Chelyaber

— Она его уже покинула, мистер Госсекретарь, сэр, — дружелюбно улыбнулся Воронов, — ваш Президент сейчас в палате, а охрана здесь. Если вы переместитесь на двенадцать километров южнее — ничего не изменится, в клинику вооружённых людей всё равно не допустят, вам и так пошли на небывалые уступки, согласившись разместить прямо в ней медперсонал, в который вы включили целых пять офицеров разведки. Хотите заменить их на охранников без оружия?

— Мне ничего не известно об офицерах разведки в составе медицинской делегации.

— Вы можете заменить любого, из ваших медиков, хоть всех, если вам так будет спокойнее, но с оружием в клинику мы всё равно никого не допустим.

— Могу я обсудить этот вопрос с Президентом?

— Конечно, сэр. Вас и полковника Грина прошу следовать за мной, остальные пусть займут места в автобусах. Им в любом случае ехать — не в Миасс, так обратно на аэродром.

* * *

Первого апреля 1982 года, сороковой Президент США Рональд Рейган проснулся с необычайной лёгкостью в теле и давно забытым чувством утренней эрекции. Одно дело — читать об этом доклады разведки, и совсем другое — испытать самому. Свой восторг Рейган выразил длинной фразой из непечатных слов на русском языке. Если бы в это время рядом находились ценители, они бы сочли эту фразу виртуозной, но ценителей рядом не было.

— Что вы сказали, сэр? Я понял только 'Ваш кролик пишет' (Your bunny wrote), а что что за кролик и что он пишет — не понял.

— Неважно, что он пишет, этот кролик, это всего лишь остатки сна. Лечение уже закончено?

— Мистер Савельев сказал, что закончено. Если будут какие-то жалобы, он готов принять вас через полгода, уже без оплаты. Как вы себя чувствуете, сэр?

— Очень хочется попрыгать, чтобы убедиться, что это уже не сон.

— Мистер Савельев предупреждал нас о возможности подобной реакции, но сначала я хотел бы снять ваши показания в спокойном состоянии. Нам нужно собрать как можно больше данных для изучения. Ведь это настоящее чудо, сэр.

— Снимайте, — вздохнул Рейган, — уже начиная ощущать себя подопытным животным, — когда я смогу пообщаться с Савельевым?

— Думаю, что нескоро, сэр. Мистер Савельев сообщил нам, что вы были его последним пациентом и уехал в неизвестном направлении. Клиникой сейчас руководит его помощник Максим. Если у вас возникнет такое желание — он готов провести вам двухдневный курс физиотерапии, хоть это и не предусмотрено в контракте.

— С чего такая щедрость?

— Не знаю, сэр, но вряд ли из уважения к Соединённым Штатам, его они точно не испытывают. Более вероятно, что им самим интересно изучать влияние 'Наследия ушедших'.

— Понятно. Снимайте скорее свои показания, профессор, я голоден, будто три дня ничего не ел.

— Это нормально, сэр. Об этом нас тоже предупредили. Мне нужно всего пятнадцать минут, а завтрак для вас уже готов.

* * *

— Держите, сэр. — Воронов сунул с руки Рейгана архаичное копьё с массивным мечевидным наконечником и перекладиной за ним. Тяжёлый подток смещал центр тяжести оружия на третью четверть, примерно в двух с половиной метрах от цели. 'Тьфу, опять эти метры, вот ведь напасть привязалась'. Рейган крутанул странное копьё, чуть не задев при этом Воронова. Вернее, чудом не задев, как оказалось, Воронов стоял совсем не там, где казалось Рейгану, — Осторожно, мебель! — спокойно сказал тот, перехватывая копьё.

— Извините, Максим, — Рейган почувствовал неловкость от этого внезапно нахлынувшего дикарского азарта. 'А если бы рядом оказались люди...?'

— Эта штука называется рогатина, сэр. С ней охотятся, вернее, охотились на медведя наши славные предки, до изобретения пороха. Эту хреновину нужно воткнуть медведю в грудь, и держать его на рогатине, пока не сдохнет. Поэтому советую вам бить как можно ближе к сердцу. Там больше всего важных кровеносных сосудов. В спортзале есть манекен, вернее, тренажёр, потренируйтесь часок, я пока всю административную фигню улажу и в дорогу соберусь.

