предел мечтаний!). Даже император Патаи — упущу все возвышенные эпитеты Его Императорского Величества и славной, чуть ли не поднебесной империи — захотел в пригороде Патаибурга отгрохать новый замок-коробочку в подарок крон-принцу, "на пробу", а столичная купеческая гильдия всеми руками и ногами встала за такую же мануфактуру и завод на тех же равных паях и с разрешением открыть Корпорации свой банковский филиал на месте с котловиной от проклятой башни ялова демонолога — менеджеры и консультанты согласовали проекты, три яйца взращивали маги ПИМа, хех, в качестве учебной тренировки, то есть задарма. Вот что значит административный ресурс, хе-хе! Само собой Банк оказался нависшей над трущобами громадой замка с отдельной башней, собственно, банка со своим входом — проглотили, не возмутившись, ведь его "надули" через неделю после первых трех, когда оценили все прелести новых веяний. Кстати, потом в качестве акта доброй воли ПИМу предложили организовать эксклюзивную бумажную мануфактуру на сырье, сплавляемом из верховьев реки. Императору пришлось сделать хорошую мину при плохой игре — в витиеватом обращении (то ли просьбе, то ли повелении) говорилось про две пограничных крепости с поселками городского типа под боком. За полную стоимость.

Я произвел, не побоюсь этого слова, сенсационную революцию в строительстве! На архитектуру я не замахивался, черпая вдохновение на миксе стилей и полагаясь на вкус моей дражайшей половинки. Секрет я не доверил никому — в Ламбаде и так очень многое выполняли магоиды(!!!), энергетическими щупами подобно лазерам выстраивая логические модули рунных связок. Уж чего-чего, а заглядывать в микрокосмос я научился как никто другой — обширная практика способствовала развитию этого, несомненно, уникального таланта. Открою сам себе поистине величайшую тайну — на цитадель хватило бы и куриного яйца! Хе-хе. Логичный вопрос — зачем на порядки большее?! За надом не катит, полагаю? Хех! Все просто — солидный отвод глаз. И компромисс с энергоэффективностью — открыто использовать энергию термоядерного синтеза рискованно да и до банальности глупо бросаться джокерами, обойдутся и козырным шамой. Все те накрученные плетения несут одну главную цель — усиливать внешний поток, и множество второстепенных: маскировать, маскировать и еще раз маскировать. Из тела яйца после фазы "осеменения зоны" проклевываются зародыши накопителей, которые в дальнейшем принимают энергию и завершают преобразование, для случая с городом-сказкой образуя целый технологический зал с контрольным пунктом управления и мониторинга за всеми процессами. Так в яйце спрятаны дублирующиеся модули связи как со Скайтринксом, так и с Триангланумом. Из истинного операторного зала протянуты кабели к трем второстепенным и одному главному, вроде как предназначенному токмо для монарха, обзаведшегося новой артефактной короной. Молодец парень, рискнул и не прогадал! Одновременно и храбрый (согласие на грандиозный проект, одиночный телепорт в новой короне в пункт управления для запечатления с ИЛ), и расчетливый тип с толикой еще не выветрившейся бесшабашности (став помазанником божьим, вторично короновавшись в базилике Араса с клириком-нелюдью и проведя обряд обретения имени для города (!!!)). Интересно, вуайерист ли он? В Своем городе-сказке от него Ничего не укроется, может жену таки сыщет себе или определиться с текущими кандидатками. А если и пропустит, то быстро обучающаяся и преданная венценосцу ИЛ подскажет — теневая ИЛ предана другим хозяевам, однако это уже отдельная история.

После бестселлера Владыки меня серьезно пробило на созидание. Примечательно, у древнего бога-императора имелись схожие колебания — маятник в разрушение, маятник в творение. Баланс соблюден. Цикл отмерен. Часовой механизм в порядке. Мы не роботы, но что-то жизненное в этом, безусловно, прощупывается. Без гармонии хреново.

Глава 17. А месяцы летят

Волны маэны, хлеставшиеся в околомуэрье, постепенно осаждались. Глобалис-Ремувэо всю ее утащил с собой. И так бедный мир опустел, а тут еще Триангланум принялся вычерпывать лужицы. Совсем беда с мэйной. В гим-каэлесах Клен и Ясень тренируют внутренние резервы, в АЗУ ввели обязательную медитацию — литература соответствующей тематики разлетается горячими пирожками в базарный день.

На этом фоне пышным цветом расцветает жречество. Давжогл не идиот, задвигать Араса в угол. Он скромен аки пай-мальчик — изначально строит храмы всех богов. С уклоном в культ себя любимого. Сверьялус, как и обещал, не высовывается, довольствуясь поймой и своей реки. Эасо и Оэлфлэо тоже не претендовали на человеческую паству. А вот Жнец, Сипаугрид, а теперь еще и Кансарг с Корарксом заявили о себе. Давжогл уступил, потеснившись. Мудро заработав очки в свою пользу. Пусть узурпаторы, но достаточно будет любого из голосов, Жнеца или Сипаугрида, несговорчивого, но дружного с Кансаргом и Корарксом, в его пользу, чтобы по праву занять пустующий Трон Глораса. Если я останусь молчалив и не проявлю силу, наложив вето, он законно сместит меня, так записано в скрижалях Пантеона.

В гим-каэлесах ввели с нового, четвертого, года теологию. Год с лишним оками вилял своим белым хвостом, показываясь во всех каэлесах — чаще в Ахлессене. Год длился гим-карантин параллельно с блокадой Оэлу`ориен-даядьряда, в котором засел заочно низложенный царь Оратиэль с личной гвардией и самыми верными эльфами. Царь, ставший поклоняться белому Ворону, светлой ипостаси Кораркса, введенной в герб, держал оборону, самых наглых спроваживая стаями черных воронов, защищавших трудолюбивых фэйри, латающих дыры в Кроне Нордрассила. У оппозиции, хех, добровольно взявшей власть, ворох проблем рос не по дням, а по часам! Разразился суровый продовольственный кризис в связи с прекращениями снабжения из гим-аэлесов. Среди листьев Древа Ориентали угрожающими темпами нарастали разброд и шатания, относящиеся к неизвестной судьбе алсов — выпуски из Ахлессена и Кюшюлю породили гигантскую волну кривотолков, которым конца края не было видно. Склоняли всех и на разные лады — всплыла подтвержденная "очевидцами" инфа про якобы стерильность, насланную Арасом во гневе на детей. Подробности того, как в жерле новообразовавшегося вулкана сгорел Эль`арраф-ярьдар, не прибавляли оптимизма, как и слухи о причастности к трагедии фениксов. Ложные или нет понять сложно — никто из спасшихся их не видел, по отданной им пустыне они летали в тот злополучный момент, а сами фениксы гордо молчат и никого к себе близко не подпускают — самоорганизовавшиеся карательные отряды без вести пропали, благо ответных шагов не последовало, а ведь в праве.

Как хорошо не участвовать в политических дрязгах! Реджис Ориентали с триумфом заявил о себе. Во-первых, выжженный заклинанием обод вокруг Нордрассила в первый день весны, в первый день четвертого года по новому им признанному календарю, вздохнул Жизнью. Столичный статус основательно разрушенной Ийлафаэль полтора года назад повис в воздухе — как могли и что могли знатные рода повывезли из руин, а следящих врагов монарх не пожалел — светлый дубняк раскинулся от корней Нордрассила до взметнувшихся вверх по углам пентаграммы мэлорнов и дальше, перемолов остатки строений вплоть до дальних предместий — небесный круг замкнулся, тридцать три мэллорна, по счету божественных рун, ровным кругом стражей оцепили сердце края Орреджо.

Мои соглядатаи — ну ладно, сыновьи — передали все от и до, всю гамму эмоций Оратиэля. Год с внеплановым — чисто ради символизма появившимся по моей инициативе — двухмесячным хвостиком он ждал и молился, молился и строил планы, созерцая прошлое в пустом тронном зале. Тогда, ровно год назад, Лиефиль, когда-то числящийся на хорошем счету — реджис по всем законам жанра не может себе позволить истинных друзей, таки вручил подарок "С Новым Годом" молчаливому сюзерену, полностью не отошедшему от откровений в Храме Араса в Фэй`Соу, да и как отойти-то, когда погряз по уши?! Маленький толчок через сибиро и эльф практически исповедался, выдав все как на духу, без утайки. Тронный зал помнил множество интриг, громких показушных ссор и личностных трагедий, внимал он и надломленному голосу в тот сокровенный момент, пожалев и спрятав гулкое эхо, будто опустив шоры на великолепную акустику. Оратиэль не с бухты-барахты сел на трон — Лиефиль так и не догадался, что сюзерен по нехарактерным для прежнего вассала признакам в поведении и неадекватным реакциям сделал единственно верный вывод. Это не проявление такта, а банальная осторожность — что может выкинуть марионетка? Молча выслушав, он повернул лицо к себе, увидев в глазах схожую боль, какую нес в сердце после принесения в жертву дочери Оэлу, выношенную без близняшки — боль потерь. Между двумя раскололся и растаял лед, но колодезная прохлада осталась. Повисшее напряжение маджестас сбросил радикальным методом, дав мне оценить всю прелесть ношения флофоли — он прямо на троне отымел, задрав юбку, а потом с той же необузданной животной страстью сам отдался. Своеобразная взбучка пошла на пользу обоим, направив думы в деловое русло, однако Лиефиль тяготился недосказанностью, а Оратиэль с трудом привыкал быть открытой книгой для своего бога и потерей конфиденциальности встреч, в частности со своим бывшим любовником, после инцидента на троне не заикающегося об интиме. Безусловно, дворцовые интриги научили видеть скрытые мотивы, тянущиеся ниточками к рукам его окружения, но не в буквальном же смысле! Впрочем, он смирился — так даже лучше, опыт подобного общения пойдет на пользу. А потом пришел судный час.

Оэлу, заместившая согласившееся отправиться на перерождение прежнее сознание столичного Великого Мэллорна, признала (хотя тут вернее будет средний род) и простила отца, объяв его на заутренней молитве и выдернув в свой эфир. Потерять дочь, чтобы обрести Дочь. За год Оэлу подросла сознанием до рассвета эльфийской молодости, пережив мученическое рождение и болезненное нападение. Ребенок стараниями еще позже нее родившихся фэйри и регулярным общением с прожившим тысячи лет Корарксом повзрослел, заимел собственные суждения о событиях своей недолгой жизни, в перспективе вечной. Прошло два месяца с того момента, как завершилась фаза становления, два месяца Оэлу присматривалась к жизни немногочисленных обитавших на ней эльфов, еле сдерживая порыв открыться отцу, часто уединяющемуся и с нежностью гладящему ее кору, орошая ее соленой влагой и прося прощения за содеянное, за то, что распорядился ее эльфийской судьбой, превратив в Нордрассил, надругался над ее душой. Понимать умом целесообразность поступка с дочкой именно в младенческом возрасте одно, а принимать сердечные укоры и успокаивать совесть совершенно другое. В тот час каждый "просветлел", ощутив радость и блаженство от единения отца и дочери, торжественность, символизм и значение союза реджиса Ориентали и вошедшего в силу Нордрассила Оэлу`ориен-даядьряд, а Оратиэль обрел свой Источник, мощное и чистое сияние, сравнимое с божественным — это не фитилек оками. Как и Оэлу, опередившая Лара. Оратиэль впервые ощутил завершенность и гармонию бытия, ущербность мироустройства, лишенного божественного начала. Оковы догматов окончательно расплавились, испарившись в небытие, последние сомнения отпали, ушла и поселившаяся после общения с дуотом Пангом горечь, поднялась из подвала на крышу самооценка, появилось осознание вины...

Реджис Ориентали облекся силой, что не могло пройти незамеченным для его западного собрата, управляющего кратонным кристаллом. Помешать не вышло — в объединении с Нордрассилом Оратиэль создал новый самостоятельный центр сил, независимый Источник. Этим продиктована и пентаграмма, и пояс стражей. Реджис Ориентали не забыл о вершинах равностороннего треугольника для как нельзя вовремя появившихся яиц мэл-палхов и о мэллорновском периметре для Орреджо. Пусть реджис отошел от власти, но регалии остались с ним — каждый совершеннолетний лист Древа Ориентали узнал о случившемся, даже каждое растеньице ощутило мощную волну, колыхнувшую астрал и сметшую драконьи следы. Маджестас Оратиэль Реджис Ориентали продемонстрировал полноту своей власти и новых возможностей, задавив всю оппозицию, позорно щемившую хвост перед соседями. После подвига он еще год восстанавливался, первую неделю лежав пластом, но это уже детали, как и появившаяся символика с вороном. А эльфов проняло до печенок. Хех, еще бы не проникнуться, когда вдруг в один прекрасный день тебя омывает волна родства с Живым Древом Ориентали, воплотившимся в Нордрассиле Оэлу`ориен-даядьряд. Тем более без поддержки Сипаугрида, причмокнувшего жвалами на соседа, никаких мэллорнов бы не получилось вырастить, тем более по периметру Орреджо на подножьях гор, тем более с затесавшимися мэл-палхами. Конечно, Сипаугрид не приструнил реджис Оккидентали, но теперь семейка точно не сойдет с континентального престола сил, хотя и будет вынуждена считаться с восточным соседом — очередность определялась сроком от вхождения на престол до смерти. А реджис Оккидентали остались считанные годы — он подорвал здоровье своей тварной оболочки, зачав Эннафа и совершив перерождение своего Древнейшего Великого Меллорна в Нордрассил. То-то нахальный отпрыск, приснопамятный князь-чародей, так головушку задрал и распушился — еще до конца года как пить дать спровадят старика, воспользовавшись шансом, ведь ослабленный реджис Ориентали на время выбыл из претендентов, а на родном Оккире и мэллорны помогают.

Инициация Нордрассила пробудила регалии седой древности, сбереженные с эпохи бога-императора. Каждый присягнувший ощутил струну до Сердца Древа, каждого с эльфийской кровью обласкала пробежавшаяся по эфиру и астралу мягкая волна — сообразно развитию и чувствительности они приняли демонстрирующийся образ величавого дерева, подпирающего небо, его благоуханье и тонкий привкус на языке с касанием нежно-шелковистых листьев к коже. Реджис Ориентали Оратиэль с дочерью Оэлу навсегда вписались в мировую историю, их имена отпечатались в хронике и скрижалях Пантеона, а так же в сердцах своего народа. Хм, ну и мне с Флэ, само собой, перепал кое-какой бесценный опыт.

В разгар разбора полетов с раскаявшимися на праздник весеннего равноденствия во всей своей смертельной красе явился Жнец, жестко эпатирую даже в этот момент почтенно спесивую публику своей свитой, с давящей некроаурой отсвечивающей крохами сияния источника и нагло лыбящейся во все клыки. Вызывающе следуя этикету, он доложился о досрочном исполнении контракта на освобождение Арездайна от живых гномов и дварфов и уведомил, что высвобожденное время потратит на олухов, вмиг посмирневших. Покидая признанного "заказчиком", Жнец каркающе рассмеялся прямо в вылупленные на него глаза остолбеневших от страха перед запредельной для них божественной мощью.

Оратиэль не выпустил власть из рук, став царствующим жрецом, соединив в себе материальную и возрождающуюся духовную власть — он не успел вкусить пагубной власти кратонного кристалла и рискнул возглавить лавину перемен, чутко уловив тенденцию. Получив, так сказать, ксиву и признание прав на небесном уровне, он тут же сослал маловерных покорять горы, заодно приписав к ним бывших каторжан, объявив амнистированных невыездными (их участью и на новом месте оставалась кирка, правда, с обозримым в среднесрочной перспективе весьма светлым будущим). Царь колебался перед рокировкой, в итоге отступив — претором Орреджо назначил младшншл брата, а треть всех листьев, включая ни в чем не повинный ствол Ор`Маммилляриэль, отправил с назначенным прежде претором Гидандраго знакомиться с новыми угодьями. Вопиющее обескровливание нации, однако, помимо абсолютности своей власти над Древом Ориентали царь имел на то веские причины: брошенные впопыхах несметные сокровища, богатейшие рудники, соседская свара на фоне увядания Нордрассила и одиннадцати Великих Мэллорнов, изначальных. Ну и воспитательные цели — отбывание наказания.

На праздник летнего солнцестояния реджис Ориентали наконец-то принял присягу у двух выпусков гимназиумов — они все же являлись царской вотчиной, и формально в год смуты власть оставалась в его руках, потому они заочно приносили клятвы как бы всему не персонифицированному Древу. Тогда же фэйри выдали первую партию жизнеродной алхимии, тем влюбленным, которые за четыре месяца жизни в Кроне Оэлу были в действительности признаны таковыми и желали продолжить род. Это нововведение, превращающее Нордрассил в эдакое дерево проверки истинности любви, вызвало роптания, заглохшие после получения гарантированных результатов — беременность двойнями, зачатыми все в той же предполагающейся и яслями стать Кроне, подтвердили. В дальнейшем присягу у новых листьев принимал претор Орреджо.

На репетиции торжественной церемонии встречи нового года во время беседы со своим официальным господином Пинг и Понг предупредили его не только об успешности воззвания к феям и прекращении карантина, но и о четких временных рамках для кульминации действа. И обмолвились без объяснений о том, что при очередной встрече дуота Панга с Оратиэлем кто-то из них обязательно умрет, что лучше не искушать судьбу и вовсе не оказываться в пределах одного каэлеса — при этом м-тату положили свои головы на плечи, придав пророческим словам значимый вес.

По вышеупомянутой причине гим-каэлес Ахлессен в дальнейшем стал посещать младший брат Оратиэля. Почему именно этот гим-каэлес? Резерв уничтожен, новые не высажены, а раз ахлессеновцы невыездные, то именно в этом гим-каэлесе с согласия Кюшюлю стали проводиться торжественные мероприятия по распределению новоиспеченных гитов по гимназиумам и проводам недопеченных листьев, которые еще некоторое время будут готовиться к ритуалу совершеннолетия отдельно от алсов.

Ньюград, что вырастили в королевстве Ругдат, молодым королем Даругтан Альберт Рональдом Восьмым активно обустраивался. На нем, городе-сказке, обкатывались новые технологии — к проекту Дом привлек сотни специалистов в самых разных областях: от ассенизаторов до дизайнеров представительских интерьеров.

Старая столица, Сеоруд, что в верховьях реки Сеолгат, оказалась на обочине жизни, когда кончилась манна небесная в виде низвергающихся потоков маэны, питающих вполне себе цивилизованный город с системой канализации и городским освещением. В небезызвестном Зефиру Мияргазе функциклировала подобная схема ведения городского хозяйства, но в разы лучше. Два города роднит старость с ее обширными морщинами катакомб. Столицам Речных Королевств повезло с прошлыми злодеяниями, до сих пор гонящими сонмы подземных тварей прочь, в сторону Раженя. В одряхлевшем Сеоруде за века обветшала даже выстроенная гномами тысячи полторы назад дворцовая крепость, издревле занимаемая правящей династией, но хуже всего обстояли подземные дела — оседали кряжистые горы, из которых брала начало Сеолгат и на давно уже облысевших боках которых разросся город. Богатые выработки глубоко под поверхностью некогда были то ли проданы дварфам, то ли захвачены ими — история умалчивает о сём, однако, людские шахтеры, не гнушающиеся работать и с бедными золотоносными жилами, докапывались до заброшенных гигантских пещер явного рукотворного характера. Куда девалась порода никто не знал, предпочитая списывать все на магию, плотно пронизывающую стены и потолок, когда-то кем-то сильномогучим из какой-то гильдии магов вскрытый. В древности не заботились о всяких распорках и поддерживающих своды балках и колоннах, испещряя поверхности рунописью, исправно действующей в условиях переизбытка маэны, наполняющей силой образчики графического искусства. Прекратилось падение манны небесной, пропала маэна, сдвиг исказил древние чары — в Сеоруде стали оседать целые кварталы, затрещали измалеванные обессилевшими каракулями стены, исходясь трещинами из-за неравномерной просадки фундамента.

Ругдат сравним с... с Румынией в плане площади — на Арездайне всего две страны, на Угэреже с его не в пример изломанной береговой линией даже Ашчат был в разы обширнее. А на Вотрасе с его рубцами горных цепей благоденствовала разве что Империя Патаи, занявшая экваториальный центр и равнину до северной оконечности, самые плодородные земли в окружении скал, гор, жутких тропиков и прохладного океана, круглый год создающего ровный умеренный климат. Ругдат расположен северо-западнее, ближе к гномам — когда-то это положение выгодно отличалось от северо-восточной оконечности, тихая гавань по сравнению с постоянно воюющими землями. Выдающийся в сторону Брошгара полуостров отличался поразительной стабильностью магического фона и обилием мелких источников, перебивающих низвергающиеся с неба потоки — почва приносит по шесть-восемь урожаев в год, рыба в реках нерестится. Рульфы с Брошгара постоянно что-то делили с дроу, вечно цапающимся с поселенцами огромной протяженности архипелага Зугрякц, орками и гоблинами, среди которых встречаются те еще любители гор. До выкраивающего северо-западный угол Вотраса ничейного хребта, населенного общинами гномов и дварфов, Ругдату так же далеко, как до океана, в который впадает полноводная рука, побочным рукавом которой является Сеолгат, большей частью несущая воды по унылому равнинно-степному пейзажу. Несла.

К проседающей земле и выработанным рудникам прибавилась проблема с глубинными тварями, кормящимися флорой и фауной, питающейся исключительно маэной — деликатесная и восхитительно сытная еда! Была. Подхлестнутая сельским хозяйством экономика все равно не в состоянии в ближайшие годы оплатить услуги покупающих продовольствие гномов, заломивших несусветные условия за помощь с проседающими холмами под городами и замками Ругдата, сосредоточившимися на холмистом юге, некогда богатом поверхностными залежами полезных ископаемых — нет, руды и сейчас полно, но золотоносные и серебряные шахты истощились еще век назад.

Еще одной причиной именно переноса столицы являлся метящий в короли дядюшка-герцог, в чьи угодья разрастался старый город, нынче погрязший в нищете не без его стараний. Плюс древняя мечта об экспансии за естественные границы Ругдата ради доступа к судоходной реке Ждратаги, рукавом которой являлась гораздо менее полноводная Сеолгат. Когда-то северный сосед не раз доказывал свою силу, но не позарился на плоский глинистый участок земли за двумя речушками, с километровым шагом впадающих в Сеолгат — окопавшиеся в предгорьях неизменно давали поносу, обламывая клыки. Крепости не успевали строить — их так или иначе сметали, а на рейдерские грабежи в деревнях смотрели сквозь пальцы. Только парусные плоскодонки плавали вверх от места слияния трех рек, но за этот лакомый кусочек земли дрались в свое время так регулярно и со столь мощными силами, что в конце концов отравили землю костями и заклятьями, заболотившими стык, что было на руку северному соседу. Впрочем, тогда при наличии неисчерпаемого океана маэны в эфире портальные арки и телепортационные площадки исправно обеспечивали грузопоток товаров по всему Вотрасу. Тогда. Сейчас вся контролируемая ушастиками из-за кулис транспортная система рухнула к яловым демонам бездну — электричество выключили, хе-хе. Впрочем, не в первой — раз от раза было дешевле выплатить отступные магам или договориться о процентах, чем строить пригодные для большегрузных караванов тракты (Дороги, естественно существовали, но только от деревень до ближайшего города с порталом. Подобие этой системы организовал Груздь на Моцафе. На Ражене порталы связывали только несколько десятков самых крупных городов — любящие путешествовать люфы и трудолюбивые люмы предпочли создать трактовые сети. Коллекция порталов Эмльтальто существовала лишь потому, что находилась на большой высоте, а игры с пространством в АЗУ были возможны только благодаря стабильной энергии от Зиушраца — таковы исторически сложившиеся Угэрежские особенности с его благодатным климатом экваториальной полосы). Оттого и загорелся молодой Рональд Восьмой, что ему предложили построить речной порт на месте болот, причем с коррекцией русел по всем четырем направлениям, особенно южным. Герцогу тоже сделали предложение, от которого невозможно отказаться — монолитная плита толщиной в десяток метров под всем Сеорудом на глубине тридцати метров плюс углубление русла вниз по течению.

Рояс магов, выпускников АЗУ с виодусами на шеях и печатями клятв Корпорации в аурах, замерли на концах многолучевой звезды, от щедрот насыпанной алми прямо на замеченной до твердой корке земле на пологом берегу в нескольких километров вверх по течению от кромки болот, в которых предварительно утопили громадное яйцо в рост человека. Связующую нить зацепили за тетраэдр асала с кулак размером, помещенный в центр незатейливой фигуры, по общим меркам магических графических систем. Первый импульс превратили нить в шланг, второй в трубу, третий, последовавший аж через минуту, потребовавшуюся для всасывания из эфира всей доступной маэны, длился на порядок дольше — целых десять секунд, потребовавшихся для сливания всей накопленной силы по каналу, проявленному в видимый человеческому глазу диапазон по той простой причине, что волшебный порошок в него тоже всасало, как и крошево от асала. Облако алми накрыло проклятое болото, задрожала земля, по речной глади пошла крупная ряб — брызги от взбаламутивших тину метровых волн едва не достали до крайнего мага, ведущего небесный круг, вповалку рухнувшего на руки не истощенных магией помощников. Вся делегация долго стояла опешившими, наблюдая резкое изменение ландшафта — на месте болота между высоких холмов отсвечивало озеро. Пока высокие наблюдатели, собственно, наблюдали, вступили в дело следующая бригада исполнителей, начавшая сортировать кости в металлоломе и сканировать валуны. На следующий день оклемавшийся рояс магов создал плиту нет, не заклинательного зала будущей школы магии, которую покрыл простым, но эффективным узором, а ее энергетического сердца, пока что только для сбора маэны и вливания ее в образовавшуюся из яйца куколку в коконе. Формально межа это вода, Ругдат в своем праве. Политически соседу не выгодно появление здесь порта, тем более столичного, но экономические интересы победили. Так зачинался Ньюград.

Через месяц вознесенные на высоту десяти метров южные берега укрылись на пяток градусов отклоненной от вертикали монолитной стеной, уходящей под воду и объединяющейся с дном — в районе Сеолгат и глубина пять метров, у двух ее рукавов три. Идеально гладкий и ровный с таким же совершенным округлым верхом портик набережной никаких иллюзий о своем военном назначении не оставлял, как и выступающие полукружья башен, через равные промежутки расставленных по всем берегам. Каменный же порт прилегал к защитной стене с трапециями — бока для живого груза, ездящая на вертикальных рельсах платформа для грузов, внизу разъезжающиеся вбок двойные ворота для электровозов. Большой порт изобиловал большим количеством не только причалов, но и трехуровневых складов за стенами, к которым извне вел пандус — первый двухметровый, самый мелкий приток рядом со стеной выглядит проточным рвом, второй поднимал на три метра, третий тоже.

Архитектор города-сказки, то бишь я любимый, долго изгалялся над генеральным планом, совмещая обороноспособность с комфортабельностью. В итоге появился модуль второго озера, южного, с пригородными пляжами, а так же принципиально иная стратегия в случае нападения.

В приподнятом над рекой городе одной из главных достопримечательностей являются пролеты мостов. Хотел было сделать разводными, но в итоге решил сваять монументальными, вознеся полотна повыше: четыре выходило на макушки пологих холмов, побритых в площади; первый, четвертый и седьмой являлись продолжением шести полосных проспектов с отделенными бордюрами и зелеными кустами тротуарами и двумя рельсами для трамваев на магомагнитной подушке, подобной той, что пользуются электрички в подземном метро. Дворцовый холм с замковой скалой заслуживает отдельного внимания как довлеющие возвышенности — сопоставима только пара полусотметровых утесов, запирающих портовую бухту.

Город поделен стенами на сектора со своими районами. Например, рядом со спальным районом промышленного сектора расположен вытянутый учебный сектор, находящийся под патронажем короны и начинающийся с яслей, детсада, школы (три класса начальной школы), лицея (пять классов общего среднего образования) и университета с несколькими факультетами со свой профессиональной спецификой и сроками обучения, последний, кстати, расположен на склонах холма третьего моста (второй ведет к ратуше и управе по бокам выходящего на эту же Королевскую Площадь Королевской Улицы, позже переименованной), таким образом структурно отстоя от сектора, при этом формально числясь за ним. Я ратовал за дозированную выдачу предложений к короне Ругдата, потому собственно промышленный и учебный сектора "выдули" спустя месяц, когда обыватели обвыклись, хех.

Изначально, для короля, хе-хе, город рассчитывался для пары десятков тысяч жителей — наученный нищетой Рональд Восьмой желал сбросить мужицкий сброд в села и в два городка, в которые планировалось превратить отстоящие от болот на десяток с лишним километров крупные деревни, соединившиеся бы с Ньюградом (угадайте, чье название?) водным путем. Но в итоге получился следующий расклад: пара тысяч пеналов; пять сотен коттеджей, из которых сотня лавки, а половина оставшихся мановением вывески легко в них превращаются; сотня разнокалиберных особняков; пять по пять десятков пятиэтажных пяти подъездных трущобок спального района промышленного сектора и еще несколько десятков раскиданных по городу многоквартирных домов. У большинства коттеджей около пяти соток землицы, не считая полисадника, у особняков от двадцати до пятидесяти соток — в основном все они расположены на восточной половине города, на которой расположена и военная крепость с городскими стражами (на западной замок с королевской гвардией). Десятки столовых, ресторанов, трактиров, несколько гостиниц и постоялых дворов, рынок и пара базаров для низших сословий — площадь обнесенного по периметру стенами города огромна, планировка продумана, застройка невозможна, как нереальны бандитские логовища — организованной преступности просто негде окопаться. Вру, мелкое уличное ворье не прижучить, тем более оно держит граждан в тонусе, для жулья среднего пошиба есть множество игорных домов, особняки вельмож после наложения антишпионских чар на специально отделанные комнаты подходят для заговоров, отбрасывающих длинные тени. Откровенного бандитизма и разбоя в Ньюграде не будет, даже при узурпаторах, коих не признала корона, читай ИЛ.

Самое интересное скрывают недра — край нефтеносного слоя, который доить не передоить. Глубина роли не играет, а газ будет сжижаться в основу осколочных гранат и фугасов. Гранулят. Пластик, пластмассы и прочие шедевры нефтехимической промышленности. Львиная доля за бугор, хех, из того мизера, что Ламбада оставит местному королевству, которое в ближайшие годы распухнет как на дрожжах — еще бы, когда обещаны скидки при строительстве приречных поселков за два мэл-палха. За кадром осталась добыча газа, который обеспечит регион энергией — на речном дне вдоль городских стен вертятся турбины, снимающие речную силу, но их мощности недостаточно для развернутых уже после "выдувания" городской основы мануфактур и заводов. Непосредственно под мостовыми широкие коридоры с удобным доступом к коммуникациям — мало ли что, параллельно дренажная система для зеленых насаждений. Сразу под чердаком уровень грибниц: шампиньоны, трюфели и другие грибы. Чуть ниже ярусы с мхами и лишайниками, пожирающими камни, лучше рудосодержащую породу — поедающие растения улитки формируют металлическую раковину, да и сами они весьма питательны под пряностями, как и слизни нижнего уровня обеспечивающего продовольственную безопасность яруса. Колонии организмов поедают камни, рыбы едят планктон, рачки тех и других, строя панцирь по типу улиток, слизни ползают рядом с водой, поедая светящиеся водоросли. Первый год в столице не до разносолов, хе-хе! Голь на выдумки хитра, чего только не придумал рабочий люд, разнообразя свое меню, по всякому комбинируя дары подземелий. Огороды в первую очередь засадили травками, дающими урожай из собственных листьев почти круглый год, и клубнями луковиц и чеснока.

Архитектура бедняцких секторов Ньюграда — урбанистический стиль во всей зеркальной красе хромированных поверхностей, что кардинально отличается от королевского сектора, например. Но и трудяги, и сановники оказались подсажены на бабки, хе-хе: фурнитура и всевозможные аксессуары стоят денежек. Ну, разве приятно стоять под струей воды, бьющей с потолка? Нате-с гофрированный шланг с трехрежимной пластмассовой лейкой.

Не сырьевой придаток, конечно, однако что-то похожее. Если прилегающие к столице поля зарезервировали под выпас коровьего поголовья, то остальные степные просторы вскоре укрылись ватой хлопчатника, а лысые холмы ежиком возрождающихся лесов, капающих золотом в дядюшкин карман — рядом со старой столицей организовали дерево-обрабатывающий комбинат, заработавший в полную мощность после созревания на территории королевства второго мэл-палха, позволившего пользовать порталы в гораздо более широком смысле, чем раньше, в годы до нашей эры, хех! ДСП, фанера и гипсокартон, двери на ролах. Особую популярность в столице прогнозируемо приобрела мебель-конструктор, что изготавливалась в Сеоруде, там же штамповочный завод шлепал шурупы, гайки, отвертки. На экспорт шла и легкая композитная броня, великолепно принимающая на себя многослойные защитные чары, при должной сноровке еще и физически укрепляющие материал — к амуниции прилагался ремкомплект с амулетом и заплатами, этим самым амулетом легко восстанавливающие повреждения средней тяжести. Незачарованный бронебойный арбалетный болт с трех шагов никакого ущерба не наносит, в отличие от модернизированных металлокерамических с пластиковым древком и опереньем — с двадцати шагов ранение уже не смертельно, тут в игру вступает магическая начинка. Перевооруженный полк наголову разгромил таки собравшегося навести порядок соседа, поставившего под знамена на порядок большее число воинов. Еще бы, полный доспех не двадцать-тридцать кило, и всего лишь пять-семь, штампованные стрелы и блочные луки, металлокерамические мечи с распределяющими нагрузку противоотколочными чарами, осколочные гранаты с яростным пламенным облаком в эпицентре из дул маго-пневматических гранатометов выкосили тылы наступательной армии, в тот же день прекратившей свое существование. Вот мечи на экспорт — зачем нужен шлак? Высокие маготехнологии Ламбада не выпустит из своих загребущих лап, никакого дешевого мифрила на рынке не будет в долгосрочной перспективе, подобное расточительство крайне не выгодно как с экономической, так и с политической точки зрения.

Реально стотысячник вырос за год, а не за месяц, разделившись на верхний и нижний города — ядро на холмах и равнинный пригород, снабжающий население свежими овощами и молоком. Телепортацию пользовали для доставки сырья к производственным мощностям да переноски с места на места чиновников с аристократами — монарх учел ошибки прошлого и на одного коня не ставил, развивая дорожное строительство и водную артерию, стараниями ламбадовцев сделавшей русло Сеолгаты судоходной — дуплексной вниз по течению, когда-то на долгие месяцы полностью пересохшему, и полудуплексной вверх — челночный караван судов, первыми спущенных с верфей, ходил по реке между крупными городами вверх-вниз строго по расписанию. Соседу пришлось смириться с поголовной эмиграцией приречных деревень на другой берег. Еще через год с лишним Рональд Восьмой стал настоящим, ну, почти, нефтяным магнатом, богатейшим человеком региона, а его столица продолжала производить революцию в умах народонаселения, например, в вотрасской глухомани не слышали о контейнерных перевозках и о дорожноукладочных разработках Груздя, усовершенствованных до начавшихся строиться автострад для самодвижущихся экипажей и электричек вдоль рек — общественный транспорт это нонсенс! Особенно бесплатный, хех, в рекламные годы эксплуатации. Добили общественность вынесенные за городские стены башни магов — стройные ножки на полста метров с зеркальными маковками куполов, соединены с башнями городской стены ажурными мостками со свисающими люстрами потрясающей красоты — освещение плюс защита плюс фантазия хозяина башни. По пять вдоль реки на противоположных берегах — первичные рубежи обороны, которые заинтересованные маги зачаруют по самое не балуйся. Внутри пустота — каждый любезно приглашенный сам определиться с внутренним убранством. Вместе с башней прилагалась должность в университете на факультете магии, оканга и виодус. Внутри городской черты в нижнем городе тоже были башни — девятиэтажки с пентхаусом для обслуживающего лифты, насосы и вентиляцию с мусоропроводом и прочими системами жилого дома мага. Взрывать и так бурлящий обязательным бесплатным образованием мозг городом-зданием я пока не решился, но проекты, включая плавающие города, соответствующему кругу лиц представлялись на рассмотрение и имели определенный успех.

