Chelyaber

— Очень правильный подход к делу. А ещё они умеют правильно выбирать исполнителей своего плана. Тебя выбрали для того, чтобы ты нашла меня.

— Вот как!? — улыбнулась Марина, — Сексизм, шовинизм и мания величия во всей красе. И для чего же им понадобился ты?

— Я тот хорёк, которого они хотят запустить в чужой курятник, чтобы он передушил там всех кур. Ты лиса, которая крадёт одну курицу, чтобы утолить голод, а я буду душить их всех из чисто спортивного интереса. Мне нравится сам процесс, особенно, если за него достойно вознаграждают. Этим я от тебя и отличаюсь, поняла?

— Поняла. — кивнула Влади, — Тебе ещё ни разу не говорили, что ты беспринципная, алчная сволочь?

— Постоянно такое говорят, но мне на это наплевать. Я готов исполнить великий план и сейчас хочу услышать мнение твоих работодателей, а не твоё. Лисе хорька не понять, они на разных языках разговаривают.

— Их мнение я тебе уже озвучила. Четыре процента опционами и должность одного из трёх членов совета директоров MGM. Альфредо, ты правда совсем не боишься их? За тобой ведь не адвокаты придут, если что, и не в суд вызовут. Всё будет как в том 'Крёстном отце', только ты в нём будешь уже не Крёстным отцом Майклом Корлеоне, а одним из консильери. Таких, если я правильно помню, заливают в бочке цементом и отпускают на волю в морские просторы.

— Нет, не боюсь. Я ведь не женщина, чтобы всего бояться. Правила игры понятны, разумны и они мне нравятся.

— Да? Хотя... Возможно, ты выплывешь и в бочке, залитый цементом, ты же не женщина, у тебя нет глупых страхов. Тебе сейчас наверняка кажется, что ты в этой бочке даже летать сможешь. Причём — выше всех.

— Так себе юмор. Я не собираюсь попадать в ту бочку, Марина. Твои работодатели будут мной очень довольны, ведь я умный, энергичный и реалист. Роль хорька в курятнике мне подходит, и я не собираюсь бросаться на волков, а тем более на львов. И даже на лис не собираюсь, а куры меня в бочку точно не засунут. А почему ты сказала — один из трёх директоров? Я, ты, а третий кто? Мужа своего прокатишь, или 'Ваньечку'?

— Я не войду в совет директоров киностудии, Альфредо. Влад тоже, хоть и по другой причине. Директорами станете — ты, Бельмондо и представитель одного швейцарского холдинга, организовавшего нам кредиты.

— Он тоже прошёл подготовку у Савельева?

— На такие вопросы честно отвечают только уже заливаемым цементом в бочках. Ты же умный, как сам утверждаешь, зачем спрашиваешь?

— Расслабился. Обстановка... Премьера и всё такое... А за что тебя отстранили?

— За несоответствие. Ты прав насчёт лисы, Альфредо. Голливуд — слишком большой для меня курятник, всё, что могла, я из него уже вынесла, дальше только душить, а это... Это не моё. Сам же понимаешь...

— Вот это уже не кажется мне таким уж правильным и справедливым. Ты — звезда на этом болоте, ты взяла три Оскара с полуторамиллионным бюджетом, ты нагнула редкостную сволочь Керкоряна в самую глубокую позу и там его... не важно, чего там происходило, но это то, чего ещё никому не удавалось сделать.

— Брось. Керкоряну я заплатила на два миллиона больше, чем планировалось изначально. Нет! В вину мне это не поставили, я даже премию получила, и очень неплохую. Но я сама понимаю, что это не моё.

— Жаль. Я очень хотел с тобой поработать.

— Обязательно поработаешь, Альфредо. Я не войду в совет директоров киностудии MGM, но из акционеров меня ведь никто не исключит. Шесть моих, три Влада и семьдесят пять процентов моих доверителей. Даже если ты выкупишь все те девять процентов, которые мы планируем выпустить на рынок, со мной тебе всё равно придётся считаться. Поэтому лучше сразу забудь про свои сексистские шуточки.

