Колыбель. 3. Все странности мира

— Так просветите меня и многоуважаемых участников Клуба, профессор, — отозвалась Инга, — мы же для этого и собрались (смех в зале)!

— Хорошо, — кивнул Анчжэн. — Во-первых, в основу всех кланов 'восточного пути', в том числе и общества 'Драгоценного наследия', положена вера, как фундамент бытия человека. Внешне это выражается в ежедневном, — нет, я бы сказал, ежеминутном, — следовании традициям наших предков. Такая постоянная медитация-молитва в самых обыденных действиях, в отличие от словоблудия в церквях западной культуры (возмущённый свист), позволяет нам, людям Корё, Хань, Нихон и другим каждое мгновение ощущать себя наследниками наших почитаемых родителей, продолжателями их дел.

— Я прошу вас, коллега, — вмешался Грауф, — проявлять больше уважения к поистине вселенским религиям и церквам, их выражающим (одобрительный шум зала).

— Извините, — скромно поклонился Ким, — я действительно не хочу никого обидеть, а просто искренне объясняю отличия.

Ольгерд промолчал, принимая извинение.

— Во-вторых, — это прямо следует из первого, — с точки зрения тех, кто следует 'восточному пути', всякое соглашение незримо подтверждается длинной чередой уважаемых предков обеих договаривающихся сторон, и потому не то, что нарушение, любое искажение заключённого договора для нас немыслимо. Такой поступок даже не позор, не предательство, — это практически отказ от самого фундамента нашего бытия. И потому все договоры с представителями 'западной цивилизации' с нашей точки зрения выглядят, по меньшей мере, странными, безумными, бессмысленными из-за отсутствия гарантий, по-настоящему значимых для 'восточного пути'.

— Я признаю наличие такой проблемы. Отчасти она решена повсеместным использованием иусов. Хотя с исторической точки зрения вы, коллега, безусловно, правы, — кивнул профессор Грауф, — однако Запад, со своей стороны, нуждается в гарантиях более весомых, чем наличие длинной череды предков. Среди номинесов 'западной культуры' есть множество семей с длинной и славной историей. Достаточно упомянуть Рокфолдов, Редшильдов, Гогенцоллернов, Габсбургов...

— ...Извините, профессор Грауф, — мягко улыбнулся Ким, — но ваше возражение лишь подтверждает мои слова...

— ...Пф-ф-ф! — Ольгерд возмущённо фыркнул. — Просто нам требуется в качестве гарантий договороспособности что-то материальное. Или хотя бы очевидная ссылка на известные движущие человека силы — на выгоду, удобство, наслаждение. На желание возвысится, наконец, быть впереди, быть лучше всех. Да, нам на Западе это понятно!

— Согласен, — вежливо заметил профессор Ким. — С точки зрения Запада дела обстоят именно так. Но что будет, если столь эфемерные понятия, как выгода, как удобство какого-то конкретного человека, а тем более владыки, претерпят серьёзные изменения?!

— Но, профессор, всегда же можно заключить новый договор, — победно развёл руки в стороны Грауф, как бы апеллируя ко всем зрителям (одобрительный шум в зале), — учитывающий новые реалии!

— Представители Запада обычно так и поступают, — парировал Ким, — если предыдущее соглашение стало для них неудобно, они с лёгкостью считают его несостоятельным. Так в чём же смысл подобных соглашений?

— Как в чём? — Грауф искренне изумился. — В выявленных ориентирах для нового договора, естественно...

— ...Господа, господа! Хватит, остановитесь! Этот спор нескончаем, ...прошу, профессор Ким, вернёмся к различиям Запада и Востока. Наверное, есть и 'в-третьих'?

— Спасибо, Инга! Да, есть и в-третьих. Это — различие между кланами. У последователей 'восточного пути', клан — это большая семья, но семья именно в традиционном её понимании, а не как, — эти слова Анчжэн Ким произнёс с оттенком презрения, — 'союз между мужчиной и женщиной с целью получения детей', ...или, что ещё хуже, 'для получения взаимного удовольствия'...