Не всем по нраву, конечно, пришелся резкий взлет захудалого королевства как снаружи, так и внутри, но открытый и почти неисчерпаемый кредит поотрывал рты от туловищ — даже с учетом доходов на момент открытия кредитной линии на погашение вместе с процентами ушло бы всего пол века, как раз к почетному пенсионному возрасту короля. Львиная доля продукции уходила в счет погашения долга, что не давало обрушить рынки соседних стран, иначе бы неминуемо загрызших нарождающийся мегаполис местного разлива.

Нет, мир определенно деградирует, если Угэреж еще пенился, то Имрикс и Арездайн... Эт надо ж, отказаться от трактов! Да и в городах чары штампуют которое тысячелетие... Ветер колыхнул туман...

Глава 18. Выбор

— Не мельтеши, Изольта, — раздраженно бросил статный Маран, подперевший массивный столик.

— Йейль! — изяшная ножка с размаху пнула розовую подушку.

— Успокойся, — шикнула Ритта, взглядом подправив траекторию полета, грозящую смести со стола пару графинов с роскошным игристым вином, смиренным чарами горлышка, и позволив себе жестко поймать запястье тут же присмиревшей женщины, как ни в чем ин бывало начавшей поправлять складки облегающего фигуристую талию платья.

— Ненавижу подземелья! — Вставил свои пять медяков Вернан, прожигающим земную твердь взглядом уставившись в пространственные чары окна, выводящего внимание на устланную отросшей зеленью поверхность.

— Ради возвращения фамильяра стоит потерпеть, — строгим голосом заметила Ритта. Раздался зубовный скрип.

— Всё не о том! Нас приперли к стенке...

— Фи, как гру... — но ее дернули за руку, и она послушно принялась поправлять бусы и прическу.

— ...! — По-солдатски выматерился Ослав так, что Изольта ненароком потрогала прелестные ушки — не свернулись ли в трубочку?

— Именно, Ослав, — придавил вложенной в слова силой Маран. — Продать себя подороже!.. — Одернув свой мат. В их узком кругу спустя годы он все еще оставался пионером, старостой некогда исторгнутой группы ШЖ-с4, сразу распрощавшейся с Зевием и Мисанной, а позже мир живых покинул и Берит. В свое время их память выпотрошили, нынче то давнее обстоятельство в который раз аукнулось.

Помолчали. Пионер первым подал пример, создав силовой каркас с нанизанными подушками и с комфортом усевшись, не чувствуя оный ни в голове, ни в душе. Обведя всех приглашающей улыбкой, Ритта еще раз накрыла стол заклинательным облаком(!!!), проверяя наличие ядов с известными ей психотропными веществами. Подтверждая чистоту, первой, не поморщившись, отпила из покрывшегося каплями фужера лимонно-апельсиновый сок, собственноручно разлитый на пять персон.

— А что мы теряем? — Соблаговолила задать серьезный вопрос Изольта, сморщившись от первого глотка — жидкость в ее фужере зловеще покраснела, а после тут же последовавшего второго глотка магесса кровожадно облизнулась, явно играя на публику. Как обычно, когда нервничала.

— При вызове "прячущегося бога", — явно копируя чужие интонации, — все, что угодно, вплоть до души, — холоден снаружи, раскален внутри. После потери связи с будущим тотемным духом Вернан готов каждого испепелить взглядом. Сколько трудов он затратил на изменение его статуса, но слиянию помешали разумные драконы, будь они тысячекратно неладны! Набирающийся сил красный дракон попал под действие ментальной удавки и больше не откликается на зов.

— Во-первых, аватары. Во-вторых, у нас нет оснований не доверять этрас Рульцапу, — стрельнув взглядом, передавая слово.

— Объяснение, — пожевав губами, — правдоподобно, — со скрипом согласившись. — Наше, — с промелькнувшей горечью, — заклинание полужило основой, отразившейся в нас универсиализмом и прочими полученными после исторжения дарами, — немного смягчившись и расправив плечи. — Все вы помните проведенные изыскания, — помрачнев, но не прекратив привычно вбирать льющиеся к нему эмоции неразлучной команды, преодолевшей вместе множество испытаний на выживание.

— А что приобретаем? Лично я не уловила сути "Зерен Истинной Магии", или как он их там обозвал, — под конец нервно дернув пышными волосами и залпом выпив свою рубиновую бурду.

— Считай их аналогом неразрывного и неблокируемого канала с астралом, Изольта, — задумчиво проговорила Ритта, съевшая сладкую дольку фейхоа.

— Ага, их же потом из нас и вырежут, с улыбочкой отпустив прямо в лапы вконец распоясавшихся инквизиторов!.. — далее последовала жестая матершина по поводу яловых святош, не дающих продыха законопослушным магам, подозревая всех и каждого в разведении и наускивании на них монстров.

— ЗИМы не выковыриваются — это свойство души, — авторитетно заявила Ритта, с задумчивым наслаждением прожевавшая и проглотившая дольку очереного экзотического фрукта. — В отличие от магического дара, характеризующего тварное тело.

— Ты плохо вник в дело, Ослав, — осуждающе. — Нас сопроводят на родину в обход моратория на межконтинентальные перемещения. Вспомни последние сводки и аналитические выводы — Патаи вскоре расширится на весь северо-запад Вотраса, у нас будет великолепный шанс осесть и остепениться, — скривил он губы, — после жаркого веселья, — мечтательно, — "надув" по своему личному замку с баронским гербом, входящим в наше обще графство. Лично мне надоело перебиваться с крошек на корочки, хочу как минимум стабильный доход.

— Не верю в пункте соглашения с богом без последствий для вызывающей стороны, — любуясь игрой вина на просвет.

— Так не бывает, — выдал Вернан. — Любая сделка с богом... чрезмерно рискована, — сквозь зубы. — Последствия опаснее, чем заигрывания с демонами, — заявил знающий.

— Верно, можно банально подавиться манной небесной, — согласился Маран. — Все мы помним...

Помолчали...

... Пинг и Понг лежали кверху пузом, совершенно без стеснения принимая солнечные ванны.

Куст пышных и одуряюще пахнущих роз навевал воспоминания полугодовой давности. Одна из их знакомых стазов подбила их на авантюру ради подружек. Невинно начавшийся разговор задел такое понятие, как "серенада", зажегшее девичьи глаза. Эти же сестрички уговорили братьев Нчаг спустить весь свой кэш за возможность быть утренним будильником в первое утро весны, последнее утро полюбившейся в статусе гимназистки. От них всего-то и требовалось стоять да контролить инфэо, за все остальное брался дуот Панг.

— Миллион, миллион, миллион алых роз...

Чуть подправленный текст не утратил своего шарма. Встав на ристалище точно под последним листом женского витка, Чаэл и Гаэн под присмотром цео буквально превращали свою жизнь в цветы под волшебные звуки дуота-оркестра с чарующими голосами. Необычность подъема была мгновенно распознанна, а цео поощрили выбегание всех на "посмотреть и послушать". Разворачивался сюжет песни — укрывалось ристалище ковром светящихся роз. Пульсировало сердечко вокруг двух держащихся за руку братьев, распространяя цветочные волны. Они чуть покачивались в такт, рисуя оттенками розового лики полюбившихся за год сестер, с которыми резко снизится частота свиданий, возможных только по воле выросших в гиты. На представление слетелись и все феи, делая его поистине сказочным и волшебным — утро должно красить. Самое захватывающее зрелище началось ближе к концу, когда ровно над миллионом алых роз, усеявших ристалище, вспорхнула Бабочка, да-да, именно с большой буквы — все феи выстроились в фигуру громадной бабочки, начав производить синхронные действия. Бабочка ожила и начала плавно летать над морем роз, а за ней тянулся искрящийся след из волшебной пыльцы, заставляющей розы сверкать еще краше... К слову, те розы до сих пор по всему материку стоят в вазах с водой и не вянут, радуя взгляд, но и не растут, а понятие утренней и вечерней "серенады" прочно вошло в обиход, хотя нечто подобное уже существовало, без выставления на показ.

— Хандрите? — Расселся рядом на воздушном кресле Шофх, оправив флофоли.

— Что-то вроде, — вяло отозвался Понг, подложив ладони под голову, отчего юношеское тело стало еще более соблазнительным для украдкой подглядывающих издалека кендерш, вроде как занимающихся делами по хозяйству.

— Есть разговор, — уперев кулак в подбородок.

Горестно повздыхав, Пинг и Понг поднялись, ветром смахнув травинки, призвали такие же флофоли и распахнутые жилетки, усевшись на подобные кресла с прямыми спинками. Рядом с подлокотниками разлитая в воздухе влага собралась в цилиндрики, которые немедленно отхлебнули, покорно подняв глаза на сидящего напротив рельефного эльфа, удовлетворительно и с долей одобрения моргнувшего.

— Повторю известную вам истину. Если на грядущей аттестации продолжите выкобениваться, то через полгода дуодек раздербанят, — без запинки применяя давненько подхваченные словечки из лексикона дуота Панга. — Поделитесь со мной своими планами?

— Нехай курочат, — отмахнулся Понг, лениво скосив глаза на попрыгунью-белку. — Все равно ведь располовинят.

— Препятствовать не будем, — лениво добавил Пинг.

Шофхаррэ вопросительно изогнул бровь, дожидаясь ответа на поставленный вопрос.

— Как таковых планов на гимназиум нет, посещать Чёча в одиночку, командой или ка бы то ни было еще мы не намерены ни сейчас, ни в будущем — это не обсуждается, — на всякий случая пояснил Пинг.

— Сформируют два чародейских дуодека, заполнив свободные места сильнейшими из магов. Я выберу перевод, Панг, мои мотивы для тебя прозрачны. Не оставлю Эёуха, Енго, Тирла и Цуюка с Ёуслом... Эту спаянную группу не тронут. Может, пора что-то поменять? — Глядя весьма многозначительно.

— К чему лишние телодвижения? — Задался вопросом на вопрос Понг.

— Я не затрагивал эту тему, щадя ваши чувства, но всё тянется уже слишком долго. Все помнят ваш урок и не вмешиваются, но я прошу... простите и помиритесь с ними. Братья Эёух и Енго давно раскаялись, — продолжая неприятную тему вопреки выпущенным в ауру всполохам. — Они упорно работают над собой, вы же видите все произошедшие с ними изменения. Не пора ли оставить глупое ребячество в прошлом, а?

В ответ Пинг и Понг упрямо скрестили ноги и руки на груди.

— Сколько не закрывайтесь, я все равно от вас не отстану, буду постоянно зудеть на эту тему. И пусть нарвусь на ссору с вами — лично меня она не страшит, — сказав истинную правду, — а вот вас выставит в неприглядном свете. Своей непримиримостью вы рискуете потерять Хеапа с Имшем и Халем, заставив пережить... Или вы еще тогда?! — Прищуром повесив недоозвученный вопрос.

— Да, — не стал отрицать Пинг. — Если отвернутся, значит, плохо усвоили понятие дружбы.

— Допустим, — протянул Шофхаррэ. — Однако они вполне справедливо могут обидеться, когда их будут запоздало тасовать, а дуот Панг останется на своем месте или, тем паче, перестанет числиться алсом. Это неминуемо осложнит процесс обучения и создаст трения между алсами и педагогами. И не отпирайтесь, сколько бы свободы вы не имели как личные сервы легата, вы продолжаете числиться в центурии, неважно по каким причинам. Ничего неделанье не лучший выход из тупика. Или я что-то упустил из вида?

— Свой страх о потере над нами контроля под юрисдикцией другого декана, — прямо ответил Понг.

— Кхм, — хмыкнул Шофх, — больно он нужен мне! Но, — в момент посерьезнев. — Но меня беспокоит ваше будущее. Пока все хиханьки да хахоньки, но день выборов не за горами, Пинг и Понг! Вы прекрасно представляете, скольким разобьете сердца, — все же дрогнувшим голосом, — если откажетесь от присяги Древу Ориентали и покинете Арездайн, покончив со своим фиктивным сервством...

Вспоминая разговор, Пинг поежился — неприятно. О царских регалиях никаких подробностей не ходило ни в легендах, ни в хрониках, по крайней мере, доступных в гим-каэлесах. Когда на торжественной линейке всех накрыла ласковая волна от Нордрассила, все взрослые с лицами блаженных прямо таки выпали из реальности. не надо было быть тугодумом, чтобы не сложить два и два — не с благоговением, но с кардинально измененным мнением стали относиться все старшие к дуоту Пангу. Эта перемена раздражала, а особенно взыгравшая в задах патриотичность, задвинувшая гибель "чуждого Нордрассила" на задворки сплетен и обвинений. Тем более на фоне поголовной магической одаренности всех алсов, чего история не помнит — слишком хорошо подтерли когда-то. Когда в окнах чужих квартир дома напротив зажигается свет, а на твоей улице его никогда не знали, то не просто обидно и завидно, а злость аж за душу берет, рождая непримиримую ненависть, но стоит включить свет разом для всех, ситуация переворачивается с головы на ноги, как и заведено свыше. Яростного неприятия среди по крайней мере эльфов Ориентали удалось избежать благодаря мягкости и тону божественного воздействия в противовес напористости кое-где лютующего Давжогла, спешно переваривающего Имрикс, до изжоги. Нет, он специально не репетировал, но голова сама обращалась к этой теме, прогнозируя модели поведения...

Пинг, вторя Понгу, задавил муторный ком, одновременно с ним взвинтив восприятие до заоблачных высот.

— Ну-с, кабыздохи, теперь не засекут, — плотоядно окинув взглядом съежившиеся фигуры. — Встааать!!! — Гаркнув со всей глотки.

Дуоты Чюйж, Смакл, Одлк и другие вскочили, как заведенные пружины. Еще бы им не завестись, с самого утра заводной ключик наращивал обороты — за сутки до аттестации центурию перетряхнули, да так, что Эёух оказался с Хеапом, Енго с нелюбимыми им весельчаками Имшем и Халем, стародавних друзей разделили по четырем дуодекам прозвучавшим как гром среди ясного неба решением ректорского совета. Даже цео перетасовали. Причем охват — вся гимназия. Наскипидаренные центурионы не смешно пошутили о неоправданно завышенных рейтинговых оценках, уже несколько лет как выводящих каэлес в статус супрем-гима. Никакой пощады — враг не дремлет! Тогда только лазоревые глаза бывшего Акипцео, в подчинении которого не было ни одного из совсем недавно произнесенных имен, светились гигантским вопросом некоему дуоту, обещая пытку. Удар нанесли, откуда не ждали — в зенках вскочивших на гортанный командирский окрик дуотов плескался священный ужас.

— Стройсь! — Махнув рукой, Понг очертил дугу со слабо светящимися отпечатками стоп. К чести, свалки не образовалось — алсы размылись, чтобы в следующее мгновение лупать глазами из дугообразного строя, стремясь объять всю картину: идеальная выправка декана у Понга, давящего взглядом и аурой силы; застывшая поза Пинга, касающегося средним пальцем правой руки центра лба, несколько минут назад нависавшего над излишне строгими лавандовыми глазами, приказывавшими приступить к сиесте.

— Ну-с, козье отребье, — а собрались самые отстающие, прочухавшие халяву из-за перекрытия трансфертных путей, — приступим... — потирая руки с гадкой улыбочкой. Картина маслом — кошка дразнит мышку, до инфаркта последней.

— Что, даже вопросов не возникло, задохлики?! — Обводя взглядом, обещающим расправу со всяким, кто вякнет. — Это ни есть плохо, — криво хмыкнув.

Отведя левую руку ладонью вверх, Понг продолжил лекторским голосом:

— Плетение малого ментального медиа-конвертора образов, снимаемых с внутреннего интерфейса доппельвита, канал "Дуодек". Зубрите! — Оставив объемную проекцию со всеми поясняющими выносками висеть в воздухе.

— Вам не ясно сказали? — Обманчиво тихим и ласковым голосом осведомился наслаждающийся игрой Пинг, убрав палец и поднявшись, когда заботливый Понг сформировал над точкой касания блекло-желтую печать фиксации. — Обоссанцев, обосранцев и тупоголовых через пять минут начну зомбировать, — скучающим тоном, с преувеличенным вниманием рассматривая ногти, из-за плеча нагло дул лыбу Понг. "Зомбировать" сопроводил ментальным образом с кратким пояснением о полной промывке мозгов со стиранием прежней личности.

Весь остаток сиесты за экраном, транслирующим наружу мирно посапывающих подростков и одного старшего, Пинг и Понг гоняли голозадую братию по расширенному пространству спальни, эфирной кисой хлестая направо и налево, щедро раздавая пронзительные крики боли — острая боль длилась не больше касания, резко угасая в теле, но не в памяти. Дуот Панг не поливал отборным матом, как некоторые инструкторам, отчего равнодушная маска убойно била по нервам.

После медленного и четкого малора и телора беспринципный Понг, нес крываясь, воспользовался инструкторской уловкой, только на порядок сильнее, захватив аурой безукоризненного подчинения весь строй, в едином ритме повторившем заклинание. Дальше началось форменное издевательство — Пинг и Понг передавали многослойные образы, встававшие перед глазами подчиненных рейд-интерфейсом, гораздо более продвинутым аналогом применяемого легатом. Они брали на себя расчеты процентного соотношения жизненной и магической энергий и всю коммуникацию, становясь двухпроцессорным сервером для восемнадцати терминалов. Иконки с доступными способностями и заклинаниями, мини-карта и все такое прочее. Восемнадцать тел приучали рефлекторно выполнять все команды рейд-лидера и следовать четкой установке, ни на шаг не отступая от указанной роли.

Шоковая терапия вкупе с понуканием болью дала... хм, не плоды, но уж почки точно.

— Если дуодек Ракип не возьмет приму в ближайшей аттестации и хоть раз сядет в лужу в любом из командных соревнований, вы все, — стращал Пинг, обводя кособокий ряд указательным пальцем, — станете гитами в другом заведении. Все ясно?

— Да...

— Не слышу!

— Да, Панг! — Прокаркали измученные подростки с всклоченными волосами и вразнобой дергающимися ушами. В глазах пустил корни ужас — все остальное выбили за многочасовую пытку, уложившуюся в час реального времени, о чем свидетельствовал свешивающийся под потолком циферблат.

— Я выбью из вас всю дурь, шваль! — Взял слово Понг. — Хоть пикните кому-нибудь лишнего — плетение влет вскипятит вам мозги, ясно?!

— Да, Панг!

— Лечь по местам на спину, — последовал приказ, сопровожденный по установленному интерфейсу контуром места, куда надо устроиться.

Превозмогая боль, ребята со всей доступной прытью рассыпались по местам, замерев с уставившимися в потолок глазами и екающими сердцами. Репутация, наглядно подтвержденная — великая вещь. Непредсказуемый и беспощадный для чужих. Чуткий и добрый для своих.

Фисташко-розовые глаза набухли слезами — Юцжо и Ойцж не смели шелохнуться, когда на них сели Пинг и Понг — опорожнение по приказу уже случилось, потому даже пука не последовало, хотя кишечник и мочевой пузырь расслабились, не выдержав. Контраст между колючим бесстрастным взглядом и участливым, сожалеющим о необходимости принятия именно таких суровых мер, теплым и ласковым смел все мысли из голов. Нежно утерев мокрые дорожки, дуот Панг слился с дуотом Чюйж в любовном поцелуе, даря недоступный любому встречному-поперечному Ауабасиуам, раскалывающим оковы страха и безнадеги.

— Ги-центурия это семья, — намеренно упустив "м" и "т". Мягкий голос опустился невесомым облаком на спальню, когда дуот Панг устроился на своем месте. — Здесь вы впервые мужаете, крепнет ваше тело и дух.

— C беспрекословным подчинением мы добьемся невиданной слаженности действий. Верьте, вместе мы наголову обойдем всех конкурентов. Ваш пример воодушевит и сплотит остальные звенья.

— За каждым из вас так или иначе тянется шлейф изгоя, скрытый, и от того разлагающий изнутри. Вам показали, что такое жесть. Проникнитесь и ответьте самим себе на вопрос — хочется ли повторения? Вы теперь знаете, как надо стараться, чтобы избежать репрессий. Выспитесь и не торопясь, вдумчиво всё обмозгуйте, до окончания сиесты у вас есть часов пять субъективного времени, не теряйте его даром, ракиповцы.

— К тебе это тоже относится, — с испуганным вызовом.

Взвиться и пробежаться по телам, карая?

Пинг медленно приподнялся на локте, копируя его. Девичьи розовые глаза на сугубо мальчишеском лице с наметившимися характерными изгибами. Розовые глаза как два вулкана хлестали отчаянной смелостью из-за лопнувшей пробки страха и закипевшей в голове путаницы. Глаза, не простившие унижения достоинства, все еще отдающего болью в месте кое-куда впихнутого едва ли не по локоть братского кулака. Не прощаемая обида. Зашкалившая жестокость принуждения, вылетевшая за все мыслимые ими рамки. И грохот ухнувшего куда-то вниз страха, продолжающего пугать, но без тисков на воле. Однако, будь он доведен до точки или хотя бы до ручки, фраза, слетевшая с дрожащих губ, состояла бы из других звуков и носила бы иной смысл.

— Вот уже почти ровно десять лет прошло, — ровным голосом начал Пинг, глядя расфокусировано, отчего казалось, что охватывает взором каждого, в действительности так и поступая. — У каждого из вас так или иначе завелись друзья, верные и любящие, предел некогда несбыточных мечтаний. Вспомните предыдущие гимназии. Кто-то из шкуры вон лез, стараясь быть наравне со всеми, кто-то халявил и интуитивно увиливал, вольготно чувствуя себя среднячком, а кто-то выпендривался в плюс или минус достаточно долго, чтобы стать оторванным и безродным. Можно валить на злой рок преждевременное пробуждение магического дара, почти всегда неизбежно ведущее к разлуке. В результате одни каэлесы поставляют Древу дружных солдат, другие склочных офицеров, хищников, с клыками и когтями взбирающимися на социальную пирамиду. Кролики с волчьей пастью идеальные офицеры для боевых формирований в декурию или центурию, самостоятельно действующих на вражеской территории, но именно из-за таких, как они, в длящихся почти два года боях с лунными пришельцами глупо гибли десятки и сотни тысяч простых легионеров, бросаемых в топку личной славы, — Пинг в очередной раз обозначил паузу. — Некогда лучшие удостаивались персональных наставников, но некоторые посчитали это лишним, построив систему с изъяном, что стало фатальной ошибкой, ныне приведшей к недееспособности армии в целом. В последние годы прим-тринтет возглавляет Ахлессен, но вовсе не потому, что в него стал попадать лучший отсев, как раз наоборот. И это привело к росту числа нахлебников. Вас. Кормят, поят, с некоторых пор не злобствуют. Ублажают... — Пинг вновь сделал паузу и перевел дыхание, хотя это по большому счету и не требовалось. — Гим-каэлес учит простой истине — дом там, где мы есть. Спорное утверждение, но для вас в самый раз. Подумайте, ведь все окружающие вас старшие обучались в гим-каэлесах, выполняли те же задания, слушали те же сказки, получали такими же кисами по задницам — это ли не роднит вас?.. Можно выделить близкий круг семьи — породившие вас, кровные родственники. Следующий, средний круг — ги-центурия, те, кто вместе с вами становился личностью, в ком ваши рожи запечатлелись, чьи рожи остались в вашем характере, кто гнул вас своей волей, кого гнули вы, кто вместе с вами прогибался под Судьбою в лице старших. На этой дистанции живет и дружба, проходящая сквозь века. Обобщая скажу, что из вас растят будущих офицеров — в условиях войны на истребление это само собой разумеющееся. Какими вы станете командирами? Будут ли ваши солдаты ходить в обносках со ржавыми мечами и кривыми стрелами? Возьмут ли вас в рояс магов и насколько он будет продуктивным с вами? А вообще, пройдете ли вы ритуал совершеннолетия живыми и здоровыми?! Одни вопросы и восклицания... — Пинг откинулся на спину.

— А нас с собой не ровняйте, — с глухой яростью продолжил за побратима Понг. — На вас не иссякала фантазия оркских мастеров пыток. Вы не искали укрытия на Юзи, неделями не смыкая глаз посреди крайне агрессивных просторов царства вечного дня. Вы не понимаете, что значит умереть... Не ровняйте нас с собою!!! — Понг откинулся, тяжело и гулко дыша. Эхо его криков и силы долго гуляло в ограниченном экранами пространстве.

— Так или иначе вы станете образцово показательным примером для всего Ахлессена, — тихо заговорил Пинг в потолок, — пусть для этого и придется пустить зомби в расход, устроив несчастный случай в Чёча. Живые или мертвые, вы исполните мою волю... Уважая решимость Чюйжа, я даю вам шанс — время понять и принять. Неделя аттестационных боев. Подсказки без давления и с учитывающими упущенные возможности при переигрывании дневных баталий сновидениями, на основании результатов коих я причислю вас к офицерам низшего, среднего или высшего звена, если, конечно, вы не захотите стать безвольными куклами и геройски сдохнуть, сражаясь против демонов в Чёча. У каждого из вас есть и альтернативный вариант — в любой момент в течение недели после окончания этой сиесты сдать меня старшим или как-то намекнуть другим алсам о произошедшем, тем самым избавив Ахлессен от моего присутствия. Я всё сказал...

Рука Понг, ласково играющаяся с прядками Пинга, казалось, не заметила вздрагивание — владелец сам предавался безрадостным думам. Они не простили — этого и не просили, беспочвенно надеясь. На вопрос Шофха отделалась маловразумительной фразой: "Привели чуток в тонус". Для участников то была беспрецедентная акция жестокости и унижения — казалось бы, за что? Почему именно такой радикальный способ взбадривания? Прощению не способствовал ответ на вопрос следующего вечера после ярчайшего экстаза, завершившего перетекший в секс эротический массаж побитых тел: "В воспитательных целях". Столь гнусное унижение не забывается и не забудется, сколько бы не подлизывались. Они — выпускное звено, стазы, выше которых гиты, скрашивающие вечера своими приходами, стазы, к которым млазы никогда не поднимаются по вечерам. Всю неделю дуот Панг уделял внимание дуодеку Ракип, введя в недоумение младших по возрасту друзей и в обиду бывших ракиповцев, конечно же, увидевших в тотальном перераспределении размашистый панговский почерк — отвернулась вся девятка, молча обливая негативом, вскоре начали воротить нос и гиты. Они не видели, как наедине проявляющего заботу Панга посылают ялом, вынужденно терпя его выходки приэльфно. Нет, предателем никто не заделался и даже не угрожали, замяв тему. И каждый накручивал себя воспоминаниями тех злосчастных часов, когда подкатывала жалость или сочувствие, когда хотелось подарить утешающий или благодарный поцелуй. Они сами не заметили, как по все большему количеству тем у них находится общий язык, как все чаще прислушиваются к дельным советам и обсуждают сны, в первый раз вызвавшие бурю эмоций — внутри каждый стыдился дурацким просчетам и проявленной гордыне, поведшей наперекор взвешенному предложению разбежаться в стороны или не преследовать заводящего в ловушку Ноега. Но объект тихой ненависти, казалось, тонко издевался, тепло улыбаясь и безболезненно ухаживая за раненными, постоянно шатался поблизости, напоминая о часах адской боли, сломавшей их, растоптавшей достоинство — серьезная магия была недоступна им, лишенным подпитки, но не мучителям, танцующе уходящим из-под града ударов и раздающим свои сверхболезненные тычки. Конечно, повелители магии легко убрали все следы и восстановили сломанное, выколотое и раздавленное всмятку ради прекращения истязающей боли. Панг тогда применил самый мизер из арсенала мучений — им хватило с лихвой, всерьез и надолго, как и рассчитывалось. По отдельности, быть может, и простили, но общая беда спаяла коллектив, ополчив против одного дуота, несмотря на вырванную итоговую победу, повлиявшую только на положение дуодеков в рейтинговом табло — алсовские и дуотовские баллы добываются в течение сезона на различных соревнованиях, аттестационные финалы существенной роли не играют.

— Не нравятся мне его методы, — с грустью поведал Пинг Понгу, подставляя заушье для почесывания.

— Да уж, эффективность на кончике лезвия, режущего мораль, — ударился философствовать Понг, но не став озвучивать мысль целиком.

Не то чтобы боялся взбучки со стороны обсуждаемого, просто не приветствовал речи за спиной — к опеке оба давно привыкли, как научились распознавать проявляемое к ним высокое внимание, приглашающее к беседе. Им редко давали четкие указания, как редко журили за неуместную самодеятельность, расставляя шаги по полочкам так же, как разбирались бои во снах ракиповцев, за полтора года попривыкших к давно забытому нормальному сну вне Венечья.

— Достаточно, спасибо, — огладив плечо побратима.

— Куда навострил уши? — Поднимаясь следом. Лично он, проводив речной туман, хотел побродить по Исхоруг, разминая ноги и остроту зрения.

— В Бразхаон, полакомиться энгетиками, — оправляя флофоли и украшенную тесемками распахнутую жилетку, оставляющую на досмотр всем желающим в меру ребристый пресс с соблазнительным пупком.

— Хе-хе, знаю я твоих энгетиков с кудряшками! — И притворился, что возмущен проникшей под юбку рукой.

— Не привередничай, — лукаво стрельнув глазами. — Вечером месте в малину мшарнем на десяток-другой по твоему выбору, — с явным сожалением оставляя в покое опасно набухшее естество.

Но этим планам не суждено было сбыться...

-...к-так-так, все же не зря во мне растет параноик, давние меры предосторожности окупились.

Идущие от свернувшихся в неприметные родинки в паху змей мысли Пинг и Понг не спешили разделять, все еще метаясь сознаниями в вакууме, пытаясь собраться — слишком резко их выдернули, отстранив от владения телами. Паники не возникло, тем более доступ к сенсорной системе на чтение к ним постепенно возвращался — наводящаяся резкость проявляющейся зрительной картинки уже дала кое-какое представление об окружающем, никакой радости не вызывающем.

По икры в ногах клубился плотный серый туман, бледно-молочное купольное марево скрадывало стены и высокий потолок, не оставляющее теней освещение искажало как минимум расстояния. Шесть глоров кругом, знакомый альфар и пять человек в скрывающих фигуру хламидах с глубокими капюшонами, подсвеченными изнутри прозрачным брильянтом, отражающейся чистотой в глазах.

— Хех, бинокль вам не монитор! — Выдала очередной комментарий родинка, управляющая телом.

На сей раз Пинг и Понг были вынуждены согласиться — в глазах мертвенных лиц еще затухала искра удивления, не получится напрочь блокировать эмоции от столь глазастых, застывших спина к спине. Конечно, развернись м-тату, магическая блокада бы не устояла, а так стерильный воздух, нагретый до нейтрального восприятия, оглушающая тишина. Маскирующие наслоения разве что давали возможность без помех заглянуть внутрь себя, по замыслу проведших ритуал начисто отрезая все лишее. Альфар тоже стоял в мантии, но составная корона, по всей видимости, одела камуфляж в виде зеркального мифрилового обруча, выпуклого овалом с внешней стороны.

— Здравствуй, Державный, — степенно проговорил альфар, отвесив кивок как равному. Люди тоже согнулись в приветствии, но совсем не пояс или в ноги — так, отдали дань вежливости.

— В принципе, — продолжив мысленно для притихших Пинга и Понга, — суть ясна. Ради деталей придется пообщаться, все равно так просто не отвяжется, да и любопытно...

— Любопытство сгубило кошку, — криво заметил Понг из виртуального пространства.

— Всенепременно, — согласился невидимый собеседник. — Но удирание с поджатым хвостом не комильфо. Хм, напоминает комнатное субизмерение, ну или весьма и весьма качественное ретуширование реальности. Нуль-пространство отсечено вместе с эфиром и менталом, в астрале пусто, как издали ни посмотри, Триангланум со Скайтринксом внятного ответа дать не могут, ссылаясь на траблы с дешифровкой импульса из-за наличия временной лакуны. Оставлен сугубо аватарский коридорчик с трафиком для общения на выставленном уровне, что не мудрено. Но "тыкать" Державному — это возмутительно!

— А то, что он тебя разгадал? — С иронией заметил Пинг, окончательно придя в себя.

— Не удивительно — кое-чьи миньоны слишком громко шуршат. После активации царских регалий вместо умножения на ноль всего-то и надо было сложить два и два. Он далеко не первая ласточка, но самая, как оказалось, информированная и... самонадеянная.

— Приветствую, — выдержав пятисекундную паузу, сухо произнесли уста Пинга. Звук завяз в дымке, не успев родить эхо. Естественным образом дернулись только ухи, детектируя закономерное наличие поля отталкивания, не дающего покинуть место призыва.

— Надеюсь, мне простительна фамильярность?

— Надейтесь... — напряг мускулы плечевого пояса, будто желая пожать плечами, но передумал.

— Вы не в том положении, чтобы грубить, — непроизвольно прянув ухом.

Из-за скрученных в пружину нервов, как пить дать. Два эльфа-подростка никак не отреагировали на болевой импульс, предупреждающе пробивший тела от ступней.

— Конструктивный разговор и в ваших интересах. Смею напомнить о том, кто помог вам задействовать скрытые резервы мозга и разделить поток сознания, кто снабжал вас энергией и не акцентировал внимание окружающих на состоянии некоего студента, кто открыл вам доступ к кладезю знаний и позволил заняться копированием бесценных фолиантов, кто свел вас с имеющими солидную производственную базу и разветвленную торгово-банковскую сеть., кто составил программу вашего индивидуального обучения... — Он не распинался, но был на грани, педантично перечисляя свои заслуги.

Сколь не был пронзителен взгляд, предосторожности скрадывали полноту психологического эффекта. Пространственный альков или специфично обработанный заклинательный зал? Опрометчиво активировать дивусвизио, но каким козырем побить его карту? И стоит ли ввязываться в чужую игру? Пока что мой расклад лучше...

— Я уповаю на вашу порядочность, Державный, — и застыл, явно передавая инициативу.

— К сожалению, это, — архимаг прочертил рукой дугу, — вынужденная мера. После заключения соглашения подобное не повторится, и я принесу всяческие извинения, — выражая недовольство театром одного актера.

Он понимал, кого задирает, не желая раздувать конфликт сверх меры. Пока сложилась патовая ситуация — архимаг хотел сорвать джек-пот, ведь из однорукого бандита много не вытрясешь.

— Точно, небесный бандит.

— Самокритично, — согласился Пинг, малость развеселившись.

— Я предлагаю информационные носители из библиотеки эпохи Низвержения, военные артефакты тех лет, составленное богом-императором досье на Давжогла и флакон с не выдохшейся кровью его сибиро.

Хе! Выложил козырь. Долго и нудно, но вполне реально изготовить и набросить уздечку или удавку. Копошиться в древнем бункере не зазорно, я сам втихаря подбираю ключики к найденным на Угэреже схронам — в остальных местах мантия тщательно выскоблена упомянутым богом-императором, не рискнувшем засунуть в темный ящик голову, а рукой много не нашаришь, вот и уцелели доисторические свидетельства. Триангланум продолжает детализировать результаты сканирования, но уж кому, как не мне, знать, на что способно невзрачное колечко, в сравнении с которым магнитная таблетка к домофону лишь прототип. Если спрятанные у всех на виду пленники ядер Арен Антрэя и Махоана живы, то где-то шифруются и их Обители. Мне ли не знать, сколь совершенна бывает маскировка? Лейо неустанно совершенствуется, попеременно тратя ресурсы на методы обнаружения и способы сокрытия, жаль, не в полную силу из соображения скрытности.

— Опознав гостя из техногенного мира, он очень сильно постарался вытащить недостающие знания из области энергетики...

— Техномагия, — подхватил Пинг. — Ключ к секретам древних умельцев.

