— Чего молчишь-то, а? — осведомился Видар. — Когда я спрашиваю, ты должен отвечать. Я предупреждал? Да или нет?
— Д-да... — прохрипел Торкель.
— Видишь? Предупреждал. Я ж твою мать шлюхой не ругаю? Не ругаю. Сам можешь ругать, это твоя мать, а я не могу. И никто не может. Чего ж ты моих трогаешь? Видно, думаешь, что я пустое место? Так, что ли? — ноздри Видара раздулись.
— Не думаю, — поспешно отозвался Торкель, — пусти, чего ты...
Видар будто не расслышал:
— А помнишь, чего я обещал? Не помнишь? Так я напомню. Я обещал, что если ты еще раз моим сестрам хоть слово грубое скажешь, я тебе отрежу нос. Обещал? Да или нет? — Видар рванул Торкеля за волосы и резко приложил его голову о стол.
— Да, или нет?! — возвысил голос Видар.
— Да... но я ж шутя... Пусти, ладно тебе!
— Вот видишь, я тебя предупреждал. Но тебе плевать. Теперь пеняй на себя. — Видар сделал молниеносное движение рукой, и кинжал вонзился в столешницу у самого Торкелева лица. Тот непроизвольно заслонился ладонью. Видар произнес:
— Руку убери.
Торкель не ответил. Видар повторил:
— Я сказал, руку убери, — его голос был ровным, на лице ничего не отражалось, только глаза потемнели, да раздувались ноздри.
— Не надо! — взмолился Торкель.
— Убери руку! — приказал Видар в ответ.
Тот не подчинился. Быстрое движение. Лезвие черкнуло Торкеля по пальцам. Брызнула кровь, парень вскрикнул, а Видар произнес:
— Хочешь, заодно отпилим руку? Ладно, давай.
Снова движение, и снова лезвие скользнуло вдоль порезанной руки. Кровь полилась, закапала на стол.
— Я обещанья исполняю, — промолвил Видар.
Торкель отчаянно рванулся, но это ничуть не помогло, стальная хватка не ослабла. Видар припечатал голову приятеля к столу, глаза горели, как у волка. Ощерив зубы, он негромко произнес:
— Решил поиграться? Ладно, поиграемся, — Видар ударил Торкеля кинжалом по руке. Тот дико взвыл, отдернул окровавленную ладонь, и Видар тут же полоснул ножом его щеку. Торкель захрипел, стараясь вырваться. Кинжал поднялся снова...
— Видар! Хватит, я прошу, — раздался тихий голос Уллы.
Кинжал, сверкая, замер над Торкелевой головой.
— Тебе его жалко? — спросил Видар. Голос был как струна, готовая порваться.
— Жалко, — отозвалась Улла.
— А ведь он тебя шлюхой обозвал.
— Я слышала.
— И что? Так с этим и останешься?
— Переживу. Что ж теперь, из-за пьяной болтовни бойню тут устраивать? Отпусти его. Пожалуйста.
Видар помолчал.
— А ты всех жалеешь, как я погляжу, — он опустил кинжал. — Так, что ли?
— Жалею, — отозвалась Улла. — А первого тебя. У тебя ведь шов на ране разойдется.
— Уже разошелся, поздно спохватилась. Ладно. Как хочешь, — дернув приятеля за волосы, Видар поднял кверху его окровавленное лицо:
— Слыхал? На этот раз ты остался с носом. Теперь проси у моей сестры прощения. Ну? Быстро, не то ведь я могу и передумать.
Губы Торкеля зашевелились.
— Про... прости... — выдавил он.
— Ну, нет, не так. Материл ты ее в полный голос, вон как орал. Давай, работай. А то я поработаю!
Торкель облизал непослушные губы.
— Прости, — громко сказал он, — я это спьяну. Я не хотел. Извини, Улла.
— Вот так, — одобрил Видар. — Теперь скажи: "Я больше не буду".
— Я больше не буду, — поспешно выговорил парень. — Клянусь!
