Осень бедствий

Либо принять меры сейчас. А именно — послать... продотряды, к примеру. Которые поедут по деревням, выгребая все зерно... конечно, с приказом заплатить, он же не зверь! Правда, платить особо и нечем, но позднее — обязательно.

Вот, выписать долговые обязательства, которые можно будет обналичить в следующем году... или через пару лет.

А еще хорошо бы ввести карточную систему и спецпайки. И поощрять особо отличившихся. Веселее работать будут!

Все равно торов теперь нет, крестьяне им ничего не должны, считай, их от кабалы избавили. Вот и пусть помогут своим освободителям!

Жом Пламенный подумал пару минут, потом коснулся колокольчика.

Секретарь заглянул внутрь.

— Жом Тигр еще не вернулся?

— Нет, жом Пламенный.

— Тогда найди мне жома Урагана.

— Урагана, жом Пламенный?

— Абсолютно точно.

Секретарь исчез, а жом Пламенный задумался.

Не наломают ли они дров? Но тут главное удержаться. Если они какое-то время протянут, то справятся, во власти — как с норовистой лошадью, оседлать сложно, удержаться первое время еще сложнее, а потом она постепенно покоряется седоку, и можно даже расслабиться. Но это потом, потом...

— Звали, жом?

Ураган вошел в дверь без стука. Высокий, худощавый, с темными волосами и выпученными глазами фанатика, горящими внутренним огнем, он производил впечатление абсолютно безжалостного человека. Да таковым он и был, верный пес Освобождения...

Пламенный даже иронизировал про себя, что нет другого настолько закованного в цепи освобожденца, как Ураган.

А еще — настолько неудержимой силы, которая подхватит, закрутит — и не отпустит. Снесет, свернет горы, высушит моря... сила!

Урожденный тор, более того, происходящий из семьи священника — и такое... уродится же!

— Звал. Жом Ураган, у меня есть для вас задание.

— Слушаю, жом Пламенный?

— Жом Ураган, если мы ничего не предпримем, в стране вскоре начнется голод. И мы должны быть к этому готовы.

Ураган слушал начальника... ладно, соратника (мы все равны в своем освобождении!), внимательно и серьезно. А когда жом Пламенный договорил, произнес лишь одно слово

— Полномочия.

— Любые, — успокоил его жом Пламенный.

— Войска?

— У нас их не так много, сейчас около девяноста тысяч. Вам я могу выделить два полка. Берете?

— Лучше, чем ничего... откуда начинать?

Жом Пламенный немного подумал, подойдя к карте Русины. Провел пальцем...

— Вот отсюда? В Карунской области испокон веков были самые богатые урожаи. Начинайте отсюда, и постепенно смещайтесь к востоку.

— Слушаюсь, жом Пламенный.

— Сегодня на общем собрании мы дадим вам все полномочия. Не подведите Освобождение, жом Ураган.

— Жизнь положу!

Мужчина вышел.

Жом Пламенный только головой покачал.

Жизнь он положит. Ага, кто бы сомневался. Только — сколько жизней и чьих?

* * *

— Тор полковник, вам письмо!

Полковник Алексеев принял конверт не без дрожи. Времена такие, плохих новостей дождешься быстрее, чем хороших.

И вестовой скакал...

Мужчина решительно сломал печать и развернул бумагу.

Дорогой братик.

В Звенигороде беспокойно. Говорят, что императорскую семью убили.

Говорят, что Петер успел назвать наследника.

Говорят, будет голод и беспорядки.

Я хочу перебраться к родителям, в наше имение. Там более-менее спокойно, Гошка попьет парного молочка, окрепнет на свежем воздухе...

Если что — пиши в имение.

С любовью.

Твоя сестра Ирочка.

Что ж, в чем-то Илья был с ней согласен. Да по всем пунктам... разве что про Петера таких подробностей не знал. Но...

А если Анна жива?

Илья решительно отогнал эту мысль.

Не может она быть жива.

Не может.

А если и выживет — простите, это курам на смех! Какая из нее наследница!? Анна, хрупкая, нервная, с тонкими запястьями и вечно испуганными карими глазами, его нежная лань, его ручная девочка...