— Хвалю. Попустительство богов вполне себе замечательная причина роста угрозы их существования, в какой-то момент они опомнились, да опоздали — плотину прорвало под лозунгами "Да здравствует всеобщий прогресс!" или "Долой никчемных нахлебников!". Бог-император не снимал планку с уровня развития, не сумел или специально — не суть, главное он сам попал под действие мягкого подавления научного маго-технического прогресса. Ламбада — ярчайший пример! На поверхности с элементарными вещами...

— Это ядерная энергетика-то? — Скептически.

— Ну, безусловно, за десяток лет Дом ре-Т`Сейфов самостоятельно многого добился, но после всплытия в атмосферу под защиту Муэра я уже лет семь-восемь не занимаюсь молекулярным конструированием станков, маго-химических аккумуляторов и прочего производственного техномагического и маготехнического барахла — все сами, даже диффузно-сварочный аппарат донельзя упростили.

— Харэ болтать, — приструнил Понг не в меру разговорчивого.

— Это все от нервов... — повинился голос. — Переживаю...

— Взамен прошу выделить шесть Зерен Истинной Магии и снять планетарный Муэр, — поставил финальную точку в своей речи архимаг.

— Сроки снятия? — Тут же откликнулись уста Пинга.

— Месяцы, в крайнем случае, обговорим годы, — оживилась горбинка ястребиного носа.

— Альтернативы?

— В дополнение обеспечу содействие в отвязке зацикленной на материальном носителе астральной энергии, — через паузу произнес архимаг, предпочетший не сыпать жуткими и маловразумительными для свидетелей научными терминами. — Это само собой разумеющийся шаг до снятия сферы защиты Глораса, альтернатив нет.

Хех, Бодо замыкает астрал, вынуждая некоторых бороздить открытый космос, сбрасывая десант. Видимо вконец достало. А вот патрули вдоль информационно-силовых потоков поставить не удосужились после Крон-Ра. Сделанный по принципу обмотки в электромагнитном двигателе кольцевой контур успешно снимает данные, пока фактически мертвым грузом оседающие — я не идиот, выуживаю только касающееся ветки Глораса, иначе объемы начисто бы забили все доступные мне накопители информации. Нафига логировать чужое и не поддающееся декодированию? С Глорасом еще справлюсь, но остальное увольте.

— Причины спешки?

— Свержение с трона, — выдержка похвальна, но люфр все же не биоробот, мимика, а тем более глазные зрачки, не всегда поддается абсолютному контролю со стороны сознания.

Хех, уж не им ли самим готовящееся? Прикольно, пример Эасо заразителен? Пъедесталовцы закроют глаза на водружение девятого Престола? Процедура хлопотная, но вполне себе осуществимая. Дерзко, ничего не скажешь... Хотя есть вероятность, что недавно освободившийся от активных обязательств по контракту Жнец начнет чудить, даже и посредством славно выдрессированной свиты. Он и так разжигает людские розни, провоцируя массовые столкновения стенка на стенку — сейчас это легче легкого, Вотрас подобен сухой траве, только спичку поднеси и запылает пожар войны, еще бы подсушить кое-где травостой... Взрывоопасная ситуация, куча становящихся юношами подростков, голодных оборванцев, поддающихся внушению. Мир еще не оценил бонусов бесплатных интернатов Ругдата, считая их блажью молодого монарха, отдавшего своих чад на воспитание, пусть и в элитный корпус для детей аристократов, так или иначе пересекающихся с простонародьем, приближенные откуда считаются действительными пажами.

— Опять понесло... — начал притворно сокрушаться Пинг. Голос вздохнул, одарив улыбкой.

— Ему наверняка наушничали юркие Посланники, я не верю, что он мог сам допереть.

— Рискнешь потерять лепесток? — Осведомился Понг, эманируя неодобрением такого поступка.

— В свете вакантных Престолов Рухма это глупо.

— Вакантных ли? — Усмехнулся Понг.

— Ну-у-у... — и таинственно замолк. Не время и не место делиться подобными планами, да и чего загадывать на будущее — вот выгорит затея...

По трону он закинул знатную удочку, любая реакция на что-то да наведет, что-то опровергнет или подтвердит. Угроза, опять же, типа попридержу-ка в клетке аватарчика, пока братва бабки стрижет... Мда, на кону карта аватара, как разыграть? А в ответ настороженная тишина.

— Полагаю, Источники нужны незамедлительно?

— По заключению соглашения, — без раздумий откликнулся архимаг.

По сути, он требует явить миру Властителя. Эх, похоже качественное измерение энтропии возможно лишь непосредственно из прилегающих к Муэру атмосферы, то-то он пользует инфу о практически не засекаемом изнутри системы Лейо, который будет вынужден сменить место дислокации — все же он живое существо с привязкой к тварному... привязкой. Хм!

— Прогнозы последствий отвязки составлены? — Было интересно регистрировать искорки в людских глазах, попутно оценивая.

— Разливающуюся силу поглотит Кровь Глораса, — памятуя о Диасаестусирарум.

А мужик играет по-крупному! Охо-хо... Это ж спалит обретших формацию фениксов и закроет доступ к ней — слишком энергоемкая среда! Да и Огненный Престол заимеет солидный такой куш, нивелирующий Трон до представительской роли, никак не регулятора энергетических потоков. Интересно, почему он открывает мне эту информацию? Ведь точно осознает последствия. Или нет? С приземленной точки зрения это идеальный выход из положения: общий магический фон возрастет плавно, количество и качество естественных магических источников увеличится многократно, небожители уже не смогут перекрыть вентиль стихиальной магии. Хм, он предпочел ответить не на прямой, а на скрытый вопрос, тем самым задав еще несколько. Серьезная заявка. Хм, а информации по ритуалу призыва по-прежнему не густо, предположения не в счет.

— Кажись, теория цикличности один-десять-два-десять-три-... доказана?

— Зря упомянул. Я не суеверный, но все же. Любое мое действие станет упавшим в стоячую воду камнем, размеры и скорость которого варьируются от свободно падающей песчинки до астероида. Идеал — песчинка соли, летящая в бурлящую кастрюлю. — Раздался нервный хмык на два голоса, что лишний раз подтвердило — то решение оправдано.

— Аборигены не состоятельны перед лицом экспансии.

— Чем ни повод вывести на проектную мощность Триангланум и Скайтринкс?

О! Да местные мастодонты никак испугались вакууму астрала вблизи мэл-палхов?! Эдак они всю маэну высосут, монополизировав магию? Мда, у страха глаза велики, причем с его точки зрения его собственная позиция логически выверена, скрупулезно так, вдумчиво, на основе имеющихся фактов. Типа вырастил дубинку да накрыл широченным задом все табуретки — с такой комплекцией и комплектацией и на застеленном коверчиком полу комфортно всем "кузькину мать" показывать.

Хм, при такой постановке вопроса принижается аргумент с троносбрасыванием. Хотя именно троновосседатель теоретически и с определенным трудом практически справится с подавлением мощи двух развернутых и эксплуатируемых систем. Разделить три — не разделить три, разделить три — не разделить три... Тьфу!

А может, кое-кого прижало с эльдарами? Кое-кто в своей вотчине обязан чуять легкий драконий дух. Поварившись в сей кухне и померившись писями с разумными драконами Рухма, грех не сделать соответствующие выводы. Вот некоторые и торопятся отвести внимание удержанием или созданием целого пласта интересов, чтоб взгляд нельзя отвесть.

— Отложить на миаусек рояс? — Хы, красиво звучит, не то, что чертова дюжина.

— Цена вопроса? — Проявив вежливый интерес.

А мужик-то не в теме! Хе-хе-хе! Уха-ха-ха! Его играют в темную все те же суфлеры! Ай да молодцы, ай да с-сукины дети! Ялство!.. Сливать дезу надо с величайшим умом, а преждевременный отлов стопроцентно спровоцирует.

— Додекаэдр асала с голой душой болванки сибиро, установка в луч за мой счет. Дюжина лет роста под контролем дэвов и сублимация с повторением эффектов последнего Крон-Ра.

— Зерна Истинной Магии авансом в счет прежних заслуг, остальное в промежутке между, — дополнив речь неопределенным жестом. — К сожалению, Державный, это, — движение плавно перетекло в дугу, — останется гарантом скрепления нашего соглашения. Надеюсь, Вы позволите моему секретарю связаться с Вашей канцелярией для дальнейшего сглаживания шероховатостей в достойной обстановке?

— Насколько я понял, Источник возможен и как результат пророщенных Зерен Истинной Магии. Пока что все нынешние Источники на Глорасе родились в клирах, — на что архимаг вновь прянул ухом, недовольный не совсем вежливым игнором.

— Визуальная схема, — поняв сказанный прямым текстом намек, которым пришлось расписаться в невежестве. Оная появилась, заслонив взор Понга, тем самым выдавая безуспешность попыток самостоятельного освоения. — Действующий Источник роднится с одним из незначительных узлов эфирного тела, и облекается в призванную исключить у реципиента отторжение донорского сияния энергетическую капсулу, дополнительно защищенную растворимой желудочным соком материальной скорлупой. Канал для сего инканта открыт, — по-простому прокомментировал архимаг, ввернув ходящее на Арездайне эльфийское словечко, когда слегка разжал тиски.

Буага-га! Съешь таблЭтку, Нео, Матрица ждет! Хы-ы-ы, ты крут мужик! Вот умора, право слово!

— Главное ненароком не ударь по клавише "улыбочка", — поддел Понг.

— А что, разве не тема для диссертации? — В тон выдал Пинг.

— Кончайте, а?.. — Сквозь накативший смех до колик.

— Позволю себе заметить, что рульфов вывели в попытках запалить Источник, на выходе неожиданно давших удачный побочный продукт, эльфов, способных в ущерб остальному оперировать тьмой. — Хех, краска сползла с его серого лица, даже в черно-белом варианте заметно. — Представленная визуальная схема описывает процесс отщепления части сияющего существа, желающего в случае чрезвычайных обстоятельств возродиться через поглощение низшего носителя его крупицы, имитирующей Источник, причем в сём варианте изъят предохранитель обратного влияния с возможным вывертом наизнанку. Замечу, Сияние — атрибут астрального тела, Источник — его тварное следствие, — как по писанному читая лекцию аудитории из шести глоров. — Добиться желаемого можно и через другие причинно-следственные связи, но не в данных обстоятельствах. Вы по-прежнему настаиваете на полноценных ЗИМах? — На сей раз нужная клавиша была нажата.

— Альтернативы? — Не сдавался архимаг, не привыкший проигрывать.

— Хех, дайте подумать, — ответствовали уста Пинга, чьи глаза радовались возвращению красок.

Уф, а я то накрутил себе ял знает что! Хитер бобер, ой как хитер!

— Действительно, чья-то покинутая Обитель. Для удобства новый хозяин наградил ее сводами пещеры, создав твердотельный кокон по границе пузыря субизмерения незнакомой мне разновидности, — вслух рассуждал голос, успокаивая встревоженного дуота, одна из половинок которого растаяла.

Сдерживающая воду воля ушла, и та залила магический контур. Имена-имена-имена, всюду вплетены имена. И как ректор АЗУ вызнал только? Лев Т`Арас-Офф, Лев Тарасов, Леонард Тарасов, Эль, Лео, Леон, Леонардо, Арье Азуритовый, Ариэль, Моара, Гаер Моара Крон-Ра, Лионэль, Наэнлоис Каманлис лист ол-Ранратакод из ветви Каесиус`Фестука стебля Пикэа Пандженс ствола Ок`Сеэнль древа Оккидентали, Лионаэн и Наэнлион Лис лист оло-Солярис ветвь/стебель Фракталарасол древа оккидентали, Лисауст, Лис, дуот Панг, алсы Пинг и Понг. А вместо оставленного в тайне имени по батюшке, Алексеевич, "батюшками" выступили эти пятеро с тремя ранее сокрытыми пьедесталами с останками. Эк подставил как Вратариус! Походу, эти восемь творили в круге химеру, их вместе с ней исторгли, божество отделило и доработало заклинание, склепав студенческое тело, в результате разделив отцовскую славу на девятерых. Вот ж... балбес хренов! А ректор умен. Не знаю уж причину, почему он не сваял объемную конструкцию призыва, но о приподнятых площадках с индивидуальной защитой в случае выхода ситуации из-под контроля предусмотрел, а Понг не из моря создавался. Интересно, сколь долго вычерчивался сей образчик высочайшего искусства магической графики?

— Этрас Окладон, обе ваши надежды оказались не беспочвенны, — широко улыбнулся Пинг, совершив полный оборот.

Аналитические выкладки оправдались — пятеро с тремя низенькими пьедесталами образовывали отдельный многогранник на конце многолучевой звезды, а ведущий находился вообще на сателлите, косвенно связанным с основной фигурой. Следует отдать должно и завитушкам с идеальными линиями разной толщины и глубины, и выдержке участников, хлебнувших боль распада.

Бункер, как и ожидалось, находился глубоко под Академией Знаний Угэрежа — ради безопасности плато маненько сдвинули по фазе, тем самым обеспечив зищиту и нынешние возможности Зиушраца, оболочки кратонного кристалла. Эк кого-то приперло когда-то — умру, но не отдам прелесть! Хе-хе! Жаль, Обитель оказалось тесной конурой, вполне пригодной для шикарного заклинательного зала, не более.

— Ваше любопытство удовлетворено, Державный? — Нарушил молчание ректор с поджатыми губами за переливами .

За время прошлого знакомства пропала тучность, а желтые глаза потемнели в огненно-оранжевый спектр с четко выраженным черным ободком радужки и глубоким черным зрачков. Сфокусировавший взгляд, дернул вверх уголки губ — кое-кто повторил подвиг кое-кого.

— Что ж, это упрощает. Раз эти подвязались папашками, то либо модифицированные мной ЗИМы, либо деструкция. Возражения?

— Отсутствуют, — активируя паралич.

— Зря дрейфите, между прочим. Вассальная клятва Сидус-Сейф, вольетесь дружной командой в штат. Пока держитесь вместе, поглощение не грозит, как бы вы ни развили даденное. А вас ЗИМ не удовлетворит?

— Нет.

— Кое-какая клятва и для вас предусмотрена, но и приз соответствующий. Первые две предложенные позиции мне пригодятся, вторые два пункта советую впарить кому-нибудь другому. Касательно Источника. Во-первых, погасите эти чары, — копируя его жест, — во-вторых, дождитесь своей очереди. Мне, конечно, есть, за что вас укорить и чем попенять, но дело то былое и к вящей пользе приведшее, а на данном этапе нам обоим выгодно следовать в чем-то параллельным курсом, согласны?

— Да, — сосредоточив всю энергию на своем сателлите.

Змеи наконец-то развернулись, выплюнув пять маленьких подобий, хищными призраками устремившихся к безымянной пятерке. Пока. Следящие плетения ректора, естественно, зафиксировали симбионта и результат его деятельности — практически сразу полыхнул магический дар, смывая оковы паралича, и сознание. Телепортационные искры юркнули в раскрытый рот Пинга.

— Я сделаю из вас божество, этрас Окладон. Не скрою, способ экспериментальный, разработан буквально только что — суть в перепривязке алькова к вам. Сколько у вас потоков сознания?

— Три.

— В самый раз. Хм, прошу прощения за неточность формулировки — вы сами себя вознесете через магическую сингулярность, я лишь дам инструмент и укажу направление. Это более приемлемый вариант?

— Несомненно. Оценка времени Вами произведена?

— Нет полноты данных, разброс от года до века, включая подготовительный период. Поймите, старче, вам скоро стукнет семьсот, более шестисот пятидесяти вы находились под обстрелом квазичастиц, овеществленного проклятья Верховного Бога, изрешетившего вашу душу и установившего срок жизни. Я оставлю вам здесь макет, упрощенную копию рождающихся альфар — все они наперечет, с кражей хлопот необеретесь.

Ректор пристально следил за прогулочной походкой подростка, тщательнейшим образом уничтожающего его труды. Сбросив подстраховочный пакет в тварный мир, люфр-альфар принес извинения и клятву, включающую в себя пункт о неразглашении сведений. В этом его поступке сомнений не возникло, с другим складом ума и характером он бы выпотрошил бедного студента еще на стадии зачисления в свое учебное заведение.

— Я не понимаю, как это субизмерение, требующее колоссальных сил на поддержание в развернутом состоянии, поможет с зарождением сияния? — Дав стереть и свой контур-сателлит.

— Ваше положение обязывает знать, сколь трудно открыть истинное зрение без направляющих, и сколь огромна прорва ущербных волшебников, без Маока(*) подобных слепцам в чащобе. За века аскезы омрахум обзаводятся отталкивающим квазичастицы полем и добиваются разворота астрального зрения во внутрь — вы сами знаете, сколь сложно заглянуть в себя истинным зрением хотя бы в тварном мире. Узрев под оболочкой мертвечину, они навсегда удаляются от мира, не желая лицезреть мерзость окружающих. Я могу передать вам экстракт из их практик, но у вас нет времени, поэтому придется изыскивать энергетические ресурсы на скрытное поддержание алькова. Три потока потому, что один анализирует тварный уровень, второй растворяется в субизмерении и рассматривает со всех сторон отправленную в альков душу, чтобы третий занимался самолечением, латая ее дыры. Макет задаст направление и позволит выбирать цвет будущего сияния. Скорость зависит от вашей занятости и усердия, опыт вы мой переняли, как я погляжу.

— Вас вели, — педантично заметил внимательно слушающий ректор. Эльф пожал плечами, не придавая сему факту решающего значения в данном контексте.

— Чем здоровее душа, тем легче поддерживать альков, общепринятым внутренним пространством, скажем, категории Мот, не являющимся.

— С какой целью вы меня завербовали? — Без экивоков спросил Окладон.

— Убедить инопланетников отложить военную компанию, о подготовке к которой говорят первичные сканы окружающих Ра планет.

— На каком эффекте Крон-Ра делать упор? — Не бросая деловитый тон.

— На экстренном приоткрытии шлюза во внешнюю галактику.

— Причина межпланетного конфликта?

— Ммм, на каких основаниях вы отвергаете банальное завоевание сильным жилплощади слабого?

— Удачно начавшийся Глобалис-Ремувэо, убивший слишком легко спровоцированных на боевые действия против небесной крепости пришельцев. Развертывание частично дублирующего Скайтринкс Триангланума, нервозность не воспрепятствовавшего этому сиятельного Давжогла, бросившего почти все силы на оборону. Продолжать?

— Достаточно. Корни действительно тянутся к эпохе Низвержения. У меня две рабочие версии. Глоры достигли определенных высот, сплавив воедино технику и магию. В пользу заграничного заговора указывает стерильность орбит Глораса и отработанность применяемых против элементов Скайтринкса техник, из-за их стационарного закрепления не принесших результата. Сковырнуть их особо не пытались, но потенциал и специфику использования частично выяснили. В пользу вспенивания внутренних амбиций указывает деятельность бога-императора, что, впрочем, не отрицает активного инопланетного вмешательства в минувшие события. О причине того вмешательства мы можем пока только гадать, готовящееся вторжение продиктовано именно жутким перенаселением на других планетах, на всех уровнях.

— Хм, чем это вызвано? — Ректор устроил филиал своего любимого кабинета с креслами.

— Цитирую Вратариуса: "Когда-то наш Создатель еще интересовался своим прожектом, сейчас же осталась бездуховная техномагия... Неисправность в одном узле послужила причиной сбоя во всей звездной системе, спровоцировавшего активацию изолирующего защитного механизма без должной консервации. Старшие выбрали политику невмешательства, прочим сиятельным путь на Глорас-Рухм-Бодо закрыт планетарной разновидностью сферы Муэр, хотя некоторые Спутники выступают в роли Посланников и имеют возможность преодолевать защиту". У нас первым делом кое-кто, за что ему все-таки спасибо, создал и оттестировал в долине Арраф саморегулирующийся механизм контроля численности глоров, а подогревавшие Низвержение огребли на орехи, перестаравшись во время передела сфер влияния.

— Переделали?

— Куда девались сыпавшиеся Ключи?

— В конечном итоге отбирались эльфами.

— Два из них потратили на Эннаф`оккиден-рьядьрар и Оэлу`ориен-даядьряд, остальные, хех, пополняли совет мудрецов, живших в Кроне Эль`арраф-ярьдара, ради своего спасения поглотившего их всех, после десяти-двадцати тысячелетий и так умиравших на алтаре в Корнях. Полагаю, других носителей Ключа выбрасывало менее удачно?

— До тебя и в АЗУ добрались, — помрачнел ректор. — Дал, что успел...

— И как вы сопротивлялись посулам Посланников?

— Покидая Глорас с ношей, они делаются доступными для атаки вездесущих эльфов. Дважды оставался ни с чем, получая на орехи, — горько усмехнувшись. — В наших условиях они дохли, как мухи, но после исчезновения нивелирующего их навыки фактора неимоверно осмелели! Извините.

— Откуда пошло обращение "Державный"?

— Мои личные выводы.

— На вопрос отвечу вопросом — задумывались ли вы, почему столь огромно влияние расы на бестиарий демонологов? Ваши выводы относительно сроков? — И тут же замял тему следующим вопросом.

— Магия цифр, — после долгого сосредоточенного обдумывания с верчением бокала с легким игристым вином. — Локальные события, влияющие на состояние глобальной системы, задаются локальными же циклами. Неоспорима сила золотого сечения и рояса. Два из разницы лет между Диасаестусирарум и Глобалис-Ремувэо. Миаусек, маусек, бимиаусек рояс, рояс, бимаусек рояс, бирояс, к не помноженным допустима прибавка, летоисчисление по Глорасу... Они могут вскрыть Муэр?

— Абсолютное есть недостижимое на текущем витке эволюции. Векторов развития бесконечность.

Помолчали.

— Реноме в ус не дующего негодника мне на руку, этрас ректор. Прогрессорская возня в песочнице не в счет. Пока Триангланум остается рваным не в счет. Действующие в рамках узурпаторов небожители нервничают, без венцов и полагающихся атрибутов им не удержаться на пьедестале, когда вторгнуться инопланетники, плюс Давжогл не довел до логического конца свару с эльфами, которые жаждут поквитаться и за ценой не постоят, продолжив заигрывать со всеми власть имущими. Я засветился, совершая тот по-детски глупый вояж, за что и поплатился. Вполне известно, что я Венчался с Аэром. И раз жив, то сохранились атрибуты и венец, но на меня не действуют призывы, типа айда чинить Пантеон, авось успеем, и все в таком духе. Та не захотевшая присягать пятерка в стазисе, вот терминал для пользования их плененными сознаниями, лишенными памяти нахождения в этом месте, — кладя на столик браслет из соединенных витиеватыми адамантиевыми цепочками пяти дымчатых камней. — Всяк сверчок знай свой шесток. В качестве поощрений на стезе наблюдателей куски их душ здесь можно облечь плотью и приспособить для принеси-подай, например. Вам во временное пользование дам активный гиперкуб, который станет имитировать взятого в плен меня. Это обоснует перепривязку и дополнительные силы, якобы выкачиваемые из меня, чью волю сломать не удалось. Вот этот додекаэдр асала представьте за неудачную попытку создания сибиро пленника, вывернувшегося из наркотической эйфории. Если сейчас дадите мне свою руку, поднесу ее к векам ваших астральных глаз, разожмете без меня.

— А перепривязку сделаю сам? — Не спеша шевелиться.

— Если дадите ключ, то зацеплю к макету. За несколько дней объективного времени вы вполне натренируете мышцы век и обживетесь тут. Полагаю, тамошние, — неопределенно махнув рукой, — подходы надежно охранены?

— Вполне. Полагаю, я поймал вовсе не аватара? — Протягивая руку к разинутой пасти змеи.

— Я просек фишку с циклами и заранее подготовился. Второй раз использованная вами схема призыва не сработает по нескольким причинам, — язык слизнул потускневшее мельхиоровое колечко с аметистом.

Слюна растеклась по кукле младенца, впитавшись в макет новорожденной альфарской души.

— Ты нас покидаешь? — Подал голос Пинг.

— Милые мои, — ласково объяв ветром, — вы подросли достаточно, чтобы обходиться без круглосуточной опеки. И вы забыли — за окном мэл-палх, вы сможете общаться со мной днем и приходить ночью гостями к нему в сновидение для встречи со мной.

— Прости, мы не поняли скрытого смысла и не подготовились, — обдавая побратима утешением.

— Вспомните позу при вызове, Пинг и Понг — у вас нет тылов, вам не требуется надзор, вы не одиноки.

— Как ты говорил, пан или пропал? — Рука ректора зримо дрожала, оставаясь на месте. Пауза затягивалась — змея все не кусала. — Я сделал свой выбор еще тогда, Леонард... У меня получилось провести АЗУ через смену эпох достаточно сильной и политически не ангажированной...

— Этрас Окладон, Храм Араса в Фэй`Соу чтит тайну исповеди перед всевышним Арасом. Обратитесь к фэйриму, он обеспечит тайну посещения. Вы талантливо лавировали между роковыми рифами, не мне вас судить. Сейчас вы и сами не знаете, от чего дрожите, но определенно вы справитесь, верьте в себя.

Его ладонь оказалась меж двух подростковых...

— ... от них! — Окрик декана в который раз шугнул дуотов от двух сервов с бешено извивающимися на их окаменевших в спящих на животе позах телах змеях.

Напряжение уже ощущалось физически — эфир давно потрескивал.

Первым неладное заметил дежурный цео — м-тату засветились, а тела окаменели. Последнее не впервой, включая фактор непредвиденности — оба слыли оригиналами. По привычке проснувшееся звено Рупикарпа перекинулось за десять лет обрыдлыми шуточками — трое обиженных мгновенно ощутили тревожное беспокойство, а один и вовсе спал как на иголках.

— ...!

— ...!..

Уши как заведено махом проснувшихся, но отдавших свое двух-трех минутной неге каникул алсов мгновенно покраснели и едва не завяли трубочкой, но на такую мелочь никто не обратил внимания. На всякий случай приглашенный инструктор чароплетства с двумя более чопорными чародеями матерились в эфире грязнее и образнее пьяных людских солдатиков, но ничего сделать не смогли, упустив время в первые мгновения после появления все ускоряющей вращение абсолютно черной воронки, затягивающей, казалось, саму реальность. Мгновенно явившаяся тревожная группа оказалась бессильна переломить ситуацию.

На поляне с пробитой защитой творилось ял знает что. Когда воронка еще только собиралась из невесть откуда — из окружающих теней — берущихся сгустков тьмы, а исходящий от змей свет напрочь слепил даже тренированное истинное зрение деканов, тела Пинга и Понга ожили, но только для того, чтобы дико, по животному заорать во все горло — земля задрожала и местами вспучилась от проросших корнями пальцев кистей и стоп, воткнутых в землю. Лежащих на животах выгнуло дугой задом к верху, только проросшие корнями конечности и держали их — воронка высасывала всю маэну без разбору, кантио там или чары — все исчезало в ее с ускорением вращающемся нутре. Крик перешел в какой-то нереально высокий визг, м-тату змей, жиреющих на глазах вместе с яркостью света, пытались ускользнуть в землю через ноги, но не получалось — из натянувшаяся на спине коже показались призрачные кончики змеиных хвостов, за которые резко ухватились черные сгустки, просвечивающими щупальцами тьмы потащив их в воронку. По реальности шла рябь, отбрасывающая всех пытающихся мшарнуть или телепортировать подвергшихся неизвестной атаке — материя отбрасывалась, энергия засасывалась.

В какой-то момент кожа лопнула, отбрасываемая телами тень тоже лопнула — ее осколки буквально срезали кожные покров как у Пинга, так и у Понга, остающихся в сознании с от боли вылазящими из орбит глазами, с отвратительным шмяком лопнувшие. В память окружающих навсегда врезалось то, как обманчиво медленно слез абсолютно весь кожный покров, оголив безухий череп и оторвав напрочь гениталии, помимо которых в воронку улетели целые шматы мяса с бедер и спины вместе с икрами и ягодицами — нижняя половина тела особенно пострадала. Мигнули четыре пары огненных змеиных глаз и с омерзительным чавком воронка схлопнулась, распавшись на лоскуты теней, вернувшихся на прежние места, ставшие еще темней из-за пахнувшей от них некротической силы, оставшейся безучастной. Только кусок парного мяса с ослепительно белыми костями остался лежать на как ни в чем ни бывало зелененькой травке, постепенно окрашивающейся растекающимся красным.

— ПАНГ!!! — Первым очнулся и проморгался вместе со всеми откинутый с тихим хлопком лопнувшей пеленой воздуха Хоан, мшарнувший к еще дышащим телам, тут же обмякшим. Тугой частокол из Лезвий Ветра, печати Розы Ветров(!!!) и объятый одной из змей вихрь торнадо не успели спасти — слишком стремительна оказалась пленяющая атака. Десять объективных секунд растянулись до субъективных минут, у всех по-разному.

— Прочь, — выплюнул следом декан из не его дуодека, взмахом одной кисти отбрасывая охнувшего подростка с братом, второй ставя непроницаемый для алсов купол, скрывший тухнущие цепочки рун, подобно цепям тащивших якоря-змей. Рун, складывающихся в имена, впрочем, за разобранным "Лисаустом" успевшие выветриться. Отшвырнул он и вывалившуюся и мошны кучу барахла, в основном музыкального характера — аж на два полноценных оркестра.

Не один Эёух убивался на гране истерики горючими слезами и молил спасти, распластавшись по препятствию. Более внимательные заметили промелькнувшую белую шерсть. Подоспевшие гиганты магических наук только и смогли (или, правильнее будет сказать, предпочли не торопить события и не ввязываться в дела недосягаемо сильных), что аккуратно купировать разлив перемешенных с кровью жизненных сил, стремительно покидавших двух сервов-алсов, сгрузить две груды мяса с переломанным позвоночником и прочими костями, на одной воле к жизни удерживающих куски отмирающей плоти.

Их с дополнительно срезанными ороговевшими кистями и стопами откачивали в той же палате с руками той же медсестры, посудив так из соображений психологического комфорта, буде они все же очнутся — в тот раз целостность тела не пострадала, и был Слим, давно уже куда-то запропастившийся.

Глава 19. Кризисный цикл

— И зачем та-ак? — Жалобно простонал рекомый Пингом.

— Крепись, — ответил я. — Абиок прекрасно справился...

— К ялу-у-у! — Протянул рекомый Понгом.

— Пленение выглядело ну очень натурально, не подкопаешься, — ровно.

— Давай-давай, нах-хваливай с-себя!.. — Прошипел Понг.

— И буду. Сами же видели, как торкнуло Ракип после возобновления передачи ненавязчивых советов про ноющую икру или уставшие плечи, про нужду в молчаливой поддержке присутствием или ритмично жесткие шлепки под кустом...

— Формалин...

— Физраствор. В конце концов несостоявшийся инструктор в своем подстегнутом желании прав — многие забыли про клеймо на лбу, даром что с подачи Эёуха татушками на лицах обзавелась едва ли не треть.

— Ага!..

— Угу, себя покажете и на гитов посмотрите оком из эфира. Ну ванночка с прозрачными стенками на каталке, ну питательные трубочки и воздуховоды с примитивными насосами, ну выходят пузырьки из некоторых мест — чего стесняться? И не надо задыхаться — вредно, тем более столь ярко краснеть и мелко вибрировать.

Кулак врезался в ладонь, способную остановить экспресс-поезд, но на сей раз поддавшуюся. Образовалась свалка из трех тел примерно одинаковой комплекции — два помельче на голову навалились на одно, слаженно мутузя. Локти, коленки, лбы, расквашенные носы и сломанные уши, пятки и ребра ладони с ободранными костяшками пальцев. Сосредоточенное сопящее сипение и звуки хлестких ударов, то и дело сбивающих дыхание. Техничные приемы все чаще уступали технике кабацкой потасовки. В какой-то момент драчуны всхлипнули и тихо заскулили на груди обнявшего их громоотвода.

Они сидели в хвосте черепахи, голова которой отдана цео — полная имитация поляны, на которой почти сутки назад лавиной обрушилась Боль, с большой буквы из-за внешнего воздействия. Тогда, Бандтанто Игнито чаровалось по собственной воле, с осознанием последствий, да и "та" память приглушена. Абиок справился на отлично, но решающую роль сыграл фактор неожиданности подобного подвоха, попахивающего предательством. И кого?! Справлялись сами, дав пищу многочисленным компетентным очевидцам, засвидетельствовавших засасывание затихарившегося сиятельного. Роль извлекаемого ядра успешно сыграл хептеракт, выращенный на излишках моей силы.

За десять лет утилизация энергии превратилась в сущую проблему! Естественный обмен с внешним миром прекратился, а планомерное наращивание энтропии области пространства с материальной составляющей Лейо, пусть и спрятавшегося под брюхом, или скорее жо..й титана, обеспечивающего круговорот воды в природе Бодо, внешне проявляясь гигантской воронкой, прозванной еретиками Оком Араса, демаскирует. Нам с Флэ еле удалось с его стороны путем неимоверного напряжения сил, крупицы коей ушли на громкие акции с альфарскими новорожденными, способствовавшими наплыву молодожен в Фей`Соу, вырастить главный астральный корень Лара на достаточную глубину, чтобы возросшие силы всасывания не вызывали лишних перессудов. Так удалось не только компенсировать затраты жизненных сил как окружающих мэллорнов, чьи ветки поникли, а листья стали осыпаться, так и переставших летать фэйри командного состава. С трудом, но удалось малой кровью отбить вооруженных Уогьэлдефами всадников пегасов, решивших не поддаваться козням приготовивших ловушку. Самое смешное, что их тактическое отступление превратилось в панический полет — по проложенному руслу хлынула исполинская мощь, которая вот уже пару лет подконтрольно изменяет окрестные леса по аналогии с Ремпту, на границе с коим флора и фауна вела непрерывную войну — наступательные силы мало-по-малу преодолевали отчаянное сопротивление Леса на костях (или останках, у подчиненных Флэ полно других забот, помимо исследований источника силы соседа, только упрочнившего свое положение, как и Бразхаон).

Если субизмерение Кагифэ пропитано их сиянием, необходимым и достаточным для поддержания всего великолепия обширных дендрариев, то делимое на троих ядро Обители разрывало свои стенки колоссальным внутренним давлением прессуемой волей энергии. Назревал энергетически кризис, обратный коллапсу. Десублимированная до гиперкуба энергия вполне годна для имитации персоны сильного сиятельного, фильтрующего разрушительную силу тонких энергий, опасных для грубой материи и неподготовленных разумных. Ну и это поистине превосходная подарочная батарейка одному архимагу-лицедею, не гнушающемуся заигрывать с высшим светом, хех. Знание — сила, вот уж кто всем своим существом олицетворяет сию аксиому. Но на арене Жизни и Смерти не обращенные в навыки знания безобидный пшик, не боле — в этом весь я. Тренажеры и виртуальность для потребителя их услуг не отражают реальности по банальной причине — их конструктор сам обладает скудной практикой, а слишком большое расхождение гибельно. Мне стало тесно в моей скромной Обители, всего несколько лет отдохновения и я начал задыхаться в собственном доме собственными, простите, испражнениями. Для меня фекалии — для ректора манна небесная. В этом нет парадокса, в этом есть проза жизни.

— Нас все начнут безнаказанно шпынять, — вздохнул успокоившийся Понг. После густого лечебного киселя и целебного массажа в моем исполнении он вместе с Пингом уже не выглядел побитой шавкой.

— Да, авторитет подорван...

— Не каждому выпадает пусть сомнительная, но все же честь быть сосудом для Бога Стихии Ветра. Мы многим успели насолить, но ведь вся вина как бы на мне, на миг явившим свое гадское лицо, пытавшееся сохранить инкогнито до самого конца, чем и обрекло себя на столь легкое пленение. Но дорогие мои, у вас остались знания и приобретенные с опытом навыки, чародейская сила восстановится вместе с телом. Ну и общение с дуодеком через советы, пусть более не подкрепленные принуждающей силой, собственно, которую им испытать не довелось.

— Не правда.