— Прекрасно, — Видар покивал головой. — А я уж послежу, чтоб слово ты сдержал. И не забывай, это обеих моих сестер касается. Ясно? Обеих. Ну, пошел отсюда, — Видар отшвырнул Торкеля, как вещь и вытер ладони об одежду. Вернулся на место и сел у стола. Девушка, бывшая рядом, попыталась его обнять, но он пихнул ее и сказал:
— Отвяжись, стерва, — поморщившись, он прижал к груди правую руку. — Иди вон лучше, вытри морду ему. Гляди, он кровью все залил. Иль ты ждешь, чтобы моя сестра вместо вас тут убирала? Ну, живо!
Девушка обидчиво надула губы, однако подчинилась. Ее качнуло, когда она шагнула от стола, но через миг пьяная улыбка вернулась на лицо. Сняв с крюка полотенце, она подсела к Торкелю.
— Слышь, колдун, — сказал Видар, будто ни в чем не бывало. — И давно вы в наших краях?
— Восемь лет. А что?
— Просто интересуюсь. Говоришь ты хорошо, без акцента.
Бран пожал плечами:
— С детства тут живу, научился.
Не стесняясь, Видар рассматривал его.
— Эй, сестра, — сказал он погодя. — Собери-ка чего пожрать, и садись к нам. Терпеть не могу, когда за спиной торчат. А ты, Коза, иди ей помоги. Что-то в последнее время вас, рабов, слишком часто упрашивать приходится. Распоясались совсем. Ступай! — Видар махнул рукой и снова сморщился от боли.
— Ну, вот, — проворчал он, — теперь все заново зашивать придется.
— Я могу посмотреть, если хочешь, — предложил Бран. Видар смерил его взглядом.
— Все-то ты умеешь, колдун, — не без насмешки бросил он.
— Не все, но это умею.
Вынырнув из темноты, похожая на русалку девушка поставила перед Видаром тарелку. Она встретила взгляд Брана — и улыбнулась. У нее были рыжие косы и длинные яркие глаза. Кончиком языка облизав губы, она медленно провела ладонью по груди. Грудь у нее тоже была красивая. Бран глотнул и отвернулся.
— Нравится, а? — ухмыляясь, спросил Видар. — Хочешь?
— Нет, — отрезал Бран.
— Что так? — Видар сощурил острые глаза и погладил раненую руку.
— А чего, я обязан объяснять?
Видар громко усмехнулся:
— Да нет. Дело твое, колдун. Что, сестра, мяса нет?
— Нет, — отозвалась Улла. — Съели все, в обед еще, — она шагнула прочь, но брат остановил:
— Садись-ка, Коза закончит. Не то у нас, глядишь, скоро хозяева рабам прислуживать начнут. Эй, Коза, пошевелись! А ты, сестра, чем суетиться, посмотри мне руку.
Улла села у стола и закатала Видару рукав. Свободной рукой тот принялся за еду.
— Батюшки, крови сколько, — Улла размотала повязку. — Сейчас будет больно, — она дернула присохшую ткань, но Видар даже не поморщился, лишь тень судороги скользнула по лицу.
— Эй, Торкель, — окликнул он. — Есть будешь?
— Не... нет, — Торкель сидел поодаль, прижимая к щеке окровавленное полотенце. Видар поднял бровь и молвил:
— Смотри. Как знаешь.
Настала тишина. Пьяный храпел под столом, в очаге по-змеиному шипели угли.
— Ну, что? — подал голос Видар. — Придется шить?
— Нет, — сказала Улла. — Обработаем и забинтуем. Но ты уж поберегись. Можно ведь не драться... хоть пару дней.
— Ну, ну, — обрезал Видар. — Пошла дудеть! Ты мне, чай, не мать. Бинтуй, и айда на боковую.
Улла встала и пропала в темноте. Подвинув стул, Коза уселась подле Брана, на своем бедре он ощутил касание руки и, нахмурясь, оттолкнул ее ладонь.
Чуть погодя вернулась Улла. Ее взгляд скользнул по Брану, по девушке с ним рядом, и Улла прикусила губы. Села и принялась промывать Видару рану. Бран следил за ней, но она не подымала головы.
Коза тем временем придвинулась вплотную. Руки проникли Брану под одежду, грудь, теплая и мягкая, прижалась к плечу.
— Хватит, — сказал Бран, переводя дыхание.
— Что-то ты, Коза, ленивая стала, — ухмыляясь, заметил Видар. — Не стараешься совсем. Гость ведь, все-таки.