— Уже забыл, прости! Все мои глупые шуточки не про тебя, просто больше никого рядом не было, а поговорить хотелось. Ты не женщина, ты — настоящая королева. Хочешь, колено преклоню? Нет? Женщина... Извини, Марина! Это был точно последний раз. Я слышал про удачное возрождение MGM Recording Studios. Эти немцы, с перепевом вашего Есенина, скоро 'золотой' диск в Штатах продадут. Этим будешь заниматься?

— Может и продадут, — кокетливо пожала плечами Марина, — может, и скоро. Заниматься буду в том числе и этим. Но MGM Recording Studios — отдельная компания и тебе с неё ничего не светит.

— Это тебе только так кажется, женщина! То есть, королева! Мне из неё очень даже светит, пусть и отражённо, ведь это тоже MGM. Мне даже от Керкоряновского MGM Resorts International немного отсвечивает. А в MGM Sports Promotion ты с такими же полномочиями, как и у нас?

— Угадал! И в MGM Music Promotion тоже. Ты прав, я не потяну вырезание курятника Голливуда, но кое-что всё-таки могу. Скоро начнётся мировое турне 'Скорпионс', сам убедишься.

— В этом меня убеждать не надо, давно убеждён. Как ты думаешь, есть шанс, что Савельев возьмёт меня в ученики?

— Спрошу, при случае. На кого хочешь выучиться? Надеюсь, не на математика?

— Пока не знаю, подумать нужно, но всё равно спасибо. Скажи, я уже могу сообщить прессе, что вхожу в состав совета директоров MGM Pictures Company?

— Можешь, но послезавтра. Ты ведь и сам заинтересован в успехе 'Американца', не стоит отбирать у него внимание публики.

— По-моему, интерес от этого только возрастёт.

— Завтра нам хватит интереса и без тебя, усилишь его послезавтра. Зато можешь сразу заявить, что становишься генеральным директором. Думаю, лучше нам вместе устроить пресс-конференцию по этому поводу.

— Это было бы просто замечательно.

— Так и будет. Пойдём в ложу, Альфредо, пять минут до начала осталось, а по дороге целая толпа журналистов.

— Да, ты права, моя королева, пора. Кстати, журналистов я бы тоже с большим удовольствием передавил. Доложи об этом своим работодателям.

* * *

Аль Пачино оказался прав — и публика, и пресса приняли 'Свободного американца' очень благожелательно. Рекорд по кассовым сборам за уикэнд, установленный второй частью 'Наследия ушедших' он не побил, но не хватило для этого совсем чуть-чуть. А учитывая, что 'Наследие' стартовало в самую 'урожайную' в году Рождественскую неделю, такая почти ничья была засчитана однозначно в пользу 'Американца', которому теперь прогнозировали общий сбор в пределах от ста пятидесяти до двухсот миллионов долларов.

Сюжет фильма строился вокруг реальных исторических событий, и чем всё закончится было заранее понятно, зато подоплёку начала этой войны представили в виде результатов козней теневого мирового правительства, с концепцией которого все уже ознакомились через дилогию 'Наследие ушедших'. Возле английского короля Георга III постоянно находился некий Натан Грюншильд, эмиссар этого самого правительства, который этим королём манипулировал в своих интересах. Манипулировал настолько искусно, что Георг III выглядел в глазах зрителей лишь величественным исполнителем чужой воли, то есть несвободным, хоть и королём, главой 'Империи, над которой никогда не заходит солнце', что уж там говорить про прочих англичан. И именно эту несвободу англичане пытались навязать американцам, не стесняясь в средствах, люто зверствуя даже там, где в этом не было никакой необходимости.

Исторические рамки раздвинуть было невозможно, хронология и итоги основных событий были отсняты 'по учебнику', но раздвигать их и не было нужды, в эти рамки отлично вмещались мелкие события. Мелкие в масштабах войны, но основные для сюжета фильма, а история послужила ему лишь фоном, хоть и очень красочным. Ещё бы, на реквизит и декорации было потрачено почти двадцать миллионов долларов, а в сценах главных сражений снималось по полторы тысячи человек, и не каких-то случайных статистов с улицы, а настоящих военных, которые хоть и сменили оружие и мундиры, настоящими быть не перестали, поэтому смотрелись батальные сцены действительно здорово.