— Соглашусь, но они-то о этом не знают и не догадываются.

— Светился для Жнеца?

— Любопытные какие! Подтверждаю. Уже закинута удочка с наживкой в виде идеи драконьего вассалитета. Давжогл не может не клюнуть — через "подчиненные" Врата он рискнет прошмыгнуть и занять Престолы Сил на пару со Жнецом и его свитой. Только их ждет сюрпри-и-из — во время локального Хаоса из Зерен одни полетят с Пантеона, другие, — взлохматив волосы обоих, — создадут статистику, хе-хе, отведя подозрения и снизив мотивацию к обмену военнопленных.

— А как же тронный протокол?

— Отличный вопрос, Понг. Зефир уже инструктирует Тиалпи, как подготовить место и вызвать перескок земного отражения небесного Престола Огненной Стихии. Думаю, водники тоже подсуетятся, должны успеть. Флэ станет моим заместителем над Аэром. Землю отбирать не будем — озвереют. Полагаю, кое-кто не захочет променять синицу в руках на журавля в небе и вернется обратно к пастве, а другой поспешит к Морсарбору — в несколько горячих голов вскоре придет мысля о рейде в Чёча. Улик недостаточно, но когда и кого это особо волновало? Спонтанно собравшаяся на масштабные маневры когорта алсов при поддержке старших, конечно, не ахти какое пугало, но при поддержке дроу и рульфов что-то да выгорит. Безусловно, за Жнецом останется Загрань — Тьма не равно Смерть, он покумекает и воздвигнет свой Престол, рядом с пьедесталом. Ламбада, тем временем, отобьет сперва Глорасскую створку Врат, потом Рухмыкхгронжскую, запулив ею вверх, создаст еще один плавающий в слое Муэра остров из усеченного сверху октаэдра, транспортировка через Врата зародыша такого же позволит застопорить падающий полет второй створки на нужной высоте и в нужном слое. Так к Сидус-Сейф вернется утерянный контроль за халявным межпланетным переходом, а божественные дельцы слишком долго будут копить энергию для возвратной телепортации. Пока колеблюсь, как воспользоваться Крон-Ра.

Отвечая почти как на докладе старшему, я подспудно для себя же оформлял расфасованные по глобальным среднесрочным планам мысли. Встречу очередного цикла я, как мог, подготовил — прошлая импровизация получилась из рук вон плохо, вопиюще отвратительно! Надеюсь, мне удастся сломать складывающийся не в мою пользу режим — большие надежды возлагал на болванку сибиро. Если не клюнут, то через три года явится очередной отголосок, а если все пройдет как по маслу, то следующей через десяток лет вспышки просто не случится.

Нет-нет, должны повестись: сбагрить мелочевку вместе с молодыми конкурентами и не запачкать руки — что может быть лучше? Стоящие у руля не одержимы битвой, иначе бы она уже велась. Потому самых горячих и амбициозных торжественным пинком под зад спровадят из-под родительского крылышка, либо сами сбегут, подарив власть заждавшимся потомкам. Обязательно найдутся рисковые, променяющие коммуналку на загородную дачу. Меньше народа, как говорится, больше кислорода.

— Они та-ак пялятся...

— И лапают!..

— Присовокупляю свое "Фу" и "Фи". Зато как бесится Эёух!

— Стоит ли так давить на него? — Со вздохом спросил Пинг.

— Отделение корня древа Кагифэ красноречиво поставило вопрос ребром — а с кем дружил? Мне не по нутру твоя заготовка, Леон.

— Продолжившиеся советы, совпадающие с приходами "в сознание", укрепили веру в разумность искалеченной плоти. Даже он сломается, то у остальных не случится повода делить хорошие и плохие поступки на свершаемые сосудом или содержимым. И не кривитесь, совет просто оформил видимую всем дилемму, в конечном счете эта монета в вашу копилку. Как к вам теперь относиться? Животрепещущий для алсов вопрос в свете сделанного хода старших, мгновенно "вспомнивших" о сервстве — за годы Жнецу надоела ректор-игрушка.

— Ты хочешь провести всех гимов через смерть?! — Ужаснулись оба одновременно.

— И обновить преподавательский состав. За нарушающий негласный договор рэйд гим-каэлес умоется кровью, да и ректора пора менять — сдает она, еще выкинет какой фортель в самое неподходящее время.

— А мы выживем во всей этой кровавой чехарде? — Тихо спросил Пинг, уперев взгляд между ног — лоб покоился на лежащих на коленях руках.

— Не сомневайтесь. Если мои прогнозы верны, то Ракип поделится структурой инфэо малого медиа-конвертора со всей центурией, которая встанет на острие демонической атаки и защитит не эльдар, не смогущих не полезть в заварушку. Десять младших звеньев гимов выживут вместе с двумя старшими звеньями гитов — эльдар спасет последний шанс, доппельвита. Я прослежу.

— Не понимаю, куда денутся легионеры?

— Признаться, магии имен я по вине некоего ректора практически не уделял внимания и поражен, сколь изощренной и мощной она бывает, особенно в исполнении мастера. Я изменил намерения, преждевременно выложив запасенный козырь — Окладон не сможет надолго удержать чудовищно взрывоопасную сенсацию мирового масштаба, способную в корне подорвать веру в Давжогла. Потому нет смысла отключать эффект "крови" — призванные через недостроенный портал демоны переполнены ненавистью и жаждой убийств, но пробудившиеся царские регалии представляют собой могучие древние силы, рисованные кровью глифы вкупе с когда-то присягавших на этих самых регалиях демонизированными душами, вернувшимися на исконную родину... Не смогут совершеннолетние эльфы поднять руку на демонов, ощущаемых своими старшими родственниками, а призовутся как раз те, эманации чьих потомков впитала рисующая напольную картину кровь. А если и поднимут из милости к опоганенным, то вреда не причинят. Более чем красноречивый сигнал для всей расы, плюс подтверждение от особыми визами Ламбады легализованных на Глорасе инопланетных гостей. Собственно, именно это должно, в конечном счете, поспособствовать проекту с повторением Крон-Ра — взбешенные и озлобленные глоры на мелочи усилятся и будут относительно готовы к приходу старших товарищей, если таковые решат дожидаться справедливого возмездия. Теперь я очень надеюсь, что Арасмуэр покинут все сильномогучие со свитами — пред такими соперниками я не выдержу конкуренции, если вдруг мне взбредет в голову блажь с очередной вынужденной мерой.

— А зачем ты нам все это рассказываешь? — Задался справедливым вопросом не поменявший позу Пинг.

— Вы формируетесь самостоятельными личностями, на данном этапе психологический и физический возраст совпадают. До выздоровления, вернее до первого осмысленного разговора, следует избавиться от балласта чужих личностей. Ваши собственные черты должны стать более четкими — ракиповцы должны понять, что без моего давления вы нипочем бы не стали издеваться над ними в первый же день не по причине сложности повторения экранов, а именно из-за морали. Общество эльдар сформируется без вас, но именно вам его предстоит в будущем спаять, возглавить и утвердить в правах перед другими народами. Память и способности я закрепил на душевном уровне. Лучшие лидеры это менталоны — это мое личное мнение. Без умения анализировать правитель никто, как бы его не играла свита, которая должна быть сведуща в конкретных вещах и дополнять друг друга, а не конкурировать за благосклонность не отличающегося мудростью владыки. Мудрость приходит с годами, поэтому на стадии становления только холодный, но не жестокий в ущерб совести расчет. Мы поняли друг друга?

— Да, Леон, — ответили оба.

— Но если мы не хотим? — Продолжил Понг.

— Мы вместе скинем балласт. Вы сможете сами собрать свой багаж и воспользоваться точкой схода. Пока у вас есть определенные обязательства, но дальше на ваше усмотрение — с удовольствием приму приглашение сыграть в партийку другую.

— Понятно, — протянул Пинг. — А как долго мы пробудем учебными пособиями?

— Ценность снизится минимум через месяц, если кое-кто не станет жилить пыльцу фей. Как раз вас бегло протащат через всю четвертую цепь, а потом захотят скормить чудовищ демонам от греха подальше. Последние эльдары полягут, защищая ваши безвольные тела, к тому времени подоспеют старшие гиты и порешат недобитков. Дальше клиническая смерть и первая точка схода.

— Как складно...

— Ну, думайте, я не буду вам мешать, — потрепав на прощанье обоих за плечи.

Про жилить волшебную пыльцу я загнул. Фантастически фееричное роение четвертого ветвления, прошедшее несколько месяцев назад, в тот самый вечер завершилось кульминацией — раскрытием ульев с сотнями фей, нашедших среди тысяч достойные спальника цветодары. На время вся община фей покинула курортные мэллорны, поселившись на Венце Орбисгратия ради воспитания шебутных новорожденных — счастью детей, чьи магические дары выбрали феи, не было предела. Событие как следует отметить не смогли по причине начала аттестации, мрачное преддверие которой сгладилось красочным рождением фей, от звона которых пришлось отгораживаться на ночь звукоизоляцией — режим дня старшие требовали соблюдать неукоснительно. Выделение древа Гимгратия из древа Кагифэ прошло с морем слез и пьяным весельем — все пятьсот шестнадцать фей веселились до упаду. Полтысячи двум более не суждено вернуться, и они прощались с колыбелью, чтобы достойно продолжить дело — во внешнем мире смена статуса на колонию-поселение прошла излишне буднично и практически незаметно, только по возвращению в листы гимы обратили внимание на исчезновение из пряжки двух сияющих цветов с окружением из двенадцати переливающихся старших. Пятой волны не будет — семь пар каждая в свое время совьют улья чисто для себя, без напряга с выпрыгиванием из кожи. К тому времени пройдет печаль разлуки, и улягутся в памяти полные суеты годы, проведенные в наставлении эльфийских малолеток.

Эёуха утешали всем бывшим составом Ракип. Всю неделю не находящие себе места Хоан и Хуан были на грани крупной братской ссоры, когда на всех парах неслись впереди ветра к палате с сервами Пингом и Понгом. Безмерна оказалась бездна эмоций, когда побратимы при их приближении потеряли сознание, тут же вызвав кризис на физиологическом уровне, когда выяснилось, что так они реагируют на каждого бывшего ракиповца, только с разной чувствительностью расстояний. Между бывшим и новым составами даже вспыхнула драка на этой почве, тут же прекратившаяся, когда двое пришли в сознание — возобновилась трансляция советов.

Братья Эёух с той поры ходили сами не свои, столько на них навалилось. Как и все, при первом посещении первого, самого слабого рубежа Чёча, они вымещали свой страх на тупых демонах им по пояс, так и скакавших мартышками вокруг. Им тогда было по барабану, бесы там, импы или черти — били на отмаш, благо дудокеки разошлись веером и не могли поразить друг друга в запале первой схватки, когда сама магия враждебна и нестерпимо колется, когда ее тянешь из окружающего эфира. Язва-Панг по-прежнему их не подпускал к себе, но братья пестовали решимость, полагая наличие запаса времени — каникулы решали все. Действительно решили, но не в их пользу. Ни Хоан, ни Хуан за те десять кошмарных секунд присутствия тени Жнеца даже не попытались помочь тем, перед кем хотели извиниться, наплевав на последствия в виде снов-пыток. Они ну ничего не сделали, а их истеричное поведение сразу после сгущало краски — все это неимоверно угнетало и давило на психику, перестраивающуюся вместе с взрослеющим организмом. Со всей очевидностью каждый из девяти дуотов осознал, сколь глупа их обида на фактическое вышвыривание из дуодека, завуалированное оберткой стресс-теста для всех алсов. Поздно. Им оставалось только скрипеть зубами и сердцем, слыша описания внеплановых уроков по медицине с наглядными учебными пособиями и видя рвение новых ракиповцев, с которым они старались следовать передающимся через дуодековский канал советам — их ярило это одностороннее общение (ни разу с ними!) с отмалчивающимися старшими, не подтверждающих, но и не опровергающих право Пинга и Понга на ментальное общение с дуодеком, в котором дуот Панг все десять лет числился на птичьих правах, подвергнутых сомнению после случившегося. Лекции о божественном коварстве, непостижимости и никчемности паразитов, лишенных почвы из асмов, подливали масло в огонь душ братьев Эёух. Умельцы брехать резали правду-матку, кладя куски в рот алсов — все замечательно укладывалось в парадигму, тем более поддержанную ректорами Кюшюлю и Ахлессена — обличенные властью дамы, скручивающие в бараний рог почти любого или любую, выбрали верный путь, ночь от ночи становясь неинтересными игрушками. Жнец юн и малоопытен в интриге, этим и пользовались Щоюрацажак с Найпарраэль, удачно сбросившие хомут.

Гром грянул как всегда неожиданно. Отмечу, что я с притворным скрипом согласился предоставить инициативу Пингу и Понгу, транслировавшим во время боевой тревоги приказ передать плетение инфэо всему мальчишескому составу звена Рупикарпа, до хрипа доказывавших право на участие в рейде, одобренном Самим! Он, кстати, не выдержал и явился, спровоцировал переходящую в смерть глубокую кому с полной атрофией конечностей и поспешно завершил визит. Кораркс посоветовал своему жрецу не дергаться понапрасну, а тот не послушался, все же затронуты государственные интересы — как же, венценосный бог скрывался в гим-каэлесе! Ух какие сплетни поползли — эйфория после пробуждения регалий поутихла, тем более страсть как накалилась граница между Гидандраго и Оккире, сменившего восседающего на троне путем принесения предыдущего седалища в жертву Эннафу — по крайней мере столицу спасли от вымирания, позже ободренные примером родственнички поспасали одиннадцать мажор-эолосов. Оккидентали кое-как оклемались за пару лет и вот теперь оспаривают права на межевой горный хребет — Сверьялус сосредоточился на гоблинах и гоки, что заселили океанский берег из-за менее широкого северного течения, делающего более мягким климат западной половины материка.

Девятка дуотов-чародеев не смогла сдержать слезы, когда и для них приоткрылась завеса — для цео инфэо оказалось бесполезно ввиду приспособления к отсутствующим у них оши. Деканы, конечно, сразу заподозрили чьи-то длинные уши, но бурю в стакане не поднимали и не афишировали — дальше центуриона доказанные догадки не ушли. Другая девятка была убеждена в том, что получаемые ими образы генерируются не бездушной программой, а чувствующими личностями — за недели они научились определять настроение дуота Панга, иногда могли разделить его на составляющие, Пинга или Понга, чья ментальная активность не вызывала сомнений с самого начала их лечения. Вот и в тот момент объединения в единый организм остро ощущалось нетерпение — почему так долго возятся, вместо того, чтобы выдвигаться на позиции и защищать дом?

Венец Орбисгратия из-за многочисленных юных фей перешел в защитный режим, справедливо рассудив, что невосполнима потеря фей во время Юнитас, когда все они окажутся легкой добычей летающих челюстей с когтистыми лапами. Нет, он вогнал в единение десятку младших, тем самым частично их обезопасив — Венец Орбисгратия действовал на свой страх и риск, но именно этот его шаг принес сногсшибательный результат, пусть малыши потом целый месяц безвылазно провели в Венечье. Десять звеньев смогли удержать барьер от покусившихся на них инфернальных тварей, а потом они нанесли свой удар, добив выживших. Слишком серьезен оказался моральный удар по эльфам, слишком долго они возились с уничтожением портала на крови, выпустившего слишком крупный авангард, в пасть которому слишком рано бросили каталку. Конечно, план операции допускал рамки для колебания неизвестных величин, но суммарный эффект от систематических нарушений превысил заложенную норму прочности.

Бойня была страшная. От обили крови многих девчонок и мальчишек рвало прямо на поле боя — такие немедленно погибали, едва согнувшись в рвотном приступе. Выучка мало спасала — не та весовая категория. Только тридцать четвертое звено оставалось скалистым островом, о который разбивались демонические волны. Да, поначалу каждая коза взяла под командование примерно по пять дуотов-млазов, но после подлости старших, точнее одного единственного чародея, не простившего давнего унижения, кулак противостояния разжался — приблизившиеся к Хоану и Хуану тела потеряли сознание. Перед этим они передали в канал центурии:

— Мы давно простили, но забыть выше наших сил, извините... — Иногда за дружбу и семью надо бороться, а не пасовать перед чужой волей, Эёух, ты так и не усвоил этот урок, извини за его жестокость...

И передали бразды правления Хоану и Хуану, перед тем, как отключиться. Это что-то да значит. Коалиция звеньев тут же распалась, а Рупикарпа бросилась грудью защищать бессознательных и как никогда беззащитных Пинга и Понга. Тогда Эёух взревел раненным зверем, целый сектор ристалища превращая в живую смерть, засвистел ураганный ветер Халя, вздыбилась земля и под выпущенной на свободу чародейской силой Хеапа, плавился камень под чарами Енго, выпустившего фениксов на охоту. Пляска ничем не сдерживаемых (раньше могли своих задеть) заклятий превратила отдельно взятый участок в филиал ада с тихой гаванью в центре круга. Но слишком много прорвалось нереально сильных тварей, задавивших защитников в равной степени количеством и качеством.

Честно, я выразил искреннюю признательность за решение не пользоваться точкой схода и с радостью санкционировал проведение через смерть и десяток младших звеньев, до капли выложившихся, но таки под руководством Венца Орбисгратия уничтоживших всех вырвавшихся из преисподней демонов ценой рассыпавшихся в прах тел. Приобщение к Огненной и Ледяной Тьме в столь раннем возрасте слишком рискованный шаг, возложивший чудовищную ответственность на Венец и фей — из них вырастут сильнейшие бойцы из-за смены мирного характера магических даров, нельзя допустить ожесточения и озлобления после всех тех ужасов, коим они стали свидетелями и сами совершали. Победа даром не дается. Да и пригодятся Ориентали самые лучшие бойцы с инфернальными сущностями, пусть и окрасившиеся в их цвета — Чёча для таких идеальный полигон.

В остальном все прошло как по нотам.

Не доведшая до добра спешка и помутненный рассудок Найпарраэль сыграли с ней злую шутку, смертельную. В Чёча эльфы встретили своих измененных родичей: кто-то родителей, кто-то авусов и авиан, праавусов и праавиан, погибших в братьев и сестер. Для растерзываемых гитов невнятное поведение старших запечатлелось как предательство. Наваждение или нет, но казалось, что демоны в сговоре с приносящими алсов в жертву старшими. Только личное вмешательство маджестаса, начавшего дергать за поводки, позволило спастись всем бегством. Бросая останки гитов — всех не вынесли из Чёрной Чащобы, всех потом практически воскресили. Рейд обратился трагичным фарсом с фаршем, навсегда подорвавшим доверие подрастающего поколения к старшим, никогда не отмоющимся от пятна на своем авторитете. Как так? Столько веков учить вызывать демонов и тут вдруг в раз прозреть и опознать в них исковерканные души предков? Вот тут-то и сопоставили данные — зря когда-то огульно хулили за торговлю кристаллами с душами предков. Никого из тех среди призванных не было. Это подтвердили и многочисленные допросы, устроенные вызванным по вновь открытой кровной методе "предкам".

Разразившийся мировой скандал подкосил долгожителей — короткоживущие не помнят и не чтят своих предков, кроме аристократических династий, помнящих ну максимум полтину предков в склепах. Под шумок жесткие до жестокости дроу, не признающие слабых, поддавшихся изменениям, начали переселение в брошенные гномами внутри Гидандрго города, пока эльфы с Орреджо суетились с легионами биандров с Оккире.

А царствующему Оратиэлю дополнительно пришлось отвечать на неудобные вопросы — почему проблемным гим-каэлесом управляла одержимая сучка, положившая весь наличный состав алсов?! Найпарраэль стала притчей во языцах в самом худшем аспекте, сожранную паскуду проклинали все, кому не лень. Накануне вызванный мною в столицу через сибиро Найзарраэль хоть и спустил трупы всех собак на ректора, но и сам не отмазался от общественной опалы — пришлось задним числом переписывать двух сервов на декана, спасшего в очередной раз растерзанных Пинга и Понга, послушно продолживших урок по теме "реконструирование тварной оболочки". А наличный состав полег весь — тотально истощенные гиты замертво падали, увидев кровавую баню с ошметками тел демонов и гимов. Два старших звена, целых по негласному уговору, откачали из-за места их гибели, восемь из-за "памяти" Венца, сгрузившего их первыми. Только по счастливому стечению обстоятельств и своевременной помощи оками потерь среди несовершеннолетних удалось избежать полностью. Вместо праздника осеннего равноденствия был траур под аккомпанемент на две пары рук сыгранной на рояле симфонии (Беховен, пятая). Недолеченные чуть ли не с боем выбрались на публику — проникновенное музицирование с воспроизведением звуков оркестра из ментала пришлось как нельзя кстати. От показа ролика героических моментов битвы и отданной дани светлой памяти свалились без чувств, правда, и никто не рукоплескал, но жирный восклицательный был поставлен.

О, избалованные роликами с пейзажами и микромиром впечатлились не только глубиной звукового сопровождения, но и видеорядом. Момент благоволил презентации современного стиля ведения крупномасштабных боев против хаотичных нападающих. Под запоминающиеся аккорды с измененной скоростью воспроизведения к месту пребывания двух юных сервов шел некий чародейский субъект, не замечая слежки. Все ближе и ближе. Между его вставками глаза-камеры наезжали на лица легионеров, как их запомнили Пинг и Понг — кого-то на дежурстве, с кем-то на облекто. Неизменно улыбающиеся. Глупых смертей в кадре не было, зато с избытком кромсали исчадий ада, пламенеющих или морозящих. Вот по ристалищу рассыпались под щитами от магических и физических атак, вскрыли склады учебной амуниции и сноровисто вооружились, накладывая на оружие ауры света, зеленые всполохи с желтыми искрами и другие смертельно опасные оболочки, не надолго превращающие учебное оружие в боевое. Все от лица непосредственных участников с наложенным рейд-интерфейсом — мини-карта, наложенная карта, члены отряда. Вот стазы строят млазов, разбиваясь на декурии, кого-то отбраковывая. Ближний бой, дальний, магическая поддержка щитов и атак, лекари. Вот хвост-лезвие неудачнику подрубил ноги — изображения смазывается туннелем в сторону ближайшего витанта в окружении защитников. Будущий магистр жизни тут же применяет затратное дистанционное инфэо гашения боли и остановки крови — не боец, но маг — камера опять отъезжает к локусанту, перемещающему раненного к отбракованным, рядом с сердцем защищающихся. В центре новоявленные чародеи, чьи энергоканалы только-только подросли в следствие гормонального взрыва, из-за чего хромала стабильность, образовали сам себя поддерживающий круг, по сути, трансформатор энергии — млазы с отличными оценками по арканике стояли как внешнее оцепление — они водили усами маэноводов, насыщая выдыхающихся магов или питая их боевые конструкты. Один чародей держал платформу с магическим кругом, второй делал ее мобильной, перемещая по воздуху, пять пентаграммой пассивно защищали от постоянных нападок — декурии внутреннего охранения едва справлялись, многие увешанные шипами и когтями твари их игнорировали, стремясь подавить живую энергостанцию. Вот кадры захвата цели для инканта шаровой молнии — в одной из областей экрана анимированная иконка с демоном пополняется очередной выявленной сопротивляемостью, отсутствующей в учебной справочной литературе, затем на переднем плане появляется "книга инфэо", один угол занимает фильтр-демон, другой фильтр-алс, накладывается сетка доступного и предположительно действенного с наибольшей эффективность (при этом задний план резко замедляется), после чего на прозрачной модели, учитывающий все триста шестьдесят градусов, над фигуркой не занятого чужим фокусом внимания противника появляется короткая подсказка, чего еще в него запустить или передать контактникам. Натиск фонтанирующих из трапезной инфернальных сущностей не сказать, что успешно, но сдерживался — они перли на детей, будто они медом намазаны. Вот полотно изображения поехало к командиру (обязательно из Рупикарпа) очередного отряда посвежевших алсов из тыла, сменяющих из последних сил юркнувших с противоположной стороны — их ранения вполне споро заживут рядом с тут же прибежавшим витантом под аурой ускоренной регенерации. Лечили по варварски, но в тот момент требовалось выстоять несколько часов, пока не участвующие в битве старшие эльфы закрывают лазейку на демонический Азазвирон. Вот лекарь присел отдохнуть и съесть восстанавливающие силы ягоды облепихи, а поступающие на его участок тяжело раненные пользуют резерв своих фамильяров. Вот опытные Чаэл и Гаэн повели очередных фамильярных в воздушный бой — текучка состава страшная, но справлялись — старались все, даже выявленные плаксы вскоре закрывали бойцов своими телами — страшно жестокие примеры с телепортацией и метанием в качестве тупого снаряда заградительного огня промыли мозги многим, жавшимся в стороне млазам. Под конец ролика некий субъект совершил подлость, и в финале всплыла текстовая фраза, тут же покрывшаяся водяной мутью — изображение распалось на десятки ужатых до квадратов сцен с самым разгаром битвы и погасло, как выключаются неизвестные на Глорасе старые ламповые телевизоры. Кровавая игра в реальность закончилась проигрышем. Рефреном через весь ролик (по сути, мнемосчитка с иногда зримым мельканием скоростной прокрутки воспоминаний, потому как эпизоды с поминаемыми шли невпопад) шли вопросы: отчего старшие даже косвенно не помогают, маэной там или лечением? почему большинство в ступоре и так по идиотски гибнут от случайных инфэо, срикотешитвших или отклоненных в их сторону щитами напавших?

Было несколько странно получить такой финт от пускающих слюни идиотов с редкими проблесками ясного сознания. Вторая за сезон смертельная встряска оставила в мозгах, доступных лечащим из-за изуродованной тварной оболочки, исказившей иммунитеты, триллионы бессвязных образов в виде стоп-кадров или самых дурацких мыслей. В периоды ясности до демонического пробоя Пинг и Понг давали советы, но с намного меньшей интенсивностью и продуманностью, впрочем, после выступления в день осеннего равноденствия нескончаемый поток желающих их повидать прекращался лишь трапезами да сном, в первые недели — потом резко сошел на нет, когда был оглашен неутешительный диагноз. Не приближались только девять смурных дуотов, перед выходом на сцену пары болезных во время траурной церемонии отведенных подальше. После мысленного напряжения во время панихиды, структура мозга поплыла — теперь кроме памятной медсестры и двух цео прочие вызывали либо потерю разума в глазах, либо потерю сознания в теле. Дуот Панг из объекта сомнительной зависти практически безнадежно превратился в объекты жалости Пинга и Понга, по долгу и безучастно ко всему таращащих глаза в небо открытого потолка. Беседы втроем участились.

— Признай, Чюйж, та воля исполнена... — как-то на миг сфокусировался до толе бегающий взгляд. Пинг ответил на заданный три дня назад вопрос. После восстановления тел повесть заново то самое ментальное инфэо не получилось, конечно же, но в память, а не по инерции, каждый старался, сам себе давая советы и тут же воплощая их.

Триангланум отлично справился со скачкообразным повышением градуса общей агрессивности, великолепно укрывшись за Зернами Хаоса, якобы оказавшими влияние и давшими повод. На то и Хаос, дескать, чего вы от него хотели? Тем более накал начался после прогремевшего на весь Глорас пленения неизвестным неизвестного — ну почти — бога. Умеющие чувствовать услышали эхо. Тем более вроде как лишившаяся божественного крышевания корпорация Сидус-Сейф прикрыла некоторые проекты и смерила общую агрессивность проводимой политики. Хех, на Вратах они сосредоточились и сырьевой базе.

Глава 20. Способности

С ушастыми Имрикса справился с большим трудом. Сноходец из меня аховый получился — тенью приходилось шхериться, выискивая нужные кандидатуры для внушения. Сильные личности порой могли ощущать тень моего фантома, затрудняя подготовку к переселению народов, которое пришлось форсировать.

За несколько недель умственного напряжения сварганенный на коленке замысел обрел черты, несколько лет длилась подготовка, реализация уместилась в считанные часы. На обживание новых территорий, незначительно уступавших суммарной освоенное рульфами и дроу площади, переместился каждый седьмой или шестой. Голод не тетка. Плюс свою лепту внес Давжогл, систематически устраивающий сбои природных источников на территории врага, после которых часть неизменно иссыхала, а так же подгорные мастера, со скоростью роботизированного конвейера клепавших плохоньких големов из подручных материалов — самое и то для разорения сателлитных поселений, не обладающих должной защитой.

Обработка умов шла совместно с рекламой "надувных технологий". Специально разработали учитывающие специфику рульфов и дроу проекты скальных и пещерных укреплений. Для дроу решающее значение возымел "Саркофаг" — рассчитанное на небольшой гарнизон укрепление, прилегающее к выпуклой оболочке трехметровой толщины. Несмотря на свою тонкость, она, на уровне молекул вещества целиком опутанная эфирными усиками, напрочь блокирует свои внутренности от посягательств извне (изнутри тоже). Зародыши же новых городов надувались вдалеке от выработанных шахт и проложенных прежними жителями, оставившими после себя лишь кляксы да опалины, путей. Столь стремительное отселение (или высылка) стала возможной во многом благодаря значительно усовершенствованному механизму "надува", приспособленному под местные условия. Яйцо имеет уже активированный ИИ вкупе с выглядящими в верусвизио шерсткой отводками, которые легко свиваются в канаты — гораздо проще и дешевле построить питающий кабель, чем, собственно, запитать его. Рульфы и дроу те еще спецы, насобачившиеся тырить маэну у разжиревших на мэллорнах сольфов. Собственно, надувному роясу всего-то и требовалось воткнуть пиявки в граничные мэллорны — пока то да сё у эльфов, у дроу и рульфов получен результат. Они вроде как конкуренты и все такое, но на данном этапе их союз взаимовыгоден. Так что, пока одни суетились, другие провели блестящую операцию, намертво укрепившись на богатой свободной маэной территории — ну, богатой сильно сказано, но после махинаций Давжогла многие вражеские ему города оказались в энергетическом вакууме — не считать же не удовлетворяющих даже насущный мизер потребностей немногочисленных живых проводников астральной энергии стационарными источниками? Еще одним несомненным плюсом на чаше весов за возведение укреплений был ИИ, допускающий на стадии "окукливания" внедрение заказчиком в разработанный проект системы тайных переходов, вроде как остающихся секретными для поставщика, а так же обход запрета на присутствие надувной команды в зоне роста. Плюс транспортные порталы с главными базами, обеспеченные Триангланумом и оплаченные в кредит.

Поэтому на все про все ушло так мало времени: явились на заранее разведанное, установили, протянули ворующие маэну каналы, дождались окончания стремительного роста, переселились. Оставшиеся даже в чем-то завидовали уходящим в гораздо более комфортные условия проживания — за годы обката Ньюграда для переселенцев с Имрикса решили сделать "умными" все дома. Где-то полноценный ИИ, где-то заданные программы действий. Конечно, от монетного обращения сразу не отказались, но виртуальные рубли на открываемых при выдаче гаджетов счетах вскоре вытеснят неудобные деньги — мультифункциональные гаджеты со свистом врываются в повседневную жизнь все большего числа глоров.

Самым сложным для меня оказалось организовать божественного сиятельного для Престола Тьмы. Привык, понимаешь, к неспешным думам и размеренному суточному режиму. Не так, чтобы очень — не вжился, однако спешное изучение нового раздела — магии имен — напрягло. Результат того стоил.

Если у рульфов как такового божества изначально не было, то у дроу культ и уклад жизни продержался десятки тысяч лет, что согласно задумке повышало их шансы на успех. Суть заключалась в создании тождества. Регалии и артефакты, носящие отпечаток древней богини, пошли в расход, но оно того стоило, как и гекатомба принесенных на Серуше жертв. Ректор АЗУ подсобил своим родственникам эмблемой забытого бога и окозал всестороннюю поддержку, но мера Хаоса уравнивала шансы на успех. Так, да не совсем — видимо, сработала система жизненных ценностей, привитых воспитанием с младенчества — тень Ллос удалось призвать и внедрить в живое тело, поглотившее кучу энергии. Тьма откликнулась. Обвенчаться, естественно, не получилось, но сияние и власть она дала.

Я не боялся за выпущенного из бутылки джинна — заигрывания с Хаосом сродни рулетке, результат не предсказуем, хотя ритуал делает смещение в требующуюся сторону. У рульфов не получилось, однако попытки после успеха дроу не оставят — в совершенно секретных запасниках встречаются артефакты былых времен. Еще один довод это интерес. Духовное ядро явно покинуло пределы Арасмуэра, однако входящие с ним в объединение частицы рассыпались — имеющий сильную волю вполне способен собрать если не все, то костяк точно, и заместить бога (в частности, богиню). Может где-то и странствует прежняя, может как-то и почувствует — вот будет сюрприз! Я сам кровно заинтересован в этих опытах.

После законспирированного триумфа на Рухме, окунулся в природу собственной силы — самоучкой быть хорошо, а получить готовые знания еще лучше. Частью из библиотеки, частью напрямую из первоисточника, Пантеона, ставшего на миг доступным с самым высшим приоритетом. Мои список интересов не ограничивался собственной, гм, богологией, но она возглавляла его.

Безусловно, я был горд великолепно сработавшим алгоритмом — непосредственный вред удалось отвратить, подложив заранее припасенную подушку безопасности. И целый месяц я пребывал в нирване, кайфуя от собственной крутости! В основном же причина в содержании добытой информации, сложившей целое из разрозненных кусочков.

Во-первых, строение тела. Я отчетливо помнил потроха встреченного в космосе змея. Тогда мозг за отсутствием прямых данных выдал наиболее подходящие ассоциации — печенка, желудок и прочее. На самом деле от истины недалеко — органы это способности. Как безответственное отношение к тонусу мышц вызывает заплытие жиром, так и со способностями, приобретающими без соответствующих тренировок узкую направленность или вовсе атрофирующихся. Условно божественную специализацию можно отнести к способностям: покровительство воинам, там, лекарям, виду деятельности. С мирной частью соседствует военная — применяемые против меня атаки. Если упрощенно, то клыки собачьей пасти и яд в слюне ящериц из этой серии. Одни превращают свое тело в оружие, другие дополняют способности владением теми или иными инструментами. Змей из первых, дама с веером из вторых. Моя уникальность и моя же никчемность в белом листе — я чист и невинен аки младенец. Старательно избегал привыкания к уничтожающим универсальность и независимость артефактам по типу меча или жезла, но и себя толком не развивал, хапая силу почем халва. Нет, стероидами не надувал мускулы ради сумо, хех, но аналогия отражает ситуацию — я заперт и не знаю реальный уровень своих возможностей, довольствуясь порой существенно расходящимися с реальностью теоритическими оценками. Как, например, тогдашняя победа над чьими-то миньонами — мне просто тупо скормили неликвид. Я думал они ослаблены присутствием в вакууме космоса, ан-нет: перечисленные болячки есть следы угнетения более сильной волей. Не даром количество и качество оказались практически соразмерны повреждениям Пантеона. Их отправили на убой, как скот. Не даром я инстинктивно опасаюсь инопланетных обитателей Небес.

Во-вторых, состояние тела. Поскольку я выбрал существование в виде кристаллического гиперядра, наращивая мерность, то как таковым моим телом является моя же собственная постоянно уплотняемая и структурируемая сила, с учетом отсутствия взаимодействия с окружающей средой растущая согласно постепенно переходящей в геометрическую алгебраической прогрессии. Если ничего не менять, то вскоре сдерживающая воля замкнется на саму себя, наберется критическая масса, и я рано или поздно коллапсирую в сингулярность, родив из себя новую вселенную. При моем текущем уровне самосознания такая перспектива означает мою неминуемую гибель. Возможно, я буду везде и нигде, возможно духовное ядро выдержит перенапряжение и как-то выживет на немыслимом ярусе подлинных Творцов Вселенных — я не утрирую, с учетом особенностей Арасмуэра галактикой или их скоплением дело не обойдется. Среднесрочные же перспективы весьма радужны, гм, вернее в буквальном если смысле, то белые. Мой свет объединяет весь спектр из-за маниакального стремления к универсальности и параноидального сидения в собственноручно созданной шикарной клетке. Раз тело как таковое я не удосужился себе создать, то нет и заморочек с энергоканалами, как нет и развития. Тем более оголенное ядро само по себе уязвимо.