— О, я понял, что вы имели в виду, когда сказали, — с ноткой высокомерия отметил Грауф, — что Астурия ближе всех к 'восточному пути' (смех в зале)! — Ким доброжелательно улыбнулся, посмотрев на оппонента как на подростка-несмышлёныша. — Но для чего ещё-то нужен союз мужчины и женщины (хохот в зале)?!! — Ольгерд удивлённо открыл глаза, а миз Дайм неожиданно покраснела.

— Для любви, конечно (одобрительный свист зрителей). Видите ли, если любовь для представителя 'западной культуры' давно стала синонимом сексуальных отношений, и даже воспитание совместных детей ушло куда-то на второй план, то на Востоке отношение к ней совсем иное.

— Вот как, — заинтересовалась миз Дайм, — а нельзя ли поподробнее? Я думаю, нашим зрителям эта тема крайне интересна (выкрики: да, да!)!

— С удовольствием, Инга, — улыбнулся Анчжэн, — но сначала несколько примеров. У вас есть дети?

— Да, профессор, двое, — тепло отозвалась ведущая, — и старшей дочери уже семнадцать!

— Вот как? Удивительное тревожное время для взрослеющего ребёнка, миз. Вы не находите?

— 'Тревоги-надежды лишь вкус нашей жизни'!

— 'Забота прядёт её ткань!' О! Вы любите Торвальда Робинсона...

— Я нахожу его поэзию волнующе прекрасной, профессор, но какое это имеет отношение к нашей дискуссии?

— Прямое, миз Дайм. Когда дети взрослеют, им очень хочется взять на себя ответственность за кого-нибудь, чтобы почувствовать свою значимость, полезность, нужность. Естественная потребность, стимулирующая к приобретению навыков социализации. Вам знаком этот момент взросления?

— Конечно, профессор.

— И о чём, если не секрет, попросили ваши дочки?

— Что вы, Анчжэн, никакого секрета. Старшая мне сказала: 'Мама, я хочу собачку. Давай заведём? Большую. Очень большую! Я буду заботиться о ней, кормить, гулять...'

— Интересно. А младшая, услышав это, попросила разрешения завести птичек, так (смех в зале)?

— Как вы догадались? Впрочем, о чём я, вы же специалист по социальной динамике...

— По социальной истории, если точно. А моя дочь Александра, когда ей исполнилось тринадцать лет, заявила: 'Папа, я уже взрослая, умею хорошо заботиться о младших братиках. Но мне хочется стать необходимой, заботиться о ком-то всерьёз. Не пора ли мне замуж?'

— Невероятно (хохот в зале)! Простите за любопытство, ...и каков, ...хм-м, ...результат?

— Сейчас дочка повзрослела, но замуж пока не торопится, ей хватает забот в качестве личного секретаря Президента Конфедерации (уважительный шепоток в зале), — ухмыльнулся Анчжэн Ким, — но это к делу не относится.

— Да?

— Пример, который я привёл, высвечивает различия между вступающими во взрослую жизнь молодыми людьми, принадлежащими к 'западной культуре' и к 'восточному пути'. Ваша молодёжь хочет брать, получить всё сразу и побольше, наша — стать полезной, отдавать, но не просто так, а получая взамен ту же заботу, то же внимание. Так что и под любовью у вас понимают сексуальную жажду, страсть, наслаждение, а забота идёт к ним либо нежелательным дополнением, либо тяжёлой платой. У нас, на Востоке, любовь — это, прежде всего, забота. Ежедневный труд, похожий на молитву, — помните, я говорил об этом? А секс, страсть идут к заботе, труду и молитве приятным, но необязательным дополнением. Чувствуете разницу?

— Коллега, — хмыкнул почувствовавший себя забытым Ольгерд, — но вы же не хотите объяснить происшедшие в Астурии и в Круге бунты различным пониманием любви, нет (неуверенный смех в зале)?