Девушка словно только этого и ждала. Она забралась Брану на колени и обвила рукой за шею. Совсем близко Бран увидал ее блестящие глаза, полуоткрытые губы, манящие и яркие. Ловкая рука принялась расстегивать на Бране пояс. Сжав ее запястье, он хрипло выдавил:
— Перестань, что ли.
Коза улыбнулась, а Видар сказал:
— Ишь, какой разборчивый, колдун. Или, может, у тебя уже другая на примете? — в голосе была насмешка. Он перевел глаза с Брана на Уллу, потом обратно.
— Какая еще другая? — спросил Бран. Коза настырно ластилась к нему, но он снова сбросил ее руки.
— Не знаю, — пожав плечами, отозвался Видар — и снова тот же быстрый взгляд скользнул от Уллы к Брану. — Мне-то откуда знать? А ты чего всполошился? Видать, я прав. Прав я, колдун, а?
— Что за ерунда, — Бран снова оттолкнул Козу, которая лезла целоваться. — С чего ты это взял? Делать мне, что ли, нечего, как тут у вас за бабами увиваться?
— А я разве сказал, что именно тут? Про "тут" я ничего не говорил, — Видар подминул. Улла быстро, исподлобья посмотрела на него. От Видара и это не укрылось.
— Что-то ты, сестра, будто помираешь? — осведомился он. — Поскорей нельзя? Чего нынче с тобой такое?
— Ничего, — сказала Улла. — Почти закончила.
Она стянула узел на повязке и опустила Видару рукав.
— Ну, вот, — добавила она. — Чудом шов не разошелся. Если не будешь следить — потеряешь руку.
Видар не стал возражать, а лишь сказал:
— Ладно. Понял, — и сунул ложку в рот. Улла собирала принесенные вещи. Бран смотрел, но она не подымала головы. У нее дрожали руки, казалось, еще мгновение, и слезы покатятся из глаз.
Коза все же ухитрилась поцеловать Брана в губы. Видар засмеялся. Бран оттолкнул девушку, но она вцепилась, будто рысь, прижалась к нему всем телом. Она была сильная, горячая, и от нее хорошо пахло. Бран почувствовал: еще чуть-чуть, и он потеряет самообладание.
— Ну, я пошла, — сказала Улла, ни на кого не глядя.
— Куда это на ночь глядя? — спросил Видар, облизывая ложку.
— Пойду к дяде ночевать, — Улла опустила голову. — А то... а то вы здесь слишком шумите.
— Давно стала нежная такая? — осведомился брат. Улла промолчала и, отвернувшись, пошла к порогу. Через минуту заскрипела дверь. Бран услыхал очень тихий то ли стон, то ли вздох — а может, это только показалось.
— Ненавижу на ночь нажираться, — Видар со стуком бросил ложку. Бран не ответил, было не до того. Он никак не мог отбиться от Козы. Та была неутомима, руки скользили по его телу, прикосновения и возбуждали, и раздражали одновременно. Бран чувствовал насмешливый взгляд Видара, был готов взорваться, но боялся показаться дураком.
Ладонь Козы нырнула Брану за пояс, и тот не выдержав, вскочил, будто ошпаренный. Коза, хихикая, повисла на нем. Бран оторвал от себя ее руки, встряхнул так, что у девушки зубы клацнули.
— Слушай, — процедил он, — я женщин не бью, но если не прекратишь, видит Бог, я тебя ударю.
Она, улыбаясь, смотрела ему в глаза.
— Слышишь, или нет? — Бран тряхнул ее снова.
— Што ж ты осерчал, миленький? — ласково ответила Коза и потянулась к нему. Бран толкнул ее прочь, так, что она едва не упала.
— Я тебе не миленький, — отрезал Бран. — И больше ко мне не лезь, не то получишь, ясно?
— Как скажешь, миленький, — откликнулась Коза. Бран стиснул зубы.
— Ну, будет, будет, колдун, — промолвил Видар. — Никто тут не покушается на твою девичью честь.
Бран резко повернулся.
— Будет уже, — Видар ухмылялся. — Чего раскипятился? Не нравится она тебе, так и скажи. Садись, в ногах правды нету. А ты, Коза, пошла вон. Не то узнает твой хозяин, где ты шляешься всю ночь, шкуру с тебя спустит. Он уже тебе грозился, разве нет?