Привязанность к данному в этом миру ушастому облику чисто психологическая, однако меня не радует тенденция, связанная с моим состоянием — слишком многое перенимаю от Лейо, чей облик аморфен по сути. Глядишь, так и поменяю ориентиры, став каким-нибудь колобком. Зато даже драконий облик является не более чем телесной маской, сменной перчаткой. Для метаморфа подобное может быть и предел мечтаний, но с отвязкой от облика я определенно потеряю важную часть себя, чего допускать крайне не хочется, ведь это не является насущной необходимостью. Интуитивно я не меняю облик аватара и стараюсь не видоизменять фантома, но затягивать с прятками сверх необходимого никак нельзя!

Кстати, присущее божественным провидение я держу в узде, потому даже за пятнышко на белоснежном листе не считаю, тем более за еле заметную помарку. К разряду "кстати" следует отнести и знакомство с хаосом — тут как с дыханием под водой для обычного человека. Еще из полезностей моя мультипотоковая многоядерность, объединенная и поименованная Абиоком, своеобразным альтерэго, а так же благотворно влияющие на гармоничное существование Венцы, из-за двойного коэффициента превратившие хорошее в проблемное.

После переваривания выловленной рыбки крепко задумался над инструкцией — какие способности привить?! Существенная часть относится непосредственно к телу, представляющему меня на том или ином уровне бытия. Сейчас я еще могу состряпать любую уникальную способность вместе с телом, но возведя метаморфизм в абсолют, лишусь этой возможности. Способность на то и способность, чтобы иметь потрясающий КПД! Тот же мшаринг, или ментальный иммунитет — подобный ему эффект доступен в исполнении отдельного, но невероятно громоздкого или энергоемкого инфэо.

Безусловно, свойственное духу отражается в душе и тварном теле, как Источник. В моем случае именно так — мною пройдены некоторые этапы вознесения и получены — кощунственно так думать, но все же — призы. Впрочем, понятие Источник для меня давно уже не актуально. Мда, неудачный пример, сам запутался. Пояснение при помощи геометрии более наглядно: как ни проецируй сферу на плоскость, получится круг, а вот из линии может получиться точка. Чтобы при увеличении мерности линию превратить, скажем, в лоскут плоскости, требуется колоссальное усилие — я помню годы с Вместилищем, бытие на грани фола. Вот так примерно так и обстоят дела со способностями тонких тел — они закономерно бледнеют при уменьшении мерности реальности, с наличием определенных умений их можно вообще не проецировать, снижая риск обнаружения по совокупности уникальных черт.

Как вариант, гардероб из оболочек. Но меня не устраивает распыление усилий с маячащим на горизонте разделением Абиока.

По прошествии декады Итол, Чако и Норриус усовершенствовались — постоянная практика способствует. От отупления их спасают создаваемые мной для них красочные сновидения. Непрекращающаяся тягомотина уже начала проявлять себя, бойни с монстрами становятся приторными. Да, первые пять лет сплошная новизна повсюду — дикая местность с уникальной флорой и фауной, ужасно удивительной. Их никто не торопит, в притягивающие рабскую вонь из прошлого жилые места не ходят, со мной общаются. Но сплошные болота и джунгли начали приедаться, азарт охоты и зуд исследователя умирали по мере набивания руки и памяти. Приключения в текущем формате согласно закону лавинообразной прогрессии становились однообразными и нудными. Да Иссхоруг, вопреки всем законам текущая вдоль экватора. Да, Призрачный Барьер, в области болот разительно отличающийся от того же Бразхаона. Да, любопытное оборудование действующих или тысячелетиями заброшенных лабораторий и питомников. До определения "тоска смертная" оставались считанные годы. Отвлекшись на обращение соскучившегося по такому плохому мне Итола, ликвидировал оплошность, расширив рамки — теперь они будут изучать Великую Реку от самого истока, периодически возвращаясь в порождаемые ей болота. Переключение внимание даст такой необходимый отдых.

Я не склонен валить все на божественное провидение, но отвлекший меня Итол навел на классную и однозначно полезную мысль — связь. Между мной и ними она стала зависима от Триангланума и Скайтринкса, да я вообще со всем внешним миром общаюсь только посредством этих двух созданных мной инструментов, расширяемых Ламбадой на Рухм, пока там никто не в состоянии помешать повсеместной установки модулей парной системы. Даже фантом генерируется не аватаром — слишком заметен и характерен оставляемый им след (впрочем, для болот Эжзасза еще сойдет, как и для Фэй`Соу, Раледо или Эльбра).

Однозначно! Первым делом разберусь с организацией нормальной секретной связи, незасекаемой и нерасшифровываемой. Ну, засечь сам факт общения труда не составляет — поведение и роняемые знания. Потому цель — организовать канал, который бы сам не засек, пока носом не ткнут. Архисложная задача в стесненных условиях. Это ж надо мало того, что разработать принципы и протестировать, так еще и внедрить себе, ибо развитие непосредственно из зачатка внутри себя... Хм, буду параллельно делать, после согласования проверяя собственное на феях Кагифэ.

А что еще? Хех, естественно маскировка! Параноик я или дуб стоеросовый?! Хм, раз одно другому не мешает, то некоторые сейчас огребут на свои уши!..

Маскировка-маскировка-маскировка... Ну как с ней разбираться?! Впрочем, текущий предел совершенства это сокрытие себя от Лейо и Зефира, что совсем-совсем не катит. С одной стороны, конечно, база наработана, но тестировать на инопланетниках — нет уж, спасибо, я еще жить хочу. Впрочем, прорастить зерно мне ничего не помешает, развитие начнется с практики укрывательства от всех, кроме Лейо и Зефира. Тем более не помешает обучить Кагифэ методам обнаружения противника — они уже далеко отошли от канонов поведения фей в лице Эасо. Прошедшие месяцы после разделения Древа все восприняли как заслуженный отпуск, и к моему удивлению они отказались от дальнейшего ветвления, свив общий хран-Улей, вживленный сердцем в мэллорн — их собственный вариант возрождения. Возможно, соло скрипки сыграло то, что они просто умаялись с детьми, как своими, так и чужими, и теперь тратят досуг в гостевых полетах к Эасо и другим родственникам. Пока существует хран-Улей дети невозможны. Серьезный шаг с серьезными последствиями — я дурно на них влияю...

Помимо этого в обязательном порядке нужна примитивная сферическая защита и лучевая атака на основе собственного света. Светозарный я или где?! Голые короли идут лесом.

Сияние само по себе мое оружие и мой щит, но весьма и весьма далекое от совершенства. Делать что-то вычурное на моем уровне — дурость. Хм, да-да, я тот еще дурак, но живой и отлично здравствующий.

Ох, от знакомства Пинга и Понга с троицей под прикрытием приора с двумя аколитами, сплошная головная боль. Подколы от тех еще язв. Ну, уж от тебя, Итол, я такого ну никак не ожидал!

И ведь не обидешься...

Пока четырех способностей мне хватит с головой. Я ведь даже с драконьим наследством не разобрался! Подобного моему изврата в памяти Пантеона нет, эх...

Не мудрствуя лукаво, поименовал зачатки, как: Линк, Маск, Сферос и Рэй. Способность первостепенной важности — Линк. Связь мне нужна Ужем, остальные Потомм. Вторая не тривиальная и первейшая по сложности способность — Маск. Защитные функции способности Сферос выполняет сейчас Лейо, а Рэй — Зефир. Предполагается — да и активно прорабатывается, — что примитив Сферос вырастет в многослойную многомерную полифигурную способность, как из невзрачного желудя вырастает раскидистый дуб. То же самое относится и Рэю — луч смогу растягивать или сужать, как мне заблагорассудится, разделять на слои, выжигая на плоскости замысловатые глифы и полноценные печати, в конце концов сделаю его коротким и гибким, как хлыст.

Семена я быстро создал, но внедрять не спешил, на что имелись веские причины. Первым делом я год ждал роста Триангланума. Пока суть да дело, появились способные к самостоятельной защите саженцы, от яростного драконьего пламени токмо быстрее растущие. Затем год шло пассивное наблюдение и взращивание на ветках мэл-палхов шишек с орешками Скайтринкса. Полюбовался на зрелище — почему-то запуск напоминал отряхивание и махание крыльев кудахчущей куры или похотливого страуса. В видимом спектре шишки не блистали, а в магическом спектре кроме густоты тумана с земли ничего не рассмотреть, как и в небе с большого расстояния — специально время подбирал так, чтобы поблизости отсутствовали и так малочисленные драконы. Год на стремительный рост с беглым сканированием по недостающим параметрам — от Глорасской сети перешли данные оптического и электромагнитного диапазона излучений Рухма, что существенно сократило сроки ввода спутниковой системы в эксплуатацию. К тому моменту Триангланум уже разорял законсервированные лаборатории гномов и мастерские дварфов — через второй тамбур (небесную цитадель на Рухме я отказался создавать), подобный Аштараку, я запускал исследовательские модули в дальний космос, к звездному Муэру, к которому они в разных местах приблизились через год неспешного полета. Слишком велик оказался соблазн своровать муэрскую технологию и применить на себя: ответ Пантеона на соответствующий вопрос был по логике предсказуем — отвали, не тот уровень допуска.

Все эти годы я не только совершенствовал генетический код семян со способностями, но так же качал мускулы, силясь удаленно воспринимать магиполе. Мои теории отчасти подтвердились — звезда по имени Ра генерировала некое магическое поле, сродни гравитационному и электромагнитному, являя собой образчик техномагического сияния и одним своим существованием доказывая возможность реализации подобного магического механизма. За все время всесторонних наблюдений я не обнаружил на светиле ни одного пятна — здоровое излучение с любопытными полюсными коронками, вызванными белым и фиолетовым карликами, Зидом и Рушем.

Мудреные эльфийские кантио, постепенно догоняемые заклинаниями прочих рас, мною условно классифицируются как программы, к ним же можно смело отнести низшую нежить и духов природы. К классу "искусственный интеллект" условно принадлежат сложные системы дворцовых защит, големы. Примерами "искусственных личностей" могут служить высшие кадавры, личи, артрукторы. Сибиро — "искусственная душа". На операционный стол мне вампиров не попадалось, я вообще каким-то чудом избежал с ними всяческих встреч, но предпосылок к очевидному выводу вполне хватает — если повозиться с сибиро, можно получить истинных вампиров, рожденных. И живые, и нежить, объясняется и клановая привязка, и рост силы, читай души, с течением столетий. Обычный-то сибиро, судя по взятой из банка данных Пантеона общей методике их создания, создается сразу с привязкой к господину, а судя по подарку, Вратариус обладал недюжинной силой и богатым опытом, чтобы создать истукана, без привязки ни к чему не годного, но вполне себе живого и здорового. Видимо, следующая ступень и есть Арас, сердце Ра. Хм, пожалуй, все же через одну, слишком круто для сибиро в квадрате. Лично я их воспринимаю за умных роботов-слуг, даже в период обучения у княжеского сибиро. На ИД распространяются свойства прототипа, но, признаться, я не пытался создавать сияющего сибиро — досадное упущение, которое тут же с азартом бросился исправлять. Но вообще все эти ИИ, ИЛ, ИД вилами на воде писаны — все дело в конкретных реализациях.

Неудача на миг расстроила. Надежда на чудо не оправдалась — без духовной составляющей нечего и мечтать о сиянии. Раньше для меня сама душа являлась чем-то непостижимым и эфемерным. Я вырос. Шаблон перенесся на Дух. Собственно, не единожды постигал Абсолют в этом тончайшем теле, непосредственно сейчас в нем пребываю на постоянной основе, подобно призраку. Эмпирические знания научно подтвердились — дальше ввысь слои оболочек не истаивают. Если их пощупать не получается, то это не вовсе доказывает их отсутствие. Да, я могу пригласить Дух, создав ему тело — пример Пинга и Понга красноречив. Не сибиро — по всем параметрам получились полноценные асмы. Мне по уши хватило общения с собственным сибиро и оставленным Вратариусом болванчиком — высшая преданность оказалась мне не по нутру. Взять того же ангела — сколько месяцев я созревал, пока не принял его служение? Их. Честно, мне претит создавать себе Слуг. Другое дело добровольное согласие, отличающееся ценными лично для меня нюансами. Конечно, я бы мог приказать или интригами создать безвыходную ситуацию, но я не бессовестный, и она, порой, грызет меня то тут, то там. Опыт с Пингом и Понгом бесценен. У них есть определенный пиетет передо мной, но как перед Создателем они со мной не ведут себя, не лебезят, воспринимают за старшего дядю (давно уже не за родителя). Не в моем духе толпы преклоняющихся — это меня даже не польстит. Заранее сделался глух к мольбам алсов — некоторые принялись втихую молиться на Панга, неумело и от того столь трогательно, что я вполне мог бы сдуру начать исполнять мелкие просьбы. А так все натыкались на глухую стену и разочаровывались, хотя особо истовые списывали все на пленение гнусными выродками.

В моей отрезанной от мира Обители действуют несколько иные законы — инстинктивно каждый (тот же Окладон) берет за основу явь, распространяя сверху свою волю. Получается суррогат из яви и прави или чаще яви и нави. Мир в миниатюре — в моем случае полноценный, из яви, нави и прави, но и то только после Пантеоновского инструктажа. При наличии материальной, эфирной или астральной привязки обособленная реальность становится достаточно пластичной, но кардинально сути не меняет, естественно. Собственно, из соображений безопасности и маскировки, мне приходится изучать мир посредством маломощного и неудобного удаленного интерфейса. Безусловно, я успел поднакачать кое-какие магические мускулы. С магиполем совместима аналогия гравиполя — с детства мы учимся с ним оперировать, делая первый шаг, первый прыжок, учась орудовать палкой или целить дистанционные мишени. Пластику движений можно с натяжкой определить в ряд с пятью чувствами (зрением, обонянием, осязанием, вкусом и слухом), тело так же реагирует на колебания электромагнитного поля, а ведь есть еще всякие торсионные, пси— и биополя. С инструментом-магнитом появляется возможность конвертировать недоступное в посредством развитой пятерки чувств воспринимаемое. Магический дар позволяет оперировать в магиполе, пронизывающим всю звездную систему — я уже выяснил, что на Рухме следует делать лишь поправки в многочисленных формулах с какими-нибудь волновыми функциями дисперсных переменных, теория же магии общая. Это бой в ближнем космосе доказывает, драконья и демонская бойни тоже. Могу смело утверждать, что и на Терре есть нечто подобное. Однако то ли солнечные пятна виноваты, свидетельствуя о болезни светила, тратящего "магию" на себя, то ли там иной расклад сил, но явно совместимый, ведь есть же у меня инфэо для системы единиц измерений, большей частью позаимствованных со старушки Терры, да и Вратариус вроде как проблем с моим преображением не испытывал. Да, совсем забыл, Арасмуэру порядка миллиарда, оказывается. Нет, самому Ра в три раза больше, а вот планетарные системы в нынешнем виде сформировались и(!) населились жизнью примерно миллиард лет назад. Отсюда вывод — тварный пласт сродни рудоносной жиле. Кто-то получил кимберлитовую трубку, кто-то глиняную размазню, и все подчиняются определенным принципам с законами, не выступающими за установленные рамки, по крайней мере, в окружающей сферу Арасмуэра среде. Жаль, большего выяснить не удалось. Жаль, что доступно лишь развитие сенсоров — не могу поиграть мускулами в ответ. Я мышь, зашхерившаяся в норке, я вовсе не медведь в берлоге. Хех, прозрение само нашло меня — пресловутое магниполе при внимательном рассмотрении уж больно напоминало ауру, к тому же нечто подобное я и сам творю в своей Обители. Хм, занятно...

Вспышка отборного мата никогда не повторялась. Когда я себя корил едва ли не последними словами, собираясь крыть многоэтажным матом, то вспоминал факт удачного для себя (и для населения Глораса) разрешения кризиса, и намерение отступало, поджав хвост. По прошествии лет я со смехом расстался с ворчанием — переборовший чувство вины Лейо заметил, а не становлюсь ли я брюзжащим стариком? По человеческим меркам пора бы уж.

Теперь мне нравится просто сидеть и смотреть на игру каскадов из переливов. Когда-то я касался вечности, прозревал бесконечность — обретенное равновесие стало залогом побед. Но когда я увидел фрактальное воплощение бесконечности в складывающихся по типу лент Мёбиуса структурах Муэра, я не сдержал ругани за обывательское отношение к столь совершенному творению. Теперь я простил себя, и могу просто созерцать красоту, любуясь совершенным творением. Не ожидал, совсем не ожидал, что затянет, подобно огню костра в ночи, подобно ярким звездам над деревней с покосившимся бабушкиным домиком.

А ларчик просто открывался — всего-то и надо было усовершенствовать Врата. Улучшал их, конечно, по мере исследований — вначале создал песчинки, открывающие мини-окна к объекту дознания. Три тройки на первой стадии — с внутренней стороны, изнутри, снаружи для Глораса, Рухма, Бодо. Потом четвертая тройка на астральном плане бытия. Потом были спутники к звездной границе — слишком мощный всплеск энергии не замаскировать на моем уровне развития плюс Пояс Небесных Рун, включенный в явно гораздо более толстую защиту, толстую во всех планах.

Фракталы складывались из фракталов. Что там, что здесь. Если подобрать упрощенную аналогию, то за фрактал первой степени можно взять хвоинку. Дерево, ствол и ветки, включает в себя и хвою, но ею не описывается исчерпывающе. Фрактал третьей степени — лес, состоящий из повторяющихся элементов, деревьев, причем разных видов. Четвертая степень — материк с множеством лесов. Пятая — планета с материками. Шестая — звездная система. Планетарный Муэр построен из фракталов шестой степени. Звездный Муэр — восьмой. Скачек почти гарантирует, что не имеющий допуска или соответствующих ресурсов, не сможет преодолеть барьер. Зная о движении сферы Арасмуэра, смело полагаю разумным вопрос о времени — при взломе извне. Вскрытие не состоялось за прошедшие тысячелетия, это о чем-то да говорит. Изнутри тоже тухляк — планетарный я обдурил, получив полный доступ со всех сторон.

Труды без наставников плачевно сказывались на времени достижения результата и на нем самом, и наивный бесполезняк жаловаться на Судьбу — я уже не сопливый мальчонка, из раза в раз побиваемый отцом и чувствующий вселенскую несправедливость творящегося с ним непотребия. Хочет глаз да зуб неймет — ймет, у меня ймет! Карусель занятий не дает перенапрягаться, смена направления приложения сил спасает от озверения на все длящееся и длящееся обучение, перетекающее из одной формы в другую. В компании друзей и помощников нет потребности в проявлении терпеливости — работа в радость, да и какая это работа? Занимаюсь любимым делом — а как иначе?! Хватит, назанимался когда-то нелюбимым. Если не любить свой труд, то ради чего им заниматься, изводя нервы собственные и окружающих? Правильно, нафиг-нафиг такой подход. Из этих соображений я старательно прививал себе любовь к труду и обороне, хе-хе — под критическо-ехидным — ага, критика да помноженная на ехидство в тесных условиях и полной наготе била, как говориться, не в бровь, а в глаз — взглядом Зефира и Лейо выходило из рук вон плохо, мягко выражаясь, но делать было нечего... Никогда не злоупотреблял бездельем и впредь не буду — путешествуя по Юзи, я запоминал диковинные выкрутасы природы, душой отдохнувшей на местной флоре и фауне, даже когда балдел в шезлонге. Ну да, бравада, но вообще без проявления эмоций вредно жить, тем более моей, как выяснилось, достаточно деятельной натуре. Ну посозерцал часик-другой величие горных хребтов, щеголяющих снежными тельняшками в обтяжку, или жизнь самого заурядного дождевого пруда в овраге пестрого лесного массива, ну день, ну месяц, а потом все это обрыдло, заела скука и тоска — и это при моих-то отлучках в прожекты Ламбады. Из аптечки Пантеона я успел вколоть себе инъекцию адреналинового счастья, так и продолжившего зудеть в ягодице, к вящей радости дуэта, после вынужденного знакомства с содержимым моей памяти сильно изменившегося. Подколы, конечно, спасали, но хотелось веселья, незамысловато примитивного, человеческого — эльфами по духу так стать и не удалось, что я со спокойной совестью списывал на общемировую напряженность и так далее, и все такое прочее. Хотя хотелось, очень, но ситуация не благоволила.

С нулевой способностью Сенс, внедренной еще Вратариусом, именно из-за подчас не слишком вдумчивого развития пришлось как следует повозиться — выпрямлять согнутое дерево та еще морока, но упорства мне не занимать. Тем более изначально способность Сенс не рассчитывалась на столь негуманное к себе отношение, да и была калечно урезанной на предзнание. Годы ожидания прилета космических аппаратов к точкам интереса впустую не прошли. Линк как способность я себе еще не прививал, но разработки вел активные — как никак предстоит управлять и получать сгружаемые ими данные. Первейшей внимание я уделил суперструнам и гиперпространству, пытаясь их в него засунуть так, чтобы хотя бы только оттуда их и можно было засечь — без ретранслирующих буев нечего и мечтать о качественном и незаметном коннекте с ними. Я очень надеялся добиться успеха с гиперсуперструнами, чья пропускная способность позволит мне передавать по информационному каналу часть себя без какого-либо ущемления. Были и другие перспективные направления, связанные с отщеплением ауры или других кусочков себя, но меня они не вдохновляли так уж сильно по разным причинам. Вместе с Сенс плохи дела обстояли и со способностью Иммун — вынужден был войти в глубокий транс и тщательно поковыряться в себе, стараясь не навредить в попытках исправить или улучшить доставшееся от тела отражение. Все же Вратариус мою душу задел лишь самую малость, подстроив под нее новый сосуд, а дальше уже сам сосуд стал оказывать влияние подобно дубовой бочке для выдержки вина высшего сорта на продукт хранения. К сожалению, или к счастью, слишком глубоко в себя я погружаться уже не мог из-за угрозы потери контроля над изливающимся светом. Приходилось доверять интуиции, что несколько нервировало — в те далекие первые недели моего пребывания на Глорасе голос разума глушился, а я рьяно выполнял работу по расширению эфирных каналов шакти-тела. Нынче же нет эфира и глушилки — муторное настроение подолгу не покидало меня, когда я пытался разобраться со способностью Пси как натуральных псих. И в этом нет ни-че-го смешного!

Отдельной темой шло Пространство, с большой буквы. Как соотносится моя Обитель и внешний мир, плюс субизмерение Кагифэ, плюс бездонные мешки и мошна. Очень интересно, почему и как инфернальный план соотносится с Азазвироном, Бездной, почему и как Загрань, Царство Смерти, соотносится с планетой Мукмэрайен, местным раем и чистилищем с распределительным центром душ. И туда, и сюда души активно спускаются с Глораса — почему эти планы связаны с материальным миром столь зримо и плотно? Не поручился бы за свой собственный шкурный интерес, но страсть как хочется узнать, да колется.

Нельзя забывать про астрал — я эту истину усвоил без понукания. Исследовать, правда, приходилось опосредованно, в частности, полагаясь в основном на сенсоры Лейо. Отчасти астрал напоминает планету: сухие газообразные слои, содержащие влажный пар, жидкие и твердые. С последними особо разбирался Лейо, прячась в сем тихом омуте. Кое в чем я убедился и сам, когда видел воздушные белесые клубы и сгущающуюся в клейстер кисею, когда "плавал" в Аслаош-раом, ползал и закапывался в дно Аслаош-раом`Бодо, когда пил и дышал водами Океана Бодо. Ну, копался, допустим, не я лично, а мой сибиро, но сути это не меняет — после смены кодового замка в Страну Облаков вылазки определенного типа стали вполне безопасными в плане лишних ушей, глаз, носов и прочего.

Вместе с зондированием астрала неизбежно следует постижение граничной области по обе ее стороны — снаружи, правда, только благодаря вложенным в Скайтринкс инструментам. Кстати, очередной апгрэйд будет состоять в интеграции Глорасской и Рухмнской сетей, построенных на разных носителях: гиперкубы против "дутышей". Можно грубо сравнить Глорас с нежитью типа "вампир" — планета со спутниками активно обменивается эфирными энергиями с космосом, используя данный дуплексный канал не по назначению, что, собственно, и привело к тотальному звездному сбою. Овеществление на Бодо закупорило тромбом энергетическую артерию и вену — объяснение "два в одном" слишком примитивно. Не поддается описанию и сам тромб. "Ехал Грека через реку, видит Грека в реке... овраг". Есть что-то и от галактических черных дыр, но те бы рьяно засасывали энергию, а не держали бы ее в узде. Диагноз Глораса не обезвоживание, но в чем-то состояние схоже с затухающей общиной, страдающей из-за нехватки свежей крови, или звездолетом с пассажирами, вынужденно употребляющими незнамо сколько раз переработанную жидкость и воздух, тоже полученный каким-то хитрым химическим путем. Таинственный феномен, до сих пор мною не разгаданный даже с учетом доступа к памяти Нордрассила и уцелевшим хранилищам древних знаний, в целом ослепительной сенсацией для меня не ставших. В общем, несмотря на подпитку, Глорас остается замкнутой системой, тратящей поступающее извне на обеспечение своей жизнедеятельности. Кстати, львиная доля уходит на корректное удерживание таких массивных объектов на орбите, как Рухм и Бодо, сохранение оси наклона почти неизменной в течение круглого года и климат-контроль. Странность вызывает тот факт, что хоть я и восстановил Системный Трон — хы! — но лучше от этого не стало, к сожалению, не могу сослаться на изменение содержания трафика по "ветке", цепляющей Глорасский Пантеон к дереву всей звездной системы. Много чего не могу или не знаю, обидно, право слово...

Глава 21. Спарринг-партнер

Мао-ю-ло истово ненавидел тюремщика и его раскосого помощника, без устали копошившегося рядом с его плененным телом, подвергаемым форменному надругательству! А потом как отрезало. Бац! И все, только равнодушно клубится серая хмарь. Отрезан от астрала, внутреннее время сбоит, не давая считать сутки, кормят энергетическими подачками, своей абсолютной нейтральностью скрипящими песком в пасти. О нем как забыли, даже не дав шанса даже умереть во время не состоявшегося потрошения памяти. Вынужденный простой, а он в буквальном смысле не мог пошевелиться, горчил тотальным одиночеством — на родине он мог лежать, обернувшись хвостом, веками, общаясь во сне с сородичами. А тут... Кромешная пустота вокруг, взгляду не за что зацепиться, кроме опостылевших бугров туманной завесы, через Бездну времени выровнявшихся, тем самым убив почти досчитанный квинтиллион бугров. И ведь совершенно без насмешки!

Наварх чувствовал, как тупеет, как к нему стомильными взмахами подкрадывается шиза. Временами он хотел выложить все как на духу, выдать любой секрет, лишь бы с ним поговорили. Временами он выдумывал тьму тьмущую кар на крысиные уши и хвосты! Клялся себе в том, что вот-вот соберется с силами и вырвется на волю, или умертвит сам себя, разом остановив все три сердца. Мао-ю-ло постепенно отходил на второй план — наварх, чтобы не потерять себя, принялся совершать бесчисленный прогоны провалившейся военной компании, даже не надеясь на выручку собратьев. Оплошал, заслужил.

Командир эскадры все больше проникался уважением к противнику, вопреки многовековым установкам в их полной примитивности. Нехотя отступало убеждение и образ сухопутных крыс, ни демона не умеющих. Еще как умеющих! В ставке командования забыли, что без уважения к противнику его невозможно победить из-за предрасположенности к недооценке или переоценке противника или себя. Они глупо попались в расставленную ловушку — наварх не сомневался, что следом за ним полегло множество драконов, его друзей и знакомых, любимых и врагов. Сколько? Он терялся в догадках, все чаще в своих оценках склоняясь к преувеличению. Феи! Мао-э-ло не мог себе простить себя за то, что проиграл крохотным феям! Наварх вскоре начал принимать сей факт как должное, как досадное, но терпимое унижение собственного достоинства как военачальника, положившегося на привлеченного со стороны разведчика. Ключевое слово "со стороны". Симпатия там, или внушение — какая разница теперь?! Его провели вокруг хвоста как несмышленое яйцо! Анализируя мельчайшие подробности, на которые во время азарта боя обращаешь ноль внимания, дракон все больше убеждался, что его эскадрой нагло воспользовались в своих коварных целях. Специально ли начальство решило не заострять внимание на так называемых гим-каэлесах, предпочтя наверняка осилить мелочь. Аналитики не брали их в расчет, и правильно делали, но в их выкладки вкралась ошибка в виде Черного Мэллорна. Как он вообще вырос??? Наварх все сильнее убеждался в совершенной глупости — не стоило туда соваться, ох не стоило! Но уже поздно, назад не воротишь.

Дракон не терял внутреннего присутствия духа, хотя периодически выпадал, когда наварх спонтанно сменялся Мао-ю-ло — защитный механизм вдали от настоящего астрала сбоил. Нервишки пошаливали, однако многовековой жизненный опыт позволял пленнику на что-то надеется, не впадая в панику или истерику — до такого даже Мао-ю-ло не унизиться перед врагом. Никогда и ни за что.

Вертикальные зрачки дракона непроизвольно расширились до окружностей, когда перед ним внезапно предстал молодой на эльфийский манер человек с заурядно русыми волосами и аспидно-серыми глазами, холодно бликующими бирюзой. Понимание снизошло внезапно, отчего зрачки стали тоньше игольного ушка, а все остальное глазное яблоко налилось неистовым пламенем ярой ненависти.

Наварх вдруг понял, что его долгие годы гипнотизировали клубы тумана, скрадывая чувство времени, пространства и самого себя, заставляя вести безумный счет. А каждый срав на невыдержанного Мао-ю-ло предварялся вспухшим бугорком на ровной стене серой хмари. Да и само направление логического анализа всей его компании, начиная от внезапно погасшей границе и найденных Врат между планетой и ее спутником, заканчивая его пленением.

— Будь ты проклят, гребаный бог! — Брызжа горючей слюной, прорычал на своем наречии дракон (перевод мягкий).

— Расслабься, — ухнул набатом бархатный голос прямо в драконьей черепушке, оказавшейся будто в царь-колоколе во время трезвона. — Наварх, — тот же лишенный эмоций голос был рефлекторно воспринят взъярившимся драконом через рог во лбу. — Развлекись и протрезвей, дело есть.

Мысли и действия дракона не успевали за прибывшим — в следующий миг в голове через рог, успев протиснуться в самый последний момент, проник сжатый образ полета. Захватывающего полета между безбрежной водной гладью и бушующим над ней штормом, жалящим непредставимо огромные валы невозможно толстыми и неимоверно ветвистыми молниями. В следующую секунду дракон оказался на свободе: тюремная площадка стала взлетной; завеса тумана истаяла, как не бывало; хлынул ливень как из ведра; рухнули узы, держащие дракона за мерина в тесном стойле; словно паром укрыли дракона белесые клубы девственно чистого астрала, пьянящего свободой и хлынувшей силой. Не мешкая и не раздумывая, Мао-ю-ло оттолкнулся наливающимися прямо на глазах буграми мышц лапами, размахнул поистине гигантскими крыльями и заложил крутой вираж. Завершая виток спирали уже с тремя головами и раздувшейся полноразмерной тушей, рассекающей струи и обращающей ноль внимания на ураганный ветер, трепещущий края защищенных мелкими чешуйками перепончатых крыльев. Снисходительная улыбочка человека подстегнула дракона с затуманенным разумом — казалось бы, куда уж сильнее? Плазменный Факел Молний эпицентром охватил воплощение ненависти, безмятежно стоящего на серой площадке. Огненные струи ливня, как ни странно, гасли при попадании в океан, жадно всосавший истинный огонь — от площадки и стоявшего на ней не осталось даже пепла.

Победный рев захлебнулся болезненным рыком — гигантская молния буквально взорвала Среда. Следом грохот разбушевавшейся стихии перекрыл истошный вопль — кувыркнувшийся дракон задел лапами и хвостом гребень громады водного вала, начисто срезавшей кисти и полхвоста. Дернувшийся в Пронзающий Мах дракон в третий раз огласил просторы — его визг от удара всей поверхностью спины и крыльев о нижний край сиренево-черных туч слился с грохотом грома от пронзившей их молнии, придавшей им цвет фиолетовый электрик.

Льющийся с небес водопад теперь причинял нестерпимую боль, хлестая по ранам похуже эльфийских эфирных кис. Трепыхающийся дракон выполнял невероятные кульбиты, в последний момент уворачиваясь от толстенных молний, щекочущих его пузо и обрубки. Он не различал кромки астрала, чтобы сбежать из разверзшегося ада Скользящим Махом, и Пронзающий Мах его уже подвел, выплюнув не над пеленой разгневанных туч, а непосредственно под ними.

Долго ль, коротко ль дракон как птица в клетке бился с Аэром между бушующими небом и водой, но вскоре бессистемные метания приобрели осмысленный характер. Наварх, пользуясь колоссальной энергоемкостью паров астрала, залечил раны, а вскоре мысли Мао-ю-ло вытеснила стихия, и он гневался вместе с ней, клокоча в громовом экстазе после длиннющих огненных струй, коим местные молнии были явно не соперницами. Мучительный полет перерос в ни с чем не сравнимое удовольствие, никогда ранее не испытываемое им. Небесный ящер в безудержном танце проносился над, под и между безуспешно пытающимися его сбить валами. Особый риск приносил наиболее острые эмоции — дракон нашел развлечение пролетать в трубах падающих волн, заостряя когти на крыльях о жадную воду, отчего-то имеющую свойства абсолютного растворителя.

Но все приедается. Наступил момент пресыщения, когда накал эмоций внезапно выцвел и перестал приносить безумную радость. Пришла усталость, забытое ощущение боли в натруженных мышцах сказывалось болезненными ошибками. Наварх наконец-то укрылся за пленкой щита, который тут же привлек несколько молний, бессильно стекших в океан. Пустые головы Лека, Среда и Пака впервые задумались об ужасающей перспективе сдохнуть — дракон никогда не рассчитывал на длительные полеты. Они были непозволительной роскошью для него. Наварх разбрасывал самые мощные поисковые сети, на которые был способен, но они смывались непрекращающимся ливнем уже в полусотне корпусов от него, не принося результатов. Ни единого клочка суши, ни единого ориентира — дракон приходил во все больший ужас, понимая обстановку. Бодо. Он на Бодо!!! Бесполезно куда-либо лететь — за пелену туч не пробиться, чувство астрала отказывало уже в одном корпусе от него, чувство направления вообще взбесилось подобно стрелке компаса в магнитной аномалии.

— Развлекись и протрезвей... — чуждые, но понятные, слова грохотали посильнее молний.

Мао-ю-ло хотел взять упрямством. Ну спал же он веками, так почему не сможет столь же долго поддерживать полет в этой-то прорве энергий? Наварх отвечал, что энергетическое изобилие уже отравляет тело, разрушая ранее знавшее лишь жалкие крохи, достаточные для выживания. Дракон ощущал, как внутри него лопаются сосуды и энерговоды, не выдерживая напора. Несмотря на всю ненависть к врагу, наварх Мао-ю-ло испытывал уважение к нему, пряча страх за храбростью.

— ... дело есть, — всплыла концовка фразы пленившего его бога. В том, что пленитель божественнен, он уже не сомневался ни одним рогом. Объединение разумов высших драконов слишком значимое событие, чтобы прозорливый наварх не сопоставил все известные факты с личностью эльфящегося челобрека.

Будто вторя его мыслям, прямо на его пути из ниоткуда возникла ненавистная платформа с бортиком тумана и внимательным омутом глаз, нереально больших, если начать присматриваться. Пак аж боднул Среда, пустившего слюну идиота — уголок божественного рта дернулся, оставшись приподнятым в полуулыбке. Дракон зло фыркнул, выдув из ноздрей клочки ядовитого пара — он совершенно не производил впечатление обреченного и смирившегося с судьбой, скорее на из презрительного любопытства согласившегося выслушать. Но весь настрой сбил момент посадки, когда со всей очевидностью стало ясно, на какой нереальной глубине океана жизни находится дракон и по чьей воле вокруг него был лишь пар, а не убийственно для него текучий астрал, сжиженный не без участия его обманутых предков.