— Напротив, коллега, — вернул усмешку Ким, — забота вместо страсти, вера вместо религии, традиции вместо законов, труд и солидарная ответственность вместо конкуренции, соперничества и работы по обязанности! Вот квинтэссенция 'восточного пути'! Я не говорю, что 'на Востоке' невозможны выступления внекланового населения, нет. Возможны, конечно. Но они будут проходить под лозунгом 'что нам сделать, чтобы получить шанс'? Но и в этом случае всем будет понятно, кто, какой клан стоит за таким выступлением и почему он так заинтересован в дестабилизации ситуации.

— Вы хотите сказать, — прервала затянувшуюся дискуссию миз Дайм, — что движение 'Дайте нам шанс!' организовано каким-то кланом?

— Это ясно и без столь длительных рассуждений, коллега, — высокомерно заявил Грауф.

— Да, но без этих рассуждений неясно, где искать виновных, — спокойно ответил Ким. — А теперь глубокоуважаемой миз Дайм и всем зрителям будет понятен мой вывод: ни кланы 'Драгоценного наследия', ни кланы 'Истинного огня' за этими бунтами не стоят. Я бы поискал виновных в Круге — за бунты на территориях Астурии, и в Астурии — за неурядицы у Морриганов (одобрительный шум). Впрочем, эта технология создания трудностей конкурентами известна давным-давно!

— Звучит как обвинение, вы не находите, профессор?

— Что вы, что вы, Инга, — замахал рукой Анчжэн Ким, — это просто научные выводы. Чистая аналитика!

— Мне кажется, — вмешался Ольгерд Грауф, — коллега несколько поспешил, чем нарушил научную этику. В нашей среде не принято публиковать результаты исследований без тщательной проверки и всестороннего обсуждения...

— Вы сгущаете краски, коллега, — засмеялся его оппонент, — мои выводы, я уверен, уже проверяют компетентные лица из клановых служб безопасности. А что касается второго замечания, в этой студии как раз и проходит 'всестороннее обсуждение'. В этом и состоит цель дискуссионного медиаклуба, не правда ли, миз Дайм?

— Согласна с вами, профессор Ким. Ваши разъяснения были весьма интересны и понравились зрителям. По-крайней мере, восемьдесят два процента участников и членов нашего клуба охарактеризовали позицию профессора Анчжэна Кима как искреннюю и ясную. Но, профессор, проясните мне напоследок, ещё один момент.

— Конечно, Инга.

— Ваша картина человечества фактически противопоставляет 'восточный путь' и 'западную культуру'. Но ведь помимо них есть другие общества, кланы, ...союзы кланов, ...так?

— Да, миз Дайм. Если отвечать кратко, выведенные мной на первый план различия — это примерно две трети властных паёв. Оставшаяся треть — это 'Истинный Огонь', объединивший кланы исламской традиции, 'Дети Завета' и 'младшие', — те, кто не входит пока ни в один из великих кланов. Я говорю о многочисленных восточно-европейских, индийских, сибирских и среднеазиатских 'младших' кланах. Не имея собственной политики, они примыкают в Сенате к тем или иным союзам в соответствии с собственными сиюминутными желаниями. Поэтому картина, которую вы, Инга, назвали моей, даёт достаточно полное видение происходящего.

— Я с вами не согласен, коллега, — возмутился Грауф, — 'младшие' кланы вполне могут иметь собственную политику, хотя, да, вынуждены примыкать к тем, кто больше предложит.

— Или к тому, кто сильнее, — ухмыльнулся маленький профессор, — но это никак не влияет на сделанные выводы!

— Господа, господа! Я вижу, что дискутировать вы можете бесконечно, однако наше время подошло к концу. Я благодарю вас за участие в интереснейшем обсуждении и надеюсь на новые встречи, — женщина ослепительно улыбнулась и скромно поклонилась в визор стереокамеры. — С вами была Инга Дайм, ваша любимая ведущая и медиа-канал 'Гэлакси-интермедиа'!

— Здесь результаты предварительного расследования, господин Президент, — подчёркнуто вежливо поклонился майордом-секретарь, протягивая своему повелителю защищённый инфор. — Данная информация проверена и подтверждена.