Тренажёр был сделан по принципу макивары, только вместо примитивного чучела из соломы, медными рёбрами имитировал скелет грудной клетки, вставшего на задние лапы, здоровенного медведя. Сердце было помечено красной меткой, и вогнать рогатину между рёбрами можно было только при определённом положении наконечника рогатины. 'Семь с половиной градусов, относительно линии горизонта' — вдруг всплыла подсказка в мозгу, а мышцы выполнили знакомое до автоматизма движение. 'Рефлекс' — всплыла очередная подсказка. 'Что ещё за хрень?' — задал внутренний вопрос Рейган. 'Рефлекс — это приобретённый тренировками инстинкт' — ответила хрень. 'Я не об этом. Голос, который я слышу в голове — это сумасшествие?'. 'В некотором смысле — да. У обычных, нормальных людей этого нет. Но интуитивного интеллектуального помощника вы можете отключить. Или перевести параметр оповещений в другую форму, например: графическую, или болевую. Для упражнения, которое вы отрабатываете, предпочтительнее болевая. Она увеличит скорость реакции на семнадцать процентов. Переключить?'. 'Пока нет. Прямо сейчас скорость реакции не так важна. Давай поболтаем, пока я учусь махать этим дрыном. Итак, интеллектуальный помощник, тебя мне в мозги подсадили при лечении?'. 'При лечении пользователю сняли блок на общение с интеллектуальным помощником. Я — это вы, только работающий на другой частоте'. 'Ахинея какая-то, но я её почему-то понимаю. И на какой частоте я работаю там?'. 'Семь целых тридцать две сотых наногерца'. 'Ты — наследие ушедших?' 'В том смысле, который сейчас понимает пользователь — да. Но я не наследие, а отключенная у обычных людей возможность'. 'И включился ты при лечении?'. 'Да'. Рейган увлечённо работал рогатиной, придумывая всё новые вопросы, на большинство из которых, впрочем, получал ответ — 'Нет данных'.

— Хороший был тренажёр, — Воронов возник за спиной, словно соткался из воздуха, — Тысячу шестьсот рублей стоил. Впрочем, сейчас он стоит ещё дороже, если правильно продавать. Переобувайтесь.

'Стандартные армейские десантные ботинки'. 'Сам вижу!'

— Мы идём в тайгу?

— Ну, тайгой бы я этот лес не назвал, — усмехнулся Воронов, — это, скорее, лесопарк, вроде вашего Центрального парка в Нью-Йорке. Только там, у вас, хищники — бандиты и наркоманы, а здесь — медведи и волки.

— Мы идём охотиться на медведя?

— Так точно, сэр. Хороший медведь, лютый, человечину уже попробовал, так что на вас он кинется обязательно, с голодухи-то. Долго бегать за ним не придётся. Завтра по утру вы его и возьмёте, а к вечеру вернёмся — извините, но мне уже пора лететь в Москву. У меня приказ — провести вам двухсуточный курс физиотерапии. Завтра вечером вторые сутки заканчиваются.

— Охота на медведя с рогатиной — это индивидуальный курс физиотерапии? Специально для меня?

— У меня для вас всего двое суток, — как бы извиняясь, пожал плечами Максим, — жаль, конечно, тратить такого медведя на учёбу, лицензию на него можно понимающим охотникам на аукционе продавать, но похуже уже ничего нет. Это вам от меня личный подарок.

* * *

Третьего апреля 1982 года, с собственноручно снятой шкурой огромного бурого медведя-людоеда, улетел Рейган, а вечером, в двадцатый день рождения, рядового пограничных войск КГБ СССР Максима Воронова уволили со срочной службы в запас, о чём его известил лично генерал-лейтенант Дроздов.

— Гуляй, шпана, Родина тебя не забудет, — усмехнулся командир группы 'Вымпел', — призовёт при необходимости.

— А...