Наследница?

Нет, как это ни печально, но — жизнь. Анна умерла, на этом все. А сам он...

У него есть приказ, он будет стоять до конца. Родители берегут и Гошку, и Ирочку, все у них будет хорошо. А у него...

Что будет — то и будет.

Илья не задумывался о будущем. У него был приказ, у него была цель. Больше ему и не надо было.

Анна, Россия

— А как твоего кота зовут?

— Сталин. Но на Смайлика он откликается.

— А кто такой Сталин?

Борис Викторович, присутствовавший при этой сцене, только головой покачал.

— Поколение ЕГЭ.

— А ты не знаешь, где у компа мать, — огрызнулась девочка.

Борис Викторович сдвинул брови, но Анна уже вмешалась.

— Кира, я тоже не знаю ничего о родителях твоего компьютера. Поэтому мы можем обменяться ценными сведениями.

Девчонка фыркнула в чашку.

— Ауч! Родителях! Ты жжешь!

— Полный ауч, — мирно согласилась Анна, видя, что складки на лбу работодателя разглаживаются. — А кот — похож.

— На смайлик?

— На Сталина. Усы, глаза, масть... вот трубку не курит, а так бы — копия.

Котяра действительно был здоровущий и мощный. Его Гошка подобрал, судя по воспоминаниям Яны. Увидел кота на дереве, начал просить мать... Яна полезла, сняла хищника, потом решили оставить у себя, пока хозяева не найдутся... Так и не нашлись.

Кот был красивый. С густой шерстью, торчащей, как щетина у кабана, с громадными желтыми глазами и роскошными усами. Черными, понятно, как и весь котяра. Такого ночью увидишь, креститься начнешь.

— А кто хоть такой Сталин? Ну правда?

Анна покосилась на хозяина дома.

— Борис Викторович, вас не затруднит просветить нас? Как молодых и глупых?

Мужчина оценил ее усилия. И не отказался. Короткая лекция заняла десять минут и в комплекте с мороженым пошла 'на ура'. Кира слушала, потом подвела итоги...

— Чел был мощный.

— Лучше и не сказать, — согласился ее отец. Анна промолчала.

Ее ведь взяли в дом не только ради воспитания. Еще хорошо бы, чтобы девочка нашла общий язык с отцом. Она так похожа на Нини...

Анна уйдет. Но хоть кому-то она добро сделает.

— Роза Ильинична, — вспомнил мужчина при появлении экономки. — У Анны есть кот, Сталин. Она его сегодня привезет, позаботьтесь, чтобы все были в курсе, а зверь — поставлен на довольствие.

Судя по лицу экономки — она в восторг не пришла.

Анна посмотрела на нее.

— Он умный. Приучен не гадить, где попало, не дерет мебель и ловит мышей.

— У нас нет мышей.

— На сухой корм он тоже согласен, Роза Ильинична.

— Закупите, — распорядился Борис Викторович. И бросил на стол несколько купюр. — Кира, съездишь за котом, возьмите машину, прокатитесь в ветполиклинику, пусть животному сделают все прививки. Здесь не город, нахватает клещей...

Анна об этом не подумала. Наверное потому, что Яна клещей подхватывала. Вытаскивала, махала рукой и двигалась дальше. Подумаешь, проблема!

Клещ! Ха!

— Благодарю вас, Борис Викторович.

— Шофера зовут Роман.

— Роман...?

— Андреевич. Смирнов. Роза Ильинична, распорядитесь. И если что-то нужно в городе — дайте ему список.

— Спасибо, Борис Викторович.

Господин Савойский махнул рукой — и вышел из столовой. На работу...

* * *

Кира вертелась, как на иголках. Девочке было интересно, любопытно, и вообще...

В чем-то ее жизнь была весьма ограничена. Элитная школа, в которой по пять человек в классе, у всех одинаковые дома, родители, интересы...

Поселок — тоже все предсказуемо

А больше-то ничего и не было.

Спорт?

Тренируйся, дома есть спортзал, тренер приедет.