— И в чём же проблема? — Ким жестом позволил роботу-секретарю забрать устройство из рук начальника С.Б. Конфедерации. — Кстати, кто вёл дело?

— В нём-то как раз и проблема, мой господин, — ещё ниже поклонился Ынхэ Пак, — этот офицер чужак, ...хм-м, ...варвар, хотя и не обделён талантом, ...но данное расследование — дело клана. Можно ли допустить к такому постороннего?

— Скажи, Ынхэ, покушение было?

— Да, мой господин.

— Есть ли у иной стороны, ...ты понимаешь, о ком я?

Майордом-секретарь снова, не поднимая глаз, поклонился.

— Да, об опекаемом по вашему повелению...

— Да, Ынхэ, ...так вот, будет ли у него возможность выйти на подобный результат самостоятельно, без помощи Службы Безопасности Конфедерации?

— Нет, мой господин. Но офицер, продолжая расследование, неизбежно добьётся успеха. Это значит, что клан должен будет его наградить. Но он чужак и не принадлежит Домам Корё, его награждение в соответствии с традициями невозможно. К тому же я обязан его уволить, мой господин. Сожалея о своём невежестве, прошу, мой господин, объяснить, как я могу сочетать обязанности военачальника Конфедерации и долг перед кланом?

— Ты трудно воспринимаешь новое, Ынхэ. Конечно, мы уволим этого офицера, — кстати, как его звание и имя?

— Корнер Маттео Алессио Сиддик, повелитель.

— Сиддик? Его место без сомнения должен занять достойный кандидат из какого-нибудь Дома Корё! У нас много хороших офицеров, нуждающихся в получении опыта на службе Конфедерации, это не подлежит сомнению. Но...

Пак впервые с начала разговора поднял взгляд на Президента и, увидев снисходительную улыбку на него лице, окончательно выпрямился.

— ...Сиддик должен успешно завершить расследование, а затем ты ...снабдишь его нужными рекомендациями и вместе со всеми материалами дела передашь...

— Я понял, мой господин!

— ...нашему, полагаю, другу как будущему начальнику отставного корнера. Новый работодатель, без сомнения, — Ким Течжун холодно улыбнулся, — достойно его наградит.

— А как же...?

— Увы! Мелкий офик С.Б., отчаявшись сделать карьеру, сбежал с ценной информацией в ...г-хм, клан, которому давно симпатизировал. Естественно, ты, его бывший начальник, будешь разозлён до предела и уволишь беглеца без всякой пенсии. Официально. С запретом возвращаться на службу в силовые структуры Конфедерации.

— Да, мой господин, а...

— Неофициально объяснишь ему ситуацию, заранее переведёшь причитающиеся выходные и пенсионные под видом...

— ...придумаю, господин Президент, — вытянулся по стойке смирно майордом-секретарь.

— Я и не сомневаюсь, Ынхэ, — кивнул в ответ Течжун.

Вице-адмирал Роланд Пак, командующий третьей тактической группой кораблей Военного Флота, состоящей из трёх линкоров и тяжёлого унитранса, уныло смотрел в главное обзорное окно на командном мостике линкора "Ханган". Хандра адмирала была скорее всего связана с приближающимся семидесятилетием и неизбежной отставкой, чем с недостатками в совместной работе его группы кораблей. Конечно, пора на покой, надо дать дорогу молодым, бла-бла-бла...!

Всё верно. Просто обидно, что жизнь уходит, а ничего по-настоящему важного так и не сделано. Конечно, подготовлено много неплохих офицеров для клана, одержано несколько побед над наглыми пиратами, флот Корё силён, как никогда ранее. И звание вице-адмирала — это неплохо, весьма неплохо! Уходя в отставку, он вполне заслуженно получит и эгиду "полного" адмирала, но... всё равно ему не сравниться с легендарным флотоводцем древности Ли Сунсином! Просто не хватит ни здоровья, ни жизни. Годы берут своё, и сам Роланд явственно ощущал, что две недели в Бездне дались ему очень тяжело.