— Готов внимать? — Хмыкнул бог в просторных шароварах с распахнутой безрукавкой на голом торсе. Однотонный темный цвет подчеркивал радужку глаз, точно так же переливаясь на изгибах.

Нависший прямо над человеческим богом дракон инстинктивно попятился, уткнувшись хвостом в силовое поле, как бы плавно сгущающее воздух по мере приближения к запретной черте. Вся спесь слетела с Мао-ю-ло, даже знаний наварха не хватало для придумывания побега из тюрьмы — не за что зацепиться мыслью.

Дракон все же сохранил остатки былого достоинства, не поддавшись чувству беспомощности.

— Готов, о могучий, — не смог удержаться Мао-ю-ло от шпильки. В нем бурлила здоровая злость, но он ясно понимал, что не время ее выпускать — все бестолку.

— Начну с экскурса в историю, — воспарив до уровня драконьей морды.

Пропустивший саркастическое обращение мимо ушей человек не смотрел прямо в глаза, но ощущения взгляда прямо в душу присутствовало. Если мог, дракон бы поежился.

— Некогда двух и трехглавые особи считались уродскими...

— Врешь! — Рыкнул дракон, чье чувство правды-лжи сбоило.

— Вай, недисциплинированных Наварх, — хохотнул человек-бог, игнорируя опасные кислотные яды, как бы невзначай окутавшие ненавязчивым облаком голову и некоторое пространство перед ней. — Еще рыпнешься — сотру личность, — на полном серьезе выдал человек, одним касанием среднего пальца к носу парализовавший дракона вплоть то глазных мышц. Дракон не уследил, как он преодолел две разделяющие их лапы. — Усек?

— Я тебе нужен, — беззвучно ответил он рогом, не спеша признавать поражение.

— Обратное вернее, — отталкиваясь на прежнюю позицию.

Дракон шумно втянул воздух, но промолчал, неотрывно следя за пленившим его богом.

— Некогда драконы касались астрала лишь во время космических перелетов, активно слоняясь между Изгренгой и Глорасом, — дракон понял, что его нарочито поддевают, но решение выслушать до конца он уже принял.

Пусть балаболит, коль считает нужным. Вера в наизусть выученные предания собственного народа была непоколебима.

— Это два непреложных факта, зафиксированных на Пантеоне. Все изменилось, когда нашли способ буквально сращивать астральную и тварную оболочки на стадии яйца — это отразилось на высиживании яиц с потомками первой волны преображения. Изменения сулили и в конечном итоге принесли потрясающие результаты. Гений того времени смог невероятно ускорить рост усовершенствованных драконят в своем инкубаторе, и он почитал многоглавость за силу, дарованную лишь избранным. Венценосные маги-драконы это убедительно доказали тогда и доказывают сейчас. Оборотной стороной согласно всем его теоретическим выкладкам по техническим причинам стала невозможность смены облика на гуманоидный, вообще на какой-либо другой, — уточнил чуть улыбнувшийся, видя еле сдержанный порыв. — Я излагаю факты, собранные по крупицам — Пантеон далеко не всеведущ. Продолжу. В последующем конфликте интересов единомышленники гения превратились в конкурентов, вынужденно окопавшихся на Рухме. Так случилось, что все оставшиеся на Глорасе драконы одни потеряли, другие в силу личного могущества и прилагающейся к нему лабораторной юности лишились разума, отвлекли от бывших союзников новоявленного бога-императора насущные вопросы, зато другие продолжили исследования. Я не могу утверждать, кем были ушедшие с драконами и какова была их численность вместе с измененными яйцами. Исходя из результатов слежки ха последние годы и анализа твоей памяти, Мао-ю-ло, существование улучшенных драконов-оборотней очевидно. Неясен момент, изначально среди обосновавшихся на Рухме были оборотни или этот признак все лишь талантливо закреплен в потомстве. Как бы то ни было сотоварищи гения, имея в руках кратонный кристалл, смогли доработать процедуру, применяющуюся и по сей день. Суть такова: присутствующие в каждой кладке особи, в простодраконье зовущиеся ущербными или задохликами, на самом деле тщательно скрывающиеся оборотни. Одних оставляют латентными, "вылечивая" чаще всего самок, другие терпят унижения, пока не дойдет очередь на тело. Поскольку всех обычных уничтожили, измененные стали стандартом с промытыми мозгами, воспитывающимися с ненавистью к предателям-эльфам. С веками измененные лишь матереют, тем более, когда созданы все условия. По понятным причинам среди драконов обоего типа существует трехступенчатая дифференциация по силе. Когда созревает задохлик и парный ему стандартный дракон, лучше из той же кладки, происходит слияние с оборотнической доминантой. Преобразовав драконий облик в энергию, оборотень подобно паразиту прицепляется к донору в самый уязвимый для него момент — выделение дополнительной головы — и захватывает себе новое тело, сращиваясь с ним. Чем матерей оборотень, тем больше голов он сможет подмять под себя, но максимум три, выяснено опытным путем. Правящая каста оборотней очень внимательно следит за прогрессом каждого индивида, кого-то притормаживая, кого-то ускоряя. Трехглавые — самые лакомые кусочки, но больше пуза не слопаешь. После слияния голов не прибавляется, поэтому под чутким руководством личина прежнего владельца тела замещается постепенно, превращаясь в так называемый балласт, навсегда останавливающийся на достигнутом. С годами оборотни поумнели и поумерили аппетиты, потому эскадры формировались в такой спешке и так, чтобы на Рухме остались все оборотни, включая недотянувших до четвертого имени. Несколько лет длилась зачистка и оплакивание зверски убитых, а потом героев военной компании пустили на алтарь слияния, втихую радуясь и относительно удачно свершенной мести, и удачному сбагриванию лишних морд, позволившему кардинально изменить политический строй. Единственная глупость, что они совершили, это замахивание на пьедестал Пантеона. Я драконам не простил своей боли — на Рухме всех оборотней, старых и новых, постриг натравленный мною Жнец. После него, правда, еще наделались, но я уже остыл, да и нечета они прежним.

Мао-ю-ло пребывал в ошеломлении — все прежние острые углы его общества с новым видением легко увязывались. Но во что?!! А последние комментирующие образы с расправами над мнимыми и настоящими друзьями, оказавшимися совсем не теми, за кого себя выдавали, вообще выбило его из потока и заставило кувыркаться в свободном неконтролируемом падении. Наварх разбился о скалы, когда добивающим образом пришла информация об уничтожении вообще всех вторгнувшихся на Глорас драконов. Мао-ю-ло впервые узнал о себе что-то новое — он способен плакать огненными слезами! Правда, осознание этого пришло много позже, когда весь израненный во второй раз вернулся на площадку к во второй раз восставшему из ничего человеку-богу. Он не хотел верить и не мог не поверить. Наварх не смирился, но подчинился обстоятельствам.

— Чего... Зачем я... вам? — С трудом подбирая тон и содержание под холодным ничего не выражающим взглядом.

— Спарринг партнер. Перед тобой примитивная аватара, оной достаточно для тестирования и оттачивания моих способностей. У тебя богатая база, хорошая подготовка, высокий уровень силы. Самое и то для меня. Здесь, на Бодо, под покровом грозовых штормов наши занятия останутся незамеченными.

Дракон нервно рассмеялся.

— Ищи...те другую тушку для битья!..

— После тренировок со мной станешь наместником бога на Рухме.

Дракон искренне и рокочуще рассмеялся.

— Да мне насрать на тебя из облаков! Я бы с превеликим удовольствием испепелил бы тебя, крысёнышь. И крылом не взмахну ради твоей учебы, делай что хошь, — горделиво приосанившись. Видно было, что он основательно выбит из колеи и толком не переварил возможную гибель всех соратников.

— Меня не надо учить — я уже извлек твои гены и память, — оглушающе рыкнул аспидно-серый дракон, более изящный и смертоносный, чем захлебнувшийся смехом собеседник, выпучивший глаза на мгновенную смену облика (площадка как бы сама собой раздвинулась для вмещения сразу двух драконов. — Мне нужно отрабатывать навыки и способности с заинтересованным в том же партнером, — рявкнув в обалдевшую морду с превышенным лимитом удивления. Сколько бы не было выдержки у наварха, психологический прессинг сделал свое коварное дело, расшатав нервы.

В следующее мгновение головы растроились — одну подхватил Зефир, вторую Лейо. И Личность Мао-ю-ло перестала существовать. Первоначальный план предусматривал завершение гипнотического кодирования, но я рассудил иначе, тем более он сам развязал мне крылья. Тьфу ты! Заодно потренируюсь в создании и шлифовании ИЛ.

Первая примитив — агрессия по отношению ко мне до полного истощения, сон, повторение. Цикл предусматривает подсознательное самообучение во время оздоровительного сна. Последней каплей моего решения, кстати, стала учеба. Эльдарам ведь нужен драконий наставник! Главное обстряпать так, чтоб не придрались — золотисто-панговый дракон с радужными хрустальными перепонками. Типа кровь слилась и так далее. Тем более частичка его крови рано или поздно соберет вокруг него всех эльдар первой волны — это устроить проще простого. Главное продумать все нюансы легенды и личности ее повествующей — за этим дело не станет. Как минимум слепки с двух драконов у меня есть, намонстрячим чего-нить эдакое.

Я бы мог выбрать другую линию поведения с бывшим навархом, подобрать иные слова, интонации и позы. Но зачем утруждать себя? Ему дали кучу времени на осмысление, а он вдруг не поверил. Зря столько распинался перед ним, надо было сразу гробить. Хм, зато местами его полет воистину завораживал. Что первый, что второй.

Непростительно! Как?! Как я мог забыть о знаниях для второго облика эльдар?! Вот что значит давящий груз, отнимающий львиную долю концентрации. Ладно бы у конкретной части мультиядер, так нет же, у каждого пропорциональный ломоть. Благо вовремя вспомнил! Все же, ответственность за их превращение за мной, и совесть, вот, поганка такая, раскричалась благим матом. Что ж за день такой невезучий? Ах, первое арота на Глорасе... Йейль, я даже забыл о календаре, с головой уйдя в свои проблемы, да и эти не напомнили. Ял, ял, ял! О чем я еще мог забыть?!

Точно! Посланцы, ё..е засранцы! Тэкс. Сидус-Сейф привлекать категорически воспрещается, и ежу понятно. Хм, ректор АЗУ. Верно! Себя он возвысил, браслетик для сливания инфы у него имеется. В общем, операция по захвату и ликвидации с его педантичностью пройдет без сучка без задоринки. А благодаря подвижкам в понимании Муэра и своевременному патчу для Триангланума и Скайтринкса граница будет наглухо закрыта — пересекшие или заступившие в обход официальной перевалочной станции подлежат немедленной деструкции. Ммм, не страшно усилиение АЗУ за счет обращенных в кристаллы душ инопланетян, тем более копии их магических приемов и техник окажутся и у меня.

Дивусвизио бесподобен, спору нет, однако наработанный другими багаж магоструктов и простеньких магем лишним не будет, даже при их узкоспециализированной направленности — все сгодится где-нибудь и когда-нибудь, ограничиваться способностями я не намерен.

Эх, жаль нет возможности развернуться на полную! Как ни прискорбна зависимость от сезонных грозовых бурь и обратной стороны Бодо, но от нее никуда не деться — прикрытие, чтоб его! Зато Драголис оправдал себя на все сто. Замечательная поделка получается, еще немного огранить и пошлифовать, так и не стыдно будет выпускать в мир. Досконально проверить прошлое ни Лисауста, ни Вэйшена с Мао-ю-ло возможным уже не представляется, потому легенда моего Драголиса безупречна, как и умения. Царь Ориентали, естественно, пригрел в Кроне столичного Нордрассила молодых эльдар, никто из его окружения и пискнуть не посмел, пребывая в полнейшем ауте. Сделать прибытие эльдара-наставника, из смешенной крови возродившегося внутри Пинга и Понга, помпезным? Скромным? По идее, я его уже елико возможно выдоил и поправил, гладкости внедрения ничего не должно помешать.

Хех, а первый блин вышел комом, почти. Чрезвычайно агрессивная и умная тварь получилась, меня в драконьем облике разделывала в пух и прах в первые же секунды боя. Штамповать дублей я мог до умопомрачения, потому только возрадовался возможности экспресс-методу обучения трюкам и воздушной акробатике. Раз Сферос не держит прямого попадания, то я, естественно, принялся активно тестировать и наращивать возможности отклонения огненных струй хитрой бестии, которой мой Рэй что щекотка, не боле. Заодно поднакачивал Иммун и Сенс. В общем, когда сезон кончился, я вполне поднаторел в увертках, став повышать уровень на другом плане — облачная пелена вполне закрывала действия золотисто-пангового дракона, никаких выбросов силы из-за столкновения молота и наковальни, тем более я тогда нащупал возможность преобразовывать чужую энергию в собственную защиту и способ вовсе избежать разбрызгивания маэны и шматов проверяемых в боевой обстановке плетений. Никто не чтил дуэльный кодекс — грязные уловки множились с обеих сторон. Уже к следующему сезону зверская агрессивность была выправлена в холодную расчетливость, на порядок повысив сложность тренинга. Впрочем, азарт, с которым я раз за раз кидался в бой ни с чем не сравнить — я упивался битвой, наслаждаясь каждым смертельно опасным мгновением. Какое там расстройство из-за проигрыша? Своему же творению? Не смешно, зато безумно интересно! Я кидался и в близкий контакт, орудуя лапами и хвостом, сек крыльями и пытался насадить на рог или попробовать на клык. Круговерть чешуй и когтей великолепно сбрасывала напряжение, позволяя забыть о добровольном заточении. Но, как говориться, делу время, а потехе час. Эх, отлично оторвался!..

Кстати, заодно прояснил с ЗИМами. Видимо, Окладон нарвался на какую-то завлекательную прокламацию — наверно, по указу Верховного Бога основательно почистили ряды магов вместе с хранилищами знаний, что не мудрено. До исторических фактов мне добраться не удалось, но выуженная информация оказалась весьма красноречива для вывода: предтечи основательно намутили, запудрив мозги даже богу-императору, у которого сорвало крышу на почве божественного Источника. Странно, что и Давжогл не в курсе. Хм, хотя он-то как раз пользуется исключительно предложенным Окладоном вариантом, а на самом-то деле ЗИМ основано на когерентности магополя Ра и личного биополя асма с коэффициентами на основе свойств эфирного и астрального тел. Проще говоря, зерно истинной магии это псевдоисточник, внутренний усилитель магического дара и расширитель энергетического резерва, заполняющегося маэной, получающейся при определенном бессознательном переходе тонкой энергии астрала в грубую эфирную. Можно сравнить с гидроэлектростанцией — Пантеон содержал подробные указания по ее возведению в собственном теле. Чародеев же можно сравнить с АЭС — чуть что не так и рванет дай боже как! Аналогия топорна, к сожалению, но я предпочел оставить технические подробности Абиоку, дабы не засорять свой уголок сознания. Любопытно, что у чародеев, по сути, обходной маршрут получения энергии — это гораздо более сложный путь, без зерна упирающийся в мерцающий тупик. Хм, и ноосфера тщательно блюдет тайну зерен, как все гениальное, чрезвычайно простую — ритуал инициации мага донельзя прост. Хотя, кажется, омрахум додумались до синхронизации, ведь псевдоисточник не отсвечивает сиянием, а ни с одним из них я лично не общался для вынесения конкретных суждений.

Своему спарринг-партнеру я внедрил ЗИМ, проведя комплекс исследований. Все же измеренная удаленно модуляция вибраций омрахум схожа, но в одном месте имеется принципиальное отличие, если не ставящее жирный крест, то уж точно вводящее в сомнение. Ну да ладно, главное у Драголиса теперь есть Аюуо, посох-кольцо с дополнительной функцией инициации магов-эльдар. Кстати, своей аватаре я тоже сделал синхронизацию с дробными коэффициентами, справедливо побоявшись скачкообразного роста и спонтанного выброса океана энергии. И прорву времени потратил на эксперименты с еще тремя магополями, читай аурами собственной, Лейо и Зефира. Впринципе, механизм адаптации синхрона к новым условиям сложностей не вызывает, к тому же легко становится навыком и работает на подсознательном уровне. Сопоставляя масштабы, я пришел к выводу: при соответствующем развитии Сенс вполне способна уловить столь малые возмущения, отделив их от множества схожих и скученных источников колебаний. Правда, когда точка интереса расположена на пересечении четырех магиполей, то сложность возрастает на степени, кстати, плюс или минус одно существенной роли не играют. Как жаль, что перспективные исследования пришлось свернуть — возросшая интенсивность порождала выходящие за Муэр остаточные явления, демаскирующие.

Глава 22. Гиты

— Спасибо, достаточно, — проглотив очередную ложечку овощного пюре.

— Мы уже полностью выздоровели, — вторя побратиму и отказываясь от очередной поднесенной ложки.

— Надо доесть, — терпеливо отвечает Хоан с жалостью в глазах.

Его волосы собраны в пучок на макушке, кончик хвоста щекочет шею. В отличие от дуота Енго, посещающего и справляющегося о здоровье раз в месяц, братья Эёух часто кормят и всячески ухаживают за душевнобольными, подчас не способными подтереться. В редкие проблески сознания Пинг и Понг почти ничего не помнят из того, что было в прошлый раз, иногда делают предсказания, пустяшные, но тем не менее.

Помещение не похоже на анфиладу гостевых апартаментов, но, тем не менее, оно отдельное, правда, являющееся одним из группы, отведенной чете их хозяев. Вообще, под спальный десятиэтажный сектор гитов выделены большие площади между двух стволовых веток Кроны мэллорна — по бокам учебно-тренировочные залы. Стоит отметить каскад бассейнов, сопоставимых размером с футбольным полем — они расположены вертикально в шахматном порядке — четные слева, нечетные справа. Вода из верхних переливается, очищаясь, в нижние. Тут есть и простой водопад через край, и фонтанирующие струи, и прохладный туман, выпадающий ливнем в паре метров над водной вовсе не гладью. Мшистые водоросли и длинные подводные лианы — великолепное место для учебных заплывов и отдыха.

У каждого дуота-гита есть собственная комната размером со спальню гим-дуодека, которую братья вольны обустраивать по собственному вкусу. Пять в ряд по обе стороны, справа юноши, слева девушки — смешанные дуодека сделаны специально. В конце общая на коридор открытая омывальня, схожая с таковой в гим-листе — обзор на бассейн и открытые площадки отдельных ристалищ. По другую сторону от радиального коридора с лучами дуодеков жилье деканов, в конце — центурионовское, рядом с которым отвод к тренировочным залам Ясеня, Клена и Дуба. Отходящие от радиальной ветки боковые несущие сужаются, потому дуодековские коридоры конусообразны — на утренней гимнастике две шеренги прекрасно видят направляющего. У титов нет: намека на скученность и тесноту — всюду простор; звена — только одна центурия с декуриями дуотов, что подчеркивает и подстегивает братьев как единое целое. Так же смешанный состав стимулирует общение между полами.

Распорядок первой половины дня в гимназиуме не шибко отличается от гимназийского: гимнастика, тренировка, утренняя трапеза в общей столовой, обязательные предметы по интеллектуальной, физической и магической подготовке, дневная трапеза в общей столовой. А вот вторая половина дня целиком и полностью в распоряжении алсов, включая алькену, ужин и ямча, собирать, хранить и готовить продукты для которых они вынуждены сами, пользуясь лишь тем, что сами же и сделали. То есть, посуду, холодильник и плиту посвященные в гиты организовывают для себя сами — въезжающим достаются голые стены и пол, а выезжающие стараются не обзаводиться лишним барахлом из-за частого тасования составов декурий. Однако излишняя аскетичность обстановки моветон. Так же гиты самостоятельно организовывают свой досуг, посещая не привязанные к центуриям мастерские и клубы по интересам. Кстати, мапуж после пятой цепи популярностью не пользуется (и века назад не пользовалась), а из-за шахмат сёги и го образовалось целых три новых профессиональных клуба, помимо прочих.

Стоял разгар дня, на окнах трепещет тюль, за которой шепчутся листья, шумят насекомые и щебечут птицы, журчит устроенный Олкосианэ фонтанчик с каскадным водопадиком. Еще тонкие и почти совершеннолетние братья Эёух кормят побратимов Панг, уже много (относительно, конечно) лет отзывающихся только на Пинг и Понг. На сей раз пряное пюре сладковато, впрочем, другое для них дуот-кормилец не делает, хотя прекрасно умеет — все дело в сочетаниях целебных трав, проясняющих разум.

— Мы сыты, — мягко отрезал Пинг мыслеречью, не желая открывать рот. Этот вкус на языке, мягко выражаясь, приелся.

Пары глаз встретились, сложно расцвеченная изумрудно-травяная яшма с коричнево-красноватыми прожилками и серый мрамор с радужными бликами. Первые не увидели во вторых прежних колодцев в бездну, не ожидали заметить.

— Каша полезна, Пинг и Понг, — вслух ответил Хоан уговаривающим тоном. — Осталось две ложки и пойдем на прогулку.

— Вы куда сегодня хотите? — Спросил Хуан, за последние пару лет привыкший к прояснениям сознания в его присутствии. Его рука не тряслась, терпеливо ожидая, когда рот Понга откроется.

— В дубовый зал или Мэл, — не открывая рта.

— Вот доешь, Понг, и пойдем на трибуны ристалища, я покажу... — братья давно выучили, что потокать капризам вредно для самих же больных, которым запрещено посещать тренировочные залы, как и многие другие места — сервам не положено. Дуот Эёух вынужден был смириться с этим статусом заклейменных, коих кормил — это был их выбор еще в тум пору.

— Нет, — твердо отрезал Понг мыслеречью, оборвав чужую речь. Теперь точно чужую. — Мы полностью сыты и здоровы, — произнес он вслух, отодвигаясь на добротном стуле от массивного резного стола.

Вся мебель и вся посуда тут были сделаны из древесины мэллорна. Пинг и Понг не слыли буйными, но то и дело случались вспышки с выбросами адреналина в кровь или маэны в окружающий эфир, все же поврежденные организмы несмотря ни на что продолжали расти, и все химические процессы в крови протекали в целом нормально.

— Хорошо, — слегка напрягся Хоан, но препятствовать не стал, вернув ложку к недоедкам. — Вот, выпей, — протянув одновременно с братом деревянные кубки, в которые привычно "незаметно" ранее добавил быстрорастворимый порошок.

— Регулярное питье полезно, — всем своим видом убеждал Хуан, сделавший маленький глоток предлагаемого сока, внешне похожего на березовый. Но подошедшая к окну пару на это никак не отреагировала, предпочтя уделить внимание веснушчатым листьям чрезвычайно привередливого комнатного растения в большой кадке, создающей кокон с микроклиматом. Комната, конечно, не была целиком оббита перинами, но обережные руны на оборотах пасторальных картин и многое другое обеспечивало не только уют, но и безопасность как самих проживающих тут, так и окружающих от них. Это обстоятельство удручало наконец-то очнувшихся побратимов, выпущенных из ловушки измененного состояния сознания с казавшимися бесконечными сновидениями, повторяющими реальность.

— Пинг, Понг, как не стыдно? Заботливый дуот Эёух плохого не предложит, — вплыла в светлую и хорошо проветриваемую комнату эльфа со смазливым личиком и ростом чуть ниже самих парней. Ее муж в данный момент отсутствовал, курируя группу алсов, активно готовящихся к завтрашнему ночному дежурству в Чёча и заодно к близким экзаменам.

Оба названных машинально обернулись, заглянув и ей в пепельно-голубые глаза, действительно лучащиеся заботой без единой толики жалости, ни к себе, ни к окружающим, в частности, Пингу и Понгу. Она не видела ни разу той глубины, что довелось Хуану и Хоану. Когда их взгляды пересеклись, любящая приемная мать заметила разбудившие эту самую любовь искорки, на сей раз испытующие, но по Раледо настолько родные... Ее лицо сразу потеплело, что не укрылось от братьев, следом на нем появилась тень обеспокоенности, когда Пинг и Понг понуро отвернулись к не приедающейся для большинства эльфов картине волнующейся ветрами листвы. Пока ситуация не выбивалась из десятков подобных. Дуот Эёух давно свыкся, что его интуиция молчит, когда дело касается Пинга или Понга, то ли реально сервов, то ли возможных официальных приемышей в чету цео, их содержащих. В его реакции больше не читалось смущение — оба отточенными движениями при помощи магии очистили посуду и вернули ее в сервант, где вместо вин содержались лечебные настойки.

— Заботливые? — Нейтрально переспросил Пинг. Всеуровневый контроль за проявлением эмоций со временем отшлифовался.

— Да, — с чувством уверенности, — так поступают друзья, — на самом деле желая им добра.

— Понимаешь...

— Как бы это помягче выразить... — тоже вслух, тоже развернувшись лицом к остановившейся в шаге от них женщине.

У дуота дернулись уши и в зрачках проявилось волнение.

— В их глазах долг и участие замешены на жалости, а не хотя бы на сострадании. В твоих же есть вера, надежда и любовь, в точности как у признавшего себя нашим папой, мама... — говоря по-семейному и так, будто кроме них в комнате никого нет.

Они одновременно шагнули друг к другу, крепко обнявшись, а братья Эёух раззявили рты и забыли, как дышать.

— Они поверили в диагноз старших, проводя с больными нами чрезмерно личного времени — они знают, что мы не лжем, но почему-то не поверили в наше признание о наконец-то наступившем полном выздоровлении, в упор не понимая, что все предыдущие слова о здоровье относились к физическому телу, и продолжая пичкать нас ставшими вредными лекарствами. Они оба утратили веру и надежду, и любят не нас, а могущественного призрака из прошлого с покалеченной памятью и сутью. Для них забота уже обратилась долгом, который в следующем, выпускном, году станет весьма обременительным. Они не поняли простой истины — частичка Бога живет в каждом асме. Большая или малая, худая или благочестивая... в каждом, даже в братьях Аёыл. Они вроде как сдружились со спрятавшимся в нас Гаером Моара Крон-Ра, но мы уже не сосуд для него, да и отошел он в тень перед самым клеймением. Они числят в друзьях Гаера, больше не веря и не надеясь на встречу с ним, а вовсе не меня с Понгом, жалких опустошенных сосудов, разделявших все переживания и жизненные перипетии... — отправил Пинг сложный мыслеобраз.

— Наше последнее к тебе обращение-совет, бывший друг — прими всем сердцем Араса, Эёух, иначе станешь первым и единственным из драконьего Юнитас, кто провалит ритуал совершеннолетия по причине неустойчивой психики. Забудь Гаера и вычеркни из круга общения меня с Пингом. Мы все сказали. Проваливай отсель!

— Нет! — Дуэтом прошептали братья сквозь зубы. Их щеки и уши пылали едва ли не праведным огнем, они опустили очи долу, не в силах смотреть на семейную сцену воссоединения. У них сопоставились в голове мертвецкие сны декана Шофхаррэ, некогда их Акипцео, сервов, некогда бывших дуотом Пангом, и оговорки полуросликов, умеющих гораздо теснее обычных эльфов общаться с деревьями, почти как они.

— Твое тугоумие просто восхитетельно! — Язвительно воскликнул Понг, нехотя отсранившись, уступая Пингу. — А если так? — С горечью... Дуот Эёух дернулся, как от пощечины, и тут же мшарнул прочь.

— Понг, милый... Зачем ты так с ними? — Сколь не была велика ее радость, но голову она сохранила. Хотя безоговорочная вера мужа охватила и ее, с виду тонкая и хрупкая Олкосианэ имела свой взгляд на мир, и сейчас он упрекал.

— Чтобы отвратить скорбное будущее, — дав женской руке пройтись по смуглой щеке и задвинуть за ухо панговую прядь шелковистых волос, которым Хуан не давал превратиться в патлы в не меньшей степени, чем она.

— Почему они тамк ушли? — Смягчившись. Одно дело ухаживать за не осознающими себя больными, и совсем другое за нормальными. Хотя, что такое норма? Это как с правдой, у каждого она своя.

— Мы, — начал вместо побратима Пинг, — дали заметить себя их интуиции, вот она и возопила во все горло, — приглашая присесть на кушетку.

Посидели, помолчали, подождали. Внезапное появление Шофха никого не удивило, разве что жена на миг одарила мужа осуждающим взглядом — как же ты бросил алсов в столь ответственный предэкзаменационный момент? Но муж не заметил его — пронзительные лазоревые глаза всматривались в Пинга и Понга, сидевших по бокам и с замиранием сердца следивших за реакцией самого дорогого им эльфа. Раньше они бы повисли на нем, но теперь сперва у Пинга едва ребра не захрустели, потом у Понга.

— Рассказывайте, — произнес декан, когда семейные нежности поутихли, и они все сидели на мягком диване в виде подковы, охватывающей ажурный столик с явствами. Олко была смущена и в то же время благодарна за то, что оба побратима, ее неифициальные приемные сыновья, устроились рядом с ней и позволяли ее рукам всякие ласковые вольности.

— Личность Лисауста закончила диффузию с кровью дракона. Мы решили, что взрослый эльдар и наставник полетов для молодежи более востребован и полезен, чем мы. Вот как завершились все пертурбации с его новым телом, так Драголис и отправился в столицу, захватив с собой соглядатая-раэкапу, а мы остались тут... — нежно прижавшись плечами. Олко старалась не показывать свое волнение на прозвучавшую информацию.

— Найзарраэль, — бывшего легата вернули в другом качестве непосредственно перед первым выпуском эльдар, — бы и так все поведал деканам через несколько недель, но, думаю, вам не откажет в срочности, подробно все расскажет и покажет.

— Я так и знал, — расплылся эльф в дрогнувшей от светлых чувств улыбке.

Вся его рельефная фигура выражала облегчение, расслабились напряженные мышцы, чуть выпятилась грудь, пропала едва заметная ссутулость — плечи расправились, сбросив груз переживаний. Пропала внешняя зажатость. При жене он не позволил увлажнившимся глазам протечь, словно прохудившиеся водопроводы. Лицо приобрело умильное выражение с примесью какого-то детского счастья. Именно он возился с Пингом и Понгом, предпочитая действовать вручную, а не магией, чтобы руки касались тел — он вел себя с больными как с младенцами, иногда даже сюсюкаясь, когда никто не видит. Приемные дети не преминули одарить ими признанную семью благодарностью.

— Теперь вы согласны на усыновление? — И сам смутился вопросу, прозвучавшему неожиданно робко.

— Мы и так ваши, — тихо ответили два голоса.

— Но не стоит городить трудности там, где их можно избежать ожиданием, — продолжил Пинг в одиночку.

— Разумеется, — любя потрепав за плечи.

— Пообещайте беречь наши чувства, — вышло резковато и почти обвиняюще.

— Мы постараемся, — так же тихо на два голоса. Они не могли обещать.

Этот вечер они провели в узком семейном кругу, наслаждаясь обществом друг друга, несмотря на шероховатости их отношений и положений.

Утром тренированные ясновидцы подглядывали за тем, как протекал день у гитов, чья чувствительность не позволяла заметить нестандартно ведущееся наблюдение — пронаблюдавший за ними весь прошедший вечер дуот Эёух вот только получил отворот-поворот. Оба брата как в рот воды набрали и ходили мрачнее тучи, а утром как не стой ноги встали. Если вчера сорвавшийся с тренировки декан, заперевшийся на весь вечер, вызвал лишь недоумение — приступы были в порядке вещей, — то суровость, налетающая на декана при виде братьев, и черная угрюмость дуота уже вызывали вопросы, в том числе и у начальства. В тот день чета произвела проверку, оставив побратимов наедине друг с другом до самого отбоя, желая, чтобы другие старшие удостоверились в выздоровлении. Пинг и Понг закрылись только от ясновидения, оставив в покое "жучков" — пусть, главное в мозг не лезут, уже несколько лет как. Вот если полезут, тогда да... У обеих сторон существовали и другие причины — к слову, информация о Драголисе из и в столицу пересеклась по времени отправки. Конечно, по неконтролируемой правительствами системе сейф-связи, как окрестили ее некоторые умники, разошлись скупые строчки о прибывшим в столицу и наведшим тв ней шороху крайне необычном драконе, на поверку оказавшимся взрослым эльдаром, но алсам ни-ни. Тысячелетиями старшие успешно фильтровали информацию для своего подрастающего поколения. Еще, скрыть такоме!!! Старшие смуглокожие эльфы не в диковинку, но всегда в качестве безвольных подопытных — никакого перекрестного общения. Определенно у гитов возникают безответные вопросы, и начинается мандраж — тема братьев и сестер в разговорах со старшими запретна, это правило жестко вбивается еще в первой цепи.

Пинг и Понг скользили вниз с десятого этажа-яруса вниз вдоль уборных. Более старшие отлично контролировали свое возбуждение — вид моющегося противоположного пола не приедается, особенно после знакомства с обоюдным оргазмом с другим оттенком кайфа, но пресыщение определенно достигается. Казалось бы, вроде пора было бы уже насытиться ежедневными видами голых натур, ан-нет — оши давят на психику и гормональную систему, преследуя несколько целей, одна из которых это выдача дозы утром, чтобы в остальное время до самого вечера алсы не отвлекались от занятий. Вот смазанные полным маэной зеленоватым гелем ладошки юркают в пах, учащенное дыхание кое-где завершается даже дружным белесым выплеском — утренняя гимнастика опустошает головы, настраивая на учебный лад.

Впрочем, у выпускников уже совсем иные заботы, они готовятся к самому важному рубежу в своей жизни, им некогда тратить время на похоть. А вот самые юные гиты сплошь с ломовой эрекцией, с некоей бесстыдной гордостью выставляемой на показ, и с то и дело распускаемыми руками, будто в пятой цепи не наигрались — но там все больше со своим полом, а тут ведь надо обязательно покрасоваться да похвастаться.

Гиты кленовые и ясеневые залы посещают самостоятельно в свое свободное время, а по утрам усиленная тренировка в Дубе или Мэл, где тренировка напоминает репетицию цирковой труппы, отрабатывающей командные акробатические трюки с повсеместным применением магии. Нормативы таковы, что без регулярных посещений Клена или Ясеня в них не уложиться. Большинство бы из Древа Оккидентали от подобных нагрузок пришло бы в неописуемый ужас и попадало бы в обморок.

Утро, в целом, прошло неинтересно — большую часть времени Пинг и Понг продолжали переваривать порции воспоминаний абиока и сопоставлять свое развитие с таковым у гитов, чьи доппельвита постоянно устраивали гормональные микровзрывы, научающие самоконтролю и благотворно влияющие на рост магических и физических возможностей и потенциалов, повышающих автономность эльфов, зависящих от разливаемой маэны мэллорнов или природных источников, повыведенных на Оккире. Когда реджис Ориентали вырастил множество мэллорнов, он на порядок превысил необходимую норму для своего Древа, ведь естественные источники остались в целости.

Днем сплошные занятия, особую зрелищность носят поединки и схватки, совмещающие магию, рукопашный и оружный бой. Так же стоит отметить лепку — особый минерал специальным образом обрабатывается так, что "перчатками из маэны" из него лепят, как из пластилина. Окунание в кипящий раствор и получение либо стойкого лакового покрытия с разрушением эффекта плистичности для сохранности фигуры, либо "опускание" в материал, порой многоразовое — пленка захватывает тонкий слой, скажем, мрамора, и получается как бы выполненная целиком из мрамора фигурка, которую другими способами обработки того-же мрамора не получить.

Вечером одни занимались плетением мягких ковров, заменяющих татами, другие резвились в Кроне, скача по веткам — и веселый отдых, и развитие координации. Третьи предавались утехам. Сектор легионеров для них был закрыт, но не наоборот — большая их часть толпилась, конечно, на первом этаже, правда конкретно для первого была установлена временная граница — не раньше ужина.