Музыка? Танцы? Да хоть спортивное фехтование! Все на дому!

Удрать?

Ага, все такие умные стали, сами бы попробовали! Это звучит красиво, а в реальности... интернет — и тот обрезали, на некоторые сайты не войдешь, часть фильмов не загрузишь. Как объяснила Кира, родители постарались. Наняли какого-то компьютерщика, устроили серверную, чтобы подростковые мозги не смущать...

Анне это ни о чем не говорило. Но... по ее опыту — надо было не запрещать, а наоборот — разрешить. Только под присмотром.

К примеру, Яна не курила и не пила. Могла, и меру свою знала, но — неинтересно. Ее отец ничего дочери не запрещал, наоборот, сам дал сигарету. Только не смоли бычки под елкой, это вульгарно...

Яна выкурила парочку, удовольствия не получила, а раз не запрещают — чего напрягаться?

То же и с вином.

Первый раз Яну напоил ее отец.

Наливали ей по требованию, просто ограничивали по количеству вина, не больше бокала, но однажды, когда ей исполнилось шестнадцать, отец разрешил не сдерживаться. Яна напилась в стельку, проблевалась наутро и запомнила ощущение.

И норму свою тоже знала.

И напиваться не хотелось.

А зачем? Не запрещают же, неинтересно...

Разве что наркотики Яна не пробовала. Но тут опять ее отец постарался. Свозил дочку на экскурсию в психушку и в морг. Дешево, сердито, доходчиво... ладно, травку она все же попробовала, и до сих пор себя корила.

А вот Анне запрещали все. Особенно предостерегали от мужчин. И?

Гошка-то существует!

* * *

Вот и дом. Временное пристанище.

Кира смотрела квадратными глазами.

— Хочешь пойти со мной? Или в машине посидишь?

— Схожу, — тут же отозвалась девчонка.

— Сколько вам потребуется времени?

— Минут тридцать, может чуть больше. С вашего позволения, я загляну к соседям — и дам точный ответ. Если кот на месте, то я соберусь быстро. Если нет — поищу его по соседям.

— Заглядывайте, — разрешил водитель.

Анна подождала, пока ей откроют дверцу, подадут руку — и только потом подмигнула Кире и вышла из машины.

— Перенимай.

У Киры так не получалось, но какие ее годы?

— Можно подумать, у меня ног нет.

— Кира, ты совершенно не умеешь лениться.

— А?!

Ладно бы — учиться. Этого Кира ожидала. Но лениться?

— Допустим, тебе скажут — ты не умеешь... вязать свитера. Что ты скажешь?

— Пошлю куда подальше...

— Кира, ты неправа. Надо сказать — да, я не умею, научите меня, пожалуйста. Во-первых, ты уймешь зануду, во-вторых, получишь свитер, в-третьих, при определенной ловкости, его свяжут для тебя и за тебя, а ты сможешь полениться и почитать книжку. Или поиграть в игрушку...

— Хм.

Роман Андреевич фыркнул. Но на Анну покосился с уважением.

Вроде молодая, а кажется, не дура.

Водитель, по определению, один из самых осведомленных людей в доме. Вот и Роман, который работал у Савойского уж лет десять, кабы не больше, был в курсе всех проблем работодателя.

Ну, не везло тому с бабами. Не б..., так шлюха, не шлюха, так идиотка. Специально они ему попадались, что ли?

Одна даже с ним заигрывать пыталась, пришлось послать. Мало ли что с такой намотаешь, лечись потом! А девчонка, конечно, все это видела.

И не радовалась.

Сначала-то было неплохо, пока мелкой была, лет до десяти. С ней и бабка возилась. Но потом мать Савойского умерла, а девчонка, за которой не стало пригляда, принялась дурить. Оно и неудивительно.

Раньше бабка от нее мачех гоняла, и девчонке нервы трепать не давала, следила, внимание уделяла... Кира себя не чувствовала заброшенной. А потом — понеслось.

Отец целый день на работе, мачеха гадостей наговорит, да еще подростковый возраст... одно к одному, и пошла чудить. Отец ей слово — та пять.