— Подарки? — снова усмехнулся Дроздов, — Титов в конце апреля будет ждать тебя в Москве. Точнее сроков не назову, такую фигуру быстро не заменишь, сам понимаешь, но мы постараемся. Остальной личный состав 'Каскада' выведем в течении полугода, тут уже не только твой интерес, Андропов мне тянуть не позволит, так что не сомневайся.

— Спасибо, Юрий Иванович. Удачи вам! Жаль, что прикрыть не смогу.

— И очень хорошо, что не сможешь. Мы — офицеры спецназа, Максим, а не детская группа по фигурному катанию. Мы все давали присягу — воевать и умирать за Родину. Никто из нас не планировал жить вечно. Потери наверняка будут, но они не будут напрасными — это лично я, лично тебе обещаю. И тебе удачи, колдун — начальник отдела 'С' ПГУ КГБ СССР крепко обнял рядового погранвойск, — Не зарвись там...

— Азарт твой главный враг. Азарт — отец Жадности и Злобности.

— Что?

— Что что? Удачи тебе, говорю.

— Нет, я про азарт.

— Какой ещё азарт? Отдохнуть тебе нужно, Максим, в хоккей там поиграть, или что-то подобное.

— То есть, про азарт вы сейчас не говорили, это мне почудилось?

— Не говорил, — сочувственно кивнул Дроздов.

— Тогда точно — мне пора отдохнуть и подумать. Хоккей для этого вполне подойдёт.

* * *

Первым делом Воронов отправился в Челябинск, где его ждали Савельев с Заваровым. С помощью Павлова (и с благословения Брежнева) челябинский Локомотив стал первым профессиональным (читай частным) футбольным клубом в СССР, который у Южно-Уральской железной дороги выкупила американская компания MGM Sports Promotion. Прямо скажем, не так уж и дёшево, торговались железнодорожники не хуже Шейлока: сначала микроскопический стадион (однозначно под снос) оценили как новёхонькие Лужники, а квартиры, которые были выданы футболистам, будто они расположены на Елисейских полях Парижа; но у Марины уже собралась команда, которым челябинские Шейлоки были на один зуб, да и 'крыша' самая высокая и надёжная, но всё равно переплатили, особенно за квартиры, вдвое дешевле было построить отдельный дом и всех туда переселить... ну, да и хрен с ним, зато быстро. Как известно: из 'хорошо, быстро, дёшево' что-то одно обязательно приходится вычёркивать. Да и не было проблем с рублями, только на мультиках 'Том и Джерри', MGM заработал в СССР уже втрое больше.

Зато теперь было куда трудоустроиться — играющим тренером челябинского Локомотива. Савельева на эту возню пока отвлекать не нужно, сначала вторая лига, потом первая, 'чудесить' на этих уровнях нет никакой нужды, а Семён Геннадьевич теперь фигура политическая. Может и не такая мощная, как ферзь, но зато ходит как хочет, у него свои правила. Однако, благословить команду он сможет, на это много времени не потребуется. Воронов и сам в Челябинске задерживаться не собирался, Цыгуров заявил его на Чемпионат мира по хоккею в Финляндии, значит, нужно было успеть попасть в Тампере к пятнадцатому апреля, а ещё лучше — к четырнадцатому, чтобы пару тренировок со сборной успеть провести.

Савельев пришёл на встречу с Локомотивом в парадном мундире генерал-майора КГБ, украшенным двумя Звёздами — Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда, двумя, прилагающимся к Звёздам, Орденами Ленина, знаками Заслуженный мастер спорта СССР и Заслуженный тренер СССР.

— Здравствуйте, товарищи футболисты. Не позорьтесь, — махнул рукой Савельев, на попытку хором ответить 'Здравия желаем...', — что вы стадо, и так видно, не стоит так громко блеять. Меня зовут Семён Геннадьевич и я уполномочен владельцами клуба представить вам новых тренеров и озвучить поставленные перед командой задачи. Максима Анатольевича Воронова, я полагаю, все, хоть и не лично, но знают. Знаете, вижу, это хорошо. Он и назначается главным тренером. Но поскольку Воронов будет часто и подолгу отсутствовать, настоящим главным тренером для вас будет Александр Анатольевич Заваров. Тренеры, как вы уже сами, несомненно, догадались, они играющие и играющие неплохо, поэтому оба вызваны в сборную на Чемпионат мира, стало быть, вам понадобится ещё один тренер. Им станет ваш капитан, Миргалимов, Фаиль Фарасатович. Вы согласны, Фаиль Фарасатович?