Второй этаж самый нахоженный — здесь практически не прекращались оргии, одна-две на декурию точно, чаще в умывальне с ее маленьким бассейном и такими же прибамбасами, как в залах для облекто гимов. Устоявшейся нормой считалась одна дуота и либо два легионера, либо две пары братьев, либо два легионера и еще один дуот — зажатые между двумя получают самый козырный кайф.

В последующие дни два серва гуляли в компании своих господ, всю первую половину дня и ночь, не покидая их апартаментов. Резонанс оглушительный. И нельзя сказать о плохо сыгранной роли панговых ирокезов высотой с ладонь на поблескивающих в лучах Ра головах — от лба до загривка подобно драконьему хребту. Волосок к волоску, монолитный гребень с тридцатью тремя зубчиками и двумя ушами. А может дело в ярких тряпках и лакированных штиблетах? Ну и что, что последние сделаны из дерева осточертевшего стула, не хуже кожи мягкого после обработки и великолепного древесного цвета, что первые скроены из покрывал, выкрашенных магией в шафрановый, и к ним в комплект из покрашенных в электрик прозрачных зановесок длинно рукавная рубашка с поломи до середины бедер и разрезами по бокам до пояса, в качестве которого выступала полученная из статуэток лента золотого металла, декорированная серебряной тесьмой и пряжкой в виде двух сцепляющихся между собой крутящихся в разные стороны спиралей. Или все дело в матово черных широких ошейниках с мигающими блестками волшебной пыльцы? А может все дело в устроенном во время обеда в малой зале для старших эльфов и ставшим регулярным концерте, чарующие звуки которого благодаря отменной акустике пробирались и в большую для гитов, которых давно уже не баловали музицированием по вечерам?

— Мы не знаем друг друга...

В таком духе Пинг и Понг ответили даже дуоту Хеапу. Дескать, прошло слишком много времени, они выросли независимо друг от друга, а ребячество в гимназии не в счет. Да и не могут рабы знаться с листами. А обеды для старших тем временем сопровождались роялем и флейтой, роялем и скрипкой, роялем и контрабасом, роялем и роялем, роялем и... никогда голосом, ибо не в праве раб раскрывать рот, когда говорят листья. Стиляги Пинг и Понг будто и вправду продавались за шмотки: то шарфик, то галстук, то запонки, то громадная клетка на шароварах, то вплетенная в ирокез тесьма или фривольные кружева у его подножий, то кушак, то пиджак, то фрак. Гардероб рос как на дрожжах вместе с негативом, ибо процветал в гим-каэлесе когда-то посаженный этими самыми Пингом и Понгом разлад между алсами и старшими. Кстати, на место дуота Панга в гимназиум Ахлессен перевели из Кюшюлю дуота Юиёца по настоянию светлейшего князя Лиефтандэра. Ох, и тяжко же на новом месте им пришлось, Цэё и Цао.

— Мы не такие, как они...

Тему часто мусолили в семейном кругу — Шофхаррэ и Олкосианэ осуждали нежелание Пинга и Понга сходиться с другими сверстниками и ровесниками и возобновлять дружеские отношения, но не давили, выбрав политику "капля камень точит" в противовес "лучше жевать, чем говорить". О, Пинг и Понг развернулись в кулинарном искусстве на полную, потчуя приемных родителей всевозможными вкусностями по неизвестным, не считая ресторации в Ламбаде, никому рецептам, уникальным образом украшая каждое блюдо. Шедевры уминались за обе щеки. Различным областям, несомненно, были присущи восхитительные кулинарные особенности по вине растительного разнообразия, поразительно длинное меню бегло изучалось гитами, но для полного охвата нужны многие декады — некоторые избирают дорожку поваров после совершеннолетия. Благодаря пряностям и способу подачи одно блюдо может отразиться в десятке вариаций. Пинг и Понг знали несколько поваренных книг, кастрированных на мясное, но чаще всего выезжали на изменении знакомых эльфам рецептов под призмой химических реакции и отличном знании физиологических и других черт эльфийских организмов. Все же отношение к ним двоим было весьма неоднозначное, а музыкальное сопровождение обедов и свежая струя в ассортименте произведений кулинарного зодчества способствуют примирению с неоднозначным положением и вольностями в поведении Пинга и Понга, подчас ловко издевающихся над этикетом в своей прежней манере, но в гораздо более тонких сферах, выводя из себя всего лишь в масть сложенной парной мини-улыбочкой или неаккуратным движением.

Оба побратима скрупулезно следовали договоренности, избегая контактов, не считая мимолетных, с эльдарами. Как ни скандировали:

— Маэстро Панг!..

Пинг и Понг не спешили, пока их прямо не попросил выйти на сцену Шофх.

— У нас нет прежних инструментов и сил, — глядя в пол, произнес Пинг, когда зал успокоился. Удручающее начало речи, начатой не с приветствий или шуточек юмора, как когда-то. При том, что как раз оркестровая ложа полнилась, и ауры светились здоровьем.

— Посему мы познакомим вас с понятием "кинематография". В программе киносеанса мультики...

Театрально прикоснувшись к клеймам, оба вытянули изо лбов желтоватую дымку, устремившуюся к жгутам ментального интерфейса сцены. На тут же возникшем экране в притухшем свете красиво появилось заглавие:

"Котёнок по имени Гав. Цикл мультипликационных фильмов. Первая серия мультфильма".

Все пять серий с обэльфяченной обстановкой и возрастающим качеством отрисовок, не оставляющих сомнений в происхождении — техника создания на лицо, эм, на экран, в общем, дополнительных пояснений не требовалось.

Двусмысленность заметили — в чем ее только не заметили!.. И взрослые, и дети, и подростки нашли свое. Не сказать, что пять серий (а индекс и таймер давали четкое представление о количестве и времени) провалились, но и на ура не пошли, исключая первые две-три цепи. Мультики не чета экстравагантным танцорам и певцам, плавающим перед зрителями распушившими хвост павлинами или райскими птицами, их презентация прошла на грани доверия к ним как к отличным исполнителям, зарекомендовавшим себя с лучшей стороны. У Пинга и Понга не дознавались о программе выступлений сперва по одной причине, потом благодаря заслуженному признанию мастерства и экзотичного содержания, может и не всегда уместного, но достаточно интересного и не вызывающего массового противления у публики, поддавшейся соблазнам новых ритмов.

Стоит пояснить про праздник. Новый год стал отмечаться отдельным днем, а в целом сдвинувшийся на сутки регламент сохранился практически без изменений: торжественная линейка, церемониальное шествие выпускников и поступающих, веселый карнавал. Переезд. Далее каждая цепь демонстрировала прикованному звену объем новых знаний в виде собственных достижений, плюс приготовленный стазами цепи шикарный фуршет, тематические спектакли и прочие увеселения — вот только у пятой отдельная песня, а гиты устраивали Зрелище, в чем-то подобное развлекательным выступлениям на Махоане, с демонстрацией силы, ловкости, магического дара, вкуса прекрасного, выучки...

В гимназиуме помимо внутренних проводов (и приемов для Ахлессена) устраивались общие сборы, на которых тысячи гитов внимали речам вельможных старших, распределявших молодняк по гим-каэлесам и принимавших кандидатов в листья, напутствуя их перед началом аскетичной подготовки к ритуалу совершеннолетия, присматриваясь в качестве будущих работодателей или сватов. Отмечали и награждали отличившихся, разрешая при распределении взять с собой от одного до четырех дуотов-друзей, чей совокупный рейтинг не позволял последовать за другом. К слову, лишь два года все косились на приписанных в гим-каэлесе устроителе межгимназиумовского мероприятия, потому как на третий год они доказали всем право числиться элитой, а к пятому это право стало безоговорочным и уже относилось ко всему прима-Ахлессену, уже не привилегированному официально из-за отражения атаки драконов, а вполне заслуженному согласно рейтингу алсов.

Солфиала Ахлессена на время превращалась в разбитый на сектора амфитеатр, самый верхний ярус которого представлял из себя заставленное ломящимися от приготовленных пятой цепью яств столами пространство. Торжество отлично совмещало в себе и хлеб, и зрелища, приходящие после официальной части — будущих листьев "накрытая поляна" ждала в другом месте. Под дворцом приемов малышей расположен гигантский подземный комплекс, экранированный со всех сторон — там каждый бывший алс в отдельной келье будет много недель в одиночестве готовиться, придерживаясь специфичной диеты для тела и ума. С присягой есть свои заморочки из-за постритуального отходняка.

Мы в такие шагали дали,

Что не очень-то и дойдешь.

Мы в засаде годами ждали,

Невзирая на снег и дождь.

Мы в воде ледяной не плачем,

И в огне почти не горим -

Мы — охотники за удачей,

Птицей цвета ультрамарин.

Говорят, что за эти годы

Синей птицы пропал и след,

Что в анналах родной природы

Этой твари в помине нет.

Говорят, что в дальние страны

Подалась она навсегда.

Только мым заявляем прямо -

Это полная ерунда.

Синей птицы не стало меньше,

Просто в свете последних дней

Слишком много мужчин и женщин

Стали сдуру гонять за ней.

И пришлось ей стать осторожной,

Чтоб свободу свою спасти,

И вот теперь почти невозможно

Повстречать ее на пути.

Стала пуганной птица удачи

И не верит *ничьим* рукам,

Да и как же ей быть иначе -

Браконьеры — и тут, и там.

Подкрадешься — она обманет,

И вот уже навсегда ушла,

И только небо тебя поманит

Синим взмахом ее крыла. /* Машина времени — Синяя птица */

Никто из собравшихся ранее не присутствовал на выступлениях Пинга и Понга в амфитеатре, но из-за свободного общения (со строгим запретом на выяснение отношений с применением силы) слухами жужжала листва. Здесь никто не скандировал — не та публика. Но просьба была, тем более это престижно, ведь выступали артисты, лучшие из лучших, со всех гим-каэлесов. Собственно, артисты широкого профиля — инструментальная музыка менялась вокалом или красочным шоу. Устроители предусматривали несколько изюминок, вклинивающихся импровизацией в четко отрежиссированную программу, длящуюся много часов кряду (все же единственный день в году, когда можно пообщаться с ровесниками — ментал буквально штормило от потоковой мыслеречи и образов). Вот Пинг и Понг и выступили под аккомпанемент двух гитар, сыграв скорее не бойко и задорно, а гротескно и напористо, окрашивая песню совсем не в шутливый тон. Кстати, все взгляды были прикованы к фейям, все вместе в синхроне изображавшим эту самую диковинную птицу, собравшуюся при первом упоминании — в конце они все прыснули в разные стороны, обретя свой собственный цвет вместе с игривым звоном с крыльев. Это первое появление фей на подобном мероприятии.

И только небо тебя поманит

Синим взмахом ее крыла...

Порой пара гитар производит больший фурор, чем целый оркестр, управляемый дуотом. А может все дело в феях.

Следующее выступление для алсов состоялось лишь а разгар зимы, как не упрашивали Пинга и Понга. Времена года (/*Вивальди*/) в классическом исполнении и как всегда с образным сопровождением. На сей раз не кусочек реальности, а плоское стерео изображение, имитирующее взгляд — братья Эёух забыли как дышать на время всего концерта. Нет, в кадре ни разу не были ни их родители, ни они сами, зато милые животные лизали за нос и по-всякому ластились, летали насекомые, росли цветы и кустарники, вставало и садилось светило, мажа тенями чудесный парк и уютный дом без показа его внутреннего убранства. Мелодия лилась вместе со временем, сочетая в себе разные периоды жизни, объединенные по характерным признакам в четыре сезона. Вот очередной пик с грозой, вот безмятежная тишь да гладь. Старшие и соседи дуота Эёуха сложили дважды два, но Пинг и Понг отказались комментировать, как и Хоан с Хуаном, так до конца некогда данному им совету и не последовавшие.

Эльфы народ чистоплотный и магически умелый, но в данной ситуации двое старших фланировали в фартуках вместе с младшими ради создания предпраздничной атмосферы семейной идиллии, безжалостно разрушенной во время лепки вареников и полусладких пельмешей с тертой овощной начинкой Шофхаррэ, вскрывшим давно перезревший вопрос:

— Как вы видите наше совместное будущее? — Серьезное выражение лица не соответствовало умильной рожице чебурашки на груди.

— Маджестас может начисто избавить вас от сервских клейм, — как бы невзначай и не в своей манере уронила Олкосинаэ, не поднимая головы от фигуристой стряпни.

Не может. Не рабов Его, как бы Он и они не считали иначе. Не важно купил ли, соблазнив, или привязал разделенной памятью — Пинг и Понг крепко сжились с принадлежностью Ему и ценили знакомство с Итолом и Ко. Даже если они сойдут с Его поезда, то это будет всего лишь означать пересадку на другую ветку Его метро.

— В конце гулянки намечается сюрприз? — Задал риторический вопрос Понг. С намекающим заделом.

— Понг, — деланно вздохнул Шофх, смягчив выражение лица. — Мы серьезно. Старшие готовы сделать исключение из правил и принять вас листьями Древа Ориентали без ритуала совершеннолетия...

— Как награду или подарок, — вставила жена.

— Вы же прекрасно понимаете, Пинг и Понг, что ваше сервское положение фикция чистой воды. Или вы хотите войти в семью нашими с женой кровными братьями?

— Скажите уж прямо, что выпустившиеся эльдары, живя и доучиваясь в Ийлафаэль, до сих пор не присягнули Древу, ожидая нашего решения.

— Или знака Гаера, — добавил Пинг.

— Нет, — твердо заявил Шофх, отметя в сторону обидное обвинение. — Это касается только нашей семьи и никого больше, — совершенно искренне. — Мы вас не оставим, и готовы сами встать вровень с вами вместе с Нэранрэ...

— И переселиться к семье в Раледо.

Вид побратимов говорил, что они не заслуживают подобного, но глаза лучились благодарностью и ответной любовью к принявшим их всей душой родителям.

— Спасибо, — тихо ответил Пинг, не поднимая лица. — После нашего выступления вы узнаете о выбранном варианте...

— Хорошо, — чего-то подобного Шофх ожидал, потому произнес не уныло, а с бодрой надеждой и верой, которые еще с четверть века назад ни к кому не питал бы. — Порядок церемонии скорректируют...

Тела Олко и Шофха сплелись в судорогах оргазма, бурного и улетного из-за пристроившихся к ним сзади Пинга и Понга, начавших сладостный улет на миг раньше.

В ту ночь под утро два необычных сперматозоида, телепортировавшись в утробу, вычленили из дружной многомиллионной толпы двух самых матерых соплемеников, слились с ними и затаились перед отвергшей всех яйцклеткой в ожидании своего звездного часа. К слову, у эльфов на генном уровне есть прекрасно зарекомендовавший себя механизм защиты потомства от вырождения, помимо прочих отличий от людей, как то: внешность, в частности, стройность, миндалевидность зорких глаз и вытянутость чувствительных ушей; строение мышц и костей вместе с их расположением, дающим не дюжую силу, ловкость, гибкость; магическая одаренность как минимум слабая врожденная; отсутствие девственной плевы и менструальных циклов; чувствительность заднего прохода; гормональный уровень и мощная регенерация. При взгляде со стороны генный механизм исподволь потворствует разнузданной и безнравственной жизни, у людей частично сдерживаемой запахом, вкусом, моралью — у эльфов дочь физически не способна забеременеть от собственного отца, его братьев и побратимов, от собственных сыновей. Это правило близкородственных связей отражается и на мужчин. Все тот же механизм объясняет клановость, где нет преград для троюродных и двоюродных братьев и сестер, закрепляющих в потомстве отличительные признаки рода. К слову, для драконов генетика не просто существенно отличается от людской, а кардинально — их ДНК пишется алфавитом не из четырех или из пяти, а из шести слов.

Глава 23. Диалог с Флэ

Развели словно лохушку, ткнули фейсом об тэйбл, ялство, лицом в манию величия, вот ж, сс..а е..я! Ну, погоди!

— Не кручинься, — без тени иронии или злой насмешки посочувствовал Флэ.

Буквально на пальцах он мне доказал, что я... Не будем о грустном.

Кем мне дан Зефир? Где мое логово? Вот отсюда и проистекает вся моя хваленая силушка богатырская! Ей-ей, тырю у бога!..

Я не мастак изливаться реками ругани, но душу отвел знатно. Второй и последний поток остановил тяжелый вздох Флэ с помявшимися крыльями. Невольно улыбнулся — жизнь продолжается! Как ни крути...

— Да уж, ну надо же было так опростоволоситься? — Успокаиваясь, сокрушался я.

— Просто признай...

— Да-да, — прервал я его под ехидный смешок. Что поделать, яблоко от яблони не далеко падает, сам вырастил. И не жалею!

— И что теперь думаешь делать? — Переключаясь на деловой тон.

— Вот так вот в лоб сразу и не отвечу, — рассеянно выдал я, после минутного витания в облаках на удобном откидном кресле, трансформировавшемся в качалку, к которой Лейо пристроил заунывное деревянное поскрипывание.

— Тебе не успеть все перекроить, — заметил сын, поудобнее развалившись в специально для него созданной мягкой конструкции. На небосводе замерли Глорас и Рухм, с пролетающего вблизи последнего Бодо мало отличающиеся размерами. Отличная панорама для мыслей о смысле жизни.

— Мне в любом случае придется выходить на подиум Пантеона, — брякнул я. — Хех, от дефилирования не сбежать...

— То будет поступь Державного Бога, — с укоризной. Флэ не одобрял мой настрой, скачущий от пофигизма до идиотизма. — Кончай валять дурака!

— Кто бы говорил...

— У меня не потешные войска! — Обидевшись.

— Ладно-ладно, извини. План по моему "вызволению" из лапок ректора АЗУ остается в силе.

— Я не об этом.

— Знаю... Патовая ситуация: я не хочу брать столько и такой ответственности, но и других не вижу рулевыми.

— Ты это талдычишь много лет. И ничего конкретного!.. Может, хватит увиливать?

— Дался тебе Пантеон! Мы и так остановили экспансию привязанных к водным артериям человеческих государств, излечив от внушенной эльфами лесофобии. Теперь все они успешно осваивают свои собственные территории, не претендуя на соседские куски. Продовольственный кризис миновал, и вероисповедание критики уже не вызывает — никакой насильственной набожности среди людей нет. В мире сложился приемлемый паритет сил, никаких бунтов и локальных воин нет целую пятилетку. Сидус-Сейф отлично справляется с надзорными и регулирующими функциями...

— Шаткий мир, — вклинился Флэ в мой неспешный монолог. — Нет отец, так дела не делаются. И сам не гам, и другим не дам! Сам посуди, расовая нетерпимость осталась, люди множатся и расползаются тараканами, общая напряженность растет. Корпорация щедра, и ей завидуют абсолютно все! Бескрылые, — поправился Флэ. — Разве ты сам не видишь коллапс? Твой способ ведения хозяйства осуждаем сам знаешь кем. Зря ты продал Маргариту, я предупреждал об их реакции — это оружие серьезная угроза для них. Если бы от них не дистанцировался, избежал бы вороха проблем...

— Ага-ага, и напоролся бы на проблемы другого толка. Нет уж, спасибо. Они оба прожили десятки — десятки! — тысяч лет, у них отличная от нашей логика, другие интересы и мотивы, мне понятные лишь отчасти...

— Сам виноват, что Сверьялус и Сипаугрид практически спелись с Давжоглом, — вставил шпильку Флэ. — Твои вычислительные мощности сильно уступают, ты выезжаешь лишь потому, что орешек твоей логики пока не расколот. Пока! — Надавил сын. — Боюсь предположить, что Сипаугрид предпримет, узнай он в подробностях о твоих шашнях с инопланетниками.

— Вот только не надо утрировать или нагнетать обстановку, сын. Или ты заделался паникером?

— С тобой побудешь, так сразу хочется заделаться... армированным адамантием в километр толщиной, — вяло хмыкнул фэйрим.

Мои мысли продолжали бешено крутиться вокруг ЗИМов. В горах во время стычки с мягнами и после я необоснованно считал свой резерв слишком мелким. "Лишняя" маэна, продуцируемая моим организмом, являлась результатом подарка Вратариуса, проведшего меня через жесткую подготовку к его принятию. Тот учебник не врал, но объемы... были попросту подогнаны под расчетные формулы и самые смелые ожидания. Ну не могло быть у тех методик выхода, равного энергии активации портала. Видя окружение, легко и непринужденно пользующееся благами мгновенных переносов, я не отдавал себе отчета в объемах требующейся маэны, в Грузде я не обращал внимание на такие мелочи даже после получения инфэо для единиц СИ, а потом и вовсе не до сравнений, тем более я принял свою уникальность за данность, не кичился, но и не анализировал разницу с окружающими.

Как оказалось, мое дивусвизио — Арасова лапша на мои уши. Ял! Вот и гложут теперь меня сомнения относительно обретенной точки равновесия и нынешней разновидности формы энергетического существования. О том, что все мои беды с излишками сияния от близости к Бодо с его складом астральных сил всей планетной системы, я и сам догадывался, а теперь вот и прямые доказательства появились. Надо же быть настолько слепым!? Ужас... Называется, изучил себя...

Как ни странно, но Флэ абсолютно прав — я вновь бегу от ответственности, как заяц-рысак от волка. Меня приводит в священный трепет летоисчисление с годом, равным обороту спиральной галактики вокруг оси. Тем более я весь дрожу от самой мысли о том, что нынешний Арас всего лишь "умный" мех без оператора, доспех, ищущий владельца, тело без царя в голове. Сколь бы ни была абсурдна эта идея, я не могу ее сбросить со счетов — Арасмуэр условно можно посчитать системой божественного жизнеобеспечения или непосредственно телом с планетами-органами. И вот совсем недавно я излечил раковую опухоль, не спеша разблокировать излеченный орган и запускать непонятный механизм. И мне не в чем винить Зефира, отвлекавшего от самокопания призывами к обеспечению собственной безопасности. Ведь вроде и первый опыт дивусвизио, и возвышение из Вместилища прошли без его участия, спасительная идея с эльфом тоже моего производства. И еще этот ялов карт-бланш под чутким присмотром!.. Играйся, деточка, себе на здоровье!..

Я всегда болезненно воспринимал чужое давление на свою волю, как бы оно не выражалось. И часто смирялся, понимая неизбежность или правильность...

В общем, войдя в права, огребу и обязанности, тут и думать нечего. Вроде уже проходил этот этап, воспоминание о фамильяре на ристалище Кюшюлю во время Пропрепа свежо как никогда, но нынешние масштабы пугают до замирания сердца.

— Тебя коробит зависимость, да? — Утвердительно спросил Флэ в сложившейся тишине.

— Точно подметил... И я засиделся тут. Соприкосновение разумами с ангелами и скрадывает жизнь похлеще какой-нибудь ММОРПГ. Дело ли, иметь свое тело и не пользоваться благами тварного мира? Я полон желаний, а вот ж поди ж ты загниваю!.. Согласен, как-то не вяжется со страхами встретить кого-то более сильного и бездарно умереть... Я не могу поступиться идеалами...

— Что-то ты несешь... каламбур какой-то, — мягко выразился фэйрим.

— Издержки распараллеленного эго. Щиты воли дрогнули и объем удерживаемой мощи угрожающе скакнул. Из-за преображения в энергетического дракона я усиленно генерирую и астральную составляющую энергии. И я пока не осознал, как совершить обратное преобразование энергии в информацию без катастрофических последствий для себя и окружающих. Сам же понимаешь, константа рычага магиполя Ра давит на мое сияние в строго определенную сторону, поиск обходных путей займет время, — без выражения произнес я, будучи ушедшим в себя.

— С чего ушли, к тому пришли, — со вздохом заметил фэйрим. — Лично мне представляется глупым сталкивать между собой точащего на тебя косу Жнеца и раскаляющегося против тебя Давжогла и уничтожать победителя во имя мести. Может спонтанно родиться противостоящее тебе коалиция и у них не будет преград перед уже реальным заточением нас на Бодо, а не твоим мнимым пленом у ректора АЗУ. Изничтожить силенок не хватит, а вот приструнить зарвавшегося юнца и запереть до поры до времени вполне. Сам же выпустил радиоволны, вот они и общаются активно — это гораздо удобнее посредничества Посланников, тобою же изничтоженных на корню. В новом свете тебе выгоднее укрепиться на тронном пьедестале и делегировать все прочие престолы.

— Ты постоянно за это ратуешь, я в курсе. Однако ты выпускаешь из виду Муэр. Как только я воссяду на законное место, заявив о себе во всеуслышание, планетарная зашита отключится. Это приведет к тому, что вся выкристаллизовавшаяся на Бодо энергия хлынет на свободу — маэна геенной огненной выжгет бездарных, а самоцвет под снятой скорлупой самый что ни на есть лакомый кусочек для любого божественного самодержца. Не известно, транспортируем ли он или нет, исходя из худшего Глорас погрязнет в войне, а с учетом плотности населения завоевать и укрепить плацдарм труда не составит — им вполне по силам единовременная атака по всем узлам Скайтринкса, пока не возможная из-за спрятанных под Муэром полюсных энергостанций. Если же генерировать собственный щит, всяко уступающий по степени защиты и энергоемкости все тому же планетарному Муэру, то вскоре он сожрет всю эфирную и высосет всю астральную маэну. Все сильно завязано на инопланетников: а) засандалят молодежь; б) свалят старики; в) уйдут коалициями; г) не клюнут на удочку. От этих четырех сценариев я и пляшу. Мне предпочтительнее вариант "б" — я уповаю на него, но и об остальных не забываю. Я стараюсь как можно меньше думать о конкретном плане и надеюсь на импровизацию из-за оракулов, способных уловить эхо мыслей Господних. Я благодарен тебе, Флэ, за проведенные изыскания, но их результаты ничего не меняют по существу, только мое отношение и настрой на предстоящую операцию. Диспозиция сил прежняя.

— К-как это ничего?! Да твой настрой это ВСЁ! — Опешил сын. Совершенно справедливо, кстати.

— Хех, — грустно хмыкнул я. И, дурачась, пыхнул дымное колечко, почему-то вспомнив курящую гусеницу из Алисы. Флэ только крыльями махнул да ушками дернул. — И неча корчить из себя дипломированного переговорщика! — Поддел я его. Разговаривать на серьезные темы расхотелось.

— Фу ты ну ты... — фыркнул сынок, но меня поддержал, пробив центр грибом мэллорна.

Уловив мое желание, семь пар фей повели вальяжный хоровод, оплетая виднеющиеся из беседки глобулы планет. За столько лет я оценил неторопливость, возведенную в жизненное кредо, но дальше примерки пока не зашел.

— И все же ты с завидной регулярностью чураешься власти, — философски заметил Флэ. Я лишь простонал в ответ.

— Вот ж научил словечкам на свою голову... — в тон. — Не сыпь мне соль на рану.

— Пожалуй, мне пора, некогда разлеживаться.

Проводив его очередным хмыком и водрузив Слима на живот, невесело откинулся на спину, позволяя феям изгонять остатки матерного настроения под пряный бриз — для Лейо сие не проблема. Подобное вертелось в голове, как ни крутиться? Подтверждение отдалось зубовной болью. И прав Флэ, тысячу раз прав — люблю я филонить, не неся никакой ответственности ни за что. Привык еще с тех, терровских времен. Или правильнее звать матушку Землю Геей? Не суть.

Хм, кажется, я скучаю по Драголису. Эх, славно мы с ним в последний раз порубились — Зефир следил за ограничителем, позволив мне раствориться в азарте воздушной схватки между ударами молний и грома под тугими секущими струями воды, ухающей в зев титанического водоворота. Эх, теперь впереди несколько оборотов вдумчивого изучения собственного "я". Индюк тоже думал... О чем бишь я? Где-то затерялось отражение моего духовного кристалла, текущего тела. Надо отыскать и препарировать инструментарием Лейо. Не то, чтобы мочи нет терпеть чувство всесторонней облапанности и даже какого-то кожного зуда, но крайне неприятно, крайне, хочется скорее в душ, намылиться и отмыть все-все. Несмотря на все неразгаданные тайны, так и манящие, так и зовущие к ним прикоснуться и поковыряться вдосталь, магиполе что смог, душащий на моей первой родине типичного городского обывателя, совершенно привычного к нему. Я теперь уже не такой, чтобы обнаружив подобное, смириться и покориться неизбежной, гм, пусть будет урбанизации. Я не притязательный и всем городским благам предпочту дикость натуральной природы, благо минимальными благами для выживания обеспечен. Прикинусь ветошью или мелкой сошкой, на худой конец прытким кроликом. Раньше я колебался, теперь уверен на все сто.

Глава 24. Приготовления

— Замахнулся на утопию?

Этот вопрос гложет меня и по сей день. Когда ареалы обитания не совместимых генетически рас пересекаются, борьбы за ресурсы не избежать. Да что тут говорить, если даже внутри одной расы наличествует конкуренция?!

Отлично понимаю, сколь груб созданный мною инструмент сдерживающего развитие воздействия на ноосферу. После мнимого пленения я прекратил личное прогрессорство и новаторство, наверстывая путем внушения идей во сне, предлагая ламбадовцам самонапрашивающиеся выводы. Оборонные и сервисные образцы плетений я брал из каталогов нескольких школ, часто под копирку, без модернизации, плюс сделал закрытое ядро с широким набором контактов, делающих его универсальным из-за встраиваемого ИИ, берущегося из шаблона, постоянно развивающегося в среде Ламба. Отсюда легкость объединения множества плетений в "умных" домах. Свою роль сыграли интуитивно понятные и удобные интерфейсы кодинга и контроля, а так же оставшиеся ото всех засекреченными плетения СИ — чудеснейший встраиваемый инструментарий ограничивает прогресс использованием внешних измерительных средств, начинка которых так же остается загадкой (есть обоснованная надежда, что очень-очень надолго).

Корпорация неразрывно связана с Триангланумом, Скайтринксом и Ламбадой, как паразит, не ведающий строения симбионта. Точно так же от поставляемого с Ламбады инструментария и производственного оборудования зависят наземные фабрики и заводы, обсуживающиеся народонаселением того или иного города. Процесс далек от завершения, однако уже сейчас очень многие разделяются лишь на пользователей и потребителей продукции, не помышляя о новизне.

Кроме Ругдата, превратившегося в федерацию всех королевств края, военная продукция новыми мощностями больше нигде не производилась. Да, идея устройства конвейера разошлась по миру, но в промышленных масштабах никто не производил из-за дороговизны конечного продукта и ремесленных бунтов. Даже стрелы массового распространения не получили, став уделом гвардейцев и элитных отрядов, не бряцающих оружием понапрасну направо и налево. Раньше все строилось на магической поддержке, нынче сведенной практически на нет, теперича первую скрипку заиграли емкостные артефакты. Сидус-сейф за дарма заряжала свои изделия, имея бешеные расценки на прочий ширпотреб и сманивая магов доступом к энергетическим ресурсам. Накладно воевать, дешевле и прибыльнее "надуть" крепостицу или поселок в ранее считавшихся глухими и враждебными лесах, умеючи очищающихся от хищных эльфийских порождений.

Одеяло финансовая власть Сидус-Сейф успешно перетягивало на себя. Это и гасчи, отгружаемые миллионными партиями в виде медальончиков, легко цепляющихся на руку браслетами, и гаджеты, имеющие встроенную функцию обращения к личному денежному счету в рублях. Это и монета банковской чеканки — присутствующие в сплавах редкоземельные элементы вкупе с другими степенями защиты, включая проблесковые маячки, фиксируемые Триангланумом, делают их тугоплавкими и устойчивыми к подделыванию. Единственная на материке (эльфы не успели разрушить) империя Патаи, вынужденная в свое время перенести столицу из-за краха навороченной магической системы в старой, ставшей совершенно непригодной не то что для жизни, а вообще для существования людей в ее пределах, до сих пор сопротивляется повсеместному вторжению, но быт и ее граждан уже начал необратимым (иначе развал) образом меняться. Скоро феодально-рабовладельческий строй останется в прошлом, по крайней мере исчезнет знак тождества между землепашцем и рабом.

Я прекрасно понимаю — все полумеры, не помогут и раскопки на местах древних битв ради добычи металла. Дварфы за последние годы обрели отвратительное свойство с поразительной быстротой заводиться в любых шахтах, чьи размеры и глубина достигают определенных значений. Это только одна из бед, а их десятки, если не сотни.

Впрочем, стремление к всеобщей утопии у меня отсутствует — своя рубаха ближе к телу. Поэтому я тщательно оберегаю свои секреты и сохраняю тайны высокомаготехнологичных производств. Даже допущенный до Триангланума и Скайтринкса Оэлфлэо не знает о существовании многих их функций и возможностей, чего уж говорить о ре-Т`Сейфах, коим обеспечил сладкую и сытую жизнь, наполненную важными, но мелкими заботами. Лаборатории продолжают исследования, но им не суждено совершить никаких фундаментальных или прорывных открытий — пытливый ум глушится.

Я не прекращаю задумываться над парадоксом: в начале, гм, карьеры от щедрот своих я отвалил та-Вастину здоровущий кусок знаний, теперь же одновременно стремлюсь и подавить прогресс, и вывести уровень жизни на новую планку. Странный феномен, внятные объяснения которого блуждают где-то далеко в Бездне. Это пугает? Пожалуй, настораживает, утяжеляя соответствующую чашу весов "за" и "против".

— Чего это тебя пробило, Сержи, на такие темы? — Выворачиваю ухо и скашиваю глаз в сторону проминающего правую ступню пажа.

— Уловил мысли твоей пятки, — угрюмо отвечает пацан с весельем в глазах, и начинает сильнее давить большими пальцами в середине стопы, утюжа.

— В следующий раз ею по носу схлопочешь.

— Да ладно тебе, мы ведь наедине, — веселье сменилось обидой.

— В облике раэкапу ты мне больше нравишься.

Сержи тут же перекинулся в кота с умными янтарными глазами и вытянулся вдоль позвоночника от поясницы, громко заурчав. Только не раэкапу, а донельзя пушистого обычного домашнего кота, чей гибкий хвост стал щекотать ягодицы и пах.

— Пора бы уже перестать дуться, Сержи. И твой подхалимаж излишен.

— Зато уместен... тебе ведь нравится...

— Прекрати канючить, фамильяр, — требовательно.

— Извини, Леон, — свернувшись глубком.

Мда, избаловал я его общением с Пингом и Понгом, слишком часто не уделял внимания, спроваживая в компанию к Итолу. Перевернувшись, и полусидя, подперев левой, стал наглаживать вновь замурлыкавшего Сержи, заигравшегося в Диффина. Я сам виноват, о чем честно сообщил, еще раз напомнив, что вместо астрального каната в нем теперь отображена моя частичка. Это не делает его аватарой, но переводит нашу связь на более глубокий уровень. Стервец знает, что после всего пережитого вместе я и помыслить не могу разорвать взаимоотношения, и вовсю пользуется этим. Вот и сейчас задабривает меня без всякой задней мысли, хех, впрок, выучился... Ну да ничего.

— Сам напросился, — коварно выдаю я.

Не успел он пикнуть, как был задействован на полную катушку по прямому назначению. Спору нет, приятно и одновременно больно находится рядом со мной, больно осознавать вынужденность причинения вреда. Я опосредованно занялся самоистязанием, прогоняя вредные для здоровья тесты — Хранитили это хорошо, но развитая способность к регенерации лучше. Под бдительным присмотром я пытался дробить себя, тренируя выносливость и болеустойчивость нынешнего тела. Назрела необходимость сбросить шкуру в прямом и переносном смысле — это и проверка сохранности способностей, и сброс энергетических избытков, и поиск мест "втечки", и многое другое, крайне важное, нужное и полезное.

Я готовился к операции, сроки поджимали.