Кстати, сцен этих за лето наснимали достаточно, чтобы хватило для монтажа во всех трёх частях эпопеи, да и реквизит уже в наличии, так что продолжения съёмок трилогии должны были обойтись вдвое дешевле первой части. Вдвое дешевле и вдвое быстрее. Всё-таки MGM Pictures Company это не скромная студия 'Марина', для которой даже один фильм в год считался достижением фантастическим, MGM должен выдавать продукцию постоянно, причём во всех ценовых категориях, востребованных рынком кинопроката, иначе прибыль с этого рынка унесут другие. Унесут конкуренты. А конкуренты — значит враги.

* * *

Тринадцатого декабря 1981 года Индия признала государственность Халифата Пуштунистан и в этот же день отправила в Пешавар официальную делегацию, во главе с министром Иностранных Дел, для установления дипломатических отношений между странами. Послы США и Великобритании в Дели заявили протест, но ответом их просто не удостоили. Шаг со стороны Индии довольно наглый, но американцы к тому времени уже продемонстрировали свою несостоятельность (если не беспомощность) на Ближнем Востоке, где не только не смогли победить довольно скромный в военно-экономическом отношении Иран, но и подставили своих союзников под удары восставших на их территориях шиитов и курдов.

Турция, Ирак и Кувейт де-факто закончили своё участие в анти-Иранской коалиции, погрузившись в хаос гражданской войны, а помочь им, как оказалось, американцы ничем не могли. Флот? Флот есть, сильнейший флот в мире, возможно, он даже сильнее совокупного флота всех остальных государств вместе взятых, включая и СССР, но что может флот, даже такой, в гражданской войне? Отстреляться ракетами по городам и объектам собственных союзников? Абсурд. А девятнадцать, отправленных Конгрессом, дивизий, только и могли, что контролировать места собственной дислокации, каждый день отсылая на родину гробы. Немного, по десятку-другому в неделю, но, кроме гробов, США с Ближнего Востока пока ничего не получали. И, похоже, что уже ничего и не получат, как из Вьетнама.

Шестнадцатого декабря Пуштунистан признали Иран и Афганистан, а уже семнадцатого на аэродром Пешавара прибыл батальон охраны и противодиверсионной борьбы. Доверять басмачам охрану самого важного стратегического объекта, на котором, кроме авиации и средств ПВО ближнего действия, планировалось разместить ещё и полк установок С-200М 'Вега-M', ракеты которых могли нести ядерные боеголовки, никто не собирался, а Великий Халиф не возражал. После ликвидации кланов Раббани и Сайафа, у Хекматияра образовалось слишком много кровников среди пуштунов, и власть его теперь держалась только на штыках пришлых, а пришлые подчинялись приблудам.

Гульбеддин Хекматияр дураком не был, как не был и исламским фанатиком, он был коммерсантом, для которого Джихад — это бизнес, а бизнес — это деньги и ничего больше. Вчера было выгодно воевать против Афганистана, а сегодня выгоднее в союзе с Афганистаном и Индией потрошить ослабленный Пакистан. Более того, других возможностей приблуды ему просто не оставили.

— Поставленная задача выполнена и даже перевыполнена, Максим, тебе пора возвращаться домой. — Юнус Дауди (теперь уже генерал-лейтенант КГБ СССР и Герой Советского Союза Юрий Иванович Дроздов) подмигнул Воронову, — Не переживай, теперь добьём это отродье и без тебя, и это, как ты сам понимаешь, не только моё мнение.

— Точнее сказать: мнение совсем не ваше, Юрий Иванович.

— Ты прав. Я просил оставить тебя до взятия Исламабада и Кветты, но командование решило, что с этим мы справимся по старинке. Справимся, не сомневайся.

— Я не сомневаюсь, не тот противник Пакистан, чтобы с ним не справиться, только потери будут вдвое большими.