— Согласен, товарищ генерал. То есть, так точно, Семён Геннадьевич.

— Уже лучше. — усмехнулся Савельев, — После тренировки задержитесь. Подпишем новый контракт, и я проведу вам медицинское обследование, мне ваши колени даже издалека не нравятся. Теперь о задачах. В этом сезоне выйти в первую лигу, чтобы получить возможность побороться за Кубок СССР. В следующем вам предстоит выиграть Первую лигу и Кубок, а ещё через год Чемпионат СССР и Кубок Кубков. Эту задачу поставили передо мной владельцы клуба, и она будет выполнена. Не скрою, немногие из вас смогут выйти на такой уровень, но шанс теперь есть у каждого, эти шансы я вам всем только что раздал. Футболистами не рождаются, ими становятся, нужно только сильно захотеть. Максим, начинайте тренировку, я пока эти древнечелябинские руины осмотрю.

'Ну как?' — пришёл вопрос от Савельева.

'Для Второй лиги Чемпионата СССР — вполне. С Заваровым они всех порвут, ну и я несколько раз вмешаюсь, если потребуется'.

'Хорошо. Руины я осмотрел. Однозначно — всё под снос' — Семён Геннадьевич, после назначения начальником Объекта 'Контакт', упросил Воронова обучить его архитектуре. Это было не просто — собрать из кусков разных разученных Максимом баз (причём, по архитектуре и строительству только из боевых кусков — где, как и какие стены лучше взрывать) и слепить из этого некое подобие обучающей базы по архитектуре и строительству, однако Карлсон с этим справился. Савельев ему очень нравился. Не хочет мужик жить начальником объекта и свадебным генералом — значит, правильный мужик, нужно ему помочь. А строительство — не такая уж хитрая штука, даже с местными строительными материалами — можно будет удивить. Сильно удивить. Денег будет стоить, но зачем ещё нужны деньги, если не множить в мире красоту? Лично он, Карлсон, считает именно так.

Сам же Семён Савельев, был намерен вложить в строительство Тургояка весь свой капитал. В кино, может, и выгодней, но там он будет чувствовать себя нахлебником, а вот построить что-то такое... типа памятник себе архитектурно-рукотворный... не зарастёт к которому тропа... почему бы и нет? целый город-памятник ведь предстоит построить. Тут не просто тропа будет, а автобаны и хайвеи.

'Тренировку заканчиваем. Миргалимову действительно нужна скорая помощь. Состояние объекта и предварительный план работ принял. Играть пока будем в... А, кстати, где нам лучше играть?'

'Где-где, в Москве! На 'Динамо' будет в самый раз, ты ведь нам там по блату лучшие условия пробьёшь. А жить эти олухи будут на той же базе в Мытищах, что и мы перед Олимпиадой — дёшево и сердито. А кто не согласится — скатертью по жопе, не увидел я там звёздных перспектив'.

'Звёздных нет' — согласился Воронов — 'Но мы их обязательно найдём, не у этих, так у других. Так что стадион будем планировать с размахом, тысяч на шестьдесят-семьдесят и со всеми возможными в наших условиях архитектурными чудесами'.

'С севера — северо-запада, нас подпирает танковое училище. Хорошо бы...'

'Хорошо бы. Не дело это — в центре миллионного города военное училище держать. Лишняя цель для ядерных ракет. Этот вопрос решим, уедут куда-нибудь под Кустанай, или Караганду'.

'Тогда всё. Иду 'лечить' Миргалимова'.

* * *

По пути в Тампере удалось успеть заскочить в Москву и пригласить на чемпионат отца (сбылась ведь мечта 'идиота', сын дебютирует за сборную СССР!) и забрать Челябера, который изъявил желание посмотреть мир. Во всяком случае, так его желание перевёл Карлсон.