— Мы што ж, — певуче откликнулась Коза. Оправив одежду, послала Брану долгий взгляд, и он нахмурился. Коза облизала губы. Бран отвернулся.
— Мы люди маленькие, — услыхал он ее голос. — Што хозяева велят, то мы и...
— Во-во, — оборвал Видар. — Вот я и говорю, проваливай. Тоже, сука подзаборная. Хватит на сегодня. Пошла прочь, ты нам мешаешь.
Коза улыбнулась:
— Ухожу, — снова долгий взгляд на Брана. Тот поспешно отвел глаза. Рабыня скрылась в темноте.
— Вот сучка, — заметил Видар. — Давай-ка садись, колдун, еще не договорили, бабы эти все мешаются. Садись.
Бран сел напротив и оперся о стол локтями.
— Ну? — бросил он.
— Ты чего, из-за дуры этой, что ль, озлился? — осведомился Видар. — Да послал бы ее сразу, она не гордая. Иль ты, может, того самого? Это, может, для тебя впервой, а? — Видар подмигнул.
— Нет, — ответил Бран. — Но я не кобель. Ненавижу вот так, будто животное, да еще на людях.
Видар пожал плечами:
— Я разве против? Нет — так нет. В другой раз дай ей пинка, она и отвяжется. Эта только так и понимает.
Бран не ответил. Помолчав, Видар сказал:
— А я ведь, колдун, поблагодарить тебя хотел. За то, что жизнь мне спас... ну, и все такое. Как-то до сих пор не вышло.
Они обменялись взглядами.
— Спасибо, — Видар усмехнулся.
— Не за что, — ответил Бран. — Так любой бы сделал.
Видар возразил:
— Ну, нет, колдун, ошибаешься. Я не слепой, и память пока что не отшибло. Я что-то не заметил, чтобы кто-нибудь так уж торопился на этого медведя нападать. Чего, скажешь нет?
— Они просто испугались. Ну, это и понятно. Он вон какой огромный... был. Да и потом, у вас ведь все считают, что он оборотень.
— А ты так не считаешь, колдун?
— Нет. Оборотней не бывает.
— Вон как, — Видар прищурил яркие глаза. — Ну, а с чего же все тогда здесь завертелось, по-твоему? Или тоже скажешь, будто это моя сестра медведя приманила? — в голосе Видара послышалась угроза.
— Нет, — ответил Бран. — В это я еще меньше верю. И вообще, твоя сестра хороший человек.
Видар так уставился на Брана, что тот сразу пожалел о своих словах.
— Смотри, колдун, — наконец промолвил Видар. — Она, конечно, женщина свободная. Когда ей, к примеру, охота с кем перепихнуться, я ничего против не имею. Но если она, колдун, влетит из-за этого в беду — ну, ты понимаешь, чего я хочу сказать, — я тогда тому типу, колдун, который ей такое сделает... — Видар покрутил головой. Усмешка сбежала с губ. — Я ему, колдун, глотку перерву, и не посмотрю, кто он таков. Из-под земли достану. Как-никак, она моя сестра. Это ты должен понимать.
— Я понимаю, — ответил Бран.
— Вот и хорошо.
Они замолчали. Видар постукивал ложкой о край блюда.
— Ну, а все ж? — чуть погодя спросил Видар. — Если ты не веришь в оборотня, кто, по-твоему, тогда все это сделал? Не медведь же в тебя из лука стрелял и отравить пытался. Народ тут считает, будто Серый оборотень и есть. Чего на это скажешь?
— Да нечего пока сказать. Я ничего не знаю. Но не думаю, что это Серый хотел меня отравить. Я пока не пойму, как он был во всем этом замешан. Скорее всего, у него были сообщники.
— Подозреваешь кого? — спросил Видар, не скрывая любопытства.
— На подозрениях далеко не уедешь. Может, я ошибаюсь, тогда что? Пока нету доказательств, не о чем и говорить.
Видар помолчал, играя ложкой.
— Кстати, колдун, а знаешь, что Кнуд мой брат? — вдруг молвил он.
Бран удивился:
— Ну, знаю. Да к чему ты это?
— Да к тому, что он паскуда. Падаль такая, что во всем свете не сыщешь. Это ему вполне под стать: отравить из-под тишка, или из кустов подкараулить. Гад он, колдун. Имей это в виду.