— Будут, — согласился Дроздов, — но мне ответили, что беречь басмачей не в наших интересах.

— На басмачей мне наплевать, хоть все они там полягут во славу Аллаха. Потери будут и в 'Каскаде'.

— И в 'Каскаде' будут. Но 'Каскад' — это не группа из детского сада, чтобы ты их за ручку водил, это спецподразделение лучших советских офицеров. Командование желает увидеть — на что они способны без тебя. Пакистаном ведь дело не кончится, а только начнётся, и ты, в любом случае, не сможешь быть везде.

— Понимаю, — кивнул Воронов, — но всё равно, испытываю какое-то неприятное чувство... А с чего вдруг такая спешка? Я ведь ещё планировал устроить чистку местному духовенству. Как бы они нам тут новую Исламскую Революцию не организовали.

— Спешка с того, что твой проект 'Тургояк' уже готов к запуску и ждёт только вас с Савельевым. Руководство считает его гораздо более важным, чем вся наша пакистанская возня. Исходящую от радикальных имамов угрозу мы понимаем, но они ещё могут оказаться нам полезными. Пусть пытаются устроить свою Исламскую Революцию в Индии, на отходящие ей территории, мы их выдавим без труда, а они утянут за собой всех своих фанатиков. Или ты думаешь, что Индия смирится с потерей Кветты и Карачи? А она ведь, хоть и вшивенькая, но ядерная держава.

— Не боитесь подтолкнуть этим Индию в объятия Штатов? Ведь после решения пакистанского вопроса у них не останется разногласий, зато появится общий враг.

— Боимся, конечно. — Дроздов не стал строить из себя отмороженного героя, — Но сразу этого точно не произойдёт, на таком уровне резкие повороты просто невозможны. Пара лет в запасе у нас будет, а за это время всякое может случиться. Вот этим всяким тебе и предстоит заняться, насколько я понял. Клиника Савельева откроет перед нами очень большие возможности. А за 'Каскад' не переживай, будем их выводить по возможности, все отлично понимают, что это слишком ценный материал, чтобы пожертвовать им даже за порт и базу ВМФ в Индийском океане.

— Вас тоже отзывают?

— Нет, Максим. Только тебя и Савельева. Меня пока заменить просто некем. Полный допуск к этому делу только у Брежнева, Андропова и меня. Ты же сам настаивал на таком уровне секретности. И рад бы в рай, как говорится, да грехи не пускают. В отличии от тебя, там я особой ценности не представляю, а здесь ещё пригожусь. В Пешавар скоро завезут спецбоеприпасы для боеголовок С-200, а такой аргумент даже Титову не доверят.

— Во, бля... Благими намерениями мы сами мостили себе дорогу в Ад...

— Ад существует?

— Для меня — да.

— А для меня?

— Если очень сильно постараетесь, то и для вас. За уничтожение цивилизации и жизни на целой планете, могут наказать и простого генерал-лейтенанта.

— Я не собираюсь уничтожать жизнь на планете.

— Это обязательно вам учтут. — саркастически усмехнулся Воронов, — вам учтут, а мне нет, ибо я точно понимал, что делаю, в отличии от вас. Хотел, как лучше, но судить там будут за результат, а не за намерения. Могу я забрать с собой полковника Титова, раз уж ему не доверяют даже двадцать сорокакилотонных боеголовок?

— Титов уже генерал-майор. Весь личный состав 'Каскада' получил ещё и повышение в звании, кроме Звезды Героя. А зачем он тебе?

— Вы ему всё равно не доверяете, а мне пригодится. 'Мы пойдём другим путём'...

— Глупости говоришь. Мы ему полностью доверяем, кроме возможности использовать спецбоеприпасы.

— Он бы их точно не использовал, ни при каких обстоятельствах, поэтому доверия вам и не внушает. — согласился Воронов, — А мне, сейчас, раз уж поставлена новая задача, очень нужен глава холдинга Chelyaber AG. Я готов обменять генерал-майора Титова на полную лояльность вам майоров Андрейченко и Линькова.