В целом, изучение своих кусочков схоже с анализом крови, и Сержи прилагал все мыслимые и немыслимые усилия, чтоб все облегчить. Хранители это замечательно, жаль руки раньше до них не дошли. Могло бы в будущем стать прискорбно, да я воспрепятствую этому, как только в деталях изучу механизм функционирования. Продолжая аналогию с кровью, из ДНК можно построить или вырастить тело, лишенное черт и памяти первичной личности. В чем-то это схоже с сибиро, однако местоблюститель гибнет вместе хозяином, что уже говорит об односторонней связи. С Хранителями связь подобная, но в обратную сторону и с полным восстановлением владельца. По идее Вол, реабилитированный Лев и Орел не должны находиться все вместе, тем более рядом со мной. Однако, я боюсь, памятуя о том, что без дополнительной предосторожности от капли крове можно протянуть нить к ее телесному резервуару и через сибиро можно влиять на оригинал. Пример свергнутых богов красноречив — ни в жизнь не поверю, что никто из них не озаботился самым доморощенным Хранителем! Один всяко должен присутствовать в Обители, а второй за ее пределами (мало ли штурм какой). Вот и спрашивается, каким макаром извели богов с их-то бэкапами? Ну сбросили их с небес на грешную землю, ну убили — и что? Хранители... тоже убиты? Это же умора, штурм божественной Обители! Хм... Хм!!! Судя по Кладбищу, гигантские гиперкристаллы суть бывшие Обители. Но как?! Как?! Цепная вирусная реакция? Кто их разберет, данные крайне сложно собирать, сидя безвылазно — только и развлекаться, что посылая "луноходы" да прочие "ходы", дрожа при мысли о захвате почти совершенного многоцелевого научного оборудования. Вот потому мне крайне важно знать много больше о Хранителях, способах их создания и защиты.

Я готовился к операции с педантичностью бога.

Мною были припаханы после годовалого приказа хаотично и врознь перемещающиеся Итол с Чако и Норриусом, пробующие в Эжзасза, а иногда в Репмту и Бразхаоне для конспирации, непонятные им разновидности инфэо невесть чего вытворяющие, и научный комплекс в Фэй`Соу с фэйрим во главе, улавливающим колебания эха и распознающим другие симптомы, позволяющие диагностировать... В общем, даже в корпорации начали ерзать по поводу и без оного, разводя руками на всеми правдами и неправдами все активнее наращивающих армию и ее вооружение королей. Возня укладывалась в рамки, ей сопутствовали кривотолки, рождающие мельтешение в стане врага. Темп взвинчивался плавно, соответствуя точкам вблизи фокуса параболы, тем самым давая прогностам пищу для ложных заключений.

Я готовился к операции, подводя под нее научную базу.

Благодаря опытам по сжижению, испарению, сублимации и кристаллизации маэны с пробросом коротких гиперструн и гипернитей, я смог предвосхитить множество проблем, в основном связанных с утечкой информации, позволившей бы некоторым совершить идущие в разрез с прежними выводы, что поставило бы жирный крест на моих воплощаемых чаяниях еще на начальной стадии развертывания безумной затеи.

Узкие места полностью не избежать, главное не допустить у судьбоносной трассы крутых поворотов, исключая шансы неудачно в них вписаться. Я батрачил на пределе, на износ — кирками машут сервы, а я если не концентрировался изо всех сил, проводя энергозатратные эксперименты, то оккупировал грозовые фронты на Бодо (Лейо и Зефир на Рухме) или залезал в магические аномалии, будоража их изнутри (все марионетки погибали, аннигилируя в атомную пыль или расплываясь мокрым местом). Чередование медитаций с управлением десятками дубликатов аватара снимало моральную усталость, хотя заданные темп и плотность внимания отнюдь не благотворно сказывались на психике.

— Не сложно догадаться, что развязка наступит в день выпуска гитов, — решил отвлечь меня Флэ, подкараулив смену режима и настоятельно стребовав беседу.

— Ага...

— Ты старательно генерируешь волны и ветер в затишье перед бурей, но не учитываешь интуитивного предчувствия стремительно надвигающегося шквала. Или намеренно заставляешь гадать, разразиться грозная буря или набежит разъяренный шквал. Для цветов на клумбе эти два понятия тождественны.

— Эасо, ваш совместный с Оэлфлэо визит ко мне лишь подлил масла в огонь чужих домыслов.

— Разве он тебе не выгоден, отец?

— Не в ущерб...

— Мнению остальных, а лично тебе, Леон, надо отвлечься.

— Ага, и свежим взглядом пробежаться по предварительным итогам, — усмехнулся сын.

— Колись, темнитель!

— Счаз! — Показав кукишь. — Сам допетришь, через сутки сравним.

— И не стыдно, м?

— Сам спровоцировал деловую тему, — шутливо попеняла фея указательным пальчком.

Явление докторов с их словесными микстурами и примочками дало продуктивный эффект, за что им моя благодарность. Флэ оказался прав — обладающее приставкой "гипер" нуждалось в переосмыслении и скорейшей доработке. Хех, вовремя Слим слил инфу — я стоял на гране обнаружения, переступаемой очередным по графику масштабным экспериментом, без которого не обойтись, но который терпит отложение.

Йейль, как я уста-а-а-ал и задолба-а-а-ался! Конспирация отнимает огроменную кучу времени и сил!.. Чувствую себя узником, ковыряющим стену перед самым приходом надсмотрщика, возможно, затаившегося под дверью с окошком. И не понять, то ли есть у него оптоволокно с нанокамерой, то ли есть эфирный щуп с многокомпонентным микросенсором на кончике. А время в камере смертников капает полбу холодными шариками, наставив ружье на оглоеда, зря нацелившегося на дармовщинку. Месяц — кап, второй — кап, неделя — кап, вторая — кап, сутки — кап... Взвод пружины продолжать, солдат! И на посту не спать...

Чу, тихо шифером шурша, едет крыша не спеша... Какие-то придурковатые мысли лезут в канун...

Глава 25. Побег из каталажки

Отгремели речи и аплодисменты. Строй стоит перед зеркально рябящей аркой портала — двести уже объявленных не алсами и еще не возведенных в ранг совершеннолетних.

Мой мир огромен,

А я так скромен.

Вся жизнь спектакль —

Я в ней актёр.

Шок это по-нашему! Девиз суть кредо, в очередной раз вогнавшее в ступор все присутствующие тысячи разумных, к чему-то особенному подготовившихся морально, но явно не ожидавших дополнительной участвующей персоны, да какой персоны! Бряцая на маго-гитарах, пара рокеров выпячивала лихо запевшее Древо, скинувшее с материализовавшегося облика степенного Ахлессена груз седых тысячелетий. Мэллорн наяривал переполненные смыслами фразы в счет устной договоренности, дающей ощущаемый главным корнем шанс на возрождение и перерождение, долгожданное и лишь в самых смелых мечтах лелеемое.

Актёр-лицедей,

Добряк и злодей,

Не ради *эль-фей*,

А ради искусства;

Намеренное коверкание не укрылось от покоробленного этим острого слуха. То ли их оскорбили то ли сравнением с феями, то ли предположением их в предки или наоборот, то ли изощренно поглумились, что, по сути, едино.

По жизни играю,

Я все секреты ваши знаю.

*В фиале сидите, *

И ваши нервы, словно нити,

Надёжно пришиты

К пальцам моим...

Жесткий стеб и не думал утихать. Из шевелюры в насмешку гуманоидного энта-мэллорна навесом хлынули листья, впечатавшиеся в двести лбов и напрочь закрывшие туманные лица кучке из старших, к коим тянулись ветки-нити много толще и узловатее.

Вас обманули,

В грязь окунули.

Об этом вскоре

Узнают все!

Конечно, в когда-то составленном плане, предусматривающим существенный отход от первоначального алгоритма, речь бы шла о предательстве инопланетников, крадущих своими когтистыми демонскими лапами души умерших. Теперича всплывет всего лишь информация о задуманном еще в самом начале пребывания дуота Панга в сём гим-каэлесе демонском портале, долженствующим рано или поздно раскрыть свою пасть. Получилось рано. Получилось кроваво. О, еще они узнают о кривой, что возвысила в графья крест-дордже и затем опустила в рабские низы. И еще много нюансов, как бы невзначай всплывущих из совокупной памяти мэллорнов. Не о сути ритуала совершеннолетия, конечно, не об эльдарах, хотя стоило бы, но в этом случае идеальный выходной процент смажется жертвами насилия над душами и криками протеста и угроз в адрес душегубов. Оно нам не надо, и так достаточно смысловых намеков и подсказок, вопреки кое-где расхожему мнению сцементирующих слияние и укрепящих эльфийскую доминанту над боевым звериным обликом.

Придворный актёр

Умён и хитёр.

Я тут с давних пор.

Насквозь я вас вижу!

Угрозы, насмешки,

Короны примеряют пешки,

На лицах отметки,

Что все они марионетки.

— Эй, куклы! Бегите!

Ешьте меня! Вот он я!

Вопреки ожиданиям угрозы и насмешки относились к Пингу и Понгу, собравших в раскиданных по кругу иллюзорных образах все случившиеся за год с лишним эпизоды, искусственный характер происхождения которых так и осталось за завесой реальности — слишком тонкое и на высоком уровне мастерства ведущееся воздействие, высвобождающее негатив, осталось никем незамеченным и неразгаданным, так, на уровне смутных подозрений и запоздалых внутренних раскаяниях и споров с совестью. Пинг и Понг провели рекультивацию почвы, практически самостоятельно подготовив и посеяв зерна другой культуры, другого отношения к себе со стороны окружающих. Давление по многим фронтам подействовало согласно всем расчетам. Во многом напряженная обстановка вокруг пары сбрендивших сервов нагнеталась мэллорнами и феями, действующими в унисон. Пришла пора жать плоды.

Я роль — вы сюжет.

Прольём миру свет!

Кто прав, а кто нет —

Пусть судят другие!

Угрозы, насмешки,

Короны примеряют пешки.

Уколы их метки,

Но все они марионетки.

— Эй, куклы! Бегите!

Ешьте меня! Вот он я!

Передо мною вы сидите,

И ваши нервы, словно нити,

Надёжно пришиты

К пальцам моим... /* Король и Шут — Марионетки */

Не успела закончиться скрипящая на зубах горечью шуток песня в по молодецки зажигательном исполнении Великого Мэллорна Ахлессена, как тут же грянули тяжелые аккорды и почти сразу басовитые слова следующей, благодаря тринтету не менее мультисмысловой и более прочувствованной, щедро разбрызгивающей эмоции накрывающими алсов и листья кляксами, игнорирующими Реджис Ориентали, его окружение и реальный двухсотенный строй.

Круговая порука мажет, как копоть.

Я беру чью-то руку, а чувствую локоть.

Я ищу глаза, а чувствую взгляд,

Где выше голов находится зад.

За красным восходом — розовый закат.

Скованные одной цепью,

Связанные одной целью.

Скованные одной цепью,

Связанные одной...

Здесь суставы вялы, а пространства огромны.

Здесь составы смяли, чтобы сделать колонны.

Одни слова для кухонь, другие — для улиц.

Здесь *брошены умы ради злаченых устриц*

И я держу равнение, даже целуясь

На скованных одной цепью,

Связанных одной целью.

Скованных одной цепью,

Связанных одной целью.

В марионеточном строю проявлялась цепь, связывающая скованные через шеи пары. Братские и сестринские узы светились, разбрасывая раскрашенные цветодаром лучи.

Можно верить и в отсутствие веры,

Можно делать и отсутствие дела.

Нищие молятся, молятся на

То, что их нищета гарантирована.

Простодушный тон детского тембра резал слух смыслом не хуже, чем глаза, улавливающие разницу между шаблонной униформой и пестрой, но со вкусом одеждой наивно простецким шагом прохаживающихся теперь уже вдоль марионеточного строя, по-прежнему множа на ноль внимание к реальным персонажам на другом конце превращенной в театральные подмостки солфиалы.

Здесь можно играть про себя на трубе,

Но как не играй, все играешь отбой.

И если есть те, кто приходят к тебе,

Найдутся и те, кто придет за тобой.

Также скованные одной цепью,

Связанные одной целью.

Скованные одной цепью,

Связанные одной...

Тень "пенталсмора", пятерых бывших алсов из свиты Жнеца, вселила ужас не только и не сколько в безликие куклы. Сияющая тьмой черная цепь, идущая у каждого от шеи до пояса крестами по груди и спине, наводила ужас при одном взгляде на нее. Чеканный шаг марша оставлял разрастающиеся черные следы, клина пятерых рассекал реальность, нацелившись на кукольный строй.

Здесь женщины ищут, но находят лишь старость,

Здесь мерилом работы считают усталость,

Здесь нет негодяев в кабинетах из кожи,

Здесь первые на последних похожи

И не меньше последних устали, быть может,

Быть скованными одной цепью,

Связанными одной целью.

Скованными одной цепью,

Связанными одной целью. /* Наутилус Помпилиус — Скованные одной цепью */

Столь же резким был переход к заключительному акту пьесы. Теперь пели клоны, хором, ведомым силуэтом ректора, по форменной одежке узнаваемого.

Среди нас он жил, мы шагали строем,

Честным парнем был, был простым героем,

Но правду не скрыть, этот час настал,

И вот обнажился звериный оскал,

И вот обнажился звериный оскал.

Тут сложная то ли иллюзия, то ли преображающая магия — две смасштабированные драконьи головы вместо эльфийских злорадно клацают клыками, бледняя в подражании перед третьей.

Скованные одной цепью,

связанные одной целью.

Скованные одной цепью,

связанные одной...

Ты посмел посягнуть на святая святых,

Где твои идеалы, ты плюнул на них!?

Ты за яркие тряпки, врагу продаёшься,

И с совестью, честью, легко расстаёшься,

Но ты не победишь, наша цепь не прервётся!

Неуловимо тонко насмехающиеся над ничуть не смущающимся чучелом-пародией Пинг и Понг отцепили со спин утолщения, оказавшиеся расшитым золотой канителью по белоснежному бархату шейным платком на манер пионерского из далекого и не их прошлого и простейшей набедренной повязкой, тут же занявших положенные места на бесполом древесном теле. Красочно переливающийся узор усиливал чудовищность махрового сарказма над вынужденными терпеть поношение — еще бы, ведь оно от самого(!) Великого Мэллорна!.. Пинг и Понг так, за компанию, где-то сбоку на подтанцовке...

Скованных одной цепью,

связанных одной целью.

Скованных одной цепью,

связанных одной целью.

Ты под музыку толстых не смеешь плясать,

Не смеешь кривляться, и нас предавать,

Такого как ты не должно быть рядом,

Когда мы единым, идём отрядом,

Нам *дерево* — мать, *государь* — наш отец.

Нука ты, СТОЯТЬ! хорошо, молодец.

Мы не станем петь, под чужую дудку.

Нам радостный горн, играет побудку.

Скованные одной цепью,

связанные одной целью.

Скованные одной цепью,

связанные одной...

Изгаляющийся над "государевым деревом" Энт-Ахлессен, смутно напоминающий еще и ожившую ваджру, с приторно скорбной миной покладисто застыл ровно в центре, к его корням-ногам с лиц слетелись сухие листья, завалив безжалостно сорванные под ноги подарки. Каждая кукла из общего строя после ведущей начала синхронно при помощи телора удаленно крушить ветви и ствол на щепки и хворост. В ментальном фоне в это время стал еле слышен грозный и беспощадный речитатив, повторяющий одно сопровождающееся информационно-эмоциональным посылом слово: "Аутодафе!".

Здесь не место таким подлецам и поддонкам,

Здесь свои идеалы оставляют потомкам,

Здесь хором поют, по течению гребя,

Здесь в ногу идут, единения любя,

Нам радостно так же идти без тебя,

БЫТЬ!

Скованными одной цепью,

связанными одной целью. /* OST Стиляги — Скованные одной цепью */

Безликая ректор бесновалась, обретая вокруг себя призрачные черты умершей, брызжущей слюной и трясущей указательным пальцем на вытянутой руке, неустанно обвиняюще тыкающей в центр солфиалы. Из отстоящей на пядь от подушечки пальца мерцающей точки яростно вылетала формирующаяся из златых волос цепь, опутывающая Пинга и Понга. Извивающаяся цепь хищно оплела ею же брошенную в центр пару глоров, одновременно приковывая и привязывая их к кресту из отощавшего и усохшего Ахлессена, лишенного какого-либо лица, но не рук, прямой линией указывающих на реальное и отраженное. Извергались жестокие слова ненависти, всепоглощающие эмоции расходились захлестывающими трибуны волнами, радостно просачивающимися через наспех и неуклюже возводимые ауры и прочие защиты. Парные куклы входили друг в друга так, что бывшие звенья их шейной цепи сковывали запястья и щиколотки на манер брэмпэтэ, превращая свободно проходящие друг через друга куклы в жуткую фигуру, не могущую — по крайней мере, о попытках говорило дергание тел — освободиться из браслетов.

Безобразная вакханалия, не прекращенная только и исключительно из-за участвующего в ней духа мэллорна, сама оборвалась на пике, строго по сценарию. С таким трудом выстроенная вязь темпорального затормаживания не удержала одного Оратиэля, безнадежно опоздавшего — его меры обратились подлитым в огонь бензином.

Театрально опутанные золотом цепей Пинг и Понг, зафиксированные в центре, отразившись с зада наперед, сделали шажок — три пересекающихся контурами фигуры совершили единый хлопок ладонями над головой. В это время прочеканившие несколько шагов боком омерзительные марионетки расплылись туманом, метнувшимся прямо в разгорающиеся листья и ветви, обложившие костер с двумя живыми — магия бурлила так, что не понять, не отличить обман шоу от правды жизни. Языки пламени вздымались вверх, повинуясь поднимающимся рукам.

В момент хлопка, раздавшегося в тот момент, когда внимание тысяч пар глаз было приковано к скованным уродствам, столб от царских чар в миг побелевшего огня витой иглой прошил небеса, жадно высосав маэну из темпорального инфэо, брэмпэтэ и оши всех присутствующих, схарчив все вне артефактные плетения. Ахлессен весь задрожал, приняв добровольно принесенные ему в жертву физические и астральные тела, о чем ясно гудел ментал с эхом, говорящем о чей-то смерти при очередной встрече Оратиэля с Пингом и Понгом, о быстротечном визите годы назад, о прощупывании на предмет силы прежней установки — тогда побратимы не отреагировали на возможность личного присутствия царствующей особы, заранее готовясь к неизбежному.

Не успевшая как следует испугаться, Олко свалилась на автоматически подставленный руки мужа — ее распирало от счастья и нежданных откровений. Зерна духа, влившись в оставшиеся живыми от прежних тел клетки, резво клонировали строптивую яйцеклетку и с разгона оплодотворили, зародив плоды, как того изначально и хотели. О, мать узнала, как сокрушающийся из-за невозможности в полной мере отплатить Шофхаррэ добром за добро Гаер приласкал тех, кто приглядывался к воплощению в ее утробе в качестве будущих детей. Как наделил их знаниями и силой, поделившись своей памятью. Они — первые и единственные эльдары, что родятся от чисто эльфийской пары (для прочих действует правило матери, исключая рожденных эльфой разнояйцевых близнецов обоего пола, способных к слиянию через усовершенствованный доппельвита). "Мы и так ваши" — шло рефреном в свалившимся на нее потоке.

Тем временем, пока столб света из центра солфиалы Ахлессена обретал древесную плоть, далеко в космосе рвануло багряное Крон-Ра, по проторенной дорожке в миг сформировавшись. Моргнул свет, казалось, испугавшийся высыпавших на экраны небосвода невиданных прежде причудливых созвездий и туманностей, ярких и невероятно обворожительных, несмотря на сгенерированный характер — путь открывался изнутри наружу, никак не наоборот или вовсе в обе стороны.

Ждавшие своего часа не оплошали, кометными росчерками хлынувшие во внешний мир. Вместе с ними пришли в себя и ходоки на Пантеон Глораса, кроме разве что Оратиэля, ставшего невольным проводником маэны из-за необдуманного порыва остановить стартовавший процесс — он не мог поступить иначе и тем самым не уберечь Нордрассил, в момент перестройки тела ранимого и хрупкого. Не явился и Жнец, которому проверенная свита неожиданной ударила в спину — пятеро лично мучили собственных родителей и сосланных в армию воспитателей, по приказу пойманных для экзаменационных пыток, проверяющих лояльность.

Ахлессен рос, обзаводясь подобным первому вторым и третьим стволовыми ярусами, придающими кроне коническую форму. Сакральность момента со всей тяжестью легла на плечи собравшихся в солфиале, из центра коей тянулся ввысь главный ствол, питающийся от корня. Мэл-палх рос по десятой доли процента в год, в чем-то подражая бесконечному росту эльфов и драконов со все растягивающимся по оси времени шагом, стремящимся к нулю. Вся накопленная им со дня становления энергия щедро вливалась в преображающийся мэллорн, даруя необходимую силу на возрождение погибшего собрата и рождение запланированного.

Веор целиком перебрался к Ахлессену, перехватывая у способного в тот миг быть банальным трубопроводом Оратиэля право на единение с Нордрассилом. Реджис Ориентали не оправдал надежд, прождав понапрасну много лет — предназначенный для эльдар желудь сгнил, передав через жертву Пинга и Понга суть Ахлессену, тем самым открыв ему путь к совершенству, чем он и не преминул воспользоваться.

Каждый чувствовал, как сотрясается и корежится сама реальность. Одни списывали на грандиозность свидетельствуемого, другие справедливо списывали все на проделки разбушевавшихся небожителей. Казалось, трещат скрепы разваливающегося Мира, рвутся извечные Скрижали, существующие со дня рождения Глораса. Казалось, переписываются сами Законы Бытия! То недалеча от истины...

...Я успел!!! Успел с запасом! Браво, мне, ура-ура-ура!

Промежутка времени вполне хватило, чтобы я, наплевав на фон, все же максимально сглаженный, отделил субизмерение Кагифэ, из-за чего Иэру и Аэнли пришлось покинуть его и держать собственной силой за пределами замаскированного темпорального кокона, мгновенно охватившего меня. Выпестованная вязь якорила чуть ли не саму реку времени, давая мне столь необходимую паузу, становясь точкой невозврата и гарантируя невозможность отмотки назад, чтобы ни случилось — игры со временем шуток не любят, тем более не я один такой умный и догадался поставить засечку. Или я завершу гамбит, или попросту исчезну — ставки наивысши.

На первой фазе когда-то было вознесение Лейо и Зефира по моему образу и подобию, минуя прохождение всего пройденного мной маршрута — не теперь. Все дорогие мне безделушки отбуксировали Реджис Кагифэ, развязав руки — Слим, Сержи и Лев тоже покинули мою Обитель, оставшись с феями. Вторым этапом я преобразовал Вола и Орла, соединив их с Басиком и Левууром, а затем кристаллизовав в мое текущее подобие. Следом за двумя вышедшими из Обители Охранителями вышел Зефир, за ним я, ступивший сразу на Пантеон в тот момент, когда без участия отсиживающихся "внизу" Оэлфлэо, Эасо и Тиалпи узурпировавшие Престолы боги объединились, выдвинув на Трон Сипаугрида, сильнейшего из всех. Так им казалось до тех пор, пока Пантеон не соблюл протокол.

Мне удалось захватить инициативу, воспользовавшись замешательством, возникшим из-за мгновенного изменения дизайна Пантеона сразу для всех по моим эскизам, вернее, по тому, что запомнил Пантеон в мой первый визит (антураж, подражающий старому к/ф "Трон"). Я буквально выпнул со своего пьедестал всех на лепесток, и, не давая очухаться и не жалея сил, вдарил по самое не балуйся по всем участникам действа, верша Месть. О, нет! Я не убивал. Я всех скормил титану, Привратнику с Бодо, оторванному от его праведных трудов. Проведенное рядом с ним время не прошло даром, как и тренировки способностей и магии — я проник в его, гм, пусть будет мозг, и подчинил себе все нервные клетки, от и до.

Я даже не стал слушать, что пытается мне сказать Сипаугрид, когда я прессанул его из надпространства вместе со всеми прочими, не нуждающимися ни в приговоре, ни в помиловании. Хм, все же верно поступил, не став горячиться с божественным тринтетом симбионтов — что бы мы относительно друг друга не думали, мы придерживались презумпции невиновности. Сипаугрид не пошел против меня силой, не стал перечить воле, покорившись. Сверьялус, следуя когда-то сказанному слову, не лез на пьедестал, а потому при запахе жаренного удалился чинно и самостоятельно, как и Окладон, как Кансарг и Кораркс. Три дуота честно выполнили сделку, как пару десятков лет натачиваемое оружие они не могли не исполнить свое предназначение, и я в долгу не остался, отпустив их с импульсом в сторону Тигальгашхрандотатуо, откуда явился тот змеетелый, что первым повстречался мне в космосе. Эти трое в любом случае потеряны для Глорассского общества, слишком тлетворным было влияние Жнеца — пусть там докажут своим выживанием, чего достойны, я им ничего сверх импульса не дал, ничего сверх отягощающего сюзеренства не забрал.

Разобравшись с Местью, став Властелином Мира, отдельно взятого Глораса (его самого и обоих спутников, о чем недвусмысленно свидетельствовал Пантеон, целиком осветившийся при моем появлении), я приступил к третьей фазе. Заряд мужества иссякал, сокрушенная плотина Абиока топила мое изначальное "я", из последних сил барахтающееся средь волн ринувшейся на меня Власти, с большой буквы. Тратя запас на прием и анализ информации, я следил, как кристалл Вола внедряется в планетарный центр Глораса, как кристалл Орла вживляется в планетарный центр Рухма, как снимается планетарный Муэр — протокол Венчания на Трон отсрочил процедуры его отключения, тем самым дав жирный плюс.

Пока сливались данные, я успел малость пожалеть о грубости с Сипаугридом, оправдываясь перед собой излишним риском — что бы он не хотел мне поведать, я отклонил его посыл и выдворил вон. Думы о человечности или бесчеловечности отношения к древним симбионтам помогали держаться на плаву. В этот момент Лейо и Зефир преображались, обретая тела энергетических драконов, подобных мне, глотая без остатка всю ту мощь, что готовилась пролиться на Глорас.

Наступил долгожданный критический момент, ознаменовавший начало следующей фазы. Заранее получивший блок с указаниями титан уже висел над держащей Глорасский Пантеона ветвью. Когда-то я хотел забрать его с собой или препарировать, но ограничился подготовкой к будущему клонированию, начиная с пробирочной стадии. Не подкачали и толпы страждущих Бодо, повлиявшие на положительное решение Араса по моему запросу — без одобрения с выше мне бы ничего экстраординарного не удалось провернуть. Угроза нешуточная, у логического модуля Араса с учетом правильно выполненной засечки не было иного выбора — зря, что ль, я корпел над дешифровкой межпланетарного и системного трафика?! До сих пор мерещатся парадоксальные апории амбивалентных коллизий. А-а-а-а, на борту пробоина!.. Заштопать, заделать...

Вот на случай внештатных ситуаций я и запасался временем.

Как только Верховный со скрежетом дал согласие, я мгновенно отцепил Бодо от Глорасской системы, прихватив с собой и весь занимаемый мной пьедестал. Допустимый риск, штатная погрешность — ял знает, как мое самоуправство фиксировал Арас, главное у-да-лось!!!

Вырвавшаяся на миг из срезанной доказывающим личную преданность Зефиром из космоса ветки энергий, ударила в строго выверенном направлении, оттеснив падальщиков от МОЕГО куска, окатив их мощью, смешенной с нестабильной энергией едва переродившегося существа. Счет мгновений шел в единицах, измеряющих скорость мысли — я успевал, беря свое нахрапом и неожиданностью. В следующий миг совершилось сразу несколько событий. Во-первых, Привратник встал пробкой, закупорившей прорванную магистральную линию — не произойди этого, Арас бы меня удавил, прихлопнул, размазал. Впрочем, я все же ощутил мимолетное дуновение, пошатнувшее меня в сторону обрубка ветки, всего одно мгновение истекавшей живительным соком. Во-вторых, методом замещения я схавал... все откусанное за один раз, одновременно активировав Муэр, естественно, согласно тому, что указал в удовлетворенном прошении "наверх".

Линия титана, ставшего распределительным центром, проста как огурец — двузубая вилка каналов устремились к Волу и Орлу, приваривших вентиля к трубам. Поток врезал в ткань мира, в полотно Глораса, моих Охранителей, хех, на все сто охренителей! Став зеркальными призмами, они Засияли, кардинально перестроив всю транспортную систему подвода энергии. Находясь в центре, они самими этим фактом насыщали ауру планет маэной, подобно естественному радиационному фону. Однако, основная фишка в том, что вся поступающая от Ра сила шла Трианглануму и запирающему утечку в космос Скайтринксу. Нарушилась связь с Зидом и Рушем — эти пуповины замкнулись на титане, которому было вполне по силам служить для всего трафика шлюзом со встроенным брандмауэром. Узкий момент заключался в реакции Араса, способного как за нефиг делать выстрелить титаном как пробкой от шампанского. Не выстрелил, ведь для этого пришлось бы аннулировать мои привилегии, чего он сделать уже не мог. Тем более я самым радикальным способом оторвал бляшку тромба, теперь дело за малым — запустить систему в тестовом прогоне, собственно, уже выполняющемся, и потом оператор комплекса под названием "Арасмуэр" должен запустить механизм в рабочий режим. Ха! Бог-император мог бы гордиться мною — я выполнил его миссию, конечно, на свой манер, хе-хе. Нет, не расколошматив Пантеон, а нивелировав божественный статус до не в пример могучего асма, не имеющего доступа в надпространство. Не будучи энергетической сущностью теперь не собрать как следует дань с паствы — Флэ с Эасо успели развиться с моей помощью, а вот Тиалпи обломился, он и так крут сам по себе, я ему даже не предлагал. Кратонные кристаллы сил рассыпались в пыль, взяв на себя откат перестройки. В разреженном астрале лишь вокруг элементов Триангланума теперь клубился энергетический пар — к чародеям пришел голодный писец. Высохли вообще все естественные магические источники. И хоть я частично делегировал управление созданными системами сыну, но не в его власти крутить сразу все вентили и повсеместно замыкать рубильники. Формально планета не лишилась энергии, ее циркуляция вместе с информацией продолжается, а то, что лепестки отцеплены и вместо Пантеона теперь растящий его ядро титан, так это ничего, ну, раз санкций нет. Ах, как прелестно быть легитимным — хы! — богом! Достаточно отдать приказ. Правда, мозги у меня ой как основательно покипели, прежде чем я сформулировал все ясно и без превратного толкования.

Моя линия висела на волоске — авантюра грозилась накрыться медным тазом. Катастрофически не хватало энергии. После отсоединения от основательно подпитавшей меня кормушки, едва не снесшей и так дребезжащую черепицей крышу, я натурально запаниковал — идея обеспечить себя щитом планетарного калибра провалилась, грозясь напоследок угробить дерзнувшего ее исполнить смельчака. Передо мной ярко высветилось лишь два пути: отдаться Арасу, под себя перекующего, или выблевать бяку и попасть в загребущие лапы прохвостов, что так же равносильно смерти с таким трудом сохраненного ядра моей горемычной личности. А вот выкусите!..

Укрывшиеся в гостеприимном Аштараке Иэру и Аэнли переживали за меня, как и другие, со мною связанные. Их поддержка оказалась той опорой, что позволила мне сделать финт ушами, решиться на крайний шаг, о котором я в тайне мечтал и которого до трясучки страшился. Собственно, предвидя нечто подобное, я заранее обеспокоился инструкциями для Вола и Орла. Во-первых, меня абсолютно не устраивал объем растрачиваемой на поддержание Глораса энергии — астрономические цифры! Из-за них много месяцев естественный магический фон упадет практически до нуля, даже на полюсах, которые будут просто вынуждены тратить все свои резервы на поддержание существования. Серешу еще ладно, повыведутся ихтиомонстры и хорошо, а вот разнообразие видов на Юзи резко упадет вместе с волнениями в коем-то веке успокоившемся эфире. Для бизнеса Сидус-Сейфа в этом будет несомненный плюс, ведь Ламбада, которую основательно тряхнуло при отключении Муэра, подпитана напрямую от Вола, энергетических проблем у нее не будет, хватит и на мощный щит, плетение коего изъято из архивов и лишь саму малость доработанного присоединением моих наработок по этому направлению — жаждущие захапать летающую цитадель обломались. Исходя из расчетов и недопущении резкой смены погоды, как то произошло при Диасаестусирарум, менее чем через год Планета начнет плавно менять наклон оси, выходя из удручающе долгой зимы для северного полушария — на следующий год наклон будет менее суровым, соответствуя старому лету. Рухм полностью синхронизируется с Глорасом в плане наклона оси и времени полного оборота вокруг нее, так же он за эти месяцы плавно отлетит на дальнюю орбиту, чтобы уподобиться паре Земля-Луна ради красоты затмений. Так же время его полного оборота вокруг Глораса составит осьмую часть года с выпадением пика новолуний на праздники Ра.

Скрепя сердце и радуясь тому, что рядом только самые-самые мои близкие Лейо и Зефир, я с невероятным облегчением поклал на план, согласно которому я бы затерялся среди глоров, спокойно нося Оканга и Виодус. Мною разработана концепция слоистой маскировки по типу матрешки, мною наконец-то понят принцип Муэра — еще бы, ведь из-за него я буквально разрываюсь на мелкие лоскуты! Повинуясь тайному порыву и скрепя сердце, я последовал абсурдной идее, сформировавшейся из тщательно подготовленного паззла в самый нужный момент. Едва она оформилась, как была тут же воплощена, несмотря ни на что — тем более я сам очень-очень старался, чтобы не вспугнуть Судьбу и поймать за хвост птицу удачи цвета ультрамарин так, чтобы в руках осталось она, и ее гаснущее перо.

За пронзившую меня мысль в любое другое время светила бы дурка, однако не в момент наличия критической массы. Внешне логично и стройно, на деле... Вот и проверю, бахвальство ли мое познание бесконечности?! Не самообман ли тогда был? Не грош ли цена моей хваленой точке равновесия?!

Объединить мои гиперфигуры с гиперфракталом и заставить замкнуться в бесконечности. И всего-то надо сделать над собой усилие и запустить среди моих потоков цепную реакцию да хоть бы с имитацией работы полноценного ядра. Помысленно — исполненно. Без риска никуда. Я столько времени боялся потерять себя!.. И вот теперь я либо окончательно и бесповоротно изживу свой страх, намеренно и под контролем запустив процесс, либо я и выеденного яйца не стою ни как личность, ни как мыслящее существо. Столько усилий на способность Линк пойдут прахом, и одна надежда на понимание любимых... Я ни за что не жмакну по красной кнопке непонятного для меня и определяющего мироустройство этой отдельной взятой звездной системы механизма, из детского принципа и обиды за пережитое!..

Эпилог

— Я предчувствую беду, — озабоченно теребя плетенку с узелками, чередующимися с драгоценными бусинами.

— Мы все выживем, — жизнеутверждающе ободряя.

— Хлебнув лиха от чьего-то шила в заду, — иронично. Язвительность уже иссохла.

— Мягко сказано, — нервно стукнулись камешки.

— Может, хватит канителить? И так тошно... — дернув черной гривой волос.

— Эм...

— Что за удручающе скучные посиделки без меня? — Бодро.

— Вы ошиблись адресом. Трехярусный серебрествольный Нордрассил с белыми листьями и яркими желтыми цветами и золотыми двуцветными желудями на соседнем континенте, — испытывая двоякое чувство к этому субъекту.

— Ой ли?! Там и черное отражение формируется... — делясь секретом.

— Да хоть на иглу сядь, изыди!

— Ну чего он взъелся-то? — Притворно обидчивым тоном. — Я же не кличу его сынок-сынок, — с ехидцой. Оппонент зашипел, а крылья причудливо скомкались, будто лимон вкусили.

— Голи, не нервируй, — на миг перестав мучить любопытные четки. Теперь уже фыркнул нежданный гость, впечатляюще передернув ушами.

В следующий миг все собравшиеся не стали походить на выброшенных из воды рыб, но были очень близки к этому, очень. И мигом исчезли в свои епархии.