Может, и не со зла, но с девочками тоже надо уметь обращаться. И побежала по семье трещинка...

Лизка еще... Роман ее видел. И понимал, что стервочка она та еще, любви к девочке от нее не дождешься... но хоть бы не пакостничала? Ан нет!

Надо самоутвердиться!

За счет кого?

Понятно, Киры.

Девчонка раз сорвалась, два сорвалась, хамить начала...

Роза Ильинична от Анны была не в восторге, а вот Роман постепенно приглядывался. А вдруг? После вчерашнего и начал, когда горничная, подававшая на стол, рассказала ему, что происходило. Хищная девочка оказалась, а с виду: одуванчик — одуванчиком.

Анна тем временем вошла в ворота.

Да, убогость...

Ну так что же? Человек может подняться над своим окружением, просто он не часто это делает. Свинюшкой и в грязи куда как удобнее, чем ракетой — и к звездам. Это ж трудиться надо, работать, превозмогать себя. А не просто развалился — и хрюкай!

И не успела она оглянуться, как на нее налетела Ольга Петровна.

— Яна, у меня к тебе серьезный разговор!

— Добрый день, Ольга Петровна. Слушаю вас внимательно.

— А, да. Добрый день, — поздоровалась активистка, которая элементарно забывала про все правила приличия. Не до того, понимаешь ли, когда душа алчет мировой справедливости! — Яна, у меня к тебе вопрос. У тебя лишние вещи есть?

— Ольга Петровна, а зачем вам мои ненужные вещи? — осторожно уточнила Анна.

Мало ли что?

— У нас в соседнем доме поселилась такая милая семья, такие хорошие люди... приехали из... ох, откуда ж они приехали? А, из Керчи! Он татарин, даже мулла, она татарка, у них шестеро детей, вот, я им ненужные вещи собираю...

— А у них своих нет?

— Есть, но мало, конечно!

Анна подумала, что может пожертвовать пару джинсов. Если там шестеро детей...

— Сколько лет старшему ребенку? У них мальчики, девочки?

— Старшему, мальчику, двадцать шесть, второму сыну двадцать четыре, дочери двадцать два...

— Скажите, тетенька, а работать ваши татары не пробовали?

Кира вошла во двор и теперь стояла у Анны за плечом. Ольга Петровна поглядела на нее, как на врага трудового народа.

— Ты не понимаешь?! Они же недавно приехали! Только дом купили... кто ж их возьмет на работу?

— На дом деньги есть, а на шмотки нет?

Такого вопроса 'Безумная активистка' не предусмотрела. Но и не растерялась.

— Последнее выгребли, не иначе!

Кира серьезно кивнула.

— Отцу на фирме постоянно уборщицы требуются. И дворники — текучка. Если мусульмане — так пить не будут?

Ольга Петровна пожала плечами.

— Не знаю... наверное.

— Я поговорю с отцом. Как фамилия ваших татаров? Татаровьев?

— Татар, — поправила Анна.

— По фиг. Так как?

— Мамедовы

— Учту.... Фирма — 'Савой плюс'.

Под это дело Анна потихоньку смещалась к дверям дома Селюковых. Постучала.

Тамара Амировна открыла почти сразу.

— Яночка! Доброе утро!

— Утро доброе, Тамара Амировна. Скажите, мой кот у вас?

— А то как же!

— Посмотрите, чтобы не успел сбежать? Пожалуйста? Я работу нашла с проживанием, кота беру с собой.

— Яночка, так ты и дома теперь не будешь?

— Буду, — покачала головой Анна. — один день в неделю у меня выходной.

— Это хорошо. А что за работа? Сколько платят?

— Домашний учитель. Вот моя подопечная, — Анна показала глазами в ту сторону, откуда доносился голос Киры. Тамара Амировна оценила — и покачала головой.

— Ох и оторва! Намаешься ты с ней, Яночка!

Анна улыбнулась.

— Я тоже не подарок.

— Но и не проклятие.

— Кира — тоже не проклятие. У любого человека бывают сложные времена.

— А, ну да...